Заклинание для хамелеона Энтони Пирс
— Любить, — ответил он.
— Это я могу, — сказала она, просияв оттого, что хоть что-то поняла. Но вот насколько поняла и что именно — Бинк страшился даже подумать.
Зато он поцеловал ее. И это было чудесно.
— Но, Бинк, — сказала она, как только представилась возможность, — я ведь недолго буду красивой.
— В том-то и дело, — сказан он, — Обожаю разнообразие. Мне трудно было бы все время жить с дурочкой, но ведь ты не всегда глупая. И с некрасивой жить все время несладко, но ты не всегда некрасивая. Ты — само разнообразие. И вот этого я жажду больше всего, это хочу иметь всю жизнь. А ты — единственная девушка, способная дать мне это.
— Но мне нужны чары…
— Нет! Никаких чар тебе не нужно, Хамелеоша. Ты хороша такая, какая есть. Я люблю тебя.
— Ой, Бинк! — сказала она.
И они совсем забыли о дуэли.
Но действительность напомнила о себе слишком скоро.
— Вот и вы! — воскликнула Ирис, заглядывая в их импровизированный будуар. — А чем это вы тут занимаетесь? Ай-яй-яй!
Хамелеоша поспешно одернула платье.
— Тебе этого не понять, — сказала она с истинно женской прозорливостью.
— Не понять? Подумаешь, велика важность. Секс — он секс и есть, — Сложив ладони рупором, чародейка прокричала: — Трент! Они здесь!
Бинк бросился на нее — и, пролетев сквозь бесплотный образ, плюхнулся на лесной мох.
— Глупый, — сказала Ирис. — Тебе меня не достать.
Они услышали, как пробирается сквозь лес злой волшебник.
Бинк принялся лихорадочно искать хоть какое-нибудь оружие, но видел только громадные стволы деревьев. Острые камни в недобрых руках могли бы повредить деревьям, следовательно, все камни здесь были магическим образом устранены. В другом месте еще можно было бы сыскать какое-нибудь оружие, но только не здесь, в джунглях, живущих по законам джунглей, особенно на краю, рядом с фермами, остро нуждающимися в расширении земельных угодий.
— Я тебя погубила! — крикнула Хамелеоша. — Нам не надо было…
Чего не надо было? Любить? В каком-то смысле, конечно, правильно. Потратили жизненно важное время, занимаясь любовью вместо войны. Но другой-то возможности могло и не представиться.
— Оно того стоило, — сказал Бинк. — Теперь надо бежать.
Они побежали. Но перед ними появился образ чародейки.
— Трент, они здесь! — опять закричала она, — Руби их в капусту, пока не сбежали!
Бинк понял: пока чародейка висит у них на хвосте, никуда им не деться. Негде спрятаться, никакой неожиданности для неприятеля не подготовить, не найти стратегически выгодной позиции. Трент их настигнет, сомнения нет.
И тут взгляд Бинка упал на предмет, который Хамелеоша упорно таскала с собой. Гипнотыква. Вот бы устроить так, чтобы Трент невольно заглянул в глазок…
Показался волшебник. Бинк осторожно отобрал у Хамелеоши тыкву.
— Попробуй отвлечь его, а я подберусь к нему поближе и ткну ему в рожу вот этим.
Тыкву он спрятал за спину. Вероятно, Ирис не придаст этому овощу значения и ничего не станет делать, пока Трент не будет обезврежен.
— Ирис! — прокричал волшебник. — Это же должен быть честный поединок. Если опять вмешаешься, я буду считать наше соглашение расторгнутым.
Чародейка раздулась от ярости, но сочла за благо не возникать и исчезла.
Трент остановился в десятке шагов от Бинка:
— Извини за недоразумение. Начнем заново?
— Пожалуй, — согласился Бинк.
До чего же самоуверен этот тип, не хочет воспользоваться преимуществом. Может, желает кончить дело с совершенно чистой совестью. Быть по сему. Но, поступая таким образом, Трент невольно спас себя от вполне реального поражения. Вряд ли у Бинка появится другая возможность воспользоваться гипнотыквой.
Они вновь разошлись. Бинк и Хамелеоша побежали дальше в лес — и чуть не угодили в жадные лапы древопутаны.
— Эх, как бы нам его путане скормить, — сказал Бинк, но вдруг почувствовал, что совсем этого не хочет. Угораздило же нарваться на дуэль, победить в которой он совсем не хочет, а проиграть не имеет права. Он оказался глупее Хамелеоши — только еще философию развел вокруг этого дела.
Они заметили арканный куст. Петли достигали трех локтей в диаметре, но когда неосторожный зверь просовывал туда лапу или голову, моментально сжимались почти вплотную. Волокна у них были такие крепкие, что брал их только нож — или соответствующее заклинание. Даже если отодрать их от куста, петли сохраняли силу в течение нескольких дней, постепенно затвердевая. Неосмотрительные или невезучие твари теряли конечности и даже жизнь, и дважды никто в арканник не совался.
Хамелеоша боязливо отодвинулась от куста, но Бинк остановился перед ним.
— Можно набрать петель и прихватить с собой, — сказал он. — В Северянке мы ими тюки перевязывали. Весь фокус в том, чтобы прикасаться к ним только с внешней стороны. Возьмем несколько штучек, положим на дорогу, где пойдет Трент. Или кинем в него. Вряд ли он сможет превратить их, когда они отрезаны от куста. Аркан кидать умеешь?
— Да.
Бинк подошел к кусту. И заметил еще одну глухоманскую напасть.
— Смотри, гнездо муральвов! — крикнул он, — Вот бы их на Трентов запах навести…
Хамелеоша поглядела на гигантских мурашей с львиными головами и содрогнулась:
— Это обязательно?
— Да не хотелось бы, — сказал Бинк. — Они ведь и съесть-то его не съедят, он их прежде заколдует. Но внимание отвлекут, тут-то мы его и повяжем. Если его не остановить, он запросто завладеет Ксанфом.
— А это плохо?
Очередной глупый вопрос. В умной или нормальной фазе она никогда такого не спросила бы. Но вопрос Хамелеоши смутил его. Разве злой волшебник будет худшим королем, чем нынешний? Дать ответ на этот вопрос Бинк не захотел.
— Это не нам решать. Нового короля избирает Совет старейшин. Если корону начнут надевать захватчики или заговорщики, мы снова окажемся во временах волн, и покоя не будет никому. Обладателя престола должен определять только закон Ксанфа.
— Да, — согласилась она.
Бинк сам удивился, выдав столь четкий анализ ситуации, но ей в нынешнем ее состоянии такого не осилить. И все же мысль бросить Трента на съедение муральвам Бинку не понравилась, и он принялся обдумывать другие варианты. В глубине сознания выстраивалась параллельная линия рассуждений, и касалась она нравственности нынешней власти в Ксанфе. А если Трент прав насчет необходимости открыть Ксанф для новой иммиграции? Если верить кентаврам, человеческое поголовье за последнее столетие постепенно снижалось. Куда подевались люди? И появляются ли сейчас новые монстры с человеческой составляющей путем магического скрещивания? Думать об этом — все равно что запутаться в арканнике, а о последствиях и тем более. И все же Трент-то, получается, прав. Став королем, он такое положение дел изменит. Зло, сопряженное с волнами, предпочтительнее ли оно другому варианту? Бинк не мог прийти к определенному выводу.
Они вышли к большой реке. Будучи сфинксом, Бинк перешел ее вброд, даже не заметив, но теперь она оказалась непреодолимым препятствием. Пузырьки на поверхности выдавали присутствие затаившихся хищников, над гладью реки курились призрачные дымки. Бинк кинул в реку комок земли, но тот до воды не долетел — по пути его перехватила здоровенная клешня. Остальная часть монстра осталась под водой, и Бинк не смог определить, был то русалочий краб, рак-свистунец или просто так клешня. Но одно он знал твердо: искупаться в этой речке его не тянет.
На бережку он увидел несколько увесистых, обточенных водой камней. У реки в отличие от леса не было оснований бояться камней, но осторожность не помешает. Бинк аккуратно потрогал камни палкой, желая удостовериться, что это не магические ловушки. Повезло — оказалось, не ловушки. Для сравнения он коснулся симпатичной водяной лилии — и цветочек моментально отхватил конец палки. Осмотрительность никогда не помешает.
— Годится, — сказал он, набрав изрядный запас камней. — Попробуем устроить засаду. На возможных путях отступления разложим арканники и прикроем листьями. Ты начнешь метать в него петли, а я — камни. Он будет уклоняться, ему придется следить за нами обоими и при этом пятиться — как раз в аркан-ник и угодит. Петля схватит его за ногу, он начнет от нее освобождаться — тут-то мы и нападем. Накидаем ему на голову одеял с одеяльного дерева, чтобы он нас не видел и превратить не мог, или ткнем в лицо гипнотыкву. Тогда ему придется сдаться.
— Да, — сказала Хамелеоша.
Так они и поступили. Перекрыли арканами пространство от голодной путаны до гнезда муральвов, а сами спрятались за кустом-невидимкой, обнаруженным по чистой случайности. Кстати, иначе такой куст и не обнаружить. Растения эти безвредны, но если ступишь в них — жди неприятностей. Спрятавшись за ним, они тоже стали невидимы; надо только, чтобы куст находился между тобой и тем, кто смотрит. Присели и ста-ли ждать.
Но Трент застиг их врасплох. Пока они устраивали западню, он сделал круг, ориентируясь на их голоса, и зашел с севера. Хамелеоша была вынуждена частенько отлучаться по зову природы, как и свойственно девчонкам, особенно если они возбуждены. Она зашла за безобидную, ложную путану, чуть слышно вскрикнула и исчезла. Бинк обернулся и увидел, как взмыла в небо прекрасная юная крылатая лань.
В бой! Бинк кинулся на дерево, сжимая в одной руке камень, в другой — палку. Он надеялся сбить волшебника с ног, прежде чем тот успеет применить свою магию. Но Трента за деревом не было.
Поспешил с выводами? Возможно, Хамелеоша просто спугнула трепетную лань…
— Эй! — крикнул сверху злой волшебник.
Он сидел на дереве. Бинк поднял голову и увидел, как Трент протягивает руку, — это еще не магический пасс, просто волшебник тянется поближе к Бинку, чтобы произвести нужное действо правильно. Бинк отпрыгнул, но поздно. Он почувствовал знакомое покалывание и покатился по земле. Поджал под себя руки и ноги… и обнаружил, что ни в кого не превратился! Не сработало хваленое волшебство! Наверное, он успел все-таки выскочить из зоны действия магии Трента. Так что до головы волшебник не достал.
Он посмотрел на дерево и ахнул. Злой волшебник висел, запутавшись в полосатых леденцовых сосульках.
— Что случилось? — спросил Бинк, на мгновение забыв об опасности.
— Да вот ветка подвернулась некстати, — сказал Трент, недоуменно тряся головой. Видно, крепко его тряхнуло! — Мои чары вместо тебя ветку превратили!
Бинк посмеялся бы над таким ляпсусом, но вовремя вспомнил, где он и в каком положении. Выходит, волшебник пытался превратить его в леденцовый куст. Он поднял камень.
— Прошу прощения, — сказал он и швырнул камень в красивую голову.
Но камень отскочил от панциря лиловой черепахи. Трент превратил леденцовый куст в непробиваемую рептилию, а сам спрятался за ней.
Бинк не раздумывал. Он перехватил палку наподобие копья, обежал вокруг черепахи и метнул палку в волшебника. Но тот уклонился, и вновь Бинк ощутил зловещее покалывание.
По инерции он пролетел мимо соперника — и остался человеком. Только отступив за куст-невидимку, он с изумлением сообразил: еще раз пронесло! Магия Трента угодила в черепаху, превратив ее в провода — помесь пробки и овода. Провод противно зажужжал, но нападать не стал, а тут же слинял.
Тренту не составило труда определить, где скрывается Бинк. Куст превратился в женщину-змею, которая мгновенно уползла, паскудно шипя. Оставшись без прикрытия, Бинк бросился бежать, но магия Трента в третий раз накрыла его.
Рядом с ним появилась желтая жаба.
— Это еще что такое?! — не веря своим глазам, воскликнул Трент. — Вместо тебя попал в пролетавшего комарика. Три раза моя магия промахнулась. Ну не настолько же я никудышный стрелок!
Бинк потянулся к оброненной палке. Трент вновь наставил на него руку, и Бинк понял, что не успеет ни выскочить из зоны действия магии злого волшебника, ни воспользоваться своим оружием. Несмотря на все стратегические ухищрения, он пропал.
Но сбоку на Трента налетела крылатая лань. Трент услышал ее приближение и переключился на нее. Не успев долететь до волшебника, лань превратилась в прелестную переливчатую бабочку, а потом в чрезвычайно фотогеничного виверна.
— Никаких проблем, — заметил Трент, — Во всех ты, душечка, нарядах хороша… На нее мои чары действуют безотказно.
Дракончик с шипением бросился на него, но тут же вновь обернулся крылатой ланью.
— Брысь! — хлопнув в ладоши, сказал Трент.
Лань испуганно отпрянула. Большим умом она не отличалась.
Тем временем Бинк, воспользовавшись заминкой, отступил. Но при этом вплотную приблизился к им же подготовленной ловушке. Он не мог припомнить, где именно спрятал арканники. Может, попробовать пересечь эту тропку? Но тогда либо угодишь в петлю, либо выдашь западню Тренту, если, конечно, он о ней еще не знает.
К нему широким шагом приближался Трент. Деваться некуда — Бинк пал жертвой собственных ухищрений. Он застыл, зная, что стоит ему шелохнуться, и волшебник обрушит на него всю мощь своей магии. Бинк ругал себя за нерешительность, но при этом понятия не имел, что делать. Дуэлянт из него тот еще — с самого начала поединка позволит себя обдурить и загнать в самое невыгодное положение. Давно следовало оставить злого волшебника в покое. Но не мог же он отойти в сторонку и отдать Ксанф на милость врага, не оказав хотя бы символического сопротивления. Она-то, символика, и довела его до края.
— На сей раз не промахнусь, — сказал Трент, бесстрашно приближаясь к Бинку. — Я же знаю, что могу превратить тебя, уж сколько раз это делал. Должно быть, я сегодня слишком спешил. — Он вошел в активную зону и остановился.
Бинк не шелохнулся — бесполезно. Трент сосредоточился, и магия мощно ударила в Бинка.
Вокруг него материализовалась стайка гигиенических прокладок. Издевательски насвистывая, они упорхнули, помахивая крылышками.
— Микробы превратились! — завопил Трент. — Опять мой разряд не сработал. Теперь я точно знаю, что дело нечисто!
— Может, тебе просто не хочется убивать меня? — предположил Бинк.
— Да не собирался я тебя убивать — только превратить во что-нибудь безвредное, чтобы ты мне палки в колеса не вставлял. Я никогда не убиваю без причины, — рассуждал волшебник, — Что-то тут очень непонятное. Не верю я, что мой талант дал промашку; что-то ему противостоит. Определенно действует какая-то контрмагия. Знаешь ли, жизнь у тебя заговоренная. Я-то думал, что это просто совпадение, но сейчас… — Трент помолчал и вдруг щелкнул пальцами: — Твой талант! Твой магический талант. В нем-то все и дело. Никакая магия не может тебе повредить!
— Но мне столько раз крепко доставалось, — возразил Бинк.
— Доставалось — но не от магии, уверен. Твой талант отводит от тебя всю недобрую магию.
— Но многие чары на меня действуют. Ты же сам превращал меня…
— Для твоей же пользы. Ты сам мог мне не доверять, но твой талант чуял правду. До сих пор я никогда не хотел сделать тебе плохо, и поэтому мои чары допускались. Теперь же у нас дуэль, и я хочу, что называется, понизить твой статус, но мой талант не срабатывает. В этом смысле твоя магия сильнее моей. Тому и прежде было несколько косвенных подтверждений.
Бинк был потрясен.
— Тогда… тогда получается, что я победил. Ты ничего не можешь мне сделать.
— Ошибаешься, Бинк. Моя магия вынудила твою раскрыться и, следовательно, сделала ее уязвимой. — Злой волшебник извлек из ножен сияющий меч: — У меня есть таланты и помимо магии. Защищайся — физически!
Бинк поднял палку и еле успел отразить молниеносный выпад Трента.
Физически он был уязвим. Но все, что так смущало его в прошлом, вдруг прояснилось. Магия никогда не причиняла ему непосредственного вреда. Да, он нередко испытывал стыд, унижение, особенно в детстве, но от непосредственной физической угрозы он был защищен. Когда он состязался в беге с мальчишкой, который умел проходить прямо сквозь деревья и другие преграды и, естественно, выигрывал, никакого физического ущерба он от проигрыша не получал, только досаду. А когда он сам себе отсек палец, магия была совсем ни при чем. Наоборот, потом он с помощью маши исцелился. Да, магия много раз угрожала ему, пугала до полусмерти — но угрозы эти ни разу не материализовались. Даже когда он вдохнул полные легкие ядовитого газа, напущенного Керогазом, его очень вовремя спасли. Воистину, у него заговоренная жизнь, как ни крути.
— Очень любопытная у тебя магия, — светским тоном заметил волшебник, изготовившись для очередной атаки, — Если о ней все будут знать, ее полезность резко уменьшится. И поэтому она не дает себя выявить и действует окольными путями. Все твои чудесные спасения казались чисто случайными.
Точно, например, когда он спасся от провального дракона. Наоборот, его будто случайно выручала чужая магия — скажем, когда он впустил в себя Дональда-тень и спокойно улетел из Провала.
— Страдала только твоя гордость, но тело — никогда, — продолжал Трент, явно не торопясь в бой, пока не уяснил себе все детали. В этом плане он был большой педант. — Возможно, тебе пришлось испытать некоторые неудобства, как, например, при нашем возвращении в Ксанф, но исключительно, чтобы скрыть тот факт, что ничего серьезного с тобой произойти не может. Ради этого твой талант допустил даже, чтобы тебя отправили в изгнание, поскольку вопрос был скорее юридический, нежели магический. Щит тебе не повредил…
А ведь точно — он почувствовал электрическое прикосновение шита, когда проходил через него, и еще решил, что благополучно выбрался через открытую для него брешь. И только теперь понял, что принял на себя полновесный удар щита — и остался жив. Он мог бы пройти сквозь щит когда угодно. Но если бы он знал об этом, то так бы и поступил, разоблачив тем самым свой талант. Выходит, дар его был скрыт от него самого.
Но теперь талант его раскрыт. А потому уязвим.
— Но тебя щит тоже пропустил! — крикнул Бинк, нанося удар палкой.
— Я тогда находился с тобой в непосредственном контакте, — сказал Трент. — И Хамелеоша тоже. Ты был без сознания, но талант твой работал. И он бы выдал себя, если бы мы оба погибли, а ты остался цел и невредим. Или тебя окружает небольшое поле, защищающее и тех, кто находится рядом, или же твой талант предвидел, что, если бы магия шита убила нас тогда, ты оказался бы в логове кряка в одиночестве, не смог бы выбраться и погиб. Чтобы ты выжил, требовались мои способности превращателя — поэтому и меня твой талант пощадил. И Хамелеошу — ведь без нее ты не стал бы сотрудничать со мной. Мы уцелели лишь для того, чтобы уцелел ты, и об истинной причине догадаться не могли. Точно так же твоя магия защищала нас при переходе через Глухомань. Я-то думал, что всех нас защищает мой талант, но было как раз наоборот. Мой дар оказался лишь функциональным приложением к твоему. Когда тебе угрожали вжики и невидимый великан, именно твоя магия устроила так, чтобы я превратил тебя и тем самым защитил от опасности, но при этом не раскрыл твой секрет… — Трент покачал головой, с легкостью отражая неуклюжие атаки Бинка. — Но вдруг все стало ясно, и талант твой проявился во всем блеске. Ты — настоящий волшебник, обладающий не только большим набором магических качеств, но и способностью их совершенствовать. Волшебники — это ведь не просто люди с сильными талантами. Наша магия отличается от других не только количественно, но и качественно, и рядовым жителям Ксанфа этого почти не дано понять. Ты наравне с Хамфри, Ирис и со мной. Мне бы очень хотелось знать природу твоего таланта и предел его возможностей.
— Мне тоже, — задыхаясь, выговорил Бинк. Сопротивление изрядно утомило его, не оказав на волшебника никакого заметного воздействия. От бессилия и ярости выть хотелось.
— Печально, что я не могу стать королем, пока мне противостоит такой талант. Я искренне сожалею о необходимости пожертвовать твоей жизнью и хочу, чтобы ты знал, что в начале нашего поединка я подобных намерений не имел. Поверь, мне бы очень хотелось превратить тебя, не причинив никаких страданий. Но меч уступает магии в разносторонности — он может только убить или покалечить.
Бинк вспомнил, как слетела с плеч голова кентавра Германа. Если Трент решил, что убить необходимо…
Трент сделал стремительный выпад. Бинк метнулся вбок. Кончик меча задел руку. Хлынула кровь. С криком боли Бинк выронил палку. От обыкновенского оружия его талант защитить не мог. Трент ведь и метил в руку, чтобы отпали последние сомнения.
Когда Бинк понял это, с него мгновенно слетела оторопь. Да, он уязвим — но это еще не значит, что в схватке один на один у него нет никаких шансов. На Бинка давила немыслимая магическая мощь Трента. Но теперь Трент противостоит ему как обычный человек. И его можно захватить врасплох.
Трент изготовился нанести решающий удар. Бинк — откуда что взялось? — действовал молниеносно и собранно. Поднырнув сопернику под руку, он схватился за нее окровавленной ладонью, развернулся, согнул колени и дернул. Этому броску его научил служивый Кромби — полезный прием, когда на тебя нападают с оружием.
Но волшебник был наготове. Когда Бинк рванул его за руку, он ловко шагнул в сторону, удержался на ногах, высвободил руку с мечом, отбросил Бинка и наставил на него меч:
— Славный маневр, Бинк. К сожалению, в Обыкновении этот прием тоже известен.
С убийственной решимостью и силой Трент взмахнул мечом. Бинк, потерявший равновесие, не мог быстро отодвинуться и обреченно наблюдал, как зловещий клинок стремительно приближается к лицу. На сей раз спасения нет!
Между ними метнулась крылатая лань. Меч погрузился в ее тело, пробив его насквозь. Острие застыло рядом со взмокшим носом Бинка.
— Сука! — заорал Трент, хотя этот термин никак не подходил к самке оленя — крылатого или обычного. Волшебник вытащил окровавленное лезвие, — Я ж не в тебя целил!
Лань упала, истекая кровью. Меч пробил живот.
— Да я тебя в медузу превращу! — бушевал волшебник. — Засохнешь тут без воды!
— Она и так умирает, — сказал Бинк, схватившись за живот: боль Хамелеоши передалась и ему. От таких ран умирают не сразу, долго мучаются дикой болью и все равно не выживают. Хамелеошу ждала смерть, мучительная, как пытка.
Знамение! Вот оно и сбылось. Тот хамелеончик погиб. А эта…
Бинк кинулся на противника, в нем бушевала такая ярость, которой он прежде не знал. Да он этого гада голыми руками…
Трент проворно отпрыгнул в сторону, налету перехватив левой рукой Бинка за шею. Бинк упал, теряя сознание. Слепая ярость не заменит опыта и холодного расчета. Он видел, как Трент подходит к нему, высоко подняв меч обеими руками, чтобы нанести последний, сокрушительный удар.
Бинк закрыл глаза, более не в силах сопротивляться. Он сделал все что мог — и проиграл.
— Только убей и ее тоже, — взмолился он. — Чтоб не мучилась.
Он покорно ждал. Но меч все не опускался. Бинк открыл глаза. И увидел, как волшебник отвел ужасный меч в сторону.
— Не могу, — тихо сказал Трент.
Появилась чародейка Ирис.
— Ты что эго?! — резко спросила она. — Кишка тонка? Кончай обоих — и все дела. Корона ждать не будет.
— Не хочу я брать корону таким образом, — сказал ей Трент. — Раньше я бы не задумался, но за двадцать лет я изменился. И за последние полмесяца тоже. Я узнал подлинную историю Ксанфа, изведал горе безвременной смерти. Я поздно познал, что такое честь, но усвоил это твердо. Она не позволит мне убить человека, который спас мне жизнь и настолько предан своему недостойному монарху, что готов пожертвовать собой ради того, кто отправил его в изгнание. — Он посмотрел на умирающую лань: — И я никогда по своей воле не убью бесхитростную и простодушную девушку, которая отдает свою жизнь, чтобы спасти этого человека. Вот истинная любовь, такую и я изведал когда-то. Свою любовь я спасти не смог, но губить любовь чужую не намерен. Ни один трон не стоит того.
— Идиот! — взвизгнула Ирис. — Жизнью собственной разбрасываешься!
— Пожалуй, что и так, — сказал Трент, — Но этим я рисковал изначально, когда решил вернуться в Ксанф. Лучше умереть достойно, чем жить с нечистой совестью, пусть и на троне. Возможно, я и стремился не к королевской власти, а к совершенству в себе самом. — Он склонился над ланью, дотронулся до нее, и она стала Хамелеошей. Из ужасной раны в животе сочилась кровь, — Мне ее не спасти, — грустно сказал он, — как не спасти было мою жену и сына. Я не врач. Любое существо, в которое я могу превратить ее, будет страдать, как и она. Ей способна помочь только магия, — Волшебник поднял голову: — Ирис, ты можешь помочь нам. Пошли свой образ в замок доброго волшебника Хамфри. Расскажи ему, что здесь произошло, и попроси целебной воды. Надеюсь, что власти Ксанфа помогут этой славной девушке и пощадят молодого человека, которого несправедливо изгнали.
— И не подумаю! — заверещала чародейка. — Опомнись, ты! У тебя в руках королевство!
Трент обернулся к Бинку:
— Чародейка не испытала того, что испытал я, и не может пересмотреть своих убеждений. Она нам не поможет. Блеск власти ослепил ее — и чуть не ослепил меня. За помощью придется отправиться тебе.
— Да, — согласился Бинк. Он не мог смотреть на истекающую кровью Хамелеошу.
— Я обработаю рану, как сумею, — сказал Трент, — Думаю, час она продержится. Поспеши.
— Конечно, — сказал Бинк. Если она умрет…
И Бинк стал птицей. Фениксом с ярким оперением и огненными крыльями, очень приметным — ведь такие птицы появляются на публике раз в пятьсот лет. Он расправил крылья и взмыл в небо. Описав круг, он увидел далеко на востоке магическое сияние шпиля на замке доброго волшебника, Бинк полетел туда.
Глава 16
КОРОЛЬ
Появился крылатый дракон.
— Птичка, птичка, я тебя съем, — сказал он.
Бинк повернул в сторону, но чудище вновь появилось перед ним.
— Не уйдешь! — сказал дракон и разинул зубастую пасть.
Неужели его спасательная миссия закончится, когда успех так близок? Бинк доблестно захлопал крыльями, забирая вверх и надеясь, что тяжелому дракону такая высота окажется не под силу. Но раненое крыло — та самая рука, которую порезал меч Трента, — мешала набрать высоту и держать равновесие, принуждая погасить скорость. Монстр без труда поравнялся с Бинком и преградил путь к далекому замку.
— Сдавайся, дурачок, — предложил дракон, — Все равно скушаю.
И тут до Бинка дошло: драконы так не разговаривают. А уж летающие огнеметы и подавно — мозги у них скукожены от жара, и говорить им вовсе не дано. Это не дракон, а видимость, посланная чародейкой. Она все еще пытается остановить его, рассудив, что, если он исчезнет, а Хамелеоша умрет, Трент вернется к своим завоевательным планам. А что остается? Сделал все что мог, ну не вышло, так по уму теперь надо снова двигаться к заветной цели. Тогда Ирис осуществит свою мечту и получит через волшебника власть над страной.
Уж лучше бы это оказался настоящий дракон. Злой умысел чародейки может сработать. Поскольку Бинк — феникс, а не говорящая птица, он не сможет рассказать о происшедшем никому, кроме Хамфри, остальные его просто не поймут. Если он сейчас вернется к Тренту, будет потеряно драгоценное время, к тому же чародейка его и там остановит. Нет, это будет его личный бой, дуэль с чародейкой, и победить он должен сам.
Он резко изменил курс и спикировал прямо на дракона. Если не угадал, в чреве огнемета вспыхнет огонь — и пиши пропало. Но он пролетел прямо сквозь дракона, не почувствовав ни малейшего сопротивления. Победа!
Вслед ему понеслись вопли, смысл которых никак не вязался с его представлениями о благородной даме. Да, если что-то не по ней, Ирис превращается в сущую хабалку. Даже не обернувшись, Бинк продолжил полет.
Перед ним показалась туча. Гроза? О-хо-хо… Надо бы поторапливаться.
Туча стремительно разрасталась, бурля клубами черного пара, испуская черные вихри. За считанные мгновения темная масса закрыла замок. Вокруг громадной тучи сновали мелкие черные облака, противные, как гоблинские хари. В центре облака обозначилось вращение. Все это хозяйство выглядело довольно зловеще.
Нечего и думать о том, чтобы подняться над тучей. Болело поврежденное крыло, а гроза громоздилась в небе, словно колоссальный джинн. С треском плясали зазубренные молнии. Пахло горячим металлом. Бушующее нутро тучи переливалось спутанными цветами радуги и мутными бесовскими личинами. Магическая буря с цветным градом — самая опустошительная.
Бинк опустился пониже — и туча свилась вокруг него серым штопором. Суперторнадо! Размолотит в два счета, и перышка не останется!
Тут Бинка осенило, да так, что он чуть не шмякнулся оземь от изумления. Магия не может причинить ему никакого вреда! А гроза эта определенно магическая, следовательно, для него неопасна. Путь ему преградило ложное препятствие.
Более того, не было никакого ветра. Стало быть, очередная иллюзия. Надо только держать курс на замок и не обращать внимания на спецэффекты. Он ринулся прямо в тучу.
И вновь не ошибся. Эффекты, конечно, впечатляли, но никакой грозы не было, только мутная дымка да ощущение сырости на перьях. Вскоре он пролетит сквозь эту обманную тучу, и уже ничто не остановит его на пути к замку доброго волшебника.
Но серый туман все не кончался. Как же добраться до замка, если его даже не видно? Одурачить Бинка Ирис не в состоянии, но лишить зрения — запросто. Может, лично ему магия никакого вреда причинить не способна, но, похоже, его таланту глубоко плевать на благополучие других людей и на то, что чувствует по этому поводу сам Бинк. Пусть Хамелеоша умрет, зато Бинк останется цел. И пусть такое избавление не доставит ему никакой радости, с формальной точки зрения его магия сработает идеально.
«Будь ты проклят, талант! — в ярости думал Бинк. — Плюнь ты на формальности, подумай лучше о том, чтобы мне было по-настоящему хорошо. Ведь если я пойму, что жить дальше бессмысленно, я убью себя без всякой магии. Хамелеоша нужна мне. Так что, если ты допустишь, чтобы враждебная магия помешала мне спасти ее, ты и меня не спасешь. И что тогда будет с тобой?»
Но туман не рассеивался. Ясно, что его пресловутый талант — штука безмозглая. А значит, в конечном счете бесполезная. Все равно что тень на плетень наводить. Такая же бестолковая, бесцельная магия.
Бинк внимательно вглядывался в окружающее марево, намереваясь одолеть его своими силами. До сих пор он жил, знать не зная ни о каком своем таланте. Ну и дальше как-нибудь проживет таким макаром.
Кстати, а точно ли он летел к замку? Вроде бы так, но наверняка сказать нельзя. Сначала его отвлекла туча, потом — борьба с ней. Не исключено, что он потерял ориентацию. Лучше бы Трент превратил его в голубя-почтаря: те с курса не сбиваются никогда. С другой стороны, добрый волшебник на такую невзрачную птичку и внимания не обратит. И вообще, что толку рассусоливать — если бы да кабы. Он такой, какой есть, и таким должен преодолеть все препятствия. Если он летит не в ту сторону, то, может, и замка никогда не найдет. Но все равно надо продолжать полет.
Бинк опустился пониже, надеясь разглядеть какие-нибудь наземные ориентиры. Но туча не выпускала его из своих недр. Ни черта не разобрать! Если опуститься еще ниже, запросто в дерево впилишься. Так неужели Ирис победила?
И вдруг он вынырнул из тучи. Вот он, замок! Бинк устремился к нему — и замер в полной прострации. Это же не замок доброго волшебника, а замок Ругна! Получается, что его развернуло в противоположную сторону и он пролетел через всю Глухомань на запад, вместо того чтобы лететь на восток. Чародейка определенно знала это и держала вокруг него густой туман, чтобы он не обнаружил своей ошибки раньше времени. Пока не станет уже поздно что-то предпринимать. Сколько же драгоценного времени он потерял? Если прямо сейчас развернуться и полететь к правильному замку — допустим, что в этом тумане он сумеет найти его, — то уложится ли он в отпущенный час, успеет ли помочь Хамелеоше? Или из-за этой проволочки она умрет, не дождавшись помощи?
Он услышал негромкий всхрап. И тут же подобные звуки донеслись со всех сторон. Туча опустилась и опять закрыла обзор.
Что-то тут не то! На звуки он не обратил бы никакого внимания, если бы не столь очевидные попытки сбить его с курса. Но с какой стати чародейке мешать ему приземлиться в замке Ругна? Неужели там есть целебная вода? Чтобы зомби пользовать, что ли? Сомнительно.
Значит, эти всхрапы или похрюкивания что-то означают. Но что? Откуда они взялись? Дракона, обитающего во рву, в замке Ругна нет, зомби ни храпеть, ни хрюкать не умеют. Но что-то же издавало эти звуки, что-то живое. Вроде крылатого коня или…
Так вот оно что! Никакой это не замок Ругна, а самый что ни на есть замок Хамфри! Просто чародейка придала ему вид другого замка, чтобы сбить Бинка с толку. Она же мастерица иллюзий и опять успешно обвела бы Бинка вокруг пальца, если бы во рву не захрюкал гипподер и не выдал тем самым обмана. А Бинк, стало быть, летел все же в правильном направлении, и не исключено, что вел его талант. Да, его талант всегда действовал тонко, исподволь. И сейчас остался верен себе.
Бинк устремился туда, откуда донесся самый первый всхрап, отсеивая прочие звуки. Туман стремительно растворился. Судя по всему, чародейка не могла практиковать свои иллюзии в такой близости от волшебника-конкурента, к тому же специализирующегося на истине.
— Я до тебя еще доберусь! — закричал воздух за спиной голосом Ирис. Потом все ее эффекты исчезли без следа. Над всем Ксанфом безоблачное небо…
Бинк по кругу пролетел над замком, имевшим теперь надлежащий вид. Отток нервного напряжения сказался лютой дрожью. Надо же, чуть не проиграл поединок с чародейкой! Если бы он повернул…
Увидев открытое окно в самой верхней башенке, Бинк влетел в него. Феникс — летун классный, настоящего дракона обгонит, пожалуй, и с раненым крылом.
К полумраку его глазки-бусинки приспособились быстро. Хлопая крыльями, он перелетал из комнаты в комнату, пока не увидел волшебника, склонившегося над толстенным фолиантом. На мгновение коротышка напомнил ему Трента в библиотеке замка Руг на — обоих до неприличия интересуют книги. Неужели двадцать лет назад эти двое дружили меж собой? Или просто общались по службе?
Хамфри поднял голову.
— Бинк. что ты тут делаешь? — удивленно спросил он. Похоже, даже не заметил, в каком виде его гость.
Бинк попытался заговорить, но не получилось. Фениксы не говорят. Их магия — выживать в огне, а не болтать по-человечески.
— Подойди-ка к зеркалу, — сказал Хамфри, поднимаясь.
Бинк подошел. В зеркале появилась картинка. Скорее всего, это зеркало было двойником того, что Бинк разбил, — никаких трещин, свидетельствующих о починке, он не увидел.
Картинка изображала глухоманский лес и Хамелеошу, обнаженную, прекрасную, истекающую кровью, несмотря на тугую повязку из листьев и мха на животе. Перед ней стоял Трент с обнаженным мечом, глядя на приближающегося песиглавца.
— A-а, ясно, — сказал Хамфри. — Злой волшебник вернулся. Очень глупо с его стороны — на этот раз его не изгонят, а казнят. Хорошо, что ты предупредил меня: этот тип опасен. Вижу, он пырнул девчонку мечом, а тебя превратил, но ты сумел улизнуть. Замечательно, что у тебя хватило ума прилететь именно сюда.
Бинк вновь попытался заговорить и вновь тщетно. Тогда он остервенело затанцевал по комнате.
— Еще что-то сказать хочешь? Тогда сюда. — Похожий на гнома волшебник снял с полки какую-то книжку, раскрыл и положил поверх предыдущего тома. Страницы были пусты. — Говори, — сказал он.
Бинк попытался еще раз. Ни звука из себя не выдавил, но увидел, как на странице появляются аккуратные строчки:
«Хамелеоша умирает. Мы должны ее спасти».
— Ну разумеется, — согласился волшебник. — Несколько капелек целебной воды — и все дела. Такса, естественно, обычная. Но сначала надо разобраться со злым волшебником, а значит, нам предстоит сделать крюк до Северянки и прихватить оцепенителя. Моя магм с Трентом не справится!
«Нет! Трент старается спасти Хамелеошу. Он не…»
Хамфри наморщил лоб.
— Говоришь, злой волшебник помогал вам? — удивленно спросил он. — Что-то не верится, Бинк.
Бинк по возможности быстро изложил, какая перемена произошла с Трентом.
— Ладно, — нехотя произнес Хамфри, — Поверю тебе на слово, что в этом случае он действует в твоих интересах. Боюсь, правда, что ты несколько наивен, к тому же не знаю, кто теперь мне заплатит. Пока будем летать в Северянку, Трент так или иначе улизнет. Надо попытаться поймать его, чтобы он предстал перед судом. Он нарушил закон Ксанфа, и заняться им нужно немедленно. Мы ничего не выиграем, если спасем Хамелеошу, но при этом оставим Ксанф на милость рвущегося к власти превращателя.
Бинк хотел объяснить еще многое, но Хамфри не дал. Наверное, он, Бинк, действительно наивен. Как только у злого волшебника выдастся время подумать, он вернется к своей истинной сути. Трент представляет собой большую опасность для Ксанфа. Но он выигран дуэль, и Бинк, как проигравший, больше не имеет права вмешиваться в его дела. Мысль была коварная, но убедительная. Хорошо бы Тренту удалось скрыться.
Хамфри отвел Бинка в подвал замка, где нацедил из бочонка какой-то жидкости и капельку уронил Бинку на крыло, которое мгновенно исцелилось. Остальное волшебник слил в пузырек и спрягал в жилетный карман.
Потом добрый волшебник залез в чулан и вытащил оттуда ворсистый ковер. Развернул его и уселся, скрестив ноги.
— Забирайся, птичья башка! — сердито бросил он. — Сам-то мигом заблудишься, а туг еще Ирис с ее метеорологическими штучками.
Озадаченный Бинк ступил на ковер, который тут же поднялся в воздух. Бинк, совершенно ошалев, расправил крылья и когтями вцепился в пушистый ворс, чтобы удержаться. Это был ковер-самолет.
Аккуратно вылетев в окно, чудо-коврик взмыл в небо, выровнялся и начал набирать скорость. Бинку, стоящему затылком вперед, пришлось сложить крылья и изо всей силы впиться когтями в ковер — иначе его снесло бы ветром. Он увидел, как в отдалении исчезает из виду замок.
— Сей артефакт я принял несколько лет назад взамен года службы, — светским тоном поведал Хамфри и чихнул. — Прежде он был мне как-то ни к чему, только пыль собирал. Но похоже, пришел его час, — Он посмотрел на Бинка и в сомнении покачал головой: — Значит, говоришь, злой волшебник превратил тебя, чтобы помочь побыстрей добраться до меня? Если да, опусти клюв один раз, если нет — два.
Бинк опустил клюв один раз.
— Но он ранил Хамелеошу?
Еще один кивок. Но все ведь не так просто.
— Но он не хотел убивать ее. На самом деле он хотел прикончить тебя, но подвернулась она?
И вновь Бинку пришлось наклонить клюв. А что еще оставалось делать?
Хамфри покачал головой:
— Легко сожалеть, когда ошибка уже сделана. Но все же до ссылки, насколько помню, сострадание было ему не чуждо. С другой стороны, я сомневаюсь, что он успокоится, пока не добьется своего. Во всяком случае, пока он жив и находится в Ксанфе, ни в чем нельзя быть уверенным. М-да, дело непростое. Следствие должно самым скрупулезным образом изучить все факты.
Читать бесплатно другие книги:
