Повелительница сердец Луганцева Татьяна
– Глухо? – переспросила Яна.
– Безвылазно. Стараюсь никуда не ездить, ни с кем не встречаться… Нравится мне так! – Марек почесал голову. – Вся моя связь с внешним миром происходит через компьютер. И то редко – когда у меня случается приступ боязни сойти с ума от одиночества. Я это так называю. Свою почту – а мне шлют по сотне писем в день – я сразу отправляю в корзину. И даже не знаю, как, почему я зацепился взглядом за письмо Гусева и прочитал его. Судьба, наверное… Он писал мне через переводчика на всех языках мира и все об одном и том же…
– Даже догадываюсь, о чем. Вернее, о ком. Об Анфисе, ее трех умерших мужьях и невозможности обнаружить яд.
– Именно так. Алексей так умолял меня помочь ему, что я таки вышел с ним на связь, что уже означало мое согласие. Гусев очень обрадовался…
– Еще бы! Для меня это было какое-то… Идея фикс! – кивнула Яна, и вошла Виктория.
– Ваш кофе.
– Спасибо, Вика. Меня ни для кого больше нет, – сказала ей Цветкова.
Администратор поставила на стеклянный медицинский столик поднос, на котором находились две чашки черного кофе, маленькая корзиночка с печеньем и конфетами, сахарница и порционные сливки. Затем еще раз с ужасом и интересом посмотрела на собеседника Яны и удалилась.
– Бери себе все сам, у меня руки трясутся, – сказала Яна.
– Пьешь, что ли? – подозрительно спросил Марек.
– Как бы я тогда стоматологом была? После твоего прихода и твоего известия затряслись, – ответила госпожа Цветкова.
– Соберись! Ты ведь не психопатка.
– Откуда знаешь? Мы же только что встретились, – удивилась Яна.
– Я людей насквозь вижу. Думаю, ты из таких, которые найдут выход из любой ситуации! – Касински вылил себе в чашку все сливки.
Яна внимательно посмотрела на Марека и вздохнула:
– К сожалению, всякие неприятные ситуации сами находят меня. Ты лучше говори про Лешу…
– Так вот, попросил он меня помочь ему в одном деле: вывести на чистую воду отравительницу. Я пообещал, что попробую. Ведь гарантировать нужный ему результат на сто процентов в такой ситуации никто бы не смог.
– Понимаю…
– Я сказал, что мне требуются по косточке от ее бывших мужей и, если возможно, по кусочку мягкой ткани, все равно какой…
Яна сделала глоток кофе и обожглась.
– Тебе это для чего надо было?
– Ну не для красоты же! Для исследований, конечно, для чего же еще?! Причем я еще не знал для каких и для какого количества. С тех пор я стал каждый вечер выходить на связь с Гусевым. Он, кстати, неплохой патологоанатом… был…
– Ой, не говори о Леше в прошедшем времени… я еще к этому не привыкла. Боже, что же я скажу Асе?!
– А кто у нас Ася? – спросил Марек.
– Моя подруга. И близкая подруга Леши, – пояснила Яна, стуча зубами о край чашки.
– Да? Тогда за нее следует попереживать! – покачал он своей большой головой, и густые рыжие волосы пощекотали лицо Эйнштейну.
– «Следует попереживать»… – передразнила его Яна. – Погиб такой хороший парень! Ее, можно сказать, любимый! У Аси было много любимых, но дело не в ее любвеобильности, а в том, что она все время выбирает не тех парней. Просто напасть какая-то!
– Ты на меня не кричи, я тут ни при чем, – вскинулся Марек. – Я его даже не видел. Он сам вышел на меня, буквально навязался мне на голову. А я зачем-то откликнулся, хоть и сразу понял, что этот Гусев – фанатик своего дела…
– Извини. Фанатиком Леша действительно был. И еще он пил. Ну, крепко иногда выпивал… Ой, а какой он мне день рождения устроил в своем морге! – вдруг вспомнила Яна и расплакалась.
Норвежский гигант польского происхождения растерялся.
– Да ладно тебе… Ну что ты? Съешь вот конфетку… Ты плачешь от того, что тебе было страшно на своем дне рождения? – спросил Марек.
Яна подняла на него заплаканное лицо, все в мокрых дорожках.
– Ничего-то ты не понимаешь в загадочной русской душе…
– Точно, ничего! – тут же согласился парень с видом провинившегося школьника, стоящего перед строгой учительницей.
– Леша был душа-человек! Понимаешь? – вытерла она слезы.
– Понимаю…
– Вот! Рассказывай дальше, – шмыгнула носом Яна.
– Алексей сообщил мне, что один муж Анфисы захоронен в Москве. Что он сам хотел исследовать печень и почки покойного, но ему не удалось, он потерял работу. Потому что вмешалась полиция… или милиция… и эти органы отобрала у девушки, которая пыталась их спасти, отнести к себе домой, в холодильник из-за того, что в морге сломалось холодильное оборудование. Причем электричество выключилось после какого-то фейерверка. Я не знал, что у вас так бурно празднуют похороны.
– Мы праздновали мой день рождения, – вяло пояснила Яна.
– Оригинально… Вообще, когда Алексей мне все это рассказал, я на секунду подумал, что меня разводят, надо мной кто-то шутит. Что я стал жертвой своего собственного образа жизни. Очень замкнутого и нелюдимого. Что уж слишком я погрузился в свои исследования, в компьютер, оградив себя от всего мира, поэтому, когда все-таки пошел на контакт, так сильно обманулся. Но потом Гусев убедил меня, что он не врет и не шутит…
– Какие уж тут шутки! – прервала его Яна. – Той девушкой, которая несла органы и пыталась их спасти, была я.
Марек Касински с интересом посмотрел на нее.
– Ого! А как же ты их потеряла? В смысле – почему полиция вмешалась?
– На меня маньяк напал.
– Хм, охотно верю! – почему-то обрадовался Марек, сам напоминая сейчас маньяка. – Если ты была в такой же одежде и с таким макияжем, как сейчас, то ни один маньяк не мог пройти мимо. Точно говорю!
– Это ты так в людях разбираешься? И в маньяках, видимо, тоже? – спросила Яна. – Я была еще сильнее накрашена и в еще более короткой юбке.
– Тогда все понятно! Так вот, Алексей сообщил мне, что органы, которые ты потеряла, потом вернули, и их захоронили вместе с останками умершего мужчины, которого звали Дмитрий. Гусев узнал, где его могила, и ночью разрыл ее…
– Что?! Разрыл?! Сам, что ли?! – воскликнула Яна, залпом допивая кофе.
– Не знаю. Я рассказываю тебе только то, что известно мне самому. Как разрывал, я понятия не имею, не присутствовал, а он сам процесс подробно не описывал. Не думаю, что это можно сделать в одиночку. Скорее всего, Алексей подговорил работников кладбища…
– У нас в России правильнее сказать – подкупил, – отметила Яна.
– Да, точно! Он как раз говорил, что серьезно материально потратился, когда начал это дело. Ну, расследование преступлений женщины по имени Анфиса, которая травит своих мужей.
– Вот! У нас все так и начинается: надо дать энную сумму Ивану Петровичу, чтобы тот позвонил Петру Васильевичу… На кладбище народ работает специфический. За бутылку водки кого угодно пустят ночью на кладбище, а уж за тысячу или две помогут и разрыть могилу, и похоронить покойника заново.
– Короче, Гусев написал мне, что достал фрагмент ткани и косточку от тела Дмитрия… Потом Алексей поехал в Рязань. Именно там жила Анфиса, будучи во втором браке. Второго ее супруга звали Александр, и был он антикваром…
– В возрасте? – спросила Яна.
– Не понял…
– Он был пожилым мужчиной?
– Ну да. Всем трем мужьям Анфисы было за шестьдесят. Такая женщина, такие задачи, такие браки… – расценил ситуацию Марек. Из Рязани Алексей написал мне через сутки, что все прошло успешно, кость тоже есть, и есть ткань, хоть это и трудно назвать тканью… Но, по крайней мере, он был патологоанатомом и четко понимал, что взял на анализ не остатки материи, а действительно то, что нужно. И вот тут-то проскочила первая птица…
– Чего? – не поняла Яна.
– Первая ласточка, так? – поправился Марек.
– Так…
– Гусев сообщил, что его не покидает чувство опасности, ему кажется, будто за ним кто-то следит. На мой вопрос, что конкретно его тревожит, Алексей не ответил ничего конкретного. А потом вообще написал: скорее всего, ему именно показалось, ведь он весь на нервах, поскольку занят противозаконными делами, что все хорошо, и теперь ему надо посетить следующий город, где был захоронен самый первый муж Анфисы Герман, предприниматель.
Марек почесал затылок, положил в рот кусочек сахара и захрустел им.
– И что?
– И ничего. Я пытался намекнуть ему, что понимаю, с чем ему приходится сталкиваться во время его изысканий, очень опасных, и мне хватит того, что у него есть. Но Алексей уперся. Мол, если докажем, что все три мужа женщины погибли от яда, то это явится стопроцентным доказательством ее вины.
– Очень похоже на Лешу. Он если какую идею вобьет себе в голову, то ее потом уже ничем не выбьешь, – кивнула Яна.
– В общем, я с нетерпением ждал сообщения об окончании его поисков. Гусев втянул меня в это дело, и я стал сильно за него переживать. Но вместо положительных вестей пришло письмо, в котором говорилось: если вдруг с ним что-то случится, то я могу довериться некой Яне Карловне Цветковой и завершить начатое с ней. В конце стояли твои координаты.
– И? – Яна вся превратилась в слух.
– И больше ничего. Алексей уехал в последний город, чтобы добыть образцы останков Германа Георгиевича Святова, и исчез. Последовали три дня тишины. А ведь до того мы общались каждые три часа!
– Постой… – напряглась Яна. – Ты сделал вывод, что Леша мертв, только из-за того, что он не вышел на связь?
– Ну да. Трое суток молчания – это не просто так. Да еще после слов о какой-то угрозе. Наверняка с ним что-то случилось! – пояснил Касински. – Я выждал, сколько мог, и прилетел в Москву. А единственный человек, к кому я мог обратиться в России, – ты. Не знаю, что теперь делать. Обращаться в полицию с этим бредом? Мол, знакомый мне по Интернету патологоанатом, ныне безработный, с моего молчаливого согласия разрывал могилы и исчез… В лучшем случае меня вытолкают взашей, в худшем – арестуют. И кто найдет Алексея?
– В каком-то смысле ты прав, – задумалась Цветкова.
– Первый муж Анфисы, Герман, похоронен в Тверской области, – продолжил Марек. – Гусев успел сообщить, что едет в поселок Рабочий и скоро его путешествие закончится…
– Надо же! – удивилась Яна.
– Что?
– Это прямо моя родина… Правда, я родилась в самой Твери. Так… Спасибо, Марек, за информацию. Сегодня же начну поиски Леши, живого или мертвого. И отправлюсь туда, где оборвалась связь с ним…
– В поселок Рабочий Тверской области? – уточнил Марек.
– Да. Куплю карту, найду то место… Я должна, я справлюсь!
– Эй, – тронул ее за руку рыжеволосый гигант, – ты решила действовать одна?
– А вдруг Леше нужна помощь? Хочу все проверить лично, иначе не смогу жить спокойно.
– А я на что?! Яна, я сюда примчался не только для того, чтобы рассказать все это. Я тоже переживаю за Алексея и помогу тебе во всем. Самому-то мне было бы очень сложно искать его. Ведь я не знаю Россию, в первый раз здесь. Хотя и наслышан о загадках русской души… – подмигнул ей поляк норвежского разлива.
– Спасибо, от попутчика не откажусь. Ты вроде физически крепкий… – посмотрела на Марека Яна. – Может, и пригодишься…
– Очень пригожусь! Я, если что, сосну могу свалить одним ударом! – похвастался тот, и ему верилось безоговорочно.
– Надеюсь, валить никого не придется, – похлопала его по большой кисти Цветкова.
– У меня только одна проблема. Нет, две, – опустил голову гость из-за рубежа.
– Сейчас самое лучшее время признаться во всех смертных грехах, – подбодрила его Яна. – Я должна знать о человеке, с кем поеду неизвестно куда, все! Кто знает, что нас ожидает…
– Видишь ли… я бываю несколько неадекватен из-за того, что не имею большого опыта общения с людьми, то есть из-за своего образа жизни. Это – раз.
– Ну я тоже не подарок! – «успокоила» собеседника Яна.
– И второе. По-русски я хорошо понимаю и хорошо говорю, друг у меня по происхождению русский, но…
– Все-таки у такого отшельника есть друг? – удивилась госпожа Цветкова.
– Фактически один и есть, – кивнул Касински. – Так вот, о моем втором недостатке: я не умею читать по-русски. С Гусевым мы общались в письменном виде на английском языке.
– Значит, моим штурманом не сможешь быть? – уточнила Яна.
– По русской карте – нет.
– Тогда ты садишься за руль, а я ищу по карте поселок и дорогу к нему.
– Хорошо, договорились. Когда поедем?
– Прямо сейчас. Только для начала тебе надо переодеться и привести себя в порядок.
– Привести себя в порядок? – повторил Марек. – Я плохо выгляжу?
– Хуже, чем плохо! Ужасно!
– А я как-то считал, что нормально…
– И волосы отрастил зачем?
– Просто никогда особо не стригся… К чему?
– Ладно, с тобой все понятно, – отмахнулась Яна. – А еще заедем в банк и снимем кое-какие деньги. В нашем путешествии они могут пригодиться.
– Ты говоришь о вшивых бумажках с циферками? – спросил польско-норвежский гений.
– Почему они «вшивые»? – изумилась мадам Цветкова и с опаской посмотрела на мужчину. Судя по внешности и общей запущенности, как раз его организм должен был кишеть насекомыми.
– Я не понимаю, почему человечество уделяет столько времени и сил деньгам? – впал в глубокомысленность Касински. – У меня этого добра немерено, я их даже не считаю. Выполняю работу, провожу заказанные исследования, на мой счет перечисляют какие-то суммы… Я здесь снял миллион – на всякий случай.
Марек скинул с плеча дорожную сумку, в которой у бывалого путешественника помещается огромное количество одежды, утвари и еды, и открыл ее. Та оказалась до верху набита пятитысячными купюрами. А других вещей, то есть одежды и утвари, не наблюдалось. Такого количества денег Яна не видела никогда в жизни. И такого к ним отношения тоже.
– Ты с ума сошел!
– Мало?
– Сколько здесь? Миллион рублей? – не могла оторвать взгляда Цветкова.
– Нет, я обналичил миллион долларов и на ваши поменял. На первое время, думаю, хватит.
Яна посмотрела на странного ученого и застегнула сумку, воровато озираясь.
– Точно с ума сошел! Кто же у нас так ходит? Ты еще всем рассказывай, что у тебя в торбе, открывай ее перед всеми!
– А что? Могут обокрасть? – несколько удивленно уточнил Марек.
– У нас страна с большим процентом бандитизма. Пенсионеров по голове обрезком трубы бьют и пенсию отбирают, – пояснила доктор Цветкова.
– Понятно… Но я ведь, если что, так могу в рог вложить, что репка треснет, – ответил Марек.
От его выражений настала очередь Яны хлопать ресницами от удивления.
– А ты уверен, что твой русский друг без криминального прошлого?
– Уверен. Он – ученый! – Марек засмеялся.
Глава 9
Некоторое время они провели в магазине модной одежды, где Яна помогла зарубежному гостю выбрать пару новых футболок и джинсы свободного покроя. Состричь волосы он отказался, а только стянул их в хвост на затылке. Купили также удобные, ярких расцветок кеды – ей со звездочками, а ему – с черепами. А еще Цветкова приобрела для себя джинсы, джинсовый же комбинезон и две панамки – что называется, воспользовавшись моментом. Марек действительно был готов тратить деньги направо и налево, совершенно не считая их. Яна же делала все, чтобы хоть как-то соблюдать конспирацию. Например, на кассе очень долго водила рукой в спортивной сумке напарника по предстоящему путешествию, словно ища кошелек, а на самом деле просто размешивая деньги, будто тесто. Но Марек не понял ее стараний:
– Чего ты ищешь? Там мелких все равно нет, только пятитысячные… Да, потом, Яна, какие проблемы? Мы этот миллион потратим и еще снимем деньги… У меня их много!
– Ты можешь помолчать? Нас зарежут по дороге, не успеем даже добраться до Тверской области!
– Ладно, не переживай. Я ведь должен привыкнуть к вашим реалиям.
– Вот и привыкай! – фыркнула Яна.
Со средством передвижения у них вышла загвоздка. Яне не хотелось садиться за руль – она плохо ориентировалась на дороге, ехать же и одновременно смотреть на карту было бы уж совсем неудобно. А поляк из Норвегии влил в себя сразу две бутылки пива, заявив изумленной спутнице:
– А пивко-то у вас не очень…
– Марек, и кто теперь поведет машину?
– Я!
– Ты же выпил!
– Ну и что? Две бутылочки всего. Я со своей массой могу пять литров выпить, и мне нипочем будет! – похвалился рыжеволосый гигант.
– Охотно верю, только у нас в стране пить за рулем совсем нельзя!
– Да? Извини, не знал… И как быть?
– Остается одно – ловить частников.
– Автостопом, что ли, поедем? – догадался Марек.
– Почти. Только за деньги, – ответила Яна.
– Вот уж чего у нас полно! – обрадовался ученый.
Глава 10
Ловить попутные машины, водители которых готовы сделать определенный крюк за деньги, им и правда не составило никакого труда. Сначала таксист вывез их из Москвы, потом они сели в фуру и рванули по трассе Москва – Санкт-Петербург до Твери, и уже в Твери мужчина, обогатившийся на десять тысяч, подкинул их к нужному поселку. Последний отрезок оказался самым тяжелым. Дорога и так не отличалась ровностью покрытия, а тут вообще перестала носить название дороги. Одни колдобины и ухабы. Путь лежал через лес, вырубленные просеки, пару полуразрушенных деревенек, снова лес, и вот наконец машина въехала в поселок с покосившейся табличкой «Рабочий». На улице к тому времени совсем стемнело.
– Устала я… – пожаловалась Яна, которую немного укачало.
– А я хочу открыть тебе страшную тайну.
– Вот сейчас, ночью, черт знает где? Только не говори мне, что ты маньяк. Это даже смешно не будет, – поежилась Цветкова.
– Нет, я не маньяк, я ученый. Видишь ли, обычно я очень много и часто ем. Ну, люблю покушать, что делать? Поэтому сейчас просто сознание потеряю от голода. Я провожал каждое придорожное кафе тоскливым взглядом, но не решился остановить твою работу мысли, устремленную в изучение пути. Но теперь, когда мы на месте…
– Я поняла, сама есть хочу. Сейчас присмотрим чего-нибудь.
Они двинулись по неровной улице поселка, интенсивно крутя головой во все стороны. И чем дальше продвигались, тем ниже опускалось их настроение.
– Яна, – осторожно начал Марек, – а тебе не кажется, что здесь никто не живет? Посмотри, ни в одной избе свет не горит, многие дома разрушены, даже без крыши… улица не освещена, никого нет…
– Ты казах, что ли? Что вижу, то и пою… Без тебя все вижу, – огрызнулась Цветкова. – Не может такого быть! Дорога же сюда была!
– Да какая уж там дорога? Поселок так далеко расположен… Его название Рабочий – как насмешка. Тут и работы-то нет.
– Марек, мы должны кого-нибудь найти! – дала установку Яна, и они продолжили путь, так никого не встретив.
– Яна, здесь нет отелей, нет кафе… Кошмар! Мы умрем с голода! Я понял, как пропал Алексей: он тут так же и сгинул. Кто же знал, что поселок Рабочий – своеобразная черная дыра… – Марек был в ужасе.
– Мы обязательно найдем кого-нибудь. Эй! Люди! – не сдавалась Цветкова.
Они стали кричать, но добились в ответ только собачьего лая, раздавшегося где-то вдалеке.
– Вот! Слышишь? Есть собака – есть и люди. Пойдем на ее лай! – обрадовалась Яна.
– Может, это волк? – буркнул Марек и поплелся за ней.
– Да какой волк? Не слышишь, что ли? Собака и есть!
– Я ничего не слышу, кроме урчания в своем животе.
– Ах, какие мы современные люди, совершенно не приспособленные к выживанию в природных условиях… – вздохнула Яна.
Дорога стала резко спускаться вниз, под пригорок, огибая деревню. К тому же по земле начал собираться, концентрироваться туман, и становилось прохладно.
– Смотри! – вдруг остановился как вкопанный Марек. – Картошка! Целое поле!
– Действительно… Слушай, а что, если мы немного выкопаем, разведем костер и ее испечем?
– Так и я о том же! Зажигалка со мной, а по молодости я часто в походы ходил, и все это умею.
Зарубежный ученый воодушевился и приступил к работе, бурча себе под нос:
– Клубни хорошие… земля сухая, дождя давно не было, но нам это на руку… И если она здесь растет, значит, кто-то ее посадил…
– Только пока мы никого не встретили. Так что придется довольствоваться картошкой, – подбодрила его Яна.
Марек выкопал килограмма два картофеля, сложил клубни в импровизированный узелок из футболки, и они стали искать место для костра. Подходящее нашлось на окраине поля, под кустами сирени. Яна постелила кое-какую одежду и уселась на сумку с деньгами. Норвежский поляк на некоторое время исчез из ее поля зрения и вернулся с сухими ветками. Затем приволок и камни, грамотно выложил основание костра и установил дрова шалашиком.
– Теперь надо поджечь, – остался он доволен результатом. – Дай-ка мне несколько купюр…
– Чего?
– Ну, денежку достань! Другой-то бумаги у нас нет…
– С ума сошел?! Ничего себе, деньги жечь собрался!
– Сейчас это необходимо, чтобы выжить. Должны же мы поесть.
– Лучше в детский дом снесем, если тебе не надо! – не могла слезть с сумки Яна.
– Слушай, я, честное слово, отнесу в любой детский дом сколько скажешь, а пока дай пару бумажек для затравки и не дыши.
– Ладно… – нахмурилась госпожа Цветкова.
Через несколько минут огонь уже весело потрескивал, и сразу же стало теплее.
– Когда все прогорит, картошку в золе запечем, – глотая слюну, прокомментировал Марек.
– Страшно здесь… – оглянулась по сторонам Яна.
– Чего?
– Смотри, не видно ничего… Туман накрыл все окрестности. И собака замолчала. Вроде должны быть здесь люди, а никто не вышел даже на крик. Да и Леша здесь сгинул… Где мы его искать будем?
– Не знаю где, но будем. Что же, только пожрем – и назад? Мы же сюда приехали за ним. В каждую избу, если потребуется, войду, дверь вынесу! – пообещал рыжий великан.
Именно в этот торжественный момент из тумана к их огоньку придвинулось сначала дуло ружья, затем бледное лицо мужчины с трехдневной щетиной.
– Вот вы где, голубчики! Совсем обнаглели! Сначала картошку мою выкопали, теперь еще обещаете избы наши обворовать? Спасибо бате моему, царство ему небесное, за ружьишко, припрятанное со Второй мировой!
Яна, честно говоря, на какое-то мгновение растерялась и испугалась. Но быстро пришла в себя.
– Эй, любезный! Вы нас не так поняли!
– Дядя Гена я, – сплюнул мужичок. – И понял я вас правильно, оглоеды. Вы сажали клубни-то, чтобы так вот взять и воровать?
– Да мы не воровали, честное слово! Просто жрать очень хотелось. Мы заплатим! – сказал норвежский ученый.
И тут Яну прорвало – ее разобрал нервный, истерический смех.
– Ой, не могу! Ну, что, Марек, познакомился с особенностями русской души? Ой, умора! «Я заплачу…» Как будто все деньги решают! Сейчас этот дядя пристрелит нас за воровство двух кэгэ картофеля, и никакие миллионы не помогут!
– А чего вы смеетесь? – обиделся местный житель. – Я в свое время отсидел именно за кражу картошки! Голод был, мать плакала. Мол, кинуть в землю нечего, значит, и урожая не будет, и детей ей не прокормить… Вот я и решился, украл мешок картошки, чтобы посадить в огороде… Поймали меня на следующий же день. Вещдок – тот мешок злополучный – в сенях. Как сейчас помню глаза матери, полные слез и ужаса… Три года мне дали.
– За мешок картошки в голод – три года? – изумился господин Касински.
– Мешок-то с колхозного поля был, – поднял указательный палец мужичок. – Показательный суд устроили, чтобы другим неповадно было.
– А чему ты удивляешься? – обратилась Яна к Мареку. – Три года за мешок – еще по-божески! Нас сейчас за два кило вообще расстреляют. Давай, дядя Гена, не тяни, стреляй в яблочко! Наверняка ты и друга нашего замочил из-за своей гнилой картошки! – выкрикнула Яна, вставая во весь рост и с ненавистью смотря в никуда, в туман, словно невидящими глазами, напоминая одну из героинь фильма «Молодая гвардия» в финальной сцене казни молодых подпольщиков.
– Яна, ты что такое говоришь? Не надо в нас стрелять! Мы… мы…
– Знаем волшебное слово «пожалуйста», – закончила мысль поляка мадам Цветкова и снова расхохоталась.
– Огонь утихает, – вдруг произнес дядя Гена.
– Чего? – обомлел Марек.
– Картошку, говорю, пора класть, – подсказал дед. – Что ж я, нелюдь, что ли, не понимаю ничего… Сами же говорили – голодные. Вы откуда будете?
– Я из Москвы, мой спутник из Норвегии, – ответила Яна.
– Из Новгорода?
– Из Норвегии. Страна такая на север от России, – пояснила Яна.
Тут дед совсем размяк и даже отставил ружье в сторону, прислонив его к стволу дерева.
– Точно издалека… Сильно проголодались, да? Картошка у меня знатная. Сладкая, ни одного червивого клубня. И без химии, только на навозе, – похвастался абориген.
Марек тем временем заложил клубни в угли и шевелил их прутиком в превеликом ожидании.
Читать бесплатно другие книги:
