Правильный пахан Серегин Михаил

– Да, превосходно, – вздохнув, отозвался хозяин дома.

Димыч видел, как страдает его дядя. Он понимал, что церковь для него – все! Храм Иоанна Златоуста был смыслом жизни батюшки Тимофея. Сам Дмитрий не принимал такого подхода к жизни, считая любую работу просто средством добывания денег. По его глубокому убеждению, только деньги делали человека человеком. К брату своей матери Димыч относился как к слегка помешанному на религии чудаку. Парень не понимал такого образа жизни. Сначала он исподволь попытался выспросить дядю о каких-то скрытых доходах, но тут же наткнулся на откровенное непонимание.

«Неужели дядька такой лох? Быть на таком месте и не подняться по жизни?!» – не раз задавал себе вопросы Димыч.

– А что, дядя Тимофей, – неожиданно заговорил племянник, – этот мужик – сосед наш новый?

– Да, – односложно ответил священник и сам спросил: – А что?

– Да ничего, – как можно равнодушнее отозвался парень. – Просто я подумал, что может он делать в вашем доме?

– Что ты имеешь в виду?!

– Ну так он же бывший уголовник, дядя Тимофей! Я его на пляже видел. У него тело все разрисовано, как у якудзы японского! Живого места нет!

– Дмитрий, – серьезно посмотрел на племянника хозяин дома, – есть заповедь божья: «Не суди, да не судим будешь!» Тебе она хоть о чем-нибудь говорит?

– Да я не о том. Я все понимаю, – гнул свою линию парень. – Просто вчера такое произошло, а тут этот странный сосед! И цепура у него – сейчас в Москве такие все бандюги носят. А церковь вашу, между прочим, не ангелы святые обчистили!

– Не кощунствуй! – гневно прикрикнул на него дядя и, только через некоторое время смягчившись, спокойно высказал свою точку зрения: – Зря ты на Григория Ивановича грешишь, он в бога верует! А такое дело, которое поганцы этой ночью учинили, верующий человек сотворить не мог! Да к тому же Григорий сам на храм жертвовал! Тысячу долларов дал и помочь обещал…

Тут Тимофей Петрович неожиданно осекся, будто сказал лишнего. Но молодой человек тут же уцепился за сказанное.

– Он помочь обещал? Чем он может помочь? – вопрос прозвучал риторически. Димыч спрашивал скорее сам себя, нежели отца Тимофея. – Он же не местный, кого он тут может знать?

– Это тебя не касается, – оборвал его рассуждения священник.

– Если только бабок отстегнет? – не замечая упрека, продолжал рассуждать племянник.

– Бабок ли, дедок – устало вздохнул настоятель церкви, – лишь бы похищенное вернули на место.

– Дядя, а что, похитители выкуп запросили? – Глаза паренька заблестели азартом. – Расскажи!

– Тебе-то зачем, заноза? – явно сдаваясь, нарочито сердито буркнул Тимофей Петрович.

– Может, мне чем удастся помочь тебе! – объяснил молодой человек. – Я уже со многими пацанами познакомился в городе. Может, кто из них что услышит или узнает.

– Нет, – покачал головой поп. – Григорий Иванович просил особо не распространяться о случившемся.

– Ну, просил так просил, – нехотя отстал племянник и, взяв со стола яблоко, пошел к себе в комнату.

Завалившись прямо в одежде на кровать, Димыч задумался.

«По всему видно, что сосед – мужик крутой! Наверное, дома у себя неслабой бригадой рулит! – рассуждал он, грызя спелое красное яблоко. – Но тут-то он один, бригады нет, девка только! Чем же он может помочь?!»

Тут в голове у Димыча золотым блеском сверкнула цепура соседа.

«Штуку баксов отвалил нашему попику! Повезло же дураку! – с завистью вспомнил он слова священника. – Только наш святоша чудаковатый ни гроша себе не отожмет, все на церковь свою пустит. Эх! Мне бы его возможности!»

Кинув огрызок яблока в открытое окно, молодой человек сложил руки в замок на затылке.

«Сколько ему этот урод разрисованный еще отстегнет в виде помощи? Денег у этого самого Григория Ивановича, что у дурака махорки!»

Димыч повернулся на бок и, блаженно щурясь, принялся мечтать о том, что когда-нибудь и у него будет столько же денег, сколько и у Григория Рублева.

Шоссе серпантином уходило в гору. Невзрачные серые скалы возвышались вдоль правой обочины дороги. Слева тянулись бесконечные заросли деревьев и кустарников.

С горы на самой окраине верхней Ялты был виден двухэтажный дом, совершенно типичный для данной местности. Окна на первом и втором этажах забраны решетками: по нынешним неспокойным временам ничего удивительного в этом не было. Каждый стремится обезопасить свое жилье как может, и это правильно!

Рядом с домом располагался небольшой каменный гараж. На втором этаже – две большие комнаты. В одной из них за столом сидела блондинка, та, которая руководила ограблением церкви Святого Иоанна Златоуста. Трое ее соучастников, включая водителя, тоже находились в комнате. Коренастый крепыш Тайсон с пультом от телевизора в руках перещелкивал каналы, явно нервничая. Цыган, наоборот, безучастно тасовал карты, открывая их по одной.

Щуплый водитель по кличке Клоун тоже находился в комнате. Он ходил из угла в угол, нервно затягиваясь сигаретой.

Одна лишь белокурая бестия была спокойна.

– Клоун, перестань перед глазами маячить, – потушив окурок в пепельнице, лениво обронила она.

На щуплого водителя банды этот приказ тут же подействовал. Он резко остановился, пробежался взглядом по комнате и, обнаружив в углу свободное кресло, плюхнулся в него.

Блондинка тем временем не торопясь достала из кармана бумажник, и три пары жадных глаз приковались к нему. Заметив это, женщина цинично хмыкнула и с выражением собственного превосходства на лице посмотрела на подчиненных. Такой самодовольный взгляд задел мужчин, но никто из них этого не показал. Только Тайсон нахмурился и на секунду отвел глаза. Обладатель фигуры боксера невольно сжал кулаки, но вслух сказать ничего не решился. Однако это действие не осталось предводительницей незамеченным.

– Цыган, подваливай! – объявила она, отсчитывая купюры.

Тот не заставил себя долго ждать и через секунду оказался у стола. Получив свою долю, он вернулся к оставленным было картам.

– Клоун!

Щуплый водитель с пачкой купюр в руках вернулся в свое кресло и принялся деловито пересчитывать полученные деньги.

– Тайсон, – наконец услышал здоровяк и вскоре тоже получил свое.

Клоун, сосчитав полученную сумму, прогудел:

– А остальное?

– Остальное будет, когда попа дожмем, как и договаривались, – бесстрастно, как будто шла речь об утреннем кофе, объявила блондинка и тут же попросила: – Перевяжи мне плечо.

Она, нисколько не стесняясь мужчин, сняла рубашку. Взглядам подчиненных предстала упругая грудь, покрытая ровным загаром.

Тайсон не выдержал и довольно заурчал, выказывая свое восхищение великолепным зрелищем. Блондинка отреагировала молниеносно. Переместившись к нему ближе за какую-то десятую долю секунды, она хлестким ударом внутренней части стопы в челюсть отправила Тайсона на пол.

Затем она резко развернулась в сторону Цыгана и вызывающе посмотрела на того. «Ты не хочешь проверить свои мужские силы?!» – спрашивал ее злой взгляд. Однако Цыган остался совершенно безучастен к произошедшему. Он так же молча грыз спичку и раскладывал свои карты.

Щуплый Клоун тоже не стал проявлять мужской солидарности. Он отвернулся от лежащего на полу здоровяка-боксера и отправился в соседнюю комнату за бинтом. Вскоре на столе стояло все необходимое, и водитель бригады, стараясь не коситься на два соблазнительных полушария с коричневыми небольшими сосками, то и дело плясавшими перед самым его носом, перевязывал женщине плечо. Блондинка пользовалась непререкаемым авторитетом в своей бригаде – это чувствовалось сразу.

