Дело о племяннице лунатика Гарднер Эрл

Глава 10

Мейсон, понизив голос, инструктировал Эдну Хаммер в углу патио.

– Не важно, что происходит, – сказал он, – главное, никто не должен знать ничего про Санта-Барбару. – Затем взглянул на наручные часы и продолжал: – По меньшей мере часа на два с половиной мы должны полностью прикрыть вашего дядю Питера.

– Вы имеете в виду, что они захотят вернуть его обратно?

– Они захотят допросить его.

– Для этого они потребуют вызвать его сюда?

– Возможно.

– И что мне говорить им?

– Говорите, что не знаете, где он находится.

– Я собираюсь сказать, что провела ночь в Санта-Барбаре и вернулась оттуда автобусом.

Мейсон прищурил глаза и заметил:

– Не советовал бы вам делать этого. Они проверят ваши слова.

– У них нет причин для подобной проверки. А вы сами-то что скажете им?

– Я, – ответил Мейсон, – вообще не намерен им ничего говорить.

– Разве они не устроят вам неприятностей?

– Весьма возможно, что постараются.

– Когда меня начнут допрашивать?

Он снова взглянул на часы:

– В любой момент. Они осматривают комнату и тело. Дункана распирает от желания сообщить им нечто. Понятия не имею, что у него на уме. Возможно, эта информация и вполовину не так важна, как он это себе представляет. Они оба, и он, и Мэддокс, ненавидят вашего дядю Питера и ненавидят меня. Мы не можем сказать с уверенностью, что они сделают и как далеко зайдут в своих чувствах.

– Но не могут же они пойти на лжесвидетельство?

– Я бы не исключил подобного. Мэддокс – мошенник. Дункан – крючкотвор и кляузник. Они на пару пытаются уложить вашего дядю на обе лопатки. Я стою у них поперек дороги, и, естественно, им это не по нутру.

– Но что они могут сделать?

– Поживем – увидим. Между прочим, мне надо позвонить. А вы стойте насмерть.

– О’кей! Но помните, я приехала сюда на такси после того, как провела ночь в Санта-Барбаре.

– Не говорите им, где вы провели ночь, – предостерег он, – отказывайтесь отвечать на этот вопрос, пока не проконсультируетесь со мной.

– Это чревато неприятностями? – спросила она.

– Еще какими! – ответил он. – Поэтому все, что вы можете сделать, – это отложить неприятности на потом. Скажите им, что то, где вы провели ночь, не имеет ни малейшего отношения к убийству, но напрямую связано с бизнесом вашего дяди. Но только помните, что рано или поздно вас приведут к присяге, и тогда вам придется выложить всю правду.

– Почему?

– Потому что иначе они привлекут вас к ответственности за дачу ложных показаний.

– О боже… Тогда я вообще ничего не буду им говорить.

– Верно, – улыбнулся он, – не говорите им ничего.

– Но вы меня не бросите?

– Любой информацией, которую они выколотят из меня, вы можете смело тыкать им в глаза… Все, я пошел звонить.

Он отправился в телефонную кабинку.

– Делла, – сказал он, когда услышал в трубке ее голос, – здесь кое-что произошло. Найди Пола Дрейка, пусть прихватит парочку надежных ребят и едет к нам. Они, возможно, его сюда не пустят, но он может послоняться поблизости и выудить столько, сколько сможет… Что слышно из Санта-Барбары?

– Джексон звонил несколько минут назад. Он сообщил, что они по очереди с мистером Харрисом наблюдали за домом Дорис Кент всю ночь. Она никуда не выходила, но Джексон хотел кое-что сообщить вам лично. Сказал, что не может говорить об этом по телефону.

– А что такое?

– Говорит, что это слишком взрывоопасно.

– Кто сейчас следит за домом?

– Думаю, мистер Харрис. Джексон сказал, что находился на посту до полуночи, когда его сменил Харрис, и что теперь пора бы сменить и Харриса.

– Вот что надо сделать, Делла. Думаю, у агентства Дрейка есть свой человек в Санта-Барбаре. Надо достать фотографии миссис Кент и ее словесный портрет. Тогда этот человек сможет войти в контакт с Харрисом и взять на себя слежку за ней. Я хочу знать, когда она покинет дом и, если возможно, куда отправится. Передай Джексону, чтобы он заполучил окончательное решение о разводе как можно быстрее. Пусть постоянно держит связь с тобой. Я буду получать информацию через тебя. Все поняла?

– Да, – ответила она, – а что у вас?

– Разделочный нож оказался в пятнах крови, – сообщил Мейсон.

На момент настала тишина, нарушаемая шелестом в трубке, прижатой к его уху. Затем он услышал:

– Понимаю.

– Славная девочка, – ответил ей Мейсон и повесил трубку.

Он покинул кабину и нашел Эдну Хаммер в прихожей.

– Все в порядке? – спросила она.

Он кивнул.

– Удалось вам добиться того, чтобы дядя Питер мог жениться?

– Всегда пытаюсь делать все, что могу, для своего клиента.

В глазах, устремленных на него, Мейсон прочитал желание увидеть его насквозь.

– Вы ведь хороший адвокат, не так ли?

– А в чем дело? – ответил он вопросом на вопрос.

– Мне известно, – заявила она, – что по законам этого штата жена не имеет права давать показания против мужа. Если дядя Питер и Люсилл Мейс поженятся, она не сможет выступать свидетелем против него.

Мейсон поднял брови:

– Я не знаю, что бы она могла показать против… Сюда направляется сержант Голкомб.

– Скажите мне, – спросила она, сжимая запястье Перри Мейсона холодными пальцами, – вы собираетесь отстаивать дядю Питера?

– Я всегда отстаиваю клиента.

– Насколько далеко вы можете в этом зайти?

– Если ваш дядя Питер совершил хладнокровное преднамеренное убийство, я намерен сказать ему, чтобы он или признал вину, или искал себе другого адвоката. Если он убил человека в состоянии лунатизма, то я готов сделать для него все возможное. Вас это удовлетворяет?

– Но предположим, что он действительно совершил хладнокровное и преднамеренное, как вы это называете, убийство?

– Повторяю, он должен или признать вину, или пригласить для своей защиты другого адвоката.

– А кто будет решать, совершил ли он хладнокровное убийство или нет?

– Я.

– Но вы не будете делать поспешных выводов? Обещайте, что не будете!

– Я никогда не тороплюсь принимать решения, – ответил он, ухмыляясь. – Доброе утро, сержант Голкомб!

Сержант Голкомб, который направлялся к ним по коридору, перевел взгляд с Перри Мейсона на Эдну Хаммер. В его глазах явно читалось подозрение.

– Смахивает на то, – сказал он, – что вы подсказываете этой девушке, что говорить.

– Как часто видимость обманчива, сержант, – уклончиво ответил Перри Мейсон. – Мисс Хаммер, позвольте представить вам сержанта Голкомба.

Сержант не обратил ни малейшего внимания на то, что его представили.

– Каким образом вы оказались здесь? – спросил он Перри Мейсона.

– Присутствую на переговорах по поводу соглашения между парнем по имени Мэддокс и мистером Питером Кентом.

– А где же мистер Кент?

– Не могу ответить вам с полной уверенностью.

– Это почему же?

– Потому что это означало бы предать интересы клиента.

– Чушь и треп!

Мейсон отвесил поклон:

– А для меня это нарушение профессиональной этики по отношению к клиенту, сержант. Правда, небольшое расхождение во взглядах нередко имеет место между нами.

– Ну вот вы и высказались, – заметил сержант, – а что дальше?

– Дальше ничего, я почти закончил.

– Ну и где Кент?

– Не вызывает сомнения, – улыбнулся Мейсон, – что, кроме меня, вы располагаете еще и другими источниками информации.

Голкомб резко повернулся к Эдне Хаммер:

– Вы племянница Кента?

– Да!

– Где сейчас ваш дядя?

– Уверена, что не вправе вам это сообщить.

Лицо Голкомба побагровело от ярости.

– Я послал за Сэмом Блэйном, помощником окружного прокурора. Вы оба пройдите в гостиную. – Сержант Голкомб развернулся на каблуках и, широко шагая, направился по коридору в сторону упомянутой им комнаты.

– Вам, – обратился Перри Мейсон к Эдне Хаммер, – лучше бы говорить им правду.

– Я не могу.

Он пожал плечами, взял ее под руку и повел в гостиную. Они обнаружили там всех остальных, сбившихся в настороженную, притихшую группу. Сержант Голкомб взглянул на свои часы и объявил:

– Сэм Блэйн, помощник окружного прокурора, будет здесь с минуты на минуту. Я хотел бы задать несколько вопросов. Кто был убитый?

– Фил Риз, сводный брат Питера Кента, – ответил Мэддокс.

– А вы кто?

– Фрэнк Б. Мэддокс. Деловой партнер мистера Кента, президент «Мэддокс манифэкчуринг компани» в Чикаго.

– Что вы делаете здесь?

– Улаживаю некоторые разногласия с мистером Кентом, а это мистер Дункан, мой адвокат.

– Вы тот самый, с кем имеет дело Мейсон? – спросил Голкомб.

– Мистер Мейсон, – напыщенно заметил Дункан, – представляет мистера Кента. Он провел эту ночь в доме. С ним был врач, доктор Келтон, так, полагаю, его имя.

Голкомб повернулся к Мейсону и спросил:

– Где Келтон?

– У него несколько важных вызовов. Он не мог ждать. Естественно, вы сможете найти его, как только пожелаете.

Мэддокс решился на заявление.

– Этот человек, Мейсон, – начал он, – доктор Келтон и мисс Хаммер знали о том, что кто-то был убит. Правда, не знали – кто. Они ко всем нам поочередно заглянули этим утром. Они думали, что я тот самый, кому предназначался этот нож.

– Как вы узнали, что кто-то убит, Мейсон? – поинтересовался сержант Голкомб.

Мейсон сделал удивленные глаза:

– Я не знал.

Дверь открылась, и Артур Каултер, дворецкий, впустил щеголеватого молодого человека, с очков которого свисала длинная черная лента.

– Вот и Сэм Блэйн, – объявил сержант Голкомб, – он примет участие в расследовании.

Блэйн, свежевыбритый, с начищенными до блеска ботинками, в ослепительно белой рубашке, одарил собравшихся улыбкой и заметил:

– Прошу подождать немного, пока я войду в курс дела.

Он отвел сержанта Голкомба в угол, где они оба тихонько переговаривались в течение нескольких минут. Когда с этим было покончено, Блэйн вернулся, придвинул стул к столу, извлек из кейса блокнот и спросил:

– Слышал ли кто-нибудь из вас этой ночью что-либо подозрительное?

Дункан с важностью откашлялся.

– Думаю, что могу рассказать вам, что произошло, – заявил он.

– Кто вы? – спросил Блэйн.

– Джон Дункан, адвокат.

– Слушаю вас, – поощрил его Блэйн.

– Вскоре после двенадцати кто-то прошел мимо окон. Светила луна. На меня упала тень. Вообще-то я сплю очень чутко. Думаю, что этот кто-то был босиком.

– Что вы сделали?

– Эти окна выходят на цементированный портик. Я вскочил на ноги, бросился к окнам и тут заметил лунатика.

– Откуда вы узнали, что это лунатик? – спросил Блэйн.

– По тому, как он был одет, и по походке. На нем была ночная рубашка. Голова была запрокинута назад. Я тут же понял, что это лунатик.

– Кто это был: мужчина или женщина?

– Э… э… ну, видите ли, в лунном свете и…

– Ладно, тогда постарайтесь ответить на следующий вопрос, – прервал его Блэйн, – что делала эта особа?

– Прошлась по патио, покрутилась вокруг одного из кофейных столиков, подняла крышку. Затем исчезла через дверь на северном конце патио… ту дверь, которая выходит в коридор.

– Вы видели это?

– Очень отчетливо.

– Как вы определили время?

– По часам, которые стоят возле кровати.

– И который же был час?

– Четверть первого ночи. После этого я долго не мог заснуть.

Блэйн обратился к Эдне:

– Вы мисс Эдна Хаммер?

– Да.

– Что вам известно о происшедшем прошлой ночью?

– Ничего.

– Видели ли вы, как кто-нибудь заходил в вашу комнату?

– Нет, не видела.

– Была ли ваша дверь закрыта на замок?

– Да. Мне бывает страшновато по ночам. Почти месяц назад я вставила особый пружинный замок в дверь спальни. Ключ к нему – только у меня.

– Этим утром вы знали, что кто-то убит?

– Конечно нет.

– Вы покидали свою комнату прошлой ночью?

Она смешалась, потом сказала:

– Где я была прошлой ночью, не имеет к делу никакого отношения.

Блэйн спросил:

– А где Питер Кент?

– Обратитесь с этим вопросом к Перри Мейсону, – сказал сержант Голкомб, – он должен знать.

Мейсон ответил:

– Мой клиент мистер Кент отсутствует по делам, которые никоим образом не связаны с нынешней ситуацией.