Трудно быть солнцем Леонтьев Антон

– Вот что вытащил на свет божий ковш экскаватора, – сказал мэр. – Черт возьми, кто-нибудь может дать мне сотовый, я должен связаться с милицией.

Виктория Карловна, не боясь запачкать желтое платье, опустилась на колени перед страшной находкой.

– Юлия, – произнесла она мрачным тоном. – Я не могу ничего утверждать, но посмотрите…

Крестинина склонилась над скелетом. Он, как она теперь поняла, был облачен в белое когда-то платье. Череп был заполнен землей, однако не оставалось ни малейшего сомнения – это женский скелет. Волосы, длинные черные волосы, прекрасно сохранились.

На платье, в которое был облачен скелет, была приколота брошь. И еще что-то. Юлия присмотрелась. Ей внезапно стало дурно. Она почувствовала, что может потерять сознание. Брошь в виде дельфина с сапфировыми глазками. Боже, такую же брошь, только с глазами-рубинами, она получила в подарок от бабушки. Бабушка говорила, что парное украшение было у Анны Радзивилл в день, когда дива немого кино бесследно исчезла в Староникольске.

Платиновый дельфинчик с сапфировыми глазками. И эта брошь украшает платье мертвой женщины, обнаруженной в парке княжеского дворца. И та же брошь блестит на платье, в котором запечатлена Анна Радзивилл на своей последней фотографии до ее исчезновения.

– Посмотрите, – сдавленным голосом произнес Александр Святогорский. – Брошью к платью приколот цветок, ведь так?

– Роза, это наверняка роза, – выдохнула Виктория Карловна.

Юлия присмотрелась. Олянич права. Засохшая, грозящая рассыпаться в прах роза украшала грудь скелета. «Цветочный убийца»!

– Никто не должен прикасаться к скелету, я известил полковника Кичапова, он в парке, вместе с семьей, через пару минут будет здесь, – сказал мэр.

Никто и не думал прикасаться к скелету. Юлия, как завороженная, смотрела на пожелтевшие кости, облаченные в лохмотья, бывшие когда-то чудесным белым платьем. Она не сомневалась – перед ней находился скелет ее прабабки, Анны Радзивилл, пропавшей 24 сентября 1916 года в Староникольске. Автор анонимного послания был прав – Анна мертва.

– Взгляните, – один из рабочих указал на шею скелета. Его туго обвивал полуистлевший шарф грязно-синей расцветки, на котором можно было распознать вышивку с изображением пурпурной розы.

– Юленька, крепитесь, – Виктория Карловна посмотрела на Крестинину. – Мне хочется ошибиться, но я уверена – это ваша прабабка Анна.

– Значит, она тоже стала жертвой «цветочного убийцы», – сказал мэр. – Боже мой!

Яркое августовское солнце отражалось в крошечных сапфирах броши-дельфина. Крестинина ощутила страх. Она буквально чувствовала мысли, которые прыгали в голове у всех собравшихся – Анну Радзивилл убил князь Феликс Святогорский. Задушил шарфом, который до сих пор был обмотан вокруг шеи жертвы. И вот, спустя почти девяносто лет, она стоит около останков своей прабабки, а рядом с ней – внук ее возможного убийцы.

– Боже мой! – повторила вслед за мэром Виктория Карловна.

Юлия ощутила нарастающую слабость, свет померк перед ее глазами. Она потеряла сознание, и если бы не молодой князь Святогорский, который подхватил ее, то Юлия упала бы прямо на тленные останки своей прабабки, Анны Радзивилл.

Когда сознание вернулось к Юлии, то находилась она уже не в парке княжеского дворца, а в удобной кровати, на втором этаже особнячка Виктории Карловны. Заметив, что Крестинина очнулась, директриса положила ей на лоб прохладную руку:

– Юлечка, вы всех нас испугали! Однако как я вас понимаю, с моей стороны было ужасно глупо звать вас в котлован, чтобы… чтобы вы взглянули на скелет. Но как только князь показал мне его, меня как молнией пронзило – это ваша прабабка Анна.

Юлия попыталась привстать, однако Виктория Карловна заявила безапелляционным тоном:

– Вы должны оставаться в постели! И учтите, деточка, князь хотел везти вас в больницу, но я настояла на том, чтобы мы направились ко мне домой.

– Спасибо, – пробормотала Юлия.

– Вот, выпейте, это придаст силы, – Виктория Карловна поставила перед Юлией поднос, на котором дымилась чашка ароматного чая. – Я приготовила вам куриный бульон и рогалики. Вы же не завтракали, деточка, потом эта гнетущая жара, скелет… Как же я вас понимаю!

Юлия с жадностью набросилась на еду, она чувствовала зверский голод. День клонился к завершению. Было еще светло, солнце ярко било в окна особняка, однако длинные тени легли на все предметы.

– Виктория Карловна, – произнесла Юлия. – Вы считаете, что это останки моей прабабки?

Директриса, не задумываясь, ответила:

– Да, я в этом уверена! Вы же видели брошь в виде дельфина у нее на груди, на последней фотографии Анны Радзивилл ее платье украшает эта же брошь.

– Убийца приколол брошью розу, – слабым голосом произнесла Юлия. – Это так страшно!

– Вы правы, – ответила Виктория Карловна. – Практически сразу после того, как вы потеряли сознание, деточка, понаехала милиция. Прибыл полковник Кичапов, большой друг нашего разлюбезного Петра Георгиевича, приказал всем посторонним покинуть место преступления, как он выразился. Хотя если преступление и произошло на том же самом месте, где был найден скелет, то почти девяносто лет назад. Но полковник не отличается сообразительностью, так сказать, положение к этому обязывает…

– Что произошло с… с моей прабабкой? Я имею в виду ее скелет, – спросила Юлия. Перед ее глазами вновь появилась ужасная картина – желтые кости, истлевшее платье и сверкающая сапфирами брошка.

– Насколько я поняла, сначала будут тщательно исследовать котлован, а потом тело Анны заберут для проведения экспертизы. Никто еще не говорит, что это тело вашей прабабки, Юленька, но никто и не сомневается, что это так!

– Значит, автор анонимного письма был прав, мою прабабку убили. Задушили, – сказала Юлия. По ее телу пробежали мурашки страха. Итак, события начали развиваться намного стремительнее, чем она предполагала.

– Я вам говорила, деточка, – добавила Виктория Карловна, пододвигая к Юлии вторую чашку с горячим куриным бульоном. – Я и не сомневалась, что Анна стала жертвой «цветочного убийцы». Как вы знаете, тела трех жертв были найдены, еще два до последнего времени – нет. И вот сегодня был обнаружен скелет Анны.

Виктория Карловна в возбуждении шагала по спальне, размышляя вслух:

– Моя бабка, Елена Карловна, в своих дневниках подробно описывает каждую мелочь. Наверняка в последней части ее записей есть заметки, посвященные тому, как исчезла Анна Радзивилл. Вы же знаете, деточка, все началось с дочери промышленника Евгении Ируповой и закончилось исчезновением вашей прабабки Анны. Но где третья часть дневника? Я не имею ни малейшего представления об этом! Вторая, как я вам говорила, наверняка находится у Почепцова. И этот червяк ни за что не отдаст мне ее. Он вообразил, что сможет расследовать серию «цветочных убийств» и единолично снискать лавры Шерлока Холмса. Но мы же ему не позволим?

– Нет, не позволим, – согласно кивнула Юлия.

Виктория Карловна вышла из спальни и вернулась через несколько минут, держа в руках первую часть дневника Елены Карловны.

– Юлечка, настала пора, чтобы вы ознакомились с записями моей бабушки. Все равно сегодня вы не в состоянии куда-либо выходить, поэтому, прошу вас, почитайте.

Раздался телефонный звонок. Виктория Карловна вышла. Юлия взяла тетрадь, раскрыла ее. Что же, директриса права. Дневниковые записи Елены Карловны Олянич – единственная возможность ознакомиться с ходом расследования убийств, которые происходили в Староникольске в 1916 году. А если учитывать тот факт, что Елена Карловна и сама стала жертвой таинственного монстра, то все это принимает чрезвычайно интригующий поворот.

Юлия была уверена – чтобы поймать убийцу, на совести которого студентка Олеся, необходимо докопаться до подоплеки тех, старых убийств. Но реально ли найти убийцу спустя девяносто лет? Она не знала ответа.

Дневники Елены Карловны, в любом случае, полны интересного материала. Она вчиталась в первые строчки.

«Сего, 7 октября года 1916 Аnno Domini, я приступаю к записям, которые, возможно, смогут пролить свет на череду странных и зловещих событий, вовлеченным в паутину которых оказался столь милый моему сердцу городок наш, Староникольск…»

Несколько витиеватый стиль, но что поделаешь! Зато почерк у Елены Карловны Олянич понятный, не потребуется напрягать зрение, чтобы разобрать записи.

– О, Юленька, я вижу, вы уже начали знакомиться с литературным наследием моей бабки Елены? – сказала, возвратившись в спальню, Виктория Карловна. – Звонил князь Святогорский. Справлялся о вашем самочувствии и выразил желание посетить вас, однако я взяла на себя смелость отказать ему. Или я была не права?

– Нет, совершенно правы, – ответила Крестинина. – Сегодня я никого не хочу видеть.

Их беседу снова прервала трель звонка, на этот раз у входной двери. Доставили шикарную корзину белых роз.

– Я думаю, это мог послать только один человек, – сказала Виктория Карловна, подавая Юлии небольшой розовый конверт, перевязанный золотистой ленточкой. – Молодой князь. Я же заметила, какое впечатление вы произвели на него, деточка.

Юлия развернула конверт. Виктория Карловна оказалась совершенно права – цветы и записка от Александра Святогорского. Пожелания скорейшего выздоровления и надежда на то, что они смогут увидеться в ближайшее время.

– Князь очаровательный молодой человек, – мечтательным тоном проговорила Виктория Карловна. – Но, деточка, прошу вас, будьте с ним начеку. Вашей прабабке не повезло, вы сами знаете, чем закончился ее роман с Феликсом-младшим. Да и выбор цветов… Розы, князь мог бы остановить свой выбор и на чем-то другом.

– Да у меня и в мыслях нет ничего подобного! – воскликнула Юлия, густо покраснев. – Виктория Карловна, если вы не возражаете, я посвящу сегодняшний вечер и часть ночи чтению дневника вашей бабки.

– Ну да, это поможет вам окунуться в атмосферу Староникольска летом 1916 года. И, думаю, нам это необходимо. Я заварю вам еще чаю, Юленька?

Виктория Карловна вышла на кухню, Крестинина снова раскрыла тетрадь. Итак, обратного пути нет. Все началось с анонимного письма. А чем закончится? Она не имела ни малейшего представления.

Юлия начала читать дневниковые записи Елены Карловны Олянич. Это выведет их на след убийцы.

– Удивительная находка, – в который раз проговорил патологоанатом, осторожно поворачивая череп только что доставленного в морг скелета. – На вид останкам никак не меньше семидесяти – восьмидесяти лет.

– Вполне вероятно, что речь идет об Анне Радзивилл, – сказал полковник Кичапов.

Патологоанатом поцокал языком и ответил:

– Ну, это я сказать не могу, но если это так… Она исчезла в 1916 году, как раз в самый разгар этой эпопеи с убийствами? Значит, ее тело провело в земле восемьдесят семь лет.

– Что вы можете сказать? – спросил присутствовавший тут же мэр Староникольска Петр Георгиевич Белякин. – Можете ли сообщить нам причину смерти?

– Для этого потребуется по крайней мере один день, но на беглый взгляд… – Патологоанатом замолчал и снова углубился в изучение женских останков.

Прошло около десяти минут, и врач продолжил прерванную фразу:

– На первый взгляд, как мне кажется, эта дама, возраст которой от двадцати семи до тридцати пяти лет, стала жертвой удушения. И этот чудесный шарфик, который я удалил с ее шеи, мог вполне быть орудием убийства. Кто-то затянул его, скорее всего, сзади, что привело к практически моментальной потере сознания и быстрой смерти. И этот кто-то обладал достаточной силой, чтобы сломать шейные позвонки.

– Вот жуть-то, – сказал, содрогнувшись, полковник Кичапов.

За время своей карьеры в милиции он видел достаточное количество трупов, чтобы стать невосприимчивым к ликам смерти, однако скелет произвел на него гнетущее впечатление. Еще мальчишкой, в местном краеведческом музее, он видел фотографию прелестной молодой дивы, Анны Радзивилл, в белом платье, огромной шляпе и с зонтиком от солнца. И вот, вероятнее всего, теперь он видит останки Анны, найденные в парке княжеского дворца.