Лисий хвост, или По наглой рыжей моське Жданова Светлана

Его быстро взяли в оборот, заставив отнести девушку в одно из жилых помещений, из тех, где мужчинам бывать не положено. Пока молоденькие прислужницы выпутывали Лису из одеял, их настоятельница вытаскивала содержимое сумки, собранной Елной, однако даже не притрагиваясь к сопроводительному письму. Женщину, следящую за хозяйством, срочно отправили греть воду. К радости Рейвара, особо расспрашивать его не стали и даже не выгнали, хотя, судя по взглядам, присутствию мужчины тут не очень-то рады.

Раздев Лиску, женщины быстро очистили и обработали многочисленные раны. Действовали они довольно умело и споро, что наводило на интересные мысли. Вот только в данный момент Рейвару было не до опыта скромных жриц всебогини. Обработав мелкие раны, Олта взялась за ту, что была на задней стороне бедра, под ягодицей. Тут перевернутую на бок девушку пришлось держать, пока настоятельница острым посеребренным ножом вычищала поврежденную плоть. Сжав одной рукой ноги хвисы, другой Рейвар прижал круглое бедро, придерживая также и хвост. Елна не зря сразу потребовала, чтобы Лиска сменила ипостась, – мало того что неудобно, так еще и волосок в чистую рану может попасть.

Когда лечение закончилось, девушка, измученная болью, едва дышала. И только тогда настоятельница, шепча себе под нос молитву, потянулась к ошейнику.

Он чуть ли не сам расстегнулся, стоило ее пальцам коснуться замка.

– Ну вот и все. Осталось забинтовать раны. На ней быстро заживает.

Рейвар, осторожно гладящий Лиску по волосам, усмехнулся. Елна, привыкшая к полукровкам, всегда жаловалась на хвисью регенерацию.

– А вам следует поспать. С ней ничего не случится за пару часов. И не надо на меня так подозрительно смотреть, убивать во сне вас никто не собирается. Пусть Лиска сама разбирается.

Спорить он не стал. После двух суток без сна и пары часов волнений в голове шумело, а глаза при слове «спать» начали слипаться. В маленькой комнатке, выделенной ему, он быстро разделся и, повесив над дверью один из своих многочисленных охранных амулетов, попросту упал на постель.

Когда же открыл глаза, за окном пели птицы, а воздух в келье казался спекшимся и очень густым. Если сейчас около полудня, то он проспал немногим меньше суток. Есть у него такая дурная, по мнению многих, привычка – в походе и при каких-то важных событиях спать по несколько часов, а затем наверстывать, когда все заканчивается. Значит, и теперь его организм решил, что приключения позади и здесь достаточно безопасно.

Первым делом он проверил Лиску, лежащую в той сомнительной комнате. Все такая же осунувшаяся, сейчас она хоть не походила на несвежего зомби. Кожа порозовела, дыхание выровнялось, а главное, от нее больше не пахло нездоровой горечью. Скорее уж… вареной курицей! И точно, вон на полке плошка с остатками бульона. Рейвар улыбнулся: если она поесть успела, то точно на поправку идет.

– Я ей травок особых дала, – вошла Олта. – И для организма полезно, и поспит еще. А то не успела глаза открыть, чуть девчонок не заболтала. А ей лежать надо, не дай богиня, ткани сместятся, шрам некрасивый будет.

– Шрамы мы потом уберем. Долго ей еще поправляться?

– Кто знает, – пожала плечами настоятельница. – Отрава все равно быстро ранам затянуться не даст. Но хоть лечению больше ничто не мешает.

Рейвар кивнул.

После того как его накормили курицей из бульона, который давали Лиске, он посидел еще немного рядом с хвисой, убеждаясь, что с ней действительно все будет хорошо. И только потом начал собираться, договорившись с Олтой, что вернется через три дня. Рейвар вышел из храма и пешком отправился в замок, благо он не так далеко, тем более напрямик через лес, по уже однажды проторенной им дороге.

Прогулка остудила голову и дала время разобраться в себе и своем отношении к рыжей хвостатой девице, перевернувшей все вокруг с ног на голову. Хотя без пары вопросов к Белому Дракону, улетевшему в неизвестном направлении, тут до конца не разобраться. Одно Рейвару понятно – свое он так просто из рук не выпустит.

Дни тянулись долго. Правда, особо скучными он бы их тоже не назвал – Нейллин вцепился в него, как паук в свою жертву, и выпускать не желал. Запертый в замке, пусть со своей семьей и парочкой друзей, он все равно наскучался и теперь с лихвой отыгрывался на отце, заставляя прогуляться до речки или взять с собой в Илрх-Ин. Да Рейвар и не сопротивлялся такому вниманию, Нейллин хоть как-то помогал избавиться от беспокойства за гвардию и рыжую хвису.

И каких же усилий ему стоило удержать всю честную компанию от желания «проведать бедненькую Лисочку». Нечего тревожить девчонку и его нервы. Когда же наконец прошли отпущенные им три дня, в храм собралась целая делегация из циркачей, Нейллина и его матери. И глядя на это собрание, он даже не мог точно сказать, что ими двигало больше – жажда увидеть Лиску или просто желание вырваться из холодного кольца стен Каменного Грифона.

Да, пожалуй, это действительно было слишком – держать такое свободолюбивое существо в столь неуютном месте. Просто удивительно, что она смогла так долго выдержать. От этой мысли Рейвар испытывал боль (как он мог быть таким непонимающим!) и нежность – ведь она торчала в этом жутком месте из-за него.

Любила ли она его тогда или просто привязалась к первому, кто приласкал ее? Хотя это уже неважно. Ему хватало и настоящего, ведь глаза не могут так врать. А Лиса умеет смотреть, выворачивая перед тобой душу, раня и лаская этим нежным влюбленным взглядом.

За лесом уже показался блестящий шпиль храма, когда их осыпало снежинками.

– Кто заказывал холодный душ?

– Лиска!

Ну как можно было ожидать от нее нормального поведения больной девушки? Даянира вон книг набрала, ниток и спиц для вязания, чтобы девочка в постели хоть как-то развлекалась. А эта заноза уже перекинулась и оседлала Кая. При этом оба, и Лиска и Дракон, выглядели счастливыми.

– Вы только храмовницам не говорите, что я перекинулась, ладно? Олта меня собственноручно ощиплет, если узнает. Она нас погулять потихоньку отпустила. Пока Кай окончательно девчонок на грех не подбил, – громким шепотом добавила она. – Так, а где мое платье? Как – потерял? Ну ты божество или червяк-переросток? Поищи!

Рейвар не смог удержаться и рассмеялся. И как у нее получается так крутить довольно своевольным божеством? Она ему на шею уже в прямом смысле слова села, а Кай только рад. Ох, не зря они так похожи.

– А у вас чего вкусненького есть? Надоела мне эта диетическая пища!

Лиска осмотрела всю компанию, уделяя особое внимание ему, Даянире, сидящей в женском седле, и крутящемуся вокруг них Нейллину. Зелено-желтые глазки вмиг как-то погрустнели, а уши опустились. Тяжело вздохнув, она помотала головой, буквально заставляя себя вновь начать радоваться, и уже через минуту обо всем забыла.

Ему это ой как не понравилось. В такой ситуации нормальная женщина должна ревновать любимого мужчину, а не отворачиваться. Неужели так и не поняла, что с Даянирой их связывает только сын? Нет, вроде поняла. Тогда почему словно сторонится его, стараясь даже не смотреть в их сторону?

Подъехав к зависшему в воздухе Каю, Рейвар протянул руку:

– Иди ко мне.

В первое мгновение она запаниковала, подалась назад, а затем в зелено-желтых глазах появилось что-то, что отдалось в нем теплом. Неловко перелезая с головы Дракона в седло Рейвара, она чуть не лишила бедное божество глаза, выдрала чешуйку, рассыпавшуюся снегом, и едва не отдавила полукровке очень важный орган. И, поудобнее усевшись между его коленями, ткнулась носом в ребра.

– Я тоже скучал, – чуть слышно неожиданно для себя признался Рейвар.

Дальше к храму они ехали медленно. Нелли привычно начал жаловаться, как ему тут было скучно, что его никто не любит, не ценит и вообще он уже большой. Лиска с Даянирой понимающе переглядывались и улыбались. Циркачка выведывала у хвисы информацию о самочувствии мужа, хотя, учитывая их «прогулки», рыжей сказать было особенно нечего. Фарт молчал, поглядывая на сестру, одетую, словно благородная дама, спасибо влиянию Даяниры. Кай завис над их головами и рассыпаться не спешил.

Жаль, что такой приятный день так закончился…

Лошадей они оставили на заднем дворе, стыдливо спрятанном от глаз прихожан за высокой живой изгородью. Ничего особенного, просто ухоженный садик с цветами, свежей зеленью и колодцем. Зачем храмовницам хозяйство – их всем прихожане обеспечат. Но среди приехавших не было ханжей или особо рафинированной аристократии, боящейся ступить на голую землю, не покрытую мрамором, и компания с удовольствием разместилась на скамейках в цветущем весеннем саду. Видно, настоятельница очень любит этот уголок.

А вот на беловолосого юношу она посматривала ну очень почтительно, как и положено нормальному смертному. Это хвиса из него ручного дракончика сделала. Но судя по напрягшемуся, вмиг нахмурившемуся божеству, ненадолго. Что-то он готовит… дурное.

– Олта, вы из-за него лечили Лиску? Потому что она – его жрица?

Собравшаяся было уйти храмовница обернулась, строго и как-то совершенно бесчувственно посмотрела на него:

– Она ему не жрица. Уж я такое вижу. А помогала, потому что таково желание всебогини.

Лиска подняла голову с лап и недоумевающе посмотрела на женщину. Помотала головой и перевела взгляд на поджавшего губы Кая.

– Ну раз ты сам начал… – Голубые глаза стали именно такими, какими им положено быть – ледяными провалами в вечность, без зрачка и определенного постоянства, как бесконечное течение Мерзлого моря. – Она мне действительно не жрица. Имя я так и не принял.

Пораженные преображением, люди замерли. Впрочем, похоже, даже Лисавета не понимает важности этой темы. Жрецы – проводники силы. А уж свою первую жрицу молодой бог далеко от себя отпускать не должен. С тех самых пор, как Рейвар узнал о происхождении Лисы, именно этот факт успокаивал его. Если Кай – порождение их мира, то в другой мир девчонку он не вернет.

– И что же ты хочешь?

– Тебя, – пожал плечами Кай. Точнее, еще Белый Дракон, раз у него так и нет имени. – Ну и полукровок, разумеется.

