Торговец Мясоедов Владимир

Глава 3

Немного размытый слог и странные термины, часто употребляемые одним из вернейших соратников императора Олафом Уничтожителем, в настоящее время, после компилятивного исследования святых отцов Истринской обители, принято считать взятыми из уже утерянного языка западных варваров, кои проживали за закатным морем до Катаклизма. Засим продолжаю сие жизнеописание, могущее много рассказать о столь достославных деяниях его императорского величества и указать нынешней молодежи истинный пример благочиния и чистоты духа.

Ну и на что, спрашивается, он так обиделся, когда якобы правдивые сведения о себе прочитал? Ведь действительно варвар, правда, совсем не оттуда. И вообще пугать летописца, расспрашивая о том, где лучше расположить систему залпового огня, чтобы накрыть сразу весь его монастырь одним попаданием, герцогу, герою империи и обладателю еще кучи титулов, которых даже я не упомню, не следует.

(Запись, начертанная рукой императрицы Селес, находящаяся на последней странице биографии Олафа Уничтожителя. Что странно, других источников, описывающих жизнь этой выдающейся исторической личности, в нашей стране нет до сих пор)

Олаф, неудачливый торговец оружием

Маленький, довольно приличный магазинчик – нечто среднее между микросупермаркетом и оптовым складом. Во всяком случае, на длинных, устремляющихся в темноту полках наличествовало все или практически все – от тампаксов и турецкого пива (кстати, почему именно турецкого? И какой смысл было везти его через половину мира?) до противотанковых мин и стрелкового оружия. Приятный такой выбор. Есть где развернуться душе истинного милитариста. В комплект к магазинчику прилагался его хозяин и четыре работника, больше похожие на временно прикидывающихся складскими пьянчужками головорезов. Впрочем, скорее всего, они ими и являлись – уж больно их лица внушали доверие, а от шкафообразных торсов веяло миром и покоем. Небольшое уточнение – вечным. Да и хозяин Лю Фан был фигурой колоритной. Мелкая, как будто высушенная на солнце фигурка, тонкие паучьи пальцы и совершенно не соответствующий образу доброго старого китайского дедушки, приветливо кланяющегося гостю с извечной радушной улыбкой всех торговцев, взгляд. Взгляд не по-старчески ясных глаз выдавал в нем как минимум хладнокровного убийцу, моментально разбирающего любого встретившегося ему человека на винтики и взвешивающего остатки на весах полезности. Клиент – добыча. Извечные качели любого теневого бизнеса.

Вы думаете, какого черта я не сунулся с новоприобретенной цацкой в какой-нибудь более приличный район города и не попробовал продать его в ювелирной лавке или, например, в ломбарде? Ответ прост, как все очевидное: я все еще хочу жить. Информация о сделке моментально просочится, и после этого за свою шкуру я не дам и ломаного цента. Логика обычна – если клиент принес на продажу золотишко или тем более камешки, то не факт, что он пуст и, если не потрясти, из него не высыплется еще что-нибудь интересное. В крайнем случае полученные за проданное деньги тоже пригодятся честным работникам подворотен и темных углов. Но этим шакалам преступного мира может обломиться только в том случае, если рыбы покрупнее не соизволят обратить внимание на чужака, продающего драгоценности на их территории. Именно по этой причине я сразу начал искать более или менее крупного человека, потеря репутации для которого с лихвой перекрывала бы возможный доход от кормежки мной местных акул. И всего примерно за четыре часа расспросов и блужданий я такого человека нашел. Просто надо уметь спрашивать да повариться в подобном соусе более или менее приличное время. Ну и иметь парочку зацепок и нужных людей в этом регионе.

Большеухий Лю был как раз из тех людей, которые знают всех и которых знают все. Занимающийся мелким оптовым бизнесом старик, страдающий ревматизмом и во всем полагающийся на своих внуков. Угу… Только вот внуков у старика Лю было многовато. И собственная пристань с несколькими джонками и двумя быстроходными катерами наводила на крамольную мысль, что оптовая торговля рыбой и промышленными товарами является только надводной частью айсберга. Именно поэтому я и нахожусь сейчас в уютном кабинетике, огороженном расписанными драконами ширмами, на втором этаже склада-магазина, прихлебываю великолепный черный чай, расторопно поданный одним из «внуков» старого Лю, и веду вроде бы ни к чему не обязывающую легкую беседу. Только вот тема беседы, а точнее, ее направленность, которую она обрела после нескольких минут рассуждений о погоде и приближающемся сезоне тайфунов, немного покоробила бы обычного обывателя…

… – Молодой человек довольно хорошо разбирается в оружии, это похвально. – Чуть прихлебнув из чашки, старик как будто бы на секунду задумался и продолжил: – Но при чем здесь старый Лю? Который уже давно бы с большой радостью отошел от дел, если бы не необходимость вывести в люди внуков и поддержать семью.

– Многоуважаемый Лю, я не могу и одной минуты сомневаться в том, что у столь сведущего человека не окажется так необходимого мне оборудования.

В моей буйной головушке при произнесении этих слов буквально билась мысль следующего характера: «Угу, старый хрыч, – все у тебя есть. По моим наводкам, у тебя закупается чуть ли не половина Триады в этом регионе, во всяком случае «Голубой лотос» точно. Просто ты меня не знаешь, а твои старые кости стали слишком чувствительны к переменам. Хорошо, хоть некоторые общие знакомые нашлись, иначе этот разговор и не состоялся бы. Ну-с, послушаем дальше рассуждения бедного китайца о многочисленных бедах и неурядицах, которые не позволяют ему исполнить небольшую просьбу столь ученого молодого человека».

– К моему сожалению, в моем недостойном магазине нет подобного товара.

«Так, а теперь ход конем». Аккуратно поставив тонкую фарфоровую чашечку, расписанную небесно-голубым узором, на край стола, я с небольшим трудом поднялся с колен и, почтительно поклонившись, произнес:

– Как говорил Кун-Цзы, «Благородный муж винит себя, малый человек – винит других». Большое спасибо, господин Лю, за уделенное мне время, желаю вашему дому процветания, а вам с домочадцами здоровья. – После чего развернулся в сторону ширмы, через которую и был запущен в этот островок спокойствия и размеренности, оформленный в лучших традициях неспешного китайского торгового дела. Но стоило мне только сделать намек на первый шаг, как в спину раздался голос, произнесший совершенно серьезным тоном, без всяческих старческих ноток:

– В наше время редко можно встретить столь образованного молодого белого человека, знакомого с трудами учителя Куна. Но позвольте старому Лю напомнить еще одно высказывание учителя: «Не печалься, что люди не знают тебя, но печалься, что ты не знаешь людей». – После чего голос Большеухого Лю опять сбился на старческие нотки, но уже наполненные дружелюбием: – Присаживайтесь, молодой человек, и давайте еще раз подумаем, как семья Фан может помочь вам в ваших чаяниях. Перечислите еще раз, что вам необходимо, а уж старый Лю сделает все возможное…

Буквально через несколько часов я стал счастливым обладателем маленького грузовичка, груженного несколькими деревянными ящиками с оружием.

Хороший оказался браслетик, особенно камушки на нем. Скажу сразу, очень-очень недешевым. Лю долго рассматривал те два предварительно извлеченных из оправы отполированных камешка очень приятной на ощупь полусферической формы. Ну конечно, такая огранка у более чем тридцатикаратных алмазов без видимых дефектов – это не то что большая редкость, это вообще чуть ли не археологическая находка. Алмазы – ведь это не сапфиры, и такая огранка для них применялась только в седой древности. И требовала не только большой тщательности и точности, но и титанического трудолюбия и упорства – ведь алмаз недаром зовется одним из самых твердых камней в мире.

В общем, с моей стороны было очень продуманным поступком производить расчет с Лю предварительно извлеченными камешками. Если бы старичок увидел цацку, так сказать, в сборе, то уж слишком много не совсем приятных вопросов возникло бы. Начнем, например, с художественного оформления браслета. Так как он по виду не новодел, никто в своем уме его разбирать и продавать по частям не станет. И через некоторое время он рано или поздно попадет в руки какого-нибудь ценителя древностей, и вот тогда… Надписи на неизвестном языке, неизвестные орнаменты, украшающие металлическую часть. И самое подозрительное и неприятное, из-за чего золотую часть браслетика я даже и не предлагал Лю, – это то, что на рынке золота, кажущемся таким большим и неорганизованным только обычному обывателю, все – повторяю, все – месторождения золота давным-давно известны, и что самое неприятное – известен радиоизотопный и примесной состав золота из этих месторождений. И как-то не хочется мне отвечать на вопросы, которые будут задавать мне серьезные люди с применением аппаратуры ректально-термального криптоанализа о том, откуда у меня появилось золото, не соответствующее признакам ни одного из известных на текущий момент месторождений золота на Земле. Да тот же самый анализ изотопов рения, обычно применяемый для выяснения возраста коренных пород и метеоритов, наверное, покажет цифры, явно не совпадающие с земными. И петь после этого и соответствующей обработки я буду на разные голоса. Причем, скорее всего, основная ария будет исполняться с писклявыми тонами. Так что после возвращения в наш мир и перед посещением Лю я, поковырявшись немного, извлек все камни и тщательно припрятал оправу в одном интересном месте. Думается, никто не будет искать кусок золота, подвешенный на тонкой леске на глубине более метра к одной из самых сгнивших свай местного пирса.

После окончания торгов и загрузки вооружения один момент немного меня напряг, но вот именно что немного. Я забрался на водительское кресло своего грузовичка и уже думал закрыть дверку, как ко мне подошел Лю и тихим голосом попрощался:

– Благородный муж ни от кого не ожидает обмана, но, когда его обманывают, он первый замечает это. До встречи, молодой господин. Надеюсь, услуги старого Лю вам понравились.

Вот после такого прощания в моей голове и забродили различные мысли о том, что же старик хотел этим до меня донести. Этот лис, переживший не одного своего врага и удержавший позиции в контрабандной торговле на протяжении стольких лет, явно заметил и отложил в своей голове кучу фактов в отношении меня и в отношении предложенных ему для расчета камешков. И этот его намек. Да уже понятно, что старик теперь ожидает, что это была не последняя партия, и скорость проведения сделки и моя нервозность – все это было перед ним как под микроскопом. Ладно, накопившиеся проблемы будем решать позже, а пока необходимо пристроить купленное вооружение и после небольшой проверки пообщаться наконец с заказчиком.

Вот обычному человеку кажется, что аренда склада в портовом городе с не особенно пристальным вниманием к не совсем законным сделкам – это просто. Могу вас огорчить – снять склад, причем склад с нормальным подъездом, в достаточно глухом месте, с наличием хороших подъездных дорог и путей экстренного отхода, – это целое искусство. И обычно занимает довольно приличное время. Да и вдобавок у меня на руках был этот замечательный грузовичок с товаром, от которого не особенно-то и отлучишься. Так что пришлось брать на вооружение не раз опробованный мной метод и, разменяв некоторое количество мелочи, привлечь агентурную сеть. Это, если кто еще не догадался, местная ребятня, босоногие Джеймсы Бонды, которые всегда знают, кто, куда, и, самое главное, откуда. Просто спрашивать у них надо уметь и ни в коем случае не показывать своего интереса к выведываемой обиняками информации – выдоят до последнего цента.

Через три часа, в очередной раз убедившись в действенности примененного метода, я стал арендатором довольно приличного складика, принадлежавшего ранее одной из многочисленных в данном регионе конторок по перепродаже, скорее всего, контрабандных товаров. Неказистое строение из рифленой жести и небольшая двухэтажная пристройка с конторскими помещениями и присутствием, судя по страшным дребезжащим звукам, давно умирающего кондиционера. Вот наличие как раз этого блага цивилизации и было в основном последним камнем на весах моего выбора при осмотре этого помещения. Внутри было, конечно, шаром покати, и вдобавок приличный слой мусора с вкраплениями пистолетных гильз тридцать восьмого калибра доказывал, что с арендой этого места или, что еще более точно, с судьбой бывшего арендатора не все так радужно. Ну да ладно – это были не мои проблемы.

Заведя грузовичок и закрыв ворота склада, с некоторым трудом нашел на стене рубильник освещения. Рукоятка, обтянутая потрескавшимся от времени эбонитом, с недовольным хрустом и громким щелчком все же соизволила повернуться в моей ладони. С громким гудением пространство склада залил свет установленных на потолочных балках светильников дневного освещения. Некоторые лампы принялись сразу же мигать и недовольно пощелкивать – видимо, появление нового хозяина, вырвавшего их из уютных объятий сна, было воспринято ими не особенно положительно.

Забравшись в кузов и откинув крышку первого ящика, я извлек промасленный бумажный сверток и принялся его распаковывать. Через несколько секунд у меня в руках, освобожденный от заводской упаковки, покоился спихнутый мне по бросовым ценам из-за его не особенно большой популяности АКС-74У[10], так называемый «укорот». Сноровисто откинув крышку ствольной коробки и отсоединив пружину возвратного механизма, я извлек затворную раму и критически осмотрел затвор, затем взглянул на ударно-спусковой механизм и только после этого вздохнул с облегчением. Нет, конечно, при приеме груза я проверял несколько экземпляров, в основном лежащих сверху. Но этот автомат был извлечен как раз из самого низа стопки. Видимо, старичок Лю решил, что избавиться от залежавшегося товара, не особенно-то и популярного на рынке вооружений, будет намного выгодней, чем подбросить мне расстрелянные в хлам, покрытые ржавчиной бывшие в употреблении образцы. Или, что скорее всего, этот груз «укоротов» лежал у него на складах столь долгое время, что избавиться от него стало уже просто делом чести.

Ну да ладно. По-быстрому подобрав выставочный комплект в виде двух автоматов, практически в хлам убитой М1 Garand[11] (неизвестно какими путями оказавшейся у Лю), трех хоть и китайских, но довольно неплохо выполненных реплик ТТ и заполненной магазинами и осколочными гранатами советского производства разгрузки, я с внутренней дрожью навесил все это богатство на себя и, отойдя в центр склада, извлек из наплечных ножен армейский штык-нож.

Аксимилиан. Городской маг

Горели свечи, колыхаясь своими робкими желтыми огоньками под порывами невидимого ветра, метались тени, которых было слишком много для всего лишь двух стоящих в подземной крипте людей, а некромант читал негромкую речь на давно позабытом всеми языке, силясь добиться ответа у тела, лежащего в центре правильного круга, выложенного крупной прозрачной солью.

– Больно, – шептали губы покойника, ненадолго вернувшегося, пусть и частично, в мир живых. – Больно, больно, бо-о-ольно-о-о-о…

Я поморщился: то подобие жизни, которое ненадолго обрел мой несостоявшийся убийца, было начаровано из рук вон плохо: Секрес, пожилой некромант на службе городской управы, был не в настроении, или же просто возраст в полторы сотни лет сказывался. В любом случае воспользовался он настолько простым и топорным ритуалом, что заменить его мог бы любой ученик чародея, не обделенный талантом. И как одно из следствий этого труп испытывал жуткие страдания, и разобрать что-то членораздельное в его словах было сложно из-за многочисленных стонов. Хотя, возможно, старый маг просто мстил убийце своей коллеги, чью работу, несомненно, опытному, но уже далеко не молодому некроманту теперь волей-неволей придется исполнять, потому что замена когда еще найдется, если найдется вообще.

После войны Хаоса законопослушные темные маги стали большой редкостью. Сначала по ним прошлись демоны, впрочем, как и по всем остальным. Потом перепуганные люди изрядно проредили уцелевших, мало обращая внимания на специализацию и не понимая, что рядовой владыка мертвых или, к примеру, химеролог Врат тварям при всем желании не откроет. Демонологов вообще вырезали под корень и только потом сообразили, что они могли бы стать лучшими борцами с порождениями Бездны, и принялись кусать локти. Ну а когда все более-менее успокоилось, насколько этот термин к изменившемуся миру стал вообще применим, выяснилось, что позиции магов вообще и ритуалистов в частности, то есть почти всех из числа заигрывающих с темными силами, прямой контакт с которыми для обычного человеческого существа неизменно фатален, сильно пошатнулись. Места, специально оборудованные для сложных и опасных экспериментов, оказались недоступными, сложные таблицы с расчетами, на которые древние исследователи потратили не одну сотню лет, тоже остались в покинутых городах. Плюс за жертвоприношения разумных, даже преступников, в большинстве государств ввели смертную казнь, борясь с расплодившимися, как грибы после дождя, культистами. А кровь животных – это все же совсем не то…

В качестве финального штриха сыграл тот факт, что ритуальные маги могли колдовать хоть и мощно, но достаточно медленно, а значит, на поле боя с более-менее серьезным врагом без надежного прикрытия, в идеале армии, им делать было абсолютно нечего. Разве что умирать. Поэтому-то мэтры темных искусств испытывали большие сложности с набором учеников, которые предпочитали при первой же возможности забросить преподаваемую им стезю и переквалифицироваться. Асанта, насколько я знаю, стала ведьмой после того, как вдрызг разругалась со своими эльфийскими родственниками, чем-то очень сильно задевшими полукровку. Ее стезя стала своеобразным плевком в глаз перворожденным родичам. Правда, к чести последних стоит сказать, что ошибку они вроде бы осознали и пару раз пытались извиниться под предводительством остроухого отца девушки. Но она отвергала их робкие попытки примирения. И теперь никогда уже не сможет помириться с родителем и его собратьями. Разве что на том свете, когда ее долгоживущая, но отнюдь не бессмертная часть семейства все же туда попадет.

– Отпу-у-ус-сти-и, – вновь зашелся в полувое-полукрике труп. – Бо-о-ольно-о-о…

Но Секрес продолжал тянуть заклинания, прочно прикрепляя суррогатную жизнь к страдающему телу. На мой взгляд, даже излишне прочно. Упокаивать теперь замучается, а самое главное я уже выяснил. Если покойник вообще поднялся, то он не один из слуг Светлого Господина, да и вообще не жрец светлых богов, а просто убийца, раздобывший амулет инквизитора. Некромант, впрочем, уже заканчивал предварительную фазу допроса. Вероятно, старый маг решил, что теперь объект точно не смоется обратно за грань смерти и его душу не придется заново вызывать из небытия, растрачивая силы и время.

– Говори, – удовлетворился наконец своей работой Секрес. – Как твое имя?

– Форес. Фо-орес-с-с! – забился в припадке труп, корчась от боли, но не пересекая тем не менее проведенной солью черты. Его руки, словно лапы какого-то насекомого, сгибались в суставах под всевозможными углами с влажным хрустом, стараясь то ли вцепиться в стоящих рядом людей, то ли ухватить что-то видимое только мертвому. – Отпу-усти-и!

– Ты – убийца? – меланхолично уточнил и так известную вещь некромант, для которого метания расспрашиваемого объекта были делом глубоко привычным и наверняка нисколько не отталкивающим.

– Да-а-а! – выплюнул с ненавистью ассасин. – С пятнадцати лет в гильдии! Больно! Отпусти-и!

– Кто заплатил тебе за нападение на меня? – спросил я. – Или твоей целью была девушка, а я просто так подвернулся?

– Ты. Ты. Ты-ы-ы-ы! – зарычал труп. – Заказ пришел. Неделю назад пришел! На мага пришел. От главы гильдии, Ольгреды-Паучихи пришел, с ее личным посыльным! И могила, где буквально только что зарыли какого-то дряхлого святошу с его цацкой, там указана была!

– Значит, ты у нас осквернитель могил, – злорадно хмыкнул Секрес. – Что ж, порадую Фанута – никто из его братьев по вере не сдох, чтобы дать какому-то вшивому убийце защиту от магии. М-да, что ж, голубчик, могу и тебя обрадовать. Твою могилу не осквернят. Не будет ее у тебя: мне как раз новый страж для дома нужен – старый, стервец, подгнил малость… Вот только язычок-то вырву, чтобы не ругался, да парочку подчиняющих плетений навешу. И выйдет из тебя первоклассный упырь!

Точно за Асанту обиделся. Или, вернее, за ее работу, которую теперь придется делать ему.

– Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу-у-у-у! – пуще прежнего забился труп, узнавший, что теперь обрести покой ему светит очень не скоро. Хищная нежить, в которую намеревался превратить его некромант, была сильна, быстра и достаточно долгоживуща. Лет десять моему несостоявшемуся убийце теперь придется хранить покой темного мага. А если Секрес найдет лазейку в законах и все-таки выбьет себе лишнего приговоренного к смерти узника или просто подкормит тварь каким-нибудь незадачливым воришкой, то и подольше.

– Как найти Ольгреду, ты конечно же не знаешь, – задумчиво уточнил я, без малейшей, впрочем, надежды на положительный ответ. Глава гильдии убийц – не та персона, что любит пользоваться общественным вниманием. И в первую очередь это распространяется на ее непосредственных подчиненных, которых незнание освобождает от соблазна освободить себе место на карьерной лестнице привычным, можно сказать, рабочим способом. Их организация вообще законспирирована так, что даже высшее руководство не знает почти никого, кроме своих личных начальников и подчиненных. Сложная система легкообрываемых связей, сходящихся в руках только у самой вершины руководства ассасинов, была гарантом существования этой весьма непочтенной, но имеющей стабильный доход организации. Раз к этому тогда еще живому покойнику пришел личный посланец самой Паучихи, личности почти мифической, он был одним из лучших исполнителей. И самых богатых…

Труп подтвердил, что ничего не знает. Все его попытки выследить слуг главы гильдии или ее саму кончались провалом. И никто из тех, кого он знает, не смог этого сделать. Впрочем, он назвал парочку имен, вряд ли настоящих, своих коллег, с которыми ему иногда приходилось совместно работать. И, что в деле опознания убийц куда надежнее, как мог описал их внешность, приметы которой Секрес немедленно законспектировал для передачи характеристик стражникам.

– Ну что, мне его упокаивать? – спросил некромант, когда поток ценных сведений иссяк. – Ничего толкового он, как видно, не знает, а материал хороший, подниму второй раз и действительно упыря сделаю. Работы с ним, правда, много – когти нарастить, кожу уплотнить, голову восстановить… чем ты ее разнес-то так? Моргенштерном[12], что ли?

– Да так, подвернулось под руку кой-чего, – не стал акцентироваться я на ответе. – А еще кое о чем его расспросить можно?

– Да пожалуйста, – пожал плечами некромант. – Хоть до рассвета с ним беседуй.

– Так долго не понадобится, – уверил я его и перевел взгляд на стонущий от боли и ненависти труп. – Ну что, рассказывай, покойничек. Где спрятана твоя кубышка?

Вот ради одного этого вопроса стоило бы научиться некромантии. Стоило бы. Но никак руки не дойдут. Да и противно, честно говоря. Ну не мое это. Не мое. Пусть лучше какая-то часть заначек Сересу уйдет в оплату – все лучше, чем самому с трупами возиться. Грязное это дело. Да и противное, если честно.

Мысленно прокручивая в голове расположение парочки имеющихся у убийцы тайников и их содержимое, среди которого никаких уникальных вещиц, к сожалению, не имелось, я шагал домой, окруженный невидимым, но весьма эффективным защитным заклинанием «глаз на затылке», вопреки своему названию никак не связанным со зрением. Просто если к магу приближалось что-то большое вроде человека или слишком быстрое – стрела, например, – то окружавший его воздух моментально сгущался до плотности хорошего дерева. Со стороны казалось, что волшебник заставлял свою цель застыть неподвижно. Даже если ее не видел. Поскольку все существа, имеющие хоть как-то функционирующие мозги, предпочитали нападать на магов преимущественно со спины, то возглас, скорее всего предсмертный, какого-то неудачника: «Да у него что, глаз на затылке?!» – быстро стал вторым названием этого магического щита, очень понравившись чародеям, и постепенно вытеснил первое, которое сейчас только в исторических хрониках и найдешь. Конечно, постоянно под его защитой не походишь, моветон, да и силы тратятся, в толпе или лесу опять же неприменимо, но после почти удавшегося покушения профессиональная и тщательно вскультивированная наставниками в ордене паранойя упорно не желала полагаться на пассивные методы защиты вроде укрепленной чарами мантии и маршрута, пролегающего по людным улицам. Чувство опасности, выработанное за годы схваток и стычек, упорно твердило о надвигающейся беде, заставляя пальцы нервно дрожать от наполнившей их магической силы, готовой выплеснуться всесокрушающим потоком. Когда уже почти у самых дверей башни заклинание сработало, заставив в неподвижности замереть за спиной нечто, слишком крупное для какой-нибудь бродячей собаки, то разворачивался я с четким пониманием того, что кому-то сегодня фатально не повезет. Злой боевой маг – это страшная сила. Которая ухнула в пустоту.

«Уйду в некроманты, – промелькнула в голове суматошная мысль, пока глаза вылезали из орбит, таращась на такую знакомую девичью фигурку с зажатым в руке кинжалом, лучащимся серебристым светом. – Или в паладины! Второй активный покойник, таскающийся за бедным мной, – это явно перебор! Во имя всех сил добра и зла, какая сука подняла Асанту? Узнаю – прибью к демоновой матери!»

Танк! Тонк! О сгустившийся перед лицом воздух ударили две стрелы с белым оперением, завязнув в нем, и только потом раздался на диво мелодичный, но явно мужской возглас:

– Отпусти ее!

Эльфы. Сначала стреляют, потом разбираются, как принято у всего их ушастого племени. Двое. Молодые. И глупые. А иначе не полезли бы на мага без зачарованных стрел. И лица у них подозрительно знакомые – кого-то они мне напоминают…

– Мм… как же тебя, – обратился я к удерживаемой заклинанием девушке, игнорируя направленные в мою сторону луки с наложенными на тетивы стрелами. Обычные деревяшки мне не страшны. – Ну помню же, на «С» имя… Селес, что ли? Асанта про тебя говорила.

Старшая сестра ведьмочки, похожая на нее настолько, что я ее сначала даже перепутал с покойной, зло зыркала на меня с нарастающей во взоре паникой. Сковавший ее воздух не давал телу двигаться. В том числе и грудной клетке. И перворожденная рисковала банально задохнуться, если чары не ослабнут.

Молодые эльфята – никому из них не было больше полутора сотен лет, уверен в этом – вновь выстрелили. Идиоты. И как у такой умной девушки, как Асанта, могут быть такие тупые родственники? Эти два обормота – без сомнения ее двоюродные братья, сходство лиц и одинаковый орнамент на налобных повязках буквально кричат об этом. Или троюродные племянники. Какая в общем-то разница? Главное, что убивать их нельзя. Заполучу кровную месть на свою голову – и так из-за косвенной вины в смерти полукровки ушастые этого клана на меня теперь подозрительно коситься будут, если нанимателя показательно не покараю. Кстати, а с чего эта перворожденная молодежь на меня вообще накинулась?

Этот вопрос, выраженный в несколько нецензурной форме, я и задал, одновременно посылая в животы горе-снайперов, намеревавшихся выстрелить в третий раз, по выстрелившему из каменной мостовой булыжнику. Небольшому. И летящему очень медленно. Мне надо было не прошибить их насквозь, а лишь настроить на конструктивные переговоры. Ушастики синхронно выдохнули, забавно округлив ранее растянутые в напряженных гримасах рты, и попадали, свернувшись в позу эмбриона. Один даже лук выронил. М-да, кажется, слегка переборщил. Обычно эльфийские воители оружия и мертвыми не опускают. Хотя этим молокососам до профессиональных бойцов, оттачивающих свое искусство убивать сотнями лет, – как мне до трона одного на редкость приставучего привидения.

– Ну и что это, раздери вас бездна, за театр актеров-неудачников? – адресовал я свой вопрос эльфийке, ослабляя чары и позволяя ей двигаться. И дышать.

К чести последней, она не стала глотать воздух, как рыба, выброшенная на берег, а, сумев сохранить лицо, медленно опустила руку с кинжалом и лишь потом позволила себе медленно и аккуратно набрать воздуха в грудь, которая весьма соблазнительно колыхнулась при полном заполнении легких.

– Ты причастен к смерти моей сестры! – бросила она мне прямо в лицо. – И ты расскажешь все, что тебе известно!

Тот факт, что комнатная собачка, решившая облаять вервольфа и тем самым обратить его в бегство, имела чуть большие шансы на успех, чем вооруженная холодным оружием девушка против профессионального боевого мага, во внимание этой особой явно не принимался. Уважаю. Так себя вести способны не многие.

– Пойдем, – сказал я и заклинанием велел дверям башни распахнуться. – Поговорим.

– А?.. – дернулась эльфийка в сторону своих спутников.

– Тут полежат. А пото постоят, когда разогнуться смогут. Им не вредно. Будут знать, как с боевым оружием на мирных граждан кидаться. Если бы не опознал в твоем ножичке тренировочную дагу Рейнджеров Леса – вообще бы на месте испепелил.

Девушка наконец-то смутилась и кинула взгляд на свое оружие. Вернее, на предмет, старательно им прикидывающийся. Хотя это еще как сказать… Лезвие, сотворенное ушастыми магами из обычной воды, которой придали несколько необычные свойства, убить никого не могло в принципе. Только парализовать и наградить острой болью, стоило ему коснуться кожи. Зато это оно делало надежно, перекрывая даже способности к сотворению чар. И надолго. Идеальное оружие для тренировок, вот только дорогое… И секретом их изготовления перворожденные упорно не делятся. И моделей более солидного размера не выпускают. Но в ордене у нас парочка подобных артефактов, применяемых для безопасного обучения ножевому бою, имелась. Коснись оружие моей кожи где-нибудь в районе шеи – и ушастые могли бы безнаказанно допрашивать человека, который, пусть и косвенно, замешан в смерти одной из тех, кого они считали пусть непутевой, но родственницей. Конечно, ничего непоправимого объекту их внимания, скорее всего, не грозило – здесь не их леса, – но быть банально избитым тоже достаточно неприятно. Ощущения, которые дарят сапоги, пересчитывающие ребра, с лихой и бесшабашной молодости запомнились хорошо, и обновлять их ну совсем не хотелось.

– Проходи, располагайся, вина себе налей, там бутылка на столе вроде бы еще стоит, – махнул я ей рукой, едва двери закрылись. – Чувствую, разговор у нас будет неприятный.

– Я здесь не для того, чтобы пить с… с… с поклонником моей сестры! – зло фыркнула эльфийка, явно в последний момент заменившая просившееся на язык наименование более цензурным эпитетом.

По-видимому, какие-то мозги в этой очаровательной головке все-таки водились. Внимательный осмотр этой части тела, равно как и всего остального к ней прилагающегося, заставил меня, несмотря на усталость, вызванную последними событиями, вспомнить, что по меркам магов я еще очень молод. И не женат. Длинная грива светлых волос, среди которых была парочка хитро заплетенных косичек, должных что-то там обозначать, большие, слегка раскосые глаза, чистая кожа без следов каких-либо болезней и в довершение всего высокая грудь, обтянутая зеленым костюмом. Ножки девушки были скрыты от взоров всех желающих на них полюбоваться столь же плотно прилегающими к плоти штанами все того же травяного оттенка. В общем, приятная картинка, что ни говори. И почти полная копия Асанты. Только та косичек не заплетала, волосы имела самую чуточку темнее, да и грудь, кажется, несколько побольше. А может быть, и нет. Оптический обман при определении истинных размеров этой части тела буквально требует более тщательного тактильного анализа. Проводить который, увы, получается далеко не всегда, когда этого так хочется.

– Чего ты так смотришь? – забеспокоилась девушка, понявшая, что находится наедине с недовольным ею молодым мужчиной в месте, являющемся средоточием его магической силы. Видимо, взгляд, обшаривший ее тело, был хорошо ощущаем эльфийкой.

– Да ничего, – отвел я глаза и устало уселся на стоящий в прихожей диванчик, поставленный тут как раз на случай переговоров с теми, кого в глубь башни по каким-то причинам пускать не хочется. Навалилась какая-то апатия: все-таки воспоминания о гибели симпатичной девушки в прямом смысле на руках, невольно освежившиеся при встрече с ее родственниками, – это далеко не самые лучшие ощущения. Да и в горле после визита к некроманту образовалась сухость, долгим беседам никак не способствующая. – Просто устал. Последние сутки выдались на редкость насыщенными. Слушай, принеси вина, а? Оно там, на столике, в соседней комнате, вместе с бокалами должно быть. Селес, обещаю, я расскажу тебе о гибели Асанты все, что знаю… увы, не очень много. Но после! Сейчас я на это просто неспособен.

Девушка попыталась пробуравить меня взглядом, но успеха не добилась – и волей-неволей была вынуждена выполнить просьбу негостеприимного хозяина жилища. А я смог оценить ее вид… хм… с обратной стороны. Нет, все-таки эльфы – мудрый народ. Штаны девушкам идут куда лучше длинных юбок, вот если бы последние укоротить хотя бы до колен…

Дзанг! За дверью раздался звук, которого я спутать ни с чем не мог. Бутылка упала на пол и разбилась. Мое вино! Нет, эта перворожденная решительно намеревается стать поводом для как минимум межрасового скандала.

С тяжким вздохом поднявшись и шагнув в комнату, где так и остался неубранным праздничный ужин, я всерьез обеспокоился – не подкинул ли мне в дом какой-нибудь злопыхатель василиска. Слишком уж поза, в которой замерла Селес, была неестественной. Согнувшаяся за фиалом с заветной жидкостью, стоящим на низком столике, и даже явно ухватив свою цель, судя по осколкам на полу и быстро растекающейся в стороны луже, она замерла, так до конца и не распрямившись. Пальцы руки, казалось, все еще сжимают нечто длинное и твердое… разум немедленно подкинул одну препохабную ассоциацию, но я мужественно послал его в неведомые дали к демонам на посиделки и заклинанием проверил комнату на предмет чего-нибудь, способного впечатлить девушку настолько, что из ее ладони выскользнуло горлышко бутылки.

– Это что? – Страшный шепот из ее уст заставил меня повторно проверить комнату на наличие хищной живности. Но чары ничего живого, кроме хозяина жилища и его гостьи, не обнаружили, а единственным, кто мог бы избежать их воздействия, был дракон, которого физически не уместить в маленьком помещении башни даже сильнейшему архимагу. Разве что плотно спрессованными кусочками. Проследив за расширившимися до удивительных размеров глазами эльфийки, я наткнулся на позабытый суп. Мой нос алхимика-любителя опасливо принюхался к витающим в помещении запахам и удивленно доложил своему владельцу о том, что получившееся зелье больше не воняет, как дохлый гоблин, проклятый ковеном некромантов, а, напротив, источает приятный аромат, непостижимым образом сочетающий в себе пахучесть весеннего луга и свежесть зимнего утра.

– Суп. Из златолиста. Готовил для твоей сестры, – констатировал я, наблюдая, как девушка медленно-медленно склоняется над тарелкой и внимательно изучает ее содержимое. Мысль насчет мудрости эльфийского народа в области моды определенно была верной. – А в той бутылке, что ты расколошматила, было вино. Между прочим, мое любимое!

– Из златолиста, – зачарованно пробормотала эльфийка и вдруг начала смеяться. – Хи. Хи. Хи! Что, принц? Хи!

– Ну… – Я аж сбился с мысли от такого вопроса. И тут мое фамильное проклятие снова себя проявило.

– Он пришел! Он пришел! – Проявившийся в комнате призрак был изрядно возбужден, словно ребенок, которому наконец-то вручили долгожданную игрушку. Но мало того что этот покойник, чтоб ему на пожирателя душ в своей проклятой столице нарваться, притащил свои нематериальные останки в самый неподходящий момент, он каким-то образом еще и портал в мое жилище открыл!

– Ты же мертвец! – Перворожденные всегда очень бурно реагировали на нежить, и Селес точно не являлась исключением.

– Ты же мертвая! – Кажется, неупокоенный король сделал ту же ошибку, что и его бастард.

Два возгласа слились воедино, а произнесшие их отшатнулись друг от друга. Но потом эльфийка сообразила, что в доме человеческого мага еще и не такое может появиться, раз среди нашей расы даже некромантия вполне легальна, а дух опознал в ней живое существо.

– Ты кто?

– Ты кто?

Спросили мои гости одновременно. Они что, специально тренировались?

– Ладно, все потом, время работы моих артефактов сильно ограничено, – бросил повелительным голосом мертвый король, и шквальный порыв стылого ветра буквально впихнул и меня, и девушку, практически по чистой случайности оказавшуюся в моих объятиях, внутрь портала. Нас буквально вкатило под своды подземелья, и переход закрылся.

– Какого демона тут происходит? – вырвалась из моих рук эльфийка. Да, глазомерные исследования были верны. Грудь у Асанты была больше. – Что это еще за призрачная тварь такая?!

– Канлер Великий к вашим услугам, о дивная леди, – изящно склонил голову в поклоне мертвый король и тут же нахмурился. – Вообще-то, девочка, с момента моей смерти прошло еще не так много времени, чтобы меня можно было с кем-то спутать. Тем более что ты, как представительница столь долгоживущего племени, уж точно видела меня еще живым. Или, по крайней мере, портреты не раз наблюдала. Да и потом, разве мой непутевый, но любимый сын тебе обо мне ничего не рассказывал?

Конечно, любимый. Других-то больше нет. Ой, а что это с ней? Эльфийка упала в обморок.

– Зитц из вуман, е-е-е, – абсолютно немелодичным голосом пропел кто-то ранее неведомый, и из-за спины к потерявшей сознание девушке вышла широкая мужская фигура, затянутая в непривычного покроя одежды и с ног до головы увешанная предметами, на фоне которых продемонстрированный мне боевой артефакт действительно смотрелся бедным родственником. Кажется, это и есть тот самый Олаф.

– Приветствую родича и счастлив оттого, что тропы путей наших пересеклись под небом, – осторожно сказал я, решив воспользоваться знаниями эльфийского этикета. Во-первых, ушастые на различных переговорах и словесных хитросплетениях буквально помешаны, и если уж по их меркам приветствие вежливо, то никто другой на него точно не обидится. Ну а во-вторых, если Селес, которую я подхватил и теперь держал на себе, просто притворяется – любят некоторые женщины создать о себе впечатление особо чувствительных особ, – нужно же произвести на нее хорошее впечатление.

Олаф обескураженно уставился на меня. Ожидаемо в общем-то. Вряд ли он знает языки нашего мира. Ладно, как раз на этот случай я кое-что захватил из своих запасов. Выпускники ордена Железной Волны – не особо талантливые маги разума… Но уж чужими-то артефактами пользоваться умеют. Это призраку хорошо: мертвые проблем в переговорах с живыми, если вообще их ведут, не испытывают.

Олаф. Междумировой торговец оружием

И как только меня не встречали заказчики – и с песнями, и с плясками (особенно африканские), и хорошим выдержанным виски (ирландские), и даже ящиком водки и накрытой поляной (это русские – и не спрашивайте меня, как можно накрыть «поляну» в ресторане, причем лучшем ресторане портового города). Но вот с висящей на клиенте женщиной меня еще ни разу не встречали. Видимо, это у них так по этикету положено? Тем более что сразу в полный рост встал вопрос общения – если с призраком разговор велся на нормальном таком английском, с акцентом, конечно, но очень небольшим, то вот с этим молодым (по виду чуть моложе меня) человеком этого не случилось. Выданная им тирада, конечно, звучала довольно мелодично, но была, как говорят в России, «ни хрена» непонятна. Поэтому я устремил взгляд на парящего справа от диктора призрака и осторожно спросил:

– Это он на каком? И девушка, надеюсь, не в подарок?

– Точно не знаю, – задумчиво сказало привидение и, видимо заметив мои рефлекторно округлившиеся глаза, пояснило: – Это я про эльфийку. Вроде бы это какая-то родственница его убитой подружки, во всяком случае, рожа у них одна, но до чего уж они там договорились, когда я их прервал… Демоны! Как же я сразу не подумал, что ты по-человечески ни одного слова не понимаешь…

За «по-человечески» я обиделся. Но тут этот парень протянул мне какую-то странную цацку. Возьму, конечно, чего б не взять, это тоже, видно, вещичка не из дешевых. Вон и камешек какой-то имеется… А все же что это за хрень – вон иголка какая-то из верха торчит… Серьга, что ли?

Я взял подарок и тотчас же убедился в своих предположениях. Парень, одной рукой продолжая обнимать висящую без сознания девушку, достал из кармана вторую точно такую же вещь и вдел ее себе в мочку, поморщившись от боли и прошипев сквозь зубы что-то явно нецензурное.

Да хоть и эльфийка! Мне-то она зачем? Собирать персональный гарем – или он таким образом за оружие рассчитываться собирается? Тогда звыняйте: я на такой обмен не пойду – да будь она хоть мисс вселенная. Чего там такого в ней особенного будет? Не, на фиг, на фиг! Мне лучше камешками или, на крайний случай, золотом. Конечно, придется переплавлять да и, скорее всего, разбавлять земным процентов на двадцать, но спихну, пятнами не покроюсь. Закончив предварительный анализ пробежавших в моей голове мыслей, я принялся внимательно рассматривать полученную серьгу. В том, что это серьга, не было никаких сомнений, но вот ее устройство меня не особенно радовало. Зачем на украшении довольно приличные бороздки, как на рыболовном крючке? Да ее же после этого не снимешь без хирургической операции или без прощания с кусочком уха! Подумал, еще раз внимательно изучил, понаблюдал пьесу в стиле непризнанного актера мимического жанра от заказчика – и с упоминанием святого Патрика и его отношения к различным нехристям попытался проткнуть этой мечтой любителя БДСМ левое ухо. Оказалось чудовищно неудобно: на мне же как на новогодней елке понавешано – тут руки с трудом поднять можно, а не то что аккуратно, стараясь не оторвать себе половину уха, проткнуть мочку.

Звук, кстати, был премерзкий – это я о протыкаемом этим пыточным орудием хряще. Обернувшись к призраку и стараясь не замечать капающей на разгрузку крови, с недовольным тоном выдал:

– Надеюсь, это того стоило. И передай этому садисту, что с бабой он зря – в качестве расчета я ее не приму.

Мне показалось или она весьма ощутимо вздрогнула? Судя по тому, как на нее покосился ее «держатель», оптическими галлюцинациями я страдать еще не начал.

– А я тебе ее и не предлагаю. – Этот серьгоносец осторожно дотронулся до своего уха, где тоже болталось украшение, аналогичное моему, скривился, видимо, от боли и что-то прошептал. Его пальцы на несколько секунд засветились светло-розовым цветом, и рана, могу поклясться в этом, мгновенно зажила! – И вообще, если верить моему отцу, ты согласен брать взамен своего волшебного оружия золото.

Впав на несколько секунд в прострацию и внимательнейшим образом ощупав свое украшение, перемазавшись при этом в крови как поросенок, мотнул в раздражении головой и, уперев взгляд в ясны очи заказчика, по совместительству еще и родственника (как оказалось), озвучил свои условия:

– Золото было бы нежелательно, но в крайнем случае могу взять и его. Лучше, конечно, драгоценные и полудрагоценные камни, но только после небольшой проверки. Проблемы с реализацией и, самое главное, с засветкой канала в этот мир мне не нужны.

После чего окинул взглядом помещение, приметив удобный выступ кирпичной кладки вдоль одной из стен, направился в его сторону, на ходу расстегивая разгрузку и скидывая с затекших плеч все на них навешанное.

– Ну давай приступим к показу. – После чего с ехидцей добавил: – Да кинь ты ее, а то, наверно, уже все руки оторвала. Судя по заднице, не пушинку держишь.

Тут я, конечно, несколько погрешил против истины, так как попка была мало того что очень аппетитной и тугой, но и не особенно большой – как раз такого размера, как я люблю. Да и в охватившем меня раздражении очень захотелось хоть немного вывести родственничка из себя и отомстить за украшение в многострадальном ухе.

По вышеупомянутой части тела, равно как и по всем остальным, прошла явственная дрожь негодования. Да, актерского таланта малышке явно не хватает, родственничек это тоже, видно, понял, потому что поставил ее вертикально, подержал так несколько секунд и отпустил. Не упала – осталась стоять, невероятным образом извернувшись, одним гибким движением прильнув к своему спутнику и начав что-то шептать ему на ухо. Ну и ладушки.

– Лот первый, – провозгласил я, доставая пистолет и целясь куда-то в противоположный конец коридора. – Пистолет ТТ. Дешев, прост, могу поставлять едва ли не тоннами. Убойная сила относительно невелика, но против не слишком хорошо бронированного противника сойдет. Стальной шлем толщиной примерно вот столько, – показал на пальцах примерно полсантиметра, – гарантированно пробьет с расстояния в пятьдесят шагов. Если попасть в него, конечно, а это требует некоторого мастерства.

И в качестве доказательства своих слов потратил всю обойму, высекая из камней подземелья маленькие облачка крошки. Кажется, их впечатлило, девчонку – точно. Стоит, за уши держится, а сама бледная как простыня.

– Обучить стрельбе можно примерно за полчаса любого немытого крестьянина. Из недостатков – отсутствие предохранителя, тугой спуск и малый объем магазина.

Выщелкнув израсходованный магазин из рукояти и немного покопавшись в кармане, извлек горсть патронов и, предъявив их зрителям, принялся переснаряжать магазин, не прерывая лекции. В отличие от тех же самых африканцев, которые были сами с усами и чуть ли не с детства знали, как обращаться с огнестрелом, мой текущий заказчик видел его впервые. Это было видно по бледному виду родственничка и испуганным глазам «подарка».

– Стандартный патрон пистолета ТТ калибра семь – запятая – шестьдесят два миллиметра. Состоит из гильзы с порохом и капсюлем и собственно пули. Гильза после выстрела выкидывается наружу – вон на полу валяются, можете изучить. Пуля снаружи покрыта оболочкой, внутри – свинец и стальной сердечник для лучшей бронепробиваемости. Пробивает примерно вот такой слой дерева. – При этих словах раздвинул большой и указательный пальцы как можно шире и довольно ухмыльнулся в широко раскрытые от удивления глаза владелицы шикарной кормовой части, вызвав чуть ли не капанье яда. – Для перезарядки необходимо передернуть затвор или, как в нашем случае, просто вставить новый магазин и спустить задержку. Пистолет сам становится на нее после израсходования последнего патрона.

Громкий металлический щелчок, с которым затвор стал на место, поставил замечательную точку в моей речи, после чего я протянул пистолет рукоятью вперед заказчику для изучения, сделав небольшое уточнение, связанное в первую очередь с безопасностью:

– Предохранителя от случайного выстрела нет, поэтому не ронять и, самое главное, не носить со взведенным курком и патроном в стволе за поясом или в кармане брюк: можно отстрелить самое важное.

После этой фразы не пришлось даже ехидно подмигивать – так и не представившийся «подарок», как по команде, послушно запунцовел.

– Отличное оружие, – осторожно сказал он, беря в руку пистолет и внимательно его рассматривая. – А насколько оно эффективно против защитной магии?

Хороший вопросец – признаться, он меня самого давно мучил. Ну как давно? С тех пор как пули не смогли причинить вреда призраку.

– Не знаю, – был вынужден сознаться я: вводить клиентов в заблуждение – вернейший способ торговцу оружием отправиться в мир иной. – Против колдунов лично я ни разу его не применял, их в моем мире вообще маловато. Но, судя по опыту тех, кто этим занимался, от дыры в организме маги умирают точно так же, как простые смертные.

