Мастер-класс по неприятностям Гусев Валерий

Шеф его, конечно, об истинной цели не знал. Планы у Жорика шли очень далеко вперед. С помощью оружия, с новой группировкой он рассчитывал и своего благодетеля задвинуть подальше, и занять его место главы района.

Здорово придумано. Но совершенно случайно на пути матерого бандита стал худенький пацан с хохолком на макушке, с зорким глазом и лукавым умом.

А мы в это время готовились к генеральному сражению. Правда, мы многого не знали. А именно…

– Куда делся этот чертяка Жорик? – бушевал в своем кабинете большой начальник Игорь Степанович Собко. – Не мне же ехать в этот сельхоз-навоз!

– Так вы ж его сами послали, в деревню. – Это Май Мартович, бывший бухгалтер Атакова, напомнил.

– Послал! Послал! Давно вернуться пора. Позвони-ка ему.

– Да не отвечает. «Вне зоны действия».

– Небось в кабаке сидит! Звони, звони! Время нельзя терять. В любую минуту этот чин милицейский может опомниться. Как его? Оболенский?

– Зря вы это затеяли.

– Я затеял, я и разберусь. Он еще мне спасибо скажет, когда я его сынка из бандитских лап вызволю. Ну звони, что ты молчишь?

– Не отвечает. Что я сделаю?

– Вот и езжай сам к этому солдафону. Знаешь, что ему сказать.

– Знаю. Только побьет он меня.

– Не посмеет. Ребят моих возьмешь. На двух джипах поедете. Постращайте его как следует. Или он играет по нашим правилам, или выйдет из игры. Но пока мер не принимать. Посмотрим, что он скажет.

– Отметелят они и меня, и твоих ребят.

– Кто отметелит-то? Он там, считай, один. Да пацанва эта московская. Разбегутся как мыши. Езжай. – Тут Собко усмехнулся. – Если отметелят, я тебе премию выдам. Сто рублей.

У нас все было готово. А нападения все не было. Даже надоело ждать.

– Не расслабляться, парни, – все время напоминал нам Никита.

А мы в самом деле немного расслабились. Причем если сначала было ждать тревожно, то теперь скучно. Кое у кого даже появились настроения: мол, чего ждать, давайте сами нападем. Ну, это глупости, конечно.

И вот мы сидим после обеда в тенечке, грызем не очень зрелые яблоки, слушаем Бонифация о роли классической литературы в формировании эстетического…

Длинный свист («Вижу противника!») прервал его лекцию. Мы разом вскочили на ноги и помчались на свою позицию. Атаков в это время был где-то на дальних огородах, свиста не слышал, командование полностью взял на себя Никита. Все мы залегли в траншее, то есть в канаве, Бонифаций занял свое снайперское гнездо и журавлиным носом выставил из него свое ружье.

Мальков и Матафон передали Никите маленький пульт (потом я узнал, что они смастерили его из дистанционного брелока от машины Атакова), объяснили:

– Вот эту пимпочку влево сдвинешь, а вот эту, красную, нажмешь. Помчались, Димон.

Под навесом уже стояла наготове наша тачанка. Пока наши «ботаны» проверяли пулемет, я быстренько запряг Голубка. Страха не было, я только побаивался – как воспримет Голубок пулеметный грохот у себя за хвостом. Вдруг понесет? А у меня в тачанке два «ботана», которые ни свистеть, ни прыгать с повозки на ходу не умеют.

Пронзительно ударил в уши еще один длинный свист.

– Гони, – сказал Мальков.

– Без тебя знаю. – Я развернул Голубка прямо на месте и задами погнал его в рощицу. Голубок шел ровной рысью и нимало не беспокоился по поводу предстоящего боя.

На краю рощицы я слез с козел, взял Голубка под уздцы и провел его к месту нашей засады.

Отсюда было все хорошо видно. Дорога – вправо и влево, разделенная надвое баррикадой, ровное поле с торчащими на нем «запрещающими знаками» и чуть заметная канава. В которой залег наш беспощадный отряд.

Я закинул вожжи на ветку, и мы, пройдя немного вперед, легли на горячую землю. Опять донесся свист. И – вот они. По дороге, пыля, напористо шли два больших джипа. И странно – звук их моторов мы не слышали, а как бухала в машинах залихватская музыка, стало слышно звонко и отчетливо, будто прямо над нашими головами.

Не доезжая метров двадцати до баррикады, машины остановились, музыка смолкла. Из переднего джипа вышли двое, подошли к баррикаде вплотную. Мы услышали ругань и смех.

– Главное, – прошептал Мальков, – чтобы они не вздумали баррикаду разобрать.

– Не вздумают, – успокоил его я, – они очень ленивые. Работать не любят.

Я не ошибся. Двое вернулись в машину. Оба джипа сдали немного назад и свернули в поле. Поехали уверенно и нахально. И, как я и предполагал, для начала сбили шесты со знаками. Хотя вполне могли проехать между ними.

Не спеша машины приближались к нашей игрушечной минной преграде.

– Так, так, – нервно шептал Мальков, а Матафон вцепился, не замечая, в мое плечо. – Так… Еще чуть… Давай, Никита!

То, что мы увидели, даже немного нас напугало – так это было здорово. Почти прямо перед машинами с грохотом встала цепочка взрывов. Высоко вверх и далеко в стороны взлетели, как нам отсюда казалось, столбы в пыль разбитой земли. Это заложенные петарды выбросили всякий легкий хлам. Да часть его еще и дымилась, и клубилась. Было полное впечатление, будто в поле разорвались боевые снаряды.

– По коням! – закричал Малек и бросился к тачанке.

Мы вылетели из засады и помчались на поле боя. Как мне и было сказано, я погнал Голубка вдоль самой линии разрывов. За которой, остолбенев, застыли машины. Внезапность и напор! Закрепить успех и обратить противника в бегство!

Голубок бешено летел, гулко стуча копытами по сухой земле и выбивая из нее сухие комья. «Даешь!»

Мы почти поравнялись с машинами. «Огонь!» – услышал я за спиной. И загремела страшная очередь. Голубок вздрогнул, но не испугался, а прибавил ходу. Я обернулся. Это было зрелище.

За пулеметом, направленным в сторону машин, пригнулся Малек. Рядом копошился Матафон, видимо, подавая заряды в приемник. Пулемет, рыча, трясся и подпрыгивал. Из его ствола бил разноцветный огонь, будто вылетали трассирующие пули.

Противник не выдержал, машины резко развернулись и дунули к шоссе. И сейчас же из канавы поднялась с воплями «Краснозорцы, вперед!» цепочка атакующих. Вслед противнику гранатами полетели камни и незрелые яблоки. Позже выяснилось, что ветровое стекло одного из джипов оказалось со сквозной дырой, словно от пули. Но я точно знаю – это была не пуля, а шарик из подшипника, выпущенный из рогатки. И я знаю совершенно точно, кто это сделал. Но никому не скажу.

Бой мы выиграли. Одержали победу. И даже больше того – захватили пленного. Это был предатель Май Мартович. Его на дороге выкинули из машины, посчитав виновником неудачи и позора. Почему не предупредил, что у отставного майора прятался где-то на чердаке пулемет «максим», что у него где-то в погребе прятались противопехотные мины и даже есть один пистолетный или ружейный ствол?

Мая Мартовича схватили наши дозорные, доставили в штаб.

– И что я с ним буду делать? – спросил Атаков, вернувшийся с огородов.

– Его надо допросить, – сказал Никита. – Мы можем узнать много полезного.

И он оказался прав…

Глава XIII

ВЕРТОЛЕТ ИЗ ВЕЯЛКИ

– Вот что непонятно, – сказал мне Бонифаций, когда мы, немного успокоившись после боя и насладившись чувством победы, сидели возле летней кухни за ужином, – совсем непонятно. Почему твой отец не проявил должной активности?

– Но он же в командировке. Он вчера только вернулся в Москву.

– Все равно непонятно. Ведь он же какие-то меры начал принимать. Помните тех ребят из ОМОНа, которые обеспечили нам проезд в город? Начало хорошее, а потом все заглохло. Мне, конечно, не хочется делать упреков, но мы оказались брошенными на произвол судьбы.

Слушать это мне было так же неприятно, как и Бонифацию говорить. Я не знаю, что там произошло, но уверен, что наш папа никогда не «бросил бы нас на произвол судьбы». Значит, или что-то такое случилось, или что-то не срослось.

– Если Александр Петрович возьмет снова меня на работу… – вдруг неожиданно послышался голос с дальнего конца стола. Там сидел с нами за ужином предатель Май Мартович. Допросить мы его еще не успели, но покормить – покормили. – Если Александр Петрович Атаков вернет меня на работу, я внесу ясность в этот вопрос.

Атаков поднял голову от тарелки и с удивлением посмотрел на него. И мы все – тоже. С удивлением от такой наглости. Но Атаков рассудил по-своему, наверное, подумал: чем больше знаешь о противнике, тем больше шансов его победить.

– Народу, работников у меня очень мало. – Атаков положил ложку. – Вот ребята уедут, совсем худо станет. Я бы тебя взял. Но только не бухгалтером. Я тебе больше не верю…

– Единожды предавши, – вставил Бонифаций, – кто тебе поверит?

– Но рабочие руки мне нужны. Скотником на ферму пойдешь? Навоз вывозить.

– Пойду. Лучше с вами, чем с ними. Здесь я был уважаемый человек, а там меня вообще за человека не считают.

Шкурный, конечно, подход к вопросу, но хотя бы относительно честный.

– Тогда я все расскажу. Это вот он во всем виноват. – Май Маркович указал на… меня. Черенком деревянной ложки, как пистолетом. Он сказал это так уверенно, что все ребята привстали, чтобы получше меня разглядеть. А Мальков даже отодвинулся. – Он виноват. Ну и я немножко. Но он больше.

Я вскочил в бешенстве:

– Вы что мелете, Май Мартович?

– Дима! – хлестанул словом Бонифаций. – Ты не в школе! Выбирай выражения!

Тут вскочил и Никита. И крикнул Маю:

– Это я тебе в лоб яблоком вкатил. Хочешь еще?

После этих слов Мальков снова придвинулся ко мне.

– Дайте ему сказать, – кивнул Атаков в сторону будущего скотника.

Опасливо поглядывая на Никиту, Май Мартович начал свой интереснейший рассказ. И никто, наверное, не слушал его с таким трепетным вниманием, как я…

Собко, как главный в районе, подчинил себе всех. Набрал в милицию своих людей, организовал команду перекупщиков и развернул свою рекламу. Из-за усиков, как у Чаплина, его называли за спиной даже не Чарли, а Чарликом. Он завел такой порядок: вырастил и собрал фермер урожай, ему не давали продать его ни государству, ни на рынке. Он должен был по самой дешевой цене отдать его перекупщикам. А те уж продавали по своим ценам. Это была большая беда. Фермеры получали за свою продукцию меньше, чем тратили на ее производство. Конечно, не все соглашались платить дань или отдавать свои фрукты или зерно за копейки. Но таких отважных смельчаков жестоко наказывали. Их избивали, грозили расправиться с детьми, а то и устраивали поджоги.

Вся беда была в том, как правильно заметил Бонифаций, что фермеры были каждый сам по себе, а бандиты в стае.

Наш отставной майор Атаков оказался тверже всех. И Собко дал команду поставить его на колени. Для начала (и наперед) он поручил Маю искажать платежные документы, чтобы в нужный момент ударить по ферме банкротством. Ну и делали ему всякие предупреждения: то вдруг «авария» на электроподстанции, то вдруг приедет какая-нибудь комиссия и ищет на ферме всякие нарушения, то вдруг коровы заболеют. А чтобы сорвать сбор черешни, устроили с помощью Миколы диверсию – инсценировку дизентерии…

Но Атаков стоял твердо, он не привык отступать. У него были офицерская честь и долг хлебороба. Ему только не хватало людей для работы. И тут вдруг нагрянул наш трудовой десант.

Собко, конечно, об этом узнал – стукачей у него хватало. Но больше всего его обеспокоило, что у одного из пацанов отец – большой милицейский начальник в Москве. Как он об этом пронюхал, это уже не наше дело, но у него и в Москве были свои люди, которые его покрывали и получали от него за это и деньги, и фрукты с овощами, и прекрасный бесплатный отдых в заповедных местах.

Сначала это его не очень интересовало, а вот когда произошла наша первая схватка на рынке и когда начальнику отделения пришлось отчитываться перед полковником Оболенским, Собко кое-что задумал. Он задумал немного «поуправлять» опасным московским полковником. Через его сына. Ему было нужно выиграть время, чтобы согнуть Атакова и подчинить его своим бандитским законам. И тогда снова будет все тихо, мирно и гладко. Точнее – гадко.

И оказывается, мой мобильник, в котором были все папины телефоны, не просто потерялся, Собко его забрал и приказал Маю позвонить папе. Сам он, очень осторожный, не стал этого делать. Если что не срастется, рассуждал он, мое дело сторона.

И Май набрал номер папиного мобильника…

– Дима? – удивился папа. – Что случилось?

– Это не Дима, товарищ полковник. Я звоню по его просьбе. Или даже по его поручению.

– В чем дело? Кто вы такой?

– Я друг.

– Понятно. И что вы мне скажете… друг?

– Мужайтесь, полковник. Вашего сына захватили некоторые негодяи. Взяли в заложники.

Папа помолчал, обдумывая сказанное. Потом спокойно сказал, без паники:

– Больших денег у меня нет.

– Им не нужны деньги. Я вам все объясню. Вам трудно в наших местных делах разобраться. Тут у нас есть одна ферма. Бандитское гнездо…

– Нельзя ли покороче? Что вас просили передать?

– Просили передать, чтобы вы не торопились вмешиваться. Вот и все. Как только этого фермера поставят на место, ваш сын – живой и здоровый – будет освобожден.

– Я бы хотел его услышать.

– Да как же так? Его ведь где-то спрятали.

– Хорошо. Я подожду.

Потом я узнал, что папа все, конечно, понял. Послушав Мая, он догадался, что это все вранье. И в самом деле решил пока не вмешиваться. Тем более что для оперативного вмешательства нужна была серьезная подготовка. Которая уже велась. Папа еще перед отъездом дал указание своим коллегам заняться этим делом.

– Нужна связь, – сказал Атаков, когда Май закончил свои сказки. – Срочно.

– Связь будет, – пообещал Мальков. – Мобильники у нас есть, нужен только зарядник.

– И где его взять?

– Создадим своими силами. Парни, сдавайте всю технику, все подряд. У кого что есть. Плеера, диктофоны, радиоприемники, фонарики. Задача ясна?

Вскоре на обеденном столе лежала груда всякой мини-техники. А Матафон разогревал на печке допотопный паяльник. Мальков на клочке бумаги рисовал сложную схему и отбирал, глядя в нее, те из приборов и деталей, которые можно было использовать.

– Товарищ майор, Александр Петрович, – сказал он, не отрываясь от схемы, – нужна обычная вилка.

– Сейчас, – вскочил Бонифаций, страшно гордый, что его «балбесы» оказались такими умными и отважными. Он считал, что в этом есть и его заслуга. Вполне возможно, что он не ошибался.

Бонифаций засуетился, куда-то сбегал, кажется, к столику, на котором тетя Оксана мыла посуду. И принес сразу три вилки.

– Вот, Мальков, выбирай. Какая из них лучше?

– Никакая. Вилка электрическая нужна.

Давно мы так не смеялись. Наверное, с той поры, как расстреляли из пулемета два вражеских джипа.

Атаков, сдвинув шляпу на затылок, пошел в контору и вернулся с вилкой и отрезком провода.

– Ну что вы принесли, Александр Петрович, разве такой вилкой можно галушки кушать? – весело пошутил Мальков.

Мы вообще все повеселели. Наверное, потому что поняли: когда мы все вместе, нам никакой враг не страшен.

– У тебя скоро? – крикнул Мальков Матафону.

– Иду! – Матафон бухнул на стол кирпич, положил на него яростно рдеющий паяльник, похожий на молоток с острым носиком, уткнулся в схему и стал спорить с Мальковым: – Ты какой конденсатор выбрал? И вот это сопротивление не годится.

Они еще немного «пособачились» и взялись за работу. Запахло припоем, время от времени кто-нибудь из них шипел и ругался, обжигаясь о паяльник. Поругивались они и друг на друга: «Не так держишь! Руки кривые! Тебе только гвозди забивать!» А мы, окружив стол, молча и с уважением наблюдали за их действиями. Я даже подумал, что если бы вдруг бандиты нас совершенно блокировали, то Матафон с Мальком соорудили бы из старой веялки вертолет и вывезли бы нас отсюда прямо в Москву.

– Готово, – сказал Мальков.

Приборчик, надо прямо сказать, выглядел непрезентабельно. Это была какая-то гирлянда, спаянная кусочками проводов из набора разных деталей. Даже паутина какая-то. Атаков глянул на нее и сдвинул, поморщившись, шляпу на нос – вроде как бы сказал: глаза бы мои на это безобразие не глядели!

– Ну что? – спросил, не обратив на него внимания, Мальков. – Испытаем? Александр Петрович, запускайте генератор. А вы все, – это он нам сказал, – беритесь осторожно, несем зарядник в гараж.

Это было смешно. Пять человек вцепились в эту кашу, каждый в свою детальку и, толкаясь, наступая друг другу на ноги, осторожно понесли ее к генератору.

Матафон выбрал мобильник из общей кучи. В гараже, когда мы разложили «зарядник» на днище железной бочки, он присоединил телефон. Они с Мальковым переглянулись.

– Втыкаем?

– Ща как рванет! – сказал Никита и тем самым разрядил напряжение.

Дизель пыхтел, крутил генератор, на приборной доске вольтметр показывал нужное напряжение.

– Я включу, – сказал Атаков. – У меня рука легкая. Разошлись на три метра!

Дело, конечно, не в легкой руке. Дело в нашей безопасности.

– Вот так вот! – и Атаков воткнул вилку в розетку на приборной доске.

Ничего не коротнуло, ничего не рвануло и ничего не загорелось.

Атаков нагнулся над мобильником, оглянулся на нас и поднял вверх большой палец. На индикаторе мобильника забегали палочки – пошла зарядка!

– Что я говорил? – вовсю загордился Бонифаций. – Эстетическое воспитание очень активно развивает технические способности! Александр Петрович, вы позволите нам забрать в наш школьный музей вот это произведение, а также созданный ими пулемет?

Атаков сдвинул шляпу на затылок и сказал:

– Прибор забирайте. А пулемет я вам не дам. Он мне самому нужен. Вы уедете, я тут один – мало ли что?

– Тогда и баррикаду не надо разбирать, – сказал Никита.

– Точно! – сказал я. – Нужно ее усилить. Мы вам все со свалки перетаскаем!

– А ты помалкивай, – сказал Атаков. – Ты похищенный, тебя здесь нет.

Сам того не желая, он напомнил мне о папе. Мне стало жутко, когда я представил, как он волнуется! До этого до меня не доходило – я здесь, жив, здоров, среди надежных друзей, но ведь папа-то этого не знает! Он там с ума сходит. И поделиться ни с кем нельзя. Особенно с мамой.

Я подскочил к мобильнику – давай, давай, набирай силу, скорее, дружище!

Никита подошел ко мне и сказал с усмешкой:

– Не журись, хлопче! Мы тебя простили.

Честное слово – легче стало.

– А ну, парубки! – вдруг зазвенел под железной крышей гаража веселый голос тети Оксаны. – Молочко на столе, плюшечки пышут, сама бы ела, да боюсь, вам не хватит.

– Пошли! – скомандовал Никита. – А Маю ни молока, ни плюшек не давать. Его в другом месте будут кормить.

(Мы как-то об этом не подумали, да и Атаков не стал на это обращать наше внимание, но ведь Май Маркович совершил преступление, подделал документы. Простит его Атаков или сдаст в милицию, в нормальную?)

Мы пили молоко, ели горячие плюшки, потом долго сидели и болтали за столом. И все ждали – получится или нет зарядка? От этого сейчас очень многое зависит. Ведь ни мин, ни патронов у нас больше нет.

Не вытерпел Бонифаций.

– Я сейчас, – сказал он. – Я на минутку. – И вернулся с мобильником. – Мне кажется, он уже готов. Он теплый. Оболенский, держи.

Я включил телефон. Он ожил! Набрал папин рабочий номер – в это время он обычно в своем кабинете. Сердце мое дрожало где-то под мышкой…

Гудки. Один, другой…

– Полковник Оболенский. Слушаю вас.

Я хотел ответить как-нибудь шутливо, но не смог.

– Пап, это я, – сказал прямо по-детски.

Самое главное в этой скверной истории, что папа не оставил нас в беде. Уезжая, он уже подготовил операцию по обезвреживанию этой самой… коррупции в прекрасном месте, недалеко от плодородных берегов Кубани. И когда он вернулся, все уже было готово. Нагрянули, как говорится, правильные менты. Похватали всех, кто этого заслуживал. Взяли даже эту рыночную крысиную мелочь вроде черепов на майках. В отделении милиции уже был наш человек, и он четко и правильно подсказал: этих, честных, оставить на работе, начальника снять и задержать, этих сотрудников привлечь к ответственности.

Мы пока всей этой борьбы не знали. Мы, на всякий случай, все еще держали оборону. И вроде бы не зря. Однажды утром вдруг перед нашей баррикадой остановился небольшой автобус с тонированными стеклами.

– К бою! – скомандовал Никита.

Вооружившись, кто чем мог, мы окружили автобус. Без боя не сдадимся!

Бонифаций со своим «отравленным» ружьем стал за «баобаб» и грозно объявил:

– Первому, кто посмеет тронуть моих детей, я всажу пулю в лоб!

Из автобуса спокойно вышел дядька в пятнистом комбинезоне, но без каски, а в фуражке. На плечах у него лежали нормальные погоны очень хорошо знакомого мне милицейского полковника. Он был без оружия. Вернее, оружие у него было – пистолет на поясе, автомат на плече, но руки его были свободны. Папа поднял их и сказал:

– Мне нужен… Бонифаций?

– У нас такого нет! – Бонифаций тряхнул ружьем. – Убирайтесь! Или мы применим автоматическое оружие.

И тут же в воздухе что-то прошумело над головой полковника и, ударившись в стекло автобуса, разлетелось на куски.

– Дурак! – сказал я Никите. – Это наши!

Мы долго сидели под нашим «баобабом». Бойцы пили молоко и ели всякие фрукты. Папа, Атаков и Бонифаций сидели за столом и все что-то обсуждали. Нас это не касалось. Мы растворились среди омоновцев и вели среди них пропаганду. Бойцы, растопленные парным молоком и галушками, были очень благосклонны. Они внимательно слушали, как мы тут воевали, хвалили нас, хлопали в восторге по коленям и даже, наверное, немного нам завидовали. Потому что мы победили врагов практически без единого выстрела.

Ребята рассказывали все подряд и взахлеб, а Никита старался направить разговор в одно русло. Сейчас вы поймете, в какое.

– Да ладно, ребята, эти мины, этот пулемет, это все ерунда. Главное в нашей обороне – это баррикада. Она сыграла решающую роль в нашей обороне.

– Оно, конечно, – перемигиваясь, поддакивали ему бойцы. – Когда есть заграда в тылу, отступать некуда. Тут уж до конца бейся.

– Эх, скажи, Димон, как мы эту баррикаду строили? Трое суток это железо из степи тащили, на себе. Если бы не баррикада, сейчас над фермой летали бы черные вороны. И пепелище кругом.

– Да, заслон у вас важный. Его не обойдешь стороной… – Никите даже предложили сигарету, но он категорически отказался:

– Я спортсмен, веду здоровый образ жизни, а вот ребята у нас – городские, слабые. Сегодня будут всю ночь ворочаться на соломенных матрасах, завтра вечером у нас поезд. – Соврал, глазом не моргнув. – А до этого нам надо, нашими слабыми силами, разобрать баррикаду и все это железо отправить на свалку.

Атаков, хоть и сидел довольно далеко, подхватил тему:

– Ребята! Пора по койкам. Завтра у вас трудный день. Товарищ Оболенский, вы нас извините, но у нас дисциплина и распорядок дня. Ваш сын, кстати, распорядок дня частенько нарушает.

– Спасибо за информацию. Приму к сведению. Дима, пойдем-ка, побеседуем.

Мы пошли в степь. На самом ее краю уже совсем спряталось солнце. Небо внизу было золотым, а вверху зеленым. Мелькали в небе какие-то птицы, скромно зажигались прозрачные звезды. Потом, ночью, они засияют изо всех сил и застынут над землей, заслушавшись ее ночными звуками.

– Ну что? – спросил папа. – Повоевали?

– Даже уезжать не хочется. Как там Алешка?

– Где там?

– Ну… в этих… в Пеньках.

– Какие там Пеньки? Он здесь, в городе. Ждет тебя в гостинице.

– А мама?

– Мама в Пеньках. Поехала к Митьку наводить порядок. После Лешки. Да и Митька надо подкормить. Лешка его яичницей замучил.

«Это кто кого», – подумал я.

– Пап, а чего ты его с собой не взял?

