Амбулаторный роман Никольская Надежда
– У меня ВИЧ нашли.
Наташка некстати, по-идиотски подумала о том, что налила Инне чай в Катину чашку. К сожалению, Инка смотрела на нее очень внимательно. Она уже, наверное, видела такие лица.
– Ладно, ты тоже, – горько усмехнулась она.
– Инка, что я тоже? Перестань, разберемся мы во всем.
– Нет, Наташа, теперь уже не разберемся. Пойду я.
– Инна, оставайся ночевать, утром пойдешь!
– Пойду я, – повторила она и направилась к двери.
Остановить ее Наташка не смогла. Не нашла нужных слов.
Когда Инна ушла, Наталья ринулась к компьютеру, облазила весь Интернет, узнала про ВИЧ все, что можно. Решила непременно позвонить утром Инке и обо всем поговорить, позвать ее к ним с Катей пить чай вместе. Но следующий день выдался напряженный, Наташка пришла домой уставшая и не нашла сил для такого разговора. Позвонила она Инне только через два дня. По домашнему телефону никто не отвечал. Наташка позвонила по мобильному. Абонент был недоступен. Вечером она послала подруге письмо по электронной почте, но ответа не получила. Едва дождавшись начала рабочего дня, Наташка позвонила подруге на работу:
– Здравствуйте, будьте любезны Инну Федоровну!
– Здравствуйте, но она у нас больше не работает!
– Как не работает? Пятнадцать лет работала, а теперь не работает?
– Девушка, а вы ей кто?
– Подруга.
– Ну если вы подруга, то должны знать, чту с ней случилось. Такие у нас не работают.
– Вы… вы… – Наташка задохнулась. – Да как вы смеете!
– Все, девушка, до свидания. – И трубку повесили.
Наташка все бросила, отпросилась с работы и поехала к Инке домой. Она звонила в звонок и колотила в дверь, но ей никто не открыл. Только вышла соседка и с упреком сказала:
– Ну что же вы, девушка, шумите-то! Инна Федоровна еще позавчера уехала, сказала, будет у мужа жить.
– А адрес она не оставила? Или телефон? – с надеждой спросила Наташка.
– Нет, не оставила. Да и зачем мне? – И соседка скрылась в своей квартире.
Наташка пыталась найти Инку через общих знакомых, но никто не знал, где она. В отчаянии она даже спрашивала про потерянную подругу у Светы, Толиковой жены. Но даже Света, которая считала делом собственной чести знать про всех и вся, удрученно признала, что не знает, как найти Инну. Теперь уже прошло почти три года с тех пор, но Наташка никак не могла простить себе глупую, непростительную реакцию. Не могла пережить, что не нашла слов для Инны. После этой истории Наташка на любого человека, так или иначе имеющего отношение к ВИЧ-инфекции, смотрела как на Инкиного друга… Именно поэтому она так сочувствовала Кириллу. Вместе с тем Наташка уже не очень представляла, что ей с ним делать: женить ребят рано, прокормить двоих ей будет трудно, да и Катя еще совсем юная… А отвадить Кирилла от дома у нее не поднималась рука. Все равно что выбросить подобранного котенка или щенка обратно на мороз.
Наташка встряхнула головой: Мишку ей жаль, потому что он неустроенный зануда с мамой. Кирилла ей тоже жаль. А ей, Наташке, что с ними со всеми делать? Она пожалела, что так и не научилась курить. Глотнула горячего кофе.
– Мам, посмотри, какую мы елку нарядили! – позвала Катя.
– Так быстро? – удивилась Наталья
– Ну да, так мы же вместе! Кирилл без лестницы почти до самых высоких веток долезал.
– Ясно! А закрепили вы елку хорошо?
– Конечно, – ответил Кирилл. Он просто сиял. – Фонарики вам нравятся?
– Все у вас потрясающе получилось! Молодцы!
Это Наташка сказала вслух, подумав, что покоя ей ждать дома больше не приходится. Тут подоспел Михаил с огромным свертком, вполне сравнимым по размеру с елкой.
– Девчонки, смотрите, что я вам принес!
Заинтересованная Катерина снова подтянулась в кухню, за ней маячил Кирилл.
– Катюша, разворачивай скорее! – Михаил оживленно шуршал бумагой, теребил веревку.
Наконец, мешая друг другу, они развернули загадочный пакет. Наталья увидела что-то белое и пушистое.
– Что это? – удивилась она.
– Как что? Гусь, настоящий деревенский гусь! Только что забитый!
Наташка некоторое время помолчала, надеясь как-то справиться с обуревавшими ее чувствами.
– А почему он такой пушистый? – поинтересовалась Катя, которая раньше покупала птицу только в ощипанном виде.
– Ну как почему? – охотно пустился в объяснения Михаил. – Его практически только что, – он замялся, – короче, он просто неощипанный.
– Как мило, – усмехнулась Наташка.
Катя прекрасно знала, что может произойти дальше.
– Кто же будет ощипывать этого чудесного гуся?
Приближение грозы, прозвучавшее в голосе Наташки, уловил даже Михаил.
– Давайте я ощиплю! – чтобы спасти свой вымечтанный Новый год, Кирилл справился бы с тысячью гусей.
– Мам, подожди! – воскликнула встревоженная Катя. – У нас в классе сын дяди Толика и тети Светы учится, к тете Свете какая-то сестра приехала из деревни, она точно умеет птицу ощипывать! Сейчас мы им позвоним.
Наталья не хотела пугать и расстраивать детей, поэтому взяла себя в руки.
– Ладно, с птицей как-нибудь разберемся. Катя, отнеси ее пока на балкон.
– Наташенька, – льстиво начал Михаил, – а я книжечку прихватил, как с битой птицей обращаться…
– Мишенька, – Наталья старалась сохранить спокойствие, – а у тебя нет книжечки, как не оказаться битым птицей?
– У тебя потрясающее чувство юмора! – Михаил понял, что грозы не будет. – А я еще кое-что принес.
– Живого поросенка?
– Нет, три бутылки шампанского и потрясающий шоколад. Ужина мне, похоже, сегодня не дадут. Может, поставим чайник, выпьем вина, а дети чаю? С шоколадом.
Наташка вздохнула.
– Дадут тебе ужин. И чаю с вином. Катя, Кирилл, накрывайте стол в комнате. Около елки посидим.
Кирилл почувствовал себя после этих слов абсолютно счастливым.
Утром Наталья, несмотря на начавшиеся каникулы, подняла Катю затемно.
– Кать, вставай, одевайся, достань с балкона это чудовище.
Катя спорить не стала, быстро собралась и затолкала гуся в клетчатую «челноковскую» сумку.
– Мам, ты его на помойку несешь?
– Нет, конечно. На рынок. Может, там нам его обменяют на другого, которого готовить можно.
– А если нет?
– Тогда этого придется выбросить и, если повезет, купить другого. Подожди, только я Сергея Владимировича предупрежу, что мы задерживаемся.
Катя подождала, пока Наталья позвонила на работу.
На улице было холодно и очень скользко. Держась друг за друга, они медленно доплелись до рынка. Хотя еще не было девяти, народу в крытом павильоне уже собралось много. Наташка с Катей с трудом протиснулись к ряду, где продавали мясо и птицу.
– Здравствуйте! Могу я вам помочь? – обрадовалась ее приходу продавщица.
– Доброе утро! А у вас гуси есть?
– Вы поздно спохватились, хотя, если очень нужно, к вечеру привезем. С собственной фермы.
– Понимаете, у нас тут такое… – Наташка открыла сумку. Продавщица уставилась на гуся.
– И что?
– Может, вы поможете мне его ощипать?
– Женщина, вы с ума сошли!
– Я бы вам заплатила, – теряя надежду на благополучный исход операции, пробормотала Наташка.
– А что это тут такое? – раздался рядом энергичный голос. – Ой, Наташка, привет!
Около прилавка стояла Светка, жена Толика, с какой-то незнакомой пожилой женщиной.
– Девушка, – обратилась Светина спутница к продавщице, предварительно заглянув в Наташкину сумку, – мне вот тоже нужно гуся свежего.
– Хорошо, сейчас поищем, может, к вечеру привезем.
– Я его ощипать не успею!
Продавщица с Наташкой переглянулись. Наташку удивляла Света, обычно активная, она в этот раз была очень тихой.
– К сожалению, птицы с перьями у нас нет, – твердо сказала продавщица.
– Но мне нужно с перьями, – заупрямилась незнакомая тетка. – Девушка, обратилась она к Наташке, – может, вы мне его уступите? Сколько он стоит?
– Наташка, спасай, – жарко зашептала Наташке в ухо Светка. – Эта Толикова тетка третий день трындит, как я плохо готовлю, отвратительно домом занимаюсь, говорит, Толику нужна хозяйственная жена.
– Светка, но ты же не умеешь ощипывать гусей, – заметила Наташка.
– Неощипанная птица – это очень практично, – заявила тетка. – Из пуха получится подушечка, из потрошков – прекрасный суп. А самого гуся я приготовлю с яблоками. Света не умеет в отличие от вас ощипывать гусей, но я ее научу.
– Девушка заплатила мне две с половиной тысячи, – вмешалась в их увлекательную беседу продавщица.
– Света, дай своей подруге деньги, бери птицу и пошли! – скомандовала решительная родственница.
Непривычно покорная Светка раскрыла кошелек и сунула Наташке деньги. Катя отвернулась, пытаясь скрыть смех.
– Девушка, – ласково обратилась к Наталье Толикова тетка, – может, зайдете к нам?
– Нет, у меня очень много дел перед Новым годом. А теперь еще гуся другого искать, – Наташка с трудом сохраняла серьезность.
– Спасибо, – выдавила Светка, уходя.
– А что мне теперь делать? – спросила Наташка у продавщицы.
Та засмеялась.
– Ладно, отдам вам заказанного отличного гуся. Очень смешно получилось.
– Да уж.
Наташка заплатила деньги, отдала гуся Кате и отправилась на работу.
Она любила предпраздничные дни, особое настроение в воздухе. Они с коллективом поликлиники уже отметили Новый год в кафе. Несколько лет подряд «выездной» праздник проходил не позднее пятнадцатого декабря – в это время кафе стоило дешевле, и заказывать его было проще.
А сегодня они просто посидят в столовой узким врачебным кругом, каждый принесет из дома что-нибудь вкусное. Или просто достанет коробку конфет из тумбочки. В изобилии будут на столе и всякие бутылки: пациенты, выбирая доктору подарок, не слишком изобретательны. Правда, они вообще не обязаны покупать докторам подарки. Но главное – сама атмосфера приближающегося праздника. Все друг друга любят, никто не ссорится.
Эти приятные радостные мысли прервал стук в дверь.
– Войдите! – крикнула Наталья Павловна. Она надеялась, что это кто-нибудь пришел ее поздравлять. После вечерне-утренней гусиной эпопеи ей просто необходимы были положительные эмоции.
– Здравствуйте, я хотел бы видеть заведующую.
– Здравствуйте, слушаю вас.
– Позвольте представиться, меня зовут Иван Николаевич, – церемонно сообщил немолодой человек. – Я живу на территории второго участка подведомственного вам отделения. Поверьте на слово, у меня большое количество различных регалий.
– Охотно верю. – По привычке подстраиваясь под собеседника, Наташка перешла на его стиль общения. – Чем могу помочь?
– Я пришел к вам жаловаться.
– Понятно, – обреченно вздохнула Наталья. – И на что?
– Видите ли, милейшая, мне обычно выписывают тронвер, а сегодня ваш юный доктор выписал кротап.
– Эти лекарства обладают одинаковым действием. Думаю, в аптеке сейчас тронвера просто нет, кротап поможет вам не хуже.
– Но я привык именно к тронверу, кроме того, мой опыт пациента убедительно свидетельствует о том, что кротап хуже. Да вы и сами наверняка знаете. А вчера в нашей аптеке я видел тронвер.
– Иван Николаевич, мы с вами живем в той реальности, в которой живем. Кротап действительно дешевле и есть в аптеке по бесплатным рецептам, мы ведь с вами сейчас говорим именно об этом?
– Как вас зовут, простите?
– Наталья Павловна.
– Наталья Павловна, я много сделал для страны и не понимаю, почему на старости лет меня лишают лечения.
– Иван Николаевич, – Наталье было очень тяжело и неприятно вести этот разговор, тем более что в отсутствии дорогого препарата по бесплатным рецептам ее вины не было, – именно для того, чтобы ни на один день не лишать вас необходимой терапии, мы, действуя по закону, назначаем вам другой препарат, аналогичного действия.
– Очевидно, вы действуете по закону, но, согласитесь, это несправедливый закон.
– Иван Николаевич! Я не имею возможности обсуждать законы, что бы я о них ни думала. Наша задача – сделать так, чтобы вы могли продолжить необходимое лечение. Врач эту задачу выполнил. Жаловаться вы можете, но неужели полагаете, что кому-то из нас жаль для вас лекарства?
– Нет, так не думаю. Но вы, врачи, должны бороться за права своих пациентов.
– Мы боремся по мере сил, – тяжело вздохнула она.
– Во времена Советского Союза такого быть не могло, – убежденно заявил посетитель.
– Во времена Советского Союза бывало по-разному.
– Отношение к пенсионерам было намного лучше. Что ж, не стану вас задерживать. Мы, старики, теперь никому не нужны.
– Иван Николаевич, вы нужны. С наступающим вас Новым годом, будем надеяться, в нем у нас получится встречаться только по приятным поводам.
– Да, конечно, с Новым годом!
Пациент ушел. В голове у Натальи мысли не успевали одна за другой. В больницу она пришла санитаркой в середине восьмидесятых годов, поэтому прекрасно знала, что при Советском Союзе пенсионерам тоже жилось очень по-разному. Наталья видела бабушек, которые ложились в их больницу исключительно с целью сэкономить на еде. Кто-то из них рассказал ей про свою пенсию в двадцать девять рублей. И в той же больнице Наташка привыкла, что у пациентов всегда виноват тот, кто ближе к ним.
Она тогда не поступила в институт, ее поставили санитаркой-буфетчицей. Это стало для нее настоящим кошмаром. Сначала Наталья испытала ужас от количества тарелок. В отделении лежало шестьдесят человек, чашка, ложка и вилка у каждого были на руках. Но вот тарелки… Особенно тарелки после обеда. Шестьдесят умножить на два – получалось сто двадцать тарелок. Мыть их нужно было не просто так, а по инструкции, ни о каких моющих средствах даже речи не было, зато имелся горчичный порошок. В одной из глубоких раковин предписывалось замачивать посуду в этом порошке, потом переносить по одной тарелке в соседнюю, где промывать проточной водой. Суп носили в ведрах, которые тоже нужно было вымыть, нуждались в мытье и огромные баки из-под второго и даже бак из-под компота. Но оказалось, что мытье всей этой посуды еще не самое страшное. Самое страшное было пережить выдачу обеда: на завтрак была манная каша, ее можно было класть на тарелки, особо не думая ни о чем. Суп, с которого начинался обед, тоже особенных неприятностей не доставлял. Проблемы начались со второго. Наташка сняла крышку с огромного противня, на котором согласно порционнику должна была находиться курица. Посмотрела, и ей захотелось немедленно убежать куда-нибудь подальше: курица была разделана опытной рукой на кусочки, каждый из которых был меньше спичечного коробка.
Наташка дрожащими руками положила курицу с картофельным пюре на тарелку первой из очереди пациентки и услышала:
– Девушка, ну что же это такое, как вам не стыдно?
– Это не я, – попробовала она робко защититься.
– Не вы! А кто, интересно?
Несколько дней назад эта тетка попыталась сунуть Наташке, воспитанной в лучших комсомольских традициях, рубль в карман за уборку. Наташкин испуганный и возмущенный отказ принять деньги оскорбил даму до глубины души.
– Такая молодая, а уже научилась…
Наташка готова была сгореть со стыда. К счастью, ей на помощь пришла старшая сестра отделения, женщина веселая, но одновременно строгая и справедливая. Продолжать при ней это куриное расследование никто не решился.
На следующий день Наташка решила, что ей пора выбираться из столовой. Но и побороться за права пациентов она, как комсомолка, по тем временам была тоже готова. На следующий день Наталья пришла на работу во всеоружии – с тетрадочкой и карандашиком, расчехлила кухонные весы. Получив завтрак, не стала торопиться его раздавать. Посмотрела порционник, посчитала, сколько масла положено на одну порцию, умножила на реальное количество пациентов, после чего взвесила привезенный кусок. Недовес составил около двухсот граммов. Все свои действия Наташка аккуратно записала в тетрадочку. Кашу и творог она, правда, взвешивать не стала, поскольку, порывшись вечером в огромной книжке по кулинарии, пришла к выводу, что такие полужидкие продукты проще просто развести водой в процессе приготовления. Ту же процедуру она повторила в обеденное время с привезенным вареным мясом.
– Наташенька, а что ты делаешь? – оторвал ее от увлекательных подсчетов недовеса вроде ласковый голос старшей медсестры.
– Да вот, Татьяна Дмитриевна, хочу посчитать разницу между тем, что нам должны привозить, и тем, что реально привозят. А потом пойду к главному врачу.
– Что, прямо сегодня пойдешь? – уточнила Татьяна Дмитриевна.
– Нет, зачем сегодня! Я так недельку посчитаю, запишу, а затем пойду. Может, сегодня смена в столовой просто ошиблась.
– Правильно, зачем людей зря обижать, – согласно кивнула старшая. – Только ты обед раздай все-таки. И посуду помыть не забудь.
На следующее утро Наташку ждал сюрприз. Ее вызвала к себе заведующая:
– Наталья, нечего тебе в этой столовой делать, ты учиться собираешься, тебе надо с больными работать. С сегодняшнего дня будешь работать палатной санитаркой, полы мыть, ну и уход общий за больными осуществлять. Да и сестры тебя всяким мелочам подучат, уколы там делать и вообще. Согласна?
– Согласна, конечно. Только ведь говорили, что у нас ставки нет?
– Ставку мы нашли. Приступай к новой должности.
– Здорово. – Наташка с радостью рассталась с кастрюлями и тарелками. Иллюзий насчет смысла борьбы со столовой у нее не возникало, не писать же на них донос в милицию. А раз так, ей хоть перед людьми стыдно не будет.
Последняя мысль была ошибочная, стыдно перед людьми бывало впоследствии довольно часто: когда не хватало чистого белья, когда кто-то до нее успевал кого-то из больных обидеть. Наташка думала, что это прекратится с получением диплома врача. Но на практике выяснилось, что у врача только больше ответственности, а значит, его чаще считают виноватым во всех грехах. В последние годы добавилась ответственность за плохую материальную базу, плохо подготовленных молодых врачей. Или вот, как сегодня, за нехватку препаратов. Хотя при чем тут она? И главное, что ни делай, как ни работай, всегда остаешься плохой. Можешь вылезти из кожи, но тебя кто-нибудь обязательно в чем-нибудь упрекнет.
– Извините, Наталья Павловна, вы меня слышите?
Наташка, занятая обидами и воспоминаниями, даже не заметила, как в кабинет к ней вошла следующая посетительница.
– Да, я вас слышу. – Лицо женщины было Наталье смутно знакомо.
– Да ничего, я с праздником поздравить вас зашла. Муж велел. Строго-настрого. Сходи, говорит, я к ней столько лет ходил, ни разу даже шоколадки не отнес.
– Муж, – повторила Наталья. Узнать женщину ей так и не удалось.
– Муж. Николай Иванович. Вот, возьмите, пожалуйста, я вам конфеты принесла.
– А как он себя чувствует? – Наташка сообразила, что речь идет о Николаше. Она задала вопрос, понимая, что ответ ее не порадует.
– Да как… Лежит, не встает уж почти. Я его домой забрала. Хоть праздник вместе встретим. – Женщине как-то удавалось не заплакать. – Вы, может, зайдете? Доктор новый, Марк Дмитриевич, был, да он все вас ждет.
– Сколько времени сейчас?
– Одиннадцать.
– Так, – решительно сказала Наташка, – я подойду в районе часа. Договорились?
– А вы точно сможете? – Женщина ей не поверила.
Наташка так и не вспомнила, как ее зовут.
– Да.
Этот визит не входил в обязанности Натальи Павловны, отлучаться сегодня из поликлиники она тоже не планировала, но чувствовала себя обязанной зайти к Николаше.
Дождавшись, когда женщина уйдет, она отправилась в свой прежний кабинет.
Пациентов не было – тридцатое декабря все-таки.
– Марк, – обратилась Наталья к молодому доктору, который увлеченно кидался в свою ненаглядную медсестру бумажными самолетиками, – у меня сейчас была Николашина жена. Ты давно их посещал?
– Вчера, – Марк не удивился вопросу, видно было, что Марина рассказывала ему истории пациентов.
– Хорошо, я хочу туда сходить сегодня, давай сделаем совместный осмотр.
– Вы мне не доверяете? – обиделся молодой специалист.
Наталья молча посмотрела на него.
Через два часа она уже входила в квартиру Николаши.
– Здравствуйте, врача вызывали? Где больной? – громко и бодро спросила она.
– Я вас провожу, доктор, – обрадовалась жена Николаши, – я и не надеялась, что вы к нам сегодня придете.
– Где можно вымыть руки? – Наталья вела себя подчеркнуто деловито, будто от ее осмотра что-либо зависело.
Вымыв руки, прошла в комнату, где лежал Николаша. Он и в лучшие времена был субтильным, а сейчас и вовсе смотрелся почти бестелесным.
– Ну что ж, здравствуйте, Николай Иванович!
– Ой, Наталь Пална пришла! – Николаша обрадовался, но говорил с трудом, делая паузы между словами. – А я уж думал, не увидимся.
– Почему не увидимся? – спросила Наталья Павловна с деланой строгостью. – Вы меня вызвали, вот мы и увиделись. Давайте-ка я вас осмотрю.
– Да чего ж там теперь смотреть? – Николаша улыбнулся как-то виновато.
– Ну это я уж сама знаю.
Наталья провела полный хрестоматийный осмотр, после чего уверенно произнесла:
– Ну вот видите, какой вы у нас молодец.
– Да какой я молодец, – вздохнул Николаша, но ему было приятно.
– Я зайду к вам после праздников.
– Спасибо. – Николаша закрыл глаза. Визит Натальи стал для него сильным впечатлением, и он быстро устал.
Наталья вышла в коридор, и Николашина жена проводила ее до дверей.
– Спасибо, доктор, что пришли.
– Не за что, до свидания.
Наташка побрела обратно в поликлинику. Она надеялась все-таки получить сегодня хоть немного праздничного настроения. Коридоры родного учреждения были пустыми, судя по доносившемуся гулу, народ уже собрался в столовой и начал отмечать праздник. Наталья, не заходя к себе, направилась на голоса. Подходя, услышала:
– И где же наша добрая самаритянка? – Это был голос Сергея.
– Как где? – Тамарка, лучшая поликлиническая подруга. – Конечно, больных лечит. Куда уж нам до нее. Мы бездушные.
Тамарка, Тамара Николаевна, кажется, никак не могла забыть разговор об отношении к ВИЧ-инфицированным и их семьям, который Наталья на правах заведующей, хотя и достаточно по-дружески, провела с ней, сходив на вызов к брату Кирилла.
Наталья остановилась в коридоре, настроение упало. Похоже, ей сегодня не дождаться ничего хорошего.
– Зачем вы так говорите? Наталья Павловна отличный врач и очень добрый человек. – Надо же, старые друзья обругали, а юный Марк заступился.
И все-таки настроение участвовать в праздновании у Наташки исчезло, она решила идти домой.
– О, Наталья, ты куда пропала? – распространяя вокруг себя запах шампанского и коньяка одновременно, в коридор вышел Сергей.
– Да так, самаритянкой работала.
– Ты давно тут стоишь? – встревожился коллега.
– Нет.
– Ну перестань, – он попытался обнять ее за плечи, – ты же знаешь, как я тебя люблю.
– Знаю, знаю. Чуть больше, чем Тамарка. Или меньше. Это уж как считать.
– Да ладно, Натуль, я не то имел в виду, честно. Пойдем лучше старый год проводим.
Наталья поняла, что спорить с подвыпившим приятелем бесполезно, и позволила увести себя в столовую. Хорошее настроение к ней так и не вернулось, она отбыла достаточное для соблюдения приличий время, чуть пригубила шампанского и отправилась домой, справедливо полагая, что ее присутствие на работе в качестве специалиста сегодня никому не понадобится.
Дома она обнаружила полный комплект: Катя, Кирилл, Михаил.
– Мамочка! – закричала Катя. – Я рассказала Михаилу, какая ты молодец, с утра успела гуся ощипать и выпотрошить. Потроха я, кстати, заморозила, как ты и просила.
– Наташенька, – Михаил сиял, – я позвонил маме, рассказал ей, как мне повезло найти в одной женщине и человека, и хозяйку.