Заклинание для хамелеона Энтони Пирс
Бинк опять почувствовал приступ симпатии, так как в данный момент он тоже не мог ничего видеть.
— Дай мне подумать, — сказал Хамфри. Послышался шелест, говорящий о том, что Хамфри роется в своем волшебном имуществе. — Это не идеальное решение, но пока сойдет. Держи этот пузырек перед своим лицом и открой его.
Опять шебуршание, говорящее о том, что горгона берет пузырек, который Хамфри передал ей через плечо. Потом послышался хлопок, и пробка открылась. Вздох и тишина. Неужели волшебник после всего этого уничтожил ее, дав ей понюхать отравленные пары?
— Друзья, теперь вы можете снять повязки и повернуться, — сказал Хамфри, — Горгона обезврежена.
Бинк сорвал с глаз повязку:
— Волшебник! Ты ее…
— Нет, я не причинил ей никакого вреда. Взгляни сам.
Бинк, как и все остальные, посмотрел в сторону горгоны. Перед ними стояла непостижимо красивая молодая женщина с маленькими тоненькими змейками вместо волос. Вот только лица у нее не было. На месте лица была просто пустота.
— Я наложил заклинание, делающее ее лицо невидимым, — объяснил Хамфри, — Она все видит, но, к моему глубокому сожалению, ни один мужчина не может увидеть ее лица, хотя оно — самое прекрасное, что в ней есть. Зато невозможно встретиться с ней взглядом. Она в безопасности, так же как и все мы.
Бинк должен был согласиться, что это действительно очень грустно. Горгона казалась такой прелестной девушкой и в то же время несла на себе такое ужасное заклятие. Магия не всегда добра! Волшебник обезвредил заклятие, но смотреть в пустоту на месте ее лица было очень грустно.
Кромби обошел остров, изучая статуи. Некоторые из них были кентаврами, некоторые грифонами.
— Чирик!
— Смотрите, сколько бед наделала эта сука! Она превратила в камень, наверное, сотни ни в чем не повинных мужчин. Что хорошего в том, что ныне она обезврежена? Это все равно что закрыть дверь дома, после того как пленник уже сбежал.
Он, очевидно, теперь думал больше как грифон. Это одна из опасностей длительных преобразований.
— Да, надо что-то сделать со статуями, — согласился Хамфри. — Но я уже израсходовал довольно много моей ценной магии. На самом деле даже слишком много. Кромби, укажи, где лежит решение этой проблемы?
Грифон покрутился и указал. Вниз.
— А теперь еще раз покажи, где находится источник магии.
Кромби повиновался. Результат был тот же.
— Как я и предполагал, — сказал Хамфри, — наша задача имеет не просто познавательное значение.
И еще одна проблема встала для Бинка на свое место. Вся цепь событий с древопутаной и ужасными сестрами казалась отклонением от их основной задачи и угрозой благополучию Бинка, и все же его талант допустил это. Таким образом он показывал, что все эти события связаны с их основной задачей. Но все равно, для того чтобы достичь источника магии, было совершенно не обязательно подвергать себя таким опасностям. Туг кроме его таланта действовало еще и что-то другое,
Бинк вспомнил холмик земли, на который наткнулся прошлой ночью. Есть ли здесь какая-нибудь связь? Он еще не мог это выяснить и все равно не доверял случайным совпадениям, не связанным с его талантом. Если его враг…
Добрый волшебник опять достал свое зеркало.
— Покажи мне королеву, — сказал он в зеркало.
— Королеву? — удивился Бинк.
Зеркало затуманилось, потом в нем появилось лицо королевы Ирис.
— Ты связался со мной как раз вовремя, Хамфри, — сказала она, — Что это ты слоняешься без дела по острову горгоны, вместо того чтобы выполнять свое дурацкое поручение?
Кромби сердито зачирикал.
— Не переводи этого! — огрызнулся Хамфри на голема, затем опять обратился к чародейке: — Это поручение Бинка, а не мое. Мы обезвредили сирену и горгону и почти добрались до источника магии. Сообщи об этом королю.
Ирис пренебрежительно отмахнулась:
— Ладно, карлик, если только у меня дойдут до этого руки.
За ее спиной появилось лицо короля Трента. Внезапно королева приняла вид милой молоденькой девушки, да еще и с длинными косами.
— Что случится довольно скоро, добрый волшебник, — быстро поправилась она.
Трент весело махнул им рукой и потрепал рукой косу королевы. В это время зеркало потухло.
— Как она смогла разговаривать в зеркале? — заинтересовался Бинк. — Всегда же были просто безмолвные картинки.
— Она властительница иллюзий, — объяснил Хамфри.
— Властительница короля, ты хочешь сказать, — прочирикал Кромби.
— Нам только казалось, что мы ее слышали, — продолжал Хамфри. Он отложил зеркало в сторону, — А королю только кажется, что он дергает за иллюзорную косу. Но в иллюзиях есть и своя польза.
— Я вот люблю иллюзию реальности, — грустно сказал голем.
Хамфри снова переключил свое внимание на горгону:
— Мы вернемся к нашим делам. А ты, я думаю, пока утешишь свою сестру. Она лишилась своих цимбал.
— Утешу! Утешу! — воскликнула горгона. — До свидания, прелестный волшебник! — Она обхватила Хамфри руками и запечатлела невидимый поцелуй на его губах, при этом змеи кусали его за уши и возбужденно шипели. — Поспеши! Я припасла для тебя столько любви…
— Угу. Так и сделаем, — согласился смущенный волшебник.
Он поднял палец и отбросил одну из змей-волосков, которая слишком яростно грызла мочку его уха.
Волшебная тропинка заканчивалась на острове горгоны, поэтому обратно пришлось добираться вплавь. Путники использовали талант Кромби и определили безопасный маршрут, избегающий водяных монстров, затем Бинк сел на кентавра, а Хамфри оседлал грифона. Утро было в самом разгаре, и возвращение в деревню Магической Пыли оказалось легким и приятным. Враждебная магия еще не успела заменить на этой тропинке уничтоженные ими ловушки на новые.
Древопутана теперь превратилась в обугленный пень. Деревенские жительницы действительно успешно выполнили свою задачу, расправившись с давнишним врагом. Правда, сами жительницы в черных вдовьих одеждах нынче были очень тихи: они носили траур по последней группе мужчин, потерянных из-за чар сирены.
И как все внезапно переменилось, когда они увидели этих мужчин, шагающих обратно.
— Вы выжили! — вскричала Тролла с несвойственной троллям радостью, слезы заструились по ее ужасному лицу, — Мы хотели последовать за вами, но ведь мы не слышали пения сирены и не могли в темноте найти дорогу. А утром мы решили, что уже слишком поздно, среди нас были раненые, которые требовали…
— Мы обезвредили сирену и ее сестру горгону, — объявил Бинк, — Мужчины больше не будут уходить от вас по этой тропе. А вот мужчины, которые приходили раньше…
— Они все мертвы. Мы это знаем.
— Нет. Они превращены в камни. Возможно, есть способ снять чары и вернуть их к жизни. Если мы успешно выполним нашу задачу…
— Идемте! Это надо отпраздновать! — воскликнула Тролла. — Мы устроим в вашу честь такой праздник…
Но Бинк знал, каков должен быть ответ на это предложение:
— Нет, спасибо. Вы очень добры, но нам пора заняться нашими делами. Мы ищем первоначальный источник магии, который находится где-то под землей, источник, из которого и поднимается магическая пыль.
— Туда, вниз, пути нет, — сказала Тролла, — этот колодец представляет собой просто полую шахту…
— Да. Поэтому надо поискать проход где-то в другом месте. Если туда можно как-то добраться из другого места…
Расстроенная Тролла отнеслась ко всему этому с пониманием:
— И куда вы пойдете?
— Туда. — Бинк указал направление, которое определил Кромби, отвечая на вопрос о местонахождении цели их путешествия.
— Но ведь так вы попадете прямо в Область Безумия!
Бинк улыбнулся:
— А вдруг туда и можно добраться только через безумие?
— Но дорога мимо древопутаны теперь свободна. Вы можете пойти там и обойти безумие…
Бинк, зная, что Кромби указал наилучший путь, отрицательно покачал головой.
— Вы, мужчины, так безрассудны! По крайней мере, подождите несколько дней. Мы прекратим рассеивать магическую пыль в воздухе, и сила безумия снизится. Тогда вы сможете пройти Область Безумия с меньшим риском.
— Нет. Нам надо торопиться.
Бинк опасался, что несколько дней отдыха в деревне, полной истосковавшихся по мужчинам женщин, будут так же губительны, как и продолжительный флирт с сиреной или Горгоной. Нет, надо поскорее уходить отсюда.
— Тогда мы дадим вам проводника. Она предупредит вас о возможных ловушках, ведь вы вряд ли выживете, если не обойдете наиболее опасные места. Вы уже и так наполовину безумны.
— Да уж, — с кривой усмешкой согласился Бинк. — Мы ведь мужчины.
Мужской и женский пол не пони мают друг друга — это еще одна сторона маши Ксанфа. Ему нравилась эта ручная троллесса — наверное, каждый монстр чего-нибудь да стоит, если познакомиться с ним поближе.
Проводником оказалась очень хорошенькая грифоница.
— Чирик! — запротестовал Кромби.
— Фьюитъ! Фьюить! — лукаво ответила она.
— Не обременяйте нас таким цыпленком! — радостно перевел Гравди.
— Кого это ты называешь цыпленком? Я — львица!
— Ты заноза!
— А ты зануда!
— Баба!
— Мужик!
— Хватит переводить, Гранди, — сказал Бинк. — Кроме оскорблений, мы ничего не услышим — Он повернулся к Тролле: — Спасибо за проводника. Ну, мы пошли.
Все жительницы деревни выстроились в ряд, чтобы помахать им на прощание рукой. Это была печальная картина, но им больше ничего не оставалось.
Вскоре Глухомань Ксанфа заставила путешественников забыть о сентиментальности. Деревья здесь были необычайно большими, и их ветви сплетались наверху, словно в густых джунглях. Как и предупреждала Тролла, магическая пыль оседала с подветренной стороны. Здесь вовсю процветала магия. Монстрообразные колючие подушки росли очень низко, нанося уколы тем, кто слишком приближался к ним, а между этими подушками выскакивали живые сталагмиты, их каменные шипы блестели от падающей сверху жижи. Повсюду, где только находилась свободная впадина, валялись скрюченные нефтяные листья. Танкеры — самые скользкие из всех растений, вдобавок они необычайно липучи.
— Танкерам не следовало бы разбрасывать повсюду свой мусор, — проворчал Честер, — им надо его куда-нибудь закапывать, как это принято у цивилизованных созданий.
Более высокие растения были не лучше: необъятные металлические стволы железных деревьев теснились вокруг обгоревших пней. Пепел и ржавчина усыпали землю вокруг них. Тут и там угрожающе выгибали свои ветки-рога и фыркали быкоелки. А выше и того хуже: там, поглядывая вниз в ожидании жертвы, ползали крапивные гусеницы и сальными цепочками свешивалась вниз рвотная плесень. И это называется наиболее безопасный путь?
— Фьюить! — сказала проводница, указывая дорогу.
Она пролетела над вылезшим на поверхность серпантином, между двумя острыми лезвиями стригущего лишайника и над перекладинами упавшего лестничного куста. Остальные осторожно, но быстро последовали за ней.
Здесь было сумрачно, почти темно, хотя время и приближалось к полудню. Верхние листья, не удовлетворенные тем, что просто закрывали солнце, теперь начали сжиматься в огромный, будто резиновый лист, накрывающий лес одним большим пузырем. Резиновый? Теперь Бинк увидел, что он и был резиновым, росшим из огромной резиновой лианы, извивавшейся среди прочей листвы. Резина не представляла серьезной угрозы для людей, вооруженных мечом или ножом, но могла доставить ощутимые неудобства.
Крупных обитателей здесь, кажется, было немного, а вот мелких полным-полно. Жуки ползали повсюду. Некоторых из них Бинк знал: светлячки стреляли искрами (наверное, отсюда и был взят тот, что сгорел в деревне, демонстрируя им силу местной магии), жуки-бомбардиры стройными рядами маршировали к своему биваку, мадам-мошки и мамзель-мошки парили рядом с ними — извечная картина: женщины легкого поведения, сопровождающие армию. Прямо под копытом Честера жук-тигр прыгнул на жука-оленя и с безжалостным усердием убил его. Бинк отвернулся от этого зрелища, он понимал, что перед ним нормальное явление, но все равно ему оно не больно-то нравилось.
Затем он обернулся к Хамфри. Старик уставился в одну точку как зачарованный; при виде этого Бинк заволновался:
— С тобой все в порядке, волшебник?
— Великолепно! — быстро пробормотал гном. — Прямо сокровищница природы!
— Ты имеешь в виду жуков?
— Здесь есть пернатые жуки, — сказал Хамфри. И действительно, мимо пролетел жук с двумя перышками вместо крыльев. — И совиная мушка. И две сетекрылки!
Бинк увидел большого лупоглазого жука с хохолком, наблюдающего, как парят в воздухе две сетекрылки. Как летали сетекрылки, непонятно, потому что сеть явно должна бы пропускать воздух. Но какое это имеет значение для магии?
— И картинная мушка! — воскликнул волшебник, по-настоящему разволновавшись. — Это совершенно новый вид, я думаю, они просто недавно мутировали. Дай-ка я проверю по книге — Он нетерпеливо открыл пузырек. Из пузырька вылетел клуб дыма и превратился в большой том, который волшебник осторожно разложил на спине грифона, между сложенными крыльями, и начал переворачивать страницы. — Картинная мушка, — читал он, — пастораль, натюрморт, натурализм, сюрреализм, кубизм, акварель, масло, пастель, тушь. Я был прав! Это же восковой мелок, ранее еще не отмеченный! Бинк, ты подтвердишь это для записи!
Бинк склонился, чтобы посмотреть. Жук сидел на правом ухе грифона, расправив покрытые восковыми рисунками крылья.
— Мне тоже кажется, что похоже на восковой мелок, — согласился он.
— Да! — воскликнул Хамфри. — Я должен это записать! Эго фантастическое открытие!
Бинк никогда раньше не видел гнома таким взволнованным. Внезапно он понял нечто очень важное: вот для этого-то и живет добрый волшебник. Талант Хамфри собирая знания, а исследование нового и анализ уже известного как раз и входят в это понятие. Для волшебника не было ничего важнее сбора фактов, и он, естественно, негодовал, когда его отрывали от этого. А теперь ему представился случай вернуться к своим исследованиям. В первый раз Бинк видел волшебника таким оживленным. Хамфри вовсе не холодный брюзга, он полон живых чувств, как и все остальные, просто он старался не выставлять это напоказ.
Бинк почувствовал, что кто-то потянул его меч. Он схватился за рукоятку, и две шпанские мушки жужжа вспорхнули оттуда. Они хотели украсть его меч! Затем Честер подпрыгнул, едва не сбросив Бинка на землю.
— Чуть не наступил на волдырного жука, — объяснил он, — В таком месте не хватало только хромать с волдырем на копыте!
Грифоница повернула голову, не поворачивая тела, как делают грифоны.
— Фьюить! — нетерпеливо воскликнула она.
— Поспеши, сморчок, — перевел голем, — мы вступаем в Область Безумия.
— Чирик! — раздраженно ответил Кромби, — Мы делаем все, что можем. Почему бы тебе не показать дорогу получше, птичья голова?
— Слушай, ты, кошачий хвост! — профьюикала она в ответ, — Я просто оказываю вам услугу. Если бы вы, тупицы, остались в деревне, где вам и место…
— Остаться в бабской деревне! Да ты просто спятила!
Но тут им пришлось прекратить чирикать и фьюикать, так как пришлось уклониться от воздушного змея, который летел, извиваясь и оскалив клыки. На этот раз Честер все-таки наступил на жука, правда, дихлофоса. Поднялась ужасная вонь, заставившая всех рвануться вперед, чтобы побыстрее избавиться от нее. Путь, по которому вела их грифоница, был оживлен разноцветным роем оленьих мушек, тремя блохами, тигровым мотыльком и толстой смазливой бабочкой, которая окатила волшебника маслом.
Прекрасный золотой жук захлопал крыльями под носом у Бинка.
— Смотрите какой! Может, это еще один новый вид? — вскричат Бинк, зараженный энтузиазмом волшебника.
Он попробовал поймать жука, но в это время Честер споткнулся, и Бинк промахнулся.
— Хамфри! Он летит к тебе, — закричал Бинк, — лови его!
Но Хамфри дернулся в сторону.
— Это мидасова мушка! — закричал он с ужасом. — Не трогай ее!
— Мидасова мушка?
— Все, к чему она притронется, превращается в золото.
Мушка теперь кружила над волшебником, выискивая, куда бы сесть.
— Но это же великолепно! — воскликнул Бинк, — Надо ее поймать. А уж что делать с золотом, мы придумаем!
— Не придумаем, если превратимся в него сами, — огрызнулся Хамфри.
Он нырнул от мушки так низко, что свалился с грифона. А мидасова мушка начала снижаться, чтобы усесться на его место.
— Кромби! — заверещат Бинк, — Осторожней!
И тут грифоница бросилась к Кромби, оттолкнув его от мушки своим львиным плечом. Он спасся, но мушка приземлилась на грифоницу.
Как и говорил Хамфри, их проводница тут же превратилась в золотую статую. Мушка зажужжала, вспорхнула и улетела; она больше не представляла угрозы, но несчастье уже случилось.
— Они чрезвычайно редки, а уж садятся на что-нибудь лишь в исключительных случаях, — пояснил Хамфри из куста, в который приземлился, — Я поражен, что нам удалось ее встретить. Возможно, она просто обезумела от пыли.
Он поднялся.
— Ее могли и послать, — заметил Бинк. — Первоначально она крутилась около меня.
Кромби приземлился на лапы со свойственной грифонам легкостью:
— Чирик!
— Она сделала это ради меня, — перевел Гранди, — Почему?
— Вот уж воистину безумие, — сухо сказал Честер.
Бинк рассматривал статую.
— Работа как у горгоны, — пробормотал он, — Только вместо камня золото. А можно ее оживить?
Кромби закрутился и указал направление:
— Чирик!
— Ответ лежит там же, где и цель нашего путешествия, — сказал Гранди. — Теперь у птичьего клюва появилась личная заинтересованность в выполнении нашей задачи.
— Для начала нам надо пройти через Область Безумия без проводника, — заметил Честер.
Бинк с испугом посмотрел вперед. Дело внезапно приняло серьезный оборот, хотя его с самого начала нельзя было назвать несерьезным.
— Как найти безопасный путь через эти джунгли, даже в здравом уме?
— Кромби постоянно будет уточнять нужное направление, — сказал Хамфри. — Смотрите, вон походный посох!
Он указал на палочку. Та иноходью прошествовала на двух своих тонюсеньких ножках, покачивая из стороны в сторону крючковатым верхом. Огромная книга исчезла; очевидно, пока Бинк отвлекся, волшебник убрал ее обратно в пузырек. Но на этот раз она вряд ли требовалась волшебнику.
— Красное дерево, великолепный экземпляр, — пояснил Хамфри.
Кромби указал направление, и путники медленно двинулись вперед, оставив на месте золотую грифоницу. Они ничего не могли для нее сделать, только выполнить свою задачу в надежде найти магию, которая смогла бы оживить ее.
Кромби, не чирикая, дважды обернулся назад, казалось, он погружен в серьезные личные мысли. Для него, женоненавистника, женское самопожертвование было ужасной загадкой и имело больше значения, чем то, что он сам чуть не стал золотой жертвой. Как солдат он привык к опасности, но не к самопожертвованию.
Очень скоро стемнело. Вылезли из своих земляных нор жар-черви, а кроватные жуки захрапели в своих койках. В замешательстве распелись тараканьи петушки, перепутав сумерки с рассветом. Глотогузки заглотили свои задние части и исчезли на ночь. Горстка мушек-пильщиков пилила доски для своих ночных насестов.
Бинк огляделся:
— На данный момент я ничего не имею против того, чтобы сделаться жуком. Они чувствуют себя здесь как дома.
Честер мрачно согласился:
— Мне и раньше случалось проводить ночь под открытым небом, но никогда еще не приходилось делать это в Глухомани. Эта ночь не доставит нам удовольствия.
Бинк посмотрел на Хамфри. Волшебник все еще был поглощен классификацией фауны.
— Туг есть жуки-носороги, которые пытаются свернуть дома, — сказал Хамфри. — Домовым мушкам такое не понравится!
— Здесь довольно опасно спать. Если твоя магия поможет нам подобрать лучшее место…
— А теперь они позвали муравьев-плотников подпереть банки.
— Может, в одном из твоих пузырьков есть какое-нибудь временное укрытие на ночь… — продолжал Бинк.
— А этот носорог слишком глуп, чтобы убежать! Он…
— Волшебник! — одернул его Бинк, потеряв терпение.
Хамфри взглянул на него:
— А, это ты, Бинк. Ну как, вы уже устроились на ночь? — Он опять уставился вниз: — Смотри! Они наняли жуков-убийц. Собираются избавиться от…
Все бесполезно. Волшебника больше интересовали наблюдения, чем безопасность. Хамфри не был руководителем по складу характера, что объясняет, почему он с такой готовностью передал эту роль Бинку. И все заботы опять легли на Бинка.
— Надо соорудить что-то вроде укрытия, — решил он, — И будем по очереди караулить.
Он задумался, решая проблему. Как сделать укрытие, если каждый пень, каждый камень, каждый листик будут яростно отстаивать свое право на жизнь? Вокруг дикая Глухомань!
Затем его блуждающий взгляд наткнулся на решение проблемы — огромные кривые кости погибшего монстра. Бинк не мог сказать, кто это был при жизни. Животное больше дракона. Кости слишком прочны д ля птицы рок, к тому же у скелета не видно следов крыльев, так что, скорее всего, это сухопутный сфинкс. Он был когда-то в десять раз выше человека. Единственной причиной, по которой сфинксы не правили джунглями, была их малочисленность и отсутствие интереса к обыденным делам. Дракон — обычное животное, а вот сфинксы попадались крайне редко. Бинк задумался, почему так происходит и что убило этого сфинкса. Возможно, просто скука.
— Кромби, укажи подходящее или приемлемое место для ночного лагеря, — попросил он, желая проверить свои соображения.
Кромби подчинился. Он указал прямо на кости. Значит, соображения Бинка оказались правильными! Он был этим очень доволен.
— Хорошо, соберем несколько одеяльных листьев и набросим их на кости, — сказал он, — получится приличное укрытие, которое послужит нам и в случае нападения. Кромби, укажи на ближайшие одеяла.
Грифон указал на подрагивающие хищные лианы. Эго была не путана, но дерево из той же породы. Так что до одеял вряд ли удастся безопасно добраться!
— Хорошо, может, будет легче стоять на страже, если у нас останется обзор, — решил Бинк, — Честер, почему бы тебе не покараулить первым? Разбудишь меня, когда захочешь спать, а потом я разбужу Кромби.
Кентавр согласно кивнул. Он не стал спрашивать об участии Хамфри, очевидно понимая, что в таком деле на волшебника положиться нельзя.
Глава 8
ВЗБЕСИВШИЕСЯ СОЗВЕЗДИЯ
Бинк остановился, почувствовав зов природы, а отнюдь не магии, и увидел корягу, такую темную и обросшую мхом, что она больше напоминала камень. Подобная штука может оказаться очень полезной, если на них ночью нападет какой-нибудь монстр. Коряга была достаточно тяжелой, вполне подходящей для того, чтобы ее в кого-нибудь кинуть. Бинк присел на корточки, чтобы подобрать ее, и замер, боясь, что она может оказаться зачарованной. Но если коряга опасна, талант Бинка его защитит, просто не позволит до нее дотронуться.
Он подобрал корягу и стал рассматривать разводы на ее поверхности — коричневые, зеленые и белые, очень интригующие. Коряга была на удивление твердой и тяжелой для обычной деревяшки; Бинк даже задумался, как она поведет себя в воде: будет плавать или потонет? Взяв корягу в руки, Бинк почувствовал легкий зуд и понял, что в этой коряге что-то есть. В ней таилось что-то волшебное, что-то еще неизвестное и очень сильное. Он почувствовал, как его талант откликнулся, установив неясную связь с корягой, окутал ее, как уже случалось и раньше, когда он, например, пил из ручья жизни. Так же как и тогда, его магия окружила эту вещь и восприняла ее без сопротивления. Талант Биика был на уровне волшебника, Бинк редко непосредственно чувствовал его, за исключением тех случаев, когда сталкивался с сильной или сложной магией. Но кусок дерева?
Он принес корягу в лагерь.
— Не знаю, что это такое, но она кажется очень волшебной. Может, и пригодится.
Честер взял корягу:
— Древесина необычная, прочная. Наверно, от какого-то очень большого старого дерева. Интересно, что я не могу определить его породу. Может, если тебе удастся найти кусочек коры…
Кромби зачирикал:
— Дай сюда, лошадиная морда. В свое время я повидал много деревяшек.
Честер слегка поперхнулся:
— Никаких возражений, птичий клюв.
Кромби взял корягу в переднюю лапу и внимательно ее осмотрел:
— Чирик!
— Есть в ней что-то странное, — перевел голем.
— Да, — согласился Бинк. — Пока ты не слишком занят, не укажешь ли, где ближе всего удастся найти что-нибудь поесть? А порассуждать об этой деревяшке мы можем и во время еды.
Кромби покорно завертелся и указал направление. Бинк посмотрел в ту сторону и увидел мерцающий гриб-фундуклей.
— Должно быть, вот это. Я никогда раньше не ел мерцающих. Но твой талант нас еще не подводил.
Он подошел и отломил кусок. Фундуклей был твердый, сухой, бледный внутри и издавал приятный запах.
— Чирик, — заспорил Кромби с кентавром, — я еще не закончил.
— Вполне достаточно, полосатые мозга, — сказал Честер, — теперь моя очередь.
Бинку пришлось подбежать к ним, чтобы прекратить очередную ссору. За драчунами только глаз да глаз — так и норовят затеять потасовку! От этой парочки нельзя отвернуться, даже чтобы добыть пищу.
— Сейчас очередь волшебника! — крикнул Бинк, — Может, он сумеет определить, что это за деревяшка, — Он отнял у них корягу и понес ее к Хамфри — Ты бы не смог определить этот редкий образец…
Он произнес волшебные слова. Внимание волшебника тут же обратилось к нему. Хамфри глянул и заморгал:
— Это гриб голубой агонии! Выброси его быстрее!
Опа! Бинк перепутал руки и сунул волшебнику под нос гриб.
— Извини, я хотел показать тебе эту корягу, а не… — Он запнулся, — Гриб ядовитый?
— Его волшебные силы окрасят твое тело в синий цвет, прежде чем ты растаешь в голубую лужицу, от которой вымрут все растения, соприкоснувшиеся с почвой, куда просочится эта жижа, — доходчиво объяснил Хамфри.
— Но Кромби указал на него как на подходящую пищу!
— Чушь! Его безопасно трогать, но для еды это самая опасная штука. Его использовали для казней, давно, еще при ранних волнах нашествия.
Бинк отбросил гриб.
— Кромби, ты не… — Он замолчал, размышляя, — Кромби, укажи самое худшее, что мы можем съесть.
Грифон пожал плечами и указал. Как раз на брошенный фундуклей.
— Ну, ты полный идиот! — воскликнул Честер, посмотрев на грифона, — У тебя что, перья в мозгах сгнили? Ты минуту назад показывал на него как на безопасную пищу!