Дело о сонном моските Гарднер Эрл

– Вы пили спиртное при обсуждении сделки с мистером Брэдиссоном?

– Да, пил.

– И все помните отчетливо?

– Верно.

– В таком случае как вы можете утверждать, что не передавали этот образец, помимо других, мистеру Брэдиссону и не уверяли его в том, что эти образцы были обнаружены вами на прииске, принадлежащем вашей жене, а именно на прииске «Метеор»?

– Сейчас я многое начинаю припоминать, – ответил Симс, неловко поежившись.

– Утверждаете ли вы, что вашей памяти можно доверять безоговорочно?

– Да, утверждаю.

– Таким образом, второе «я», называемое Бобом, в тот момент не властвовало над вами. Боб даже не появлялся?

– Думаю, нет. По крайней мере, сейчас мне именно так кажется.

Моффгат захлопнул папку с документами, сунул ее в портфель и подчеркнуто аккуратно застегнул «молнию».

– Вот и все! – торжественно объявил он.

Потом Моффгат повернулся к Мейсону:

– Итак, мистер Мейсон, в сложившихся обстоятельствах вы вряд ли станете продолжать борьбу, не так ли?

– Не знаю, – мрачно ответил Мейсон. – Я должен все обдумать.

– Гм! Здесь не о чем думать. Дело можно считать закрытым.

– Не забывайте, – произнес Мейсон, заметив, что Моффгат уже собирается уходить, – нам предстоит снять показания еще с одного свидетеля, а именно с Джеймса Брэдиссона.

– Помилуйте, мистер Мейсон. Неужели вам нужны эти показания после того, что произошло?

– Почему бы и нет?

– Потому что полученные только что показания являются решающими в деле. Вам не удастся отвести обвинение в мошенничестве. Ваш свидетель практически признал свою вину. Если вы решите обратиться в суд, у вас не будет опоры под ногами.

– Тем не менее, – продолжал настаивать Мейсон, – мне нужны показания Брэдиссона. Отсутствие опоры под ногами не лишило меня дара речи.

– Не понимаю, – сказал Моффгат, начиная терять терпение. – Зачем вам эти показания? Мне не известен ни один закон, позволяющий отвести обвинение в мошенничестве при помощи запугивания пострадавшей стороны.

– Я хочу получить эти показания, и я их получу.

– Встаньте, – раздраженно бросил Моффгат Брэдиссону. – Поднимите правую руку и произнесите слова присяги. Если мистер Мейсон рассчитывает получить удовольствие от допроса, мы не должны лишать его такой возможности.

Брэдиссон встал, поднял правую руку и выслушал слова присяги.

– Клянусь, – сказал он, улыбнувшись Перри Мейсону. – Начинайте, мистер Мейсон. Боюсь, правда, мне нечего добавить к тому, что уже сообщил Пит Симс.

– Вы служите в синдикате «Кам-бэк»?

– Да, его президентом.

– Как давно вы им стали?

– Примерно год назад.

– Вы получили значительный пакет акций в качестве наследства от сестры, миссис Бэннинг Кларк?

– Да.

– Как президент компании вы определяете ее политику?

– Именно это и входит в обязанности президента, не так ли?

– Я просто устанавливаю факты для протокола.

– Конечно, я не чучело. Совет директоров поручил мне управлять компанией, что я и делаю. – Чуть помедлив, Брэдиссон скромно добавил: – По мере сил и способностей.

– Именно так. Вы знакомы с Нелл Симс, женой Пита Симса, свидетеля, только что дававшего показания?

– Знаком.

– Как долго вы ее знаете?

– Не могу сказать точно. Год. Может, на несколько месяцев дольше. Впервые я встретился с ней в Мохаве.

– Где она владела рестораном?

– Да.

– С Питом Симсом вы тоже там познакомились?

– Вероятно, да. Вполне возможно.

– В течение года вы были более или менее тесно связаны с ними обоими. Жили в одном доме. Нелл исполняла обязанности повара и экономки?

– Именно так.

– Протестую против бесполезной траты времени, – заявил Моффгат. – Вам не удастся отвести обвинение в мошенничестве, даже если вы намерены продолжать допрос до самого Судного дня.

Мейсон не обратил на это замечание ни малейшего внимания, продолжая задавать вопросы спокойным, размеренным тоном:

– Таким образом, вы достаточно часто виделись с Питом Симсом?

– Очень часто, когда случались перерывы.

– Какие перерывы?

– Между запоями, или, если говорить его словами, временами, когда в седле находился Боб.

– Значит, вам было известно о Бобе?

– О да!

– Итак, шесть месяцев назад мистер Симс вернулся из пустыни и сообщил вам, что открыл новое месторождение?

– Да, он сказал, что выполнял какую-то работу по оценке принадлежащего жене участка и обнаружил эту новую жилу. По его мнению, руда была чрезвычайно богатой. Он показал мне образцы, я в свою очередь заявил, что синдикат может быть заинтересован в приобретении участка за разумную цену.

– В дальнейшем вы договорились о цене?

– Да, мы купили участок.

– Какая часть стоимости была выплачена?

– Мы произвели начальный платеж наличными, потом обратились в суд с иском о признании сделки мошеннической и об освобождении нас от последующих платежей.

– Когда именно вы поняли, что стали жертвой мошенничества?

– Ко мне поступил доклад оценщика, и через несколько недель я вдруг обратил внимание на то, что комбинация минералов в образцах, и по наличию и по содержанию, абсолютно точно соответствует комбинации, выявленной в образцах, полученных с другого месторождения, являющегося собственностью синдиката и приобретенного у Бэннинга Кларка.

– Вы обладали опытом работы в горном деле, прежде чем стать президентом компании?

– Особого опыта не было, но я много знаю о горном деле, у меня к нему врожденная склонность. Практический опыт я приобрел довольно быстро, можно сказать необычайно быстро, если быть скорее правдивым, чем скромным.

– Таким образом, вы считаете себя достаточно компетентным президентом корпорации, имеющей далеко идущие планы в разработке полезных ископаемых?

– Если бы я не считал себя таковым, то никогда не согласился бы занять пост президента. Я детально изучил все методы работы, мистер Мейсон. Особое внимание я уделял рудникам, принадлежащим синдикату «Кам-бэк», и проблемам, с ними связанным.

– Мистер Брэдиссон, вы хорошо разбираетесь в людях?

– Что вы имеете в виду?

– То, что, неоднократно встречаясь и беседуя с мистером Симсом, вы могли бы составить о нем хотя бы общее представление.

– Мог, если вас это так интересует.

– Вы лично осмотрели участок, прежде чем заключить сделку?

– Естественно. Едва ли я решился бы просить акционеров выплатить крупную сумму денег за то, чего сам не видел.

– Вы спускались в эту маленькую шахту?

– Она не такая уж маленькая. Ствол уходит на глубину пятьдесят футов, горизонтальная выработка имеет протяженность сто тридцать пять – сто сорок футов.

– Вы изучили образцы породы в самой выработке?

– Конечно.

– До подписания договора о приобретении?

– Конечно. Образцы с высоким содержанием металла были подложены в шахту умышленно.

– Вы слышали о втором «я» мистера Симса, об этом шаловливом загадочном Бобе, заставляющем бренное тело Пита свернуть с пути истинного на дорогу, ведущую к пьянству?

Брэдиссон рассмеялся:

– Конечно, слышал, мистер Мейсон. Прошу меня извинить, я не мог не рассмеяться, так поразительно точна ваша формулировка.

– Благодарю. Таким образом, у вас была возможность выслушать массу рассказов о том, что происходит, когда Боб контролирует тело мистера Симса?

– Да, конечно.

– Как я понимаю, у вас сложилось собственное мнение об этом Бобе?

– Я хочу, чтобы вы поняли меня правильно, мистер Мейсон. Так называемого Боба просто не существует. Пит Симс использует его в качестве козла отпущения. Боб для Пита не более чем алиби. Стоит Питу сойти с пути истинного и совершить какой-нибудь неблаговидный поступок, как он тут же заявляет, что ничего не помнит, что во всем виновато его второе «я». Так называемый Боб необходим Питу для оправданий перед женой. Быть может, она верит ему, быть может, нет. Во всяком случае, она не предпринимает никаких действий для пресечения его проделок. Благодаря этому у Пита развилось несколько детское, незрелое отношение даже к собственной лжи. Его жена проглатывает ложь с такой готовностью и очевидной доверчивостью, что Пит совсем перестал загружать свой мозг работой. В качестве иллюстрации могу привести легкость, с которой мистер Моффгат заманил его сегодня в ловушку. Впрочем, мне совсем не хочется умалять достоинства самого мистера Моффгата. Перекрестный допрос был проведен блестяще. Тем не менее Симс так свято верит в силу своей лжи, что перестал даже тщательно продумывать ее. Второе «я» слишком облегчило ему жизнь.

Мейсон и выражением лица, и голосом постарался показать свое искреннее удивление:

– Вы полагаете, он умышленно вводит всех в заблуждение, когда говорит о втором «я»?

– Конечно. – Моффгат всем своим видом пытался дать понять, что Мейсону не удалось провести его. – Мистер Мейсон, неужели вы собираетесь доказать существование этой загадочной личности?

– Ну что вы. В отличие от вас я недостаточно хорошо знаком с этим человеком. Сегодня встретился с ним впервые. Но мне показалось, что он достаточно искренне говорил о раздвоении личности. Я надеялся, что вы подтвердите его слова.

– Мистер Мейсон, неужели вы считаете меня таким глупым? – воскликнул Брэдиссон.

– Итак, вы полагаете, что мистер Симс умышленно лжет о раздвоении личности?

– Конечно.

– Как долго вы знали об этом?

– С первой нашей встречи. Его ложь очевидна для любого мало-мальски проницательного человека. Он совершенно бесчестный старый негодяй и ужасный врун. Вы сами хотели услышать эти слова, мистер Мейсон. В его характере есть и привлекательные черты, но в основном он запойный пьяница, неисправимый лгун и просто бесчестный человек, который пытается объяснить свои неблаговидные поступки ложью, в которую не поверит даже младенец. Поймите, Мейсон, вы сами затронули эту тему, и я вынужден заявить, что не верю Питу Симсу ни на йоту. Он старый бесчестный, бессовестный негодяй с весьма ограниченными умственными способностями. Он достиг совершенства только в одном – умеет напиться якобы до беспамятства, притвориться, что располагает ценной информацией, которую потом позволяет вам выудить из него. Другими словами, он очень, очень хороший актер, не более. Разыгрывать ложь у него получается несоизмеримо лучше, чем рассказывать ее.

– Спасибо, – сказал Мейсон. – У меня – все.

– Все? – несколько удивленно переспросил Моффгат.

– Да.

– Вы понимаете, мистер Мейсон, – лицо Моффгата приобрело коварное выражение, – что я могу подвергнуть этого свидетеля перекрестному допросу?

– Естественно.

– Несмотря на то что он является моим клиентом?

– Понимаю.

– По любому вопросу, затронутому вами в прямом допросе.

– Именно таким образом я понимаю закон.

– Мистер Мейсон, вы сами распахнули передо мной дверь.

Мейсон лишь едва заметно поклонился.

– Итак, – Моффгат с бессмысленной улыбкой на лице повернулся к Брэдиссону, – известно ли вам, какую репутацию имеет мистер Симс относительно правдивости его слов?

– Да, известно.

– Какую?

– Ужасную.

– Среди знакомых вам людей он слывет человеком, не заслуживающим доверия?

– Именно так.

– Вы поверите в его показания, пусть даже данные под присягой?

– Определенно нет.

– У меня – все, – торжественно объявил Моффгат.

– Полагаю, снятие показаний закончено, – сказал Мейсон, встал, потянулся и зевнул.

– Вы действительно собираетесь продолжать заниматься этим делом? – спросил Моффгат.

– Возвращайтесь в свою контору, мистер Моффгат, – нехотя повернулся к нему Мейсон, – и еще раз перечитайте закон о мошенничестве. Вы обнаружите, что для преследования по суду требуется нечто большее, чем мошеннические заверения. Человек должен поверить в эти заверения, должен действовать в соответствии с ними и полагаться на них. Ваш клиент только что заявил, что считает Пита Симса ужасным вруном, что не верит ему ни на йоту, что не стал бы полагаться ни на единое его слово, что он сам – эксперт горнорудного дела, что он лично исследовал прииск, прежде чем купить его. Таким образом, он полагался лишь на свое собственное мнение, веря в собственную непогрешимость. Иногда, мистер Моффгат, плохая репутация приносит дивиденды. Перечитав закон, подумайте, стоит ли настаивать на судебном разбирательстве.

Брэдиссон быстро взглянул на Моффгата, и даже этого беглого взгляда было достаточно, чтобы по выражению ужаса на лице адвоката убедиться в убийственной точности формулировок Мейсона.

– Но мой клиент не заявлял, что полагался на собственное мнение, – сказал наконец Моффгат. – То есть он не заострял внимание именно на этом.

– Посмотрим, что скажут присяжные, когда ознакомятся с его показаниями, – с усмешкой произнес Мейсон. – Человек с врожденной склонностью к горному делу, способный умело управлять корпорацией еще до назначения на пост президента, человек, которому не нужна помощь специалистов, – отправляется сам осматривать прииск и заключает сделку о его приобретении до получения заключения об оценке. Не спорьте со мной, поберегите силы до суда присяжных. Кстати, мистер Моффгат, вы не способны убедить ни собственного клиента, ни самого себя.

– Думаю, вы неправильно поняли показания свидетеля в части его личного осмотра собственности, мистер Мейсон. Свидетелю, разумеется, будет предоставлена возможность еще раз просмотреть свои показания, прежде чем они будут приобщены к делу. Мне хорошо известны тонкости этого дела, и я знаю, что исследования, проведенные мистером Брэдиссоном, не могли предотвратить его обращение в суд о признании сделки незаконной и мошеннической.

Моффгат быстро взглянул на своего клиента, чтобы удостовериться, что тот ничего не собирается говорить.

Мейсон улыбнулся:

– Ознакомьтесь с делом Бекли против Арчера, приложение четыреста восемьдесят девять, том семьдесят четыре, суда Калифорнии, в котором утверждается, что даже в том случае, если потерпевший не проводил независимого исследования, но не поверил заявлениям продавца, касающимся характеристик собственности, он не может выдвигать обвинения в мошенничестве, каким бы очевидным оно ни было. Вспомните, Брэдиссон заявил, что не верит Симсу ни на йоту.

Моффгат попытался найти достойный ответ, но не нашел никакого.

– Эту сторону дела я намерен обсудить с вами в суде, – сказал он наконец, резко повернувшись к Мейсону. – Сейчас мне хотелось бы поговорить с вами на несколько другую тему.

– Какую именно?

– Пакет акций синдиката «Кам-бэк», принадлежащий Бэннингу Кларку, находится у вас?

– Именно так.

– Как я понимаю, вам известно о том, что было обнаружено завещание?

– Неужели?

– Завещание, составленное некоторое время назад, по которому все имущество переходит к жене, а в случае ее смерти – к ее законным наследникам, за исключением, однако, мистера Джеймса Брэдиссона.

– В самом деле? – равнодушно переспросил Мейсон.

– Я очень сожалею, – подчеркнуто вежливо продолжал Моффгат, – что мистер Кларк счел необходимым включить данное условие в свое завещание. Оно может считаться прямым, излишним, абсолютно неоправданным унижением, незаслуженным оскорблением человека, всегда стремившегося быть другом покойному.

Брэдиссон постарался выглядеть соответственно полученной характеристике.

– Как бы то ни было, – продолжал Моффгат, – миссис Брэдиссон является единственной законной наследницей и вся собственность переходит к ней. Она передала завещание в суд на утверждение. Я полагаю, мистер Мейсон, вы не станете удерживать у себя этот пакет акций и без промедления передадите его душеприказчице.

– Почему я должен так поступить?

– Потому что мы знаем, что продажа вам акций в действительности таковой не являлась.

– Кто именно заявляет об этом?

– Вы утверждаете, что передача пакета была подтверждена выплатой вами определенной суммы?

– Несомненно.

– Не соблаговолите ли сообщить, какой именно?

– Не вижу причин, чтобы сделать это.

– Я полагаю, вы отдаете себе отчет, что как адвокат действуете в положении доверенного лица, что любой договор, заключенный вами с клиентом, будет считаться мошенническим, что получение любых преимуществ, обусловленных вашим привилегированным положением по отношению к клиенту, будет рассматриваться как серьезное нарушение и даже как основание для обвинения вас в нарушении правил профессиональной этики.

– Звучит как угроза, Моффгат.

– Возможно. Помните, я не бросаю слов на ветер.

– Рад слышать это.

– Должен ли я понимать вас так, что, несмотря на мои требования, вы отказываетесь вернуть акции?

– Именно так, если быть кратким.

– Мистер Мейсон, вас ждут серьезные неприятности. Ваши действия станут причиной серьезных трений между нами.

– Принцип действия судебных разбирательств основывается именно на различии точек зрения.

– Данное дело выходит за рамки обычного судебного разбирательства. Я вынужден буду поставить под сомнение этичность вашего поведения. Правовой спор перейдет в разряд личных и очень тяжелых.

– Превосходно! Обожаю сражения. Обожаю язвительные выпады в словесной схватке. А сейчас прошу меня извинить. Я вынужден вернуться в свой офис.

Мейсон вышел из кабинета, не удостоив оставшихся даже быстрого взгляда с порога.