Дело о счастливых ножках Гарднер Эрл

Глава 8

Перри Мейсон дождался, пока Брэдбери закрыл за собой дверь лифта, и подошел к телефонной будке.

– Что случилось? – На другом конце провода послышался негромкий, осторожный голос Деллы Стрит.

– А что такое? – в свою очередь полюбопытствовал Мейсон.

– Здесь два детектива.

– Все нормально. Скажи им, чтобы подождали меня, я иду.

– Шеф, вы в порядке?

– Конечно, в порядке.

– Ничего не случилось?

– Ничего такого, что бы обеспокоило тебя…

– Они подозрительные, – быстро и тихо говорила Делла Стрит. – Они слышат, как я говорю, и хотят прорваться к параллельному телефону… – Тут же громко и свободно она защебетала: – Не могу сказать, когда он будет. Думаю, позже. Если оставите свое имя, я передам ему, что вы звонили; или можете оставить телефон, и он позвонит вам, если будет такая необходимость…

– Нет, ничего не передавайте, – изменив голос, сказал Перри Мейсон и повесил трубку. Выйдя из будки, он остановился, закурил сигарету и задумался, разглядывая причудливые, расплывающиеся в воздухе синеватые клубы дыма. Потом вдруг многозначительно покивал, будто какая-то немаловажная идея пришла ему в голову. Вышел на улицу, поймал такси и поехал в контору.

Когда Мейсон туда вошел, он производил впечатление спокойного, довольного жизнью, беспечного адвоката, на часок сбежавшего от нудной конторской текучки и слегка пахнущего хорошим вином.

– Привет, Делла! – весело воскликнул он.

– Эти два господина… – начала она и повернулась к сидящим на стульях мужчинам. Один из них скинул пальто, его подтяжки были натянуты на жилет так, чтобы не перекрывать блестящий полицейский значок.

– Нам нужно поговорить с вами, – сказал господин со значком.

– О, – изобразив приветливую улыбку, воскликнул Мейсон, – из Главного управления, да? Прекрасно. Я было подумал, что вы очередные клиенты, а я так устал сегодня… Входите.

Входя в свой кабинет, Мейсон пропустил вперед детективов. Закрывая за собой дверь, он мельком увидел бледное, обращенное к нему лицо Деллы Стрит и подмигнул ей. Указав полицейским на кресла, он буквально распластался в своем глубоком вращающемся кожаном бегемотоподобном кресле, положив ноги на стол.

– Я вас слушаю, – сказал он.

– Я – Райкер, а это – Джонсон, – представился детектив со значком. – Мы занимаемся одним делом вместе с отделом по расследованию убийств.

– Закурите? – спросил Мейсон, протягивая через стол пачку сигарет.

Оба не отказались.

Перри Мейсон подождал, пока они выпустят по клубу дыма, и осведомился:

– Ну, парни, и что же?

– Вы приходили к человеку по имени Фрэнк Пэттон в «Холидэй Апартментс» на Мапл-авеню?

– Да, – согласился он, – я ездил туда, но мне никто не ответил. Там одна женщина привела полицейского и все рассказала: мол, слышала девушку, которая закатила в этом номере истерику. Я подумал, может, там происходили любовные разборки и мужчина не хотел, чтобы его беспокоили…

– Было совершено убийство, – веско сказал Райкер.

– Да? – удивился Перри Мейсон. – Я и сам потом слышал, что полицейскому удалось открыть дверь и он обнаружил убитого. У меня не было возможности выяснить детали. Мужчина лежал в комнате?

– Да, – ответил Райкер, – его нашли мертвым. Он лежал на полу в нижнем белье, халат наполовину надет. Удар нанесен кухонным ножом чуть выше сердца.

– Есть какие-нибудь зацепки?

– А почему вы это спрашиваете? – сурово поинтересовался Джонсон.

– Вы не так поняли, парни, – от души рассмеялся Мейсон. – Ничто меня с этим человеком не связывает… Я лишь хотел побеседовать с ним. Грешно говорить, но на самом деле меня его смерть не так и печалит…

– Что вы этим хотите сказать? – строго нахмурил брови Райкер.

– Вы можете все выяснить, поговорив с Карлом Манчестером, у окружного прокурора, – объяснил ему Мейсон. – Мы вместе работали по делу Пэттона. Я должен был выступить в качестве обвинителя, чтобы отправить негодяя за решетку.

– За что? – спросил Райкер.

– Мы располагали компрометирующими материалами, поэтому я явился к нему. Мне предложили выудить из Пэттона кое-какие признания, причем с подключением судебного разбирательства… Карл Манчестер дал мне на это свое «добро»…

– Изложите нам факты, – попросил Джонсон.

– Этот тип, – начал Мейсон, – делал деньги на девушках с красивыми ногами, естественно при этом отчаянно жульничая. Промышлял он в маленьких городишках. У него в помощниках ходили представители Торговой палаты, которых он совершенно чудовищно обманывал.

– Вы хотите сказать, что ему удалось перехитрить ребят из Торговой палаты? – спросил Джонсон.

– Конечно, а почему бы нет?

– Но ведь эти парни славятся своей хитростью, им палец в рот не клади…

– Это они так думают. На самом деле с ними как раз и играли разные шуточки. Если хотите знать, они чересчур тщеславны и недальновидны.

Райкер оценивающе посмотрел на Перри Мейсона:

– Ну вы и могучи…

– В смысле?

– Ваши услуги недешево стоят.

– К счастью, да.

– Ладно. Кто-то, видно, не пожалел денег, чтобы вы занимались этим типом?

– Конечно, но это не разглашается.

– Хорошо. А кто?

Мейсон покачал головой и лукаво улыбнулся:

– Ох, этот кто-то – капризный-капризный…

– Что вы имеете в виду? – спросил Райкер.

– Ладно, парни. Вы зарабатываете на жизнь, как и я. Вы спросили у меня то, что, возможно, хотели знать. Но это моя профессиональная тайна, как, например, у гинеколога или гадалки… Если бы это относилось к убийству, я бы еще подумал, но мои труды не касаются вашего дурацкого дела, – сказал Перри Мейсон, широко улыбаясь им.

– Однако здесь кроются мотивы убийства, – сказал Райкер. – У того, кто заинтересован засадить за решетку Пэттона и заплатил вам за это, есть, видно, серьезный повод для преступления…

Мейсон усмехнулся:

– Но не после того, как он заплатил мне тысячу долларов… Если бы мой клиент намеревался убить этого типа, он придержал бы свои денежки и не вознаградил меня так щедро, а сразу бы и убил…

– Да, это так, – согласился Джонсон.

– Мне кажется, я догадываюсь, кто вас нанял, – сообщил Райкер.

– Может быть, – ответил Мейсон, – но я вам все равно не скажу. Это профессиональная тайна. Вы не можете принудить меня давать показания, тем более заставить меня отвечать на вопросы. Но в этом деле сердечные страсти не замешаны!

Райкер уныло уставился на носки своих ботинок.

– Не уверен, что их нет, – сказал он.

– Нет – чего? – переспросил Мейсон.

– Сердечных страстей.

– Не сворачивайте с дороги, – сказал им адвокат. – Я даю вам шанс, парни. Я и так уже сказал вам, сколько мог, не разглашая своей тайны…

– Но ведь замешана девушка, не так ли? – не унимался Джонсон.

Перри Мейсон рассмеялся:

– Спросите об этом Манчестера…

Райкер угрюмо посмотрел на Мейсона:

– И вы даже не дадите нам зацепку?

Мейсон медленно проговорил:

– Райкер, я бы помог вам, но не могу назвать имя своего клиента, который доверился мне как адвокату и заплатил немалый гонорар. Не думаю, что это будет честно. Но я могу вам сказать…

Он замолчал, постукивая пальцами по столу.

– Продолжайте, – попросил Райкер.

Мейсон тяжело вздохнул.

– Девушка, да, из Кловердаля – последняя жертва негодяя. Ее имя – Маджери Клун. В настоящий момент она в городе.

– Где? – спросил Райкер.

– Я не могу вам это сказать.

– Ладно, дальше. – Джонсон был нетерпелив, словно гончий пес. – И что девушка?

– Я знаю о ней не так много. Но у нее есть возлюбленный, примчался за ней из Кловердаля – некий доктор Роберт Дорэй. Он остановился в «Мидуик-отеле» на Ист-Фолкнер-стрит. Совсем тронувшийся от любви славный малый. Уверен, что у него не было и мысли об убийстве, так он поглощен своими чувствами… Но если бы они пересеклись с Пэттоном, Дорэй задал бы ему отличную трепку!..

– Кажется, дело проясняется, – пробормотал Райкер.

Мейсон обратил к ним детски невинное лицо:

– Я говорил вам, что могу помочь, насколько допустимо. Шут его знает, парни, вы зарабатываете на жизнь, как я. На самом деле я никогда ничего не имел против полиции… Она заводит дело, насколько позволяют обстоятельства, а я иду в суд и уже там разбираю это дело по косточкам. Вот так. И если вы арестуете моего клиента, возможности отработать свой гонорар у меня не будет…

– Это верно, – согласился Райкер.

– А не можете ли вы рассказать нам еще что-нибудь о Маджери Клун? – спросил Джонсон.

– Делла, – вызвал Перри Мейсон секретаря, – принеси мне папку с делом о «счастливых ножках».

Девушка кивнула и минуту спустя вернулась с папкой.

– Пока все, – сказал ей адвокат.

Она вышла, несколько громче, против обыкновения, хлопнув дверью. Перри Мейсон достал из папки фотографию.

– Ну, парни, – сказал он, – вот снимок Маджери Клун. Думаю, вы узнали ее, если видели раньше?

Райкер присвистнул. Оба полицейских поднялись, чтобы поближе посмотреть фотографию, поскольку Мейсон держал ее в руке.

– Девочки с такими ножками всегда причиняют беспокойства! Держу пари, она замешана в нашем убийстве…

Мейсон пожал плечами.

– Вы не можете доказать это без меня, парни, – бодро ответил он. – Я получил гонорар за попытку «раскрутить» Пэттона. Теперь он мертв, и мне не придется больше им заниматься. Вы можете проверить все мои отчеты, связавшись с Манчестером… Вы бы лучше, вообще-то говоря, присмотрели за этим доктором Дорэем. Когда дело попадет в газеты, Дорэй решит, что его здесь ничто не держит, и укатит назад в Кловердаль.

– Я думал, он приехал за девчонкой, – сказал Райкер.

– Неужели? – поднял брови Мейсон.

– Разве вы не так выразились?

– Не думаю.

– А у меня создалось такое впечатление…

Мейсон вздохнул и, приложив руку к сердцу, сказал:

– Парни, вы ничего не сможете доказать без меня. Я рассказал вам все, что знаю, не нарушая, конечно, профессиональной тайны. Вы можете сидеть тут сколько угодно, но больше у меня для вас ничего нет!..

Райкер засмеялся и встал. Джонсон, помедлив, тоже поднялся, отодвинув кресло.

– Вы можете выйти здесь, – посоветовал им Мейсон, открывая дверь в коридор. И чем дальше отходили они от кабинета, тем неотчетливее различал Мейсон их отдаляющиеся шаги. Он захлопнул замок, подошел к двери, ведущей в приемную, открыл ее и, посмотрев на Деллу Стрит, улыбнулся ей.

– Что случилось, шеф? – хрипло спросила она.

– Убит Пэттон.

– Перед тем, как вы туда поехали, или после?

– Передо мной. Если бы его убили после, я был бы замешан…

– А сейчас?

Он покачал головой, сел на край стола, вздохнул и раздельно сказал:

– Этого я не знаю.

Она подошла к нему и положила свою руку на его крупную кисть.

– Вы можете мне рассказать? – грудным голосом спросила она.

– Перед тем как ты пришла сюда, мне позвонил Пол Дрейк и дал адрес Пэттона. Это на Мапл-авеню. Я поехал туда. Дрейк тронулся минут через пять после меня. У здания я заметил симпатичную бабенку, она как раз выходила. На ней были белое пальто, белая шляпка и белые полусапожки. А глаза под цвет фиалок – и такие испуганные! Я обратил на нее внимание, поскольку она выглядела виноватой и до смерти напуганной. Потом я поднялся, постучал к Пэттону, мне никто не ответил. Позвонил – ничего. Я подергал ручку, и дверь открылась.

Он замолчал, чуть подавшись вперед, а Делла мягко и успокаивающе слегка погладила его руку.

– Ну? – спросила она.

– Я вошел, – продолжал он. – Что-то показалось мне подозрительным. Это была гостиная. На столе лежали шляпа, трость и перчатки. Я заметил это через замочную скважину еще перед тем, как вошел. Поэтому я и подумал, что кто-то дома…

– Зачем вы туда вошли?

– Мне нужен был Пэттон. Он не отвечал ни на стук, ни на звонок и тем не менее находился дома… Я подумал: мало ли что…

– Продолжайте.

– В гостиной никого не было, но, когда я вошел в спальню, там на полу лежал Пэттон, мертвый. Его ударили большим разделочным ножом. Грязная работа.

– А как? – спросила Делла Стрит.

– Смерть наступила мгновенно, да, огромное отверстие, прямо в области сердца.

С ужасом, отразившимся в карих глазах, она тем не менее спокойно произнесла:

– Да, могу себе представить… И что потом?

– В другой комнате на полу я увидел кожаную дубинку.

– Но если его убили ножом, зачем тогда дубинка?

– Сам не могу понять. Все это странно.

– Вы известили полицию? – спросила девушка.

– Это сыграло бы против меня. Я стер отпечатки своих пальцев с дверных ручек. Я знал, что Пол Дрейк приедет минут через пять, и хотел уступить Дрейку, как профессионалу, возможность первым обнаружить тело. Я знал, что он сообщит полиции. Как только вышел из номера, я услышал, что открылся лифт и раздались голоса: женский повествовал о какой-то девушке, которая закатила в ванной комнате убитого истерику. И, судя по обращениям женщины, я понял, что она идет с полицейским. Я сразу сообразил, что может выйти. Меня увидят у номера, где убит человек, и, как бы я ни излагал всю историю, мне никогда не поверили бы. Не то что меня обвинили бы в этом убийстве, но быстро склеили бы версию, что один из моих клиентов убил, потом позвонил мне, а я скрыл доказательства или что-то в этом роде. Я представил, что люди, которые мне доверяют и которыми я занимался, могут быть замешаны в этом… После того как фараон увидел бы меня или выходящим из номера, или стоящим возле него, я никогда не смог бы защищать кого-либо, обвиняемого в убийстве, потому что судья все время держал бы в голове мой, хоть и недоказанный, сговор с клиентом.

– Что вы сделали? – спросила Делла, целиком поглощенная его рассказом.

– Мне пришлось сориентироваться: я должен был не попасть в расставленный рядом капкан… Я достал подходящий ключ из кармана и закрыл дверь – замок был легкий. Я притворился, будто никого не замечаю, и стал стучать в дверь. Полицейский наконец вышел из-за угла этого длинного, плохо освещенного тоннеля-коридора и увидел, что я кручусь у двери. Тогда я дважды нажал кнопку звонка. Потом с недовольной физиономией повернулся, чтобы уйти, и тут якобы увидел подошедших.

– Здорово! – воскликнула девушка.

– Да, все это ничего, но потом я совершил самую роковую ошибку.

– Какую? – спросила она, уставившись на него широко раскрытыми глазами.

– Я недооценил, насколько умен Дж.Р. Брэдбери.

– О, – облегченно вздохнула она, а потом покрутила пальцем у виска. – У него…

– Да, ты права!

– Нет, вы знаете, шеф, он очень странный… У него такой блуждающий взгляд, и ведет себя как мальчишка. Он предлагал мне сигарету, когда вы вышли, помните?

– Да.

– Он наклонился, чтобы зажечь сигарету…

– И попытался поцеловать тебя? – ревниво спросил Перри Мейсон.

– Нет, – с тихой улыбкой ответила она. – Даже смешно, я так и решила, да и сейчас так считаю, но что-то заставило его передумать.

– Что же?

– Не знаю.

– Может, он подумал, что ты расскажешь мне?

– Да нет, не то…

– И что он сделал?

– Он так близко ко мне наклонился, поднес спичку к сигарете, потом резко выпрямился и отошел в другую сторону. Он стоял и меня изучал, как живописец – натурщицу, словно он представлял себе, как меня рисовать… Это был какой-то особенный взгляд, впитывающий и вспоминающий. Он смотрел на меня и вроде не на меня…

– А потом? – спросил адвокат.

– Потом он вышел из этого состояния, рассмеялся и сказал, что лучше пойдет за газетами и портфелем…

– И ушел?

– Да.

– Кстати, куда он их дел?

– Оставил здесь.

– Он, уходя, сказал что-нибудь о портфеле?

– Нет, и не вспомнил…

– А куда ты дела его?

Она кивнула в сторону шкафа.

Перри Мейсон подошел к нему, открыл дверцу и достал добротный кожаный портфель и газеты. В глаза бросился разухабистый шрифт названия «Независимость Кловердаля» и почему-то дата выпуска газеты: два месяца назад.

– А ключ от шкафа есть? – спросил Мейсон.

– Да, у меня.

– Давай запрем шкаф, пока весь этот материал здесь…

– Может, лучше в сейф?

– Не думаю, что это так уж важно, но все-таки пусть лежат в закрытом шкафу.

Делла Стрит подошла к шкафу и своим ключом закрыла дверцу.

– Вы не закончили мне рассказывать о Брэдбери, – напомнила она адвокату.

– Ну, я увидел у здания ту девушку… Я почему-то решил, что она замешана в убийстве. Понял, что это Маджери Клун, и позвонил Брэдбери.

– Сказали, что Пэттон убит?

– Да, и расспросил его о Маджери Клун, ведь если это точно Маджери, мне предстояло действовать быстро, опережая полицию…

– Да, вам пришлось все выяснить у Брэдбери, а также что бы он хотел.

– Конечно.

– Да, я многое поняла из его разговора с вами…

– Ты вообще умница…

– Меня очень настораживает, что здесь что-то не так. Когда вы с ним говорили по телефону, он был абсолютно вне себя, казалось, вот-вот швырнет в стену аппарат… Он та-ак тяжело дышал, а глаза были такие огромные…

– Ну вот в принципе и вся моя история, – подытожил Мейсон.

– И как же теперь?

– Мне нельзя проговориться, что я был в комнате убитого. Если полицейские пронюхают, наверняка будут меня подозревать. Поэтому, дружок, моя история томится за закрытой дверью. Надолго ли?

– Разве не полиции предстоит распутать этот клубок?

– В этом я не уверен, но убежден в другом: Брэдбери будет опасным противником.

– Противником? Почему? Он же клиент. Почему он станет противником?

– В этом все и дело, – сказал Мейсон.

– Объясните!

– Девушка, выходившая из здания, была Маджери Клун. Она каким-то образом причастна к этому. Брэдбери сходит по ней с ума, он по уши в нее влюблен. И если она в этом замешана, его не волнует, кого принести в жертву. Он вытащит ее любой ценой.

Делла Стрит задумчиво прищурила глаза, потом вдруг опустила взгляд в свой блокнот.

– Вы случайно не ожидали звонка от молодой женщины, она должна была оставить свой адрес?

– Да, – ответил Мейсон, – это Маджери Клун. У меня еще не было возможности переговорить с ней о том, что случилось. Она была не одна.

– Как раз перед вашим приходом был звонок, и молодой женский голос сказал: «Просто передайте мистеру Мейсону, что я нахожусь в „Бостуик-отеле“, комната 408. Пусть проверит то алиби»…

– Это все?

– Все.

– Какое алиби?

– Не знаю. Я думала, знаете вы.

– Только одно лицо имеет в этом деле алиби, – сказал он. – И я уже проверял…

– Кто?

– Тэльма Бэлл. Она была со своим приятелем по имени Санборн, и я выяснил это мгновенно перед тем, как она с ним связалась, не дав им возможности сговориться…

– Может, это алиби она и имела в виду?

– Но я уже проверял его… – Мейсон, нахмурив брови, смотрел на Деллу, размышляя о чем-то, потом медленно покачал головой. – Это может значить только одно, – сказал он. – Я проверю все снова, лишь переговорю с Полом Дрейком. Он должен был видеть меня выходящим из отеля, где жил Пэттон, наверное, догадался, что произошло, и ушел в тень…

– Может, я вам еще понадоблюсь? – спросила Делла.

– Нет, иди домой.

Она надела шляпку и пальто, подошла к зеркалу тронуть пуховкой нос и нежно-розовой помадой подкрасить губы. А Перри Мейсон засунул большие пальцы в карманы жилета, расхаживая по приемной взад-вперед.

– Что такое, шеф? – спросила Делла, поворачивая от зеркала свою красивую каштановую голову.