Все прелести Технократии Волосатый Максим

Глава 13

Барок всегда считал себя человеком (будем считать пока так) слова. Он четко знал, что обещания надо выполнять. Но сейчас он в первый столкнулся с тем, что ну никак не хочет держать это самое слово. И плевать, кем его будут считать.

Сидеть в голове у Рудольфа, наблюдая за непонятными мелкими движениями, которые тот мог совершать часами, было невыносимо. И это все продолжалось уже третью неделю. До назначенного срока оставалось десять дней.

– Руди, – Барок деликатно откашлялся. – Не пора ли отдохнуть?

– Опять? – возмутился Рудольф. – Прерываться каждые два часа, чтобы сбивать все, что можно? Я не могу работать в таком режиме.

– А я не могу в таком режиме жить, – Барок решительно оттеснил Рудольфа от управления телом: в конце концов, кто здесь хозяин? – Сутки напролет складывать, склеивать, прижигать эти железяки, тут здоровое тело не выдержит, а уж это-то и подавно.

– Железяки?! – возопил Рудольф, но Барок уже принял решение.

– Спорт. И без разговоров, – он вылез из-за стола, за которым, согнувшись в три погибели, уже второй день кряду корпел Рудольф, проводя окончательную сборку буквально возрождаемого из пепла «Индикта», и решительно направился вниз по лестнице. Нет, так жить нельзя. Сидеть и смотреть на бесцельные с виду, мелкие движения рук было выше его сил.

– Я потом час сосредоточиться не могу, – заныл Рудольф.

– А, не двигаясь, ты снижаешь работоспособность, – невозмутимо парировал Барок, выйдя во двор и осматриваясь на предмет, чего бы разломать не жалко. – Мы уже с тобой возимся почти три недели. А без меня ты еще год бы ковырялся. Это если бы еще вспомнил что и куда крепится.

Кем бы Рудольф на самом деле ни являлся, как бы ни мучила его заниженная самооценка, но упреков в отношении профессионализма он не терпел в принципе. В эти моменты вялый хомяк, у которого Барок без труда отобрал тело, убирался куда-то в сторону и появлялся уверенный в себе, готовый до последнего вздоха защищать свое детище, не терпящий компромиссов боец.

– Год?! – Рудольф расправил несуществующие плечи. – Да знаешь ли ты, сколько должен по технологии занимать этот процесс, и в каких условиях он должен протекать? Да мне памятник можно ставить, что я в эти сроки укладываюсь, да еще работая практически на колене.

– Будет тебе памятник, – фыркнул Барок, вытаскивая из ангара с ботом приглянувшийся тюк, набитый каким-то тряпьем. – Тебе осталось чуть больше недели. Если до срока не управишься, памятник тебе обеспечен. Прямоугольный такой, ровненький. Надгробье называется. Поступят с тобой примерно вот так.

Несколько разминочных движений – и серия ударов руками. Пока несильных, примеривающихся. Наскоро подвешенный на ближайший сучок тюк вяло колыхался под ударами. Прямо как Рудольф, усмехнулся про себя Барок. Настоящий Рудольф услышал и обиделся. Иди ты, огрызнулся Барок. То, что я тебя выпустил, вовсе не означает, что ты теперь равноправный партнер. Делай, что тебе говорят, или опять сядешь за свой полог. Шипение Рудольфа так и не трансформировалось ни во что конкретное. «Так-то, знай свое место», победно ухмыльнулся Барок, продолжая издеваться над тюком.

Он разогрелся, удары стали резче, сильнее. Барок подключил ноги. Да уж, Рудольф теперешний внешне мало напоминал увальня, в теле которого он открыл глаза несколько недель назад. Сейчас Барок уже рискнул бы выйти против двоих-троих противников.

– Х-ха, – с криком он рубанул ребром ладони по излохмаченному тюку и взвился в воздух. Удар ногой с разворота, и тюк разлетается яркими лоскутами непонятно для кого предназначенной одежды.

– Руди, что это? – Барок с удивлением подобрал с земли странную куртку. А ничего так. Крепкая на вид, лаконичная, со множеством карманов. Выглядела она гораздо лучше всего того, что Барок смог найти в кладовке у Рудольфа.

– Военная форма, – сообщил Рудольф.

– Какая? – вытаращил глаза Барок. – Ты что фетишем увлекаешься? Любишь делать это в униформе?

После той ночи с Сильвией Барок серьезно прошелся по памяти Рудольфа, безжалостно выковыривая оттуда все, что связано с сексом. Надо было подготовиться, чтобы не попасть впросак в следующие разы. Никакими неприличными страстями Рудольф не страдал, но знал про них удивительно много. В деталях и подробностях. Барок вдоволь нахихикался, подначивая жутко страдающего по этому поводу Рудольфа. А больше всего «соседушка» возмущался, когда Барок высказал искренне непонимание того, что, в смысле, а почему бы и нет? Идея гомосексуального контакта, например, вызывала у Рудольфа почти парализующую брезгливость. У Барока, собственно, – тоже, но почему бы не поиздеваться?

– Это настоящая военная форма, – надулся Рудольф.

– Так я же и не спорю, – расплылся в сладенькой улыбочке Барок. – Они, военные, такие мускулистые….

– Военные тут совершенно ни при чем, – заторопился Рудольф, отчаянно конфузясь. Барок даже немного пожалел его. Право, соседушка, не надо так переживать. Это шутка такая. Если не помнишь, я вернее кого бы то ни было могу подтвердить твою нормальную ориентацию. Вон как по Сильвии-то убивался.

– Все жители Сообщества Планет «Технократия» являются военнообязанными. У нас нет собственной армии, только полиция. Но когда объявляется боевая тревога, все обязаны прибыть на сборные пункты, где организуется оборона.

– От кого оборона? – хищно насторожился Барок. – Вы с кем-то воюете?

– Ни с кем мы не воюем, – попытался успокоить его Рудольф. На самом деле Барок только расстроился. То-то было бы здорово попасть на местную войну. Хоть какой-то смысл в жизни…. – Но мы живем в мирах Авангарда, а тут действуют только те законы, которые ты можешь защитить.

Барок с недоверием покосился на соседа. Кого и от кого мог защитить хомяк-Рудольф представлялось слабо. Видимо, тут все же есть серьезные парни. Или это такие противники попадаются?

– А что кому-либо может понадобиться на Алидаде? – скептически нахмурился Барок. – Сильвию разве что у вас отобрать, попользоваться?

– По-моему это не я на ней сдвинулся, – негромко проворчал Рудольф. Но Барок услышал.

– Поговори мне еще, – пригрозил он. – Я вопрос задал. Отвечать будешь?

– Буду, – огрызнулся Рудольф. – Прилетают сюда в основном за бойджей. Она здесь есть. Технократия официально не объявляла о том, что располагает планетами, на которых она растет, но слухи все равно идут. Вот и появляются разные…. «Вольные охотники».

– Подожди, – перебил его Барок, запихивая разбросанные тряпки обратно в тюк и направляясь в дом. Шутки шутками, а разминка закончена, пора опять садиться за работу. Куртку, правда, Барок прихватил с собой. – А почему бы и не объявить? Я ничего не путаю, или это довольно дорогая штука, на продаже которой можно неплохо заработать? А в деньгах вы, как я видел, не купаетесь.

– И да и нет, – скривился в голове Рудольф. – Заработать-то можно, но только почти во всех государствах бойджа считается стратегическим продуктом. И за планеты, на которых она встречается, обычно дерутся. И, как правило, независимыми они остаются недолго. Последний недавний пример – Бойджер. Там РФМ с Сакс-Союзом чуть глотки друг другу не перегрызли. Мы такого у себя не хотим. Поэтому факт присутствия бойджи и не разглашается.

– Да ладно, – скривился Барок. – А то никто не знает из государств. Охотники знают, а остальные – нет?

Он зашел в дом, но решил все же сначала добраться до кухни, в последнее время он пристрастился к кофе. Это было второе явление на Алидаде после Сильвии, в которых вкусы обоих совпали.

– Может, и знает, – не стал сопротивляться Рудольф, – но если я ничего не путаю, Академический Совет Технократии пригрозил уничтожить все невеликие плантации, если хоть кто-нибудь сюда сунется. В ответ мы ее не экспортируем и не используем. Ну, разве что чуть-чуть, для себя.

– Дети, – Барок налил кофе в большую кружку и сделал осторожный глоток. Нет, подождать надо, горячо еще. – Большие дети. И ты, и твой Академический Совет. Вы что, не понимаете, что живете на пороховой бочке?

– Это почему? – удивился Рудольф. Барок вздохнул: нет, он не издевается, он на самом деле не понимает.

– Как тебе объяснить, – Барок пожевал губами. – Вас не трогают то тех пор, пока у государств все в порядке с теми количествами, которые у них уже есть.

Он опять пригубил кофе. О, уже лучше.

– Но как только кто-нибудь из них начнет испытывать дефицит, вас тут же приберут к рукам.

– Мы же сказали: все уничтожим. Мы не шутили.

Нет, он на самом деле верит в эту чушь.

– Да ничего вы не уничтожите, – Барок развалился на стуле, потягивая кофе. – Как только принимается решение, первым делом, вас отрезают от средств наблюдения (если они вообще у вас есть) за внутрисистемным пространством. Затем на плантации высаживается десант посильнее, а по городам начинает работать кто-нибудь очень серьезный и страшный. Вы даже понять ничего не сможете. Плантации они уничтожат…. Да кто вам даст? Сколько планет в этой вашей «Технократии», шесть? Еле-еле освоенных?

– Шесть, – немного ошарашенно подтвердил Рудольф.

– А у ближайших соседей? – поинтересовался Барок. – Как их, Азиатский Союз?

– Больше двадцати тысяч, – упавшим голосом сообщил Рудольф.

Барок искренне рассмеялся. Кружка с кофе в его руках запрыгала, плеснула на пол. Он посмотрел на пролитый кофе и развеселился еще больше. Когда приступ веселья прошел, Барок сделал еще один большой глоток и решительно поставил кружку на стол. Да уж, в таком мире нельзя терять ни секунды зря.

– Все, перерыв закончен, возвращаемся к работе. Тем более, что твой «Индикт» как раз и может пригодиться в этой ситуации. Даже более чем. Сколько нам еще возиться?

– Завтра к вечеру должны все собрать, – как только разговор коснулся дела, Рудольф стал серьезен, собран и сосредоточен. – Если не будем прерываться на «разминки», – не преминул ввернуть он.

– Будем, – заверил его Барок. – Обязательно будем. А вот спать больше шести часов необязательно совершенно.

И, прерывая возмущения «соседа», «отпустил» управление телом.

– Все, принимай командование, у нас полтора дня. Не больше.

Они уложились за сутки. Распаленный Барок подгонял Рудольфа, как мог, сократил время сна до четырех часов, но в итоге, после обеда следующего дня, «сосед» с победной улыбкой на губах откинулся на стуле, удовлетворенно разглядывая свое творение.

– Готово.

– Наконец-то, – Барок нетерпеливо оттолкнул Рудольфа поглубже внутрь головы, и схватил матово поблескивающий шарик. – Он работает. Рассказывай, как пользоваться.

Обескураженный таким обращением творец, хотел, было, обидеться и не выйти, но куда там. Напор Барока вытащил бы его хоть с другой стороны планеты, а не то что из своей головы.

– Только не как в прошлый раз, – Барок нетерпеливо схватился за обруч из черных квадратиков и водрузил его на голову.

Между их сознаний предупреждающе моргнул узор, изрядно подзабытый за последние дни. Барок решил, что будет нелишним подстраховаться: вдруг «сосед» решит использовать свой агрегат для того, чтобы избавиться от него, вышибив захватчика в полумрак. На этот случай узор будет блокировать Рудольфа так, что у того просто не получится выйти за пределы полога.

Рудольф молча показал на какую-то панель. Барок тут же ткнул в нее пальцем. Мягко засветились индикаторы, вокруг «рогов» опять возникла знакомая дымка. Барок осторожно, помня, чем закончился прошлый опыт, положил шарик на нее. Но все прошло, как нельзя лучше. Настройки состоялись с первого раза, выбранная интенсивность не взрывала голову, а работала так, как положено. То есть исправно транслировала волю Барока ставшему послушным шарику. Сам Барок особой ценности в отсутствии двигателя не ощущал, подумаешь, ничего особенного, он еще и не такое видал….. стоп, а где? Нет, не вспоминается, позже. А вот Рудольф впал в совершеннейшую эйфорию.

– Он работает! Работает! – сознание Рудольфа упругим мячиком запрыгало в голове у Барока.

– Уймись! – прикрикнул на него Барок. От этих прыжков у него начала кружиться голова. – Он и должен работать. Ты его что, не для этого делал?

– Но ведь могло и не получиться, – удивленно не согласился с ним Рудольф. – Не заработал бы, и все. Или поработал бы немного и перестал.

– Это ты бы тогда немного работать перестал, – угрожающе сообщил ему Барок. – Я что тут, три недели просто так твоими ковыряниями любовался?

Его уверенность была настолько убедительна, что Рудольф даже притих. Надо думать, прикидывал, чтобы с ним было, если бы прибор не сработал с первого раза. Судя по раздавшемуся испуганному покашливанию, прикинул.

Но Барок не стал придавать значения его расстройствам. Он получал удовольствие от игрушки. Поблескивающий шарик вертелся по комнате, уворачиваясь от препятствий. Легкий, послушный каждому движению мысли, он порхал по комнате, как бабочка. Интересно, а откуда он запитывается? Барок присмотрелся повнимательнее. Это ему кажется, или от шарика во все стороны растягиваются дымчатые щупальца? Ладно, проверим. Что там Рудольф говорил про двигатели бота?

Шарик послушно вильнул, заложил поворот и нырнул вниз, по лестнице, на улицу. Со сдавленным воплем Рудольф, забыв о бестелесности, ринулся за ним.

– Куда? – покачнулся Барок. – Стоять. Он по делу полетел.

Он присмотрелся к пространству в собственной голове. Да уж, трем элементам сознания здесь становится тесновато. Шарик отражался перед его внутренним взглядом, как на экране витранса. Только этот экран был развернут у него на внутренней стороне лба. Забывшийся Рудольф полез вперед, рассматривать, чуть ли не оттолкнув Барока. Пришлось напомнить, кто здесь хозяин. Шипящий Рудольф убрался за полог и стал наблюдать оттуда.

Барок начал просматривать приходящую картинку. Ого-го. Это же не только, как его там, … чего-то делатель в полях…. Это же наблюдатель, каких поискать. Активных двигателей-то нет, значит, системами поиска не обнаруживается. А зато картинка с него идет – лучше и не бывает. Вот двор, вот, ангар. О, вот и бот. Ха, он же не запущен.

А шарику и не надо было. Барок почти почувствовал его готовность. Батареи. Бортовые батареи бота. Вокруг них и без активации существуют те самые поля, которые чувствует шарик. Дымка вдруг стала виднее, окутала батареи. От висящего шарика к Бароку потянулись полупрозрачные нити. «Индикт» честно отрабатывал свое задание. Нити дотянулись до Барока. И голова тут же отозвалась предупреждающим звоном. Осторожно, она сейчас взорвется. Барок живо вспомнил ощущение прошлого раза. Э-э, нет, он так не согласен.

– Рудольф, куда девать эту энергию? – Барок судорожно заметался, выцарапывая «соседа» из его раковины. Нашел время прятаться. – Рудольф!

– Я не знаю, – испуганно пискнул «творец». – Это же экспериментальный образец.

Звон в голове тем временем начал становиться угрожающим.

– И что?! – Бароку сейчас не нужны были оправдания, ему были нужны инструкции.

– Я не знаю, – повторился Рудольф. – Накапливать он накапливает, а как он будет ее сбрасывать, этого я еще не придумал. Он же еще до конца не доведен….

Если когда-нибудь Рудольф и был близок к ужасной смерти, то это сейчас. Соприкоснувшись с аурой Барока, остатки сознания Рудольфа в диком ужасе метнулись за свой полог, забились там в самый дальний угол и замолчали, парализованные ужасом. Барок остался один на один с готовой вот-вот взорваться головой: честный шарик исправно накачивал единственный доступный ему канал дармовой энергией.

Шум стал цветным: перед глазами Барока поплыли разноцветные пятна. Что делать? Что?! Шарик чуть повернулся, картинка сместилась и перед мысленным взором Барока вдруг появилась гора каких-то ящиков. Что за ящики? При чем тут ящики? А, это те самые, которые остались после распаковки оборудования. А…?

Воспаленное сознание все же спасло его, спасая себя. Если у тебя чего-то много, это «что-то» нужно куда-то положить. И Барок вывернулся, стараясь сбросить нестерпимый груз переданной энергии. «Вон туда», он мысленно указал голове на гору ящиков….

Тягучий вихрь, казалось, вынес из перегруженной черепной коробки все, что там находилось. Он нахлынувшей пустоты Барок едва удержался на ногах. Все, что накопилось в ней, благодаря трудолюбивому «Индикту», одновременно рванулось наружу, полностью вычищая закрома памяти. И опять цветные сны. Мысленный взгляд Барока заволокло красным. Что теперь не так? Он долго ломал голову над этим. Полсекунды, не меньше. Пока вернувшийся слух не донес до него оглушительный взрыв, раздавшийся прямо за стенами дома. Это были не сны, это явь.

Перепрыгивая через разбросанные по комнате коробки и части оборудования, Барок бросился к окну. Во дворе, на месте горы ящиков опадал огромный, исходящий жирным чадом шар пламени. Шарик освободился от энергии….

Глава 14

– За великого оружейника! – провозгласил Барок, поднимая бокал с вином.

Они с Рудольфом решили не скупиться. Вино выбрали самое что ни на есть дорогое. Много. Праздник у них, или нет? Правда, поначалу пришлось немного поломать голову, как его добыть. Батареи бота сдохли напрочь: отдыхающий на втором этаже в специальном нейтральном ложе шарик постарался на славу, но кто может в галактическую эпоху остановить двух победителей, создавших невиданное ранее оружие? Один звонок по ком-фону, и через час послушный робот-доставщик просигналил возле черного пятна, красующегося, как орден, на месте взорванной горы ящиков.

– За великого оружейника! – Барок сейчас искренне гордился «соседом», ибо что может лучше подчеркнуть величие мужа, нежели создание нового, ранее невиданного оружия?

– Я не то хотел сделать, – сокрушенно поведал в ответ Рудольф.

– А сделал то. То, что надо, – Барока переполняло довольство. Ради такого случая, он даже поделил их ощущения ровно пополам. Чтобы Рудольф тоже мог наслаждаться плодами праздника. – Выпьем.

– Выпьем, – тряхнув головой, согласился Рудольф, отгоняя, не без помощи Барока, ненужные переживания.

Их общая рука подняла бокал, общие губы пригубили превосходное вино.

Вообще, со стороны, ситуация выглядела более чем странно. Тело Барока-Рудольфа неподвижно сидело в гостиной в полной тишине, периодически наполняя бокал вином из по очереди открывающихся бутылок. А в промежутках молчало и смотрело куда-то сквозь стены. Поминки, очень похоже. Но это – для нормальных людей. А любой сумасшедший, который смог бы проникнуть внутрь сознания этого тела, тут же угодил бы на развеселую вечеринку. В голове у неподвижно сидящего тела дым стоял коромыслом.

Хохот, гам, сальные шутки и анекдоты. Большую часть которых оба участника знали наизусть, поскольку черпали из одного и того же источника. Но почему бы двум поддатым мужикам и не наплевать на общепринятые правила? Они так долго не отдыхали. По-настоящему.

– Ты не понимаешь, – убеждал Рудольфа Барок сквозь легкий туман, потихоньку окутывающий все пространство в голове. – Оружие всегда гораздо более востребовано. Из ничего ты создаешь неисчерпаемые запасы энергии, мгновенно перебрасываемые на любые расстояния. Да мы станем властелинами галактики – не меньше. Эй, не смейся, я не шучу. Я умею.

– Да зачем? – сидящее в полутемной гостиной тело в полном молчании чуть покачнулось и приложило руку к груди. Это поддатый Рудольф попытался донести до Барока свою точку зрения. – На войне ведь убить могут…..

– Да ты что? – с поправкой на третью бутылку удивление Барока было абсолютно искренним. – Конечно, могут. Но настоящий воин с презрением относится к опасностям. А ты, что, не настоящий воин?

Барок подозрительно покосился на Рудольфа.

– Самый настоящий, – с той же поправкой на ту же третью бутылку уверил его Рудольф. – Я просто хотел сказать, что мы легко можем иметь всю ту же абсолютную власть, безо всякой угрозы для жизни. Транспортировка энергии на любые расстояния без малейших потерь и без тучи ненужного оборудования. Это ли не власть?

– Дурень, – тело скорчило ласковую улыбку, оторвало руку от груди и постучало себе по голове. Покривились оба: Барок немного не рассчитал, вышло больно. – Я ведь тебе уже рассказывал: тебя хлопнут как только ты объявишь о своих планах конкурировать с государствами. Мы, конечно же, будем использовать все возможности твоего изобретения. Конечно же…. Но только после того, – сидящее тело многозначительно подняло перед собой палец, глядя сквозь него, – как мы сможем защитить наше изобретение от всех, собравшихся на него посягнуть. Понял?

– Понял, – согласился Рудольф, мотнув головой тела. – Только как мы с тобой, ну, в смысле одни… один… одним телом, короче, будем воевать со всем миром?

– О-о-о, – тело вальяжно развалилось на диване, раскинув руки по спинке. Барок лучился самодовольством. – Вот об этом я тебе расскажу завтра, потому что такие планы под вином не обсуждаются. Но ты не переживай, – тело сделало неопределенный жест рукой, – я все продумал, этот твой Академический Совет еще будет валяться у нас в ногах.

– Не будет, – сокрушенно вздохнул Рудольф. – Они знаешь какие гордые?

– Чего-о?! – Барок настолько был возмущен, что их общее тело вдруг распахнуло глаза и завопило что есть мочи. – Ты мне не веришь? Да я их в порошок сотру! Веришь мне?!

– Верю, – испуганно закивал Рудольф: Барок был страшен в своем хмельном возмущении.

– Тогда выпьем.

– Выпьем.

– Эх, – через полчаса и еще полбутылки возвестил Барок в воздух. – Все у нас хорошо. Но знаешь, чего не хватает?

Секундное молчание, и тело осклабилось в улыбке.

– Знаю, – Рудольф изо всех своих ментальных сил проникновенно посмотрел в несуществующие глаза Барока. – Точно знаю.

В углу комнаты вдруг отчаянно просигналил ком-фон. В тишине наступающего вечера звонок был настолько резок, что тело Рудольфа-Барока подпрыгнуло на месте. Звонок вызова позвучал еще раз. Тело подпрыгнуло снова. Уже по другой причине: входящие звонки на ком-фоне были запрещены еще Бароком. Кроме одного-единственного абонента. Одного-единственного….

– Чудеса случаются не только в сказках, – доверительно сообщил Рудольфу Барок.

– Знаю, – драматическим шепотом согласился с ним Рудольф. – Ответь.

Общая подрагивающая от нетерпения рука нажала на клавишу приема.

– Руди, скажи правду, у тебя есть чем накормить и утешить усталую женщину? – раздался из динамика бодрый голос, от которого у Барока-Рудольфа зашевелились все части тела. – Никого не хочу видеть сейчас. Тебя хочу. Примешь?

– О да, – это было все, на что хватило спазмированных голосовых связок окостеневшего в ожидании грядущего счастья тела. – О да.

– Тогда открывай, – Сильвия была неподражаема, как всегда. – Я паркуюсь.

За стеной раздался шум двигателей снижающегося бота.

– Ой, а что у тебя случилось? – не прерывая разговора, удивилась по ком-фону Сильвия, судя по всему, углядев сверху памятное место взрыва. – Пожар был?

– Почему был? – сдавленным голосом произнесло тело. – Он и сейчас никуда не делся.

– Ага-а, – по голосу было непонятно, она напряглась или обрадовалась. Нет, скорее обрадовалась. – А выпить по такому случаю у тебя не осталось?

– Осталось! – хором сообщили Барок и Рудольф.

Шум стих, тело поднялось и пошло к двери. Внутри головы Рудольф моляще посмотрел на Барока. Тот думал недолго.

– Руди, за твои подвиги… сегодня… вот как брату… вот честно. Сегодня – все пополам.

– Бари! – целоваться у двух ментальных сущностей не получалось. К счастью. Иначе не миновать Бароку «братских» объятий. – Бари, брат!..

– Руди, я не помню, я говорила тебе, что ты сумасшедший? – покачивающаяся Сильвия нашаривала в темноте свою одежду. Барок любил наблюдать за ее одеванием не меньше, чем за раздеванием. Тем более, что раздевание, как правило, в памяти откладывалось плохо.

За прошедшие недели Сильвия была здесь шесть раз. И всегда уходила в ночь. Поначалу Барок был готов влюбиться в нее только за это. Ему и своих проблем поутру хватало. А потом не захотел отпускать. Попросил остаться. Но не вышло. Сильвия молча улыбалась, проводила рукой по его щеке и исчезала в неизменном автоматическом бот-такси. Это уже становилось не смешно, Барок не хотел отпускать ее. Просто не хотел. Но его никто не спрашивал. Сильвия поступала только так, как решала она сама. И поэтому сейчас он просто молча смотрел на одевающуюся женщину, так и не решив, как к этому относиться. Скорее всего, придется принять, как данность.

– Говорила, – сил шевелиться не было совершенно. Барок просто чуть прикрыл глаза.

– Так вот сегодня я в этом точно убедилась, – она выпрямилась, повернулась к нему, и у Барока вновь затеплился внутри слабый отблеск былого огня. – Ты каждый раз был другой. Совсем другой. То нежный, грубый, то робкий, то … даже не знаю какой. Какой обычно.

Барок хмыкнул про себя. О «другом» ей мог бы много чего рассказать Рудольф, но тот валялся на своей половине головы, почти потеряв остатки невеликой части сознания от счастья. Или что там его сейчас переполняет? Барок свое слово сдержал. Ровно половину этой сумасшедшей ночи с Сильвией провел Рудольф. И теперь до него было не достучаться. Вырубился. Неженка.

– Я вообще очень разный, – поведал Барок истинную правду и несильно постучал себя по голове. – Вот тут.

– Я уже поняла, – Сильвия, наконец, нашла всю свою одежду и начала одеваться быстро, почти по-военному. Откуда у нее силы после такой ночи так двигаться, Барок представлял с трудом.

Сильвия взяла в руку свою сумочку.

– Можешь не провожать.

– Еще чего, – есть силы, или нет, но отправить ее за дверь просто так, в ночь, он не мог. Барок поднялся с кровати и как был, не одеваясь, пошел провожать.

– Так пойдешь? – Сильвия кивнула на его обнаженную, ну, скажем, … … грудь.

– А чем плохо? – дверь распахнулась, и предутренний ветерок замечательно охладил разгорающийся огонь. Ух ты, а зябко…. Но Барок назад не пошел. Али мы не мужчины?

Неизменное бот-такси, Барок его уже почти ненавидел, покачивалось на привычном месте.

– Ты точно сумасшедший, – с улыбкой уверилась Сильвия, легко коснулась его щеки губами и порхнула в бот. – Иди домой, замерзнешь.