Житие мое Сыромятникова Ирина

— С предками поругался?

Он кивнул, хлюпая носом и размазывая сопли по лицу. Все ясно. Рон — обычный человек, сами по себе разборки не доставляют ему наслаждения, а вызывают дискомфорт, особенно если конфликт происходит с хорошо знакомыми людьми вроде родителей. Черный после выяснения отношений почувствовал бы душевный подъем, а этот сидит и киснет. Я думал, такие проблемы бывают только с белыми, тут работа для эмпата, но к мозгоправу Четвертушка не пойдет — имеется печальный опыт. Поиграть мне, что ли, в Кевинахари?

Пятнадцать минут ушло на то, чтобы заварить чай (из них десять — на поиски заварки). Жидкость получилась странного цвета и слегка мутноватая. Сцедив отвар через ситечко, я взял в руки чашку и попытался вспомнить, как эмпатка обычно начинала разговор. По нулям. А, да плевать, он же все равно в дупель пьяный!

— И по какому поводу был скандал?

— Никакому! Я же ж ничего даже ж не сказал…

— А если подумать?

И все-таки Рон на голову крепче, чем большинство людей: после чашки чая с лимоном и пяти минут сопливых вздохов он пришел в себя достаточно, чтобы изложить свои жалобы на жизнь внятно и логично.

— Я ведь ее ни в чем не упрекал, ни в чем! А ведь это она меня с Сэмом познакомила, — он последний раз шмыгнул носом, — еще просила помочь мальчику освоиться. Освоились… — Воспоминания о столкновении с Искусниками отрезвили Рона лучше, чем чай. — Ну думаю, с кем не бывает, все ж таки родная мать, не могла она такое со зла сделать. А вышло, что лучше бы я ей сразу в лицо плюнул — меньше бы крику было. Она все страдала, за сердце хваталась, соли нюхала, словно это не мне, а ей чуть мозги не вынесли. Веришь, в доме шагу стало невозможно ступить, сразу шипеть начинают: «Тише, тише, мамочка больна!» Ну да фиг бы с ними, у меня квартира своя, да и экзамены на носу — времени для гулянок не было. А потом знаешь что? Я хотел мальчишник устроить, тебя, пацанов пригласить — у меня не так уж много друзей осталось. Предки взялись организовать все в загородном доме, там отлично можно оттянуться и не мешает никто. Я уже и список гостей набросал… И ты знаешь, что она мне выдала? «Никаких черных здесь не будет!» Прикинь? Ты мне жизнь спас, а она нос воротит! Я припух от такой заявы, только рот открыл возразить, и тут она выдала… Как по нотам. Значит, пока я в благородство играл, она там себе записывала в книжечку типа, когда и кто ее обидел. Главное, ничего такого ей не сказал, вообще ничего — не успел. И знаешь, что обиднее всего? Отец меня даже слушать не стал, сразу за грудки схватил: «Как ты говоришь с матерью!» Ну тут я ему в морду и двинул. И ушел. А что? Пусть хоть целуется с этой истеричкой.

И вот из-за этого я столько возился с чаем? Фигня какая!

— Поздравляю! Значит, ты стал взрослым.

По крайней мере у черных все приблизительно так и происходит. Можно было бы отметить событие, но с него, пожалуй, хватит.

— Ты не понимаешь…

— Да все я понимаю! Тебе давно пора начать жить своей жизнью. — Надеюсь, он хотя бы подштанников в дорогу набрал. — У черных это само собой получается, а обычные люди вечно что-то выдумывают. Ты квартиру купил? Купил. Доход есть? Есть. Значит, все удачно, ко времени и по месту. Теперь будешь им только открытки на именины слать. Или ты, — тут я нахмурился, — еще и с дядькой поругался?

Потерять такой источник финансирования было бы со стороны Четвертушки неразумно.

— Не-э. Дядька к нам домой давно ходить перестал.

— Вот! Бери пример с умного человека.

Пару минут он печально разглядывал чаинки на дне чашки (надо было фильтровать через салфетку).

— Все равно обидно.

— Забей! Ты еще дешево отделался. Кабы она реально Искусником была, фиг бы ты легко ушел.

Хотя папаша Рона меня удивил: с его ростом и комплекцией лезть на физически развитого мужчину в самом расцвете сил — значит зубы не жалеть. Четвертушка постепенно возвращался в нормальное для себя мрачно-философское настроение.

— Ладно, вытрезвляйся! Я завтра зайду, дело одно обсудить надо. Но теперь название изобретения будем утверждать отдельно. Никаких «р» — «т», «т» и еще раз «т»!

Так черный маг спас друга (только никому об этом не говорить! Скажут: «Дурень Тангор из черных в белые переписался». Позор!). По крайней мере на следующий день Рон выглядел вполне вменяемо и увлеченно обсуждал перспективы продаж моего охранного амулета (а пил при этом исключительно кофе). Его послушаешь, так производство следует организовать самим, на том и заработать.

— Вещичка-то простая, но производители авто связываться с ней не станут — объемы не те. А вот если пройтись по салонам…

Мысль о том, чтобы ходить и что-то организовывать, меня убивала. В гробу видал я это производство!

— Вот ты этим и займись. Меня до конца месяца все равно что нету.

Потому что, грубо говоря, свою способность круглосуточно выдержать присутствие двух белых малолеток я переоценил, — они меня достали. Квартира, которая для одного меня была даже великовата, пятерых человек вмещала едва-едва. Белые как штык вставали с первыми лучами солнца, а спать отправлялись рано — дети все-таки (сам я предпочитал валяться в кровати до десяти). Лючик испытывал нездоровый интерес к моему мотоциклу и постоянно нудил о том, чтобы его покатали. Эмми тянула всех гулять — в парк, в зоосад, по магазинам игрушек или «к дамам» (театр мимов давал представления в центре Редстона). У мамы были свои интересы (наверное, она впервые за последние десять лет выбралась в большой город), а Джо не всегда мог один справиться с двумя, и мне тоже доставалось. Можно было съехать на время в отель, но это уже будет выглядеть как бегство. Неужели белые заставят черного отступить?!

Смешно сказать, но положение спасла моя работа.

В начале лета великодушный Полак предоставил мне бессрочный отпуск, вернувшись из которого я не узнал «Биокин»: теперь фирма занимала целый этаж, вход на который преграждали новенькая дверь и вежливый, гладко выбритый секьюрити, в коридоре стояли фарфоровые вазы с аккуратными, словно лакированными кустами, а пыльные занавески заменили модные полосатые жалюзи. Увы, одним лишь дизайном не ограничились. Вырос штат — теперь число работников приближалось к полусотне. Пяток алхимиков увлеченно чертили конструкции бродильных чанов на основе базового варианта (трехтрубные, пятитрубные, каскадные), недосягаемо надменный Карл (ему бы черным быть) руководил группой наладчиков, большая часть которых постоянно находилась в разъездах. Откуда-то появились финансовый директор (незаметно потеснивший Полака у руля), повар и специалист по кадрам, немедленно наладивший учет присутствия сотрудников на рабочих местах. Песец! Уютная фирмочка «не бей лежачего» уверенно превращалась в респектабельную контору.

На своем рабочем месте (которое в мое отсутствие засандалили в дальний угол) я просматривал схемы новых установок, прикидывая, не чревато ли проблемами какое-нибудь из нововведений. Честно скажу, алхимиков «Биокин» набрал хороших: глупых ляпов они не допускали, чертежи выполняли аккуратно и пояснения писали подробные. Можно было поднапрячься и влиться в коллектив, сосредоточившись на изобретении бесконечных вариантов бродильных чанов, но особого смысла я в этом не видел. Во-первых, даже после всех прибавок моя нынешняя зарплата оказывалась меньше, чем прежняя с учетом премии от Четвертушки, во-вторых, особых перспектив роста не намечалось, в-третьих, общая обстановка для черного больше не подходила.

В другой ситуации я уволился бы немедленно, но, учитывая засилье белых на моей жилплощади, в необходимости работать по часам был плюс. Можно было с чистой совестью чмокнуть маму в щечку, потрепать Лючика по вихрам и свалить, предоставив Джо самому разбираться со своими отпрысками. Он им отец или нет? А за обедом я просматривал списки вакансий в газетах и размышлял, не стоит ли и вправду заняться производством автомобильных амулетов.

За такими размышлениями меня и застал Сатал.

Визит любимого учителя стал для меня неприятной неожиданностью. Что ему надо? Все равно ворожить в ближайшие два месяца я не смогу.

Старший координатор вырядился в жеваные и рваные тряпки (модный прикид «ботвы»), но с таким же успехом мог нацепить мундир жандарма — результат это бы не изменило. За два года привычка повелевать настолько въелась в его натуру, что перепутать Сатала с простым горожанином было невозможно (это только говорят, что волка можно обрядить в овечью шкуру, а на практике — то уши выпирают, то хвост торчит).

— Отойдем, поговорить надо.

Я расплатился за обед и с независимым видом пошел за ним (в офисе о моей второй работе не знали, и это меня вполне устраивало). Сатал в молчании прошел несколько улиц и завернул в полутемное кафе.

— Выпьем?

— Нет, спасибо, мене еще полдня работать. Разве что чай.

Он заказал два чая и дождался, когда официант вернется к стойке, кроме нас, посетителей в кафе не было.

— Скажи, а как ты со своим монстром договаривался?

Я сразу понял, о чем он. Странный интерес! Все, что касалось Шороха, я изложил в письменном виде несколько раз.

— При помощи батарейки и образов электрических разрядов.

— Нет, это понятно, но он ведь что-то делал для тебя. Как ты его заставил?

Я пожал плечами:

— А как принуждают к сотрудничеству разумные существа? Попеременным запугиванием и обещанием всяческих благ.

— Откуда ты узнал, какие блага ему подходят?

— Он сам дал понять, почти сразу. Его привлекают новые впечатления, ощущения и эмоции, которые он не может испытывать без посредства человека. Сейчас у него мало объектов контакта, и он скучает.

— Тем не менее он пытался тебя убить…

— Скорее получить тело в безраздельное пользование.

Сатал помолчал, обдумывая сказанное.

— Это твоя собственная интерпретация событий?

— Его поведение сложно интерпретировать двусмысленно — это как если бы кто-то жил в твоей голове.

— И как быстро возникло такое понимание?

— Ну не сразу, — тут я вспомнил странные алхимические сны, — первые эффекты начались недели через две, хотя, возможно, он мог сделать это раньше, просто выжидал. Очень сообразительная зараза.

Сатал понимающе кивнул, положил на стол деньги за чай и ушел, ничего не объяснив и не попрощавшись. В принципе такое поведение для черных нормально, но что мне делать с проснувшимся любопытством?

Забить! Сосредоточиться на том, что всего через два дня я буду свободен.

Визит родственников окончательно превратился в кошмар наяву. Возможно, Джо просто не понимал, каким испытанием для моих нервов является его присутствие. Ну да, раньше мы все жили в одном доме, но это было давно, я отвык и конкретно эту квартиру ни с кем делить не планировал. Большая удача, что в прописанный целителем коктейль входили не только блокираторы, но и релаксанты.

Зато какой кайф я получил, проводив родственников на вокзал и вернувшись в квартиру один. Неописуемо!!! Весь вечер просто валялся на кровати, поверх покрывала, в ботинках, и наслаждался тишиной. Потом ходил по комнатам и возвращал вещи на привычные места, тем самым утверждая свое абсолютное господство. Надо смотреть правде в глаза: я тоже вырос, мне пора иметь собственный дом и быть в нем полновластным хозяином. Съемная квартира больше не удовлетворяла возросшим требованиям.

Как это ни банально звучит, черному магу срочно требовалась личная башня, но отгрохать ее в окрестностях Редстона было нереально — цены на землю тут просто заоблачные. Не повезло.

Глава 3

Следить за вышестоящим начальником, да еще и магом, — дело неблагодарное. Кроме того, обычно нещепетильный Паровоз испытывал чувство вины: Сатал ему нравился. Но Кевинахари была непреклонна:

— Все, что не запрещено, то можно. Список принес?

— Да. Здесь все, что он взял из спецхранилища и хранилища улик, звездочками помечено то, что уже вернул, галочками — то, что я видел у него в кабинете. Такое впечатление, что кое-чего в управлении уже нет.

Эмпатка внимательно изучила список, подчеркивая жирными линиями некоторые названия.

— Вот это довольно редкий ингредиент, но в черной магии его использовать нельзя. Два амулета, назначения которых эксперты так и не установили. Записи, изъятые с места преступления, зашифрованные. Тебя это не напрягает?

— Мистер Сатал — сотрудник НЗАМИПС с многолетним стажем, — набычился Паровоз. — Подозревать его в том, что он соблазнился на какие-то…

Кевинахари упрямо мотнула головой:

— Сатал — человек, пусть черный, пусть маг, но им тоже можно манипулировать. Очень трудно, но можно. Просто я не понимаю, на чем его могли подловить. Поспрошай, не происходило ли последнее время чего-нибудь необычного, только очень осторожно — как бы нам самим не досталось.

В ответ Паровоз только хмыкнул: эта затея ему с самого начала не нравилась. Он уже жалел, что поддался влиянию эмпатки. А вдруг враг — Кевинахари? В конце концов, цвет-то у нее соответствующий. Бер твердо решил, что дальше простого наведения справок не пойдет, а потом поговорит с Саталом начистоту относительно всех этих махинаций.

Но по мере того как на его стол ложились сообщения от подчиненных, планы Паровоза менялись не быстро, а очень быстро.

— Плохие новости. — На этот раз капитан пришел в кабинет эмпатки сам. — Я узнал, что случилось. — Кевинахари потянулась за чашками и чайником, но Бер решительно отмахнулся. — Ты ведь знаешь, что у Сатала есть дети: девочка и два мальчика-близнеца? Так вот, вчера начался учебный год, а близнецы в школе не появились. Преподаватели волнуются, родственники недоумевают — их никто не предупредил. Сатал говорит одним одно, другим другое, а его жена вообще ни с кем не разговаривает.

— Это плохо. Плохо-плохо-плохо. — Кевинахари сжалась в кресле, свернулась в комок.

— И что хреновее всего — я ничего об этом не знаю. Агенты молчат, никаких новых фигурантов последнее время не появлялось. Что делать будем?

Именно это — бессилие помочь — Паровоз ненавидел в профессии полицейского. Он работал как вол не ради наград, а ради того, чтобы испытывать это ощущение как можно реже. И все равно провалы происходили.

— У него есть личный телефон? Сможешь организовать прослушивание?

— Уже. Посадил двух верных людей, болтать не будут. Но если дело затянется больше чем на две недели, мы начнем привлекать внимание.

— Столько времени нам не дадут. — Эмпатка глубоко вздохнула, успокаиваясь, словно погружаясь в медитацию (белому выдерживать такие повороты жизни нелегко). — Амулеты! Это единственная зацепка. Что они собой представляют, для чего нужны?

Паровоз кивнул:

— Дам старые схемки одному деятелю в университете. Если повезет, с прошлого раза их магия улучшилась.

— А еще, нужна будет группа, — эмпатка тихонько покачивалась в кресле, глядя в пустоту, — не больше десятка стрелков, но таких, кто не станет размышлять над приказом. Не черных и не магов. Может, Хамирсон кого посоветует? Лучше бы, если бы они были в постоянной готовности.

Паровоз только теперь отчетливо осознал: он может оказаться перед необходимостью противостоять не просто слетевшему с катушек сослуживцу, а сильнейшему боевому магу региона, одержимому желанием спасти семью. Слова в такой ситуации будут бесполезны, можно только убить первым.

Бер честно пытался придумать какой-то ход, который позволил бы овладеть ситуацией и избежать трагической развязки. Что может обычный коп противопоставить людям, приготовившимся к противостоянию с черным магом? Нельзя прочесать весь регион (тем более незаметно), а информаторы бесполезны — злоумышленникам удалось внедриться в Редстон, вообще никак не потревожив созданную капитаном сеть. Где-то там, за стенами управления ходят вполне законопослушные с виду люди, аккуратно платят налоги, здороваются с соседями, и ни один человек ни за что не догадается, что у них в подвале сидят двое похищенных малышей (хорошо, если живые).

Сатал брал материалы инструментального контроля, вероятно, пытался отследить момент похищения и подозрительную активность вокруг города. Судя по тому, что никто не мчится на перехват, ничего у него не вышло.

Чтобы гарантированно избежать проблем с черными малолетками (подобными паре бешеных росомах), злоумышленникам нужен отдельно стоящий дом, а не квартира или городской особняк. Можно подключить к делу данные о покупке недвижимости (за год, два, три?). Если бы имелся хотя бы малейший намек, позволяющий уменьшить область поиска! И, пожалуй, придется охватить лет пять: Искусники знамениты своей предусмотрительностью, провалы секты, как правило, вызывались стечением обстоятельств, а успехи были результатом многолетнего планирования.

Прослушивание телефона помогло не сильно.

«Нам надоело ждать результатов».

«Я не бог и не умею ходить сквозь стены! По крайне мере не оставляя следов. Вы ведь хотите сделать все незаметно? Комната с рабочей пентаграммой закрывается на ключ, а ключ в сейфе местного руководства. Бер ошивается в управлении до поздней ночи! В среду он поедет на совещание с городским начальством, и я сделаю с ключа копию. Потом мне нужна будет неделя на противозаклятие…»

«Нам кажется, что вы не желаете сотрудничать».

«Это объективные обстоятельства! Амулеты я достал вам сразу».

«Если к шестнадцатому числу все не будет сделано, ваши шансы получить потомство целым сильно уменьшатся. И не сомневайтесь, мы способны проконтролировать результат».

Читая записи слухачей, Бер качал головой: так разговаривать с черным магом мог позволить себе лишь тот, кто абсолютно уверен в своих позициях. И в отсутствии последующей мести, если уж на то пошло. А еще Паровоз знал: ключ от помещения инструментального контроля действительно хранится в сейфе, но не у него, а у самого Сатала. Значит, старший координатор отчаянно рискует, пытаясь выиграть время. Для чего? У капитана не было четкого ответа.

— Откуда был звонок?

— С вокзала. За пятнадцать минут до этого прибыл паровоз от Финкауна, через десять — ушел состав на Эккверх. И это если не рассматривать возможности того, что звонивший просто взял извозчика.

— Диаметрально противоположные направления, — кивнула Кевинахари, — скорее всего, обманка.

Теперь они знали предельный срок. Можно было предположить, что в качестве «контроля результата» Искусники подразумевают какую-то гадость, и не факт, что устранение старшего координатора изменит их планы.

— У меня тут полторы тысячи случаев покупки особняков в сельской местности, ты не посмотришь? Конечно, описания неполны…

Эмпатка безропотно взяла пачку листов, значит, у нее идеи тоже кончились. Сатал шатался по управлению как тень, Кевинахари шуршала бумажками в своем кабинете, капитан решал все текущие дела, одновременно пытаясь найти среди поступающей в НЗАМИПС информации какую-нибудь зацепку, а время уходило.

В качестве жеста отчаяния Паровоз решил обратиться к гадалке. Не какой-нибудь шарлатанке без роду и племени, а к мадам Алонзе, по слухам сумевшей предвидеть четыре крупнейшие катастрофы современности (и задолжавшей Беру пару услуг). Но провидица не пожелала идти навстречу своему благодетелю:

— Нет, драгоценный, ничего не случится. Ни в этом месяце, ни в следующем. Принеси какую-нибудь вещь, погадаю на детишек, а так — не могу. Одно точно скажу тебе — ближних дней не бойся. Далеко оно, время темное, неминучее, ночными туманами скрыто. Не сейчас еще увидишь ты, касатик, истинное лицо зла.

Ободренный таким образом, Паровоз вернулся в управление лишь для того, чтобы убедиться — никаких подвижек в деле нет.

— Завтра надо будет поговорить с ним, — Кевинахари старалась не смотреть капитану в глаза, — за ночь я успею досмотреть бумаги. В любом случае, он должен понять, что сделать что-либо незаметно ему уже не удастся. Слишком много народу в курсе происходящего.

Бер хмыкнул и не стал уточнять, что «в курсе происходящего» только они двое, а эту проблему черный маг вполне в состоянии решить. До назначенного Искусниками срока оставалось два дня.

Ночь прошла беспокойно, а перед уходом на работу капитан облачился в костюм высшей защиты, который последние дни носил, не снимая. Впрочем, против профессионально нацеленного проклятия мундир спасти не мог. Разговор предстоял напряженный.

В холле управления Бера перехватил дежурный офицер:

— Сэр, сэр! Я, конечно, понимаю, что мы связаны субординацией, но всему же есть предел! Без записи, без предварительного уведомления, не объяснив причин, в конце концов!!!

Капитан поморщился:

— Нельзя ли поподробней, мистер Фарел?

— Господин координатор занимает оперативный блок уже два часа, и все это время сотрудники не могут…

— Группу капрала Майма к оперативному блоку!

Широким шагом Бер устремился навстречу неизбежному.

Оперативным блоком в просторечии именовалась приземистая одноэтажная постройка, оборудованная для осуществления мелкой, но срочной ворожбы. Здесь исправляли поврежденные амулеты, накладывали чары на оружие и эликсиры, совершалось все то несерьезное, но совершенно необходимое волшебство, последствия которого не стоили того, чтобы тащиться на базу чистильщиков. Внутреннее пространство здания было защищено двойным периметром, стационарными отражателями и двумя дюжинами всевозможных ловушек: считалось, что для работы профессионалов средней силы таких предосторожностей достаточно.

Очередь на работу в оперативном блоке занимали за два дня. Сейчас на скамейке в тени акации мирно беседовали за жизнь два черных мага и целитель-белый, ничуть не обеспокоенный срывом графика — не впервой. Появление группы штурмовиков с арбалетами все трое восприняли с интересом.

— Экстренная ситуация! — решительно объявил Паровоз (подчиненные узнали его без дополнительного представления). — Прошу освободить место инцидента.

Под взглядами суровых штурмовиков маги любопытствовать не стали и удалились в сторону главного корпуса. Капитан решительно открыл дверь оперативного блока (в таких ситуациях обладателю костюма высшей защиты полагалось играть роль щита).

Старший координатор обнаружился почти сразу. За последние дни Сатал сильно сдал — осунулся, словно почернел лицом, под глазами пролегли глубокие тени.

— А, это ты… — Маг стер с лица обильный пот. Он сидел на полу у стенки (ноги не держат?), перед ним медленно остывали линии какого-то масштабного знака. — Группа готова?

Паровоз неуверенно наклонил голову.

— Перестань! Не время шифроваться. Я знаю, где дети, теперь надо спешить.

Мимо напихавшихся в коридор штурмовиков протолкался взволнованный дежурный:

— Сэр, у нас проблемы со связью! Ни один телефон не работает, вероятно, что-то на подстанции…

На лице Сатала расцвела маниакальная улыбка.

— Не дергайся, парень, это часа на полтора. Ну что я сказал? Двигаем, двигаем, двигаем!!!

Со смесью раздражения и облегчения Паровоз начал отдавать новые приказы, всего через десять минут два заполненных штурмовиками грузовика выезжали из ворот управления.

— И куда мы едем, сэр? — попытался уточнить Бер.

— Прямо по улице и на бульвар налево.

— А точнее?

Сатал покачал головой:

— Мне неизвестен адрес, только маршрут. Я вижу это место, теперь остается до него добраться.

Кевинахари, успевшая заскочить в кузов, протиснулась к координатору и протянула ему голубой флакон. Тот снова покачал головой:

— Нет. Я обещал, что не буду этого делать.

— И что заставляет вас держать обещание? — мрачно поинтересовалась эмпатка.

Сатал хмыкнул:

— Он может мстить моим потомкам тысячи лет. Оно мне надо?

Смысл происходящего стал понятен Беру с кристальной ясностью — они беседовали с одержимым.

— Сэр, вы…

Улыбка Сатала превратилась в оскал.

— Да! Всегда есть способ решить проблему, просто не все готовы ему следовать.

— Шорох присутствует одновременно и везде, — отозвалась эмпатка, — для него ничего не стоит проследить путь конкретного человека во времени и пространстве. Но большинство прикоснувшихся к чудовищу умирает.

— Ну умирает, ну и что, — равнодушно пожал плечами Сатал. — Тех сволочей я точно переживу.

Колонна выехала из города и свернула с ухоженного тракта, оказавшись в лабиринте узких проселочных дорог, мелких фермерских наделов, больших загородных особняков и неожиданных скоплений мазанок совершенно архаичного вида, обитатели которых воспринимали появление грузовиков как событие. Шоферы гудками сгоняли к обочине погонщиков с осликами, пастухов и коз — сельчане старались вернуться домой до заката. С телегами было сложней: на дороге попадались места, где разъехаться было просто невозможно.

Даже знай полиция точный адрес, найти похитителей среди этого хаоса было бы нелегко. Шорох в качестве провожатого тоже имел свои недостатки — нежить оказался не в состоянии определить степень проходимости дорог, и пару раз колонне приходилось делать крюк, объезжая замусоренные овраги и грязные, заболоченные пруды. Последние две сотни метров до уединенной фермы отряд шел пешком, но в организованный Саталом полуторачасовой паралич связи они уложились. Старший координатор закрыл глаза, словно прислушиваясь к чему-то, и уверенно кивнул:

— Здесь!

Кевинахари обвела цель на карте:

— В моих списках этой усадьбы не было.

Паровоз почти не удивился.

Судя по размеру надела, перед ними была часть некогда большого хозяйства, обкромсанная соседями и больше никому не интересная. Можно было только подивиться хитроумию безумцев — устроить логово так близко к Редстону и в то же время словно на восточных островах.

В кустах перед покосившейся изгородью старший координатор устроил военный совет.

— Всем слушать меня. Нас интересует подвальное помещение, выглядит оно приблизительно так. — Сатал продемонстрировал расчерченный карандашом лист бумаги. — Внутри ходят трое, дети сидят здесь. Я с вами не пойду: применять магию там нельзя — вот тут, тут и тут установлены емкости с нитроглицерином. Это крайне нестабильное вещество, малейшее колебание магического фона может вызвать непредсказуемые последствия. Плюс в том, что среди них волшебников тоже нет.

Очевидно, координатор внимательно прочел отчеты Тангора по Арангену. Капитан с уважением рассматривал схему — объем полученных данных оправдывал риск обращения к нежитю. Как часто люди гибли из-за незнания сущих мелочей!

— А что, если они стукнут по контейнеру или уронят его? — поинтересовался капрал, командовавший штурмовиками. Он определенно знал, что такое нестабильное вещество.

— Будем действовать быстро и молиться, чтобы они разбирались в алхимии хуже нас. Вперед!

Паровоз мысленно сложил пальцы крестиком — доказательств участия обитателей фермы в похищении у них не было. Что, если монстр ошибся? Если уж на то пошло, то о пропаже детей Сатал не заявлял. Хорошо еще, что штурмовиков, деловито готовивших к бою ножи и арбалеты, нюансы соблюдения законности не волновали (за то Хамирсон их и выбирал).

Среди тарахтения сверчков и одуряющих запахов перезрелых яблок вооруженные люди выглядели почти так же нереально, как уютный сельский домик, превращенный в смертельную ловушку.

— Собак нет, — доложил капралу высланный вперед разведчик. — Только куры во дворе.

Бойцы начали по одному просачиваться на территорию фермы, таща за собой здоровенную чугунную болванку — бытовой заменитель штурмового заклинания. Капитана Сатал дальше ограды не пустил:

— На тебе амулетов, как бус на каштадарке. Сиди здесь!

И Паровоз остался в кустах, топтать траву вместе с магом и злиться на свою временную беспомощность. Кевинахари медитировала.

Штурм занял от силы минуты три. Из всех находившихся в подвале Искусников отреагировать на появление вооруженных людей успел только один: стороживший детей сектант метнулся в глубь комнаты, к металлической емкости, установленной на высокой треноге. Неизвестно, чем кончилась бы история, если бы в тот же миг ему под ноги не кинулся юркий, подвижный мальчишка. А что вы хотите? Никакие веревки не способны долго удержать на месте деятельную натуру. Не ожидавший такого маневра охранник рухнул на пол, оказавшись в пределах досягаемости второго близнеца, и был мгновенно укушен за ухо. Обозленные долгим пленом черные с нечеловеческими воплями впились в свою жертву. Шокированные поведением детей бойцы замешкались, и это едва не стоило Искуснику зрения.

Дремотный покой осеннего вечера взорвался звуками и движением.

Во дворе обыскивали и связывали арестантов, еще не вполне осознавших изменение своего статуса. Оставленные на дороге грузовики подогнали ближе, по старому дому грохотали шаги команды зачистки, капрал нашел во флигеле телефон и теперь пытался дозвониться в управление (проклятие Сатала еще держалось). Перед воротами бойцы расчищали место под лагерь (ночевать, что ли, собрались?). Вспугнутые куры бестолково метались у людей под ногами.

Сатал, изможденный, но довольный, бдительно следил за развлечениями своих отпрысков, лазающих по капотам грузовиков с восхищенными и перемазанными кровью мордашками. Вместе они напоминали семейку вурдалаков, которым только что удалось плотно перекусить.

— По крайней мере помощь эмпата им не потребуется, — чуть слышно пробормотала Кевинахари.

Бер согласно хмыкнул — чуть в стороне отрядный целитель перевязывал подвывающего от боли пленника, кожа на лице Искусника висела лоскутами. Штурмовиков от травм спасли шлемы и доспехи (черным зверенышам было без разницы, на ком срывать злость), но стоило раздасться властному отцовскому окрику, и близнецы дивно преобразились — маленькие бестии стали просто шелковыми. Если бы не испачканные чужой кровью лица и затасканные вдрызг костюмчики, можно было подумать, что детишек вывезли на пикник. Да, авторитет отца происшедшее явно не поколебало…

Капрал оторвался от бестолкового общения с телефоном:

— По-моему, проще нарочного послать, сэр. И выставить оцепление до приезда экспертов.

Паровоз прищурился на быстро темнеющее небо:

— У вас спецосвещение есть? Дан, как тут с отвращающими знаками?

— Если и стояло что, они сами все снесли. — Сатал ловко подхватил сорвавшегося с подножки близнеца и привычно шлепнул его по заднице.

— Спецсредств у нас нет, — забеспокоился капрал, — мы ехали на задержание людей.

— Вот что, бросаем все как есть и валим в город. Ты как хочешь, Дан, но я с твоим новым другом знакомиться не хочу.

Пленных Искусников грузили в один грузовик, а без меры воинственных отпрысков старшего координатора — в другой. Будь они хоть сто раз черные, дети остаются детьми — мальчишки устали от обилия впечатлений и заснули сидя, с трогательным доверием прижавшись к отцу с двух сторон. Паровоз искоса поглядывал на них и гадал, стал ли Сатал великим и ужасным до того, как женился, или уже после.

— Кстати, — после благополучного разрешения ситуации Кевинахари пребывала в состоянии, близком к эйфории, — что он потребовал от тебя за свою помощь? Кроме неприменения блокираторов, естественно. Имей в виду, избавиться от метки Шороха нельзя, эликсиры способны только снять остроту приступов.

— Ничего, — Сатал усмехнулся, — он дал понять, что это подарок.

Грузовик подпрыгнул на ухабе, один из близнецов заворочался во сне, и отец подтянул его обратно на скамейку.

— Странное существо, — пробормотал капитан.

— Нормальное существо, — легкомысленно отмахнулся маг, — не понимаю, чего Тангора от него так воротит.

Паровоз не стал оспаривать мнение координатора, в конце концов, сорок дней карантина еще не прошли.

Глава 4

Я слушал речь нового помощника директора, вещающего о своем видении будущего «Биокина», одновременно пытаясь понять, что же в моей жизни опять пошло не так. У меня была работа и доходы, сумму которых дядя Гордон мог увидеть только во сне, собственный угол, уважение коллег, масса свободного времени, полный развлечений город под рукой и никаких обременительных обязанностей, даже в НЗАМИПС обо мне пусть временно, но забыли.

Что же мне, собаке краухардской, еще не хватает?

Я чувствовал себя… клерком. Это чувство мне не нравилось. Что хуже — я и был клерком, если посмотреть правде в глаза. Разве такой должна быть жизнь настоящего алхимика, приобщенного к тайнам бытия, почти всемогущего Мастера? Даже нищенское существование дяди Гордона было ближе к моему идеалу — в нашей долине он был единственным, а я в Редстоне — всего лишь лучшим.

В качестве поощрения сотрудникам фирма предлагала бесплатный кофе в любых количествах, естественно, без бренди. Я прихлебывал мутную конторскую бурду и с тоской вспоминал о секретаршах Полака.

— Томас, ты сегодня вечером свободен?

Как говорится, помяни Шороха, он и появится. Вдохновитель «Биокина» по-прежнему был бодр и полон энтузиазма, вот только теперь на нем был деловой костюм, ни в чем не уступающий моему, да и стиль прически, скажем так, сильно изменился.

О наступающем вечере я даже не думал, поэтому не колеблясь ответил:

— Да!

— Это замечательно, — заулыбался он, — мы тут хотим организовать что-то вроде вечеринки для старых сотрудников. Придешь?

— Непременно! — Вытащить в пивную Рона мне никак не удавалось, а трезвое существование начинало немного напрягать.

Я по-быстрому раскидал накопившиеся бумажки (новый алхимик нарисовал газогенератор без клапана аварийного сброса давления, мелочь мелочью, а как дерьмо в морду ударит, так смешно не будет) и ровно в пять ноль-ноль выкатился из офиса, предвкушая пусть излишне скромную, но вечеринку.

Старыми сотрудниками на поверку оказались я, Полак и Йохан, Карла бортанули, и скоро стало ясно почему. Намечался бунт на корабле.

— К сожалению, вкладчики «Биокина» не заинтересованы в новых разработках, — вздыхал Полак, подвигая ко мне кружку пива и тарелку свиных ушек. Йохан, целыми днями рывшийся в бесконечных отчетах, отчаянно кивал, — фирма была задумана как инновационный проект, но теперь она вырождается в бригаду чертежников.

Я сделал большой глоток. Хорошо! Но черного такой фигней не купишь.

— Испытываете проблемы с поиском нового места работы?

А может, инвесторы стали хоть чуточку умней (для Полака это было бы катастрофой).

Полак покачал головой, таким серьезным я его еще никогда не видел.

— Нет. Мы хотим все начать по-новому, с нуля. Суть в том, что интересующая нас тема у большинства экспертов считается провальной. Деньги-то я найду, но без твоей помощи решить задачу мы все равно не сможем. — В глазах Полака появился фанатический блеск. — Зато в случае удачи это будет прорыв!

Я задумчиво похрустел хрящиком. Не пытаются ли эти халявщики сеть мне на шею? За экспертные заключения вообще-то принято платить. Или они предлагают мне войти в долю?

— И что же это за дело?

Йохан выложил на стол пухлую папку, а Полак передвинул ее ко мне:

— Будет лучше, если ты сам составишь впечатление о проблеме. Решение о том, стоит ли нам всем ввязываться в авантюру, зависит только от тебя.

Я повертел в руках папку, перекрученную шпагатом крест-накрест и завязанную мертвым узлом (они бы его еще сургучом опечатали). Такая таинственность меня интриговала.

Страницы: «« ... 2425262728293031 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

«Мариенбад» – не роман, а путаница в 36 письмах, 14 любовных записках и 46 телеграммах. Шолом-Алейхе...
«Крепкие ребята строили Великую Магистраль в начале американской истории. А работали на той стройке ...
«Вы говорите «заботы», «неприятности»? Все у вас называется «заботой»! Мне кажется, с тех пор, как б...
«– Посмотрите-ка, Холмс, – сказал я. – Какой-то сумасшедший бежит. Не понимаю, как родные отпускают ...
Цикл новелл-писем «Менахем-Мендл» – одно из самых ярких произведений знаменитого еврейского писателя...
«Нашу певицу зовут Жозефина. Кто ее не слышал, тот не ведает, какой может быть магия пения. Нет чело...