– Значит, из-за Империи вы ссорились с Ятеком. А графства?

– А что графства? Одно другому не мешает. Если бы Юстифа выиграла, она могла бы обратить своих людей в сторону Ятека. Но это было второстепенно, он пришел сюда уничтожить Лиску. Черная просто стала подходящим оружием.

– Чем она ему помешала?

– Тем, что ты готов пойти ради нее на все. – В хищном, глубоком взгляде божества царила уверенность в своей победе. Он знал, что заманил выбранную жертву в действительно коварную ловушку. Рейвар просто не мог не признать этого, ему оставалось только выслушать довольное своей игрой божество, подтверждая свои догадки. – Знаешь, на данный момент вы настолько привлекательный кусок пирога, что многие боги были бы рады вступить в борьбу. Вот только Ятек пресекал все попытки. Правда, меня он всегда считал маленьким, слабым и глупым и не воспринимал всерьез. Это было его первой ошибкой. А второй – оставить тебя, Рейвар, без внимания. Ему трудно поверить, что вы с братом смогли преодолеть ненависть и предубеждения. Ятек любит сложные многоуровневые игры. Окружить свою жертву, запутать, заставить саму кинуться в его руки. Но он мнит себя уж слишком богом. А мама всегда говорила, что излишняя гордыня до добра не доводит. – Он усмехнулся очень самодовольно, так и хотелось напомнить дурному божеству о мамочке. Удерживало от такого только чувство самосохранения и мощь, давящая на полукровку словно тиски. – Предприняв единственную попытку, он сбросил тебя со счетов. К тому же пока ты здесь и не можешь влиять на брата. Такой шанс я не смог упустить.

– И что же ты сделал?

– Дал то, чего у тебя нет. Это первое правило божества – дать во имя веры. Вот только у тебя ведь есть все, что требуется. Власть, богатство, дом, большая семья. Даже сын, и тот объявился. Кстати, скажи спасибо моей мамочке, ей так хотелось проучить Ятека. Она все еще надеется, что он перевоспитается и станет хорошим.

Рейвар посмотрел на покрасневшую Даяниру. Так вот откуда она знает эту вышивку, несостоявшаяся жрица.

– И чего же у меня не было?

– Женщины, – кивнул Кай в сторону хвисы.

Которая как-то подозрительно притихла, глядя на них огромными непонимающими глазами.

– Давай поговорим об этом позже, один на один, – посмотрел Рейвар в глаза белоснежного божества, очень надеясь на его понимание.

Зря, Дракон слишком увлекся. Раненная при встрече с братом гордость требовала компенсации и восхваления ума, изворотливости и смекалки.

– Нет уж, – дернула носом Лисавета. – Пусть тут все рассказывает.

– Я долго пытался понять, какой женщиной тебя можно заинтересовать. Как минимум необычной, да? Тут-то мне и вспомнились книги ее мира. Очень забавное чтиво. Там девочки попадают в сказку, переживают много веселых приключений и обязательно влюбляют в себя главного героя. Все, что мне осталось, – среди тех, кто должен вот-вот погибнуть, найти любительницу таких книжек, которая сможет точно повторить нужный сюжет. Елизавета как-то случайно подвернулась, на одном форуме. Имя и аватарка – лисьи, идеальная кандидатура на превращение в хвису. Она еще так смешно со мной поругалась в чате о божественных сущностях. – Снежный, похоже, увлекся, сыпля совершенно непонятными словами.

– Ледяной Дракон? Это из-за тебя меня забанили?

– Ты такая смешная была. Доказывала мне, что меня нет.

Так, кажется, этому раздолбаю надоело играть в великого и ужасного. А вот с Лиской они сейчас сцепятся, и Рейвар может не узнать самого главного.

– Но зачем ты втравил ее в эти разборки?

– А как еще было привлечь твое внимание? Ты же такой занятой, ни минуты на личную жизнь. Вот и пришлось делать все, чтобы ты ее не забыл. Правда, героиня мне попалась какая-то не такая. Трусиха и неумеха. То ты ее в чем-то подозревать начнешь и чуть не прибьешь, то артефакт не тот возьмет. И вообще, за столько времени ни магией не овладела, ни оружие держать не научилась. Вечно в какие-то совершенно негероические передряги попадает, – возмущался Дракон.

Рейвару хотелось сказать: «Каково божество, такова и жрица», но он вовремя прикусил язык.

– К тому же у вас ничего не клеилось, – посетовал Кай. – Я думал, развеюсь, прежде чем вы договоритесь.

– Договор-римся? Я сейчас сама тебя развею! – оскалилась Лиска. Шерсть дыбом, хвост распушился, как щетка трубочиста, уши к черепу прижаты. На фоне спокойного, как ледяная глыба, божества – просто глупый лисенок, испуганный шебуршанием в кустах.

Даянира ткнула сына под ребра, и тот соскочил с лавки, падая рядом с хвисой на колени и буквально придавливая своим весом к земле. И это правильно: судя по тяжелому хриплому дыханию и оскаленной мордочке, Лиса способна совершить глупость и кинуться на своего обожаемого Кая.

– Разве ты сама не этого хотела? Вот тебе приключения, вот тебе волшебство и верные друзья, – развел руками блондин. – Ну и мужчина мечты.

– Я что, на извращенку похожа – такую мечту иметь? – сквозь зубы выцедила Лиска.

А Рейвар предпочел пропустить это заявление мимо ушей. Потом разберутся.

– Какая сама, такая и мечта, – задрал нос кверху Кай. Впрочем, стараясь особо не смотреть на подружку. Ну да, это больно. Уж он-то знает.

Вот идиот! Даже два идиота. Ну ладно, это божество дурное, мальчишка еще, возомнил себя самым умным и понимающим, а в действительности не разбирается в чувствах и взаимоотношениях. Но Рейвар-то куда смотрел? Любопытно ему стало, какую игру затеял Снежный Дракон. Только девчонке обо всем лучше было не знать, она к интригам не причастна, а навыдумывает себе!

Надо побыстрее заткнуть Каю рот и спровадить, дав возможность Рейвару самому разобраться с Лисой.

– И что теперь ты хочешь от меня?

– Чтобы ты уговорил своего брата поклоняться мне, а не Ятеку.

Дурак и мальчишка. Ума подумать не хватает.

– А если не соглашусь?

– Я отправлю Лисавету домой. Она тут чужая, ее ничто не держит. Единственный способ оставить иномирянку здесь – признать жрицей бога. Никто, кроме меня, не согласится так рискнуть. Это мне уже терять нечего.

– Значит, Ятек был прав – у тебя уже не осталось сил.

Кай развел руками:

– У меня нет манны даже для корректировки ее возвращения. Как только я опущу полог, на который, кстати, тоже силы тратятся, Елизавета вернется в родной мир в то же мгновение времени, когда была изъята.

– Сволочь! Ты обещал вернуть меня живой. – Лиса давно перестала щериться, теперь устало и болезненно глядя на свое божество. Кай все же дурак и рискует получить ненавидящую его жрицу. – Как только я выполню это твое задание.

– Ты его выполнила. Заполучила Рейвара. Теперь попытаемся выбить из него приз для тебя.

– Заткнись, придурок!

Блондин недоумевающе посмотрел на него. Но, похоже, действительно поздно.

– То есть все, что я делала, ничего не значит? Собственно, что я такого сделала, да? Только под ногами у всех мешалась. Дуру полную из себя изображала. Еще и возомнила себя непонятно кем! Смешно было наблюдать? – Хвиса опять начала задыхаться от злости. Зрачки ее расширились, а вот взгляд стал совсем сумасшедшим. Резко дернувшись, Лиса извернулась, оставив на руке Нейллина маленькие кровоточащие ранки.

– Ай! За что? – удивился тот.

Но лучше бы промолчал. Оказавшаяся на свободе Лиса обернулась к нему:

– А чтобы прекращал играть в друзей. Лиски бывают кусачими только от жизни лисячьей. Думаешь, я не знала, что ты используешь меня как громоотвод? Ну как же, легче натворить дел и спрятаться за глупую Лису, ее шкуру не жалко. Весь в отца пошел.

Нейллин умоляюще посмотрел на него, но Рейвар ничем не мог помочь – она ведь права. Мальчишка действительно использовал свою рыжую подружку. А Лиса все знала, просто предпочитала закрывать на это глаза.

Хвису качнуло, словно пьяную. Она помотала головой и наткнулась взглядом на Даяниру:

– Нашла няньку? Ну конечно, легче скинуть все проблемы на другого. Самой между этими двумя встать боязно было, да, леди Идеал? А тут как хорошо – и сын под присмотром, и отец его в вашу семью больше не лезет. Мир и покой. Вам я зачем была нужна? – посмотрела Лиска на циркачей. – Ах да, вы меня подобрали, польстившись на богатое платье и коня. А потом все так удачно сложилось: я хвисой оказалась, протекцию оказать могла. То-то думаю, чего вы обо мне вспомнили, только когда из столицы выехали. Друзья и приключения, говоришь? Засунь их себе знаешь куда? И верни меня домой, как обещал!

Кай слегка побледнел:

– Не могу. Пока вас туда-сюда таскал, много сил потратил.

– Меня это не волнует. Ты… ты обещал.

Ну вот наконец-то. Злость и легкое безумие прошли, оставляя ее совсем без сил. А то он уже стал бояться, как бы она темнеть не начала. Видно, действительно допекли такую жизнерадостную и незлопамятную Лисичку.

Медленно подойдя к лежащей на земле хвисе, он погладил ее между ушами. Успокоить девушку было бы легче, но пока пришлось перетаскивать на колени обмякшее лисье тело, осторожно складывая крылья и подбирая хвост. Глаза она так и не открыла, хотя была в сознании. Просто какое-то время лежала, тяжело дыша и дергая усами.

– Что… – начал было Белый Дракон, но Рейвар его тут же прервал, не давая сморозить еще какую глупость.

– Заткнись, я сказал. Ты уже достаточно сделал. – Он провел по рыжему загривку рукой, разглаживая разлохмаченную шерсть. – Доверие и настоящая дружба никогда не приходят внезапно. Их еще надо заслужить. У тебя талант верить всем и сразу. И это неплохо. Просто неосмотрительно. Тебе страшно думать о том, что у окружающих есть свои мотивы. Но ведь ты не единственная дышащая. Разве с Нейллином ты подружилась просто так, не потому что тебя об этом просил Кай? Не воспользовалась гостеприимством Даяниры или помощью циркачей? И ведь это вовсе не значит, что они тебя или ты их не можешь любить.

– Все так сложно. Я устала, – всхлипнула она. Подняла голову и посмотрела ему в лицо: – И… отпустите меня домой.

– Нет.

Не отпустит. Ни за что!

– Ты так и будешь здесь сидеть? – Даянира протянула ему большую дымящуюся чашку и села рядом на каменных ступенях. – Как она?

– Угомонилась.

– Это хорошо. Можно пойти успокоить настоятельницу, – грустно улыбнулась женщина.

– Я бы не спешил. Может, все, до чего она могла дотянуться, уже разрушено. – Рейвар усмехнулся. Если считать силу, которую придает злость, и крылья – дотянулась она до всего. Судя по звукам, многократно увеличенным акустикой храмовой залы, там ни одного целого предмета не осталось.

Ну ничего. Храмовницы всебогини не бедствуют, найдут возможность восстановить внутреннее убранство, да еще и с Нейллина компенсацию стребуют. Он же будущий маркграф, да и мысль запереть Лисавету подала его мать. Рейвар попытался остаться вместе с ней, но это оказалась действительно глупая и довольно опасная идея – хвиса была не в том состоянии, чтобы услышать и понять хоть какие-то слова, тем более его. Хватило и прокушенного запястья. Ведь если бы не его реакция, она вполне могла вцепиться ему в шею, как и планировала.

Именно после того как удалось оттащить от него хрипящую и вырывающуюся хвису, ее заперли в главном зале храма. Не лучшая идея, как показало время, но по узким коридорам жилого помещения они бы просто не дотащили ее до кельи. А на предложение Нейллина приложить Лиску головой, чтобы она потеряла сознание, Рейвар предложил сделать то же самое с ним самим, в надежде что в мозгу сына появятся мысли, а не дурь. Сейчас полукровка очень надеялся, что она забудет этот спор.

Первый час после этого был самым трудным. Лисавета словно совсем обезумела, из уравновешенной, но несколько взбалмошной девицы превратившись в дикого зверя. Она кричала, билась и царапалась в дверь. Потом начался погром. И каждый звон, каждый удар отдавался болью. Все это время он сидел на каменном крыльце, чутко прислушиваясь к каждому звуку. И еще неизвестно, кто от происходящего сходил с ума больше. И кому было больнее.

Тем не менее отступать полукровка не собирался. Она успокоится, просто устанет в конце концов, и тогда он сможет с ней поговорить. Ну должна же Лиса понимать, что другого выбора у них действительно нет. Отпускать ее он не намерен. Тут расчет Кая оказался совершенно точен – другой женщины ему не надо. Тем более зная, что, уйдя от него, она попросту погибнет. Где-то очень далеко. Если Лисавета действительно любит его, то согласится.

А вот этому божеству лучше к ней в ближайшее время не приближаться. Рейвар знал, как сложно заслужить ее прощение и доверие. Ему до сих пор припоминают произошедшее в Каменном Грифоне. Каким давним все это кажется! Но только благодаря этому Рейвар сейчас понимал обе стороны. Лису действительно очень сильно обидели, использовав как откуп, предав все надежды, веру и чувства. Кай же… просто сыграл на чужой слабости. Пока его брат строил сложные планы, Дракон провел рисковую игру, вложив в нее всю манну до последней крохи. И, похоже, он действительно привязался к своей будущей жрице.

Мальчишка. До конца ничего не просчитает, а уже лезет во взрослую жизнь. Как разбудить в нем оборотня – узнал, а вот почему у вампиров такие отношения с богами, узнать не пожелал. Так что Рейвар едва ли не впервые сказал своим предкам спасибо и с удовольствием съездил блондину по лицу. Дракон еще с таким удивлением рассматривал собственную кровь. Ну как можно быть таким недоучкой и раздолбаем? И реагирует ну слишком по-человечески. Кровь… какая у богов может быть кровь?

– Что собираешься делать?

– Какое тебе дело, Даянира?

– Хочу понять, чем помочь. Что бы она там ни говорила, Лиса мне действительно очень нравится.

– Но ведь она была права. Знаешь, у Лисаветы есть одно свойство – не прилагая никаких усилий и желания, переворачивать все вокруг, показывая, где на самом деле голова, а где ноги. И при этом сама остается такой же наивной. – Рейвар устало прикрыл глаза рукой. – Удивительная женщина.

Даянира не стала больше ничего говорить, просто сидела рядом. А когда вечерний ветер принес прохладу, встала и забрала из его рук чашку с недопитым травяным отваром.

– Даже не знаю, надеяться мне или бояться, что наш сын будет похож на тебя.

Не будет, вздохнул Рейвар. Нейллин слишком привык к свободе, к полной безнаказанности и опеке матери. Поэтому сейчас ему трудно расстаться с детством и научиться оценивать каждый свой поступок с точки зрения будущего правителя и просто взрослого ответственного человека. Самого Рейвара слишком рано начали готовить к жизни лэй’тэ, вдалбливая понятия долга и чести на уровне волчьих рефлексов. Так что Даянира может быть спокойна, ее мальчик вырастет нормальным, и если сделает из этой истории правильные выводы, то станет неплохим мужчиной. Во всяком случае, Рейвару хотелось в это верить.

За тяжелыми деревянными дверями действительно на какое-то время все стихло. Но не прошло и нескольких минут после ухода Даяниры, как послышался плач. Хотя нет, это скорее напоминало вой зверя, раненного в самое сердце. Плачущая женщина всегда была сложным испытанием для него: хотелось или побыстрей убежать, или обнять и просто переждать. А вот когда так плакала она…

Я огляделась.

Главное, чтобы меня теперь убираться не заставили. Или такая лентяйка, как я, точно затребует вернуть ее домой досрочно.

Ну вот, лучше бы не вспоминала. Может, действительно стоит поубираться, чтобы прогнать грустные мысли? Или ну его и просто поплакать? А хорошая мысль! Только плакать надо в нормальном виде, лисица, размазывающая по шикарному меху слезы и сопли, выглядит, должно быть, очень глупо. Хотя девицу с красными глазами и распухшим лицом тоже красавицей не назовут. И пусть, может, испугаются и отпустят. Ироды.

Стукнувшись головой о первую попавшуюся колонну, я потерла лоб и начала искать, во что бы такое одеться. Голой ходить совсем неохота, надоело уже. На полу нашлась сдернутая в приступе озверения занавеска густо-зеленого цвета. Завернувшись в нее, я с тоской вспомнила свое праздничное платье. Вот ведь дура, еще тогда надо было понять, что подарков от судьбы, людей и нелюдей лучше не ждать, и сразу же интересоваться, чем обязана. Теперь же остается только взять из-под алтаря одно из полотенец, сесть поудобнее и пореветь.

Самое обидное, что я в течение двух минут пыталась выжать из себя слезу, а добилась только усилившейся головной боли. Ничего нормально сделать не могу!

Жила в вечном ожидании чуда, даже не пытаясь хоть как-то его поторопить. Погибла – нелепей некуда. Попала – бог знает куда (и ведь действительно знает). Здесь каких только неприятностей не собрала на свой рыжий хвост, который тоже, кстати, тот еще атрибут невезения. Меня чуть не загрызла взбесившаяся лиса. Но самое главное – умудрилась влюбиться. Да еще в кого – в Рея, это ушастое воплощение выдержки, хладнокровия и ответственности. В общем – чему я удивляюсь? Как жила, кем была, то и получила.

Даже не знаю, что хуже: то, что из меня сделали полную дуру, выставив наивной девчонкой перед теми, кто стал мне дорог, а прежде всего перед Рейваром, или что это на самом деле так и есть. Я поверила в сказку, понадеялась на чью-то честность и дружескую улыбку. В итоге стала всего лишь разменной монеткой, так желавшей попасть в руки своего нового владельца.

И в то же время мне не в чем упрекнуть Кая. Ведь даже чувствуя ложь, я слишком боялась ее увидеть, мне так хотелось верить сладким словам, а не собственному разуму. Вот и слушала сказочки.

Как же стыдно! Стыдно, что поддалась обману, что поверила. Стыдно, что причинила столько неудобств и устроила безобразную истерику. Ну как маленькая, честное хвисье! Но больше всего мне стыдно за собственные чувства. Ведь я действительно влюбилась в Рейвара.

Так неприятно любить по плану. И это я, всю жизнь считавшая брак по расчету верхом цинизма. Вот тебе пожалуйста. Как оказалось, именно ты станешь удобным партнером для любимого мужчины.

А я не хочу быть для него ручной зверушкой!

Хотя… В последнее время он был таким… внимательным ко мне, заботливым, пожалуй, даже ласковым. И не только во время нашей прогулки во второй ипостаси. И целовал он очень многообещающе, словно и сам на что-то решился. Рейвар вообще умеет быть очень милым и обходительным. Достаточно вспомнить, насколько очаровал меня этот мужчина в первые недели нашего знакомства. С ним интересно и, если он в хорошем настроении, очень уютно. А уж как здорово сидеть у такого зверя под пузом, зная, что тебя защитят!

Так, опять у меня мысли не в ту сторону. Сижу тут на полу, улыбаюсь.

Встав, я протащила за собой шлейф ткани и уселась прямо на алтарь, который отчего-то был теплым и очень даже удобным местом, откуда можно было разглядывать разоренный храм. Надо же так – по всему полу бусы валяются, это я стойку опрокинула. Ткань со стен клоками свисает. А вот как мне удалось порвать цепи, на которых медные блюдца висели? Дури у меня много!

Что и заметно.

Ничего личного, да, Кай? Ты всего лишь осуществил мою мечту как часть своего плана. Только меня спросить забыл. Именно от этого она приобрела столь горький вкус, вмиг показавшись ядовитой.

Отказаться ради самого лучшего, что бывает в жизни, чтобы не погубить те короткие мгновения счастья, то уважение, ту любовь?

Сначала слезы просто тихо текли из глаз, словно иначе и быть не может, словно из разбитого сердца вытекает горечь. И нет желания их унять или хотя бы вытереть соленые ручейки на щеках. Затем боль в груди и тоска, разъеденная слезами, начала обваливаться, сходя селем внутри. И через какое-то время я уже задыхалась от рыданий, от всхлипов и невыносимой боли.

И даже не могу сказать, когда мысли из плоскости «никто меня не любит» перешли в горизонтальность «как можно плакать, когда так пахнет». И вообще, зачем хотеть куда-то, когда хорошо, тепло и уютно. Можно уткнуться хлюпающим носом в воротник, прижаться головой к груди и отмерять удары сердца.

Ну и волосами лицо закрыть, чтобы никто не видел, какая я теперь «красавица». Где он был, когда я еще не нарыдалась до звона в ушах?

– Успокоилась?

Мне вытерли мокрое лицо и как маленького ребенка заставили высморкаться, чтобы прочистить забитый нос. После чего Рейвар одной рукой сложил полотенце и кинул его на пол, к прочему бардаку.

После очередной истерики меня ощутимо потрясывало и знобило, так что жаркие объятия пришлись очень даже кстати. И уж тем более у меня не было ни сил, ни желания отталкивать его. Пусть стоит, такой нужный и почти родной.

– Кого ты покусал? Раз тебя тут заперли, – пояснила я охрипшим голосом.

– Никого. Я подумал, что тебе будет скучно выть в одиночестве, и решил составить компанию.

Я фыркнула. Немного повозилась, удобнее устроилась в мужских объятиях. Чуть задрала слои ткани, выпутывая зажатый хвост и обнажая коленки. А если он, продолжая вот так же поглаживать меня по спине, попросит остаться с ним, есть шанс, что я соглашусь, послав свою гордость туда, где ей самое место.

Так, надо отвлечься:

– Они на меня сильно обиделись?

– Нет. Ты во многом права. Они очень волнуются за тебя.

– Правда? – посмотрела я в лицо полукровки.

В свете живого танцующего огня в руках статуи его лицо стало еще более хищным, все черточки заострились, выделяя новые тени в уже знакомых линиях. Морщинка меж бровей говорит о работе мыслей, а около носа – о напряжении, которое я и так чувствую по тому, как сильно и категорично держат меня его руки. Глаза в таком свете казались дьявольски темными и горящими. И вообще, с таким лицом врагов убивать надо, а не благочестивых Лисок успокаивать. Но я ведь всегда была слегка (хотя чаще совсем не слегка) сумасбродной, и такой Рейвар вызвал во мне приступ нежности.

– Правда, – кивнул он. Его пальцы осторожно коснулись самой кромки волос на моем лбу. – Они ходят и дружно дуются на Кая.

Я дернулась. Это имя причиняло почти физическую боль. Лучше вот так уткнуться лицом в черную рубашку, пахнущую мужским телом и травами. Потереться щекой о его грудь и пить, большими глотками пить странное, дикое счастье, густо смешанное с тоской и любовью.

И как так получилось, что ему я доверяю больше, чем кому бы то ни было? Парадокс Лиски.

– Нельзя вечно прятаться. И молчать, надеясь, что само пройдет. Надо решать, хочешь ты остаться или нет.

– Я хочу домой.

– Зачем? Тебя там кто-то ждет?

– Родители, брат и сестра. Собака, – уже как-то неуверенно добавила я.

– Тебе не приходило в голову, – погладил он меня по волосам, – что пора уже и свою семью создавать? Для человеческой женщины двадцать два года – возраст более чем подходящий.

Я возмущенно фыркнула. А Рейвар продолжил капать мне на мозги:

– Так что тебя ждет по возвращении? Родительский дом, их семья и собака?

– Эй, собака – моя!

– А что еще там твое?

– Компьютер! – без раздумий выдала я, отлипая от груди Рейвара. – Друзья. И работа. А еще заначка, я собиралась летом в тур по Европе. Всегда мечтала попутешествовать, два года копила. Да и чего, выходит, я зря такую библиотеку сказок и современного фэнтези собирала? У меня же два стеллажа с книгами, между прочим. Чего ты на меня так смотришь?

– Кто такой Компьютер?

Я похлопала глазами, силясь понять, за что меня собираются задушить и как объяснить то, чего я сама не понимаю.

– Ну… это… такая штука… которая думает за меня.

– Я всегда подозревал, что ты не думаешь, – хмыкнул Рейвар, но хватку ослабил. – Это всё? Тебя больше никто не ждет?

– К чему ты клонишь?

Рейвар запустил руку мне в волосы, мягко массируя затылок. Это было очень приятно, но вот острый взгляд темных карих глаз не давал расслабиться и настораживал еще больше.

– Лис, скажи правду – ты меня любишь?

Глаза мои мигом раскрылись, как у филина, и совершенно без моего на то желания наполнились слезами. Рефлекс, что ли? Ему не стыдно так меня мучить? Ведь и сам прекрасно знает ответ, но обязательно надо посмотреть, как меня крутить будет.

Нет сил отвечать. Просто киваю.

– Так почему тогда ты не хочешь остаться со мной?

Шуткой про женскую логику тут не отделаешься, а если начну объяснять насчет своей гордости и приводить доводы типа «потому что дура», он не поймет. Придется говорить как есть:

– Я не хочу быть нужной только из-за хвисьего хвоста.

– А кто тебе сказал, что ты нужна только из-за этого? – как-то устало сказал он. – Опять слушала кое-как?

– Рей, я люблю дурачиться, но я же не маленькая. И не настолько глупая, чтобы выдавать желаемое за действительное. – Хотя видят боги, как бы мне хотелось обмануть саму себя и просто побыть немного счастливой. – Зачем я тебе? Ничего не умею, ничего не знаю, вечно попадаю в глупые ситуации. Дня не проходит, чтобы у меня что-то не случилось. Это так, поиграться со мной, как с лисенком, здорово. А дальше ты что со мной делать будешь? Как долго вытерпишь, если сейчас через раз готов придушить?

– Если бы хотел, уже придушил бы. А о том, что мне это на самом деле в тебе нравится, ты не подумала? – Кончики его пальцев прошлись по моей шее, вызывая приятные мурашки, побежавшие по позвоночнику вниз. – Ты вольна в своих поступках и никогда не задумываешься, чего они стоят окружающим или тебе самой. Порой это в самом деле глупо. Но иногда только такие решительные шаги, без оглядки, действительно достойны восхищения.

Он помотал головой, отчего на строгое, растерянное лицо упали темные пряди волос. Странно, но сейчас он выглядел несколько моложе, чем обычно. Возможно, из-за непривычного растерянного выражения лица, а может, тени и моя больная фантазия шалят. Одно верно: этот разговор дается ему непросто. Сказать и оставить – легко, сказать и остаться – очень сложно.

– Я не хочу, чтобы ты возвращалась, да и вообще уходила из моей жизни. Я не буду обещать тебе чистых и светлых чувств, как в этих твоих дурацких легендах. Все, что я могу дать, это защиту, дом, где ты сможешь быть хозяйкой, определенную свободу и все то, что может иметь моя жена, а это немало, поверь. Хотя и не стану уверять, что жизнь будет безоблачной, мы не в хрустальном царстве живем. С тобой такое просто не пройдет, ты ведь обязательно что-то придумаешь, верно, Лисенок? – Он заглянул мне в глаза, ища в них что-то. Может быть, разум? Или понимание? – Прости, что не могу отпустить. Ты ведь на самом деле совсем не дурочка и поймешь, что так тебе будет лучше. Ну что ты на меня смотришь?

– Жду, когда тебе надоест расписывать, как мне может быть хорошо. И скажешь, что это даст тебе.

Он усмехнулся и крепко сжал в руках:

– Тебя. Я хочу, чтобы ты была рядом, чтобы ждала меня, чтобы любила. Нужна ты мне, понимаешь?

Ну и что с ним делать? И так ведь едва ли не сам себя выворачивает, говоря это. Вот упертый тип! Нужна я ему, видите ли.

А он мне, получается, не нужен, раз я сматываться отсюда собралась? И это при том, что я в него по уши влюблена. Нет, что-то здесь нелогично. Если я его люблю, значит, он мне тоже нужен. Так чего я тогда сбегать вознамерилась, раз люблю и нужен? Стоп! С чего я вообще взяла, что любим мы только нужное? С другой же стороны, если любим, значит, предмет или человек автоматически становится нужным.

Так. Я ему нужна. И поэтому отпускать меня Рей не хочет. А я хочу уйти в свой мир. Но при этом люблю его.

Вывод – я таки полная дура, а он может меня любить, но быть чертовым упрямым бараном!

И пока мой уставший разум не выкинул еще что-то мозголомное, я просто подалась чуть вперед, накрывая его губы своими. Мне этого так давно хотелось. Просто вот так обнять и целовать со всей нежностью, жаром и любовью, которые успели накопиться за многие дни, что провели вместе, за ночи, проведенные врозь, за взгляды и прикосновения. Согреть его, рассказать, показать все, что полыхает внутри.

Рейвар же просто стоял, позволяя целовать себя, прижиматься и обнимать за шею. И лишь только его широкие ладони, поглаживающие меня по спине… Хотя нет, не поглаживающие, а ищущие и, что немаловажно, нашедшие конец занавески, в которую я была закутана. От прикосновения пальцев к обнаженной коже я охнула, разрывая контакт. Правда, ненадолго. Теперь была очередь Рейвара рассказывать губами без звука. Язык его как-то очень быстро оказался у меня во рту, а вот рука… угу, где она еще могла быть. И поцелуи на этот раз были очень страстными, даже скорее властными. Только я не против, всегда приятно подчиниться желанному. Мне осталось только ответить на поцелуи и, податливо изогнувшись в руках, крепче прижаться. Хотелось мурчать от удовольствия, но вместо этого я порывисто выдохнула ему в рот, когда пальцы прошлись против роста коротких рыжих волосков, у самого корня хвоста на пояснице.

Так, а как он добрался до моей поясницы? Хотя какая разница! У самой-то руки где и каким таким образом успели под рубашку залезть? Плечи, ключицы, грудь, живот. Снова руками вверх, через подмышки и вниз по спине, чувствуя каждую мышцу, каждую линию под пальцами. Рубашка наконец полетела на пол, позволяя мне беспрепятственно заняться таким интересным делом.

Как же давно и сильно мне этого хотелось…

Стоило дверям открыться, мне сразу как-то передумалось выходить. Уж очень неловко было. И за резкие слова, и за покусания, и вообще за то, что я успела таких дел накрутить. А еще меня смущало, что все они прекрасно поймут наши с Рейваром отношения. Или хотя бы то, что произошло между нами в храме. От этой мысли щеки горели аки наливные яблочки, а хвост сжимался в руках.

Вот только попытку скрыться в темных недрах храма Рейвар пресек, хорошенько подтолкнув меня вперед, к яркому утреннему солнышку, свежему воздуху и радостным взглядам.

Поначалу мы неловко мялись, не зная, что и сказать-то. Потом я начала что-то лепетать, извиняться, но, подозреваю, никто ничего не понял, потому как договорить мне нормально не дали.

– Лиска, замри!

Я встала как вкопанная, во все глаза смотря на Нелли.

– Вот это да! Никогда таких не видел!

– Я тоже, – кивнула Файта.