Житие мое Сыромятникова Ирина

– Ты чего? Ты чего делаешь? – возмутился он.

Я пожал плечами:

– А ты чего ожидал? Хочет хамить черным магам, пусть каску надевает. И вообще, не советую общаться с этим хмырем – явный Искусник.

– Ты чего?

– Раскорячило!

Никогда раньше не замечал за Роном паралича мозга. С другой стороны, что взять с обычного человека? Пусть хоть целуется со своим новым приятелем, а начнет возбухать, я ему наваляю. Если раньше в этом отношении возможны были варианты, то теперь шансов у Четвертушки не было – я договорился о посещении секции рукопашного боя и уже достиг некоторых успехов. Поймите правильно, обычно черным для жизни хватает естественных навыков, но у Сатала на стене висела фотография, где он, одетый в борцовскую пижаму, держит в руках какую-то блестящую штуку и очень доволен. То есть если я полезу на него с кулаками, он из меня котлету сделает.

Ненавижу!

Но Четвертушкой неожиданно овладело благоразумие, нарываться на тумаки он не стал и полностью сосредоточился на растерянно хлопающем глазами коротышке. Я развернулся и пошел к трамвайной остановке, чувствуя неожиданную горечь – когда мне давали по морде, Рон так не суетился.

Однако нервы совсем расшатаны. Шутка ли, у меня появилось желание вернуться и объяснить случившееся. Но тут начал осуждающе бухтеть Шорох, и минута позорной слабости благополучно миновала.

Сейчас я научу эту тварь уважению!

«У меня есть коробочка. Ах, какая у меня коробочка! Какая интересная коробочка. Что же такое внутри коробочки? – Я просто чувствовал, как наивный нежить тянет к моим мыслям свой длинный нос. – А в коробочке у нас… молния!!!» Шороха как ветром сдуло. Если существу не дадены мозги, то возраст это не исправит.

К остановке трамвая я подходил, уже вполне овладев собой, злой и самоуверенный.

Мисс Кевинахари сидела в кабинете старшего координатора и пила мятный чай. Из окон этой комнаты не было видно происходящего на площади, но что-то заставило эмпатку огорченно покачать головой.

– Хорошо ли ты изучил личное дело своего ученика?

Мистер Сатал скидывал в ящики стола последние бумаги.

– Ты это о чем?

– Он вырос в доме белого мага и со своими черными родственниками встречался только эпизодически. Это накладывает отпечаток на характер.

– Ну и?

– Не слишком ли ты на него давишь?

Сатал закатил глаза:

– О чем ты говоришь? Он – черный, если его не трясти как грушу, он ни черта не будет делать!

– Существуют и другие подходы…

– Для других подходов он слишком взрослый! Только так от него можно получить результат.

– Ох, Дан, мнится мне, что ты получишь больше, чем ожидаешь.

– Ничего, выживу, – ухмыльнулся Сатал. – И потом, он на праздники к родственникам просится. Вот и пусть съездит, восстановит душевное равновесие.

Кажется, мысль о душевном равновесии черного мага координатора развеселила.

– Будем надеяться, что их общение обойдется без эксцессов, – поджала губы эмпатка.

Сатал, как это свойственно черным, принимал в расчет интересы только одной стороны, как будет выглядеть взбудораженный боевой маг среди несовершеннолетних белых, его не беспокоило.

Глава 2

Студенты с мученическими лицами досиживали последние лекции, но дух новогодних праздников уже витал над университетом: белые развешивали в коридорах традиционные бумажные цветы (они совсем как настоящие, только не вянут), стены пестрели объявлениями о вечеринках, а маги, не лишенные художественных наклонностей, соревновались в создании ледяных скульптур. Я, представьте себе, тоже приложил руку к праздничному оформлению: поколдовал над устройством, зажигающим огни на елке перед факультетом боевой магии. Казалось бы, черный маг и общественные работы – вещи несовместимые, но желание увидеть, как все будут говорить: «О-о!» оказалось непреодолимым. Ель была живая, лампочки на нее начали вешать бог знает когда, и пришлось сильно повозиться, чтобы найти все управляющие цепи, зато теперь гирлянды мигали по семи различным алгоритмам, и декан белых магов все губы искусала от зависти.

Я с чувством глубокого удовлетворения посмотрел на огненные спирали, волны и иероглифы, танцующие на мохнатых ветках. Если бы Четвертушка не перестал со мной разговаривать, то узнал бы, что второе такое устройство досталось мэрии Редстона и это полностью компенсировало все мои затраты на проект. Пенка была в том, что лампочки сами находили себе соседей для создания рисунка, единственной задачей декораторов было развесить их как можно плотнее. Я заметил, что некоторые студенты пытаются угадать, где появится очередной орнамент, какой он будет формы и цвета. Бесполезное занятие! Процессом управляло настоящее черное волшебство – стихийное и непредсказуемое.

И вот как раз под елочкой меня и ждал сюрприз. Давешнего приятеля Четвертушки я узнал даже со спины – очень уж фигура характерная. Этот олух опять был одет не по погоде и отирался в компании первокурсников. Странно, для начинающего он староват. Напоминал он при этом замороженного цыпленка – белая тушка, синие лапки.

Я резко сменил курс, подошел и пнул его коленом пониже пояса – смерть как хотелось посмотреть, во что превратилось после моего удара его лицо. Коротышка затравленно оглянулся. Как ни странно, никаких синяков у него не было.

– Привет! – нехорошо улыбаясь, поздоровался я. – Как здоровье – не тошнит, голова не кружится?

– Спасибо, нет.

– Значит, не беременный.

Обрадовав его этим заключением, я, насвистывая, пошел своей дорогой.

Не знаю, откуда взялся этот дурень (не иначе с того самого южного побережья, куда так любит ездить Четвертушка), но если он не обзаведется хотя бы шарфом, то до возвращения домой не доживет. Впрочем, какое мне дело до его пневмонии? Через минуту я уже забыл об этом мороженом гноме, а вот он меня явно запомнил. И принял меры…

На большой перемене я сидел в холле лектория и изучал недавно купленный у букиниста раритет – труд магистра Тиранидоса «Токсикология». Надо сказать, последний инквизитор Ингерники был знатный фармацевт, и книга его читалась, как справочник отравителя. Не знаю, как он умудрился собрать такой фактографический материал, но слышал, что благодарные современники растерзали его за это голыми руками. Конечно, методы изготовления ядов магистр не описывал, но много ли ума надо, чтобы изготовить вытяжку из наперстянки? Я млел, перечитывая симптомы отравления бледной поганкой (средство казалось почти идеальным, жаль, что я не умею собирать грибы), когда ко мне подошел Четвертушка. То есть подошел он не сразу, а минут пять с нехарактерной нервозностью расхаживал кругами, поглядывая в мою сторону и что-то бормоча. Он думал, черный маг его не замечает!

– Здорово, Рон! Давно тебя не было видно.

Фактически четыре дня. В некотором роде – рекорд.

– Привет. Ты это… как его…

Я с интересом наблюдал за Четвертушкой, потерявшим дар речи. Не знал, что такое бывает!

– Не цепляйся больше к Сэму! – наконец выпалил Рон.

– К кому?

– Парень со мной был…

– А-а, этот! Ты мне лучше скажи, зачем он тебя притащил к полицейскому управлению. Это ведь была его идея, да? Меня, например, не волнует, чем ты занимаешься вечерами.

– При чем тут это? – начал злиться Четвертушка. – Мало ли кто где гулял.

– Чтоб я так гулял!

С чего это Рон лезет защищать какого-то плюгавого пацана, даже не родственника? И тут мой мозг пронзила невероятная догадка. Он же не…

– Ты что, в него влюбился? – выпалил я.

Четвертушка непонимающе хлопал глазами.

– Ты не думай, в этом нет ничего позорного. Мы живем в просвещенной стране…

И тут лицо у Рона стало таким, что любой черный маг с досады удавился бы.

– Кретин!!! – выпалил он, развернулся и почти бегом направился к входу в лекторий.

Он нервничает, а болезненная реакция на критику – это характерный признак. Неужели я угадал? Вроде бы никаких таких наклонностей за Четвертушкой раньше не наблюдалось, впрочем, я ведь тоже впечатление уголовника не произвожу. Да пусть делают друг с другом что хотят, они же взрослые люди! Уже покидая университет, я заметил Сэма в компании каких-то второкурсников. Экий он общительный… Коротышка посмотрел на меня с некоторым вызовом, я заговорщицки подмигнул в ответ. По-моему, это напугало его до полусмерти.

В отличие от озабоченного моим досугом Рона, меня его проблемы не волновали как в общем и целом, так и до окончания каникул в частности. Я уже договорился об отпуске с Полаком, это было легко, оставалась самая неприятная часть – совершить еще один визит в НЗАМИПС.

Полицейское управление накануне праздников выглядело… странно. Холл дышал строгостью и почти космической пустотой, притом на стойке дежурного примостилась украшенная блестками ёлочка-бонсай в масштабе один к ста. Улучшенное при помощи белой магии растение источало сильный аромат хвои. На начальственном этаже никого из сотрудников видно не было, но откуда-то явственно слышался звон бокалов. Наверное, в том крыле, где располагались кабинеты инспекторов и оперативников, еще вовсю кипела работа, но я туда не пошел – к чему портить себе настроение? Вид занятых делом людей будит во мне нездоровые рефлексы.

Со своим рапортом я решил сначала заглянуть к капитану Беру – хотелось убедиться, что текст составлен правильно. Он, по крайней мере, совет даст, а не начнет сразу издеваться. По каким-то неясным причинам начальник редстонского надзора сидел на четвертом этаже управления, отведенном под всякий непрофильный персонал. Тут праздник чувствовался сильнее – на окнах блестела мишура, в воздухе витали предательские ароматы огуречного салата, свежей выпечки и ванили. К нужному кабинету я шествовал под заинтересованными взглядами не изнуренных работой дамочек-бухгалтерш (сколько раз тут прохожу, они все время чай пьют). Главное – делать вид, что жутко занят, в прошлый раз я соблазнился на предложение откушать тортика и потом еле утек – озверевшим без мужиков теткам было решительно все равно, черный перед ними, белый или полосатый, главное, что совершеннолетний. На фиг, на фиг!

Капитан воспринял мое появление благосклонно, убрал со стола блюдечко с тортом, изучил текст и постучал пальцем по шапке документа:

– К Саталу лучше не ходи, он сейчас страшный.

– Я думал, это для него норма.

– Ты просто не знаешь, о чем говоришь. Оцени: мы петицию получили с требованием найти пропавшего без вести Лорана Пьеро.

– О!

– О-го-го! Босс сейчас ответ сочиняет, чтобы фактам не противоречило и на правду не походило.

– Проклятие! – Плакал теперь мой отпуск.

– Между прочим, официально твой начальник – я. Ты в редстонском отделении работаешь.

– И… я могу поехать?

– Домой на праздники? – добродушно поинтересовался капитан, ставя свою визу в левом верхнем углу.

Я кивнул:

– К брату.

Капитан помедлил, прижав бумажку ладонью.

– Где он у тебя?

– Учится в Михандрове.

– Это ведь не наш округ, так?

Я кивнул, впрочем, не совсем уверенно.

– И даже другой регион… Никуда не уходи, жди меня здесь. – Капитан Бер сгреб рапорт со стола и вышел.

Я сидел и боролся с желанием исчезнуть не прощаясь. Победило любопытство – смерть хотелось узнать, что он задумал. Капитан вернулся где-то через полчаса, в руках у него была пачка листов и большой бумажный пакет. Судя по отчетливому запаху коньяка, он уже успел где-то тяпнуть и вообще неплохо провел время.

– Отпуск отменяется! Поедешь в командировку.

– ???

– Вот приказ, вот командировочное задание, вот предписание тамошнему надзору. Подписывай!

Я с подозрением изучил содержание бумаг:

– «Для изучения опыта работы учреждений среднего и начального образования»?

– Вот именно. Учти, потом напишешь отчет.

Я застонал.

– Нечего-нечего! Ты подумал, что будет с Саталом, если ты там что-нибудь учудишь и всплывет твое прошлое?

– Да не собирался я ничего…

– Ага, ага. С зомби, как я понял, ты тоже ничего такого не собирался. Либо так, либо сиди в городе.

Доколе мне еще терпеть этот моральный террор?! Нормальный черный давно бы уже взбунтовался. С другой стороны, если пойти сейчас жаловаться Саталу, то он меня избить может. Куда мне больше хочется: в отпуск или в больницу? Вздохнув, я поставил подпись. Капитан тем временем вытряхнул из пакета массу интересных вещей.

– Это тебе временное удостоверение – полномочий никаких не дает, но желание задавать вопросы отбивает. Покажешь кому из гражданских – запру в подвале на неделю!

Боже мой, какие строгости!

– Походный набор экзорциста: маркер с меловой эмульсией, солонка, циркуль, компас, зеркальные метчики, набор свечей. И чтоб вернул все, что взял, понял? Даю только из-за инструкции.

Я охотно закивал – ну, понимаю, свечи и зеркала, а как он определит, сколько эмульсии осталось в маркере?

– Спецаптечка – эликсиры. Ну это ты знаешь! Синий – блокиратор, зеленый – восстанавливающее средство, красный – стимулятор. Хочешь жить – не прикасайся.

Гм… Хорошо сказано.

– Последнее: амулет аварийного вызова, проще говоря, манок. Нажимаешь здесь и здесь либо откусываешь вот эту пимпочку – что по силам, и ближайшее отделение надзора высылает команду быстрого реагирования. И не вздумай проверять – за ложный вызов полагается серьезное взыскание.

Досадно. И ведь не скажешь, что уронил.

– Теперь инструктаж. Будешь лезть на рожон, сдам тебя Саталу и делайте друг с другом что хотите!

Как это жестоко! Неужели он такой бессердечный? А с виду милейший человек.

– Все. Приятно отдохнуть!

Я бодро подхватил свои вещи и выкатился в коридор – довольно с меня начальников. Дел было невпроворот – сдать по назначению три законченных вчера доклада, купить гостинцев Лючику, договориться на свалке об охране мотоцикла и искупать Макса – зомби снова поедет со мной, а сохнет этот меховой коврик долго.

Это была еще одна неожиданная выгода от хороших отношений с надзором: лишенные пиетета перед мертвецами чистильщики заштопали Максу шкуру, подстригли когти и наложили на ошейник особое заклинание, принуждающее шерсть на мертвом теле расти. Плюсом было то, что волнистые серо-рыжие лохмы скрыли под собой все характерные особенности зомби, получился такой милый волосатый пудель-переросток. Недостатком этой маскировки являлась необходимость регулярно расчесывать длинную шерсть, купать Макса в специальном консервирующем составе и заливать в глотку яичные белки – лакать и глотать у зомби получалось не очень. Никогда бы не подумал, что с мертвой собакой будет столько возни!

Проскочив мимо теток, я скатился по лестнице до начальственного этажа и на цыпочках прокрался к мраморной лестнице, выходящей в холл. Кабинет Сатала находился буквально в двух шагах, даже дверь было видно, но на этот раз пронесло. А теперь ходу отсюда, пока любимый учитель не прибил меня насмерть!

Старший координатор пришел к Беру в конце дня, черный и страшный, как не упокоившийся мертвец, с сомнамбулической точностью отыскал за тумбочкой недопитую бутылку виски и начал выбулькивать ее содержимое в чайную чашку. О возможности вызвать подчиненного по телефону Сатал то ли от злости забыл, то ли решил перед разговором пройтись и дать раздражению утихнуть.

– Где этот засранец малолетний? Он должен был сегодня зайти. – Сатал опрокинул в себя содержимое чашки словно в раковину.

Паровоз поморщился: пьяный черный маг – это как раз то, что он мечтал получить на праздник.

– Он заходил ко мне.

– И ты его отпустил?!

– Нет, отправил в командировку. – Паровоз решил, что логические рассуждения сейчас неуместны.

– Это куда же?

– В Михандров.

Сатал подозрительно сощурил почти трезвые глаза:

– А ты откуда знаешь о Михандрове?

– Из досье. У него там брат.

– А-а! – Сатал с довольной физиономией откинулся в кресле, сразу потеряв боевой задор.

Пришла очередь Бера подозрительно щуриться:

– Что-то не так?

– Ничего. – Маг энергично отмахнулся, едва не сбив на пол пустую бутылку. – Я… нет, лучше ты позвони им завтра и предупреди, что наш сотрудник едет. Пускай встречают.

– Стоит ли? – засомневался Паровоз, подозревая в этом какую-то жуткую подлость.

– Стоит! – с пьяной безапелляционностью объявил Сатал. – Мне после праздников в столицу ехать, хоть Аксель будет на моей стороне. Ему нужен был маг? Мы послали лучшего! – Координатор громко икнул и с некоторым усилием выговорил: – Конфиденциально.

Паровоз прикинул, сколько алкоголя пришлось Саталу на единицу веса, и решил, что еще минут на пять начальника хватит, а потом придется тащить его в караулку и устраивать на ночь.

– А парень справится?

Сатал задумчиво посопел:

– Я с белыми не могу, они меня из себя выводят. А Фатун – он вообще того… У этого брат – белый? Во! То, что нужно. Раз брата в детстве не убил, значит, справится.

Глава 3

Защищенный магией от любой непогоды, трансконтинентальный экспресс выглядел так, словно только что выкатился из паровозного депо, будто и не было на его пути продуваемых солеными ветрами окрестностей столицы, метелей континентальной части Ингерники, стремительного движения, попеременно сменявших друг друга солнца, дождя и мороза. На фоне травянистых холмов Полисанта поезд напоминал красивую детскую игрушку, только крошечные человеческие фигурки, суетящиеся у вагонов, выдавали его истинный размер. Наемные коляски уже собрали урожай новоприбывших и повезли его сквозь холмы туда, где остро взблескивала гладь огромного озера. Михандров готов был радушно принять странников, уставших от снега и холодов, а экспресс устремился дальше, в объятия влажных тропиков южного побережья.

– Позор, какой позор! – причитал прилично одетый джентльмен со значком «Тридцать лет в полиции», явно доставшимся ему по наследству.

– Не переживайте, сэр, – привычно утешал начальника усатый шофер. – Вы не виноваты! Дежурный по станции ввел вас в заблуждение.

– Ах, Альфред, я мог увидеть его собственными глазами, если бы немного смотрел по сторонам!

С этим шофер не стал спорить. Единственная на весь Михандров машина, бодро чихая, катила по кривым улочкам. Не слишком быстро, впрочем, так как мистеру Кларенсу необходимо было обменяться приветствиями со всеми встречными, а их в канун новогоднего праздника было немало.

– О, мистер Луман!.. Дядюшка Барри!.. Матушка Мелони!.. С праздничком, дедушка Фестор!

Половину обитателей Михандрова Кларенс знал с детства, а с другой половиной состоял в родстве. Если бы на единственном в городе полицейском не было его знаменитого значка, то поездка закончилась бы почти сразу – тогда с каждым встречным требовалось бы поговорить.

– Уже третий час, – попытался шофер вразумить начальника (он был вольнонаемный, а переработка в праздники отдельно не оплачивалась), – скоро Новый год. Не стоит ли нам поискать нашего гостя завтра?

– Ты не понимаешь, Альфред! Черные маги очень обидчивы. Мы не встретили его, а что, если ему не дадут комнату из-за его собаки?

– Мне кажется, сэр, черный маг сумеет за себя постоять.

– Этого-то я и опасаюсь!

Шофер попытался скрыть тяжелый вздох за шумом двигателя, но вот машина добралась до перекрестка, и мотор пришлось заглушить: он не мог позволить себе проехать не той дорогой – возможности развернуться на узких улочках попросту не было.

– Здравствуйте, матушка Тушо! – окликнул мистер Кларенс сухенькую старушку в чепце с лентами, семенящую куда-то с пухлым свертком в руках. – Не видели ли вы сейчас незнакомца с собакой?

– Да, да! – заулыбалась обрадованная вниманием важного человека матушка Тушо. – Они поехали в пансион мадам Паркер.

– Спасибо вам, – мило улыбнулся мистер Кларенс, и Альфред тут же надавил на газ – провести полчаса в объяснениях со словоохотливой старушкой ему совсем не улыбалось. Тщетные усилия! К тому моменту, как они вырулили из города и добрались до уютного двухэтажного особняка мадам Паркер, гостя там уже не было.

– Молодой человек оставил вещи и ушел, – улыбнулась хозяйка пансиона, дородная женщина средних лет с блестками в волосах, – не сказал куда. Если бы я знала, что это важно…

– Ничего страшного, мадам, все наши дела подождут до завтра! – решительно взял дело в свои руки Альфред. Заметив, что начальник готов возразить, он быстро добавил: – Сэр, я думаю, маг ушел по личному делу и ему не понравится, если мы начнем его преследовать.

– Да, тут ты прав, мой друг, – сдался мистер Кларенс. – Ничего не поделаешь, нам придется приехать завтра. Мадам Паркер, я на вас надеюсь! Наш гость не должен испытывать неудобств.

– Ни минуты не сомневайтесь. С Новым годом! – Хозяйка кокетливо улыбнулась Альфреду и упорхнула к своим собственным гостям – старший сын привез с собой на праздники ее первого внука.

Вблизи школа-интернат города Михандрова выглядела внушительно: филигранно выполненный орнамент на чугунных воротах (теперь такие не умеют делать), сильно зачарованные масляные фонари (еще не всякие электрические так ярко светят), большие светлые корпуса, собственная пристань и парк, какой в Редстоне не мог позволить себе даже дядя Четвертушки. С дороги я видел убегающие вдаль мощеные дорожки, деревья в три обхвата, странную рощу, где цветы и плоды спокойно соседствовали друг с другом, сад с клумбами, на которых решительно все цвело. Да, это вам не Краухард… Интересно, как Джо сумел отправить Лючика в такое место, не имея рекомендаций? Или рекомендации все же были?

Я неожиданно обнаружил, что знаю об отчиме даже меньше, чем о своем покойном отце. В принципе для черного это нормально, но раздражает – только созрею, чтобы что-то разузнать, как обязательно какая-то фигня происходит. Вон с Харликом так и не поговорил…

Поглощенный своими мыслями, я вошел в ворота и застыл с наиглупейшим видом, должно быть, именно так чувствует себя леопард, по ошибке попавший в рай для антилоп. В сквере за воротами суетились люди (наверное, готовились к празднику), и они все были белые, абсолютно все – и ученики, и их преподаватели, и те немногие родители, которые решили провести Новый год с детьми, но не стали забирать их домой. Вообще-то для образовательных учреждений рекомендуется соотношение пятьдесят на пятьдесят, но то ли остальные воспитанники разъехались на каникулы, то ли администрация не смогла наскрести обычных детей в нужной пропорции, так или иначе, даже привратник, встречающий гостей в украшенном блестками мундире и в фуражке с большим розовым бантом, был из белых. Офигеть… Это даже не сливки, это рафинированное молоко.

Надо сказать, этот момент своего общения с Лючиком я не проработал. В университете все белые были взрослыми, а дома они были свои. Это совсем не то что толпа незнакомой малышни с неизвестной степенью вменяемости. Как мне себя с ними вести? Чую, не обойдется без истерик! Сделав два глубоких вдоха и напустив в голос столько меда, сколько способна была выдержать луженая студенческая глотка, я подошел к привратнику:

– Здравствуйте. Как мне найти Лючиано Тамирони?

Хорошо хоть фамилию вспомнил, и то только потому, что Джо мне письма писал.

Привратник посмотрел на меня со смесью растерянности и подозрения. Так бывает, когда догадка еще не дошла до сознания, но уже пугает. Мило. А я ведь еще ничего не сделал.

– Томас!!! – раздался ликующий вопль, и в ту же секунду у меня на спине повис Лючик. А весу-то в нем немало.

– Здорово, братец! – отозвался я, когда сумел восстановить равновесие. – Вот приехал. Не опоздал?

– В самый раз! Пойдем я тебя со всеми познакомлю! – И уже ошалевшему привратнику: – Это мой брат! Он приехал ко мне на праздники.

И Лючик поволок меня пугать народ:

– Это мисс Астра, учитель ботаники. Мой брат приехал на праздники!.. Мистер Танат, по математике. Брат, на праздники!.. Одноклассники. Брат!

И везде, где мы проходили, за нами оставался шлейф потрясенной тишины.

– Слышь, ты это… что им про меня говорил-то?

– Что ты самый лучший черный маг в Краухарде!

Гм… Хочется надеяться, за праздничным столом никто не поперхнется. Но скверик и гости быстро остались позади, а Лючик тянул меня дальше:

– Сейчас мы скажем директрисе, что ты приехал, а потом я покажу тебе свою комнату!

Что ж, у гостей будет время прийти в себя и решить, куда бежать. А, какое мне дело до их инфаркта!

Но без эксцессов все равно не обошлось. Мы уже четверть часа находились в поиске неуловимой директрисы (я подозревал, что она бегает за нами, но отставая на один поворот), когда из глубины парка появился немолодой седоволосый белый, с большой вероятностью – маг, в немного старомодном сюртуке с платочком в кармашке. Он брел в глубокой задумчивости, не глядя по сторонам, и явно не на праздник.

Поведение Лючика разительно изменилось: он перестал прыгать, чинно взял меня под руку и вполголоса пробормотал:

– Завуч, мистер Фокс.

Что ж, робость перед руководством была мне понятна – даже я, бесстрашный черный маг, этим грешил. Взять, например, Сатала… Тьфу, тьфу, тьфу!

Мы, как воспитанные люди, подошли к седому джентльмену и вежливо поздоровались.

– Мистер Фокс, – Лючик был сама благовоспитанность, – это мой брат, Томас. Я вам про него рассказывал. Он приехал праздновать с нами Новый год.

Мистер Фокс изволил нас заметить. Реакция была странной: при взгляде на меня его глаза округлились, а лицо исказила гримаса почти мистического ужаса, словно ему навстречу вышел говорящий гоул. Пусть это длилось всего лишь секунду и было скрыто курчавой белой бородой, но слова из песни не выкинешь. Дедуля выглядел так, что краше в гроб кладут.

Мне даже совестно стало.

– Приятно познакомиться! – Я протянул ему руку, но завуч посмотрел на нее, как на живую кобру.

Ну вот и он, обморок. А предполагалось, что главной проблемой будут дети!

Впрочем, нет – стоило мне заговорить, как мистер Фокс опомнился и с некоторым усилием овладел собой. Короче, протянутую мной руку он все-таки принял.

– Томас… э-э? – вопросительно улыбнулся он.

– Тангор! Томас Тангор. – Я старался не трясти его слишком сильно.

– А-а?..

– У нас одна мать.

– Понятно…

Бледность потихоньку сходила с лица мистера Фокса.

– Премного о вас наслышан.

– Я польщен!

– Вы бывали раньше в Михандрове?

– Увы, нет.

– И как вам наш город?

– Мило.

Он уставился на меня так, словно заподозрил в грязной шутке. А что я должен был говорить? «Неплохая деревенька, но борделей маловато»? Мудро решив игнорировать непонятное, мистер Фокс окончательно пришел в себя и даже немного приосанился.

– Полагаю, вы не останетесь на банкет? – светским тоном поинтересовался он.

– Что, в харчах недостача? – практично уточнил я.

– При чем же тут это…

А-а! Должно быть, он видел пьяных черных магов.

– Не беспокойтесь, я не склонен злоупотреблять спиртным!

По крайней мере, в такой компании.

– А его на столе и не будет, – с некоторым злорадством сообщил завуч.

– Тем более. – Всегда хотел узнать, чем развлекаются белые. – Я могу рассказать анекдот.

– Не надо, – очень серьезно попросил мистер Фокс.

– Не буду, – покладисто согласился я.

Тут Лючик счел возможным вмешаться.

– Томас будет на празднике, – с некоторым нажимом заявил он. – Я говорил о нем с миссис Хемуль, и она согласилась.

– Она просто не думала, что он все-таки приедет, – снисходительно улыбнулся Фокс.

Нехарактерно мерзкий для белого тип. Что он себе позволяет при ребенке?

Страницы: «« ... 910111213141516 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

«Мариенбад» – не роман, а путаница в 36 письмах, 14 любовных записках и 46 телеграммах. Шолом-Алейхе...
«Крепкие ребята строили Великую Магистраль в начале американской истории. А работали на той стройке ...
«Вы говорите «заботы», «неприятности»? Все у вас называется «заботой»! Мне кажется, с тех пор, как б...
«– Посмотрите-ка, Холмс, – сказал я. – Какой-то сумасшедший бежит. Не понимаю, как родные отпускают ...
Цикл новелл-писем «Менахем-Мендл» – одно из самых ярких произведений знаменитого еврейского писателя...
«Нашу певицу зовут Жозефина. Кто ее не слышал, тот не ведает, какой может быть магия пения. Нет чело...