Мир на пике – Мир в пике Анпилогов Алексей

Глава 17. Поле битвы – Евразия! Большая Игра

Из этой занятной главы читатель с интересом узнает о неочевидно-очевидных связях геометрии куба и свойствах газа, а также сможет понять специфику ценообразования загадочных газовых молекул. Некоторые почти идиотские выходки той или иной державы вдруг предстанут совершенно в другом свете. И читатель удивленно поймет: «Так и на ж тебе вот, парадигма, однако»! Привычная картина мира вдруг встретится с оруэлловским описанием, и по ним побегут круги взаимоотражений: где-то зыбкие фантомы изображения погасятся, где-то обретут новые очертания. Привычный набор мнений о мире вдруг начнет тихо ускользать. Кто бы мог подумать, что быть сильным – это значит быть ответственным?! И вообще, что бы могло сегодня изменить мир коренным образом?

Вы помните мир романа Джорджа Оруэлла, его знаменитого «1984»?

Мир, в котором простые фразы «Война – это мир», «Свобода – это рабство» и «Незнание – сила» массированными усилиями пропаганды вдалбливались в сознание людей с самого детства? Мир с пятиминутками ненависти, тотальной слежкой, кастами-партиями, новоязом; мир, в котором инакомыслие и любая разумная позиция, не совпадающая с официальной точкой зрения, считалась мыслепреступлением?

Мир, в котором три смертельных врага – Океания, Евразия и Остазия – бесконечно и бесцельно оспаривают друг у друга гегемонию над всем миром?

Мир, в котором звучит еще одна бессмертная фраза:

«Who controls the past controls the future.

Who controls the present controls the past».

«Кто контролирует прошлое, руководит будущим.

Кто владеет настоящим, контролирует прошлое».

У любого вымышленного мира есть свое отражение в нашей с вами реальности. Есть оно и у мира Оруэлла. Камера слежения на испанской площади Джорджа Оруэлла – реальность нашего мира.

И если камеры слежения на площади имени Дж. Оруэлла в Барселоне лишь напоминают о том, куда скатился современный Запад с его «Большим Братом, который всегда смотрит на тебя», и, в общем-то, безвредны (хотя и иронично проводят грустные параллели), то реальный прототип мира Оруэлла в реальности гораздо более зловещ.

Начнем с другой, гораздо менее известной фразы. Она прозвучала в реальности гораздо раньше фразы Оруэлла и была сказана в очень уважаемом и известном месте:

«Who rules Pivot Area commands the Heartland.

Who rules the Heartland commands the World Island.

Who rules the World Island commands the World».

«Кто управляет ключевым регионом, тот владеет Серединной Землей.

Кто управляет Серединной Землей, тот командует Мировым Островом.

Кто владеет Мировым Островом – управляет Миром».

Вздрогнули от сходства?

Тогда посмотрим на другую, гораздо менее известную, нежели оруэлловская, карту мира:

Это карта британского географа и историка Хэлфорда Джона Маккиндера, опубликованная в его докладе к английскому Королевскому географическому обществу 25 января 1904 года (доклад, понятное дело, настоятельно рекомендован к самостоятельному прочтению и осознанию).

Именно в этом докладе были впервые выведены понятия Hearthland («серединная земля»), Pivot area («Ключевой регион») и Inner and Outer Crescent («Внутренний и внешний полумесяцы»).

Собственно говоря, доклад Маккиндера по факту лишь облек в явную форму смысл и содержание реальной политики европейских стран и США по отношению к World Island («Мировому острову»), то есть нашему с Вами дому – Евразии.

Евразия и Океания сражались в нашем реальном мире гораздо раньше того момента, когда журналист «Би-би-си» Джордж Оруэлл решил в 1943 году в воюющей с немцами Великобритании написать свое художественное отражение этого многовекового противостояния Великой Суши и Извечного Океана.

Смысл «Большой Игры» Англии против России в XIX веке, отраженный и облаченный в четкую научную (насколько это возможно в естественных науках) форму в докладе Маккиндера в 1904 году, состоял именно в этом. Англия пыталась любыми силами «запереть» евразийского игрока внутри его тесной, холодной и неуютной континентальной «клетки», прижав его максимально к холодному Ледовитому океану.

Заблокировать Евразию, закрыть замками все выходы из Серединной земли!

И как часто бывает в естественных науках – «из наблюдения за природой явлений и их систематизации следуют научные выводы». То, что Дизраэли делал на практике, интуитивно и базируясь на собственных ощущениях («Нашими войсками московиты должны быть выдавлены из Средней Азии и сброшены в Каспийское море!»), Маккиндер лишь облачает в формулу своей краткой фразы.

Вы думаете, что-то поменялось в стремительном и бурном XX веке? Маккиндер рассуждал о реках и железных дорогах Евразии, Дизраэли боролся с русскими пехотными колоннами, марширующими по Средней Азии, но ведь в XX веке в мире уже появились сверхзвуковые самолеты, авианосцы, космические корабли, атомные ледоколы и межконтинентальные ракеты!

Нет, суть геополитики Океании против Евразии осталась той же самой, что и во время века «пара и угля». Знакомьтесь, «Дуговая земля» Николаса Спайкмена:

Оруэлл все еще пишет свой пророческий «1984», а идеи борьбы Океании против Евразии снова на повестке дня. В академических работах. Николас Спайкмен подхватывает идеи Маккиндера о «блокаде Евразии» и вводит понятие Rimland («Дуговая земля»). Вроде бы похоже на «Внутренний полумесяц» Маккиндера, но идея у Спайкмена совершенно иная. Против Севера Евразии надо использовать нищий Юг.

Блокады Евразии недостаточно! Океания должна наступать, Океания должна активно выдавливать Евразию повсюду на мегаконтиненте:

«Who controls the Rimland rules Eurasia.

Who rules Eurasia controls the destinies of the world».

«Тот, кто управляет Периферией, тот владеет Евразией.

Тот, кто управляет Евразией, тот владеет судьбами мира».

Работа Николаса Спайкмена – это руководство к действию. Спайкмен спорит и с Маккиндером, и с другим видным теоретиком геополитики, Альфредом Мэхеном, идеями которого фактически руководствовалась Америка весь XIX век и всю первую половину XX века.

Это – концепция изоляционизма и морской силы. Как и Маккиндер, Мэхен предлагает де-факто блокировать Евразию, но только иначе, «морской силой». Как и идеи Маккиндера, идеи Мэхена – отражение реальной политики США по отношению к миру за предыдущий период, со всеми ее неудачами и успехами. Опять-таки – это «систематизированный опыт, нашедший отражение в научных выводах».

Политика американского изоляционизма базируется на том, что Внешний полумесяц менее вовлечен во взаимодействие с Евразией. На коротком забеге он может чувствовать себя самодостаточным и независимым. Однако сила мегаконтинента все равно давит на весь мир, просто Внутренний полумесяц, за который говорил и думал Маккиндер, чувствует эту силу более зримо и весомо, чем Внешний, идеологом которого выступал Мэхен.

Американская политика изоляционизма, начавшаяся с «Доктрины Монро» в 1823 году, испытывает первый удар во время войн начала XX века. Америка отстает, ей приходится прыгать на подножку «уходящего поезда» мировой истории, сначала унасекомив своих компрадоров во время Гражданской войны, а потом, по сути дела, волевым решением элит, развязав сначала Американо-испанскую войну, а потом и приняв участие в последних сражениях Первой мировой.

Изоляционисты побеждают на краткий миг снова, после Первой мировой. «Мир для нашего поколения» в Европе, Вашингтонские соглашения об ограничении морских вооружений для США.

Все закончилось Перл-Харбором. Уже в 1942 году стало ясно: политики изоляционизма и доктрины Мэхена недостаточно, для того чтобы обеспечить гегемонию над миром. Необходимо было новое оружие. Этим оружием стала концепция «Дуговой земли» Спайкмена.

Вот мир в 1953 году:

Как ни крути – пик могущества Евразии. Блокада Евразии совершенно невозможна, «Дуговая земля» вся зияет прорехами, но принципиально все еще сдерживает натиск Евразии.

«Непотопляемые авианосцы» Японии, Турции и арабского мира заперли натиск объединенной Евразии на юг и на восток, Европа блокирует выход на запад. Внешний полумесяц всячески поддерживает «Дуговую землю» – это его передовой отряд в нападении на Евразию и Остазию, это бесконечная концентрация усилий мегаконтинента на «кольце огня» по его южному периметру.

Похоже на день сегодняшний, неправда ли? Мир Спайкмена, мир Маккиндера, наш мир.

И вот последний акт драмы – мир цивилизаций Хантингтона. Тот самый «конец истории», который проповедовал Фукуяма. Конец истории на пепле разрушенного СССР. И опять-таки история повторяется – сначала Дизраэли, потом Маккиндер, сначала Рузвельт потом Спайкмен, сначала Никсон с его поездкой в Китай и Рейган с его «Империей Зла», а затем демонстрация миру идей, разрушивших согласие в Евразии Хантингтоном.

Можете заметить, как любовно отделена в отдельную «цивилизацию» Япония (идейно и культурно очень схожая с Китаем) – «непотопляемый авианосец» Внешнего полумесяца на Дальнем Востоке, как вычленена отдельно Турция – как важнейший элемент «Дуговой земли», призванный закрыть выход Евразии к южному морю.

Но основное, конечно, в идеях Хантингтона – разделение единого пространства Евразии на отдельные, слабо связанные между собой «цивилизации». «Пусть расцветают сто цветов». Пусть Китай боится России, а Россия опасается Китая.

Пусть Евразия будет разделена.

Океании, оказывается, недостаточно блокировать или активно наступать на Евразию. Евразию надо расчленить и разделить на максимально возможное число «независимых» частей. Чем больше «независимости», тем больше «зависимости», ведь, как мы помним, «размер имеет значение». Чем меньше система, тем легче ей «перекрыть кислород» и сделать ее внезапно замкнутой. Ну а дальше естественные внутренние силы уже и сами разнесут такую изолированную систему на несвязные куски.

Что же делать Евразии в такой ситуации? Океания наступает, Океания ставит своей задачей расчленение Евразии. Евразии надо сосредотачиваться. Евразия должна понять, зачем Океания выдумала геополитику, краткий экскурс в которую я, впопыхах и грубыми набросками, попытался дать в этой главе.

Геополитику выдумали на Западе, чтобы противостоять неизбежности геоэкономики. Геоэкономически Евразия бьет «внешний и внутренний полумесяцы». Упрощенно геоэкономика – это борьба за мировые ресурсы, геополитика – борьба за пути доставки этих ресурсов.

Эскиз, но по сути именно так. Перефразируем классиков:

«Кто владеет геоэкономикой – контролирует геополитику.

Кто владеет геополитикой – контролирует мир.

Кто контролирует мир – несет ответственность за его судьбу».

Вы хотите вечной войны Океании, Евразии и Остазии? Я – нет.

Значит, объединенной Евразии надо, базируясь на собственном понимании судьбы мира, создать свою геополитику и поставить ее на прочный фундамент своей геоэкономики.

«Who rules Eurasia controls the destinies of the world».

«Тот, кто управляет Евразией, тот владеет судьбами мира».

Кто владеет Евразией – вершит судьбой мира. И нам надо понять, что, кроме борьбы за ресурсы ядерного послезавтра, нам предстоит до этого еще увидеть мировую схватку за последний углеводородный ресурс, которым, как и нефтью, оказалась столь богата наша Евразия. Это – природный газ.

Эта борьба будет сопровождаться борьбой за пути доставки этого ресурса, борьбой геополитической. Эта схватка нефтяного динозавра и ядерного фокстерьера за газ поистине будет противостоянием Великой Суши и Извечного Океана – в традициях Маккиндера, Спайкмена и Хантингтона. Противостоянием географической сердцевины мира и его периферии, которая оказалась на недолгие сто лет истории нефтяным гегемоном, да еще и опирающимся на силу моря. И на просторах Евразии нам предстоит увидеть новую «Большую Игру».

Колыбелью мировой цивилизации была Евразия. Зародившись в Центральной Африке, именно на просторах Евразии мы стали теми, кто мы есть. И если нас по-прежнему тянет к морю, нам просто стоит понимать, откуда, возможно, мы все взялись. Возможно, родиной наших предков были теплые озера Центральной Африки. И поэтому к воде нас тянет чисто психологически, мы любим воду, мы любим, чтобы воды было много.

Однако вот уже минимум 10 миллионов лет мы, шаг за шагом, столетие за столетием, уходим все дальше и дальше от теплых морей и от наших очаровательных предков.

Но сражение «Великой Суши и Извечного Океана» продолжается в наших умах, в наших сердцах и отражается в наших действиях. Как я говорил, всегда есть желание остаться в «удобном сегодня» и не идти в гору и против ветра по сложному пути вперед и ввысь.

Однако в чем же истинная причина того, что до сих пор все транспортные коммуникации так или иначе связаны с портами, морскими каналами, проливами, морями и океанами?

Ответ прост: перевозка по морю или по внутренним водным путям по-прежнему гораздо дешевле, нежели любая перевозка наземным или, тем более, воздушным транспортом.

С чем это связано?

А связано это с силой куба.

При увеличении геометрического размера куба, выраженного в длине каждой из его граней в два раза, его объем вырастает в восемь раз, а площадь его граней – всего в четыре раза. И при прочих равных, объем растет гораздо быстрее площади поверхности трехмерного тела в отношении куб/квадрат при увеличении линейного размера.

Объем для целей транспорта – это очень хорошо. Больше всяких вкусных ништяков можно поместить в более объемное транспортное средство, которое еще и обойдется дешевле в постройке, поскольку, как мы выяснили, площадь его поверхности (а это не просто абстрактные квадратные метры, а реальный, стоящих денег металл!) растет медленнее, чем его объем.

Однако на суше (и, отчасти, в воздухе) этот рост геометрических размеров транспортного средства очень сильно ограничен двумя факторами. Первый из них определяется прошлой упорядоченной структурой цивилизации. Это старый и известный анекдот о «расстоянии между задницами древнеримских лошадей». Всякие тоннели, мосты, эстакады, расстояния между соседними домами на улице или ширина полосы транспорта, рассчитанные давным-давно для этих самых лошадок, останавливают уже сейчас любой смелый полет изобретателей.

Второй фактор не столь очевиден, но гораздо более значим. Это – сила тяжести.

Прочность опорных структур любого трехмерного тела, которое хочет остаться единым целым (опорные структуры – это стебель растения, скелет животного или несущая рама грузовика), приблизительно пропорциональна их площади поперечного сечения. Однако вес тела, который приходится удерживать таким структурам, растет быстрее: он пропорционален объему тела. Итак, если пропорции тела при увеличении его размеров вдвое не изменятся, его возможности поддерживать собственный вес уменьшатся в два раза – оно как бы станет в два раза тяжелее для самого себя! Таким образом, по мере роста любого организма или транспортного средства оно становится все тяжелее и тяжелее для себя самого.

Такие закономерности отражаются не только в поддержании собственного веса структуры. Так, маленьким животным намного легче летать, чем крупным. Подъемная сила летающих животных пропорциональна площади крыльев или других поддерживающих их в воздухе структур и растет пропорционально квадрату их линейных размеров. Сила мышц также растет пропорционально квадрату линейных размеров: она пропорциональна площади поперечного сечения мышц. А вот вес с увеличением размеров организма возрастает существенно быстрее: пропорционально кубу размеров, ведь он определяется объемом тела. Небольшой тле, чтобы взлететь, достаточно иметь маленькие крылышки со слабой мускулатурой. В отличие от тли, альбатросу, чтобы взлететь, нужно иметь тело, вся конструкция которого подчинена задаче облегчения веса и увеличения подъемной силы. Альбатрос с размахом крыльев в 3,5 метров весит всего лишь около 15 кг!

Обратите внимание, что обсуждаемые соображения не связаны со спецификой живых организмов. Например, в силу аналогичных соображений пылинка легко парит в воздухе, а булыжник, который состоит из того же материала, что и пылинка, и имеет такую же форму, оказавшись в воздухе без опоры, стремительно рухнет вниз. Если бы «Боинг-747» пытались построить не из стали и титана, а из биологических материалов, то его крылья были бы вдвое толще. Сделайте «Боинг-747» еще втрое больше – и даже прочности высококачественного титана уже не хватит на то, чтобы создать для такой «пташки» крылья необходимого размера.

Однако в случае второго фактора море дает нам подспорье. Это – сила Архимеда, которая, в случае водной среды, легко уравновешивает мешающую нам на суше или в воздухе силу тяжести. Самый крупный когда-либо живший живой организм на Земле – наш с вами сосед и планетарный сожитель – синий кит.

Похожую на водную среду ситуацию «отсутствия веса» можно создать и в воздухе. Воздухоплавание начиналось именно с воздушных шаров и дирижаблей, а отнюдь не с самолетов. Однако, конечно, в воздухе есть гораздо большее количество ограничений – в силу его гораздо меньшей удельной плотности, которая важна для создания архимедовой силы (вода плотнее воздуха в тысячу раз). Конечно, я верю в дирижабли на просторах Сибири (поклонники Red Alert – молчать!), но пока это дело отдаленного будущего. Неудивительно, что рукотворные «гиганты морей» выросли за XX век до поистине гигантских размеров.

Например, в XX веке был построен самый большой в мире танкер ULCC Jahre Viking. Он за один раз перевозил 565 000 тонн сырой нефти – или производство нефти всей Саудовской Аравии за 12-часовой рабочий день.

Хорошо, скажет внимательный читатель, а зачем тогда строить всякие танкеры-недомерки типа Aframax и Suez-Max, если выгоднее все возить судами размером ULCC и VLCC?

Проблема в том, что море само по себе людям уже не дом родной. Вся наша инфраструктура расположена на берегу, нефть и газ часто добываются на континенте, а люди теперь, хотя и жмутся в мировом масштабе к теплым морям и побережьям, все же уже достаточно широко расселились вглубь всех континентов.

Кроме того, отнюдь не все порты могут похвастаться рейдовыми терминалами, которые могут принимать «синих китов» размеров ULCC и VLCC, а кое-где этим гигантам надо просто-таки протискиваться в теснинах судоходных каналов и естественных проливов.

И именно по этим причинам для сообщения через Панамский канал был исторически придуман размер судна, называемый Panamax, через Суэцкий канал ходят суда типа Suez-Max, а во внутренние моря Евразии могут заходить, в основном, только суда типа Aframax – большинство портов во внутренних морях не рассчитаны на сверхбольшие осадки гигантов типа ULCC и VLCC.

В общем, классификация наших рукотворных «китообразных» уже достаточно проработана, но нам, уже понимающим «толк в кубиках», важна только вот эта картинка:

Здесь, внизу левого ряда, и притаился наш скромный герой – танкер-газовоз типа Q-max (Quatar-max). Разглядывая его геометрические размеры в сравнении с другими «максами», уже можно четко сказать, под какие цели и для каких задач его «затачивал» создатель – небольшое арабское государство – Катар.

У старшего брата Q-max есть младший брат – Q-flex, который по объему перевозимого газа берет около 80 % от вместимости Q-max, на тридцать метров короче своего собрата и на четыре метра уже.

Q-max'ов сейчас у Катара 14 штук, Q-flex'ов уже построено немного больше – 16, и еще 31 запланирован к постройке.

Во-первых, Q-max (и, соответственно, «младшенький» Q-flex) оптимизирован под прохождение Суэцкого канала. Ширина, осадка, воздушный габарит судна – все построено таким образом, чтобы судно «пролазило» в Суэц на максимуме возможностей канала. Это, конечно, не «две древнеримские задницы», но тоже очень неслабый ограничитель размера.

Во-вторых, газовозы Катара ограничены по осадке. Несмотря на принципиальное ограничение Суэцкого канала по максимальной осадке судна в 20,1 метра, для катарских газовозов была принята максимальная осадка в 12 метров.

Ведь газовозы маленького государства Катар «заточены» на перевозку сжиженного природного газа.

С одной стороны, плотность жидкого метана, который перевозят газовозы, в два раза меньше плотности нефти (всего лишь 415 кг/м), что позволяет не сильно «топить» судно, поскольку перевозимый груз достаточно легкий. С другой же стороны, такое ограничение по осадке позволяет Q-max'ам и Q-flex'ам заходить в любые порты внутренних евразийских морей – лишь бы длины причала хватало. Конечно, в Херсон с такой осадкой не войти, но вот в Ильичевск или в порт Южный – вполне.

Кроме того, такой подход позволил Катару избежать значительных инвестиций в инфраструктуру у себя дома – его газовозы спокойно швартуются к пирсу, в то время как крупные нефтяные танкеры вынуждены грузиться на рейде – осадка не позволяет им подойти к берегу, это вечные «летучие голландцы» от рейда к рейду. И если нефть можно легко качать и на рейде, то сжиженный газ, понятное дело, лучше выдавать «из рук в руки», с минимальными тепловыми потерями.

Такой сбалансированный подход к транспортному средству помог Катару сделать в чем-то уникальную технологию «жидкой трубы». Именно таким словосочетанием сейчас называют технологию СПГ (сжиженного природного газа), которая позволила немного продлить век нефти, взяв небольшую «газовую паузу» для нефтяного динозавра.

Современные танкеры-газовозы, эти киты из высококачественной нержавеющей стали, которые в своих чревах перевозят холод титана и целые моря жидкого метана – безусловное чудо инженерной мысли. Внутри современных газовозов вполне можно снимать фильмы о покорении космоса – все блестит холодостойкими никелевыми сплавами и перекручено мощными трубопроводами. Ну и стоит, конечно, 200 миллионов долларов за штучку (за газовоз).

Однако даже такой впечатляющий хай-тек не заменит нефтяному динозавру его славного прошлого. Это – «вальсы Шуберта и хруст французской булки», которые он потерял. Это грусть о том, где же старая, добрая нефть…

Вот картинка стоимости перевозки нефти танкером или трубопроводом в сравнении с перекачкой природного газа по газопроводам или перевозки СПГ в танкерах-газовозах:

При взгляде на картинку сразу можно понять, насколько нефть была выгоднее природного газа, который сейчас приходит ей на замену. За 20–30 долларов за тонну (напомню, в баррелях эту цифру вообще надо делить на 7,28!) нефть можно было легко перебросить через полшарика. Ее надо было лишь выкачать где-то в аравийских песках и, загрузив в какой-нибудь ULCC, перевезти с минимальными издержками куда-нибудь в Японию или на Восточное побережье США.

Надо обогнуть мыс Доброй Надежды или мыс Горн и провести еще недельку-другую в пути? Не вопрос! Нефть все стерпит, она такая – покорная и спокойная.

И рынок нефти изначально формировался как глобальный – любая вновь открытая нефть влияла на ситуацию с предложением нефти во всем мире, а любой новый потребитель мог претендовать (конечно, при условии его платежеспособности) практически на всю мировую нефть.

Другое дело – природный газ. Этот парень с норовом, его для транспортировки надо сжимать и силой заталкивать в трубы, которые, в отличие от морских маршрутов, надо обслуживать, ремонтировать и охранять. Кроме того, при движении в трубах давление газа за счет гидравлического сопротивления неуклонно снижается, поэтому газопровод приходится снабжать по всей длине подкачивающими компрессорными станциями. Компрессорные станции сами потребляют тот же природный газ, ломаются, обслуживаются, ремонтируются, что тоже поднимает стоимость транспортировки.

В общем, природный газ долго не получалось транспортировать на глобальные расстояния. Изначально рынки газа формировались как региональные и на каждом из них были свои «правила игры» между продавцами и покупателями, которые складывались десятилетиями.

Вот, например, вариант сформировавшегося регионального рынка природного газа. Это Европа. Чем ближе страна к источникам газа, тем этот газ дешевле. Источников трубопроводного газа у Европы немного – это Россия, Норвегия и Голландия.

Как вы заметили по приведенной карте, российский газ практически не продается на окраинах Европы, максимально удаленных от России, – в Испании, Великобритании и имеющих свои, более близкие источники альтернативного газа Норвегии, Дании и Швеции.

Чей же газ продавался там в 2011 году?

Да, это именно катарский СПГ. Катар в 2011 году поставил в Европу основные объемы своего газа всего пяти странам – Великобритании, Бельгии, Италии, Франции и Испании.

Для понимания важности этих рынков для российского трубопроводного газа я отсортировал все европейские страны по объемам газа, поставляемым туда «Газпромом». Как мы видим, реальная опасность от конкуренции с СПГ у трубопроводного газа есть в Италии, Великобритании и Франции – в силу их значительной географической удаленности от российских месторождений и высокой стоимости трубопроводной доставки российского газа туда. Значение Бельгии и Испании, как рынка поставки российского трубопроводного газа, сравнимо с такими «крупными» покупателями газа, как Грузия, Македония и Южная Осетия. Да и в Великобритании катарский СПГ конкурирует (исходя из проданных в 2011 году объемов) больше с норвежским, а не с российским газом.

Показателен пример Турции, которая, имея у себя готовый терминал регазификации СПГ в Мраморном море, тем не менее предпочитает «сидеть на дорогой газпромовской игле», которая как минимум на треть длиннее, чем у Украины, и не рыпаться в сторону массовых покупок «дешевого» СПГ.

В общем, смотрите одним глазом на карту с ценами, вторым глазом – на реальные объемы закупленного катарского СПГ по европейским странам в 2011 году. И тогда вы поймете, что новый формирующийся мир отнюдь не будет столь же прост, как мир нефти. Танкер для нефти – это просто большая бочка с гребным винтом. А вот танкер-газовоз для СПГ – это уже упорядоченность гораздо более высокого порядка. Конечно, не урановая центрифуга, которую делают всего три страны в мире, но тоже отнюдь не первобытный «лук со стрелами».

Хорошо, но откуда же такой накат со стороны Катара на европейский рынок? Почему гордые эмиры всячески пытаются демпинговать и пропихнуть хоть что-то на европейский рынок газа, который давным-давно окучен достаточно дешевым норвежским и российским трубопроводным газом?

А ответ один: безблагодатность эмиры вообще-то рассчитывали на совершенно другой рынок. Как я сказал, до появления СПГ рынки газа, по сути своей, были региональными, поскольку «за морем телушка – полушка, да рубль – перевоз». Цена газа в США до сих пор никак не привязана к цене газа в Европе или в Азии и наоборот. Собственно говоря, по состоянию на 2011 год по трубопроводам передается 694,6 млрд м природного газа, а в виде СПГ торгуется вдвое меньше – лишь 330,8 млрд м газа.

Таким образом, рынок газа сейчас как бы еще на две трети региональный и уже на одну треть глобальный.

В 2005–2008 гг. на двух региональных рынках – в США и в Юго-Восточной Азии – надулся неслабый ценовой пузырь:

Для приведения цифр к понятным нам единицам – в 2005 году газ в США стал стоить 322 $ за 1000 м газа, а в 2008 в Японии вообще случился апокалипсис с котировками цены природного газа, достигшими уровня 448 $ за 1000 м.

И в этот момент, как и у любого капиталиста, у эмира Катара, товарища Хамада бин Халифа Аль Тани, натурально сорвало крышу.

По поводу всяких личностных терок на Аравийском полуострове есть написать кому и без меня, скажу лишь, что спор двух психоаналитиков, «у кого «Феррари» длиннее», стоит между власть имущими сиятельными особами там очень остро.

Вплоть до начала 1990-х годов катарским сиятельным особам «меряться» с более богатыми нефтью Саудовской Аравией, Кувейтом и Арабскими Эмиратами было особо нечем. Единственное континентальное нефтяное месторождение Катара – Духан, в котором начальных запасов было всего-то около 3 млрд баррелей, ну никак не тянуло на роль «большого красного «Феррари». Ни небоскреб тебе отгрохать, ни тебе золотой унитаз прикупить.

И тут неожиданно на заднем дворе (на шельфе) у Катара нашлось месторождение «Северное». Сейчас, да и, наверное, уже в будущем, – это крупнейшее газовое месторождение в мире. Именно под ресурсы Северного и были построены катарские киты из нержавеющей стали и самый современный терминал по сжижению природного газа.

А потом случилось страшное. Случился экономический кризис 2008 года, США начали разработку собственного сланцевого газа, цена газа обвалилась по всему миру, и вдруг изначальная сила СПГ – глобальность и возможность практически с постоянными издержками доставить газ в любую точку мира – оказалась его же генетической слабостью.

Дело в том, что как вы можете увидеть на графике, СПГ имеет практически постоянные издержки при доставке газа в любую точку мира. Но проблема в том, что издержки эти постоянные и неснижаемые. Единожды погрузив СПГ на судно, ты уже потратил около 65 $ за 1000 м газа. В энергетическом эквиваленте это еще неприятнее – около 25 % энергии, содержащейся в газе, надо затратить на его сжижение.

Так, СПГ оказывается безумно невыгоден при небольших плечах доставки – сжижение, погрузка на борт, выгрузка и регазификация отнимают слишком много энергии и денег. Даже более короткое плечо газовозов не окупает тех издержек, которые надо сразу «положить» на стоимость газа.

Отсюда, собственно говоря, внимательные читатели могут понять, почему европейский рынок даже с технической точки зрения неудобен Катару. Он слишком близок к нему, кроме того, что основные потребители Европы еще и близки к конкурентам Катара – норвежским и российским трубопроводным операторам.

Вторая причина того, почему ни Норвегии, ни России не стоит бояться Катара, уже чисто экономическая. Несмотря на напухший американский сланец, в целом ситуация с ценами на газ в мире выглядит вот так:

Америка пока играется в «сланцевую революцию», но экономики Китая, Японии, Индии и Южной Кореи по-прежнему просят СПГ. Почему так происходит – я уже объяснил. Нищему Югу нужна энергия, и он согласен за нее платить тем, кто ее даст. Игра Катара во всеобщеевропейское «Подвиньтесь! Подвиньтесь!» имеет как технические, так и экономические ограничения.

При равных расстояниях даже Индия согласна платить Катару за его газ на 40 % больше (а Китай и Япония – и на все 50 %!), чем Европа. И это притом, что в таком случае эмиру не надо каждый раз протискивать своих китов из нержавеющей стали через узкую нору Суэцкого канала и бороться с бьющими его ценой на своих региональных рынках Норвегией и Россией.

А глобальное веселье только начинается.

СПГ меняет мир под себя, но кто сказал, что это в чем-то помешает старым производителям газа самим взять на вооружение эту технологию? Ведь географию и демографию не поменять так быстро, как технологию, и Северное полушарие еще долго будет самым населенным и самым промышленно развитым «человейником».

А самый большой «человейник» – это Евразия. И если на его мягком подбрюшье завелась крыса из нержавеющей стали, это всего лишь миг в противостоянии Великой Суши и Извечного Океана.

И вот тут мы подходим к очень важному моменту. Будущая игра России, этого маленького ядерного фокстерьера, против устремлений старого и дряхлеющего нефтяного динозавра – это игра с итогом «выиграл-выиграл».

Все – как у Айзека Азимова в его «Основании и Империи»:

«Нападете вы или нет, нападете целым флотом или эскадрой, объявите войну или нападете без объявлении – в любом случае вы потерпите поражение.