Тайсон тем временем пришел в себя и, глухо ворча, вернулся в свое кресло. Он был единственным, кто осмеливался иногда бунтовать, и Шахине – а именно так звали между собой блондинку остальные – приходилось время от времени ставить его на место.

– Тайсон, – обратилась к нему дамочка, когда с перевязкой было покончено, а рубашка вновь надета, – тут один урка знатный к нам в гости пожаловал. По росписи видно, что сидел долго и грамотно. С ним еще какая-то кобыла малолетняя. Он около нашего попа трется. Узнай, кто он такой и что ему нужно, только сам не светись.

– Как? – все еще потирая ушибленную челюсть, спросил Тайсон. – Ты же ялтинская, посоветуй…

– На сиськи мои пялиться умеешь, а по делу сообразить не можешь, – презрительно бросила в ответ блондинка. – Менты деньги любят. А уж в курортном городе – и подавно.

Закончив нравоучение, она покопалась в сумке и достала ручку. Оторвав клочок бумаги, быстро черканула на нем номер.

– Позвонишь этому человеку в горотдел, скажешь, что от меня, – протянула она писульку здоровяку. – Он тебе поможет.

Тайсон схватил бумажку и, шевеля губами, прочел номер, фамилию, имя и отчество мента.

Димыч недолго скучал один. Едва начало темнеть, в окно раздался условный стук. Шустрый парень специально выбрал себе комнату так, чтобы она окнами выходила не во двор, а на улицу. Отец Тимофей не очень-то жаловал приятелей племянника, и тем приходилось пробираться к нему тайком.

Димыч закрыл дверь на шпингалет и отворил ставни. Он приветственно махнул рукой белобрысому приятелю и позволил ему и еще одному парню забраться на подоконник и проникнуть в комнату.

После этого приложил палец к губам и сотворил зверскую рожицу. Но приятелей наставлять не было нужды: они знали, что разговаривать нужно вполголоса.

– Как твой дядюшка? – первым делом поинтересовался парень с осветленными волосами. Тот самый, что больше других подкалывал Димыча на пляже. – Кондрашка его не хватила? Весь город только и говорит о том, что церквуху обнесли!

– А-а, – махнул рукой лидер компашки, – как был старым идиотом, так им и остался! Сегодня он мне сказал, что тот мужик, ну, который весь в наколках, с пляжа, ему штуку «зеленью» в качестве приношения дал!

Третий их приятель, ушастый парень примерно тех же лет с короткой, под ноль, стрижкой на кочанообразной голове, неожиданно присвистнул. До того его шокировало то обстоятельство, что кто-то так вот просто, за здорово живешь, мог пожертвовать на нужды церкви тысячу долларов.

– Тихо ты! – зашикали на него двое других. – Хочешь, чтобы батюшка Тимоша нас нагнал?!

– Падлой буду, повело от цифры, – отозвался паренек чуть сиплым ломающимся голосом.

– Неужели дядька твой себе не перетянет ничего? – поинтересовался белобрысый у Димыча.

– Не-а, – изобразив полное презрение на своем лице, отрицательно покачал головой Димыч. – Дядька лох, каких еще поискать нужно! Сам будет картошку одну пустую трескать и при этом нищим бабки раздавать!

– Да, с головой у него беда, – согласился белобрысый. – На таких деньгах сидеть и ничего себе не отжимать?! Непонятно просто!

– Откуда вы знаете, что он не отжимает? – неожиданно вмешался в разговор третий парень. – Так он вам и станет докладывать, на какие доходы живет!

– Да я сам недавно слышал, как ему такое дело выгодное предлагали люди! Бизнес-план у него на столе лежал. Я в Москве в одной конторе похожие бумаженции видел, а потом мне корешок продвинутый объяснил, что к чему! Так вот, дядечка мой бородатый от таких деньжищ из своей церквушки отказался, дебил! – уверенно закончил свою мысль Димыч. – Вот у соседа нашего бабки – сразу видно! Он чувак прикинутый, и цепь у него, как у сухогруза на якоре!

– Да, – вдруг вспомнил парень с осветленными волосами, – как там его племянница поживает? Пиликает на скрипке?! Ты еще не трахнул ее?

– Да-а, бикса что надо! – мечтательно протянул ушастый. – И титьки, и ножки, и мордашка – все на месте!

– Было бы у меня столько бабок, сколько у нашего соседа, я давно бы уже тянул ее во все дыхательно-пихательные, – презрительно оттопырив губу, заявил Димыч приятелям.

– Что ты имеешь в виду? – подозрительно прищурился блондинистый.

– А ты что, не доехал? – чуть насмешливо, по своему обыкновению, ответил вопросом на вопрос душа компашки.

Повисла пауза, и двое приятелей приготовились выслушать соображения своего вожака.

– Да никакая она ему не племянница! – объявил Димыч и победно посмотрел на корешей. – Станет такой продуманный чувак с собой по югам какую-то племянницу таскать!

– Ты думаешь?…

– Конечно! Снял себе соску малолетнюю и торчит с ней! Конечно, деваха с такой мордашкой недешево стоит, но ему-то все равно, если он по штуке баксов незнакомому попу запросто отстегивает!

– В натуре! – сразу оживился ушастый, и приятели вновь вынуждены были прицыкнуть на него. – Действительно, на хрена ему на юг с племянницей ехать?

– Да и к тому же, – продолжил Димыч, вспомнив пляжную обиду, – если это, как он сказал, племянница, почему тогда не дал мне с ней познакомиться? А я ведь и подойти не успел, как он сразу на дыбы поднялся!

– В натуре! – еще раз повторил ушастый и одновременно с белобрысым согласно замотал головой.

На некоторое время молодые люди замолчали, и в эту тишину неожиданно вплелись звуки скрипки – Катюша продолжила свои упражнения.

– Во наяривает! – перекосил лицо в циничной ухмылке ушастый. – Еще и арии ему гоняет!

– За хорошие баксы и я тебе на гитаре слабаю так, что только держись! – поддержал его белобрысый.

На некоторое время все замолчали, глядя на Димыча. Тот, казалось, забыл о приятелях и, мечтательно зажмурив глаза, развалился на кровати.

– Да будь у меня столько бабок, сколько у этого черта расписанного, тянули бы эту малышку уже давно хором. – Встряхнув головой, как бы отгоняя сладостное видение, Димыч вдруг резко сел на постели.

Ушастый первым не выдержал паузы и робко спросил:

– Димыч, ты кассету забрал?

– А-а, – делано-равнодушно вспомнил Димыч, как всегда, позируя перед приятелями. – Сейчас достану.

Он подошел к книжной полке и достал с нее завернутую в тонкий полиэтилен видеокассету. Осторожно развернув обертку, он бережно извлек из картонного футляра драгоценное содержимое…

«Ил-86» серебристой стрелой пробил облака. Ровно гудя моторами, самолет мчался вперед. Пассажиры, те, которые не спали, смотрели в иллюминаторы, любуясь красотами природы далеко внизу. Другие, будучи не столь рьяными ценителями красоты, потягивали из высоких бокалов коктейли и листали журналы.

В салоне VIP-класса один из пассажиров тоже смотрел в иллюминатор. Правда, задумчиво отсутствующий взгляд красноречиво говорил о том, что красоты раннего утра мало его интересуют. Человек размышлял о своих проблемах, а их у него было достаточно.

Салон VIP-класса отделан красным деревом. Казалось, не было таких услуг, которые вам не могли бы тут предложить: бар с напитками на любой выбор, отменная кухня ресторана, персонал, готовый тут же отреагировать на малейший чих элитного пассажира. Огромных размеров телевизор «Хитачи» сейчас был выключен. Засоркин Лев Валентинович хотел поразмышлять в тишине. Четверо его телохранителей почтительно сохраняли молчание, лишь иногда переговариваясь вполголоса между собой.

По случаю летней жары приятель Крытого был без пиджака, в белоснежной рубашке с короткими рукавами. Но галстук неизменно оставался при нем, как бы подчеркивая, что Лев Валентинович человек очень значимый и всегда серьезный.

Он сам всегда старался придерживаться строгого стиля в одежде, что немало помогало в делах и не давало расслабляться людям вокруг него. Была и вторая причина подчеркнуто стильного поведения бизнесмена Засоркина. С недавних пор, особенно когда он был признан, как принято выражаться, в верхних кругах, Лев Валентинович неожиданно стал стесняться своего зоновского прошлого. Ему постоянно казалось, что леди и джентльмены голубых кровей смотрят в его сторону с плохо скрытой насмешкой.

Поэтому Засоркин старался по возможности окружить себя невообразимой роскошью. Если машина – то самая крутая, если офис – то на Тверской и отделан так, что его можно перепутать с президентским дворцом. Причем соблюдать этот принцип Лев Валентинович старался абсолютно во всем, начиная с заколки для галстука.

Для того чтобы удовлетворить все свои потребности, нужна была колоссальная сумма, а потому Засоркину приходилось много работать.

Вот и сейчас Лев Валентинович был погружен в размышления о текущих делах.

Появилась стюардесса в белоснежной блузке и короткой синей юбке. Она продефилировала по салону на своих умопомрачительно стройных ножках и обнажила в улыбке крупные ровные зубы.

– Лев Валентинович, ваш коктейль, – сладким голоском проговорила девушка.

Телохранители пригвоздились к девушке обалдевающими взглядами и на мгновение даже забыли о существовании своего босса.

На их квадратных суровых физиономиях отобразилось нечто подобное человеческому восхищению.

Сам Засоркин ответил стюардессе небрежным кивком и рассеянной улыбкой. Приняв свой кампари, он сделал небольшой глоток. Едва он снова поднес бокал ко рту, как зазвонил сотовый. Лев Валентинович досадливо поморщился и отдал бокал одному из своих «быков».

Спутниковый аппарат высветил номер абонента на табло.

Человек в очках посмотрел на него и заметно помрачнел. В другой раз он непременно бы выругался, но сейчас сдержался. Лев Валентинович в последнее время старался избегать крепких выражений, а тем более в присутствии такой красивой женщины.

– Слушаю, – сухо бросил он в трубку.

– Здравствуй, дорогой, рад тебя слышать!

– Что тебе еще? – не поддержал радости собеседника Засоркин.

– Да я все о том же, – безмятежно парировал абонент. Судя по его акценту и теме разговора, это был все тот же армянин, что так давил на Льва Валентиновича еще в Москве. – Время дорого, дорогой! Мы о чем с тобой договаривались?!

– Тебе там, в Америке, хорошо время считать! – огрызнулся в ответ московский бизнесмен. – У меня люди строго по плану пашут, и сам я сейчас туда лечу. Скоро все готово будет! До встречи!

После этого он без колебаний отключил телефон и вновь отвернулся к иллюминатору, забыв про свое кампари. Телохранитель же боялся напомнить о бокале, видя, что шеф раздражен до крайности звонком американского партнера.

Один из бритой четверки склонился к уху приятеля и шепотом поинтересовался:

– Слышь, Колян, ты больше с самим кантуешься. Скажи, что это Льва Валича нашего в Крым потянуло? На Канарах или на Мальдивах прикольнее было бы! Или, например, во Флориду бы махнул! Что ему в голимой Ялте делать? Ностальгия по совковским временам, хе-хе?

– Много ты понимаешь. – Бритоголовый Колян в черном костюме придал своему лицу значимое выражение. – Он к корешу своему катит. Есть такой человек, зовут его Гриша Крытый. Он в Веселогорске, что под Питером, «смотрящий». Они вместе с нашим папой в Мордовии зону топтали. Это раз. Второе – дело у Льва Валича в Ялте крутое.

– Я вообще не врубаюсь, – стараясь говорить тихо, просипел в ухо Коляну приятель. – Папа у нас отдыхает когда-нибудь или нет? Может, он круглосуточно капусту рубит, хе-хе?

– Если хочешь, как он, катить по жизни с ветерком, – невольно скаламбурил Колян, – будешь пахать!

Тем временем мелодичный голос объявил, что самолет идет на посадку.

Серебристой стрелой «Ил» прорезал белоснежную вату облаков, и неожиданно под крылом стало видно бескрайнее Черное море. Его темная поверхность была сплошь покрыта яркими золотистыми бликами, щедро разбросанными по водной глади утренним летним солнцем.

Южная ночь темным непроницаемым покрывалом окутала Ялту. Крупные звезды повисли на небосклоне. Круглая большая луна окрасила окрестности призрачным молочным светом. Тени деревьев, похожие на огромных страшных чудищ, притаились на залитом серебристым мерцанием асфальте города. Купол церкви Святого Иоанна Златоуста тоже был посеребрен лунным светом.

Внизу тяжело ухало море. Оно с шумом бросало сильные волны на прибрежную гальку и затем лениво оттягивало их назад.

Крытый спокойно спал, когда раздался сильный стук в дверь. Сначала он подумал, что ему это показалось, но через несколько секунд стук повторился вновь.

«Какого ляду кому нужно?!» – подумал Григорий, но быстро поднялся и отправился открывать дверь.

В жизни Крытого случалось всякое, и он давно уже перестал удивляться некоторым ее странностям. Ему и самому немало приходилось «работать» по ночам.

Пока Григорий спускался на первый этаж, в дверь постучали еще раз.

«Менты без санкции, да еще ночью, ко мне не сунутся, – рассуждал он сам с собой по дороге. – Может, Тимофей Петрович?»

В дверной глазок был виден лишь худой невысокий силуэт человека, едва различимый в лунном свете.

– Кто там? – громко спросил Григорий. – Кто это людям спать не дает?

– Это от соседа вашего, – раздался хрипловатый приглушенный голос, – он в большой беде!

– Какой сосед, в какой беде? – насторожился Крытый. Однако дверь незнакомцу открывать он не спешил.

– Отец Тимофей! – продолжал все тот же высокий, с заметной хрипотцой голос. – Понимаете, недавно церковь обчистили, в которой он настоятелем служит, потом выкуп требовали, теперь хотят к нему в дом залезть. Я это точно знаю!

– Откуда ты знаешь? – сердце Рублева забилось чаще. Он, как волк, напавший на свежий заячий след, моментально весь подобрался.

– Я видел грабителей и знаю, кто они такие! – продолжал все тот же хриплый голос. – Их было двое: один кудрявый, второй здоровый, видимо, в прошлом спортсменом был. Они гоняют по Ялте на «Форде».

«Катерина говорила, что они укатили на какой-то иномарке. Она также говорила, будто один из них был похож на цыгана – может, как раз этот кудрявый. Второй мужик точно, как Катька говорила, здоровяк был!» – все это Григорий быстро прокрутил у себя в голове, сравнивая рассказ племянницы с информацией неизвестного.

«А баба? Почему он про бабу ничего не говорит?!» – неожиданно подумал он и на всякий случай ради проверки поинтересовался:

– Там, кажется, с ними и третий был? Здоровенный такой бугай, как я слышал?

– Про третьего я ничего не знаю, но если мы не поспешим, то хана батюшке! – срывающимся тенорком воскликнул ночной гость.

«Голосок какой-то странный!» – подумал Григорий, но медлить больше не стал и отворил дверь. Все же часть событий неизвестным была описана достоверно, и из этого Крытый заключил, что неожиданный ночной визитер действительно мог узнать о грозящей его новому другу опасности.

Пока он возился с замком, странный гость еще раз нервным голосом призвал его поспешить:

– Давайте быстрее, я вам по дороге все расскажу! А то стремно мне одному туда лезть. Не дай бог, узнают! Убьют же!

«Чего он боится? – подумал Крытый, наконец открыв замок. – На кой ляд тогда пришел, раз боится?!»

Он вышел за дверь, стараясь как следует разглядеть пришедшего к нему человека, но тот торопливо повернулся к нему спиной и, махнув рукой, позвал за собой.

Рублев успел отметить, что неожиданный визитер был уж больно худощав для мужчины.

Больше ничего подумать Крытый не успел, так как в это мгновение на его голову обрушился сильный удар, и он едва не потерял сознание. Однако, пошатнувшись, Григорий все же устоял на ногах и заметил справа от себя еще одну тень, вновь занесшую руку для следующего удара.

Григорий хотел обрушить на нападающего свой огромный кулачище и уже замахнулся было, но тут руку обожгла новая боль, и в голове вновь вспыхнул фейерверк.

Крытому еще повезло: стальная трубка пришлась по занесенной для удара руке и только вскользь прошла по голове, но этого вполне хватило, чтобы он потерял сознание.

Тот человек, что вызвал Григория во двор, моментом присоединился к остальным, и вся троица принялась с остервенением месить неподвижное уже тело. Они безжалостно отрывались до тех пор, пока не выдохлись сами. Крытый все равно уже ничего не чувствовал – тело его безвольно дергалось под ударами трех пар ног. Напавшие наконец остановились, тяжело дыша.

– Карманы проверьте, «рыжье» – все забирать! – скомандовал тот же слегка хрипловатый голос.

Три пары рук потянулись к Крытому. Жадные пальцы стянули печатку, тускло блеснула в лунном свете великолепная цепь положенца и исчезла в кармане грабителя. Троица усердно продолжала трудиться, но от мерзкого занятия их внезапно оторвал громкий крик. Кричала девушка.

Катерина проснулась все от того же стука в дверь, который разбудил и ее дядю.

Сначала юной скрипачке показалось, что она ослышалась. Но потом стук повторился. Девушка приподнялась на локте и прислушалась. Точно! В дверь громко стучали. Она уже хотела идти разбудить дядю, как услышала его осторожные шаги.

Катерина вновь легла и накрылась простынкой – под одеялом спать было очень жарко. Близкий рокот волн невольно скрадывал едва слышный разговор внизу, да и, честно говоря, юная красавица не больно-то и прислушивалась. Раз дядя Гриша пошел сам, значит, все будет в порядке.

Девчушка совсем недавно вновь обрела своего двоюродного дядю, но уже в достаточной мере поняла, что он очень надежный человек и за ним можно чувствовать себя спокойно как за каменной стеной.

Поэтому, едва услышав, что он спустился вниз, девушка сразу успокоилась. Но что-то все равно не давало ей уснуть. В полудреме Катерина слышала, как дядя с кем-то переговаривается через дверь. Потом на секунду голоса смолкли, затем послышался громкий тревожный голос с заметной хрипотцой, и Катя отметила, что, кажется, уже слышала недавно этот тенорок. Неожиданно послышался громкий вскрик, и следом дядя зло матюкнулся. После этого послышались крики и какая-то возня.

Сердцем Катерина поняла, что во дворике происходит что-то нехорошее. Не раздумывая, девушка накинула халатик и быстро спустилась по деревянной лестнице на первый этаж.

В открытую дверь девушка увидела жуткую картину: неподвижное тело ее любимого дяди Гриши и три темные фигуры, склонившиеся над ним и торопливо обшаривающие свою жертву. Темные пятна на лице Рублева отпечатались безобразными кляксами. Глаза закрыты.

– Сдох, кажись, уркаган! – сказал с придыханием один из нападавших, шаря рукой по шее неподвижного тела.