Долг грабежом красен Серегин Михаил
– Так, значит, пленение моей семьи не твоих рук дело, – пораженный услышанным, воскликнул Лобников.
– Еще раз тебе повторяю – нет, – устало заявил Полунин.
Валерий несколько минут молчал, осмысливая полученную информацию. Затем спросил с недоверием в голосе:
– В таком случае откуда ты знаешь, что мою семью захватили в заложники? Откуда ты вообще узнал о моем местонахождении и о том, что я сейчас жду гостей?
Владимир снова усмехнулся, глядя на недоуменное лицо Лобникова:
– Ну, кое о чем ты мне сам рассказал, например, что случилось с твоей семьей, и том, что ты ждешь гостей, тоже можно было догадаться. Что касается твоего местонахождения…
Полунин замолчал, на секунду задумавшись, затем продолжил:
– Впрочем, не буду тебя томить…
Неожиданно для Лобникова Владимир взял левой рукой настольную лампу и, приподняв ее над столом, показал Валерию низ подставки. Там в небольшой ложбинке был прикреплен к «подошве» лампы небольшой, черного цвета микрофон, по размеру не больше обычной пуговицы.
– Я следил за тобой, – прокомментировал свои действия Полунин.
– Следил за мной… – машинально повторил за Полуниным Лобников, глядя изумленным взглядом на лампу в руках Полунина. – Зачем? Чего ты добиваешься? Что тебе от меня нужно?
– На эти вопросы не так-то легко ответить, – сказал Полунин, ставя лампу на место. – Самое простое, что мне от тебя надо, – вот эти документы, – Владимир кивнул на коробку, в которой лежали папки с бумагами. – Полагаю, что в ближайшее время за ними в городе будет развернута самая настоящая охота.
Владимир взял одну папку из картонной коробки. Раскрыв ее, он прочел вслух:
– «Подшивка платежных поручений за май месяц по фирме „Ромакс“.
Он полистал документы.
– Да, немалые суммы здесь фигурируют. Судя по всему, именно эти деньги уходили на оплату фальшивых счетов за границу, а затем растворялись в офшорных зонах, оседая уже на реальных счетах… Именных счетах, – добавил Полунин.
– На кого ты работаешь? – пристально глядя на Полунина, спросил Лобников.
– Думаю, что ответ на твой вопрос интересует очень многих, – усмехнулся Полунин. – Но тебе, Валера, я скажу откровенно, ответить на этот вопрос очень просто – я работаю на себя, и эти документы нужны прежде всего мне самому.
Валерий исподлобья смотрел на Полунина и молча слушал. Когда тот закончил говорить, Лобников твердо произнес:
– Я не могу отдать тебе эти документы.
Полунин усмехнулся, вынул из кармана пачку сигарет и зажигалку, неспешно прикурил и, выпустив струю дыма в лицо Лобникова, ответил:
– К сожалению, ты теперь не волен решать этот вопрос. Все документы я заберу с собой. Они тебе больше не понадобятся.
– А я говорю – нет! – заорал Лобников. – За этими бумажками придут люди, которым я их и отдам, и ты не сможешь помешать мне это сделать!
После этих слов Лобников бросился на сидящего к нему боком Полунина и ухватился за лацканы его кожаной куртки, намереваясь свалить того на пол.
Но Полунин, видимо, ожидал этого броска и, перехватив его руку, так ловко выкрутил ее, что Валерий распластался перед ним на столе в неудобной позе, лицом вниз.
– Вот черт, – усмехнулся Полунин. – Никогда не видел, чтобы люди так яростно отстаивали интересы своих же убийц.
После чего Полунин, отпустив руку Лобникова, схватил его за воротник плаща и за ремень брюк и рывком выволок из-за стола. Протащив вяло сопротивляющегося Лобникова по всей комнате, он швырнул его на диван, стоявший напротив стола.
– Если ты еще раз дернешься, придурок, то я вынужден буду тебя связать, – решительно предупредил Полунин Лобникова, ткнув в его сторону двумя пальцами с зажатой между ними сигаретой, которую он не выпускал изо рта во время борьбы.
– Лучше убей меня, – устало, с надломом в голосе промямлил Лобников. – Потому что если эти люди, которые скоро придут сюда, не получат того, чего они хотят, они расправятся с моей семьей…
Лобников бросил ненавидящий взгляд на стоящего перед ним Полунина и добавил:
– Впрочем, тебе ведь все равно. Ты хочешь, чтобы я испытал то, что когда-то произошло с тобой и твоей семьей.
Едва заметная усмешка, блуждавшая по лицу Полунина, мгновенно исчезла после этих слов. Скулы его заиграли, в глазах вспыхнула ярость.
– Ну и дурак же ты, Валера, если всерьез считаешь, что, отдав документы этим отморозкам, ты спасешь свою семью, – резко заявил он. – Эти ребята не любят оставлять свидетелей.
Он глубоко затянулся сигаретой, помолчал и уже более спокойным тоном продолжил:
– Похоже, ты не до конца понимаешь, с кем имеешь дело и в какую ситуацию попал. Глупо рассчитывать на сочувствие и жалость людей, на которых тоже открыта охота. Чтобы отмазаться, они пойдут на все.
– Что ты этим хочешь сказать?
– Я хочу сказать только то, что когда на кону стоят такие бабки, то игра принимает совсем другой оборот, – раздраженно произнес Полунин. – Побеждает тот, кто остался жив. В такой ситуации уже не до сантиментов.
– Что же мне теперь делать? – растерянно спросил Валерий.
Он вдруг неожиданно для себя почувствовал, что в лице Полунина он приобрел скорее союзника, чем врага. Что-то в поведении Владимира подсказывало ему, что с появлением этого неожиданного гостя у него появился шанс спасти своих близких.
– Что делать? – переспросил Полунин и, как-то неопределенно пожав плечами, ответил словно самому себе: – Будем ждать прихода гостей.
– Зачем? – спросил Лобников.
– Что – зачем? – недоуменно переспросил Владимир.
– Для чего буду ждать я – это понятно, – ответил Лобников. – А зачем они нужны тебе?
Полунин молча развернулся и, вернувшись к столу, уселся в кресло, в котором только что сидел Лобников. Потом он вынул из-за пояса брюк пистолет, положив его перед собой на стол. Оружие гулко звякнуло о полировку стола.
– У меня есть к ним разговор, – ответил Полунин, откинувшись на спинку кресла.
Лобников бросил выразительный взгляд на пистолет, потом перевел его на Полунина.
– Оружие нужно тебе для разговора? – с легкой усмешкой спросил Валерий.
– Я собираюсь говорить с ними на понятном для них языке. В противном случае результат этого разговора будет не в нашу пользу, – угрюмо пояснил Полунин.
Лобников нервно вздохнул, бросил взгляд на наручные часы и, достав из кармана пачку сигарет, раскурил одну из них трясущимися руками.
Полунин наблюдал за ним.
– Тяжелый выдался у тебя день, – прокомментировал он. – Такие дни вспоминаешь всю оставшуюся жизнь.
– Не думаю, что у меня будет такая возможность, – устало огрызнулся тот.
– У меня таких дней в жизни было немало, – произнес Полунин, не обращая внимания на реплику Лобникова. – Полтора года назад, в один из таких дней, моя жизнь снова круто изменилась. В тот момент мне казалось, что у меня есть все – семья, работа, деньги. И все это благополучие рухнуло в один момент. Я лишился всего и стал гонимым бродягой, живущим под чужим именем.
Полунин замолчал и посмотрел на коробку с документами, стоящую перед ним на столе.
– Ты знаешь, я иногда задумываюсь, – продолжал он, глядя на документы. – Где и когда я совершил эту ошибку, которая стала для меня роковой? Может, когда я ввязался в это дело и решил стать совладельцем завода «Нефтьоргсинтез», вторгнувшись в сферу деятельности, запретную для таких, как я… А может быть, тогда, когда я, отказавшись кинуть своих партнеров по бизнесу, сам, в свою очередь, необдуманно положился на их порядочность и проиграл… Наверно, это судьба русского человека – платить за свои ошибки самую дорогую цену?
Полунин снова замолчал.
Его задумчивый взгляд сделался немного рассеянным, словно он сквозь толщу времени снова и снова пытался отыскать и осмыслить допущенные роковые ошибки, приведшие к трагическим для него последствиям.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Полунин не раз вспоминал тот вечер воскресного дня, когда к нему домой заявился его друг и партнер по бизнессу – Антон Синицын по прозвищу Самбист…
Антон являлся лидером одной крупной рэкетирской бригады города.
Несмотря на то что сам Полунин к криминальному бизнесу Самбиста прямого отношения не имел, они все же сотрудничали, будучи компаньонами по ряду коммерческих проектов, поскольку помимо незаконного бизнеса занимались и легальным предпринимательством.
Основным же бизнесом Полунина последние десять лет был угон и продажа автомобилей. Он занимался этим под прикрытием своего легального бизнеса: Полунин был владельцем крупной станции техобслуживания автомобилей, ему также принадлежал автосалон по продаже новых и подержанных машин.
Однако связывало Полунина и Синицына не только то, что у обоих были проблемы с законом, – Полунин был другом и главным советчиком Самбиста. Фактически без рекомендаций Полунина Самбист не принимал ни одного какого-либо значимого решения.
Полунин был старше Синицына на десять лет и имел гораздо больший жизненный опыт, приобретенный в том числе в местах лишения свободы. К тому же у Полунина были неплохие связи как в Администрации города, так и в правоохранительных органах.
Таким образом, их сотрудничество было взаимовыгодным. У бизнесмена Полунина никогда не возникали проблемы с местным криминалитетом, так как все знали, что за его спиной стоит мощная группировка, состоящая из братков Самбиста.
В свою очередь, Синицын, имея столь авторитетного советчика и партнера, умелыми и аккуратными ходами сильно расширил сферу своего влияния в городе.
Полунин пользовался авторитетом и среди городской братвы как человек рассудительный и умеющий найти компромисс в самых сложных разборках.
Поэтому «криминалы» не раз приглашали Полунина для решения возникших между ними противоречий в качестве третейского судьи.
Ко всему прочему Полунин и Синицын были попросту соседями, оба жили в одном доме в соседних подъездах, и Антон часто заходил в семью Полуниных просто в гости скоротать время.
…В тот июльский вечер Синицын появился в квартире Полунина около шести часов вечера, держа в руке пластиковый пакет, в котором лежали несколько банок пива и легкая закуска к нему.
Оба друга, как правило, крепче пива ничего не употребляли.
Полунин долгое время страдал болезнью желудка и практически не притрагивался к алкоголю.
Антон Синицын – бывший спортсмен, мастер спорта по самбо, за что он и получил свою кличку, также старался вести трезвый образ жизни и спиртным не злоупотреблял. При этом он поддерживал в своей бригаде железную дисциплину, требуя от своих людей того же.
– Здорово, Иваныч, – весело поприветствовал Синицын хозяина, открывшего ему дверь. – Давай побалуемся пивком, а заодно и дельце одно обсудим.
– Проходи на кухню, – пригласил Полунин. – Я один дома, жена с ребенком гулять ушли.
– А ты чего с ними не пошел? – спросил Антон, проходя на кухню и начиная выкладывать содержимое пакета на кухонный стол.
– Неохота, – отмахнулся Владимир. – За последние месяцы, что я дома сижу, как-то привык уже к этому, даже нравится.
– Смотри, Иваныч, совсем обленишься скоро, домоседом заделаешься, – усмехнулся Самбист, доставая из шкафа стеклянные стаканы.
– А я, Антоша, немало на своем веку набродяжничался, – грустно улыбнулся Полунин. – Можно уже и дома посидеть, к тому же жена очень даже этому рада.
– Ну еще бы, – подтвердил Самбист. – Когда ты прошлой осенью уехал в свои родные места, так сказать, молодость вспомнить да обидчикам отомстить, она уж и не чаяла тебя обратно дождаться. Я тоже думал, что ты живым сюда уже не вернешься, особенно когда сюда позвонил Шакирыч и сообщил, что ты в больнице на операционном столе лежишь… Я ведь не раз твоей супруге предлагал в тот момент свою помощь. Думал, соберу братков и пошлю в этот долбаный Тарасов тебе на выручку… Но она отказалась. Говорила, что не знает этот город и что это, мол, твое дело и вмешиваться нам не стоит. Твердая она у тебя женщина.
– Она и в самом деле точно не знала, где я и чем занимаюсь, – ответил Полунин, усаживаясь в кресло рядом с кухонным столом.
Он был одет в легкий спортивный костюм, свободно облегавший его крепкую, хотя и сильно похудевшую после болезни фигуру.
Синицын вскрыл банку пива «Хольстен» и, разлив его по стаканам, уселся рядом с Полуниным.
В этот момент замок входной двери щелкнул, возвещая о приходе хозяйки и малолетнего сына Полунина.
Первым на кухню вбежал шестилетний сын и сразу же кинулся к Синицыну:
– Привет, дядя Антон, – решительно протянул руку для рукопожатия мальчишка.
– Здорово, тезка, – поздоровался Синицын и, сграбастав своими большими ручищами сына Полунина в охапку, посадил его к себе на колено.
– Ты что-то плохо растешь у нас? – улыбнувшись, произнес Синицын. – Я тут решил подкормить тебя и принес небольшой продпаек.
Он достал из пакета большую плитку шоколада и вручил ее маленькому Антону.
– На, жуй, – заявил Синицын. – Здесь и белки, и углеводы. Вырастешь таким же высоким и здоровым, как я.
Сам Синицын был ростом под два метра и весил никак не меньше ста килограммов.
В кухню вошла супруга Полунина Анна, невысокая, стройная, темноволосая женщина. Она была ровесница Синицына: не так давно ей исполнилось двадцать шесть лет.
– Здравствуй, Антон, – улыбнувшись Синицыну, поздоровалась Анна. – Это, случаем, не твой хромированный монстр стоит сейчас у подъезда?
Лицо Синицына расплылось в довольной улыбке.
– Мой, – пожав плечами, ответил он и, посмотрев на Полунина, пояснил: – Я позавчера джип прикупил новый.
– Да ну? – удивился Полунин. – Ты ведь совсем недавно еще на «Вольво» разъезжал, тоже далеко не старая была тачка.
– Ты же знаешь, Иваныч, машины моя слабость. Давно себе хотел джип взять, а тут как раз в город классную тачку пригнали – «Мицубиси-Паджеро» малинового цвета, – добавил Синицын, сияя улыбкой.
– Наверное, как твое лицо сейчас, – усмехнулся Полунин. – Ты это дело хотел обмыть, что ли?
– Кстати, и это тоже, – сказал Синицын, поднимая стакан с пивом.
– Ну что ж, давай в таком случае выпьем за пятую по счету машину в коллекции Антона Синицына.
Они сделали по большому глотку, сынишка Полунина спросил:
– Папа, а почему ты не купишь себе такой большой джип?
В ответ Полунин улыбнулся сыну и произнес:
– У меня, сынок, и рост и вес гораздо меньше, чем у дяди Антона, и поэтому я легко помещаюсь в свой «БМВ».
– Ничего, Антоша, я тебя на своем джипе катать буду, – подбодрил мальчишку Синицын. – Посажу тебя на колени, будешь сам рулить.
– Нам с сыном можно остаться, или вы о делах говорить собираетесь? – спросила Анна у мужчин.
– О делах мы еще успеем поговорить, – весело ответил Самбист, – так что присаживайся к нам, Анюта, пива я много принес.
Они просидели так, разговаривая ни о чем, до вечера. При этом оживленнее всех смеялась и говорила Анна. У Полуниных нечасто бывали гости, в силу того, что хозяин дома был не очень общительным человеком. Как правило, заходили лишь близкие друзья Владимира. Их редким визитам Анна всегда была очень рада.
Полунин понимал, что она еще очень молодая женщина и ей необходим круг общения, который он ей обеспечить не мог то в силу своей занятости, то по причине своей нелюдимости.
Визиты Самбиста, их пивные посиделки были развлечением не только для Владимира, но и для его жены.
Когда поздно вечером Синицын собрался домой, Полунин напомнил ему:
– Что же это за дело, о котором ты собирался со мной поговорить?
– Ах да, – спохватился Синицын. – Собственно, о деле я собирался поговорить завтра. У меня на шесть вечера в нашем спортзале с одним чуваком стрелка забита. Я хочу, чтобы и ты присутствовал.
– Кто он, этот чувак? И зачем я вам нужен?
– Понимаешь, тут одно крупное дельце намечается, – пояснил Антон. – А ты у нас голова светлая, всегда подскажешь что-нибудь толковое.
– Не тяни, – поморщился Полунин. – Говори конкретно, что за дело?
– В общем, у меня появился прихват на заводе «Нефтьоргсинтез». Надо обдумать, как его можно использовать, чтобы бабки срубить. Есть разные варианты. Надо посидеть, поговорить, обмозговать.
– А этот мужик, с которым ты забил стрелку, и есть твой прихват? – спросил Полунин.
– Угу, – кивнул головой Синицын. – Ты правильно угадал. Мужик он толковый, я тебя завтра с ним познакомлю. Придешь?
– Почему бы и не прийти, – пожал плечами Полунин. – С умными людьми всегда приятно. Глядишь, может, и будет какая-нибудь польза.
– Ну, тогда завтра в шесть вечера в «качалке» на Динамовской улице, – заключил Самбист, на прощанье пожимая руку Полунина.
На следующий день, как и договорились, Полунин подъехал на улицу Динамовскую, где на первом этаже пятиэтажного здания располагался спортивный клуб «Зенит», в простонародье именуемый просто «качалка».
Помещение клуба выкупил Антон Синицын при содействии Полунина. Здесь в подвале помещения раполагались сауна, комнаты отдыха и бильярдная.
Клуб «Зенит» являлся одной из резиденций Синицына, служившей ему для неформальных встреч. Вместе с Полуниным подъехал сидевший за рулем его ближайший помощник – директор автосалона Вячеслав Болдин, невысокого роста светловолосый улыбчивый парень.
Болдин был полной противоположностью своему шефу. В отличие от спокойного и задумчивого Полунина, к тридцати пяти годам уже слегка уставшего от жизни, Славка в свои двадцать два был оптимистом и неистощимым балагуром.
Но, несмотря на эти качества, Полунин видел в Болдине надежного и преданного ему человека, не раз доказавшего это на деле.
Славка остановил «БМВ» напротив входа в спортзал и посмотрел на вывеску, нарисованную ярко-синей краской на белом фоне, – «Спортивный клуб „Зенит“.
– По-моему, Иваныч, это самое любимое детище нашего Антоши, – заметил Болдин. – В этом, так сказать, офисе он проводит время гораздо охотнее, чем в других своих многочисленных конторах.
– Что поделаешь, – улыбнулся Полунин. – Каждый из нас стремится туда, где он чувствует себя максимально комфортно. Я давно понял, Славик, что люди не меняются. Вот и Самбист, чем бы он ни занимался в дальнейшем, всегда в душе останется Самбистом – парнем, проведшим свою молодость в спортивных залах, и ему всегда будет комфортней среди таких же парней.
– А ты, Иваныч, каким сформировался? – лукаво взглянул на Полунина Болдин.
– Недоверчивым, – коротко ответил Полунин и вылез из машины.
Болдин последовал за Полуниным, они оба поднялись по ступенькам крыльца и вошли в здание клуба.
В небольшом тамбуре за столиком сидел дежурный – молодой парень в трико и майке, обтягивающей его накачанные мышцы.
Дежурный, увидев Полунина и Болдина, почтительно поднявшись, поздоровался:
– Приветствую, Иваныч.
– Здорово, Коля. Антон здесь?
– Здесь, – кивнул головой Николай. – Он вон там, в дальнем конце зала, жим лежа делает, – Николай кивнул в нужном направлении.
Оба гостя вошли в зал и направились к горизонтальной скамье в углу зала, на которой занимался Синицын. Кроме него, в зале занимались еще человек десять.
Почти всех из них Полунин знал в лицо и по имени, так как последние входили в группировку Самбиста. Все они, заметив Полунина и Болдина, вежливо поздоровались.
Самбист, улегшись спиной на скамью, обитую дерматином, широким хватом ухватившись за гриф штанги, мерными движениями выталкивал ее вверх, затем так же медленно опускал на грудь.
Штанга весила, по прикидкам Полунина, не меньше ста двадцати килограммов, и с каждым жимом Самбисту становилось все тяжелее и тяжелее выталкивать ее наверх.
Наконец с титаническим усилием, покраснев от напряжения, Антон выжал штангу последний раз и, слегка заведя ее за голову, бросил на специальную стойку-упор.
После этого Самбист сел и слегка отрешенным взглядом посмотрел на стоящих перед ним визитеров.
Болдин, скрестив на груди руки и привалившись плечом к стене, скептически наблюдал за стараниями Синицына. Когда же тот закончил свои манипуляции со штангой, Славка насмешливо спросил:
– Антош, а оно тебе надо? – при этом Славка кивнул на штангу.
Самбист блаженно улыбнулся:
– Я, Славик, каждый раз, когда ложусь под нее, задаю себе этот вопрос.
– Лучше бы ты чаще ложился под женщин, – ехидно заметил Болдин, – тоже тренировка полезная. И никаких вопросов при этом не возникает.
– Кстати, о женщинах, – весело заявил Самбист. – Ты знаешь, Славик, основное отличие женщины от штанги?
– Догадываюсь, – усмехнулся Болдин. – Когда ты ложишся с женщиной, ты, как правило, находишься сверху, а когда со штангой – ты всегда снизу.
– Нет, – улыбнулся Синицын. – Тут дело в другом. Когда ты ложишься под штангу, ты думаешь, зачем тебе все это надо, а встаешь удовлетворенный и довольный, несмотря на усталость. А с женщиной все наоборот, прыгаешь к ней в постель, уверенный, что тебе все это нужно, а потом… – Самбист грустно вздохнул, – лежишь весь измочаленный и не можешь понять, зачем тебе все это было нужно.
Полунин, с улыбкой на устах слушавший своих друзей, по окончании их разговора заметил:
– Остается только добавить, что и в том и в другом случае если ты в это дело втянулся, то остановиться уже очень сложно.
– А ты философ, Антоша, – усмехнулся Славка. – Не замечал этого в тебе раньше.
– Старею, Славик, начал о жизни задумываться.
Славка кивнул в сторону Антона:
– Посмотри на него, Иваныч, оказывается, не всем на пользу раздумья. Этот вот додумался до мысли, что со штангой приятнее, чем с бабой.
– А ты у меня доболтаешься до того, что я отправлю тебя в свой колбасный цех на консервы, – продолжил пикировку Антон.
– Ну хватит болтать, – оборвал Полунин. – Пора о деле поговорить. Где твой знакомый мужик с завода?
– А вон он ведет борьбу со своим животом, – ответил Антон, показав рукой в сторону противоположной стены, – вовремя начал, а то его скоро за беременную женщину принимать станут.
Тут только Полунин и Болдин, обернувшись, заметили, что на шведской стенке, прикрепленной к стене, висит, уцепившись руками за верхнюю перекладину, дородный мужчина в очках, одетый в трусы и футболку.
Висящий из последних сил старался оторвать свои ноги от стены и поднять их на такую высоту, чтобы они были параллельны полу.
Его дородное тело при этом содрогалось, а из горла вырывались надсадные звуки.
– Да, – медленно протянул Антон, наблюдавший за происходящим у шведской стенки. – Похоже, что стенка для него слишком крутовата… Эй, Гриша, брось это занятие, слезай и иди сюда.
Гриша медленно разжал руки и грузно приземлился на пол. После этого он мелкими шажками засеменил к поджидавшей его компании.
Это был очень толстый мужчина невысокого роста. Его редкие потные кудряшки волос прилипли к проступившей лысине. У него был мясистый нос, полные губы и брови стрелками, слегка вскинутые вверх, что делало выражение его лица умильно-наивным.
Верхняя губа его была чуть короче, чем нижняя. Может быть, из-за этого дефекта мужчина постоянно улыбался, обнажая ряд здоровых крепких зубов. Его большие черные глаза с красивыми длинными ресницами излучали внимание и доброжелательность.
– Знакомьтесь – это Гриша Соловейчик, главный инженер завода «Нефтьоргсинтез», мой давнишний приятель, – представил толстяка Антон.
– Видимо, тоже бывший спортсмен, – не удержался Славка.
Однако Григорий не обиделся и, весело засмеявшись, произнес:
– Ага, вы угадали. Я кандидат в мастера спорта по шахматам.
– Я уже понял, что не по бобслею, – снова съязвил Славка, сам имевший разряд по классической борьбе и поэтому считавший, что ему позволительно так подтрунивать.
– Напрасно ты о нем так, что касается бабслея, здесь Гриша мастером спорта вполне мог бы быть, – заметил Антон с улыбкой, делая ударение на букве «а» в слове «бабслей».
Полунин еще раз молча оглядел улыбающегося Соловейчика.
Белая майка с синей надписью «Монтана» на груди явно была ему мала. Черные трусы, пояс которых пролегал под низом живота, свешивавшегося через край, больше напоминали семейные, чем спортивные. На ногах были затертые старые тапочки. Для главного инженера завода он был одет не слишком презентабельно.
– Ну что ж, – сказал Полунин, – пойдем поговорим. Где это лучше всего сделать? – этот вопрос он адресовал Антону.
– Конечно, внизу, в комнате отдыха. Там нам никто не помешает.
Все четверо направились к деревянной лестнице, ведущей вниз, в подвал. Здесь располагались две просторные комнаты, идущие одна за другой, следом за ними находились душевая, сауна и небольшой бассейн.
Мужчины расположились в первой, самой большой комнате отдыха, обставленной мягкой кожаной мебелью.
Едва они расселись вокруг небольшого стола, стоящего в центре, как дверь соседней комнаты открылась, и на пороге появились две девушки, одетые в купальники.
– Мы нужны? – спросила одна из них, длинноногая высокая блондинка.
– Нет, девчонки, у нас серьезный разговор, посидите в соседней комнате, – ответил Антон.
Девушки улыбнулись и удалились восвояси.
– Ого, – весело произнес Славка, – эти «тренажеры» мне нравятся больше, чем те, которые наверху.
– Какие симпатичные девчонки, – восхищенно произнес Гриша Соловейчик.
– Это наши массажистки, – не без гордости произнес Антон, – а заодно заведуют банным отделением. Ну, давайте к делу. Гриша, объясни моему другу, Владимиру Ивановичу, суть твоего предложения. Мы с ним партнеры, и от его решения во многом зависит, буду ли я участвовать в этом деле или нет.
Гриша вытер краем своей засаленной майки лицо и, слегка подавшись вперед, в направлении сидящего напротив него Полунина, начал свою речь:
– Наш завод, как вы, наверно, знаете, стал акционерным обществом, перейдя в частную собственность. Акции распределены среди всех работников предприятия, начиная от нашего генерального директора Веселовского и кончая последним дворником. Конечно, у Веселовского акций побольше, чем у дворника, но все же основная масса находится у работяг. Сейчас их можно скупить подешевке, если вовремя этим заняться. У меня самого денег нет, но есть кое-какое влияние на заводе, так что, если мы договоримся, я смогу помочь вам в этом деле, – Соловейчик замолчал и внимательно посмотрел на Полунина.
Тот кивнул и, прикуривая, произнес:
– Ну что ж, цели очень даже понятны, остается разобраться с мотивами. Зачем нам покупать акции завода? Насколько я понял, «Нефтьоргсинтез» не является суперприбыльным предприятием, по крайней мере, на сегодняшний день.
В ответ Соловейчик лишь усмехнулся:
– Я вам скажу просто и откровенно, – продолжал он, – на сегодняшний день завод находится в полной ж…, производство почти стоит, сырья нет, оборудование устарело, инвестиций никаких. Но такое положение продлится недолго, я в этом уверен.
Слушая Григория, Полунин не мог не заметить, как переменился этот человек. Внутренне и даже внешне Соловейчик как-то подобрался, превратившись из добродушного увальня во вполне энергичного, четко и здраво рассуждающего бизнесмена. Взгляд его больших, обрамленных черными ресницами глаз, начисто лишившись прежнего добродушия, сделался холодным и цепким.
Соловейчик произвел на Полунина впечатление человека, умеющего разглядеть ближайшую перспективу и извлечь из этого пользу. Впоследствии это подтвердилось.
– У завода есть хорошие перспективы, – продолжил Григорий, – за бугром сейчас растет спрос на продукты переработки. Наш завод вполне может быть рентабельным, прибыльным. Для этого надо провести небольшую реконструкцию. Это понимают серьезные московские бизнесмены. К нам уже приезжали несколько человек из разных компаний, беседовали с Веселовским, собирали информацию. Я уверен, что интерес к предприятию будет расти и дальше.
– И каков же вывод? – спросил Полунин.
– Если мы сейчас скупим акции, сформируем приличный пакет, то его можно будет продать тем же москвичам за немалые деньги. И это понимаю не только я, на заводе уже началась возня. Некоторые городские группировки уже занялись скупкой акций, начали борьбу за установление контроля над заводом.
– Таким образом, мы пришли к вопросу о диспозиции. Как я понял из рассказа, у тебя, Гриша, плохие отношения с генеральным директором Веселовским, – сделал вывод Полунин.
Гриша горько усмехнулся и слегка насупился.
– Какие могут быть отношения с человеком, который все гребет под себя? – обиженно спросил он. – Он мнит себя хозяином завода и даже не считает нужным посвящать меня в какие-либо дела. Последние месяцы мне даже зарплату не платят, ссылаясь на отсутствие денег. Все бабки, которые приходят на завод, Веселовский обналичивает через левые структуры и забирает себе.
Читать бесплатно другие книги:
