Сила отчуждения Иванов Сергей

Глава 10

Его университеты

– Как же это трудно: молчать! – пожаловалась Жанна, когда они отошли достаточно далеко. – Может, мне надо было назваться племянницей королевы?

– По линии де Кюси, ага, – поддакнул Светлан. – Ведь в тамошних застенках ты уже побывала, и пытал тебя не кто-нибудь, а сам герцог Карл, – так что вы с ним вроде как породнились.

– Знаешь, сколько у Карла было таких родственников? – фыркнула девушка. – Ой, не надо о плохом!..

– Кстати, когда ты молчишь, твоя мордаха делается настолько выразительной, что слова не нужны – если зритель внимательный.

– Интересно, – пробормотала Жанна, – и насколько внимательным был маркиз?

– Да, это вопрос, – согласился Светлан.

Внезапно он затормозил, вскинув указательный палец.

– Что? – спросила Жанна, тоже останавливаясь.

– Не чуешь? Знакомым запашком потянуло.

Смешно наморщив носик, ведьма втянула воздух. Обоняние у неё было слабей, чем у богатыря, однако вряд ли уступало собачьему.

– И вправду крокодил, – сказала она. – В смысле, та самая отрава.

– Тянет-то вон оттуда, – показал Светлан. – Выходит, и от сквозняков бывает польза.

– Наведаемся?

– А как же!.. Надо ж нам знать, чьей любви следует стеречься.

Запах повлёк богатыря словно бы за руку, не позволяя уклониться от цели и вовсе не препятствуя обычному его шагу.

– Колобки идут по следу, – тихонько промурлыкала Жанна, спеша следом, и на бегу поскребла щёку Агре, вызвав у той ответное урчание.

С услужливостью, казавшейся даже подозрительной, аромат яда привёл их к дубовой двери, упроченной железными полосами, – конечно же, запертой, но… недостаточно надёжно. Плавным напором своротив замок, Светлан заглянул внутрь, единым взглядом ухватив картинку.

Комната оказалась изрядной, больше смахивая на концертный зал, из которого убрали кресла. Пол состоял из квадратных плит разных цветов, вздымаясь у дальней стены точно небольшая эстрада. И вот там, за массивным столом, освещённым парой канделябров, восседал знакомый уже рыцарь в тёмных латах, сосредоточенно занимаясь вовсе не рыцарским делом: готовил новое кушанье, не скупясь на отраву. Как и на пиру, главный стражник был в полной экипировке, но шипастый его шлем лежал на столе, открывая белёсые патлы, давно нуждавшиеся в хорошем шампуне.

Когда нужно, богатыри умеют перемещаться неслышно – и вот такой тенью, хотя и здоровенной, Светлан просочился внутрь комнаты. Следом за ним проникли ведьма с кошкой. А чтобы заметить их в этом густом сумраке, рыцарь был слишком увлечён стряпнёй. Как раз сейчас он, видимо, прикидывал, сколько яда сможет вместить блюдо, не вызвав подозрений. Подумав пару секунд, добавил ещё.

– Ну шо ты всё сыпешь, сыпешь!.. – не выдержал Светлан. – Небось, дефицит – чего тратить зря?

Подскочив, верзила схватил шлем и водрузил на голову – реакция отменная.

– А мне не жаль для дорогих гостей, – огрызнулся он лязгающим басом. – Может, вам и нужна слоновья доза?

– Ишь, и про слонов знает, – молвил богатырь. – Прямо эрудит!.. Может, и охотник? Уж не задумал ли повесить на стену и мою голову?

Похоже, нас тут не любят, подумал он. То есть конкретно – меня. Неужто и этому перебежал тропку? Вроде не припоминаю.

Но спросить имя не успел.

– Тиг де Ла Гус, – назвался рыцарь. – К вашим услугам, господа!

И обнажил сразу два клинка, решив, видимо, брать числом, потому что каждый из них значительно уступал размерами мечу Светлана. Кстати, плавный изгиб клинков и форма рукоятей более подобали Востоку, причём отнюдь не Ближнему. Да и в латах улавливались мотивы.

– А теперь расскажи про своих предков, – предложил богатырь. – Как это заведено у истинных самураев.

Подавшись вперёд широкой грудью, рыцарь издал рык, явно вызывая на бой. С места, однако, не сдвинулся.

– Ну, прямо берсерк, – похвалил Светлан. – Что, готов отоварить сразу троих?

Мечи начальника стражи опять пришли в движение, с шипеньем закружившись вокруг него, формируя стальную завесу. Вообще, виртуозная работа – для нормального человека. Или Ла Гус уже не вполне нормален?

– Сейчас он завопит: кийя-я! – усмехнулся богатырь. – Нашёл, чем удивить… А твои сэнсэи не предупреждали тебя, что с шибко здоровыми лучше не связываться, – вот их никаким приёмом не прошибёшь. Или наслушался баек про стариков, голыми руками убивающих тигров?

Возможно, Ла Гус пропустил его недавнюю демонстрацию, отлучившись по делам. Но скорей, дело в ином. Да что мы, провокаций не видели?

– Постойте-ка у двери, – велел Светлан своим спутницам. – Похоже, для «дорогих гостей» здесь запасены не только фирменные блюда. Или вы, мои кошечки, хотите превратиться в дикобразов?

И небрежной поступью двинулся через зал, безошибочно выбирая в полу плиты, которые не служили тут спусковой кнопкой.

– Вот ты и выдал себя, – проскрежетал де Ла Гус. – И вовсе ты не богатырь, чужеземец, а вся твоя сила – от колдовства.

– Да что ты знаешь про богатырей! – откликнулся Светлан. – По-твоему, они сильны лишь мускулами?

Будто невзначай, он ступил на одну из предательских плит. Но торжествующий вопль, уже готовый вырваться изо рта Тига, так и застрял в глотке – ловушка не сработала.

– Иногда я бываю такой лёгкий, – пояснил Светлан, язвительно ухмыляясь. – Прямо как пёрышко!.. Но это не значит, что у меня уменьшается масса, – если понимаешь отличие.

Миновав опасную зону, он шагнул на эстраду и в несколько встречных махов погасил атаку стражника, накатившую точно смерч. Действовал Светлан в четверть силы, избегая перехлёстов, – и всё равно, Ла Гус удивил его. А год назад, пожалуй, смог бы и ошеломить… впрочем, тогда и Тиг, наверно, был слабее. Растём синхронно, м-да… Но он-то с какой радости?

Тёмный рыцарь отхлынул, и сразу Светлан атаковал сам, своим огромным мечом двигая с таким проворством, что Ла Гус едва успевал подставлять свои два. Впрочем, и сейчас богатырь сдерживал себя, готовый погасить любой прорвавшийся удар, – он лишь проверял, на что способен его противник. И в итоге заморочил Ла Гуса настолько, что оказался между ним и столом, больше похожим на примитивный пульт. А когда рыцарь закачался на краю эстрады, богатырь с усмешкой отступил и присел на стол, положив меч на колени.

Надо признать, де Ла Гус бился с изумительным искусством, а мощью и резвостью превзошёл почти всех, с кем Светлан сталкивался до сих пор. И почему Тига не было в числе «благороднейших и славнейших», наехавших на богатыря год назад? Или тогда он ещё не числился рыцарем? Или его попросту не пустили на тот турнир? Или ему там было нечего делать?

Такая цепочка мыслей привела Светлана к неожиданному вопросу:

– Вот интересно: ты женат?

– Зачем ещё? – выпалил Ла Гус, пытаясь отдышаться.

– А зачем женятся, – пожал плечами богатырь. – Кто из любви, кто ради потомства.

– Мне не нужна самка, – огрызнулся Тиг. – И без детёнышей обойдусь.

– Пойдёшь другим путём, да? И каким, интересно?

– Куда? – ошарашенно спросил рыцарь.

– К бессмертию, – ответил Светлан. – Каждый выбирает к нему свою тропку. Вот и хочу знать, какую предпочёл ты.

– Угадай, – отрывисто сказал Ла Гус.

Насторожённости он не терял, каждую секунду ожидая атаки. Но сам больше не наскакивал, убедившись в громадной прочности богатырской обороны. Или готовил новый сюрприз? Какую-нибудь падающую плиту, ага. Но без пульта это трудно устроить.

– Выбор-то невелик, – произнёс Светлан. – Брак ты забраковал – верно, с ним у тебя личные счёты. Надо порыться в твоих юных годах…

– Даже не думай! – вырвалось у Тига. – Не лезь, понял?

– Ага, по больному попал, – спокойно констатировал богатырь. – И на кого ты больше обижен: видимо, на мать? Или обоих не обделил?

– Слушай, если не замолчишь!..

Кажется, Ла Гус уже созрел для второй попытки – невзирая на персоны. А вдруг повезёт, и хоть один удар да проскочит?

– Ты что такой злой: в детстве роняли часто? – спросил Светлан. – Так ведь не я же? Злоба должна быть адресной, а будешь наскакивать на всех – схлопочешь язву. Если доживёшь, конечно.

– А чего суёшься, куда не зовут?

– Ну, извини, – кротко сказал богатырь. – Наверно, лучше бы и я подсыпал тебе отраву, да?

От входа донёсся язвительный смех пажа, что называется, подливший масла в огонь. Когда над тобой надсмехаются и желторотые юнцы!.. Впрочем, губки у Жанны вовсе не жёлтые – розовые. И даже без помады слишком яркие… то есть, если выдавать себя за мужчину.

Чуть выждав, Светлан продолжил:

– Но если ты оскорбился за родителей…

– Да мне плевать на родителей! – рявкнул Ла Гус. – И на всех моих родичей, известных или неведомых!

– Ну ты хоть плюйся-то не с таким жаром, – посоветовал богатырь. – Побереги слюну для врагов. А пыл лучше расходуй на работу. Или не знаешь, что благородные господа упились в свиней и бузят по всему замку?

Наконец разобравшись с управлением, он в несколько движений отключил ловушки и сделал знак своим спутницам, подзывая к столу. Но тут же вскинул палец, советуя не забывать про осторожность, – а вдруг эта система даст сбой? Оседлав кобрис, Жанна направилась к эстраде в точности по проторённому Светланом пути.

– Родственников, значит, не любишь, – продолжил он обстрел. – Что, такие плохие? Или проку от них – ноль?

– Я поднялся из грязи, – процедил Ла Гус. – И ни одна душа мне не помогала!

– Подняться мало, надо ещё и отмыться, – изрёк богатырь. – А как у нас с гигиеной? Похоже, неважно.

– А некому было обучить манерам – не в тех условиях рос.

– Так ты из бастардов, что ли? – сообразил Светлан.

Тиг вздрогнул, словно от удара. Да что ж они все такие ранимые? Будто и не убивали никого.

– Мать ты невзлюбил, видимо, за низкое происхождение, – прибавил Светлан. – Что не помешало тебе перенять у неё тягу к высокому – имею в виду положение в обществе. А отец, скорее всего, повинен в том, что в твои матери выбрал не ту особу. Правда, в ином случае это был бы уже не ты – но ведь это детали, верно? Можно и опустить.

– Только не надо делать из меня идиота!

– Да боже упаси, – хмыкнул богатырь. – Мне-то зачем утруждаться?

– Мне не везло с рождения – тут ты прав. Даже нынешний титул пришлось выцарапывать у судьбы. А сколько усилий потребовалось, чтоб взобраться на этот пост!..

– Видишь ли, тут важна точка отсчёта, – сказал Светлан. – Можно сравнивать себя с крестьянами или горожанами, не отягощёнными мишурой. С учёными, художниками, актёрами… Но нет, ты выбрал феодалов!

– Потому что они – наверху. Если уж ставить цель…

– Да не наверху они, – покривился богатырь. – Просто у них власть. Вот её тебе и не хватало.

– А тут либо ты правишь, либо тобой.

– А ещё можно встать в сторонке и не соваться в эту суету.

– Ну да, – хмыкнул Тиг, – когда ты богатырь или маг. А если тебе и этого не досталось?

– Ха! – произнёс Светлан. – Так мне ты завидуешь из-за силы?

– Может, и завидовал – раньше. А ныне и так сойдёт. Сила, как ты сказал, не в одних мускулах.

– Я ж не имел в виду интриги. Травить одних послов, чтобы подумали на других… Кстати, затея-то провалилась.

– В каждой работе случаются проколы, – пожал плечами Ла Гус. – Хотя обычно с родовитыми не возникает проблем – они предсказуемы до смешного.

Он покосился на Жанну, как раз проезжавшую мимо, но хватило ума не дёргаться. Действительно, шансов у рыцаря не было никаких, даже если бы каждое его движение не стерёг богатырь.

– Нравится играть с людьми, да? – спросил Светлан. – Дёргать их за нити, ощущая себя рукой рока… Ведь это опасно, Тиг. А если, не приведи бог, вправду заделаешься проводником? Поверь, шутки с судьбой не доводят до добра.

– Но что есть добро, мой дорогой гость? Это ведь тоже вопрос!

«Гость», хм, не пропустил Светлан. А как у Тига с гостеприимством? Или для него и это – лишь нить, за которую удобно дёргать?

– Только не говори, что и ты стараешься его творить, – проворчал он. – И что твои грязные методы служат высокой цели.

– Почему же нет?

– Да потому, что ты не любишь никого. А куда может привести злоба, уж я знаю.

– По-твоему, любовь настолько важна?

– Если скажу «да» – разве поверишь? Пока не испытаешь сам… Но вот способен ли ты на неё? Ведь это тоже дар, и достаётся он далеко не всем. А ты у нас – такой обделённый!..

«Обделанный», – пробурчала ведьма, впрочем, совсем тихо.

– Наверно, чтобы владеть им, нужно родиться от любви, – осклабился Ла Гус. – Но меня-то зачали из похоти. А может, и от ненависти – кто знает?

– Родители виновны, ну ясно! – фыркнул богатырь. – Видать, ты из тех, кто всю жизнь лишь тем и занимается, что оправдывает себя.

– Да что ты знаешь про меня!..

– Немногое, – согласился Светлан. – Так расскажи.

– А ты кто, исповедник? – бросил Тиг, кривя губы. – Вот я про тебя наслышан!

– И как?

– Что? – слегка растерялся рыцарь.

– Совпадает услышанное с тем, что видишь сам? Прожжённый интриган должен уметь отличать слухи от реалий.

– Да ведь я и прежде тебя видел.

– Когда?

– Год назад, на турнире.

– Что-то не помню тебя.

– А меня не допустили к участию – не хватило малости: дворянского звания. А когда попробовал выдать себя за благородного, едва унёс ноги из столицы. Тогдашний король не жаловал самозванцев, хотя слыл добряком.

– Постой, – сказал Светлан. – То есть у тебя зуб на покойного Филиппа, и поэтому ты мстишь посланникам его дочери? Ну, если и это ты считаешь нормальным!.. Жаль, не могу присоветовать психиатра.

– Не-ет, – протянул Ла Гус, оскалясь. – У меня зуб именно на тебя. Если б не ты, я добился бы своего, так или иначе. Уж тебе не надо было искать обходные пути!..

– Да мне просто-напросто подфартило. В глухой пуще я встретил короля, и он, не мелочась, одарил графским титулом.

– Вот! – буркнул Тиг. – А мне всегда доставались лишь шишки.

– Ведь в лесу их побольше, чем королей, – заметил Светлан. – И потом, у тебя всё равно не было шансов. Кабы дошло до финала, с Оттоном не справился бы и ты.

– И с тобой?

– И со мной, – согласился богатырь. – Теперь-то я знаю, что не отдал бы Анджеллу никому. Есть избитая фраза: «предназначены друг для друга».

– Это про вас, да?

– Именно. Осталось лишь «умереть в один день». Хотя… есть ещё вариант.

– Какой?

– Жить вечно – в счастье и согласии. Разве это чудо слишком велико для нас?

– Но почему всё – только вам? – вознегодовал рыцарь.

– А разве мы забираем что-то у других? – спросил Светлан. – Ну, кроме себя, конечно.

– Да чушь это: предназначение, вечная любовь!.. Всё решил случай. Если бы в то утро не произошёл переполох с вампиром, я попросту выкрал бы принцессу – и куда б тогда делся её папаша?

Богатырь вздохнул: и чего было метать бисер? Нашёл перед кем.

– А-а, вот в чём дело! – молвил он. – Ну так Филипп правильно сделал, что выгнал тебя, – хотя бы здесь проявил твёрдость.

– Почём знать, может и я любил принцессу? – возразил Ла Гус, будто это всё оправдывало.

– И повёл бы её к светлому будущему, невзирая на возражения?

– Да кто виноват, что мне не дали играть честно!..

– Уж не я.

– …и что всю жизнь на меня сыпались несчастья. Я три года был галерным рабом. Знаешь, что это такое?

– При сытной кормёжке даже полезно… если выживешь. Наверно, там и накачал мускулы?

– Я предпочёл бы иной способ.

– Способ не лучший, согласен. И всё ж в каждом несчастье есть хорошая сторона.

– А когда сбежал с галер, больше пяти лет слонялся по дальним странам, перенимая тамошние премудрости.

– Выходит, на Востоке ты набрался не только приёмов, но и коварства?

– У меня были хорошие учителя, – осклабился Тиг.

– Может, и хорошие, – сказал Светлан. – Да только учили плохому.

– Вот уж не думаю! Ведь это благодаря их науке я добился нынешнего положения… И лишь случай да ты помешали взобраться на самую вершину.

– Как забавно, – сказал богатырь. – Ещё недавно ты мечтал о свободе. Затем – пробиться в меченосцы. Потом – занять пост повыше. А ныне возмущён тем, что королева выбрала другого. Ты никогда не удовлетворишься, верно? Тебя успокоит лишь смерть.

– Ты угрожаешь?

– Пытаюсь понять, что за шило у тебя в заднице. Если ты силён и храбр, зачем тебе нужно, чтобы про это знали все в королевстве?

– Но разве остальные хотят не того же?

– Истинному батыру начхать на почести, – возгласил Светлан.

– А тебе? – тотчас спросил Тиг.

– А мне – накашлять, – усмехнулся богатырь. – То есть первым я хочу быть, но общего признания не добиваюсь. Хватит и своей убеждённости.

– Действительно, к чему бессмертному слава? Он и так проживёт в веках.

– Если не напорется на другого джигита, ещё покруче его. Всё в мире относительно… Впрочем, для этой истины здесь пока не созрели.

– Был бы ты столь же благороден, как силён, – заговорил Ла Гус, презрительно скалясь, – давал бы своим противникам фору – тем большую, чем они слабей. Легко быть смелым, когда нечего бояться!

Так, понял Светлан, начинается сказка про храброго портняжку. Когда недостаёт мощи, берут хитростью. Богатыри ведь такие доверчивые!..

– И как ты предлагаешь уравнять силы? – спросил он. – Выйти против тебя с голыми руками? А может, мне и раздеться – совсем?

– Лучше мне, – предложила Жанна с готовностью.

– Уж для меня-то, конечно, лучше. Но вряд ли это устроит Тига. Вдобавок, он ещё и…

– Кто? – с вызовом потребовал рыцарь.

– Не ценитель красоты – скажем так. Есть люди, способные замечать лишь уродство, даже находящие в нём особый смак.

– Взамен роз любят нюхать дерьмо, – добавила ясности ведьма. – А заодно и других стараются извазюкать.

– Жан, Жан, пощади мои уши!.. Где ты набрался таких слов?

– Как будто, если сказать «фекалии», оно станет пахнуть лучше!

Впрочем, с Ла Гуса всё ссыпалось, как вода с… ну да, с этой самой птички. По крайней мере, рядом с ним Светлан не ощущал себя уродом.

– А если о твоих художествах узнает де Биф? – поинтересовался богатырь.

– А здесь не он главное начальство, – с усмешкой парировал рыцарь. – Разве не понял ещё? Конечно, я охраняю жизнь сюзерена. Но давать ему полный отчёт?..

– И кому ж ты служишь – ведь не нордийцам?

– Ещё не хватало! – искренне возмутился Ла Гус. – Да пусть они передохнут – мне-то что?

– А-а, так ты патриот! – сказал Светлан. – Э-э… междуреченского засола. Вот, значит, каков диагноз. Только зачем плавать так мелко? Размахнись хотя бы на королевство.

– Сперва нужно навести в нём порядок…

– Такой же, как здесь? Кошмар. – Покачав головой, он произнёс: – Парень, а ведь ты завис над пропастью – не чувствуешь?

– Ты о чём? – спросил Тиг насторожённо.

– О том, что умный интриган не стал бы сейчас переть на рожон. Ну-ка напрягись и холодным рассудком взвесь, много ли выиграешь, выскочив до срока, и чем рискуешь, не угадав победителя.

– По-твоему, кроме выгоды меня ничего не заботит?

– Думаю, она перевешивает прочее – когда ты не ослеплён злобой. Не станешь же ты уверять, будто твой хозяин тебе дороже жизни?

– Почему нет?