– Да кто знал, что тут у вас? Встретили бы залпом из всех орудий главного калибра.

Ночь уже стемнела. Золотистая солнечная полоска на западе совсем опустилась за горизонт. И вдруг у нас за спиной вспыхнул яркий свет.

Я сначала подпрыгнул от страха, а потом понял – электричество включили.

– Ну вот и все, – сказал папа. – Пора домой.

Мне стало грустно. И домой хочется, и с ребятами расставаться жаль. Конечно, у нас одна школа, но у каждого свой дом. И никогда мы не будем такими близкими, как здесь, в труде и в бою. К тому же Атаков, его Оксана, поля и огороды, кузнечики и лягушки в овраге. Ночные разговоры на сене. Грустно…

Когда мы вернулись, то заметили, что кое-что изменилось. Бойцы уже сидели в автобусе. Но баррикады не было и следа. Дорога была свободна.

Кто убрал баррикаду, кто перетащил железо на свалку, можно было не спрашивать.

Я проводил папу до автобуса.

– Пап, а этот, Собко, вы его арестовали?

– Это не так просто. Он сейчас в Москве, ищет защиты у своих покровителей.

– Доберешься до него?

– Не знаю, это все не так легко. Но я буду стараться. Это ведь не какие-нибудь большие мелочи. – У Атакова, что ли, перехватил?

– А Жорик? – спросил я. – Это ведь тот самый? Ты надаешь ему по тыкве?

– Нет, – улыбнулся папа. – Хватит с него, Лешка ему надавал.

Настроение у наших ребят было не очень веселое. Почему-то никому не хотелось уезжать. Даже тем, кто сначала не хотел сюда ехать.

Но все хорошее кончается. Иногда, правда, за этим хорошим начинается и другое, нисколько не хуже. В это нужно верить. А сейчас мы грузимся в «газельку» и в фуру. И едем на станцию. Голубок все время оборачивается и смотрит на меня своим грустным взглядом. Я знаю, что бы он сказал, если бы мог. «Эх ты, – говорит он своим лиловым глазом. – Мы так подружились, а ты меня бросаешь. Ведь я тебя ни разу не укусил. И ты меня ни разу не шлепнул по попе вожжами. Зачем же нам расставаться? Скоро зима. Ты запряжешь меня в санки, и мы помчимся солнечной степью, вздымая порошу. А на краю поля мы остановимся, и ты дашь мне кусочек вкусного сахара. Оставайся, Дим?»

Как мне ему объяснить, что я остаюсь? Вместе с Лешкой и папой. Наверное, до самой осени.

Когда на станции ребята попрощались с Атаковым, когда они разбросали свои вещи по полкам, когда Бонифаций раздал всем мобильники, он пожал майору-фермеру руку и что-то сунул ему в карман. По-моему, ту самую рогатку, из которой разбил пуленепробиваемое стекло вражеского джипа. Потому что он сказал:

– Саша, это на всякий случай. Ведь ваше ружье не стреляет.

А потом он загнал наш боевой «взвод» в вагон и напомнил:

– А кстати, арбузов нашим девочкам мы так и не прикатим? А ведь обещали.

– Ничего, – сказал Никита, – это очень небольшая малость. В Москве прикатим, с рынка.

Поезд тронулся, мы с Атаковым помахали ему вслед и пошли к шоссе. Возле «газельки» уже стояли папа и Алешка.

В машине Алешка, конечно, не поехал, забрался в фуру и взял вожжи. Всю дорогу он рассказывал мне, как воевал с Митьком и с Папой Карло, а я рассказывал ему, как мы тут воевали без него. А Голубок всю дорогу оглядывался, будто хотел убедиться, что я не уехал, а остался с ним.

Страницы: «« 23456789 »»

Читать бесплатно другие книги:

В книге описаны способы приготовления в домашних условиях десертных, крепленых и игристых вин, ликер...
Хотите узнать о вине больше? Хотите самостоятельно приготовить натуральные алкогольные напитки, будь...
В своей новой книге автор предлагает вам свои методики лечения самых распространенных заболеваний оп...
Эта книга уникальна. Собранные в ней сценарии школьных праздников и тематических вечеров написаны уч...
В этой книге популярно рассказано о современных медицинских основах детского питания начиная от рожд...
Опытный врач-хирург научит вас грамотно действовать в экстремальных и обычных житейских ситуациях. В...