Королева кривых зеркал Молчанова Ирина
– Не-а. Я сохраняю их в «Черновиках», а как приеду, отправлю. Вот адресаты офигеют!
Он силился придумать, о чем бы еще спросить, чтобы продлить разговор и не показаться бестактным, но в голову, как назло, не лезло ничего подходящего. В мозгу кружилось: «У нее глаза, как трава в грозу. Темная, с искорками молний. Бесконечные ресницы. Не какие-то там растрепанные, а волосок к волоску, с изящным изгибом. Губы...»
– А кому пишешь? – от безысходности задал Максим первый пришедший на ум вопрос.
Девочка не сразу ответила, плечо ее безразлично дернулось, а заправленные за ухо волосы, упали на лицо.
– Поклонникам всяким. Даю им надежду, чтобы первого сентября у меня была внушительная свита.
Максим пожалел, что спросил. Знать про свиту совсем не хотелось.
– Понятно, – солгал он. На самом же деле ему было абсолютно непонятно, зачем она тратится на эсэмэски, когда и без всякой надежды ради нее любой наверняка готов не глядя прыгнуть с крыши.
Медленно покатилось яблоко по столику у окна – поезд тронулся. Максим поймал на себе радостный взгляд Лизы. Он и не помнил, улыбалась ли она ему когда-нибудь столь же искренне и мило, как сейчас, когда за окном мелькал пустынный перрон.
«Она счастлива, потому что едет домой, к своим подругам, поклонникам... А может, есть кто-то, который нравится ей больше остальных. Конечно, всегда так бывает – кто-то нравится, а кто-то нет. Один больше, а другой меньше».
От размышлений его отвлек насмешливый голос Лизы:
– У тебя такой вид... можно подумать, ты собираешься заплакать. Только не говори мне, что тебе жаль покидать эти несчастные раскопки!
– Мне не жаль покидать раскопки, – честно ответил Максим. И мысленно прибавил: «Мне жаль покидать тебя...»
– Уже завтра я буду дома, – мечтательно закрыла глаза Лиза и отложила айфон. – Хорошо, я купила все для школы еще до отъезда. Представь, что завтра будет твориться в магазинах!
– Я тоже уже купил и тетрадей, и ручки, и даже дневник.
Лиза засмеялась.
– Да я не про это барахло, я о тряпках. Неужели думаешь, кто-то станет смотреть на мои тетради? На сумочку – да, а шариковые ручки мало кого интересуют. Если ты хочешь так отличиться, то я тебе сочувствую!
– Нет, я не хочу.
– Ну да, ну да... – Она вновь взялась за айфон. – Я и забыла, с кем говорю.
Максим не стал уточнять, с кем же она говорит, и попросил:
– Можно мне взять Матильду?
Крыса сидела на краю полки и умывалась.
Лиза задумчиво покосилась на нее и поправила:
– Не взять, а позвать. Если захочет, придет!
Максим постучал по своей полке.
Матильда навострила ушки и взволновано затопталась на месте, не зная, как перебраться на другую сторону.
– Она хочет!
Девочка лукаво улыбнулась.
– Если хотела бы, перебралась, поверь мне.
Он со вздохом уронил голову на руку. Иной раз хотелось обидеться на одну из таких мелочей, но почему-то никогда воли не хватало. Стоило только Лизе взглянуть на него дольше обычного, улыбнуться, попросить что-то – и злиться на нее уже не получалось. А сердце стучало-стучало, точно свихнувшееся от радости. Казалось, оно может простить ей все, что угодно: ветреность, безразличие, любую жестокость – за одно лишь право находиться рядом. Чтобы слышать ровное биение ее ледяного сердца и жить глупой надеждой, что однажды оно оттает.
Матильда, хоть он и перестал ее звать, стояла на краю полки и тянула к нему лапку. Ее хозяйка делала вид, что не замечает. Максим молча наблюдал за крысой. Ему ужасно хотелось, чтобы она как-нибудь умудрилась перепрыгнуть на его полку.
«Тогда Лиза увидит, что я нравлюсь ее крыске, – думал мальчик, – и... и... А что с того? Нравиться крысе, вот уж заслуга. Глупо-глупо...»
Матильда взобралась на скрученный матрас в углу, а с него прыгнула на занавеску и поползла по ней.
– Господи, Матильда! – вскричала Лиза, видя, как та спрыгнула с занавески на соседнюю полку. – Есть у тебя вообще женское достоинство?
Максим погладил крысу, и Матильда от удовольствия прикрыла глазки. Женское достоинство, похоже, было ей неведомо. Впрочем, как и ее хозяйке, которая могла на ночь глядя явиться к взрослому парню в шалаш и соблазнить на поцелуй. Мальчик горестно усмехнулся.
«Это у нее семейное», – подумал Максим.
Лиза гневно уставилась на него, и он сообразил, что высказал свою мысль вслух.
– Прости.
– Ничего, – фыркнула девочка. – Что мне до мнения пустого места!
– Конечно, тебе же нравится, когда все вокруг лгут ради твоего одобрения, – обиженно вздохнул Максим.
– Именно! – тряхнула головой Лиза.
Через дыры на занавеске в купе просачивалось заходящее солнце. Его лучи были как длинные линии, и в них, словно в прозрачных трубках, танцевали пылинки. Затекла рука, но Максим не шевелился, боясь побеспокоить уснувшую рядом Матильду. Крыса дергала во сне усами и поджимала толстенькие задние лапы.
Вскоре Лизе надоел айфон, и она придирчиво осмотрела помещение в поисках новой забавы. Не нашла. И рассердилась. Глаза сделались темнее, губы сжались, а между бровями образовалась морщинка. Когда она принимала такой вид, мозг мальчика сам собой начинал лихорадочно выискивать объект или тему для ее развлечения.
На сей раз Лиза опередила его:
– Максимка, расскажи анекдот!
Ласково-насмешливое прозвище, которое приклеилось к нему с самого первого дня, мальчик ненавидел как постоянное напоминание о том, что он не ровня ей, а маменькин сынок, как его все дразнили.
– Я не знаю анекдотов, – сознался он.
Лиза звонко рассмеялась.
– Забавно. Вот это и есть твой анекдот.
Максим не понял, что она имела в виду, но по ее довольному выражению лица догадывался – это очередная издевка. Ей нравилось причинять людям боль. Она наслаждалась, когда остро заточенные фразы попадали в самое слабое место жертвы. Находиться с ней рядом было так же, как вертеть в пальцах осколок стекла в ожидании раны.
Заглянула Зинаида Григорьевна и передала сухие пайки: кефир в пакетиках, круассаны с джемом и четыре упаковки сушеных бананов.
– Негусто, – прокомментировала Лиза.
Пока девочка уныло жевала круассан, Максим наблюдал. Она красиво ела. Прежде ему не доводилось встречать людей, которые умели бы выглядеть одинаково прекрасными, чем бы ни занимались. Лиза очаровывала так же легко и естественно, как моргала. Но жило в ней некое противоречие. Одной рукой она притягивала, а другой отталкивала, да так сильно, чтобы человек непременно упал, выглядел нелепо и униженно. Девочка хотела любви, признания, но в то же время не желала любить в ответ и не признавала никого, кроме себя.
Рубиновое солнце утонуло за кронами деревьев, женщины с нижних полок мирно захрапели, и Лиза расстелила постель.
Когда девочка выключила свет, Максим тихо сказал:
– Наша последняя ночь.
И тут же пожалел о своих словах, представил, как она сейчас рассмеется над самым ему дорогим, отпустит ехидную шуточку. Но Лиза лишь обронила: «Последняя...»
Максим никак не мог уснуть и тихо лежал, всматриваясь в мелькающие за окном темные пейзажи: станции, огоньки населенных пунктов, силуэты людей. Не верилось, что уже через каких-то несколько часов он сойдет с поезда и знакомство, кувырком перевернувшее его сердце, навсегда оборвется. Эта красивая девочка с ужасным характером, точно яркая розовая нить, случайно вплелась в сотканное белыми нитями полотно – его простой, безмятежной жизни. Еще месяц назад ему думалось, на свете существуют чудесные, хорошие и не очень хорошие девчонки. В одну из чудесных он собирался влюбиться. Когда-нибудь – после того, как закончит школу, отучится в институте, найдет престижную работу. Когда-нибудь потом – не скоро. А все оказалось не так. Его чудесная мечта намного раньше срока предстала перед ним в виде ослепительной блондинки с безобразной крысой на поводке. «Прекрасное и ужасное», – так он подумал в их первую встречу. Но Судьба лишь пошутила, соединив красавицу и чудовище.
Максим погладил сонную Матильду по гладкой шерсти и понял, что по ней тоже будет скучать. Раньше ему бы и в голову не пришло полюбить крысу, особенно такую большую и зубастую. Знакомство с удивительной парочкой заставило его посмотреть на многие вещи иначе. Красота не всегда добра и благородна, а уродство не столь страшно, если под отталкивающей внешностью скрывается нежность, преданность и любовь.
Все-таки он заснул, и снилась ему пустынная платформа, залитая солнцем, – ни людей, ни поездов, только мертвый голубь с раскинутыми на блестящих рельсах крыльями. И жемчужно-белые перья, гонимые ветром по серому асфальту.
В действительности вышло по-другому. В Петербурге моросил мелкий дождь, а платформа была полна людей. Максим старался не упустить из виду розовое платье, боялся, что Лиза уйдет, не попрощавшись. Она бы, наверное, так и сделала, если бы пакет с ее малочисленными вещами не хранился у него.
Ребята остановились возле мокрой чугунной решетки. Лиза ежилась от холода в своем воздушном тоненьком платье и смотрела по сторонам в поисках родителей. Матильда на ее плече умывалась под дождем.
Максим протянул пакет с вещами и, не зная, как начать разговор, спросил:
– А зачем тебе нужен песок из пещеры?
Девочка задорно улыбнулась.
– Положу его в красивые пакетики и подарю подружкам как священную землю желаний!
– Очередная ложь...
Лиза передернула плечами.
– Подумаешь! Людям нужно дать то, чего они хотят. Во всем должен быть смысл, и если смысла нет, его стоит придумать!
Максим помешкал и вытащил из кармана нечто овальное, темно-зеленого цвета.
– Что это? – заинтересовалась Лиза.
Мальчик положил ей на ладонь странный гладкий предмет.
– Я нашел этот камень в пещере. Смотри, какая идеальная форма. Я хотел привезти его ма... – Максим осекся. – В общем, он твой. На память.
Лиза с любопытством рассмотрела подарок, а потом спросила:
– Думаешь, камень чего-нибудь стоит?
К глазам подступили слезы, он насилу улыбнулся:
– Нет, не думаю.
– Ну ладно, – явно разочарованно протянула девочка и кинула камень в сумочку для айфона.
Максим не ждал ни благодарности, ни восторга, но безразличие и вопрос о цене больно задели. Он не знал, на кого обижаться: на нее ли, такую равнодушную, на себя, глупого, или на незнакомого мальчика, ожесточенного на весь мир. Того, кто безжалостно заключил в невинное сердце всю свою ненависть – словно в ларец запер, утопив ключ в реке. Обрек на страдания каждого, кто однажды посмеет влюбиться в дьявольски обольстительную улыбку, за которой нет ни чувств, ни эмоций – только ледяной расчет. Такого ли счастья хотел брат для любимой сестры? И не слишком ли высокую цену заплатил за него, принеся в жертву ее детство? Понимала ли хоть в глубине души избалованная красавица, что это не Стася – тень собственного брата? А она сама, Лиза, тень, и даже не тень – мертвые братья не отбрасывают теней, – а отражение мечты о другой жизни обезумевшего от ненависти человека? Который, сбегая из жестокого мира и оставляя в нем свою главную драгоценность, словно стеклянную игрушку, разбил ее на множество осколков – чтобы никому не досталась...
– Можно мне как-нибудь тебе позвонить? – спросил Максим.
Лиза задумалась, но ненадолго. Уже спустя мгновение мило улыбнулась и достала айфон.
Так просто? Ему не верилось, сердце задрожало от счастья... и болезненно замерло, когда она спокойно произнесла:
– Давай я тебе сама позвоню.
Максим продиктовал номер, и Лиза записала.
Мимо прошли Вова с Никитой. Парни ее окликнули, но девочка презрительно скривилась и даже не обернулась. Она уже собралась уходить, но как будто что-то вспомнила и вернулась. Сняла с плеча Матильду и подала Максиму.
– Вот, подержи на прощанье, ты ведь ее полюбил.
Он прижал мокрое дрожащее тельце к себе, Матильда вцепилась в рубашку маленькими коготками и облизала его руки шелковистым язычком.
Лизе проявления ее привязанности не понравились, но она ничего не сказала. Неожиданно глаза ее расширились – из сумочки раздалась мелодичная трель.
– Мне звонят! – восторженно воскликнула Лиза и выхватила у него пискнувшую от испуга крысу. Прежде чем ответить по телефону бросила на Максима короткий взгляд и, пообещав: «Я позвоню», заспешила к выходу с платформы.
Мальчик смотрел, как мелькает в серой толпе яркое розовое пятно, а в ушах звучал нежный голос: «Я позвоню». Он знал точно – не позвонит, ее слова – ложь. Девочка была убеждена, что людям нужно дать то, чего им хочется, что это благородно. И ему она, королева кривого зеркала, дала по привычке лишь надежду. А сама отправилась в мирок, сплетенный из сладкого лицемерия, туда, где ей было комфортно и где она поистине правила. Он был готов отправиться за ней куда угодно, пусть даже к чертям, в преисподнюю, – ей стоило только поманить. Но она этого не сделала.
– Максимка! – послышался родной голос.
Мама подбежала и крепко обняла его.
– Как ты вырос!
«Еще одна обманщица», – с грустной улыбкой подумал он, и, указав в сторону лестницы с платформы, попросил:
– Мам, посмотри на ту девочку в розовом!
– Девочка? – растерялась мама, вглядываясь в толпу.
Максим увидел, как розовое платье мелькнуло в последний раз, и пробормотал:
– Я буду много о ней рассказывать...
Эпилог
1 сентября
Три девочки, брюнетка, рыжая и блондинка, сидели в пустом классе вокруг парты. Перед ними лежали две корзиночки с ракушками, две статуэтки Эйфелевой башни и два мешочка с пещерным песком.
Полина тронула одну из статуэток, демонстрируя подругам новенькое золотое колечко на мизинце.
– Я привезла вам частичку Франции, – важно заявила она, – теперь и вы как будто тоже там побывали. Вам нравится?
– Конечно, – хором заверили ее девочки.
Лиза нежно погладила шарфик на шее, а Эрика схватила корзиночки с ракушками и придвинула поближе к подругам.
– Они прямо из моря! Представляете?
Полина хихикнула.
– Дорогая, надеюсь, ты не сама их собирала?
– Конечно, нет! – не на шутку оскорбилась Эрика. И уже с улыбкой добавила: – Говорят, если поднести раковину к уху, можно услышать шум прибоя и даже крик чаек. – Она закатила глаза. – Само собой, я этого не делала. Да у меня и времени не было. Я та-а-ак отдохнула...
Полина без спроса вынула ее айфон из блестящего чехла.
– Сейчас, Эричка, мы и проверим!
Лиза инстинктивно пододвинула свою сумочку с айфоном поближе к себе.
Полина начала листать фотографии.
– Вот главное здание нашего отеля, – пояснила Эрика. – Шикарно, правда?
– Да-а, супер, – согласилась Полина.
Лиза тоже посмотрела и удивленно приподняла брови.
– А почему окна мокрые? Там что, дождь лил?
Эрика вздрогнула.
– Где мокрые? С чего ты взяла?
– Точно, мокрые, – вынесла вердикт Полина.
– А-а, так их просто мыли!
– А чего люди с зонтами? – недоверчиво хмыкнула Лиза.
Эрика задумчиво нахмурилась, а потом, точно ее осенило, хлопнула по парте.
– Ну так от солнца!
Полина откинула кудрявую гриву за спину и ехидно поинтересовалась:
– А почему зонты тоже мокрые?
– Под распылитель попали, – тут же нашлась с ответом Эрика. – Там столько распылителей, видели бы вы! Ну давайте, давайте, смотрите дальше!
Дальше одна за другой шли фотографии пляжа и моря.
– Какой-то мрачный вид, – обронила Полина.
– Ничего не мрачный! – рассердилась Эрика, вырвала у нее из рук айфон и передала Лизе. – Ну-ка, посмотри!
– Нормально, – смилостивилась Лиза, разглядывая темное море и пустой пляж, точно приготовившийся к урагану. Пролистнула еще пару мрачных фото и остановилась на солнечном пейзаже: пальмы, лазурное море, попугаи. – О, совсем другое дело!
– Офигенно, – похвалила Полина. – А пацаны-то будут?
– Будут-будут, – успокоила Эрика и, отобрав айфон, нашла нужный кадр.
На фотографии стояли человек пятнадцать мужчин разных возрастов, одетые в униформу.
– Ах, как за мной ухаживали... – пустилась в рассказ Эрика. – Каждую мою прихоть, любое желание исполняли! Хочу мороженого – пожалуйста, дополнительные напитки – сколько угодно. Я...
– Но это их работа, – не выдержала Лиза.
– Да нет же! – Подруга так тряхнула головой, что черные блестящие пряди выпали из прически. – Только для меня! Они хотели мне угодить!
– Страшные какие-то, – разглядывая работников отеля, заметила Полина и взяла айфон. – Дай еще на море позыкать.
– Там столько солнца! Я загорела, как самая настоящая негретяночка. Такая жарища! – радостно щебетала Эрика.
Какие-то время они разглядывали солнечные пейзажи, пока Лиза не потребовала:
– Ну-ка, перемотай на два кадра назад!
– Что ты хочешь увидеть? – забеспокоилась Эрика.
Лиза ткнула ногтем в уголок фотографии.
– Это что еще? Буквы, что ли?
– Да нет! Какие буквы...
Но Полина уже приблизила изображение, пригляделась и с громким смехом, воскликнула:
– Да это же плакат! Вон, еще немного рваный в углу.
Эрика залилась краской.
– Да вы что! Наверное, с айфном проблемы, вы же видели, какими темными получились некоторые фотки. Девочки, реально он, гад, барахлит! Другого объяснения я не вижу!
Лиза сделала вид, что ее заинтересовал собственный маникюр, а Полина скучающе зевнула.
– Ну ладно, хватит обо мне! – Эрика сложила руки на груди. – Кто следующий?
В кабинет постепенно заходили одноклассники, но подруги не обращали на них внимания. Полина с триумфальной улыбкой вынула из сумочки новенький слайдер.
На первых ста фотографиях были запечатлены одни музеи.
– Да, меня была культурная программа, – с гордостью пояснила девочка.
Эрика усмехнулась.
– Ты выглядишь какой-то усталой на фотках в Лувре.
– Ничего подобного! – рыкнула на нее Полина. – Я узнала столько всего нового, тебе и не снилось! Да я...
– Ты замутила с кем-нибудь? – нетерпеливо перебила Лиза.
Подруга приосанилась.
– Естественно!
Нашла нужное фото и продемонстрировала. Парень оказался симпатичным, с большими глазами романтика и с черными кудрями.
– Клевенький, – с легкой завистью сказала Эрика. И, словно невзначай, добавила: – Правда, я не люблю, когда мальчик ниже ростом.
– Он одного со мной роста, – запротестовала Полина.
– Да, конечно, но когда стоит на ступеньку выше тебя, – не сдавалась Эрика.
– А я на каблуках!
Лиза как следует рассмотрела парня, обнимавшего подругу за плечи и спросила:
– А где это вы?
– Да так, гуляли, – неопределенно ответила Полина.
– Просто там на заднем фоне лотки с рыбой, – невинно улыбнулась Лиза, – вот я и подумала... – Она не договорила и передала телефон Эрике. – А что за синяя рукавица у него на левой руке, интересно?
– Ага, точно. – Эрика буквально прислонилась носом к экрану. – И такие же рукавицы у продавца рыбы возле лотков.
Полина раздраженно сверкнула на них глазами.
– На что вы намекаете?
Эрика пожала плечами:
– Поль, он что, продавец рыбы?
Подруга схватила телефон и прижала к себе.
– Вы сбрендили! Да он сын магдака! У него столько денег, что я… я…
– Ты хотела сказать, магната, – поправила Эрика.
– Вот именно!
– А у тебя еще есть его фотки?
– Нет, – отрезала Полина, – он не любит фотографироваться.
В классе стало шумно – время близилось к звонку. Подруги посмотрели на Лизу.
– Рассказывай, – с благоговением выдохнула Эрика, – я умираю от любопытства.
Полина протянула руку и хотела взять сумочку с айфоном, но Лиза накрыла ее ладонью.
– Не так быстро, девочки.
Полина вздохнула.
– Лиз, ну давай, колись, где была?
Выдержав томительную паузу, Лиза изрекла:
– В Туле.
– Это что, остров какой-то? – уточнила Эрика.
– Нет, – покачала головой Лиза, – это одно богом забытое местечко в России.
По лицам подруг было видно, что они разочарованы, но девочка сделала вид, будто не замечает их настроения и таинственно произнесла:
– Подождите-подождите, все по-порядку!
И Лиза рассказала...
«Проклятые пещеры?» – переглядываясь, делали огромные глаза подруги. «Священный песок желаний? Суперски!», «Столько пацанов! С ума сойти!», «Несли тебя прям на плечах? И рюкзак несли?» – ахала Полина. «Ловили раков? Вот это да-а», «Ему двадцать один? – шокировано качала головой Эрика. – Настоящий мужик!». «Читал на память поэму? Реально?», «Клубникой кормил? Меня бы так», – завидовала Полина. «Целовались! Ого-о!», «На коленях? Прям вот так на коленях стоял? С ромашкой в зубах? Умереть, не встать!»
Лиза самодовольно улыбнулась, а Эрика от восторга замахала руками:
– Щетина? Самая настоящая щетина?! Как в рассказе Cosmo у брутального мужчины, помните?
– Какая же ты счастливая... – закусила губу Полина.
– Слушайте дальше, – потребовала Лиза, но не успела снова войти во вкус, как Эрика перебила:
– Неужели плакал? Да ладно, гонишь!
– Клянусь дедушкой!
– У тебя нет дедушки, – фыркнула Полина.