Как почувствовать себя парижанкой, кем бы вы ни были Диван Одри

Образ на 24 часа в сутки

© Caroline de Maigret

Model: Sonia Sieff

Самое главное

© Caroline de Maigret

Джинсы, все время, везде и со всем подряд. Уберите их из шкафа парижанки, и она почувствует себя голой.

Мужская обувь. Просто потому, что всегда говорили, что эти шикарные туфли на низком каблуке не для девушек, а тобой владеет дух противоречия. Впрочем, в этом суть твоего стиля.

Сумка. Это не аксессуар, это твой дом, главный бордель, где можно найти как засушенный листок клевера с четырьмя лепестками, так и старый счет за электричество. И если она красива снаружи, то только ради приличия. И чтобы никто не задавался вопросом, что там внутри.

Черный пиджак. Тот, что придает элегантность грязноватым джинсам (ты же не вылезаешь из них) и который ты носишь, когда не хочешь прикладывать никаких усилий, лишь бы это не слишком бросалось в глаза.

Балетки. То есть аналог пары мягких туфель, которых ты никогда не покупала. Ты не выбираешь между удобством и элегантностью. Для тебя – либо то и другое, либо ничего. Никто никогда не видел Одри Хепберн в домашних тапочках.

Маленькая шелковая косынка. Она многофункциональна. Прежде всего, она добавляет цветную нотку темной одежде, при этом никогда не выходит из моды. Затем, когда идет дождь, ты покрываешь ею голову, как Роми Шнайдер. А иногда она еще служит для того, чтоб вытереть нос, когда у тебя нет носового платка.

Белая блузка. Она символична и вне времени.

Длинный непромокаемый плащ. Да, он меньше защищает от холода, чем пуховая куртка. Но когда ты надеваешь куртку, создается неприятное впечатление, будто ты по собственной воле обложила себя подушками.

Длиннющий шарф. Именно потому, что у тебя нет куртки. И из-за твоего выпендрежа случается, что ты мерзнешь.

Толстый пуловер, спускающийся на плечо. Ты надеваешь его на следующий день после вечеринки, словно кутаясь в теплое одеяло. Он мягкий, словно плюшевый мишка, успокаивает, как транквилизатор, широкий, как ширма, особенно хорош, когда ты чувствуешь, что поправилась в бедрах.

Большие, самые обычные солнечные очки. Ежедневно, даже когда идет дождь, потому что всегда найдется причина для того, чтобы надеть их: слишком яркий свет, похмелье, слезы градом, желание придать себе таинственный вид.

Свободная рубашка. Ты всегда расстегиваешь на одну пуговку больше, чем следует, приоткрывая ворот, чтобы разрушить образ благоразумной девочки. Обычно ты берешь ее взаймы у своего парня, никогда не возвращаешь и носишь даже тогда, когда находишься в объятиях другого. Потому что любовь проходит, а мода, бывает, остается.

Обычная, но очень дорогая майка. Противоречия руководят твоей жизнью, так же как свобода руководит жизнью народа, ты, конечно, хочешь уступить самой расхожей моде, но не без шика. Поэтому часами ищешь идеальную майку, тонкая и слегка прозрачная ткань которой смотрится как кашемир.

© Stphane Manel

Три сантиметра и не более

Уроженка Венгрии, американская актриса и светская львица Жа-Жа Габор говорила: «Единственная глубина, которая интересует мужчину в женщине, – это глубина ее декольте».

Возможно, она была права, ведь слишком глубокое декольте притупляет любопытство. Оно чересчур быстро обо всем говорит. Оно предлагает десерт, когда никто еще не притронулся к первому блюду. Оно забывает о том, чтобы пробудить желание к себе. Ему не хватает уверенности в себе. Оно не знает, что может нравиться без лишних стараний. Оно похоже на слишком болтливых девушек, которым никто не хочет задавать вопросы.

Парижанка мало что показывает. Когда речь заходит об обнажении, она следует простой заповеди: три сантиметра обнаженной кожи.

Юбка, слегка поднимающаяся выше колена, когда она садится в кафе. Майка с широким воротом, спускающимся на округлое плечо, когда она поднимает руку, приветствуя парня. Намек на обнаженную грудь, когда она наклоняется, чтобы взять сумку.

Три сантиметра, не более. Нужно знать меру.

И эта мера действует как наркотик, будоража воображение. Она порождает у мужчин желание узнать, что будет дальше, послушать ее историю, проникнуть в ее молчание, сорвать с нее рубашку. Парижанка с элегантностью обходится со своей тайной и спокойно отгадывает загадку своего обнаженного тела. И немало тех, кто готов броситься к ее ногам, хотя бы для того, чтобы снять с них туфельки. Три сантиметра, и все.

© Caroline de Maigret

Model: Audrey Diwan

Книжный шкаф

В КНИЖНОМ ШКАФУ ПАРИЖАНКИ МНОГО КНИГ.

* Там есть книги, о которых ты говоришь, что давно читала их, так что сама действительно веришь, что прочитала их.

* Там есть книги со школьных времен, из которых в твоей памяти остались только имена героев.

* Там есть детективы, которые читает твой парень и которые ты не хочешь видеть в своем книжном шкафу.

* Там есть книги по искусству, которые тебе постоянно дарят на Рождество твои родители, чтобы ты развивалась.

* Там есть книги по искусству, которые тебе по-настоящему нравятся и которые ты купила сама.

* Там есть книги, которые ты уже десять лет обещаешь себе прочитать будущим летом.

* Там есть книги, название которых тебе не по душе.

* Там есть современные книги, которые служат тебе для самообразования.

* Там есть книги, которые ты без конца перечитываешь и смысл которых меняется по мере того, как ты взрослеешь.

* Там есть книги, напоминающие тебе о ком-то, кого ты любила.

* Там есть книги, которые ты хранишь для своих детей, если они у тебя когда-нибудь будут.

* Там есть книги, первый десяток страниц которых ты читала столько раз, что знаешь их наизусть.

* Там полно книг, которые, по твоему мнению, ты обязана иметь у себя дома и которые, в целом, служат ощутимым свидетельством того, что ты начитанная девушка.

И ЕСТЬ КНИГИ, КОТОРЫЕ ТЫ ПРОЧИТАЛА, ОНИ ТЕБЕ ПОНРАВИЛИСЬ И СТАЛИ ЧАСТЬЮ ЖИЗНИ:

Альбер Камю Посторонний

Мишель Уэльбек Элементарные частицы

Альбер Коэн Любовь властелина

Франсуаза Саган Здравствуй, грусть

Густав Флобер Госпожа Бовари

Борис Виан Пена дней

Владимир Набоков Лолита

Луи-Фердинанд Селин Путешествие на край ночи

Шарль Бодлер Цветы зла

Марсель Пруст В сторону Свана

© Caroline de Maigret

Мини-юбка

Белая майка или блузка с набивным рисунком, ведь мини-юбка не терпит ни декольте, ни бесстыдства. Туфли без каблуков и невидимый макияж. Чтобы мини-юбка была достойна своего имени, ее фасон должен быть безупречен. Будь она джинсовая, хлопковая или кожаная: она должна быть незатейливой, простейшей.

Потому что во Франции она не служит признаком желания соблазнить. Нет. Она – признак свободы. Говорят, что мини-юбка впервые появилась в Париже задолго до того, как в моду вошел «свингующий Лондон» (как называла его в 60-х годах английская пресса, рекламируя как центр моды и музыкальной жизни), по крайней мере, парижанам нравится так думать. Первую мини-юбку заказали парижскому кутюрье Жану Пату в начале 20-х годов XX века. Чемпионка по теннису, француженка Сюзанна Ланглен, попросила придумать для нее модель юбки для летних Олимпийских игр. Так благодаря «моде Ланглен» родился новый стиль, стиль сильного пола, который не претендует на мужественность.

С тех пор мини-юбка, играя с нами в прятки, то входит, то выходит из моды. Она поворачивает время вспять: это тонкая грань между одеванием и раздеванием. Не обнаженная и не одетая. Ни то ни се.

«Женские ноги – это циркуль, измеряющий земной шар во всех направлениях и придающий ему равновесие и гармонию».

Из фильма времен французской Новой волны «Мужчина, который любил женщин», режиссер Франсуа Трюффо (1977 г.)

© CORBIS

Как спасти свою кожу

© Caroline de Maigret

Model: Mathilde Warnier

Чего бы ты не сделала ради собственной кожи! Из всех драгоценных материалов, которые ты так любишь, собственная кожа, несомненно, завораживает тебя больше всего. Та, за которой ты ухаживаешь, которую балуешь. Эта кожа, каждую линию которой ты умеешь читать, как пергамент. Отношения, которые ты устанавливаешь со своей кожей, – плод воспитания.

Во Франции красота зависит от эпидермиса. Плевать на макияж. Главное – это то, что под ним. Впрочем, мать очень рано подарила тебе увеличивающее зеркало, окно во взросление, в поток времени, который пронесется по твоему лицу. Она не говорила тебе тысячу раз, чтобы ты не курила, не напивалась. Она просто предложила тебе взглянуть на свое отражение и увидеть, к чему все это приводит. Память о вечеринке ложится отпечатком на твою кожу, под глазами, в уголках уб. Итак, мать научила тебя остерегаться склонности к злоупотреблениям.

Потому что в Париже свои правила игры: мы предвидим, мы готовимся к будущему, но никогда до конца не исправляемся. Играй с тем, что подарила тебе природа. Используй по максимуму свои достоинства. Все то, что ты унаследовала от матери вместе с ее умением выбирать крем, похожим на колдовство. Ты никогда не считала, сколько баночек с кремом стоит в твоей ванной комнате, но ты знаешь, что там есть по одной для каждого сантиметра твоего лица и даже ниже – шеи, груди и всего тела до самых ступней.

Не считая первых юношеских провинностей, ты никогда не отправлялась в кровать, не удалив макияж, чтобы заснуть, забыв об ароматах вечеринки. Да, ты ложишься спать чуть более утомленной от всех процедур. Но это цена, которую мы платим, чтобы спасти свою кожу.

Богатство

Ее пальцы не усыпаны кольцами или бриллиантами.

Она не носит золотых часов, которые стоят как роскошная машина – впрочем, ей также не приходится парковать роскошную машину.

У нее нет сумки от модного дизайнера.

Зато под мышкой у нее интеллектуальный журнал.

И при случае в разговоре она упоминает Сартра или Делеза.

Она очень хочет блистать, но только на словах.

Это внешние признаки интеллектуального богатства.

Charlotte Rampling © Richard Melloul/Sygma/Corbis

Женщина в черном

© Caroline de Maigret

Если ее гардероб состоит только из черного, то не оттого, что она в трауре. Напротив, для парижанки черный – цвет праздника, бесконечных ночей, девушек, не желающих смириться с наступлением зари и закрывающих ставни. Рассекающий толпу высокий темный силуэт, на сумрачном фоне даже белый будет выглядеть, как грязное пятно. Но не думайте, что картинка однообразна, Париж нашел слова для этого особого стиля. Слова, слетевшие с уст человека, который как будто сам придумал черный цвет, нашего святого – Ива Сен-Лорана. Он говорил: «Существует не один черный цвет, а оттенки черного цвета». Он сумел убедить народ, что подобное отсутствие цвета есть изощренное искусство. Если Бог создал свет, то Сен-Лоран с тем же успехом погасил его.

По правде говоря, нужно абстрагироваться от очевидного, чтобы понять, что означает эта суровая чернота. За позой парижанки скрывается страх, безумная паника, боязнь не показаться шикарной. Боязнь сделать неверный шаг в моде, а черный цвет – практичный и удобный. Это ценное качество, которым может воспользоваться даже бесталанная девушка. Черный цвет – незаменимая отмычка. Он утончает силуэт и сглаживают безвкусицу. Это ночная страховка, гарантия, позволяющая раствориться в толпе модниц. Если подумать, эта мода является выражением стадного чувства парижанки, ее желания оставаться черной… вороной. Но не рассчитывайте, что она признается в том, что носит униформу. И помните, не стоит говорить ей правду. Если вы это сделаете, то просто испортите ей настроение. Она пристально посмотрит на вас, развернется на своих каблучках и навсегда растворится в темноте.

Время остановилось

Ты одна пьешь кофе на террасе кафе.

Ты смотришь, как мимо проходят люди, семейные пары, играют дети, увлеченно читает книгу молодая женщина, ищет дорогу заблудившийся турист, бежит, пытаясь догнать автобус, спешащий мужчина.

В принципе, у тебя нет никакой причины для того, чтобы находиться здесь: ты никому не назначила свидания, впрочем, и тебя никто не ждет. Ты будешь сидеть здесь столько, сколько захочешь, и уйдешь тогда, когда решишь уйти. Ничье другое желание, кроме твоего собственного, не будет диктовать тебе, что нужно делать и как делать. В твоей свободе есть что-то рискованное и все-таки приятное.

Ты – незнакомка в своем городе, у тебя нет имени, возраста или профессии. Ты можешь управлять своей жизнью. Почувствовать биение своего сердца, дышать и прислушиваться к себе. Ничего не делать, вообще ничего. Наслаждаться мгновеньями, которые ты урвала у жизни. Они позволяют тебе собраться и принадлежать только самой себе: ты одна ответственна за то, что происходит с тобой.

© Stphane Manel

Model: Anne Berest

Сегодня, когда твоя жизнь как никогда расписана по минутам, когда она распланирована, когда ты передвигаешься из пункта А в пункт Б, в этот самый момент твой телефон отключен, никто ничего не знает о тебе и о том, где ты сейчас. Отступление от привычек возбуждает тебя: ты изменяешь, ты придумываешь для себя новые возможности.

Ты могла бы мгновенно исчезнуть, вскочить в такси и сесть в самолет, чтобы улететь в Каракас или Улан-Батор, или же просто провести день в кино. Либо, несмотря на свою обычную робость, завести разговор с соседкой по кафе, поинтересоваться ее книгой («О, нет, я не читала Тургенева»), потом поговорить о том, как изменился квартал; уйти, остановиться в парке, ответить незнакомцу, которого ты никогда больше не увидишь. Он не узнает твоего имени, твоих корней, фамилии твоих братьев и сестер, не узнает, до какой степени ты комплексуешь из-за своих ушей, почему ты списывала на экзаменах по математике и почему ты предпочитаешь заниматься любовью по утрам. Он просто разделит с тобой это приостановившееся время, пока ты потихоньку не вернешься к себе домой.

Ты включишь телефон, прочтешь сообщения и ответишь своим близким, обеспокоенным твоим временным молчанием.

Скука – твой тайный сад.

Одиночество – это роскошь.

© Stphane Manel

Model: Anne Berest

Парижанка в маленьком синем пуловере

В 80-х годах эта назойливая песенка звучала на всех волнах. «J’ai touch le fond de la piscine dans mon petit pull marine, tout dchir aux coudes, que j’ai pas voulu recoudre».[3]

Мы выросли с этим припевом, мы примеряли на себя образ той тоскующей красивой девушки в пуловере с V-образным вырезом, пуловере цвета ее глаз. Всем нам хотелось забрать у нее это пуловер, неважно, что дырявый, лишь бы позаимствовать ее глаза. Чуть преувеличивая, мы могли бы сказать, что тот самый синий пуловер придумала Изабель Аджани. Или скорее Серж Генсбур, автор культовой песни, придумал его для нее. Генсбур был забавным влюбленным. Художник в душе, он одел женщину в такой цвет, который прежде ассоциировался только с униформой пожарных. И, как часто бывает, парижанка согласилась с Сержем. Она присвоила себе этот особенный темно-синий цвет, цвет джинсов, длинного шарфа, который зимой она обматывает вокруг шеи, цвет плаща ниже колен или полосок на любимой матроске. Темно-синий цвет глубокой ночи, оттенок, больше других приближающийся к черному, тому самому черному, которым мы так дорожим. До такой степени, что нарушаем одну из абсолютных заповедей моды: никогда не смешивать синее и черное. Тихий бунт, даже слабый бунт, согласны? Но парижанке на это плевать, демонстрации она предпочитает тайну. Или, по крайней мере, именно так она утешает себя, когда ей не хватает воображения. Вслед за Аджани она довольствуется тем, что разбавляет свой слишком сдержанный стиль каким-нибудь аксессуаром и надевает «темные очки, чтобы скрыть то, что хочется скрыть», как поется в той же песенке.

© Caroline de Maigret

Models: Anne Berest and Claire Berest

Глазами американского писателя

В сумерках, когда все вокруг кажется приятнее, чем на самом деле, они бессистемно бродили по городу. Парижане и без того выглядели неплохо. Теперь неплохо выглядели и они.

Ресторан, куда привела их Клер, затерянный в узких улочках Латинского квартала, был маленьким и шумным, его стены были покрыты зеленой марокканской черепицей. Митчелл сел лицом к окну и стал смотреть на улицу, на бесконечный людской поток. В какой-то момент пряо за стеклом прошла девушка, подстриженная, как Жанна д’Арк, на вид лет двадцати. Пока Митчелл смотрел ей вслед, девушка повела себя странно: она обернулась. Ее взгляд был откровенно призывным. Не то чтобы она во что бы то ни стало хотела заняться с ним сексом. Просто в этот вечер на исходе лета она была рада признанию, просто он был мужчиной, а она женщиной, и если он находил ее привлекательной, значит, у нее все было в порядке.

Отрывок из романа Джеффри Евгенидиса «А порою очень грустны»

© Caroline de Maigret

Model: Mathilde Warnier

Симоны

Нет такой парижанки, которая не помнила бы хотя бы одной Симоны. Город делится на три отдельные категории: женщины типа Симоны Вейль, женщины типа Симоны де Бовуар и женщины типа Симоны Синьоре. Эти трое ходят друг к другу в гости, разговаривают, иногда дорожат друг другом. Но в глубине души каждая из них считает, что она другой породы, и предпочитает тех, с кем ее связывают тайные кровные узы. Между тем, они – дальние родственницы, и их корпоративная логика – скорее снобизм, чем настоящая вражда. Пояснение.

Прежде всего, эта женщина выжила. Она побывала в концентрационных лагерях в Дранси, в Освенциме-Биркенау и в Берген-Бельзене, откуда возродилась к жизни. Но ее имя стало достоянием истории в тот день, когда было отменено уголовное наказание за аборты. Симона Вейль, в ту пору министр здравоохранения, боролась за то, чтобы женщинам было предоставлено право выбора. Это начинание стоило ей серьезных угроз со стороны крайне правых, но не остановило ее.

Симона Вейль – это архетип умной женщины, которая борется за себе подобных. Поскольку она была феминисткой, горячей головой, которую невозможно было согнуть, она, познавшая всю боль мира, стала эмблемой увлекающихся политикой девушек. Она увлекла за собой множество молодых женщин с дипломом о высшем образовании, посвящавших свои выходные тому, чтобы пополнять ряды демонстрантов, это национальный вид спорта во Франции. Однако случается, что вовлеченность многих из них является прежде всего способом самоутверждения, выработки собственного стиля жизни, подобно тому, как девочка-подросток может стать готом.

ЦИТАТА-ЗАКЛИНАНИЕ: «Мои притязания как женщины сводятся к тому, чтобы мои отличия принимались в расчет, чтобы меня не принуждали приспосабливаться к мужской модели поведения».

© Michel Artault/ Gamma– Rapho via Getty Images

Она в первую очередь служит воплощением чисто французской манеры любить, манеры быть женщиной, которая никогда не растворяется за именем своего супруга. Несмотря на то, что она делила жизнь с Жан-Полем Сартром, она оставила неизгладимый след в нашей стране. След знаменитого писателя, перед которым заискивали. Она тоже феминистка, что довольно традиционно для француженки. Но нужно отметить, что она выросла с отцом, который на протяжении всего детства твердил, словно делая ей сказочный комплимент: «Девочка моя, у тебя мужской ум».

Несмотря на то, что она была красной, стойкой коммунисткой, внутри нее скрывается влюбленная женщина, которая постоянно опасается уступить собственным чувствам. Написанная ею книга о последних годах жизни ее спутника, «Церемония прощания», шокирует откровенностью приведенных в ней подробностей. Она – образец для амазонок-обольстительниц, которые любят нравиться мужчинам, не подавая виду, что их слишком волнует этот вопрос.

ЦИТАТА-ЗАКЛИНАНИЕ: «Женщина – это то, к чему стремится мужчина и чего он никогда не достигает».

© Guy Le Querrec/Magnum Photos

Это героиня самопожертвования, та, которая по примеру Русалочки отдала бы все, что имеет, ноги и голос, за человека, которого выбрала. В ее случае это был один из величайших актеров всех времен – Ив Монтан. Они создали образ самой блестящей пары 50-х годов. Она – актриса с глубоким взглядом и ярко-красными губами. Он – обольститель с итальянскими корнями и обезоруживающей улыбкой. В 1960 году в США она получает премию «Оскар» в номинации «Лучшая актриса» за фильм «Путь наверх». Но у ее американской карьеры грустная подоплека. В том же году ее муж играет в фильме «Займемся любовью», и все, включая ее, знают: у него связь с Мэрилин Монро. Между тем, Синьоре не оставляет оскорбившего ее человека, она выжидает, она держится молодцом, она молча страдает. Только спустя время она нарушит молчание. После того, как Ив вернется к ней, после смерти Мэрилин. Она скажет об этой женщине: «Я сожалею лишь об одном: я так и не сказала ей, что не обижалась на нее». Каждой из сентиментальных француженок однажды хотелось украдкой взглянуть на эту Симону, мученицу любви с историей, у которой был счастливый конец: навеки соединенные супруги покоятся вместе на кладбище Пер-Лашез.

ЦИТАТА-ЗАКЛИНАНИЕ: «Секрет счастья в любви заключается не в том, чтобы стать слепой, а в том, чтобы уметь при необходимости закрывать глаза».

Arthur Miller, Simone Signoret, Marilyn Monroe, Yves Montand

© John Bryson/Sygma/Corbis

В деревне

© Yarol Poupaud

Model: Caroline de Maigret

Выходя из машины, она чувствует легкое недомогание. Парижанке известен только один звук – это звук стучащих по асфальту каблуков, отбивающих ритм ее жизни. Она ориентируется по этому ритму, который, как метроном, отсчитывает ее дни. Как только она попадает за город, где ее подошвы утопают в мокрой траве, она понимает, что больше не у себя дома.

По правде сказать, зеленые луга ей нравятся только на картинах, полотнах, которые она видела в гостиной своих родителей, и с нее довольно. С каждым шагом она чувствует, как растягиваются электрические провода, соединяющие ее с привычным миром. Она остается без Интернета и телефона. Ее бросает то в жар, то в холод, она терпит капризы погоды, боится запаха собственного пота. Итак, она снова оказывается в зоне дискомфорта. Для нее деревня – всего лишь сумма того, чего в ней недостает. Потому что в глубине души она любит все природное, но не природу. Если у нее румянец на щеках, то только потому, что на них румяна. А если она пахнет цветами, то потому, что у нее духи на основе туберозы. Да, она согласна с тем, что ее очарование немного искусственно. Ну и что?

Уже не таким уверенным шагом она направляется к этому дому, в котором узнает каркас фермы. Или, может быть, не узнает. Честно говоря, она больше ни в чем не уверена. Она познает жизнь, которая ее окружает. Она слышит жужжание осиного роя у себя над головой. Пугающая музыка непокорной природы заставляет ее вспомнить о собственной хрупкости. По ее рубашке спокойно разгуливает муха. Сняв туфли, она шагает на цыпочках. Эта парижанка, которой так дороги блага цивилизации, находит почти отвратительным то, что природа так бесцеремонна к ней. Да, она преувеличивает, но это последнее оружие, оставшееся ей для защиты.

Она садится на скамейку перед домом и закрывает глаза, подставляя лицо ветру. Когда она на секунду перестает ворчать про себя, ее охватывает приятное головокружение. Она ценит естественность этих одиноких мгновений. Она, глядя на вековое дерево, которому могли бы позавидовать некоторые храмы, даже смакует это великолепное зрелище. Но она никому не скажет об этом.

Защищать деревню значило бы отречься от города, сменить вероисповедание и подвергнуть себя опасности быть отлученной от церкви, навсегда став бедной маленькой парижанкой, затерявшейся среди пшеничных полей.

Наилучшая версия себя самой

Начиная с некоторого возраста «мы имеем такую рожу, которую заслуживаем». Коко Шанель не церемонилась, всем известна ее легендарная жестокость. Но парижское воображение не позволяет ей быть до такой степени несправедливой.

На улице, в кафе, в автобусе лица людей рассказывают об их жизни, в них, словно в хрустальном шаре, можно увидеть прошлое. Счастливая или несчастная любовь, рождение детей, надежды и победы, успехи вперемешку с автокатастрофами.

Выражение лица и то, как мы сами меняемся, превращается в наше удостоверение личности. Здесь ничего не скрыть, все на виду.

Мы рождаемся удачливыми, наше лицо в порядке. Или не в порядке.

Но жизнь часто несправедлива. Первых красавиц лицея, получивших от жизни все, которые пользовались своей красотой, со временем заслоняют те, кого они не замечали. Другие превратили свое своеобразие в козырь, сделав из него фирменный знак. Те, что долго созревают, как хорошее вино.

Уж они-то поняли некоторые непреложные истины: ни к чему плыть против течения, нужно следовать параллельным курсом.

Лучше выглядеть на свой возраст, чем не иметь возраста. Мы уже давно поняли, что прибегая к пластической хирургии, мы, как ни парадоксально, становимся старше, а не наоборот. Правда, случается, что некоторые овладевают искусством ботокса, но чаще всего мы этого не скрываем, тем более что лицо перед нашими глазами, на котором почти нет морщин, – это лицо страха.

Парижанки не пытаются казаться не тем, кем являются на самом деле. Потому что, по правде говоря, их цель скорее не в том, чтобы молодо выглядеть – это иллюзия, – а в том, чтобы достичь наилучшей версии себя самой, как снаружи, так и изнутри, независимо от возраста.

Она не забывает только одну заповедь: «Извлекай максимальную пользу из той физиономии, которую имеешь сейчас, через десять лет ты пожалеешь о том, что ее уже нет».

© Annemarieke Van Drimmelen

Model: Caroline de Maigret

Не спеши

© Caroline de Maigret

Не спеша поговорить со старой соседкой; прочитать книгу; пойти на работу пешком, а не ездить каждый день в метро, если на улице хорошая погода; поехать куда-нибудь на выходные вместе с друзьями.

Не спеша узнать себя, прислушаться к себе; переодеться; отдохнуть; сказать «да»; сказать «нет»; помолчать; поухаживать за своим телом; вкусно поесть; спросить себя: «Кто я, чего я хочу?»

Не спеша позвонить бабушке в день ее рождения и ополоснуть волосы холодной водой, как она учила вас, внимательно выслушать детей, глубоко вздохнуть; выжать апельсиновый сок на завтрак; пойти в музей, прогуляться по лесу и послушать звуки, которые издают насекомые в траве, летом вместе с ребенком собрать гербарий, рассказать ему сказку; не спешить.

Не спеша воспользоваться удобным моментом, потому что никто не подарит нам его.

И помечтать, лежа в ванне, как в детстве.

Ювелирные украшения

© Caroline de Maigret

Model: Anne Berest

Парижанки не носят много ювелирных украшений.

Не разлучаются. С тонкой цепочкой, простым обручальным кольцом, фамильной драгоценностью. Она должна быть как можно незаметнее, должна сливаться с кожей. Это ее характерный признак.

Крупное украшение. Широкий позолоченный браслет, колье с камнями – эти броские драгоценности носят, чтобы оттенить повседневный костюм. Или надевают на пляж, на загорелую кожу.

Теория противопоставления. Чем больше вы одеты, тем меньше на вас должно быть драгоценностей.

Бодлеровские «драгоценности». «Дорогая нагою была, но на ней мне в угоду браслеты да бусы звенели».[4] Мы затвердили урок – и не снимаем драгоценностей в постели. Неважно, ложась спать или занимаясь любовью. Они притягивают счастливые сны.

Настоящая подделка. Затейливое украшение нужно принимать за то, что оно есть на самом деле, мы культивируем искусство дешевки. Его надевают, выходя в свет, потому что нам плевать, если его украдут в метро. Зато мы не носим истинных подделок. Роскошные ювелирные имитации неприемлемы.

Наручные часы. Их рассматривают как украшение. Это не означает, что они дорого стоят. Нет, это значит, что они красивые, старинные или забавные, что они дополняют наряд, оживляют его, контрастируют с ним.

История. Нет надобности иметь кучу украшений, но у каждого из них должна быть своя история, будь то фамильные драгоценности или сувенир, привезенный из поездки. Они дороги не ценой, а сентиментальными воспоминаниями.

– Мне кажется, я поправилась.

– Да ну? Ты села на диету?

– Нет. У меня не получается.

– А спорт?

– Тоже нет. Мне не хватает времени.

– Но как же ты борешься с весом?

– Я собираюсь купить себе длинное пальто.

© So-Me

Идеальный мужчина

Он не мускулист. (Ты предпочитаешь представлять его себе с книгой в руках, а не в тренажерном зале.)

Он не брит. (Так что ты никогда не знаешь, что за человек скрывается за бородой.)

Он – чистюля. (Но старается, чтобы это было не слишком заметно.)

Он веселый. (До такой степени, что может исчезнуть.)

Он обладает чем-то особенным. (Но не машиной.)

Он видный. (Но это не его вина.)

Он – дрянной мальчишка. (Но всегда добивается прощения.)

Он не совершенен, но у него огромное преимущество в том, что он действительно существует.

© Stphane Manel

Model: Stphane Manel

Оптимистические рассуждения о любви

© Caroline de Maigret

Как правило, все истории любви плохо заканчиваются.

Ты родилась с этим припевом, но, правда, тебе также говорили о том, что любовь приходит несколько раз, тогда как же первая любовь может быть счастливой? И наперебой твердили о том, что на середине пути тебя ждут искушения. Не говоря о том, что и у него будет из чего выбрать.

Все это верно и неверно. По статистике, у тебя (разумеется) больше шансов порвать с ним, нежели любить его до конца своих дней. Если он тебе больше не звонит, значит, не стоит тратить на него время, пусть он найдет себе ту, которая больше ему подходит. Тем лучше для вас обоих.

Но разве жизнь не состоит из исключений? Нельзя всегда быть уверенной (в любви, но, впрочем, и во всем остальном), а идеального мужчины не существует. Пусть лучше все они будут плохими, чтобы ты выловила из них хорошего, когда он появится. В любви не место импровизациям, любовь – это единственное состояние, когда ты не имеешь выбора. Это восхитительно, и магия любви неизменна.

Хорошо, что среди всех своих любовных историй – и вдобавок всех твоих больших неудач – ты научилась понимать себя, быть сильной и независимой: выпутываться самостоятельно.

Значит, чтобы быть счастливой, тебе не нужен никто. Но, правда, с ним – лучше.

В Париже, как и повсюду, чтобы стать влюбленной девушкой, полезно научиться разбирать по винтикам своего избранника.

Настоящее оружие,

согласно басням психиатра Милтона Эриксона