Королева кривых зеркал Молчанова Ирина
Лиза покосилась на серьезное красивое лицо Вовы. Пакет с ее чистой одеждой, полотенцем, косметичкой и туфлями на прекрасной серебристой шпильке тащил Кучерявый.
«Все они такие правильные! Сказано было в бумажке, приложенной к договору, не брать ценных вещей и много карманных денег, они и послушались. Конечно, зачем им деньги? Тушенка есть, чай есть, и даже шоколад – чем не шикарная жизнь? Нет, у них не занять. Если они только прознают, что у меня нет средств, то сразу смекнут, что я никуда не денусь. А значит, мной можно будет помыкать как угодно. Ну уж нет, не дождутся. Пусть лучше думают, что я приехала сюда, как и все, пожить в походных условиях и насладиться единением с природой. Других вариантов, кажется, нет. Дома никто не ждет... Наверное, мама навоображала себе, что я на следующий же день позвоню ей, буду рыдать в трубку и умолять забрать меня. И они с папой сразу примчатся, а я в благодарность буду паинькой весь следующий год. Как же! Ничего, я выживу тут. Где наша не пропадала! А уж потом покажу им кузькину мать».
– Что же вы все-таки искали в пещере? Может, расскажете? – лукаво спросил Вова.
– Не расскажем, – буркнула она, совсем не настроенная на игривый тон.
Парень обернулся и, обнажив ровные зубы, с издевкой произнес:
– Максимка, а ты что, рыцарь нашей Блонди?
Лиза тоже обернулась, чтобы увидеть реакцию плаксивого мальчишки, но тот никак не отреагировал на насмешку, а просто спросил:
– Нам еще долго идти?
– Ой, а что, малютка устала? – продолжал издеваться Вова.
Лиза открыла рот, собираясь ответить парню что-нибудь не менее едкое, но передумала.
«Кто я Максимке? Мамочка родная, чтобы вечно заступаться? Обойдется!»
Вскоре ребята заслышали шум воды, тропа резко повернула вправо. Тут начинались кустарники, а за ними лесок. Уже спустя пять минут Вова вывел их на берег с утопленной в землю бетонной плитой. Лиза окинула взглядом широкую реку, покрытую мелкой рябью, и протяжно вздохнула. Давным-давно, когда она еще не носила купальника, деревенские подружки водили ее на речку. С тех пор тело девочки не знало воды, грязнее водопроводной.
Вова бросил пакет на траву и стал медленно раздеваться, крикнув Максимке:
– Не стой столбом, снимай с себя всю эту грязь!
Мальчик привязал поводок Матильды к дереву, после чего скромно расстегнул верхнюю пуговку на рубашке. Лиза набрала в ванночку воду для крысы, из-под ресниц наблюдая за тем, как парни обнажаются. Вова разделся, но в воду лезть не торопился, точно хотел сперва немного покрасоваться в плавках тигровой расцветки и еще больше уязвить недоразвитого Максимку своим великолепным телосложением. Загорелый и мускулистый, он павлином прошелся по берегу и громко хмыкнул, глянув на белокожего и щуплого мальчика в белых трусиках с изображением черепашек ниндзя.
Лиза закашлялась, чтобы не рассмеяться, и, еле сдерживая улыбку, налила в ванночку шампуня. Матильда, когда почувствовала, что вода отнюдь не горячая, как дома, стала вырываться и пищать.
Вова кинул Максимке кусок мыла, а когда тот его не поймал, толкнул в спину. Мальчик взмахнул руками и бултыхнулся лицом в воду.
– Я плохо плаваю! – выныривая, заверещал Максимка. – Помогите, помогите же!
Он греб по-собачьи к берегу с круглыми от ужаса глазами.
– Ничего, – захохотал Вова, – научишься!
Юноша поднял руки, красиво нырнул и поплыл вслед за исчезающей дорожкой из солнечных бликов.
Лиза на миг даже забыла про Матильду, любуясь красивым брассом Кучерявого. От великолепного зрелища ее оторвал захлебывающийся вопль Максимки:
– Лиза, Ли-и-иза...
Тогда она кинула жалкому щуплику конец крысиного поводка и подтащила к берегу.
У Максимки зуб на зуб не попадал. Он вцепился в бетонную плиту и с трудом пытался отдышаться.
Вова вернулся, вылез на берег, но вытираться полотенцем не стал, подставил грудь в золотистых капельках последним лучам заходящего солнца.
– Во-ова-а, – проблеял Максимка, – дай мне, пожалуйста, мыло.
– Ты свое мыло упустил, вот теперь ныряй и ищи его, – пренебрежительно бросил парень.
– Но я не умею нырять...
– Твои проблемы.
Лиза сжалилась, взяла бутылку шампуня и подошла к Максимке.
Мальчик подставил дрожащую ладошку под блестящую розовую струйку, но прежде чем намылить ароматной жижей волосы, спросил:
– Это шампунь Матильды, да?
Девочка добродушно улыбнулась и кивнула в сторону Вовы:
– Пусть не думает, что тебе нужно его дурацкое мыло. Шампунь, – она постучала по крышке бутылочки, – очень дорогой. Знай, ты ничем не хуже Матильды. И ей не жалко для тебя шампуня.
Максимка слабо улыбнулся, а Вова поднял глаза к небу и поддразнил:
– Да, Максимка, ты абсолютно ничем не хуже Матильды, истинная правда. – Он подошел поближе и, отковыривая с шеи Лизы кусочек глины, прошептал: – Какая щедрость, Блонди! Поверить не могу, тебе ничего не жалко для твоего маленького друга, даже крысиного шампуня. Очень трогательно! Щедрая блондинка и влюбленный в нее мамочкин сынок – какая пара, ах, какая пара...
Пальцы Лизы гневно сжались, крышка от шампуня под давлением вылетела и угодила Вове прямо в глаз. Парень охнул, попятился, его правая нога зацепилась за торчащий из земли корень, и Вова шлепнулся на бетон. Посыпались ругательства.
Лиза рассмеялась, Максимка перестал скрести пальцами волосы и в страхе замер.
Вова же вскочил на ноги, но ничего не предпринял, лишь прохрипел:
– Мойтесь скорее, я не намерен тут до ночи с вами торчать!
Матильда позволила себя домыть, а потом с удовольствием втиснулась с желтое платье с белыми кружевами. И против длинных желтых перчаточек, как у дам эпохи мушкетеров, совсем не возражала. Она удобно примостилась на плече у Максимки и теребила лапками его ухо. Мальчик уже напялил на себя очередную рубашку – здравствуй, ранчо, где мои коровы... – и смотреть на него особо не хотелось.
Лиза переоделась в купальник: оранжевые шортики, соединенные тоненькими цепочками с голубым бюстгальтером, сделанным в виде морских раковин. Подружки, когда увидели его перед каникулами, аж побледнели от зависти.
Девочка сидела на расстеленной кофте и, придерживая двумя пальчиками джинсы, окунала их в воду. Она видела, как на нее пялится Вова, и с едва заметной улыбкой злорадно думала: «Конечно, это не на его Стасю смотреть! Да пока Водонапорную Башню оглядишь с ног до головы, устать можно. Я-то милашка... как тут устоять? Наверное, думает, какая я вся шикарная. Прикидывает, сделать мне комплимент или...»
– Лиза-а-а, – выдернул ее из мечтательной дремы окрик Вовы, совсем не подходящий для комплиментов, – ты что, никогда в жизни не стирала?
Она обернулась и смерила его презрительным взглядом.
– Разве это не очевидно?
– Неумеха! – словно выплюнул Вова. – Такими темпами ты до полной луны не управишься.
– О-ой, ну прости, что я не прошла ускоренные курсы для прачек перед поездкой. – Лиза бросила джинсы на пыльный бетон. – Я не твоя Стася, прачка и кухарка в одном лице. Запомни!
Вовины ноздри медленно раздулись.
– Оставь мою сестру в покое, ты ей и в подметки не годишься!
Если бы не изумление, которое испытала девочка на слове «сестра», она бы непременно ответила ему чем-нибудь достойным, но ее планы резко изменились.
– Лиза, я мог бы тебе помочь постирать, – пробормотал Максимка, стараясь смотреть не на нее, а куда-то в сторону и смущенно улыбнулся. – Мама как-то мне показывала.
– Ага, – не отрывая взгляда от сердитого лица Вовы, кивнула Лиза.
«Как же я не догадалась! Они и правда похожи со Стасей... Конечно, сестра! Откуда еще Водонапорной Башне столько всего о нем знать?» – сердце болезненно сжалось. Перед глазами множеством слайдов промелькнули короткие эпизоды. Вот Вова протягивает непропорциональной Каланче кроссворды, чтобы та не скучала, пока поезд подъезжает к станции... На остановке Стася заправляет симпатяге Вове вылезшую из джинсов футболку... Вова подбегает к Стасе, чтобы помочь ей надеть рюкзак... Стася наливает Вове чай и намазывает на булку вареную сгущенку... Вечером у костра Вова накидывает Стасе на плечи свой свитер... А вот они стоят в стороне и смеются над чем-то, понятным только им двоим. Вова шутливо толкает Стасю плечом, а та размахивает длинными руками, точно собирается упасть...
Лиза пораженно моргнула. Она и не подозревала, что замечает и зачем-то хранит в памяти такие мелочи. Точно кто-то услужливый специально для нее вырезал из идеальных отношений брата и сестры особенные моменты, достойные навеки остаться на фото в позолоченных рамках. Когда-нибудь эти карточки можно будет показать внукам и объяснить, как выглядят любовь, забота, ласка, дружба…
Максимка тем временем поднял Лизины джинсы и взял из розовой мыльницы кусочек мыла в виде шоколадной конфеты.
– Можно? – спросил он.
– Бери-бери, – отмахнулась Лиза, а сама изящно поднялась и, лицемерно улыбаясь, шагнула к Вове. – Извини, – девочка как будто от волнения закусила нижнюю губу, – я зря так сказала про Стасю. Она прикольная.
Лицо парня просветлело.
– Правда? А Стаська тоже говорила о тебе хорошо. – Вова пожал плечами. – Она про всех хорошо говорит. Добрая.
«Ага, добренькая дура», – подумала Лиза, продолжая искусственно улыбаться и делать вид, как будто ей искренне жаль.
– Ну что, – Вова кивнул на гору одежды, – возьмемся вместе и сейчас все быстренько постираем?
– Ты не должен... – запротестовала она, сама же нарочно подталкивая его к вещам.
– Мне не трудно. – Парень присел на корточки возле Максимки, который старательно натирал мылом ее джинсы.
Лиза ухмыльнулась, в голове у нее уже созрел план.
Глава 11
Королева червей
Красный спортивный костюмчик с эмблемой «Адидас» во всю длину спины сидел на Матильде, как влитой. Крыса выглядела в нем точно маленькая спортсменка. Она бегала туда-сюда по дереву и грызла кору.
Лиза закашлялась от едкого дыма костра и, обмахиваясь пакетиками с супом, отошла подальше. Ее розовое воздушное платье прокоптилось, а пальцы, торчащие из босоножек, почернели от сажи. Глаза слезились от серой дымовухи под тентом и несправедливости жизни. В пещеры ее не взяли, да ей и не хотелось – раскопками Лиза была сыта по горло. Но еще меньше хотелось кашеварить на целую ораву голодных ртов.
«Сразу стоило догадаться, нет ничего в этих пещерах, – медленно текли ее мысли. – Крестьянский монастырь, хоть подземный, хоть наземный – беднота. А я-то повелась, как дурочка. И ведь никогда мне тетя Маша не нравилась. Вечно свой длинный нос сует в дела нашей семьи, коза: «Какая у вас избалованная Лиза», «Надо же, как хамит взрослым», «Нужно с ней что-то делать, такое положение ненормально». Историческая ценность объекта... Вот придумала! А мама с папой – романтика-романтика... И вообще, кто сказал про старинные вещи? Такого словосочетания никто не употреблял, я же сама его и придумала. Николай Анатольевич говорил только про очистку новых комнат, про историю пещер, но никогда – ни разу! – не упомянал, что мы ищем что-то ценное. А почему? Да потому что нету здесь ничего ценного. Вообще никогда не было!»
С горы над пожарным прудом, где Гриша с Мишей вчера обнаружили клубнику, доносились визги и писки детей руководителей. Малышня, с красными губами от небрежного поедания ягод, беззаботно носилась по лагерю, и их ничегошеньки не заставляли делать. Целовали в лобики, восхищались лепету, выдавали шоколадки, и никто не задумывался, заслужили они такое отношение или нет. Им доставалось все просто так, за то, что они, видишь ли, дети.
– Лиза, где пакетики с супом? – разоралась Зинаида Григорьевна, наматывая круги вокруг костра, над которым висел котел с рисом.
Девочка вручила руководительнице пакетики.
– Не вздыхай, – укорила Зинаида Григорьевна. – Сейчас закончим с обедом и сможешь позагорать.
– Вот еще! – фыркнула Лиза, с прищуром поглядывая на яркое солнце в безоблачном небе.
– Ты не загораешь? – удивилась руководительница, ссыпая в котел с рисом приправу и помешивая желтую массу деревянной палкой.
– Не очень-то хочется, чтобы мое тело уничтожил рак, – поморщилась девочка.
– В разумных количествах солнце полезно.
Продолжать разговор не пришлось, потому что с холма утомленные жарой, нагруженные ведрами и лопатами, во главе с Николаем Анатольевичем спустились ребята.
– Нашли что-нибудь? – без особой надежды поинтересовалась Лиза, следуя за Вовой к его палатке.
– Не-а, пусто. – Парень остановился и с улыбкой оглядел ее с ног до головы.
«Сравнивает с грязнухой Верой и растрепой Яной, – не без удовольствия поняла она. – Наверняка думает, что я великолепна... слюна небось до колена...»
– Что на обед? – весело спросил Вова.
– Обед, – тупо повторила она.
«Ну как можно думать о жратве, когда я тут? Вся такая... такая... принцесса!»
– Рис, суп, как всегда, – нехотя пояснила Лиза. Рядом с ней приземлилось грязное ведро, пружинистой походкой подошел Никита.
– А на той стороне поля, в лесу, разбит лагерь! – сообщил рыжий.
– Да ты что! Ой, как интересно! – Теперь с ней все держались приветливо. После ее примирения с Вовой Никита вел себя так, словно ничего не произошло. Даже снова стал подбивать клинья. Друзьям, как ей показалось, нравилось друг с другом соревноваться. Стася никогда против нее ничего не имела, братья держали нейтралитет или действовали как все. Единственной, кто никак не мог смириться, была Яна. Подружка же ее как отдельный человек не существовала вовсе. Так, лишь Янин аппендикс по имени Вера, который иногда воспалялся.
За обедом все нахваливали суп, рис с тушенкой, только рыжая с воспаленным аппендиксом сидели – лица кирпичом. А суп цедили так, точно их заставили высасывать его прямо из вымени коровы.
– Лизонька для вас сегодня постаралась, – с гордостью сообщила Зинаида Григорьевна.
– Да, у нее явно талант к готовке, – добродушно улыбнулся Николай Анатольевич.
Ничего оскорбительнее, чем слова о таланте кухарки, Лиза не слышала, но, верная своему новому плану, елейным голоском подыграла:
– Было совсем несложно.
– А по-моему, гадость, – не выдержала Яна, демонстративно отставляя крышку от котелка и швыряя в нее ложку.
– Да ладно тебе, Ян, – укоризненно покачала головой Стася, – Лиза ведь старалась.
– И ты в это веришь? – хмыкнула рыжая.
«Конечно, верит!» – Лиза едва сдержалась, чтоб не закатить глаза. Такие, как Стася, верят всему и всегда. Она из ряда тех людей, кто даже самому закоренелому преступнику готов дать неограниченное количество шансов на исправление. Святоша, которая все еще жива, благодаря крутому братцу.
– Все вкусно, – шикнул на девицу Вова, – прекращай придирки.
Яна поднялась с места и, бросив: «Не ожидала от тебя», – ушла к себе в палатку. Аппендикс остался сидеть.
Лиза старалась не смотреть на обломанные ногти Веры, уродливо выкрашенные бордовым лаком, любимым цветом дам в летах.
Делать вид, будто всем довольна, что окружающие просто душки и сама она не меньшая душка, оказалось не так уж сложно. Лиза с идеально отрепетированной искренностью улыбалась, говорила то, что от нее хотели услышать, смеялась, когда было не смешно, корчила серьезное лицо всякий раз, как того требовали правила коллектива, и чувствовала себя весьма комфортно. Ничего нового она не делала, вся разница заключалась в том, что обычно вести себя по правилам ей приходилось с такими же, как она сама, манипуляторами, лицемерами и притворщиками. Ради обыкновенных, ничем не примечательных людей Лиза никогда не стала бы утруждаться. Встреть она в повседневной жизни кого-то из любителей раскапывать пещеры – просто не заметила бы.
После обеда руководители с детьми ушли отдыхать. Братья устроили одеяло на пригорке и улеглись загорать, пощипывая клубничку, остальные задержались под тентом.
– У Матильды такая клевая одежда, – похвалила Стася, протягивая крысе кусочек сушеного банана. – Ты сама сшила?
Лиза чуть не поперхнулась от такого предположения. Да она бы в жизни не вдела нитку в иголку или наоборот!
– Моя родственница, – разъяснила девочка, с усмешкой вспоминая зачуханную кузину, которую раз в год привозили к ней на зимние каникулы, якобы чтобы они вместе играли. – Кузина занимается шитьем. Я ей отсылаю вырезки из журналов, а мне приходят готовые шмотки.
– Кру-у-то-о, – подала голос Вера.
– Хотела бы я так уметь, – вздохнула Стася.
«Нашли о чем мечтать, клуши!» – подумала Лиза, но вслух с гордостью объявила:
– У моей Матильды все вещи очень модные, из последних коллекций знаменитых кутюрье.
Девочки с уважением посмотрели на крысу в красном спортивном костюмчике, а Вова весело полюбопытствовал:
– А ногти ты своей крыске тоже красишь?
Лиза заметила, как стремительно поджала пальцы Вера, и посмотрела на Стасю:
– Кстати, девчонки, могу принести парочку лаков. Накрасим ногти. Как вам идейка?
– Можно, – согласилась Каланча, подбирая длинные ноги и демонстрируя всем круглые ногти на ластообразных руках.
Никита с Вовой тут же убежали, сославшись на желание искупаться. Максимка даже не пошевелился, остался на месте.
Лиза принесла косметичку, девочки расселись по обе стороны от нее на бревно и протянули к бутылочкам с лаками свои страшные ногти.
«Все равно лаки засохнут, – попыталась утешить себя Лиза, – принести их в жертву будет наилучшим выходом. А у меня в городе будут новые. В сто раз лучше!»
Пристальный взгляд Максимки ей уже порядком надоел, поэтому она строго глянула на него.
– Тебе нечем заняться?
Мальчик испугано захлопал ресницами, а потом неуклюже поднялся.
– Я подумал, что могу быть полезен... – Он запнулся и кивнул на крысу. – Может, выгулять Матильду?
– Она и так гуляет!
– Но...
– Иди, – рассердилась Лиза, – Матильда хочет побыть в женской компании!
Когда Максимка, подобно побитому щенку, отошел, Вера с тихим хихиканьем прошептала:
– Лизка, ты мальца лишила сна. Он ходит за тобой как привороженный!
Стася с неприсущим ей самодовольством хмыкнула:
– Лизке нравится другой, Верочка, и тебе это прекрасно известно.
– Кто? – неподдельно изумилась Лиза.
– Вовка. – И Стася уставилась на нее, как будто у них был какой-то общий секрет. А потом вытаращила глаза: – Ты чего? Я ведь верно говорю?
– Ну да, – выдала искусственную улыбку Лиза, – конечно.
Вера нервно покусала губы.
– Вовка, значит... м-м-м... – И понизила голос: – Янке он тоже нравится. Только тихо, девчонки, ладно? Я вам не говорила!
– Да мы не слепые, – засмеялась Стася. Но уже серьезно прибавила: – Моему брату не нравятся рыжие. Все его девушки были светленькими. Так что без шансов. Я-то вижу, как он на Лизку смотрит... Она ему очень нравится.
Подобная болтовня напомнила Лизе подруг. После школы они любили зайти к кому-нибудь домой, чтобы обсудить все, что случилось за день. Чаще всего заходили к Полине – ее родители работали допоздна, можно было приспокойненько пить коктейли, болтать с парнями по телефону и всласть сплетничать.
«Скорей бы домой», – тоскливо подумалось ей.
Свои ногти она доверяла исключительно Эрике, только за нейл-артом[2] обращалась к Полине. Подружка могла нарисовать на ногтях что угодно, хоть Эрмитаж. Им никогда не приходилось скучать. Они наносили друг другу макияж, помогали подбирать наряды, ходили по магазинам, в тренажерный зал, в spa-салоны – всюду вместе.
Пока Стася с Верой восторгались свеженьким маникюром, явилась заспанная Зинаида Григорьевна.
– Лиза, сейчас мы с тобой будем заниматься ужином.
– Конечно, Зинаида Григорьевна. – Девочка помрачнела, но, как могла, сохранила жизнерадостный вид, напомнив себе: «План! Мой план порабощения хороших людей! Не сдаваться!»
– А мы поможем, – в один голос заявили девчонки.
Делать Лизе ничего не пришлось – лак оказался потрачен не зря. Ужином все остались довольны. А Николай Анатольевич восторженно заметил:
– Вот кому-то достанется жена – не только красавица, а еще и хозяюшка!
«Если меня сейчас вырвет, весь план насмарку...» Лиза помешивала пластмассовой вилкой гречку все с той же вечной тушенкой, и с лица ее не сходила намертво приклеенная улыбка в стиле «я добренькая фея».
Яна сменила тактику. И, наверное, она была единственной, кто из всей честной компании чуточку разбирался в искусстве лицемерия. Девица явно знала, что прячет за своей улыбкой, и отлично понимала – действуя по-другому, она рискует быть осужденной теми, кто благородно простил прежнее поведение блондинки. Какой бы рванью, грязнулей и растрепой рыжая ни была, назвать ее глупой язык не поворачивался. Яна знала, чего хочет, в отличие от наивных Стаси с Верой, продавших душу дьяволу за маникюр.
Стемнело, на небе зажглись звезды. Николай Анатольевич с женой увели своих малолетних детей.
Странное поведение парней Лиза заметила не сразу. Те посмеивались, переглядывались, как будто о чем-то хотели договориться. Максимка в их секретах не участвовал, его невинный взгляд тихонько покоился где-то у нее на плече и уже почти не раздражал. Она слышала его ровное дыханье, чувствовала тонкий аромат жасмина, исходящий то ли от волос мальчика, то ли от шерсти спящей у него на коленях Матильды, и ей было комфортно. Как если бы Максимка выступал на суде в роли главного свидетеля, который готов, положа руку на Библию, солгать.
– Ну что, поиграем? – нагло улыбнулся Никита, тасуя колоду карт.
– Во что? – скучающе спросила Лиза.
Парень засмеялся, вытянул из середины колоды червовую королеву и, шумно вдохнув, присосался к ней губами.
– О-о, давайте! – искренне обрадовалась Стася. – Только нужно сесть кружком, поближе друг к другу.
Вова поднялся с места и, обойдя вокруг костра, остановился у Лизы за спиной.
– Правила просты: нужно передать карту рядом сидящему. Вот так... – Парень кивнул другу: – Покажи, Никитос!
Никита потянулся к Стасе, Каланча присосалась к карте, затем повернулась к Мише и передала ее.
– Ну что, играем? – нетерпеливо воскликнул Гриша, скосившись на сидящую рядом Лизу.
– Игра-а-аем! – поддержали все в один голос.
Лиза изумленно моргнула, наблюдая за червовой дамой, прилипшей к слюнявым губам Миши. Она услышала, как внезапно сбилось ровное дыхание Максимки, и с любопытством посмотрела на него. Обычно по-детски наивные глаза восторженно сверкали, а на бледных щеках разлился румянец.
– Так-с, небольшая поправочка, – Вова грубо схватил Максимку за плечо, – вставай-ка!
– Но почему?! – вскрикнул мальчик и обвел всех присутствующих умоляющим взглядом. – Почему?
– Ты лишний, – без всякого сочувствия пояснил Гриша, – в игре нужно одинаковое количество девчонок и парней.
Миша хохотнул:
– Так что, мелкий, ты в пролете!
– Лиза... – со слезами в голосе, прошептал Максимка.
– Ну давай, иди уже! – Вова столкнул его с бревна и сам уселся на освободившееся место.
Матильда зашевелилась на руках у Максимки, и он крепче прижал крыску к себе. Мальчик вышел из-под тента и нерешительно остановился, словно надеялся, что кто-нибудь предложит ему остаться. Никто не предложил. Он подождал еще немного и, обреченно опустив голову, поплелся к своей палатке.
– Ну что, начнем? – нетерпеливо заерзал на месте Миша.
Стася заливисто рассмеялась.
– А если карта падает, то... – Дылда придушенно хихикнула, – трам-пам-пам, господа!
Если бы ей не было так грустно, Лиза бы посмеялась над этим таинственным «трам-пам-пам», но, кажется, никто тут не шутил.
– Вы предлагаете прикасаться губами к грязным картам? – наконец не выдержала девочка.
– Ну-у, – замялся Вова, пожимая плечами, – не такие уж они грязные.
– Колода валялась на земле! – Ее голос дрогнул от отвращения.
– Ли-и-из, – встряла Стася, – не воспринимай это так! Просто...
– Просто карты грязные, – оборвала Лиза, легко вскакивая на ноги. – Я, конечно, понимаю, что всем вам, – она сделала паузу и окинула взглядом парней, – хочется со мной поцеловаться, но... – девочка перешагнула через бревно, – я предпочитаю игры один на один. – Она посмеялась своим мыслям и холодно добавила: – Да и вообще, это ведь детский сад – передавать друг другу обмусоленную карту в надежде, что она упадет. Повзрослейте!
Лиза не стала дожидаться, пока ей возразят, и устремилась к пруду, где, по своей недалекости, Стася установила их палатку – всем ветрам на радость.
Максимка сидел под тентом на раскладном стульчике с откинутой назад головой. Его рука поглаживала Матильду, а губы шевелились, только слов было не разобрать.
Девочка подошла ближе и лишь тогда сообразила, что он поет крысе колыбельную.
Максимка резко умолк. Поблескивающие в тусклом свете звезд глаза устремились на нее.
– Спасибо, – негромко произнес он.
– За что? – изумилась Лиза.
– Ты ведь не стала играть...
Девочка пренебрежительно фыркнула.
– Да, но не для того, чтобы прийти сюда и утирать тебе слезы. Я за Матильдой.
Он молча передал ей сонную крысу.
От костра доносились обрывки разговоров. Лиза, не прислушиваясь к ним, забралась в палатку. Раздела Матильду, разделась сама и достала блокнот. После тщательно восстановленных в памяти событий дня в «Книге мудростей» появилась очередная фраза: «Если окружающие не похожи на тебя, они будут злиться и завидовать до тех пор, пока ты не убедишь их, что они тоже нормальные».
Глава 12
В плену
Прошла неделя. В бесконечной готовке, походах на речку, стирке, посиделках у дымящего костра и прогулках вокруг палаток. В пещерах так ничего и не нашли. Зато, по словам Николая Анатольевича, расчистили еще одну комнату. Погода испортилась, во второй половине дня заряжал и до самого вечера шел дождь.
– Лизка, а где же твоя Матильда? – поинтересовалась Стася, параллельно играя с Никитой в щипки за мягкое место.
– Она не любит сырость, – Лиза окинула тоскливым взглядом мокрое поле и поежилась от налетевшего ветерка.
Волосы девочки еще не успели высохнуть после купания, было холодно и противно. Солнце окончательно скрылось в хмуром небе, а от порывов ветра с травы срывались капли и летели в лицо. Брючины джинсов снизу намокли, вместо кофточки на молнии хотелось завернуться в шубу.
Ребята уже почти дошли до места, где обычно спускались в лагерь, когда Вова посмотрел на другой конец поля и сказал:
– Народ, глянь-ка!
Вдалеке, почти у самого леса, показались два человека. Они срубали ножами ветки.
Никита оживился.
– Пошли посмотрим? Николаша говорил, там разбит лагерь. Познакомимся хоть с людьми!
– Можно, – безразлично пожала плечами Стася.
– Да ну, – сморщила нос Яна. – Я сушиться пошла. Верк, ты со мной?
Аппендиксу явно хотелось воспалиться, но он не осмелился – подружки взялись за руки.
Читать бесплатно другие книги:
