Лисий хвост, или По наглой рыжей моське Жданова Светлана
– Кто такой Мики? – насторожился Рейвар.
– Муж Файты! – ответила Лиска так, словно он обязан был это знать. Хотя ему и этого оказалось достаточно, чтобы понять – мальчишка не в замке… А вот мужское имя из уст этой прохвостки его почему-то рассердило.
До небольшой поляны они дошли довольно быстро, даже несмотря на то что забравшаяся к нему под плащ девушка постоянно спотыкалась и Рейвару частенько приходилось останавливаться, пока это недоразумение влезало обратно в свои сапоги непомерного размера.
– Трофейные, – улыбалась она.
Наверное, легче было бы нести ее на руках, но плечо продолжало активно ныть, намекая на невозможность геройствовать в данный момент.
Дождь разогнал всех полукровок по своим палаткам: залечивать раны, ужинать и отдыхать. Так что, когда они вошли в пределы защитной магической системы, их встретили только Хельвин и двое часовых, прячущихся под навесом.
– Ты знаешь, кого видели в лагере? О! – заметил он топорщащийся плащ и лишнюю пару ног под ним. – Только не говори, что она там.
– А к чему говорить. – Рейвар приподнял полу, давая другу разглядеть прижавшуюся к нему хвису. Та мило улыбнулась и помахала рукой, словно они встретились на увеселительной прогулке. – Сейчас я ее пристрою и вернусь за отчетом.
Хельвин, конечно, не удержал язык за зубами и крикнул вслед, что отчет – это мелочь, когда в руках такая женщина, но Рейвар стойко проигнорировал подколку. Точно так же, как и горячую ладошку на пояснице, и мягкое тело, прижимающееся к его боку. А в особенности быстрые взгляды блестящих глаз, таких томных и коварных. И как так получается, что Лисавета оказывается в интригующей близости именно в тот момент, когда Рейвару ну совсем не до этого?
Едва он дотронулся до полога своей палатки, как внутри загорелись магические камни, освещающие небольшое пространство сдержанным желтоватым светом. В углу уже свалили его вещи и даже разложили одеяло. Выскользнувшая из-под плаща девица первым делом отправилась разглядывать светильники, притухавшие от ее прикосновений. Рейвар покачал головой – вот любопытное существо!
Длинный хвост, топорщащий сзади рубашку девчонки, чуть подергивался, выдавая нервозность. Сама же Лиса дернула плечом и медленно повернулась к Рейвару. Она никогда не умела прятать свои чувства, хотя порой и казалась ему самой ловкой актрисой. Сейчас же зеленые глаза выдавали страх, а лицо – раскаяние. В этот момент она выглядела непривычно взрослой и в то же время еще более хрупкой, чем обычно. Мокрая, грязная, одетая лишь в рубашку с чужого плеча, хвиса вызвала бы жалость, если бы не этот пристальный, серьезный и уж очень виноватый взгляд, не дававший ему забыться.
– Что ты успела натворить?
– С Юстифой познакомилась, – потупилась она. Хвост истерично дернулся.
– И как?
– Она сильная, – поморщилась Лиска.
Теперь понятно, откуда у нее на груди кровь. Поговорили, значит.
– Как ты к ней попала?
– Мимо пробегала.
– Ты выдала ей наши планы?
Опустив голову, она кивнула:
– Я не думала, что все так получится. Больше никуда не буду лезть, правда.
– Не надо давать невыполнимых обещаний. Вокруг тебя и так слишком много лжи. Сиди здесь. Вернусь – решу, что с тобой теперь делать.
Последняя реплика получилась более грубой, чем он того хотел, но растущее раздражение искало хоть какого-то выхода. Удивительно, как он вообще не наорал на нее.
Ну почему ей не сиделось в замке, тихо, спокойно? Куда-то понеслась, натворила дел. Почему она вообще не может быть нормальной?!
Но ведь от нормальной никогда бы так не сносило голову, как от этой непоседливой хвисы.
В ночи все так же тоскливо крапал дождь, навевая тоску и сон. По темному небу спешили громады облаков, а в воздухе разливался свежий запах мокрого леса.
Завтра будет солнечно. А сегодня еще предстоит разобраться с произошедшим.
И наконец, обработать рану на плече!
От него пахло кровью. Моя левая рука, которой я время от времени хватала Рейвара, тоже была в крови. За время нашего знакомства (или же противостояния?) приходилось видеть его разным: злым, раздраженным, с горящими хищными глазами, смеющимся до слез, сонным, умиротворенным, даже уставшим! Но никогда еще он не был таким – вымотанным.
Сев прямо на пол, я так и прождала кареглазого нелюдя, обдумывая, что можно ему сказать, а о чем говорить не стоит. Сколько прошло времени, точно не знаю: в какой-то момент, пригревшись под стащенным одеялом, я задремала. Проснулась же, только когда вернулся Рейвар. Выглядел он все таким же уставшим, но уже более привычным и знакомым. А вот тарелочка в его руках сделала меня действительно счастливой!
Вареник усмехнулся.
Вот только в тарелке оказалось нечто, напоминающее плов… с луком и морковкой. А я их в варено-жареном виде просто на дух не переношу! Так что пришлось ковырять ложкой, выискивая мясо.
– Спасибо, – как вежливая девочка сказала я, отставляя знатно перекопанный плов.
– Хельвин, я же говорил – не будет она это есть! – смерил меня насмешливым взглядом Вареник, копавшийся все это время в сваленных в кучу тюках.
– Значит, не голодная! – Всклокоченный полукровка сунул голову в шатер, который, как видно, принадлежал их лэй’тэ. – И вообще, кормление пропащих хвис у нас не предусмотрено!
– Попросишь ты у меня еще пирожка, – зло прошипела я. – С пургеном! И вообще, если я вас так объедаю, то не буду больше мешать. – Я демонстративно встала и, подумав пару секунд, стянула с себя одеяло. Сложив, протянула его сидящему на корточках Рейвару. – Вот.
Он окинул меня взглядом с головы до ног, особо уделив внимание последним. Смутившись, я поджала пальцы.
– Сиди. Уйдешь не раньше, чем расскажешь, как здесь оказалась.
Вот это попала!
Через несколько минут Хельвин вернулся с котелком, полным какого-то отвара и вкусными, подогретыми лепешками, внутри которых прятался сыр. Наконец-то нормальная еда. У меня же сегодня только завтрак был.
Вот что значит чистый сельский воздух – сразу приключения посыпались, как тумаки на лентяя!
– Наелась? – строго посмотрел на меня Хельвин, отрывая от третьей по счету лепешки. – А теперь рассказывай, как тебя в лагерь занесло. Ведь ты же с Нелли в замке должна была быть! Сбежали?
– Угу.
– Ты дала мне клятву. – Глаза Рейвара начали темнеть.
– Что из замка не убегу. А вот о том, что я до него вообще доеду, речи не было! – помахала я кончиком хвоста, прозорливо высунувшимся из-под одеяла, в которое я кутала нижнюю часть тела: все же надо знать, когда имеет смысл привлекать внимание голыми ногами, а когда лучше не нарываться.
– И как же тебе это удалось? – сощурился Хельвин.
– Помощь пришла, откуда не ждали.
Рассказ получился куда более длинным, чем я хотела, вредный полукровка начал выспрашивать про циркачей, уточняя мелкие детали. Рейвар же только кивнул, наверняка прикидывая в уме количество сопровождающих, которое потребуется для повторной попытки водворения мешающейся под ногами хвисы за надежные стены замка. Разогнавшись, я поведала мужчинам о знакомстве с Юстифой.
Позорище!
– Я… я расслабилась. Привыкла к тому, что могу выкрутиться из любой ситуации. Привыкла рассчитывать только на себя. И отвечать только за себя. А тут… Глупо все вышло. Глупо и неправильно. Как в жизни. Я не хотела, правда! – заглянула я в строгие глаза Рейвара. Мне было важно, чтобы он меня простил, чтобы понял.
– А если бы хотела, я бы сейчас с тобой не разговаривал.
Тихий, спокойный голос словно заморозил все внутри. Стало страшно… очень страшно. В последнее время я совсем забыла, с кем имею дело и насколько этот нелюдь опасен. Для меня. Словно и не сидела в каменном мешке, и не он стоял рядом, причиняя боль телу и сердцу, в котором уже успела поселиться привязанность к кареглазому эльфу. Теперь же… поманил, я и рада снова поверить.
Права была черная хвиса – ничего мы для них не значим.
– Рейвар, чего ты Лисичку пугаешь? – тут же вступился за меня Хельвин. И даже, подсев поближе, погладил по неразумной голове. – Ей и так несладко пришлось, спасая, между прочим, твою жизнь.
– А то, что у меня пол-отряда раненых и из Аниса вытащили три стрелы и едва вернули парня с того света, это так – мелкие лисьи шалости? Она подставила нас под удар. С Юстифой я сам мог разобраться. В конце концов, ее яд не смертелен, а воспаление можно снять. Надеюсь, Елна поняла, что этой в замке нет, и уже едет к нам. А вот за то, что у нее здесь работы непочатый край, надо сказать спасибо рыжей вертихвостке, которой просто не сидится на месте. – Он чуть сощурил глаза, отчего их нездоровый блеск пугал еще сильнее. – Но больше всего мне интересно, как ты оказалась здесь раньше нас. По времени твоя история ну совсем не сходится с реальными событиями.
– Ты хочешь, чтобы я ответила честно? – посмотрела я на него.
– Да. Твоей лжи я уже наслушался.
– Тогда я помолчу. Правду все равно сказать не могу, а слушать ложь ты не хочешь.
Темные глаза начали наливаться красным.
– Рейвар! – резко прикрикнул на него Хельвин.
Тот тряхнул головой.
Ага, теперь понятно, зачем здесь этот всклокоченный полукровка – успокоить своего лэй’тэ и не позволить ему придушить кого-то рыжего и чересчур глупого.
Ну не могу же я сказать про Кая. Во-первых, это будет выглядеть нелепо. «Один знакомый бог подкинул», – вот звучит-то! По мне и так дурдом плачет, с этим иномирьем-то, а тут еще такие признания. А во-вторых, Кай предупреждал – им нельзя напрямую вмешиваться в дела смертных, следовательно, надо держать его участие в секрете. Эх, как это все неправильно и по-идиотски! Хотя разве у меня по-другому бывает?
Нет, я таки поражаюсь этим мужчинам. «Ничего не чувствую, почти не болит, никому ничего не скажу…» А то, что я проснулась от скрежета чьих-то зубов и слабых стонов, – просто почудилось, да? Так бы и покусала его за подобную глупость! Но жалко страдальца. Ему ведь по моей вине досталось.
Тяжело вздохнув, я села и из своего угла, куда забилась после ухода Хельвина, спросила:
– Ты хоть рану чем обработал или поплевал и замотал?
– И чего рыжим не спится? Промыл и мазью намазал, – все же ответили мне. – Завтра Елна должна приехать.
– Ага. Завтра. А если ты до этого времени помрешь, что – опять я виновата окажусь?
– Еще как окажешься, – усмехнулся «больной», и у меня просто руки зачесались проверить, что там с его боевым ранением, попутно сделав побольнее. Рейвар, кажется, об этом подозревал и недоверчиво косился в мою сторону.
– Поэтому я хочу сразу обезопасить себя и убедиться, что ты точно помрешь! – Вот так-то! Я тоже умею зубки показывать. – И, между прочим, я даже отсюда чую, что рана загноилась. Хочешь, чтобы у тебя интоксикация произошла?
Рейвар нахмурился. А я занялась поиском своей рубашки. Где же она? Помню, вот здесь бросила… то есть положила, когда обернулась. Если уж приходится спать в одной палатке с этим ушастым соблазном, то надо максимально обезопасить себя. А отпускать меня Вареник не собирался – ради моей же сохранности, по его словам.
– Где же рубашка? – не найдя оной, начала возмущаться я. – Вот ворье, только, понимаешь, новой вещью разжилась – обязательно кто-то прикарманит!
– Я велел Хельвину ее сжечь. Это вещь Юстифы, нечего ей здесь делать.
– Да что ты в этом смыслишь? – разозлилась я, щеря клыки. – Она хвиса, она знает, как вещи надо хранить и стирать! Они же у нее ничем не пахнут, понимаешь? – Чуть успокоившись, я помяла лапками пол и горестно вздохнула: – Нашелся мне тут… Иван-царевич с лягушачьей кожей.
– Вот и сиди так, само пройдет.
Я уперлась и угрозами перекинуться без одежды, а потом надавать ему по рукам и разбудить весь лагерь, чтобы полюбовались на совратителя малолетних, добилась-таки своего. Точнее, хоть и не новой, но явно кипяченой накрахмаленной рубашки.
Нет, ну я ему удивляюсь! Сидит, губы побелели, челюсть от боли сводит, а все туда же – на ноги мои пялится.
Не меньше времени и ругани ушло на то, дабы раздеть самого Вареника, хотя могу поспорить на собственный хвост – процесс ему понравился. Сев и прислонившись спиной к своим тюкам, он, хоть и с недоверием, все же позволил мне осмотреть три болезненно вздувшиеся полосы, идущие от ключицы к груди. Та, что ближе к шее, опасений не вызывала и даже начала затягиваться, а вот две другие настораживали.
– Перекись есть?
На меня посмотрели, как на идиотку. Не то чтобы раньше он глядел на меня, как на умную, но сейчас в его взгляде было что-то… совсем уж нелестное.
– А чем вообще можно рану промыть?
С горем пополам мы нашли в его вещах небольшую бутыль с синеватой жидкостью. Обильно смочив ею тряпочку, я подсела поближе к Варенику и прижала ее к ранам.
Почти в ту же секунду меня грубо откинули. Сам же Рейвар нагнулся вперед и зашипел, как костер на пионера.
– Рей? – потирая ушибленную поясницу, села я рядом.
– Не называй меня так, – сквозь зубы прорычал он. – Добить все-таки решила? Надо было разбавить раствор водой, прежде чем использовать!
– Надо было предупредить.
– Прости, Лисавета, вечно забываю, что ты самого элементарного не знаешь.
Уел. Перестав заглядывать ему в лицо, я скромно сложила руки на коленях и отвела взгляд, пережидая грозу. Через пару минут он успокоился и тяжело откинулся на тюки. Лицо, кажется, стало еще бледнее, а губы припухли. Чисто вампир! Но, надо признать, чертовски привлекательный даже в таком измученном виде.
У меня самой слезы на глаза навернулись. Понимаю, что он сволочь, каких мало, к тому же лэй’тэ, готовый на все ради своей страны и своих полукровок. И моя жизнь по сравнению с его спокойствием – мелкая монетка. Нас разделяют разные миры и разные культуры. Понимаю я это! Но сердце все равно щемит, когда ему больно.
Пока он не заметил моей скорбной мины, я взяла еще одну тряпочку и просто смочила ее водой из фляжки. Под бдительным надзором стерла остатки жгучего снадобья с тела и раны и, смочив еще раз, накрыла плечо. Пусть корка от воды размягчается, а мне надо гной выпустить.
– Ты хоть имеешь представление о том, что собираешься делать?
– Конечно! – уверенно кивнула я, протирая небольшой кинжальчик разведенным раствором. Уточнять, что в основном я тренировалась на своих кошаках, не стала: меньше знает – крепче нервы.
Чуть приподнимая корочку, я выдавливала зловонную зеленовато-желтую жижу, тут же утирая ее влажной тряпкой. Мой кошак, уличный драчун, давно приучил не морщиться от подобных видов и запахов, у него как минимум раз в год бывает свищ, который приходится лечить его хозяйке. И ничего, кот подратый, конечно, но живой. Так что и этот выживет… надеюсь. Очень сильно и искренне.
Когда из ранок пошла чистая кровь, я в последний раз протерла грудь своего пациента (или подопытного?) слабеньким раствором, не рискуя прижигать больную кожу, и озадачилась. Теперь бы неплохо намазать чем-то бактерицидным. Коту я обычно прямо в рану сыпала порошок стрептоцида, а вот чем его заменить в условиях магического средневековья? Ну не подорожник же ему в раны совать!
– Есть что-нибудь обеззараживающее, чтобы намазать и замотать?
Рейвар не ответил, лишь отрицательно помотал головой. По окончании лечения… ладно, экзекуции, выглядел он, как свежепреставленный, что, разумеется, не добавляло мне оптимизма. Кожа вокруг раны стала красного цвета, а уж сама рана… даже страшно смотреть – похоже, я только ухудшила положение. Что неудивительно с такими кривоватыми, неприспособленными к целительству ручками. Такими только по клавиатуре стучать, а не хирургические операции делать.
– Попить дай, – тихо попросил Рейвар, отвлекая от важного, но крайне редкого для меня явления – пиления самой себя по живому. Эх, знаю я о своей абсолютной безалаберности и непрокости, но вот лишних напоминаний об этом крайне не люблю.
– Но хоть бинты-то должны у тебя быть! – возмутилась я, придерживая флягу.
– Напиться я и сам могу, до такого состояния ты меня еще не уморила, – огрызнулся Рейвар, из чего можно было заключить, что ве не так уж плохо, но достала я его прилично. – Лучше найди рубашку. Бинты мне раньше особо и не нужны были – регенерация хорошая. Но от вас, хвис, хорошего не жди.
Понятненько, значит, добралась до него Юстифа. Вот поганка чернявая!
Я нашла рубашку, застегивающуюся спереди, очень похожую на наши, привычные. Только пуговички из перламутра. Красивые. Процесс одевания грозил растянуться надолго – Варенику было больно даже пальцами левой руки шевелить. И без того чуть волнистые волосы на висках взмокли и стали закручиваться, придавая бледному лицу с лихорадочно горящими щеками еще большую трогательность. Мне же было физически больно смотреть на Рейвара, всегда такого уверенного, подчас жестокого и невероятно сильного.
Правой, здоровой рукой он коснулся моей щеки, вытирая прорвавшуюся на свободу слезу. За ней потоком хлынули и другие. Я не всхлипывала, не рыдала, просто молча плакала, смотря на такого… дорогого мне нелюдя.
Ну как же так? У меня есть Нелли, есть Файта, Фарт и Мики. Они успели стать мне близкими и родными. Но дороже этого кареглазого полукровки для меня никого нет. И как я так умудрилась? Нашла к кому привязываться и кого любить.
Лиска, какая же ты нелогичная дурочка!
Выплакавшись, я предприняла вторую попытку одеть полукровку. Только не тут-то было – рана снова закровоточила. Сил ругаться у меня уже не осталось. Захотелось просто плюнуть на это дело и завалиться спать, оставив Вареника дожидаться Елну.
Тут в непутевую голову нашла путь на редкость прилипчивая и соответственно бредовая идея. А что, если лечить подобное подобным? Правда, во рту, как назло, пересохло и слюна стала вязкой, словно я хурмы наелась. Но идея продолжала штурмовать разум, и, пока Вареник отвлекся на второй рукав, я лизнула палец и осторожно провела им по ближней к шее ране. Украдкой, чтобы в случае неудачи меня не обвинили в попытке добить тяжелобольного. А то этот может!
В результате чуда не произошло, но ведь и хуже не стало… надеюсь. Так что, воодушевленная призрачным успехом, я повторила действия, только теперь набрав слюны побольше и смазывая уже воспаленную рану. За этим делом меня и поймали. Под грозным взглядом разом похолодевших глаз я широко улыбнулась и на всякий случай втянула голову в плечи. Для достоверности картины пришлось еще и глазками похлопать, состроив гримасу «я у мамы дурочка». Может, пронесет, а?
По шее я так и не получила: глянув на обслюнявленный участок кожи, Рейвар был вынужден признать, что моя афера удалась – покраснение и опухоль начинали спадать буквально на глазах. Вот даже не знаю, чему я больше обрадовалась – отмене головомойки, удачному лечению или тому, что хоть одна мысль, пусть даже самая бредовая, оказалась правильной!
Хвост, радостно подметающий пол, был со мной солидарен, в отличие от самого больного – Рейвар смотрел так же подозрительно. И пришлось несколько минут тратить на убеждение, благо аргументы на моей стороне. Долго еще мне пришлось обмазывать не такие уж и маленькие раны своей собственной слюной, отчего во рту очень скоро стало сухо, как в Сахаре. Пить же запретил Рейвар – ему лечение, похоже, начало доставлять удовольствие. С каждой минутой он чувствовал себя все лучше, с интересом поглядывая на мои ноги и в вырез рубашки, которую я впопыхах просто забыла запахнуть, а делать это сейчас означало спровоцировать. О том, как полукровка смотрел на мой рот, я лучше промолчу. У меня даже желание его лечить стало пропадать. Пока болел, казался таким беззащитным и трогательным до глубины души… теперь же ему на душу оказалось плевать, а потянуло на телесное.
Идея проучить наглого нелюдя ударила в голову (что-то они сегодня зачастили) и потребовала немедленной реализации. И надеюсь, она не менее удачная, чем первая, иначе попаду я в очень неловкую ситуацию.
Чуть нагнувшись, коснулась кончиком языка его темной кожи. Рейвар вздрогнул и потянулся прежде почти бездвижной рукой к моему бедру. Я же лизнула его еще раз и еще, не затрагивая ранок, лишь вокруг, а затем и вовсе удаляясь, легонько целуя. Ладонь, поглаживающая меня по спине, частая дробь чужого сердца и чувственная близость любимого мужчины кружили голову, отбивая всю решимость. Может, ну ее, эту мелкую месть? Просто расслабиться, наслаждаясь происходящим.
Вот только собственный организм имел на это другие мысли, так что в какой-то момент к солоноватому привкусу кожи Рейвара во рту примешался чуть кисловатый. Проведя влажную линию от ключицы к острому уху, я, в память о прошлом, прикусила мочку, чуть поигрывая языком одной из сережек. А это оказалось довольно увлекательно!
Пока я развлекалась, удивляясь новым ощущениям, хватка Рейвара начала ослабевать. Послышался первый зевок. Вот это да, оказывается, у хвис на редкость интересные свойства слюны. Так что эксперимент того стоил. Тем более с таким подопытным.
– Быстро учишься, Лисенок, – кажется, одобрительно сказал он.
Я выпрямила спину и заглянула в шоколадные, на редкость теплые глаза. Неудивительно, что я ему верила – когда он смотрит так, все внутри плавится и медленно стекает вниз живота приятной тяжестью.
– Тебе надо было ехать в замок, – снова зевнув, продолжил он говорить. – Там бы ты была в безопасности… от меня и от себя. Глупенькая маленькая хвиса, что же мне теперь с тобой делать?
«Любить меня ты не пробовал?» – хотелось сказать мне, но я только грустно улыбнулась. Я не демон, чтобы просить такое.
Заснул он удивительно быстро… Я же зевала еще пару минут, пока укладывала этого здорового мужика на некое подобие постели. Наверное, я все же что-то не так сделала – в сон меня клонило просто непередаваемо сильно. Выпив немного воды, я устроилась под боком у полукровки… напрочь забыв сменить ипостась.
Глава 12
Чего хочет женщина, того хочет Бог
Анальгин – очень эффективное противозачаточное. Способ применения: зажать таблетку между колен и не отпускать.
Из речи матери-настоятельницы женского монастыря
Давненько у меня не было эротических снов. А тут яркие такие! Оттолкнув Вареника, явно имеющего намерение меня разбудить, я завернулась в одеяло и продолжила просмотр столь занимательных картинок. Правда, после того как он ушел, нормально заснуть так и не удалось. Уже чего-то не хватало.
Какое-то время я решала, в каком виде выйти в люди… точнее нелюди, напоминая тут себе Бабу-ягу с тремя волосинками. Или порыться в вещах Вареника, за что меня, разумеется, по головке не погладят, или идти в рубашке… или вообще без нее! Я выбрала третье и перекинулась в лисицу. Идеальный костюм для получения очередных пенделей. Эх, все норовят Лисочку обидеть!
Пробежав легкой трусцой по лагерю и не обращая внимания на обалдевшие взгляды, я нашла Рейвара и потребовала накормить светило медицины. На что Хельвин начал что-то бурчать о троглодитах, а Вареник так на меня глянул, что одновременно зачесалась попа и покраснели уши. Причем от смущения! Что я опять умудрилась сделать, а? Нет, вот я даже во сне приключения нахожу.
Во сне? Ой!
Рейвар, что-то сказав другу, ушел, но напоследок усмехнулся так, что у меня похолодели лапы и сомнения перешли в уверенность и жгучее любопытство. Выходит, какие-то из моих фантазий совсем не фантазии? Ладно, во сне хотя бы не было ничего выходящего за грань допустимого. Всего лишь ласки, сводившие меня с ума! Всего лишь от мужчины, которого я люблю и уже очень давно желаю. Эх, и как я умудрилась проспать такое?
Хотя чего на зеркало пенять, коли рожа кривая, – поспать я люблю.
Пока я изображала из себя очень культурную зверушку и пыталась кушать из тарелки кашу, не раскидав ее вокруг и не навешав на себя, лагерь оживился. До меня начали долетать громкие голоса, один из которых я узнала. Так, куда бы спрятаться?
– Потерял, – уже откровенно издевался Рейвар. – Кого, эту, что ли?
Толпа, до того скрывавшая меня от взволнованного Лизина с компанией, послушно расступилась, являя потеряшку во всей красе перемазанной в каше лисицы.
Ой, что тут началось! С криком: «Придушу, рыжая!» полукровка кинулся на меня. Ничего не оставалось, кроме как дать деру. За время жизни в замке я уже так натренировалась бегать от Рейвара и солдат после каждой провинности, что сейчас получала удовольствие. Да и окружающие тоже повеселились, наблюдая, как три здоровых лба пытаются поймать верткую хвису. Хотя некоторые отчего-то ругались, когда я в пылу погони сбивала их с ног или роняла подпорки у палаток. Через какое-то время охотники поменяли тактику и начали брать меня в окружение. При этом грозя такими словами, что моей нежной девичьей натуре полагалось упасть в обморок, дернув лапкой. Но девичество я уже пережила, так что преследователям доставалось только глумливое хихиканье и короткие реплики ядовитого толка. А когда мне и это надоело, просто сменила курс и с разбегу залезла на плечи Рейвара, балансируя крыльями. Еще и язык Лизину показала.
– Сами виноваты, – заявил Рейвар, почесывая мой нос. – Расслабились, как у себя на Дворе. А с этой вертихвосткой надо держать ухо востро!
Я покосилась на уши Вареника, по вине которых и приняла его в свое время за эльфика. Укусить его, что ли? Ибо не фига к сонным девушкам приставать. Они могут сильно обидеться… за то что пропустили самое интересное.
В итоге этих троих неудачников послали на штрафные работы. Меня же вообще посадили на привязь. Не шучу! Рейвар решил, что оставить хвису без присмотра и ежесекундного контроля невозможно, и поставил перед выбором – или меня закроют в его палатке, или привяжут под натянутым тентом в центре лагеря, как раз неподалеку от костра и кашевара, роль которого выполнял сегодня наказанный Митрий. Я конечно же выбрала последнее, и тут меня ждал сюрприз – магический поводок, привязанный… к Лизину. Так что даже для похода в кустики требовалось полчаса уговоров и заверений, какая я хорошая и послушная хвиса. Правда, одно приятно – за меня активно заступались, и очень скоро полукровки стали недобро коситься на Лизина, посмевшего мучить такую маленькую и совершенно безвинную лисичку.
На Рейвара я вообще дулась как мышь на крупу. Помогай таким! И я молодец – ведь знала, какой он неблагодарный, а все угодить пытаюсь, хвостом кручу. Тьфу, женская натура. Бабы дуры не потому, что дуры, бабы дуры, потому что бабы!
И понимание, что он имеет все основания мне не доверять, нисколько не смягчало обиды. Хельвин пробовал объяснять – все сделано для моей же безопасности. Мы, мол, не на прогулке, а если я во дворце умудрялась дел натворить, то здесь и подавно за каждым моим шагом надо следить – не дай боги, опять вляпаюсь по самые ушки. Но на данный момент этот всклокоченный полукровка моим доверием не пользовался, о чем я ему и сказала. Хельвин тут же парировал – после всего произошедшего мне тоже доверять никто не спешит.
Не очень-то и надо!
Ближе к обеду дозорные доложили о замеченной кибитке циркачей. Рейвар на это вздохнул и велел их встретить. Не прошло и двух часов, как несколько смущенная компания предстала перед полукровками. Нелли активно прятался за спиной Мики, стараясь даже не смотреть в сторону отца. Эх, не миновать ему ремня!
А в каком он был виде! Штаны широким кушаком подпоясаны, безрукавка нараспашку, так, чтобы виднелась еще совсем безволосая грудь. На голове бандана повязана. На щеке царапина. Ну чисто разбойник с большой дороги, а не приличный мальчик и будущий хозяин этих земель.
Эх, мальчишка, что с него взять. А вот куда Мики смотрел? Он в этой компании самый разумный, по моему скромному мнению. Нет, я не хочу никого обидеть, просто знаю, что Файта – девушка чрезвычайно подвижная и эксцентричная, Фарт более основательный, но такой авантюрист!
Рейвар как будто и не замечал сына, зато довольно любезно поздоровался с циркачами, предложив Мики и Фарту обсудить одну маленькую… рыжую проблему. О Нелли опять ни слова. Парень даже с лица спал. Уж я-то видела – он как раз в моей шкуре личико прятал.
Нелли, Нелли… Почему я больше всего нужна, когда Рейвар делает тебе больно?
– Я скучал, Лис.
Ну вот, всего несколько слов, а зачатки раздражения отсохли, не успев потревожить мою душу.
– А мне скучать не давали, – потерлась я носом о его шею.
– Я ж говорил – она обязательно во что-нибудь влезет, – глянул он на Файту, сидящую рядом и так же активно тискающую мои бока и крылья. Вареник хоть и поздоровался с ней не менее любезно, чем с мужчинами, но с собой в палатку не позвал. Шовинист!
Они рассказали, как после моего исчезновения обругали одного блондинистого бога, сбросившего на них целый сугроб снега, – Кай оказался слегка мстительным. Потом циркачи всю ночь ехали, стараясь как можно скорее нагнать полукровок. И именно из-за этого слегка сбились, если бы патруль не проводил до стоянки – наверняка мимо проехали бы.
– А у меня бусики сперли, – вздохнула я. О том, как сходила в гости к врагу, расскажу в следующий раз.
Файта пожалела меня и предложила выбрать что-нибудь из ее украшений. Ну когда я отказывалась от халявы и тем более красивых цацок? Правда, тут активизировался Лизин, который чисто из вредности не давал мне залезть в кибитку и перекинуться. Пришлось принимать крайние меры – сесть посреди лагеря и запричитать о своей нелегкой судьбе и о том, что злой дядя не дает несчастной хвисе бусики примерить и чулочки натянуть. Народ разжалобился и парой тычков уговорил Лизина смилостивиться.
Бусы я выбрала самые красивые, какие только были у Файты, – три нитки из больших желто-зеленых бусин и мелкого зеленого бисера. Несколько аляповатые, конечно, но мне понравились. Только вот беда – не шли они ни к одному из моих нарядов. Так что мы с еще большей радостью закопались в тюки с одеждой, гордостью Файты.
В итоге меня одели в широченную юбку-солнце, под которую я натянула обещанные Лизину полосатые чулки, и смешную кофточку с рукавами-фонариками и довольно впечатляющим вырезом. Сверху Файта предусмотрительно накинула полупрозрачную шальку с бахромой. Еще и подмигивает, комментируя, когда ее лучше приспускать, позволяя заглянуть туда, куда средний ряд бусиков проваливается. От этих слов я покраснела, прекрасно помня, чем закончилась моя последняя попытка пощеголять декольте перед Вареником.
Пока мы одевались, мой надсмотрщик раз десять требовал не возиться так долго, а один раз даже попытался заглянуть внутрь – но тут же был оглушен девичьим визгом и приложен одним из тяжелых снарядов для жонглирования. Вокруг слышались мужские смешки менее смелых полукровок.
– Это надолго! – Голос Мики послышался совсем близко, значит, они уже закончили совещание. – Эти две сороки могут до вечера в своих тряпках копаться.
Я хихикнула и вывалилась из кибитки прямо в его руки.
– Как не стыдно – приличную хвису сорокой обзывать.
Здоровяк посадил меня на нижнюю правую руку, верхней придерживая спину, и улыбнулся:
– Приличная? Зараза ты приличная, Лиска! В такую историю нас втравила!
Я стыдливо потупилась:
– Это не я! Я вообще мимо пробегала, хвостиком махнула, оно само и втравилось! Так что моей вины тут ну совершенно никакой!
– И ведь не поспоришь с ней! – развел руками Фарт, который уже взялся распрягать лошадку.
А я положила голову на могучее плечо Мики и улыбнулась. С ними так хорошо. Они меня не судят, не ругают, не обвиняют. Просто принимают такой, какая я есть.
Эх, Рей…
Следующие пару часов циркачи знакомились с полукровками, я же комментировала, вспоминая какие-то курьезные случаи с каждым из воинов, или делала замечания по характеру и поведению. Держать мнение при себе мне никогда особо не удавалось, да и ничего плохого я о них сказать не могла.
Исключение составляли двое полукровок, присутствовавших тогда в подвале замка. Их я до сих пор сторонилась.
Очень скоро большая часть лагеря крутилась вокруг нас. Раненые на правах инвалидов подсели поближе и уходить не желали. Угу, поближе к кухне, подальше от начальства. Которое, кстати, один раз показалось, сверкнуло ледяными глазами и скрылось в неизвестном направлении. Ну и не больно-то надо. Я уже за ним набегалась.
Что же он мне душу тянет? Послал бы совсем куда подальше, чем так мучить. Мне ведь немного надо – лишь иллюзию любви, немного нежности и страсти. Обмануть себя, на мгновение поверив счастью. Я ведь не прошу большего! Потом я сама уйду, чтобы помнить в своем мире, в своей жизни о волшебстве сказки… о любви, которой не было.
Файта успокаивающе коснулась моей головы, лежащей на ее коленях, а я грустно улыбнулась. Что за странные мысли сегодня меня посещают?
Ближе к вечеру в лагерь нагрянули очередные гости. На этот раз долгожданные – Елна с парой сопровождающих. Эта дамочка преклонного возраста быстро навела такого шороху – обзавидоваться можно! Полукровки у нее как шелковые стали, от каждого покрикивания вздрагивают и на осмотр идти боятся.
Больше всех конечно же досталось Рейвару и почему-то мне. Сначала Елна устроила пятиминутное кудахтанье над его плечом, а потом позвала меня и долго читала лекцию, по большей части сводившуюся к тому, что всяким дурным хвисам с кривыми руками лучше не лезть в медицину и что этой ночью мир чуть не лишился такого великолепного его представителя, как Рейваринесиан. На последнее заявление мне ничего не оставалось, кроме как округлить глаза и прошептать: «Такое горе…» И пусть понимают как хотят! Хотя особо жаловаться не буду – пока мне ездили по длинным ушкам, я могла полюбоваться на голый мужской торс, который ночью даже не рассмотрела. Только слегка облизала. Тьфу, ну что за мысли в голову лезут!
От таких видов щеки у меня раскраснелись, что даже к лучшему – списали на раскаяние, а взгляд поплыл, его пришлось опускать долу, изображая вселенское раскаяние. Хорошо хоть, они не могли знать, как у меня горело и тянуло внизу живота.
Отчитав нас, Елна отпустила объект моего вожделения и принялась подробно расспрашивать, как мне удалось нейтрализовать яд черной хвисы. Задумчиво помяв в руках какую-то тряпочку, она заставила меня поплевать в чашку. И лишь потом приступила к самому неприятному – разъяснению моего жуткого положения.
У оборотней в среднем период размножения бывает раз в году, причем в это время самка испытывает жуткую потребность… в продолжении рода. В эти дни она выделяет особое вещество (феромоны, как я поняла), которые буквально сводят с ума находящихся поблизости мужчин. Особенно сумасшествию поддаются ее же соплеменники, оборотни. Активная фаза длится около трех дней, и в это время женщины несколько неадекватны, а уж в звериной ипостаси могут легко потерять разум. Оборот мне категорически запрещен. Еще Елна заметила, что именно из-за такого состояния удалось нейтрализовать яд черной, которая в разы сильнее меня. Сейчас вся магия, которая только есть в теле хвисы, просто бурлит, и последствия могут быть неожиданными.
Мне, конечно, пообещали посильную помощь, но ничего глобального. Эх!
К тому же, пока у меня такие трудности, было решено поставить отдельный шатер «для девочек» – подальше от лагеря, как раз у небольшой речушки. Так что я теперь еще и изгой. Ну, любимый организм, спасибо! А я о тебе заботилась, кормила, поила, холила и лелеяла. Предатель!
И что интересно – сразу всех мужчин ненавидишь! Им хорошо, им легко. А бедным женщинам страдай и никакой благодарности в ответ.
Надо признать, все признаки приближения критических дней налицо… Ладно, прыщ на лбу можно волосами прикрыть, а вот чем прикрывать заметно налившуюся грудь? Она, наверное, на целый размер больше стала и болеть начала просто жуть. И это уже не говоря о мерзком настроении и желании то расплакаться, то кинуть в первого попавшегося мужика чем-нибудь тяжелым.
Ну почему я такая невезучая? Только между делом порадовалась, что за месяц не случилось обычной женской «радости», как на тебе – развлекайся!
Где-то я слышала, что хитрость – удел неудачников, которые стараются хоть как-то наверстать недоданное судьбой. И сейчас я с этим соглашалась.
Когда я вернулась к остальным, в центре лагеря уже вовсю полыхал костер и вкусно пахло едой. Ловкорукий Фарт показывал фокусы, Файта раскладывала кому-то карты, Мики сидел в сторонке в небольшой компании матерых воинов и что-то им рассказывал с таким серьезным лицом, что даже подходить страшно. Пока я ела вкусное рагу с чем-то, напоминающим картофель, но растущим на деревьях, из палатки вышел Рейвар, а вслед за ним и понурившийся Нелли. Попало мальчишке, видно. Ну что ж, мы знали, на что шли.
Нейллин оказался в своем репертуаре и пришел ко мне жаловаться, чему я была только рада – не могу смотреть на его грустное личико, сердце кровью обливается. А так, погладила по каштановым вихрам, послушала, какой у него злой родитель, и все, мальчишка успокоился. А когда мужчины принесли музыкальные инструменты, совсем повеселел.
– Лис, споешь нам? – подмигнул один из полукровок.
– Да без проблем, – ответила я и затянула, протяжно и жалостливо:
- А у Лиски четыре ноги,
- А сзади у ней длинный хвост,
- Но ты трогать ее не моги
- За ее малый рост, малый рост.
Ну и в конце глазками похлопала, изображая из себя ну такую сиротинушку, чтоб точно всех проняло. Помогло – мне сразу стали подкладывать вкусные кусочки и спрашивать, не озябла ли я. Но не тут-то было – мне даже поесть не дали.
– Пойдем танцевать, – потянул куда-то Нелли. Вот… научи дурака Богу молиться.
Хотя по танцам я соскучилась, признаю! Нелли за последнее время перестал напоминать деревянного истукана, партнером стал – загляденье! Да и хитрый такой – как только почувствовал, что я увлеклась, сразу в сторону шмыгнул, оставив меня кружиться в одиночестве. Но мне так даже лучше. Ритмичная, совсем живая и пронизывающая каждую клеточку музыка уносила мысли все дальше, делая меня такой свободной, словно я не на земле кружусь, а где-то там – под темным куполом неба, среди незнакомых созвездий, справа от первой из трех лун. Да и ноги сегодня особенно легкие, походка летящая, тело невесомое, руки гибкие, а голова пустая, только музыка в ней, только чужие песни, чужой воздух, чужие чувства. Танец – как пьянящее вино, как ожидание чуда, как мгновения забытья.
Танец – это прерванный полет души.
В какой-то момент ноги подкосились, и я осела на землю. И только сейчас поняла, насколько устала и запыхалась. Икры ног горели огнем, тело словно свинцом налилось. Ой, я, кажется, огнедышащая хвиса – того и гляди из раскаленных легких огнем пыхну!
Встать удалось не с первого раза, да и то с помощью Файты, которая едва ли не пинками погнала меня в лесок.
– Да что случилось? Тебе что, приспичило, а ты как нормальная женщина одна сходить не можешь? – возмущалась я, пока меня тащили куда-то. – Дай хоть обуюсь!
– А что было делать? Или всю стаю этих кобелей к реке гнать, или тебя в воду кунать.
– Зачем меня кунать? – испугалась я. Вода-то в этих речках ледяная!
– Забыла, в каком ты положении? Я, если честно, тоже чуть не повелась, а у ребят вообще голова кругом пошла, сидят – слюни размазывают, на тебя поглядывая. Хорошо хоть у одного мозги на месте оказались. Заботливый! О чести твоей печется. Сказал – веди ее спать, пока она одна.
Я смутилась. Но не только из-за понимания своего шаткого положения, скорее из-за более чем прозрачных намеков Файты – опять Вареник мою шкуру бережет, как свою собственность. И даже не знаю, злиться на этот раз или нет?
Он смотрел на сына и не знал – надо ли ругаться или парню и без того плохо. Хотя в сердце уже начала зарождаться гордость: умный мальчик, сообразительный. Вот только нахватался у хвисы дурного! Совсем эта хвостатая мальчишку испортила. Ну что за девка бедовая, а?
– Что хоть пили?
– Не знаю, – держась за голову, простонал мальчишка. Надо же, дождался, пока Рейвар отвлечется на танцующую Лису, и пустился во все тяжкие. Его блондинистый собутыльник сидел рядом и предпочитал молчать и вообще не попадаться лэй’тэ на глаза.
Опыт подсказывал, что парень ведет себя соответственно возрасту, но что-то внутри заставляло злиться и требовало наказания для разгулявшегося, непослушного юнца. Мальчишкам со Двора он бы такое спустил, но вот Нейллину, будущему правителю и сыну, необходимо преподать урок. Во всем надо знать меру. А этому сорванцу вообще после побега полагалось быть тише воды, ниже травы.
Возможно, Рейвар придумал бы какое-нибудь справедливое наказание, если бы в палатку не влетела курица-наседка с лисьим хвостом:
– Нелли, ты как? Водички принести? Лежи, не вставай. Кушать хочешь? Ой, молчу-молчу! А давайте я вам своего фирменного супчика сварю? Кисленький который? Лучшее средство от похмелья! Проверено первым января каждого года! Ай-ай… ухо отпусти!
– Ты зачем сюда пришла, напасть хвостатая?
Читать бесплатно другие книги:
