Дело об искривленной свече Гарднер Эрл
– Вы его об этом спросили?
– Да нет, зачем бы я стал этим интересоваться?
– Когда он нанял лодку, в котором часу?
– Около девяти вечера.
– На какое время?
– Вернул он ее двадцать минут одиннадцатого, то есть через час двадцать минут после того, как взял. Помнится, мы обсудили, сколько времени он отсутствовал, и я ему разрешил заплатить всего за час, потому что не был вполне уверен, взял ли он лодку без нескольких минут или ровно в девять.
– Не слишком ли это короткий период для наблюдения за ночными акулами?
– Все зависит от того, сколько привычек вас интересует и каких акул…
В зале засмеялись.
– В конце концов, – сказал Линтон, – свидетель не специалист по акулам.
Камерон обиженно возразил:
– Я как раз эксперт по акулам, занимался их изучением.
Судью Ньюарка заинтересовала эта стадия опроса.
– А вы не знаете, кто был этот человек? – спросил он, наклоняясь вперед. – Вам известно лишь то, что его зовут Смит?
– Да, сэр.
– Вы сообщили об этом полиции?
– Нет, они меня об этом не спрашивали.
– И это единственная лодка, которую брали напрокат за вечер убийства?
– Да.
– С которого часа, вы говорите?
– С четырех часов дня. Правда, еще одну лодку у меня нанимали в три часа дня, но к пяти ее уже вернули.
– Кто ее нанимал?
– Незнакомая мне женщина.
– Одинокая женщина? Ее никто не сопровождал?
– Нет, никто. Она занялась ловлей рыбы. У меня часто берут лодки, чтобы поудить.
– Вы можете описать этого Смита? – неожиданно спросил судья.
– Да, сэр. Постараюсь. Молодой человек, черноволосый, очень худой. Новичок в смысле лодок. Я это сразу определил, потому что на меня произвело впечатление, как он…
– Я не думаю, что личные впечатления свидетеля имеют значение! – возразил Линтон.
– Возможно, и не имеют, – раздраженно произнес судья, – однако суд заинтересовался этой фазой опроса и показаниями свидетеля. Вы имеете в виду, что он не умел как следует управляться с лодкой?
– Совершенно верно, ваша честь.
– Вам не кажется это странным для человека, который интересовался, пусть даже теоретически, привычками акул?
– Именно это я и хотел сказать, но господин остановил меня. Мне показалось странным…
Судья Ньюарк улыбнулся:
– Не попытаетесь ли вы описать внешность этого человека поподробнее, мистер Камерон? Как он был одет? Каков его вес?
– Он был в пальто, и это тоже показалось мне необычным. Точнее сказать, неуместным.
– В каком смысле?
– Ну, ваша честь, человек, который собирается сесть за весла, надевает наверняка куртку из водоотталкивающей ткани или кожаную, что-то в этом роде, брюки и ботинки или сапоги. Поверьте, я до этого ни разу не видел человека на лодке в пальто. Особенно в таком дорогом.
– Почему?
– Понимаете, гребные лодки почти всегда текут, на дне у них за день накапливается рыбья чешуя, крючки, поплавки, разная дребедень… А пальто непременно спустится до днища, промокнет и испачкается. В лодке от воды не убережешься. Вы же наверняка знаете, что сиденья в таких лодках низкие и…
– Да-да, я понимаю, что вы имеете в виду, – пробормотал судья Ньюарк.
Было ясно, что теперь он был еще сильнее заинтересован.
– Значит, Смит был одет в пальто. Можете ли вы описать его пальто?
– Очень светлое, скорее всего светло-серое, из добротного толстого драпа, модного фасона, с красивыми пуговицами.
– Материал гладкий или с какими-то узорами?
– Гладкий, ваша честь. С ворсом.
– Вы сказали, что этому человеку было лет тридцать?
– Да, около тридцати. Не старше.
– Опишите его наружность.
– Я заметил только, что он был худощавым и темноволосым, вроде бы сильно сутулился. Когда работаешь у воды и сталкиваешься с яхтсменами и пловцами, то все они – широкоплечие здоровяки. И если тебе на глаза попадается сутулый человек с впалой грудью, то это сразу заметно!
– Понятно, – сказал судья Ньюарк. – И этот человек взял у вас лодку примерно в девять часов, а в половине одиннадцатого ее вернул?
– Точно так, ваша честь.
– Он не сказал, где побывал?
– На отмели, наблюдал за акулами. У него с собой был фонарик.
– А тетрадка или записная книжка?
– Такого я ничего не заметил. Может быть, в карманах пальто?
– Он не справлялся о месте нахождения илистой отмели?
– Нет, сэр. Мне показалось, что он знает, куда плыть. Сел в лодку и отправился. Но, судя по тому, как он управлял лодкой, было ясно, что в этом деле он новичок.
– Что вы имеете в виду?
– Его гребки были нерегулярными, он то и дело «ловил леща». Весла то слишком глубоко погружались в воду, то едва касались поверхности. Поэтому он почти не продвигался вперед. Могу поспорить, что он ни черта не смыслил ни в гребле, ни в лодках, ни в воде.
– И это была единственная лодка, которую у вас арендовали в тот вечер?
– Точно.
– Вы бы узнали этого человека, если бы снова его увидели?
– Да, сэр. Думаю, что узнал бы.
– У меня все, – сказал судья Ньюарк, обращаясь к Мейсону. – Продолжайте, господин адвокат.
– А теперь, – Мейсон резко изменил тему своего перекрестного допроса, – скажите, вы согласились доставить полицию на яхту?
– Да, сэр. Они спросили меня, известно ли мне, где может находиться яхта, и я ответил, что хорошо знаю ее стоянку. Потому что мистер Бербенк постоянно бросает якорь у одной и той же отмели.
– Когда вы отправились на яхту?
– В четверть двенадцатого.
– Это было в разгар отлива?
– Да. За полтора часа до самой малой воды.
– К этому времени яхта уже легла на грунт?
– Да.
– Сильно накренилась?
– Сильно. На ней было трудно стоять.
– И это наклонное положение яхты спутало какие-то вещественные доказательства?
– Об этом я ничего не знаю. Вещественные доказательства меня не касаются.
– Как сильно накренилась яхта? На сколько градусов от перпендикуляра?
– Градусов на двадцать-тридцать.
– В таком положении было трудно держаться на ногах?
– Я бы сказал, да.
– Тело лежало на полу?
– Да.
– В том положении, которое зафиксировано, точнее сказать, запечатлено на фотографии?
– Да.
– Если убийство произошло в пятницу, то в субботу был еще один период мелкой воды. Я имею в виду отлив, начавшийся в субботу, в три минуты первого, правильно?
– Да, сэр.
– В котором часу он начался?
– В 6.26 утра в субботу.
– Вы помните все приливы?
– Это же мой бизнес, сэр. Да, я помню время всех приливов и отливов.
– На этой фотографии, – сказал Мейсон, – тело находится наверху возле каюты, голова повернута вправо.
– Да, сэр.
– Не считаете ли вы, что тело могло перекатиться сюда из другого конца каюты?
– Да, это могло случиться.
– Во время самой малой воды, то есть в три минуты первого прошлой ночью?
– Да, сэр.
– Так что такой факт, как положение тела, запечатленное на фотографии в момент обнаружения, не может исключить возможность того, что за ночь тело перекатилось к противоположной стене во время малой воды, то есть в начале первого ночи?
– Я бы даже сказал, что так должно было непременно произойти, – сказал свидетель.
– Он же не эксперт по трупам! – грубо вмешался Линтон.
– Зато он эксперт по лодкам, – бросил судья.
– При таком наклоне, – Камерон начал объяснять судье, – все, что не закреплено, может оказаться внизу. А на яхте внизу оказалась ее правая сторона. Так что во время самой малой воды в 12.03 тело непременно скатилось бы вниз, направо.
Мейсон достал из кармана транспортир, подошел к судье и сказал:
– Возможно, суд пожелает заняться небольшой детективной работой не сходя с места?
– Благодарю вас, – улыбнулся судья. – Я тоже об этом подумал.
– Я не понимаю этого обмена любезностями между судом и адвокатом! – возмутился Линтон.
Судья Нюарк наложил транспортир на фотографию и сказал:
– Мне кажется, что это – элементарно, мой дорогой Ватсон!
Присутствующие весело засмеялись, на этот раз судья не предпринял попытки навести порядок.
Смущенный помощник окружного прокурора пробормотал:
– Мне кажется, с разрешения суда, что я имею право получить разъяснения?
– Суд, – сказал судья Ньюарк, – проводит небольшую исследовательскую работу в направлении, подсказанном мистером Мейсоном. Вы обратили внимание на то, что свеча, хорошо видная на фотографии, прикреплена к столу наклонно?
– Ну и что из этого?
– Транспортир показывает, что угол наклона свечи равен примерно семнадцати градусам.
– Ну и что в этом особенного? – упрямо повторил Линтон. – Когда убийца в спешке прикреплял свечу к крышке стола, ему некогда было проверять, стоит ли она совершенно прямо или слегка наклонилась вбок.
– Думаю, что вы чего-то не учитываете, – усмехнулся судья, – именно того, о чем задумался мистер Мейсон. Вы же заметили, что растопленный воск, стекавший с горевшей свечи, равномерно распределился по всем ее сторонам?
– Ну и что тут особенного? – хмуро спросил Линтон. – Воск и должен так стекать.
– Да, когда свеча стоит прямо, но неравномерно, если свеча стояла наклонно. Так что эта свеча – немой свидетель того, что, когда она горела, она занимала перпендикулярное положение.
– Но как это могло быть? – воскликнул Линтон. – Посмотрите на эту фотографию, на ней же ясно видно, что свеча сильно отклонена от перпендикуляра.
– Вот именно, – сказал судья Ньюарк, – если я не ошибаюсь, мистер Мейсон считает, что можно точно определить, когда она была зажжена. Такова ваша концепция, мистер Мейсон?
– Совершенно верно, ваша честь. И поэтому я считаю таким важным это вещественное доказательство. При условии, что мы его увяжем с приливами и отливами.
Судья Ньюарк еще несколько минут разглядывал фотографию, потом сказал:
– Время приближается к пяти. Суд намерен сделать вечерний перерыв. Следующее заседание назначается на завтра на десять часов утра. Тем временем я рекомендую всем связать версию данного дела с этой наклоненной свечой и данными о приливах и отливах, предоставленными мистером Мейсоном. Это крайне важный момент. Судебное разбирательство отложено.
Глава 17
Снова оказавшись в офисе Мейсона, Пол Дрейк заявил, по привычке растягивая слова:
– Я должен отдать тебе должное, Перри. У тебя несомненный талант вытаскивать кроликов из шляпы на глазах у изумленных зрителей. По твоей милости прокурор теперь бегает кругами, а газеты весьма высоко отзываются о твоих клиентах в отчетах об утреннем заседании.
– Пока я еще не вытащил из шляпы ни одного кролика, – со вздохом заявил Мейсон, принимаясь расхаживать взад и вперед по кабинету. Голова у него была наклонена вперед, а глаза, казалось, вот-вот прожгут ковер.
– Черт побери, Пол, с одной стороны – я вроде бы расчистил половину пути, но боюсь, что мне не удастся проскочить оставшуюся. Радует только то, что судья Ньюарк понял значение свечи и приливов и отливов.
– Странно, что мне не приходило в голову даже задуматься об этой свече! – воскликнул Дрейк.
– Объяснение простое, Пол. Почти все убийства происходят на земле, полицейские детективы привыкли мыслить в рамках этих «наземных» дел. Поэтому-то они и проглядели элементарные факты, которые автоматически принимаются в расчет каждым яхтсменом. Спроси любого из них о разных проблемах, связанных с океаном или с навигацией, и в первую же минуту он подумает о приливе.
С другой стороны, лейтенант Трэгг и ребята из отдела убийств едва ли когда-нибудь задумываются об этом, если только они не любители рыбной ловли.
Делла Стрит пожаловалась:
– Я лично никак не могу понять, как эта свеча связана с…
– С чем? – спросил Мейсон.
– С кровавым пятном на ступеньке сходного трапа, как называют эту лесенку яхтсмены.
– Признаться, этот кровавый отпечаток беспокоит и меня! – вздохнул Мейсон.
– Его оставила Кэрол Бербенк?
– Должно быть. На ее туфле обнаружена кровь.
– В этом что-то не так? – поинтересовался Дрейк.
– Понимаешь, если она говорит правду, то она должна была оставить этот след еще до того, как произошло убийство.
– Каким образом, Перри?
– Ты обратил внимание на место отпечатка на фотографии?
Дрейк выбрался из своего любимого кожаного кресла.
– Дай-ка мне еще раз взглянуть на фотографию, Перри.
Мейсон выдвинул ящик письменного стола, извлек фотографию, на которой был заснят кровавый след ноги на ступеньке трапа, и протянул ее Дрейку.
– Ну и что здесь не так? – спросил тот после тщательного изучения снимка.
– След был оставлен не при упомянутых условиях.
– То есть?
– Вернемся к приливу. Где расположен след?
– Ну, в самой середине ступеньки.
– Вот именно. А теперь предположим, что, когда Кэрол появилась на яхте, она была сильно накренена. И Кэрол нечаянно наступила в лужу крови. Что должно было быть потом? Она бы взбежала наверх по этим ступенькам или, как принято называть на яхтах, по трапу. И как бы это у нее получилось? Ты когда-нибудь пытался подняться по косо стоящей лестнице?
– Нет, конечно. Где бы я такую нашел?
Мейсон подошел к кладовке, извлек из нее стремянку и прислонил ее к стене под углом градусов в двадцать, то есть как раз под тем углом, под которым была прикреплена к столу свеча. Он придержал лестницу обеими руками, чтобы она не свалилась.
– Допустим, Пол, тебе нужно по ней взобраться наверх. Что бы ты сделал?
– Да не полез бы – и все!
– А если бы другого выхода не было? Но как, вот в чем вопрос.
Дрейк покачал головой:
– Не пойму, чего ты хочешь?
Делла Стрит подошла к стремянке, слегка приподняла юбку, чтобы мужчинам были хорошо видны ее ноги, и встала на первую перекладину.
– Это можно сделать единственным способом, Пол, – объяснила она, – ты не поставишь ноги в центр перекладины, как обычно, а в самый уголок к нижнему краю лестницы. Иначе на ступеньке не удержаться.
– Точно! – подтвердил Мейсон.
Дрейк присвистнул:
– Так уж не думаешь ли ты…
– Известно, что лужа крови появилась, когда яхта находилась на сравнительно ровном киле.
– Ол райт, Перри. Мисс Бербенк говорит, что она помчалась туда сразу же, как узнала о происшествии. Место нахождения этого следа подтверждает ее рассказ. Яхта стояла прямо до девяти часов. А Камерон говорит, что лодку забрали…
– О’кей, – прервал его Мейсон, – все это совпадает. Единственным «но» является то, что Милфилд тогда еще был жив.
– Откуда ты это взял? Давай восстановим в памяти все случившееся. Бербенк отправился с Милфилдом на яхту, они повздорили, Бербенк сбил его с ног, при падении Милфилд ударился головой о порог и…
– Или, – прервал его Мейсон, – сбил его с ног сильным ударом кулака, сел в его лодку и поплыл к берегу. Кто-то другой приплыл к яхте, убил Милфилда и скрылся. Вот что я должен установить, чтобы вытащить Кэрол и Бербенка из ямы.
– Ну, – с сомнением в голосе произнес Дрейк, – тогда ты превзойдешь самого себя, Перри. Но разве такое можно доказать? Ведь на яхте должно было находиться всего двое: Милфилд и его убийца. Милфилд не может говорить, ну а убийца не захочет.
– Возможно, убийца заговорит. И сама яхта заговорит. Все, что требуется сделать, это принять во внимание состояние прилива, как это делают яхтсмены, и показать, что версия обвинения и показания свидетелей расходятся. Не совпадают.
– А что совпадает? – спросила Делла.
Мейсон снова заходил по кабинету.
– Этот парень, Бурвелл, – произнес он задумчиво, – производит впечатление наивного простачка, по уши влюбленного в многоопытную кокетку. Но заметьте, что в действительности он вовсе не так наивен, как представляется. Он говорит, что приехал сюда в пятницу на «Парке». Так ли это? Ты обратил внимание на то, что, по его словам, Дафна Милфилд сообщила ему о смерти мужа еще до того, как ее смог уведомить об этом лейтенант Трэгг? Еще до моего визита к ней. Обратили ли вы оба внимание на то, что таинственная личность, интересующаяся ночными привычками акул, по описанию напоминает этого самого Бурвелла?
Предположим, что Роджер Бербенк ударил по подбородку Милфилда, тот потерял сознание. Сам же разъяренный Бербенк уехал. Кэрол отправляется на яхту и обнаруживает на полу неподвижного Милфилда, голова у него покоится на обитом медью пороге. Она решает, что его убил отец. Сам Бербенк считает то же самое. Но допустим, что он его лишь оглушил, а не убил. В таком случае нам надо осмотреть яхту и отыскать косвенные доказательства, которые, возможно, помогут установить, кто же убил Милфилда. Короче, это просто вопрос проверки всего того, чем мы располагаем. Элементы дела настолько просты, что в них может разобраться и ребенок, но когда сложить их вместе, они не подходят друг к другу. Давайте посмотрим на случившееся вот под каким углом. Высокий прилив проходил в 5.41 утра. Возьмите показания свидетеля Камерона. Вот, я тут кое-что набросал.
Он достал из ящика письменного стола бумагу и просмотрел ее, что-то подчеркивая карандашом.
Делла подошла к нему и заглянула через плечо.
На листке было написано:
«Пятница, вечер, полная вода в 5.41.
Малая вода: 0.03, суббота.
Следующая полная вода в 6.26, суббота.
Следовательно, яхта сидела на мели. Стало быть, в пятницу, в восемь вечера, сдвинуться не могла. Крениться начала в 9.00 вечера. Полностью накренилась в 10.30 вечера. Начала крениться в противоположную сторону в 2 часа ночи.
Почти выпрямилась, но все еще оставалась на мели в три часа дня.
Снова на плаву в 4.00 утра.
Опять на мели в субботу в 8.45 утра.
Начала крениться в 9.45 в субботу утром.
Накренилась полностью в 11.15 утра, в это время прибыла полиция».
Дрейк внимательно изучил расписание и кивнул.
– Это выглядит достаточно просто, – сказал он.
– Ладно, – кивнул Мейсон, забирая листок. – А тут у меня еще и примерная схема каюты и положения тела. Две позиции. Позиция номер один, показывающая, где находилось тело, когда Милфилд ударился головой о порог, и позиция номер два, где тело было обнаружено.
Не забывайте следующего: из-за наклона яхты тело должно было скатиться в позицию номер два. Но когда наступило время следующего прилива, оно не могло вернуться в позицию номер один. Единственное, что могло случиться, это то, что яхта, оказавшись на высокой воде, приняла бы горизонтальное положение. Поэтому тело, переместившись на позицию номер два, оставалось бы там. Если бы его кто-то не передвинул. Вот, взгляните на мою схему.
Мейсон протянул ее Делле Стрит.
– Ну а что тебя не устраивает, Перри? – спросил Пол Дрейк.
Мейсон вздохнул:
– Ладно, начнем сверять эту схему с физическими факторами по расписанию. Патологоанатом говорит, что не было никаких других ранений на теле, из которых могло бы быть кровотечение, кроме раны на затылке, которую можно именовать «фатальным увечьем». Итак, кровь имеется на пороге в позиции номер один, и крови там порядочно. Кровь имеется также и возле головы убитого в позиции номер два; на ковре имеются два совершенно отчетливых кровавых пятна, соединенных вместе лишь несколькими отдельными каплями крови, которые появились, когда тело скатилось вниз. Взгляните на схему.
Мейсон положил свой чертеж на подлокотник кресла так, чтобы он был виден всем троим.
В течение нескольких минут Дрейк молча изучал схемы, потом спросил:
– Ну и что тебе тут не нравится, Перри? Именно так и должен был вести себя труп. Он бы спокойно лежал в одном положении до тех пор, пока яхта не накренилась. Потом он покатился вниз до упора, где и был обнаружен.
– Хорошо, – сказал Мейсон, – теперь обратите внимание на то, что яхта начала крениться в девять часов вечера в пятницу. Максимальный крен был достигнут примерно в 10.30 вечера в пятницу же. Угол наклона свечи равен семнадцати градусам, что говорит о том, что и яхта накренилась на столько же градусов.
Значит, мы можем сделать кое-какие выводы, основываясь на этих двух фактах. Лично я считаю, что наклон яхты на семнадцать градусов был достигнут где-то вскоре после девяти часов, скажем, в 9.20. Не позднее девяти тридцати. До 9.40.
Вот теперь давайте-ка сведем это все воедино, учитывая заявление патологоанатома, что кровотечение, по его мнению, длилось не более получаса.
Тело лежало головой к порогу передней каюты в одном-двух дюймах от него. Я назвал это на схеме позицией номер один. А потом оно скатилось в позицию номер два.
Читать бесплатно другие книги:
