Только за наличные Чейз Джеймс

– Не знаю ничего, – ответил я. – И даже если бы знал, то уж вам бы не сказал. А теперь выметайтесь отсюда!

Толстая физиономия превратилась в искаженную гневом маску.

– Дурак! – вскричал он дрожащим от ярости голосом. – Где ты припрятал монету? Если не скажешь, ты у меня пожалеешь, что появился на свет.

– Пошел вон!

Толстяк овладел собой. Ничего не выражающая улыбка вновь появилась на его губах, он встал.

– Прекрасно, пусть будет так, коли на то пошло, – сказал он. – Поступай как знаешь. Через пару часов ты окажешься за решеткой. Думаешь, на тебе повиснет одно убийство? Ошибаешься! Целых три! Сидеть тебе в тюрьме до конца дней своих!..

Прежде чем я успел поразмыслить по поводу того, что услышал, вошла сестра.

– Ну как, приятная встреча? – поинтересовалась она, улыбаясь. – Никогда бы не подумала, что вы двоюродные братья. Абсолютно никакого сходства!

– Двоюродные братья вовсе не должны походить друг на друга, – ответил я.

– Это точно, – согласилась сестра. Потом взяла со стола букет роз. – Это он принес? Какая прелесть!

– Возьмите себе. Я не любитель цветов.

– Серьезно? Что ж, благодарю вас. Розы просто восхитительны. – Она уткнулась носом в букет. – Ваш двоюродный брат, должно быть, очень богат. Какой у него бриллиант на руке! А какая машина!

– Да, от голода он не умирает.

– Мне начинает казаться, что вы весьма важная персона.

– Это я-то? Да просто никто. С чего это вы вдруг взяли?

– Ну не скажите! А двое полицейских в коридоре? Поставлены вас охранять. Нет, я уверена, вы очень важная особа.

Мне удалось сохранить невозмутимость, но не без труда.

– Видите ли, брат вообразил, будто меня намереваются похитить ради выкупа. Идиотизм, конечно, но что поделать. Кстати, полицейские давно здесь околачиваются?

– Да только что прибыли.

Теперь мне стало по-настоящему страшно.

– Скажите, пожалуйста, мисс, а куда подевалась моя одежда?

– Все вещи в стенном шкафу. Вам что-нибудь нужно?

– Нет, спасибо. Просто хотел узнать. Доктор говорил, вроде в конце недели меня должны выписать.

– Достать вам что-нибудь?

– Нет, нет, ничего не нужно. Я бы не прочь немного вздремнуть. Эти посещения меня утомили.

– Еще раз спасибо за цветы. Просто чудо какое-то!

С этими словами она удалилась. Выждав некоторое время, я сел на кровать. Из больницы надо было сматываться. Судя по всему, Ривкин и Рикка приняли меня за кого-то другого или один из этих типов, а может, и сразу оба намеревались свалить на меня какое-то преступление.

На часах было двадцать минут седьмого. Санитарка приносила ужин в четверть восьмого. В моем распоряжении оставалось пятьдесят минут, чтобы одеться и выбраться из больницы.

Встал на ноги. Еще чувствовалась слабость, меня пошатывало, но гораздо меньше, чем предполагал. Подошел к шкафу и открыл его. Думал, что обнаружу там полотняный костюм, который принес мне Брант, однако увидел, что на вешалке темно-синяя фланелевая пара и белая шелковая рубашка, внизу стоят черные ботинки, а на верхней полке лежит широкополая шляпа. Это были не мои вещи. За неимением иных пришлось взять эти.

Туфли, рубашка и костюм оказались в самый раз. Одевание заняло десять минут, и, когда с ним было покончено, я чувствовал себя усталым. Присел на кровать, чтобы немного отдохнуть.

Чуть не забыл надеть шляпу, а без нее выходить не следовало. Надо было прикрыть повязку на голове.

Я подошел к двери, бесшумно открыл ее и бросил взгляд в коридор. В самом конце его, около лестницы, заметил двух легавых. Они стояли ко мне спиной. С другой стороны коридор заканчивался стеклянным витражом. Единственный выход вел через лестницу. Вряд ли легавые позволят мне далеко уйти.

Закрыв дверь, я отправился посмотреть, что делается за окном. Внизу – пять этажей. Веранда этажом ниже была битком набита ходячими больными, которые прогуливались перед ужином. Если попытаться выбраться через окно, меня засекут немедленно.

Пока я ломал голову, пытаясь найти выход из безвыходного положения, в коридоре послышались чьи-то голоса. Я подошел к двери и вновь приоткрыл ее, готовый в любую минуту шмыгнуть в постель. Какая-то санитарка и парень в белом халате вкатили каталку в палату напротив.

Я ждал. Было без десяти семь. Через двадцать минут придет санитарка и принесет мне ужин. Если смываться, то делать это надо немедленно. Из палаты напротив вышли сиделка и парень в белом халате.

– Надо зайти к доктору, – сказал парень. – Я забыл взять разрешение на захоронение.

– Ты так и голову скоро забудешь где-нибудь! Впрочем, невелика будет потеря! – ворчливо сказала сиделка, поворачиваясь к нему спиной. Парень тут же обнял ее за талию, но девушка оттолкнула его.

– И не распускай свои лапы, не то я…

– Знаю, знаю! – ответил он кислым тоном. – Не то ты пожалуешься старшей медсестре. Неужели тебе не хочется время от времени расслабиться?

Сиделка удалилась, так и не удостоив парня ответом. Санитар последовал за ней.

Я открыл пошире дверь: полицейские облокотились о поручни ограды лестничной клетки, наблюдая, как парень с девушкой спускаются вниз. Они по-прежнему стояли ко мне спиной. На цыпочках я пересек коридор, осторожно открыл дверь соседней палаты и вошел. Нервы были напряжены до предела, и я чуть не вскрикнул, увидев на каталке труп, покрытый белой простыней.

Дрожа всем телом, поднял край простыни. Лежащая на каталке женщина казалась спящей. Ужас охватывал меня при мысли о том, что предстояло сделать, но другого выхода не было. Я судорожно стал искать, куда можно было бы спрятать труп, но ничего подходящего не обнаружил. Но тут справа заметил какую-то дверь, подойдя, открыл ее. Там была роскошная ванная комната.

Я вкатил каталку в комнату, сорвал простыню, взял на руки покойницу и, стараясь не смотреть на нее, понес, шатаясь, к ванне. Положив ее туда, задернул пластмассовые занавески и покатил каталку в палату.

Я повалился на постель совершенно обессиленный. Тело дрожало, словно осиновый лист. С большим трудом мне удалось все же взять себя в руки. Нельзя было терять время. Сел на край каталки, накрыл ноги простыней, потом снял шляпу, положил под себя и натянул покрывало на голову.

Некоторое время я лежал, не шевелясь. По мышцам изредка пробегала судорога. Испугался, что, когда войдут санитар с сиделкой, заметят это. Уже собирался было вскочить и спрятаться в ванной, как вдруг дверь открылась. Я замер, стараясь не дышать. Каталка пришла в движение. Парень, который ее покатил, что-то весело насвистывал. Видимо, мысли о бренности бытия его не донимали.

Неожиданно каталка остановилась.

– Что у вас там под простыней? – спросил вдруг мужской голос.

Кровь застыла у меня в жилах. Это, конечно, был полицейский.

– Там-то? А как раз по вашей части! – бодро ответил санитар. – Покойничек лежит.

– Да ну! Это так-то вы тут лечите людей?

– Спрашиваешь! Могу поклясться: главный врач имеет пакет акций в похоронной компании.

– Там мужчина или женщина?

– Женщина. Умерла от перитонита. Думаю, хирург забыл перчатки у нее в брюхе. А если не перчатки, то что-нибудь еще. Хирурги ведь самые рассеянные люди!

Полицейский заржал, и каталка покатилась дальше. Она переехала через какую-то ступеньку, потом послышалось шипение закрывающихся дверц лифта. Спустя мгновение я почувствовал, что мы спускаемся вниз.

Санитар по-прежнему насвистывал. Небольшой толчок, и лифт остановился. Дверцы зашипели и раскрылись, каталка снова отправилась в путь.

– Привет, Джо! – послышался женский голос.

– Салют, куколка, как делишки? Цветешь?

Каталка остановилась.

– Кто у тебя там?

– Миссис Эннисмор, палата сорок четыре, – ответил санитар. – Ты сегодня просто прекрасно выглядишь.

– Сорок четвертая палата – это та, что напротив палаты, где лежит Рикка?

– Точно. Там два шпика его караулят.

– Ты шутишь! Старшая медсестра с ума сойдет!

– А это уж забота Ривкина. Не хотел бы я иметь с ним дело. Он его запросто купил, этого Рикка. Если парень рассчитывает выкрутиться, симулируя потерю памяти, то глубоко заблуждается. Я как раз там был, когда эта лиса заявила доктору Саммерсу, что имеется достаточно оснований для обвинения Рикка в умышленном убийстве. Обязательно постараюсь поприсутствовать завтра, когда они придут его арестовывать.

– А кого он убил?

– Какую-то женщину. И видимо, очень старался, его самого чуть не убило. Слушай, малышка, давай-ка чуть-чуть покатаемся в лифте! Если захотеть, он может и застрять между этажами!

– Тебя бы, конечно, это очень устроило!

– Подожди секунду, сдам сейчас свою говядину и вернусь. – Каталка вновь покатилась. – Жди меня здесь, котенок! Готовься к незабываемым впечатлениям!

Каталка стукнулась о дверцы лифта. Затем санитар резко толкнул ее вперед, каталка врезалась в стенку. Раздался веселый голос:

– Изобретатель лифта был благодетелем человечества! Давай забирайся, милашка! Я тебе сейчас расскажу одну забавную историю!

Потом воцарилось молчание. Я подождал, не шевелясь, пока закроются дверцы лифта, и затем сдернул простыню и сел. Это была темная комната без окон, но света от двери лифта было достаточно, чтобы различить ряд каталок с неподвижными телами, укрытыми простынями.

Я слез с каталки и надел на голову шляпу. Когда глаза привыкли к полутьме, заметил в другом конце помещения небольшую дверь и под ней слабую полоску света.

Дверь вела к аллее, где стояло несколько карет «скорой помощи». Вечерело, но еще было светло. За больничной оградой виднелись дома, ворота никто не охранял.

В свете большой оранжевой луны волны океана казались янтарными. На песке стояла автомашина с погашенными огнями, по обе ее стороны раздевались: с одной – мужчина, с другой – женщина.

Раздевшись, они побежали к океану. Я выбрался из мангровых зарослей и приблизился к машине. Порылся в пиджаке мужчины и во внутреннем кармане обнаружил бумажник. Я взял сто пятьдесят долларов мелкими купюрами. В бумажнике оставалось еще достаточно денег для роскошного ужина даме. Положив бумажник в карман пиджака, я побросал вещи в машину и вернулся в свое укрытие.

За время, проведенное в засаде, у меня родился план предстоящей операции. Ривкин, конечно, уверен, что я постараюсь поскорее выбраться из Майами. Ведь я сам же ему сказал, что привык путешествовать на попутках. Он, несомненно, отдал приказ обыскивать все грузовики и легковые машины, выезжающие из города. Поэтому самым правильным было остаться в Майами и затаиться. Нужно найти там комнату и объяснить, что со дня на день жду прибытия багажа.

Подходящих отелей в Майами, конечно, немало, но как до них добраться? Следовало соблюдать предельную осторожность. Описание моей внешности, конечно, уже имел каждый полицейский. И Рикка тоже, разумеется, охотился за мной.

Я направился в сторону сияющей огнями набережной. Шел медленно. Чувствовал себя усталым. Виски ломило. Я снял повязку – голова была обрита, рана почти зарубцевалась.

Спустя несколько минут я оказался перед отелем, который вполне мог удовлетворять заданным условиям. Он был убогим и спокойным.

– Хотел бы снять номер, – сказал я администратору.

– Десять долларов задатка, – сухо ответил он. – На какой срок?

– На несколько дней. Если понравится, может быть, пробуду неделю.

Он почесал затылок.

– А вы что, без багажа?

– Он на вокзале.

– У нас не любят постояльцев без багажа, мистер. Мы могли бы за ним послать.

Я достал две купюры по десять долларов и бросил их на стойку.

– За багажом отправлюсь завтра утром. Покажите лучше номер.

Администратор снял с доски ключ, протянул ручку и книгу записи постояльцев.

В графе, на которую мне было указано грязным пальцем, я записался как Джон Кросби.

Администратор бросил на меня ничего не выражающий взгляд, нажал кнопку и повернулся спиной.

Через несколько минут появился коридорный с противной мордой и взял у администратора ключ. На коридорном были потертая синяя униформа и засаленная каскетка.

– Второй этаж, – сказал он. – Багажа нет?

– Багажа нет.

Он провел меня в номер и включил свет.

– Ванная комната в конце коридора. Душ не работает, не включайте.

Номер был крошечным: кровать, стол, комод и потертый коврик у кровати.

– Прямо-таки Букингемский дворец! – сказал я.

– Гораздо лучше, – ответил коридорный. Он положил на комод ключи и с надеждой посмотрел на меня. Когда я протянул ему доллар, он чуть было не задохнулся от радости.

– Мистер что-нибудь пожелает? – спросил он живо. – Если вы тут вдруг заскучаете, у меня есть целая куча телефонов симпатичнейших девиц.

– Катись, – предложил я.

– Если мистер передумает, позвоните вниз и вызовите меня. Мое имя Маддакс.

– Проваливай, живо!

Чувствовалась такая усталость, что глаза закрывались сами собой.

Так я сидел, зевая, ни о чем не думая и вертя в руках шляпу. У меня была привычка за подкладку шляпы прятать банкнот в десять долларов. Спрячешь обычно, да и забудешь. А окажешься на мели, вот она и при тебе, спасительная соломинка. А вдруг владелец этой шляпы имел такую же мудрую привычку, подумалось мне. Я засунул пальцы под подкладку и вытащил тонкий листок бумаги, развернул его. Это была багажная квитанция, на которой я прочел следующее: «Джон Фаррар. Морской вокзал и аэропорт Майами». А в графе для обозначения характера груза указывалось: один чемодан.

Желание спать улетучилось мгновенно, я чувствовал себя бодрым, как никогда. Итак, эта шляпа, а следовательно, и костюм, что был на мне, действительно мои! Посмотрел на дату квитанции: шестое сентября. Отмечено было и время сдачи багажа: восемнадцать часов пять минут.

Некоторое время я сидел, тупо разглядывая потертый коврик у кровати. Сомнений быть не могло: в памяти у меня возник провал в сорок дней, и, если верить Рикка, в течение этого промежутка времени я убил двух мужчин и одну женщину. Конечно, Рикка мог и соврать, но дабы окончательно не сойти с ума, я должен был установить, что произошло за эти сорок дней. Начинать следовало с аварии при выезде из Пелотты. Необходимо было вернуться на место происшествия и попытаться найти собственный след. Содержимое чемодана, возможно, поможет мне вспомнить происшедшее за эти сорок дней. Согласно квитанции я имел все права на этот чемодан, ибо сам же сдал его в камеру хранения.

Снял телефонную трубку.

– Пришлите Маддакса. Мне нужны сигареты. Скажите ему, пусть поторопится.

Две минуты спустя вошел Маддакс. Его крысиная морда светилась надеждой.

– Ну что, передумали? – спросил он, закрывая за собой дверь.

– Сигареты у тебя есть?

Он подал мне пачку.

– Я знаю одну маленькую блондинку…

– Дело не в этом.

Закурив сигарету, я вынул из кармана две бумажки по десять долларов и сложил их пополам.

– Хочешь заработать?

У коридорного округлились глаза и отвисла челюсть.

– Приказывайте, мистер, я к вашим услугам.

Я протянул ему расписку.

– Сходи за этим чемоданом и принеси его сюда.

– Когда? Сейчас?

– Да, сейчас. Если, конечно, хочешь заработать двадцать долларов.

Он взглянул на расписку.

– Мне показалось, вас зовут Кросби, – произнес он, посмотрев подозрительно.

Ответа не последовало. Я просто положил доллары в карман.

– Я же ничего такого не сказал, – поспешил заявить коридорный.

– Иди за чемоданом, и мигом!

Он выскочил как ошпаренный.

Ожидая его, я постарался поразмыслить об уже известных мне фактах. Итак, в ночь на шестое сентября я находился на шоссе в семидесяти пяти милях от Майами за рулем какого-то «бьюика» с откидным верхом, зарегистрированного на имя Джона Рикка. Со мной была женщина, Делла или другая, неизвестно. Произошла авария. Очевидно, я потерял управление машиной, потому что о другом автомобиле речи не было. Женщину убило, а меня спустя пять минут в бессознательном состоянии обнаружил полицейский мотоциклист. Говорилось о пистолете с отпечатками пальцев, и в силу каких-то причин Ривкин полагал, что авария была спровоцирована и речь шла о преднамеренном убийстве. Надо было установить, кто была эта женщина и почему у нее оказался пистолет. Важно знать также, почему вдруг машина перестала слушаться руля. Ривкин сказал, что у меня была квартира на бульваре Франклина в Линкольн-бич. Я вспомнил, Делла говорила, что она с мужем направляется в Линкольн-бич, мне было предложено ехать туда вместе с ними. Итак, судя по всему, можно утверждать, что я не только прожил сорок дней в Линкольн-бич, но даже сумел там основательно устроиться. Костюм на мне, а также тот факт, что я обладал «бьюиком», позволяли предположить, что денег у меня имелось немало. Как это все стало возможно в такой короткий отрезок времени?

Стал размышлять над тем, что рассказал мне толстяк Рикка. Если верить ему, я был обручен с какой-то Джинни. Где мы с ней встретились и где находилась она в данный момент?

Мне вспомнились отдельные фразы: «Это ты убил Вертхама и Рейзнера». Кто были эти люди? «Где ты спрятал деньги?» Какие деньги? «Выйдя отсюда, ты сможешь делать все, что захочешь. Какое мне до этого всего дело? Это их должно интересовать, а не меня». Кого их? И почему?

В коридоре послышались шаги Маддакса. Едва я успел напялить шляпу на голову, как он без стука вошел и положил на кровать огромный чемодан из черной свиной кожи.

– Вот, мистер, – произнес коридорный. – Боже правый, можно подумать, что там золото, такой тяжелый.

Этот чемодан я видел впервые. На ручке его болталась кожаная бирка для указания имени владельца. В бирку вставлен кусочек картона, на котором моей рукой было четко написано: Джон Фаррар.

Попробовал замки – заперты ключом. Открыть их совсем непросто.

– Дорогой чемодан, – сказал Маддакс, глядя на меня в упор.

– Да, только ключ потерял. Ты не смог бы мне достать какую-нибудь отвертку?

Взгляд у Маддакса стал подозрительным, но мне на это было наплевать.

– Вы что, собираетесь взламывать замки? – спросил он. – У меня есть для этого дела специальная отмычка.

– Ступай за ней, – приказал я.

Коридорный вылетел из номера, словно пушечное ядро. А я остался сидеть на кровати, разглядывая чемодан и борясь со смешанным чувством страха и надежды. Что содержал в себе этот чемодан? Ключ к тайне загадочных сорока дней?

Маддакс вернулся минут через пять. А у меня было такое ощущение, будто я ждал пять часов. Он нагнулся над чемоданом, воткнул в скважину одного из замков какой-то кусок металла, повернул, и замок открылся. То же самое он проделал и с другим замком.

– Нет ничего проще, если правильно взяться за дело, – промолвил коридорный.

Пришлось дать ему обещанные двадцать долларов.

– До завтра, – сказал я Маддаксу. Хотелось побыстрее от него избавиться.

Не успел он еще закрыть за собою дверь, как я уже поднял крышку чемодана. Не знаю, что рассчитывал обнаружить, но, во всяком случае, не то, что в нем оказалось. Он был битком набит деньгами.

Какое-то время я сидел неподвижно, не в силах даже пошевелиться. Потом дрожащими руками стал вытаскивать из чемодана пачки банкнотов и раскладывать их на кровати. Двести пятьдесят тысяч долларов в купюрах по сто долларов!

Теперь было понятно, почему Рикка так настойчиво спрашивал у меня про деньги. Как очутились они в этом чемодане?..

Двести пятьдесят тысяч долларов! Достаточно веская причина для убийства! Неужели ради них я действительно убил двух мужчин и женщину?..

Если бы на мне не висело обвинение в убийстве, то я никогда бы не дотронулся до этих денег. Отнес бы чемодан к Ривкину – и пусть он распутывает это дело. А теперь отнести чемодан с деньгами Ривкину значило бы обеспечить его мотивацией убийства, чего тому не хватало, чтобы обвинить меня в преднамеренном убийстве. Ну а если и схватят с этим чемоданом, разница небольшая.

В моем распоряжении оказалось двести пятьдесят тысяч долларов, и я решил их использовать для розысков.

Покупаю Маддакса. Покупаю лысого администратора. Маддакс обойдется в сто долларов. Лысый согласится помочь и за полста. Им обоим станет ясно, кто я, стоит лишь раскрыть завтра газеты. Действительно, все они опубликовали мое имя и подробное описание примет личности. «Этот человек разыскивается полицией для дачи показаний в связи с убийством женщины, – значилось во всех газетах. – Всякий, кто опознает его, должен немедленно связаться с лейтенантом Биллом Ривкином из отдела борьбы с бандитизмом».

Но так как вознаграждения никакого обещано не было, то ни Маддакс, ни лысый на этот призыв внимания не обратят. Они будут заботиться лишь о моем благополучии и моих долларах.

Я просидел в своем номере две недели. Усы и роговые очки изменили внешность, и теперь не было оснований бояться прохожих и случайных встречных, прочитавших мои приметы в газетах.

Попросил Маддакса достать мне машину и пистолет. Он пригнал черный «плимут» из подержанных, именно то, что требовалось для дела, которое я намеревался осуществить, и передал пару пистолетов с запасными обоймами. Один тридцать восьмого калибра, излюбленное оружие гангстеров, другой – двадцать второго, на тот случай, если вдруг потребуется пушка небольшого размера.

На шестнадцатый день я решил, что атмосфера достаточно разрядилась, и в десять часов вечера покинул отель. Тридцать восьмой лежал на сиденье рядом со мной, а двадцать второй – в кармане пиджака. Если в меня станут стрелять, отвечу тем же.

Поехал по Бискайскому бульвару в направлении центральной автотрассы. Машину вел осторожно, строго соблюдая правила движения и дорожные знаки, чтобы не быть задержанным дорожной полицией. Навстречу попалось несколько полицейских патрульных автомашин и мотоциклистов, но никто не обратил на меня внимания.

Спустя шесть часов пути показались огни Линкольн-бич. Я намеревался проскочить город, не останавливаясь. Главной целью было добраться до того места, где произошла катастрофа с «бентли». Потом, конечно, следовало возвратиться в Линкольн-бич.

Мне хорошо запомнилось место аварии. Там был холм, а дорогу с двух сторон окаймляла пальмовая рощица. В пятидесяти милях от Линкольн-бич я притормозил. Передо мной виднелся холм, справа и слева темнели силуэты пальм. Было пять часов утра, горизонт начинал светлеть.

Погасив фары, я припарковал машину на обочине шоссе. Потом закурил сигарету. Меня трясло от нетерпения, но следовало дождаться, пока окончательно рассветет.

Спустя некоторое время я включил зажигание и проехал вперед еще милю. И наконец обнаружил искомое место аварии. Несмотря на то, что прошло уже два месяца, я его сразу узнал: вырванное с корнем деревце, выжженные участки травяного покрова.

Проехав еще с четверть мили, я загнал машину в кусты, которые росли около шоссе. Оставлять ее на месте недавней аварии было опасно, ибо это могло вызвать подозрение у любого полицейского патруля.

Я вернулся назад, соблюдая максимальную осторожность.

Более получаса ушло у меня на тщательное изучение почвы на месте аварии. Но ничего нового не удалось обнаружить. Если что и было здесь интересного, полиция, конечно, уже подобрала. Но я надеялся, что сам факт присутствия на месте аварии поможет мне все вспомнить. Однако ничего подобного не произошло.

В течение шестнадцати дней в отеле я не раз пытался мысленно проникнуть в прошлое, рассеять туман, в котором скрывались загадочные сорок дней моего бытия. Время от времени появлялись проблески. В воспоминаниях возникла огромная блондинка, но, когда я пытался сосредоточить на ней все внимание, она превращалась в свирепого льва, он с рычанием бросался на меня. Этот образ появлялся довольно часто, и я в страхе просыпался. Было ли то кошмарным сновидением или толстая блондинка и лев имели какое-то отношение к пропавшим сорока дням?

Сидя на вырванном с корнем дереве, я курил сигарету и вспоминал, как прямо на нас из тьмы летела встречная автомашина, как закричала Делла, и… неожиданно явственно услышал скрежет столкнувшихся автомобилей. В то мгновение, когда «бентли» встал на попа, я вцепился руками в приборную доску и закрыл глаза. Возникла ослепительная вспышка, и наступила темнота. Потом вдруг вспомнился деревянный домишко на берегу океана. Я видел его довольно отчетливо. Дом был крыт оцинкованным железом, одно из окон разбито.

Это было уже нечто новое. И относилось к происшедшему после аварии на шоссе. До крайности возбужденный этим открытием, я вскочил и внимательно огляделся вокруг. К океану через рощицу карликовых пальм вела какая-то тропинка. Я понесся по ней, словно ужаленный, было чувство, что здесь мне уже приходилось бывать. Миновав рощицу, я оказался на покрытом дюнами пляже. Некоторое время смотрел вокруг, не замечая никаких следов жилья. Потом решил пойти направо, но вдруг внезапно передумал и повернул налево. Ощущал себя слепцом, находящимся в знакомом ему помещении. Лучше всего положиться на внутреннее чувство, оно обязательно должно привести меня к тому домику, в этом не могло быть сомнений.

Так я шел минут десять, прежде чем увидел его. Он был точно таким, как и привиделся мне, деревянный, с крышей, крытой оцинкованным железом, одно из окон разбито. Перед дверью стоял мужчина средних лет и курил. На нем были грязные белые джинсы. Мужчина смотрел в мою сторону. Нетрудно было понять, что он меня побаивался.

– Здравствуйте, – сказал я, приближаясь. – Наслаждаетесь полным одиночеством?

Мужчина внимательно оглядел меня.

– Откуда вы взялись, мистер?

– Крутил баранку всю ночь, разминаю ноги. Не найдется ли у вас чашечки кофе?

– Конечно, найдется. Только что сварил. Сейчас принесу, мистер!

Я присел на какой-то ящик. У меня было такое чувство, что этого человека я уже тоже видел.

Он вернулся с двумя бокалами горячего кофе и, пока я пил, не спускал с меня глаз.

– Странно, – сказал он наконец. – Мне кажется, что я вас уже где-то видел.

– Наверное, это был мой брат. – Я решил прибегнуть к хитрости, дабы вытянуть из него побольше сведений. – С ним произошла автомобильная катастрофа неподалеку отсюда, это случилось двадцать девятого июля, вспоминаете?

Мужчина быстро отвел глаза.

– Никогда ничего об этом не слышал, – ответил он.

Было ясно, что это ложь.

– Мой брат был ранен, – продолжал я, наблюдая за ним. – С ним произошла потеря памяти. Он ничего не может рассказать о случившемся. Мне поручено узнать, что произошло.

– Вам же было сказано, я ничего не знаю, – сухо повторил мужчина. – Если вы напились кофе, то извините, у меня дела.

Я достал пачку долларов.

– Мне не хотелось бы заставлять вас понапрасну терять время. Понимаю, что за информацию надо платить.

– Она мне велела никому ничего не говорить, – протянул мужчина. Глаза его алчно сверкали. – Но коли вы его брат…

– Что тут произошло? – осведомился я.

– Они пришли сюда вдвоем. Она мне сказала, что его стукнуло по голове и у них угнали машину, но я сразу понял, что врет. Они попали в аварию, и машина загорелась. Там внутри нашли труп.

– Все верно. А как она выглядела, эта женщина?

– Красивая брюнетка с большими черными глазами. На ней было роскошное зеленое платье. Сразу бросалось в глаза, очень богатая!

Итак, это Делла!

– Ваш брат делал вид, будто чуть ли не при смерти. А на самом деле ничего подобного не было. Он только хотел заставить меня в это поверить. Она же попросила меня позвонить какому-то парню, дала номер телефона. Телефонная будка на шоссе, метров восемьдесят. Ну я позвонил тому парню. Он сказал, что выезжает. Возвращаясь, я взглянул в окно и увидел, они оба сидят и разговаривают. Но когда вошел, ваш брат притворился, будто в обмороке.

Непонятно было, что бы это значило.

– А номер телефона помните?

– Линкольн-бич, сорок четыре – сорок четыре.

– Как звали того типа, которому вы звонили?

– Ник Рейзнер. Она мне сама назвала это имя.

Показалось, будто за шиворот мне сунули кусок льда.

– Можете точно вспомнить, что она вам сказала?

Он нахмурил брови, долго раздумывая.