– Это так, – кивнул чародей, осторожно целясь в выбранный мишенью конец коридора. – Мгновенно исцеляться способны немногие, равно как и оставаться по эту сторону грани жизни со смертельными ранами. Но вот поставить между собой и летящей стрелой щит может каждый второй ученик чародея.

И с этими словами он, подвесив пистолет прямо на воздух, замахал руками как человек, отгоняющий от лица добрую дюжину пчел. Воздух перед ним немедленно засветился, и в нем появились очертания вогнутой полусферы, которая неспешно поплыла от него в конец коридора. И стоило ей удалиться метров на пятнадцать, волшебник вернул пистолет в ладонь и открыл огонь.

Стрелял парень конечно же плохо. Но отнюдь не безнадежно. Руки у него явно были цепкие, да и промахнуться с такого расстояния мимо цели такого размера – это надо уметь. Свинцовые пилюли, проходя через мерцание, сильно искажали свою траекторию, моментально рикошетя в стены и пол. Но через это странное образование, которое так хотелось назвать силовым полем, они все-таки летели.

– Хм! Ничего себе бронежилетик! А если мы его вот так?!

С этими словами я подхватил «укорот» и, развернувшись к мерцающему магическому щиту (а это стопудово был именно щит, и именно магический), поудобнее встав, откинул приклад, передернул затвор и, прицелившись в центр этой мерцающей хрени, заорал, вызвав радостную, искрящуюся удовольствием и наслаждением улыбку на лице призрака: – Разбегайтесь, сукины дети!!!

Конечно, мысль снарядить первый «показательный» магазин трассерами казалась мне еще час назад довольно приличной. Нет, даже скажу больше – она казалась мне просто великолепной. Но жестокая действительность внесла свои коррективы… впрочем, эта сволочь всегда так делает.

Феерический эффект из длинной очереди на весь магазин, да еще и трассирующими пулями, добил всех присутствующих. Призрак даже расплылся и потерял очертания от удивления. Родственник – осел на пол с открытым ртом и выпученными глазами. Ну а зажимающая уши привереда женского пола просто выпала в обморок. Куда за ней с большим удовольствием последовал бы ваш покорный слуга, если бы не чудовищное усилие воли и полное охренение. Извиняюсь за столь сумбурное описание произошедшего – сейчас объясню подробнее.

Все дело в том, что пули калибра пять – запятая – сорок пять сами по себе довольно хорошо рикошетят – гораздо сильнее, чем пули ТТ. А тут еще трассирующие – они гораздо легче обычных и в связи с этим рикошетили от находящейся неподалеку стены за милую душу. И вот теперь представьте себе такую картину: стоит идиот – по-другому я назвать себя просто не могу – и с расстояния меньше двадцати метров лупит длинной очередью из «укорота» в бугристую каменную стену, выбивая клубы дыма и куски щебня, расцвечивая при этом содержимое зала мертвенным светом хлещущей из ствола струи зеленого огня. Пресловутый магический щит эта струя прошила только так, заставив его дополнительно засверкать всеми цветами радуги и подозрительно замерцать. Вроде ничего страшного? Угу – хренушки! Добавьте сюда месиво из пыли, кусочков камня и беспорядочных хаотичных росчерков трассеров, разлетающихся во всех возможных направлениях, превращающих пространство за щитом в месиво из свинца, огня и стали. И если бы не этот щит, за устойчивость которого я уже чуть ли не был согласен расцеловать родственника, – на этом показ возможностей современного оружия и закончился бы в связи со смертью демонстратора. А так – потеряв скорость и неспособные пробить изнутри поверхность мерцающей полусферы, трассеры уходили во вторичный рикошет, добавляя хаоса в и так не особо спокойное пространство за созданным магом щитом.

Эхо выстрелов гуляло по коридору, а я в состоянии легкого охренения от такой демонстрации стоял как столб.

– Демон! – сказал севшим голосом родственник, который, сидя на полу, наверняка чертовски холодном, что-то рассматривал.

– Да, это вам не лук со стрелами, – сглотнув, попытался я развить эффект от своего имущества, но наткнулся на разгорающийся гневом взгляд родственника. В прямом смысле: глаза у него светились, и под их прицелом мне стало ощутимо теплее… И я предусмотрительно заткнулся. На всякий случай перезаряжая автомат.

– Хорошо, что надел кольчугу. – Судя по всему, родич был зол, как русский прапорщик, у которого рядовые разбили ящик водки. – Если бы не она – пылать бы тебе, Олаф, ярким пламенем с твоей громыхалкой. Синяк в полгруди я стерплю. Но вот за кровь ты бы заплатил жизнью.

На его ладони, вытянутой в мою сторону и покрытой легкой сеточкой электрических разрядов, лежал смятый кусочек металла. Пуля. Видно, она все-таки пробила щит. Или пролетела над ним. Или под. И попала прямиком в брюхо чародею, заставив его усесться на пятую точку. Рикошет – это, конечно, не прямое попадание, но все равно приятного мало, ощущения должны быть сравнимы с хорошим пинком.

Я открыл рот. Закрыл. Мысленно пообещал поставить в церкви самую большую свечку, которая у них там найдется, за свое здоровье. И лишь потом спросил:

– А что с девушкой?

Припадочная, на этот раз, без сомнения, по-настоящему лишившаяся сознания, действительно оказалась эльфийкой. Я хорошо разглядел характерные уши, когда маг сунул ей под нос какой-то здешний аналог нашатыря, который извлек из своего пояса, на коем оказалось не меньше десятка кармашков. Ран на ней мы втроем (призрак тоже подключился) не нашли. Хотя хорошо искали. Если бы притворялась, точно начала бы рефлекторно отбиваться от трех мужиков, пусть один из них вроде как и мертвый, активно теребящих ее одежду и щупающих тело – довольно соблазнительное, надо сказать.

После окончания поисков всей мужской компанией уселись прямо на холодный каменный пол и, облокотившись друг о друга (во всяком случае, живая часть компании), дружно, не сговариваясь, выдохнули. После чего я привычным жестом извлек из нагрудного кармана фляжку и, открутив крышку, сделал приличный глоток. Прокатившаяся по пищеводу огненная волна хорошего ирландского виски заставила меня в наслаждении прикрыть глаза и чуточку обмякнуть телом. Не глядя передав родственничку фляжку и вызвав этим громкий зубовный скрежет дедули-призрака (видимо, при жизни тот еще келдырь был), я усталым тоном спросил, подождав для приличия, когда родственничек оторвется от фляжки:

– Зовут-то тебя как?

– Аксимилиан. Боевой маг ордена Железной Волны четвертого круга посвящения.

– Солидно, – оценил я прозвучавшую характеристику. У самого-то титулов нет… с моей профессией только один вариант и возможен: «Разыскивается…» И его мне на фиг не надо.

– А то. Мне же еще и семидесяти нет, а до магистра магии всего один шаг остался.

Сколько ему?! Шестьдесят с хвостиком, если не врет, а на вид меня моложе… Хочу быть магом. Хочу. А то и сорока нет, а уже радикулит имеется, и реакция совсем не та, что в двадцать. Нет, торговлю с этими родственничками развивать точно надо, и не только накрывшиеся сделки и висящие на хвосте киллеры тому причина. Жизнь моя – одна из немногих на свете вещей, которыми я очень дорожу. И если открываются такие хорошие перспективы ее продлить, то полным дураком я буду, если не воспользуюсь.

Примерно такие мысли пробежали в моей буйной голове, когда, неудобно скособочившись, я протянул за свое плечо руку для рукопожатия:

– Олаф, торговец. Приятно познакомиться.

Глава 4

Некоторые недобросовестные историки отрицают тот факт, что основной удар Зла во время Катаклизма был нанесен именно на бывшую столицу империи, превознося таким образом опустошение и страдания, выпавшие на их родные города и местности. Но вот из этих описаний происходящего видно, что удаленные местности просто не познали того ужаса и боли, который был ниспослан Светоносным за тяжелые грехи наши. Ведь, погрязнув в пороке и разврате, забыв наущения божии и отринув от себя церковные запреты, купающееся в искусе население столицы само призвало на себя кары неминучие.

(Комментарий святого отца Гинарика, старшего над писцами монастыря пресвятого Канлера Всепрощающего)

Призрак бранился, кричал, называл монахов разными нехорошими словами и обещал устроить им принудительный целибат, введя законом обязательное кастрирование священнослужителя, пойманного в борделе. С немалым трудом нечестивый дух был изгнан, но на следующую же ночь вернулся и делал это на протяжении без малого недели. С нетвердыми в вере братьями были проведены беседы, в которых они признали слабое совпадение злокозненной внешности нежити и святого Канлера Всепрощающего случайностью. В течение месяца монастырь покинули двадцать семь человек, причем большая их часть отринула служение церкви.

(Отчет нового настоятеля иероманаха Фелсью, до последнего месяца занимавшего должность ключника при складе с провизией, высшим иерархам церкви)

Аксимилиан, городской маг

Этот Олаф все-таки оказался вполне нормальным парнем. Во всяком случае, когда не держал в своих руках этого своего артефактного оружия, а занимался какой-либо более мирной деятельностью вроде попыток уладить дело миром с Селес, которая, очнувшись от болевого шока, вызванного воздействием жуткого грохота на тонкий эльфийский слух, и проведя ревизию своего тела, обнаружила, что к нему прикасались, причем очень даже активно. И виновником произошедшего, а значит, и тем, кто должен заплатить за ущерб, она назначила иномирца. После чего принялась активно строить ему глазки и пытаться завладеть одной из этих крайне опасных штуковин. Но родич на провокации не поддавался и оружия из рук не выпускал, отделываясь от перворожденной длинными лекциями о принципах работы столь занятных механических устройств. Но упорная девушка не сдавалась и активно пыталась завладеть хотя бы одним экземпляром оружия. И ее напор не оставлял сомнений в том, что это ей удастся, причем скорее рано, чем поздно.

Я даже почти простил Олафу, попавшему в правильную осаду, устроенную ушастой, то, что он меня едва не прикончил побочным действием этого автомата, – в начале орденских тренировок бывало и похуже: молодые маги, не очень умеющие контролировать свой дар, крайне опасны для самих себя и окружающих.

За всем этим действом наблюдал призрак «папочки», зависший на небольшом расстоянии от разложенного оружия и этой сумасшедшей парочки. И вид он имел задумчивый, даже очень. При первом взгляде на его погруженное в думы лицо у меня почему то екнуло сердце, и в голове начали шевелиться подозрительные мысли, неразрывно связанные с возможными проблемами для меня любимого. Ведь просто так старый король не хмурился бы. Еще при жизни он зарекомендовал себя хитрым лисом, продумывающим каждый шаг и его последствия. И если уж он начинает недовольно хмуриться, то, значит, у нас проблемы, причем большие. Аккуратно обойдя резвящуюся парочку, я приблизился к призраку и уже хотел было задать вопрос, как тот развернулся в мою сторону и спросил:

– Почему золото нежелательно? Чем ему золото-то не угодило? Да я всю сознательную жизнь его копил, и мой отец, и дед! Чем ему золото-то не нравится!!! Они там что, в своем мире, зажрались, что ли?!

– Ценность каждой вещи зависит от многих причин, – пояснил я ему, припомнив свою бурную молодость, когда в обсуждении цен на те или иные припасы в разных концах страны, а также их составляющих, прошло немало времени. – Наверное, там, откуда пришел Олаф, богатых шахт хватает.

– Да нет, – вздохнул родич и сделал спиной вперед шаг ко мне, явно опасаясь оставлять без внимания Селес, хищно нацелившуюся оборвать с его увешанной различными предметами фигуры хоть что-нибудь. Обращению с боевыми артефактами ее явно не учили, иначе эта девушка точно не рискнула бы столь явно выражать свои желания: мало ли, вдруг какое-нибудь оружие оборвет ее жизнь, сработав в ответ на уловленные эмоции. – Просто реализовать золото, особенно большие его объемы, мне будет довольно сложно. Камни, конечно, тоже сбывать рискованно, но их хотя бы переплавлять не придется.

– А зачем портить готовые монеты? – удивился призрак.

По лицу Олафа пробежала целая гамма чувств – начиная от удивления и заканчивая раздражением. После чего он глубоко вздохнул и принялся объяснять призраку прописные истины. Видимо, все-таки пребывание в виде эктоплазменного сгустка влияет на мышление, и скорее всего не особенно положительно.

– Дед, ну и как я, по-твоему, буду объяснять происхождение иномирных монет? Рано или поздно на меня выйдут, как ни запутывай следы. И вот тогда я превращусь в живую открывашку для правительства или крупного мафиозного клана. Тебе это надо? Поверь, договориться по-родственному с ними не удастся. А по поводу золота – в моем мире слишком хорошо знают, чем отличается по микропримесям золото из всех известных месторождений в мире. И твое золото, дед, как ты смог бы догадаться, явно не из рудников моего мира. Вот поэтому мне и придется в крайнем случае не только заниматься переплавкой золотого хлама, но и разбавлять его значительным количеством золота моего мира, во избежание определения происхождения слитков. Как я тебе уже рассказывал, проблемы финансового плана из-за потерянных не по моей вине двух крупных грузов оружия у меня в том мире уже есть. Так что не надо вешать мне еще головную боль в виде иномирового золота. И так голова болит.

После чего Олаф крепко схватил ручку эльфийки, подбиравшуюся к чему-то круглому и ребристому на его поясе.

– Это трогать опасно, девочка, – наставительно сказал он. – Сдетонирует.

– Но должна же я получить хоть что-то в обмен за испорченную рубашку, – капризным гоосом избалованной девчонки заявила Селес, принимая совсем не по-детски кокетливую позу и призывно хлопая глазками.

Нет, все же какой демон заставил меня тогда делать тот проклятый суп из златолиста? Ведь не было бы его – может быть, и этой молодой, пусть физически и вполне уже развитой во всех без исключения местах, перворожденной рядом со мной не стояло. Ну и что, что она моложе меня всего-то лет на двадцать, а значит, по человеческим меркам, старуха? Для остроухих до войны Хаоса этот возраст был еще детским. Это сейчас они в связи с большими потерями своей расы вынуждены считать соплюшек, которым не исполнилось сотни, вполне годящимися для того, чтобы быть самостоятельными, а значит, и искать на свои прелестные задницы приключений и, как следствие, рожать.

– Да уж, тебе мало иметь золото, надо еще и объяснить, откуда оно взялось, – вздохнул мертвый король. – М-да, проблема… И как ее решать, я представляю плохо – ни с чем подобным мне сталкиваться не приходилось. Кстати, а сколько все-таки нужно золота, чтобы разделаться с теми долгами? Несколько больших слитков в сокровищнице лежало, могу и одолжить их по-родственному – сам понимаешь, если тебя в твоем мире убьют, то это здорово расстроит наши планы.

Олаф после такого предложения практически ушел в себя и полностью прекратил отвечать на внешние раздражители в виде мельтешащей вокруг эльфийки. Видимо, математические расчеты были довольно сложными. Поэтому в какой-то момент, когда Селес на полном серьезе принялась подпрыгивать перед лицом иномирца в попытке привлечь его внимание, он, не отвлекаясь от дум, подхватил один из принесенных с собой артефактов – к слову, самый длинный и громоздкий – и, не говоря ни слова, кинул его в эльфийку, никоим образом не заботясь о том, поймает она или не поймает эту тяжелую железку или деревяшку, – в артефакте органично сплелось и то, и другое.

Сдавленный всхлип, выбитый ударом подарка из легких эльфийки, умудрившейся чуть ли не в прыжке поймать оружие, заставил меня обеспокоиться целостностью ее ребер – конституция эльфийского народа никогда не отличалась монументализмом, и такой удар мог спокойно сломать этой дуре что-нибудь. Но не успела Селес разогнуться, как Олаф произнес фразу, вогнавшую папочку, да и меня, если уж честно, в полную прострацию:

– Примерно мой вес. Может, чуть больше.

Я открыл рот. Я закрыл рот. Слов, чтобы выразить обуревавшую меня гамму чувств, не было. Жалованье городского мага составляет полсотни золотых монет в месяц. И это большие деньги. Очень. На них можно деревню купить. Маленькую. Ладно-ладно, хуторок. Но если его не тратить примерно с полгода, то правда на деревню хватит. Или, как в моем случае, на книгу. В башне уже почти сотня фолиантов скопилась, на зависть иным библиотекам: я предпочитаю экономить на еде и прислуге, но не на знаниях, которые также весьма ценны. И это, если перевести в звонкое золото, едва половина веса от столь крупного мужчины, как Олаф. А богаче меня люди конечно же имеются. Но мало. Очень мало. Этот торговец наделал себе просто чудовищных долгов. Вот я не я буду, если тут каким-нибудь образом женщина не замешана. Только эти умильные создания умудряются пустить на ветер такие деньги, а потом сами же искренне недоумевают, как это у них получилось. А Олаф – человек серьезный, сразу видно.

– Немалая сумма… – Все же мертвый король, почти ставший императором, владел и большим количеством сокровищ. – В моих тайниках столько нет, вот разве что в здании казначейства порыться – там и побольше будет, но там демоны…

– Кстати, а почему они сюда не суются? – Эльфийка оторвалась от подарка, который успела рассмотреть во всех подробностях, обнюхать и даже, кажется, попробовать в одном месте на вкус. – Это ведь столица… их тут должно быть как грязи.

– Дворец освящался и укреплялся против порождений зла и нижних миров столетиями, – пожал плечами призрак. – А прямо напротив него стоит собор слуг Светлого Господина, в котором, помимо прочего, покоятся мощи нескольких святых подвижников и регалии верховного жреца… вместе с трупом их последнего хозяина. Помнится, эти святоши смогли продержаться в осаде сил Хаоса, пока у них не кончились припасы, а алтарная зала вроде бы до сих пор не осквернена. Часть этой силы мешает тварям и здесь. Не то чтобы они не могли сюда пробраться, но им тут очень неудобно. Они слабеют и чахнут, а значит, становятся легкой добычей для сородичей, едва выберутся из защищенной святой магией территории… М-да, но все же столько золота… У меня столько нет. Здесь во всяком случае. Придется придумать что-то еще, хотя, как мне кажется, есть неплохая идея! Знаешь, сынок, а ведь если ты будешь созывать под свои знамена людей, тебе тоже нужно будет как-то обосновать появление больших количеств золота. Да и слава не помешает… Я предлагаю дракона.

– Чего? – удивился я.

– Убить дракона, – ахнула эльфийка. – Как… как… как в легендах! Я просто обязана в этом участвовать, слышишь?! Обязана!

Аксимилиан. Идиот, которого угораздило связаться с семейством властолюбивых эльфиек

– Слушай, как это все понимать? – устало спросил я Селес, едва портал, открытый призраком при помощи одного из имеющихся в его распоряжении артефактов, созданных еще при жизни короля придворными волшебниками, закрылся. – Перед Олафом или призраком ты могла сколько угодно корчить любопытную дурочку… но ведь на самом деле ты такой отнюдь не являешься. Мы разговаривали с тобой не так уж долго, но несоответствия в твоем поведении до и после появления моего папаши, чтоб ему гроб духонепроницаемый сколотили, не заметить было просто невозможно. А уж это твое желание выклянчить себе огнестрельное оружие… Знаешь, мне показалось, что родичу пришлось отдать его тебе буквально под угрозой изнасилования.

– Неоднократного и в особо извращенной форме, – хмыкнула девушка и удобно расположилась на ближайшем кресле. – Ладно, Аксимилиан, давай поговорим начистоту, тем более что выбора у меня особого нет и я это прекрасно понимаю. Так уж получилось, что смерть Асанты я почувствовала, находясь в дороге по своим делам недалеко отсюда. Если честно, приучала племянников к большому миру и как раз намеревалась поселиться вместе с ними на месяц-другой у сестренки, чтобы дать им представление о человеческих городах.

– Вы же с ней вроде в ссоре! – уточнил я не очень, впрочем, уверенно. Ведьмочка вполне могла и примириться с ушастыми родственниками так, чтобы я этого и не заметил.

– С чего вдруг? – удивилась девушка. – Отец с Асантой не разговаривают… не разговаривали, что да, то да, но на других это не распространялось. Так вот, когда я почувствовала смерть сестры, то, естественно, решила найти тех, кто в ней виновен.

– Законное желание, – согласился я с ней и про себя добавил: «А заодно твоя прямая обязанность как ближайшего к месту трагедии кровного родственника. Проигнорируй ты ее гибель – и старейшины тебя не поняли бы. Узнать, что стряслось и каковы причины, а также стоит ли карать обидчиков или хотя бы попытаться это сделать, – твой законный, по многочисленным священным кодексам остроухих, долг».

– Вот-вот, – кивнула девушка и продолжила: – Выяснить, что ее убил ассасин, который охотился на городского мага в момент, когда она у него гостила, было несложно. Естественно, тебя было решено допросить… М-да, а вот тут и начались проблемы.

– На такую должность за красивые глаза не ставят, – хмыкнул я, вспомнив неудачное нападение ушастых «следователей».

– На такой должности боевые маги обычно не сидят, – так и не пожелала сознаться в глупости своего поступка девушка. – И вот тут-то начались проблемы. Как оказалось, моя тихоня-сестра вовсю крутила шашни с единственным уцелевшим наследником Канлера Великого, который намеревается забрать себе папашино наследство, то есть все близлежащие земли. А я, дура этакая, без малейших сомнений вляпалась в самый центр готовящейся борьбы за власть и узнала слишком много, причем слишком быстро. Вот и начала, как только сообразила, в какое дерьмо попала, задницей крутить, чтобы хотя бы сразу не убили. Король – он и живой-то милосердием не отличался, а уж сейчас… удушил бы он меня стоило бы тебе или этому варвару из иного мира хоть малейший знак подать. А ты бы потом и родичей спокойно перерезал. И был бы в своем праве. Свидетели-то их стрельбы в тебя боевым оружием обязательно нашлись бы.

«Это могло быть, – мысленно согласился я с нею, – если бы я был более… расчетлив. К счастью или несчастью, хладнокровно убить женщину, тем более молодую и симпатичную, я действительно не могу. Без особой причины, по крайней мере. А вот засунуть ее куда подальше, к примеру, в руины столицы или к Олафу в другой мир на годик-другой, – это очень даже можно. Если ты сейчас меня не убедишь в том, что этого делать не стоит».

– А дальше я начала думать, как избежать проблем, – продолжала рассказывать девушка. – Что убивать меня вы не будете, я поняла довольно быстро. Но оставались и другие способы сохранить тайну. И у меня возник план. Ты, Аксимилиан, намереваешься вернуть себе трон, так? Что ж, я буду тебе в этом помогать.

– Велика помощь! – хмыкнул я. – Селес, не сочти мои слова окорблением, но у тебя из достоинств только смазливая внешность. И все! Твои боевые навыки… в сравнении с обычным человеком – велики, не спорю. Но ты не маг и не мастер меча. Или лука.

– Не спорю, – кивнула моя собеседница. – Но только я и моя покойная сестра имеем одно очень хорошее качество. Наш отец – знатный эльфийский лорд, наследник древнего рода и представитель Старшей Знати. За такой королевой, да против монстров, заполонивших наши земли, ради богатства и славы с охотой пойдут почти все перворожденные, исключая разве что правящую элиту. И воины. И маги. Да, их будет немного, но каждый из них будет мастером. Ведь именно на это ты рассчитывал, когда начал роман с Асантой? Или она сама вышла на тебя? Мужчины вашей династии – известные бабники и властолюбцы: если им предложить смазливую мордашку, в дополнение к которой прилагаются луки нашего народа, то отказавшихся не будет. А сестренка всегда мечтала пробиться наверх и прыгнуть ради этого в постель к принцу, тем более настолько симпатично выглядящему, не постеснялась бы. Что, судя по всему, и проделала. Ну хоть умерла счастливой.

– В твоих рассуждениях правильно все, за исключением предпоследнего, – поправил я эльфийку. – У нас с твоей сестрой ничего не было.

– Не смеши меня, – фыркнула она. – Можно подумать, после супа из златолиста вы стали бы о поэме беседовать. Угу. Это после единственного ненаркотического афродизиака, действующего на перворожденных-то? Не надо вешать мне лапшу на уши. Они у меня хоть большие и острые, но не до такой степени. Суп из златолиста потому и считается кушаньем королей, что никто больше его себе позволить не может. Все, если это растение находят, для собственного употребления используют, ибо чародеи ценят его как основу эликсира, увеличивающего их магическую силу, а ни одна дама нашего народа, сколь бы ни была крепка ее воля, после этого зелья отказать кавалеру не может просто физически.

Срочно слить это зелье в гермитичную флягу и запрятать подальше. Надеюсь, оно от времени не портится? Если подумать, все компоненты природные… демон! Значит, может стухнуть. Срочно заказать у артефакторов тару, в которой содержимое не может испортиться. И выпытать у того травника, где он это сено нашел.

– Ты о чем задумался? – прервала мои грезы о массовом совраще… налаживании международного общения Селес.

– О том, зачем тебе эта штуковина, – кивнул я на сжимаемое девушкой в руках оружие.

– Отцу предъявить как доказательство, – пожала плечами эльфийка. – Без него он в сказки о том, что сестра умудрилась сама стать королевой, ну возлюбленной кандидата на престол, по крайней мере, не поверит. А если продемонстрировать ему мощь подобного артефакта, папа начнет собирать своих вассалов и созывать всех желающих позвенеть клинками. При условии, конечно, что его дочь сможет стать императрицей. Живая, естественно. Ради чувств погибшей он, конечно, тебя поддержит, но исключительно морально.

– О как! – хмыкнул я, поражаясь наглости остроухой и еще раз пробегаясь глазами по ее фигуре. М-да, все-таки когда она говорила о том, что мужчины нашего рода не пройдут мимо такой девушки с таким приданым… была права. Демон! Кажется, во мне проснулась жажда власти. А это болезнь опасная, хоть и наслаждаться ею и ее плодами весьма приятно. – И ты согласна просто так прыгнуть в постель первого встречного и сочетаться с ним узами брака?

– Первого встречного принца, который скоро станет королем, а то и императором? Безусловно. Только родичей успокою – они, наверное, около твоей двери до сих пор стоят. И домой их отошлю. А дальше, если ты согласен, вернусь сюда. На ужин, что все еще стоит в соседней комнате. А там уж ты сам убедишься, насколько суп из златолиста… действенен.

– И тебя не смущает возможность погибнуть? Путь до трона очень и очень долог, и вымощен он будет костями.

– В нашем мире полно опасностей, – пожала плечами девушка. – Монстры, болезни, бандиты, несчастные случаи. Даже мой народ не живет вечно, и я готова рискнуть ради столь ценной награды. Люди, конечно, варвары, но отдельные представители вашей расы вполне симпатичны, пока молоды. А ты маг и привлекательным останешься столько же, сколько и я. Ну или почти столько же.

– Так вот, значит, чего ты так воодушевилась при известии о битве с драконом, – хмыкнул я. – Уже составила этот хитрый план и в мыслях видела себя императрицей? Вот только непонятно, зачем на Олафе-то висла в таком случае – пыталась в потенциальном супруге чувство ревности пробудить?

– А вдруг ты все же откажешь, – вздохнула сразу насупившаяся эльфийка. – Тогда придется искать другие варианты. К примеру, твоего ближайшего соратника. Молодого, влиятельного и из другого мира, которому в нашем обязательно потребуется поддержка… эльфийских мечей.

– Придется ему обойтись без нее, – притворно вздохнул я, мысленно прощаясь с холостяцкой жизнью. Если действительно на трон усядусь, все равно ведь нужны будут супруга и наследники. Так почему бы не озаботиться ими уже сейчас? Тем более что шансы занять место покойного короля с такой спутницей жизни действительно возрастут. – Я согласен на твой план. И тебя. Но пока тут никто еще не глотнул супа из златолиста, может, обсудим дело? Чувствую, потом нам будет сильно не до него. Как на дракона-то охотиться будем? И, самое главное, где его искать? Я с этими ящерицами-исполинами дела не имел ни разу, магия против них, сама знаешь, бессильна.

– Как – тут уж, скорее всего, Олафу виднее будет, – покачала головой девушка. – Его оружие механическое, насколько я поняла из пояснений, а не магическое, хоть и выглядит так, что сразу понимаешь: без хороших чар не обошлось. Значит, работать против властителя огня и небес оно будет. А вот с поисками этой твари проблем не возникнет. Как раз недалеко от моего родного леса в горах живет достаточно древний экземпляр, дракон Роткарррборобор, он был богатым и могущественным еще до войны Хаоса и пожрал немало эльфов за свою жизнь. Если мы сумеем добыть его голову, мои сородичи сильно зауважают героев. А нам того и надо.