Долг грабежом красен Серегин Михаил

– Конечно, мы с тобой поговорим, толстожопый, – заверил его один из бандитов, обходя стол. – Но по-своему.

Когда Соловейчик был уже в непосредственной досягаемости бандитов, он с пафосом провозгласил:

– Я работаю на Самбиста.

– А теперь будешь работать на аптеку, – парировал один из бандитов и правым боковым ударом двинул ему кулаком в челюсть.

Одновременно второй бандит ткнул его ногой в живот.

От такой мощной атаки грузного Григория моментально отбросило назад.

Он плюхнулся в стоящее сзади него кресло, но инерция была столь велика, что кресло перевернулось и Григорий рухнул вместе с ним на пол, устроив такой шум, что его услышала даже секретарша в приемной.

Подбежавшие к лежащему Григорию бандиты стали избивать его ногами. Соловейчик, находясь в полусознательном состоянии, интуитивно закрывал одной рукой лицо, второй защищал гениталии.

От серьезных увечий его спасла Анастасия Павловна. Обеспокоенная грохотом в кабинете шефа, она попыталась заглянуть туда. Обнаружив, что дверь кабинета закрыта изнутри, Анастасия Павловна обеспокоилась еще больше и принялась громко барабанить в дверь кабинета.

Бандиты поняли, что дело сделано и им пора сваливать.

На прощание пнув еще раз свою жертву носком ботинком в пах, отчего Соловейчик заверещал так, что его услышало все заводоуправление, один из бандитов произнес:

– Если ты еще хотя бы один фантик купишь, мы тебе твои кишки на твою жирную шею намотаем.

Дверь перед Анастасией Павловной открылась так неожиданно, что она обомлела, замерев на месте и вытаращив глаза на стоящего перед ней мордоворота.

Последний схватил ее железной рукой за лицо и, отстранив от дверей, тихо произнес:

– Что разоралась, как корова недоенная?

– Сиди здесь тихо, а то мы тебя вмиг подоим, – заявил второй, больно хлопнув секретаршу по ягодицам.

От этих слов и действий Анастасия Павловна пришла в такой ужас, что не двинулась с места, пока бандиты не скрылись из глаз.

Когда же они наконец ушли, секретарша зашла в кабинет Соловейчика и застала его там лежащим на полу с залитым кровью лицом.

– Господи, что же они с вами сделали, – пролепетала Анастасия Павловна, склоняясь над Соловейчиком и вынимая из кармана блузки носовой платок.

В ответ Григорий тихо и жалобно застонал. Он с большим усилием приподнялся на локте, затем сел, прислонившись к стене.

– Господи, как больно, – пролепетал Гриша и тут же, похлопав себя по карману, добавил: – Слава богу, что ключи от сейфа на месте.

Пока Анастасия Павловна аккуратно убирала платком кровь с лица, Григорий, совершенно не стесняясь, массировал свою паховую область.

– Может быть, милицию позвать? – предложила Анастасия Павловна.

– Не надо, – раздраженно отмахнулся Гриша. – Менты их все равно не найдут. Позовите лучше медсестру из санчасти и дайте мне телефон. Боюсь, что я сам еще не скоро буду ходить.

Когда секретарша вышла из кабинета, Григорий набрал номер Самбиста.

– Антоша, – жалобно простонал в трубку Соловейчик, – на меня напали и избили… Да, я весь в крови… Нет, нет, акции я этим козлам не отдал… Сегодня, кстати, была неплохая выручка, – при последних словах голос Соловейчика заметно окреп.

Однако в следующий момент Гриша снова заплакал и запричитал:

– Господи, ты бы знал, как все болит…

Вечером того же дня Полунин и Самбист навестили Григория дома.

Соловейчик встречал гостей, лежа на кожаном диване и обложившись подушками. Лицо его было в нескольких местах залеплено пластырем, голова перевязана бинтом так, как будто бы на него была надета белая шапочка.

Над ним колдовала уже знакомая массажистка из спортклуба «Зенит» – Ксения.

– Как же ты так обосрался, Гришаня? – без обиняков спросил Антон, едва гости уселись в кресла напротив Соловейчика. – Ты зачем свою охрану оставил за воротами завода?

– Так все тихо было, Антоша, до сегодняшнего дня. Мне Иваныч только утром позвонил и сказал, чтобы я на стреме был, а они через два часа пришли и избили меня, – после этих слов лицо Гриши скривилось, из его больших темных глаз катились крупные слезы, при этом рука рефлекторно легла на гениталии.

– Ну, гугусик, ну, маленький, успокойся, – запричитала сидевшая на подлокотнике кресла Ксения.

Она погладила безвольно опущенные плечи своими тонкими изящными руками и, склонившись над Гришей, чмокнула Соловейчика в перебинтованную макушку.

– Маленькому сделали бобо. Ну, успокойся, не плачь, до свадьбы заживет.

Гриша, не переставая кукситься, нервно дернул плечами, а хмуро наблюдавший за этой сценой Самбист раздраженно воскликнул:

– Да иди ты на хер, Ксюха, со своими телячьими нежностями. Отстань от него, дай нам поговорить.

Ксения обиженно вскинула голову и удалилась на кухню.

– Что они еще тебе сказали? – спросил у Григория Самбист.

– Что, по-твоему, они могут мне сказать? Не здоровья же они мне пожелать пришли, – взъерепенился Гриша. – Пригрозили, что если я не прекращу акции скупать, они мне кишки на шею намотают.

– Понятно, – тяжело вздохнул Антон и перевел взгляд на Полунина.

– Слушай, Иваныч, тебе не кажется, что Сатаров слишком резвый? Утром с тобой поговорил, а в обед Гришку уже отделали. Что ты ему сказал такое, что он так засуетился?

– Да ничего хорошего я, Антоша, не сказал, – устало произнес Владимир. – А к действиям он перешел так быстро потому, что готовился к этому заранее. Я думаю, что нам в ближайшее время надо ждать еще каких-нибудь пакостей от Сатарова и его братков, поэтому всем надо быть очень осторожными. Нигде без охраны не появляться, даже в сортире, – Полунин посмотрел на Соловейчика, – лишний раз лучше из дома не выходить и прекратите ваши ночные посиделки в сауне спортклуба!

При этих словах Антон смущенно потупил голову и, оправдываясь, заговорил:

– Да брось ты, Иваныч, в спортклубе безопасно, там же у меня охрана круглые сутки.

В этот момент зазвонил мобильник. Владимир произнес в трубку:

– Полунин слушает.

Он слушал говорившего несколько минут, потом наконец произнес:

– Я все понял. Отправляйся домой и сиди там, пока за тобой охрана не приедет.

Отключив связь, он насмешливым взглядом окинул Гришу и Самбиста и сказал:

– Из спортклуба звонил ваш приятель, еще один любитель бани и банных девочек – Славка Болдин. На клуб только что было совершено нападение. Открыли автоматный огонь по окнам из проезжающей тачки.

– Жертвы есть? – отрывисто спросил Самбист.

– Слава богу, нет. В самом спортзале было всего три человека, остальные, как и Славка, находились в подвале, в сауне парились. На сей раз это их спасло, – ответил Полунин.

– А те, что были в спортзале, пострадали? – спросил Антон.

– У одного порезы разбитым стеклом. Славка сообщил, что, судя по всему, они не хотели замочить кого-то. Большинство пуль попали в верхнюю часть окна и застряли высоко в стене.

– Пугает, сучара, – прошипел Антон, сжав свои здоровенные кулаки. – Ну ничего, я этому паскуде Сатарову устрою такой фейерверк, что он от страха кровью обделается.

– Нечего с ними церемониться, – неожиданно заорал Григорий, – мочить их надо, козлов, пока они нас всех не перерезали.

– Заткнись, – оборвал его нахмурившийся Полунин. – Твое дело скупать акции, вот этим и занимайся и еще соблюдай правила безопасности, о которых тебе было сказано.

– Но они же все равно нам спокойно жить не дадут, – взволнованно произнес Соловейчик.

– Это уже не твое дело, – заявил Полунин. – Это наш с Антоном вопрос, и решать будем его мы.

Он поднялся, давая понять, что разговор окончен. Антон тоже встал.

– Ты как себя чувствуешь? – неожиданно спросил Полунин. – До работы дойти завтра сможешь?

– Смогу, – уныло ответил Григорий, – если не убьют по пути.

– Не переживай, Гриша, – усмехнулся Самбист, – если и будут в первую очередь убивать, так это Иваныча или меня. Ты здесь на вторых номерах.

– Это слабое утешение, – ответил Соловейчик.

Когда Полунин и Синицын были уже в прихожей, их вышла провожать Ксения. Антон примиряюще улыбнулся блондинке и произнес:

– Ты тоже сиди здесь. В спортклуб не ходи, там сейчас опасно. Ухаживай лучше за больным.

– Хорошо, – согласилась Ксения. – Будем подымать на ноги.

Антон усмехнулся и спросил игриво:

– А у него подымалка после этих побоев еще работает?

– Не беспокойся, – с улыбкой заверила Синицына Ксения, – аппарат в полном порядке. До вашего прихода я уже это проверила.

– Надо же, – удивился Самбист. – Какой он живучий.

Самбист и Полунин уселись в джип. За рулем сидел Николай, парень, которого Полунин видел на днях дежурным в клубе «Зенит».

Машина уже отъехала от дома, где жил Соловейчик, когда Антон спросил у Полунина:

– Ну что, Иваныч, пора применять ответные меры, иначе этот стебанутый скоро нам гранаты в почтовые ящики будет засовывать.

– Если уже не засунул, – задумчиво произнес Полунин.

– Вот именно, – подтвердил Антон, – пора и нам принимать адекватные меры.

– Большой войны нам в городе вести никто не позволит. Да она нам и не нужна. Слишком дорогой ценой может обойтись победа, – заявил Полунин.

– Так, что ты предлагаешь? – спросил Антон.

Полунин глубоко затянулся сигаретой и, выпустив в приоткрытое тонированное окно дым, произнес:

– Нужен хороший стрелок, снайпер.

Антон, словно ожидая этих слов, тут же заявил:

– Есть у меня такой человек.

Он положил руку на плечо шофера.

– Это Николай, в спецбригаде МВД служил, не одну горячую точку прошел. Снайпер – его армейская специальность.

Полунин посмотрел в зеркальце заднего вида и встретился там глазами с Николаем. Тот спокойно выдержал взгляд Полунина и отвел глаза, продолжая следить за дорогой.

– Не волнуйся, Иваныч, человек надежный, ручаюсь за него, как за себя.

– Ну тогда слушайте внимательно, есть одна идея…

Театр военных действий не закончился стрельбой у спортклуба «Зенит».

Рано утром, когда Полунин приехал на работу в сопровождении охранников, приставленных к нему Антоном, он уже знал, что ночью у ворот станции произошел взрыв. Об этом ему сообщили рано утром.

Как определили приехавшие из милиции эксперты, у ворот было взорвано самодельное взрывное устройство с часовым механизмом.

Взрыв произошел часа в четыре ночи, когда на станции был один сторож. От взрыва были покорежены железные ворота, а также выбиты стекла в окнах станции и соседних домов.

К моменту приезда Полунина милиция уже уехала, а Шакирыч отдал команду работникам отремонтировать ворота станции.

– Я решил, что новые заказывать нет смысла. Никто не знает, когда это закончится, может, еще раз взорвут, – угрюмо проворчал Шакирыч.

Полунин ничего не стал говорить Шакирычу, молча поднявшись в свой кабинет. Едва он поднялся на второй этаж, как раздался телефонный звонок.

Звонил Соловейчик, сообщивший об очередном происшествии.

Когда перебинтованный Григорий с тремя охранниками явился на завод, на родном предприятии его поджидали очередные сюрпризы.

На территорию завода его долго не пускал сотрудник ВОХРа, мотивируя это тем, что вчера генеральным директором был подписан приказ, отправляющий Соловейчика в вынужденный отпуск в связи с бедственным положением предприятия.

Когда же Соловейчик, матерясь и грозя старику-охраннку всевозможными карами, все же прорвался на завод, то, подойдя к своему кабинету, увидел новую металлическую дверь, ключей от которой Григорию, естественно, никто не дал.

Его секретарша, Анастасия Павловна, сидела на стульчике в коридоре, поджидая своего шефа. Она тоже не знала, что ей делать, так как ее, как и Соловейчика, отправили в неоплачиваемый отпуск.

Григорий полдня орал и скандалил в отделе кадров, доказывая, что приказ Веселовского незаконен. Однако гендиректора на заводе не было, и приказ никто не мог отменить. Но это было полбеды, самое главное, что ему никто не давал ключей от новой двери кабинета.

В кабинет Соловейчик проник лишь к вечеру, и помог ему в этом один из слесарей завода по имени Василий. За бутылку водки он с помощью нехитрых слесарных инструментов вскрыл замок.

Однако уже после первого сообщения Соловейчика Владимир понял, что, похоже, войну на территории завода им вряд ли удастся выиграть. Слишком велик административный ресурс у Веселовского в сравнении с Соловейчиком.

Решив так, Полунин тут же перезвонил Антону Синицыну и, сообщив ему о новых злоключениях Соловейчика, дал новое указание.

– Вот что, Антон, похоже, надо переходить ко второму варианту действий – готовьте будку, – распорядился он. – Все вопросы, связанные с разрешением на аренду, я решу в администрации.

– Понял тебя, Иваныч, – с готовностью ответил Синицын. – Будка готова, сегодня же вечером поставим ее на видное место. Зайду к тебе вечерком.

– Нет, сегодня не заходи, я уеду на дачу. Решил отвезти жену и ребенка подальше от этой суеты.

– Хорошо, я все понял, – после некоторой паузы произнес Самбист. – Если что будет нового – созвонимся.

После звонка Антону Полунин сразу же набрал еще один номер. Как только на том конце взяли трубку, он поздоровался:

– Здравствуй, Василий Алексеевич. Это Владимир тебя снова беспокоит. Я хочу вернуться к нашему недавнему разговору.

– Приветствую тебя, Иваныч, – послышался в трубке глухой мужской голос. – Я все сделал, как ты просил. Большего по телефону сказать не могу, сам понимаешь. Ты сегодня на даче будешь?

– Да, собираюсь подъехать, – ответил Полунин.

– Вот и хорошо, там и поговорим, – произнес собеседник Полунина.

– Ну тогда до вечера, – ответил Полунин и положил трубку.

Василий Алексеевич Крикунов являлся подполковником милиции и занимал должность заместителя начальника областного управления ГАИ.

Кроме этого, Василий Алексеевич был просто соседом Полунина по даче. Их двухэтажные особняки располагались рядом в дачном поселке Анисовка недалеко от города.

Это был элитный дачный поселок для известных городских чиновников. Несколько лет назад Полунину удалось купить здесь готовую дачу за немалые деньги.

За эти годы Полунин познакомился со многими своими соседями, с некоторыми из них он имел и деловые отношения.

Особенно сдружился Полунин с Крикуновым. Но, кроме дружбы, их также связывал совместный бизнес.

Василий Алексеевич являлся одним из тайных подельников криминального бизнеса Полунина и не раз помогал Владимиру в оформлении бумаг на краденые автомобили. Об этой стороне их «дружбы» кроме их двоих практически никто не знал.

Василий Алексеевич немало способствовал расширению деловых связей Полунина. Клиентами Владимира было немало городских чиновников, ремонтировавших свои автомобили на полунинской станции техобслуживания.

Однако сегодня Полунин обратился к Василию Алексеевичу совсем по другому поводу.

Когда ранним вечером Владимир открыл калитку крикуновской дачи, хозяин был уже на месте.

Услышав лай своей кавказской овчарки, вышедший хозяин, раскинув руки и широко улыбаясь, направился навстречу гостю.

– Рад тебя видеть, Владимир Иванович, – произнес Крикунов, обнимая Полунина.

Он был почти одного роста с Полуниным, но гораздо полней его. К сорока годам Василий Алексеевич сильно прибавил в весе и потерял значительную часть волосяного покрова. В компенсацию этой потери он отпустил пышные усы, которые содержал в идеальном состоянии.

– Ну проходи, проходи, Володя. Я вчера слил бутылочку молодого вина с прошлого урожая, и знаешь, что я тебе скажу, – не зря я столько маялся, выращивая у себя на плантации виноград. Сейчас ты попробуешь и оценишь. Уверяю тебя, ты будешь в восторге.

Крикунов, обняв за плечи Полунина, повел его в дом.

– Не сомневаюсь в этом, Алексеич, – произнес Полунин. – Но прежде чем насладиться плодами виноделия, неплохо было бы поговорить о деле.

Крикунов согнал с лица улыбку и понимающе кивнул.

– Не волнуйся, я все сделал, как обещал, – человек тебя уже поджидает, – сказал он.

Оба вошли в дом, и в просторной гостиной Полунин увидел еще одного гостя Крикунова.

Это был высокий темноволосый мужчина, худощавый, достаточно молодой, на вид ему было немногим больше сорока лет. Он был одет по-летнему в светлые брюки и темную рубашку.

Завидев Полунина, он улыбнулся и протянул ему руку. Полунин поздоровался.

Хозяин дачи представил их друг другу.

– Знакомься, Иваныч, это майор Бирюков Константин Матвеевич, из областного УВД. Я думаю, что он сможет тебе помочь. В свою очередь, хочу тебе сказать, майор, что если у тебя появятся проблемы с твоим драндулетом, то на станции Владимира Ивановича из него сделают конфетку и недорого при этом возьмут.

Крикунов, добродушно похлопав обоих по плечу, произнес:

– Ну, вы пока поговорите, а я пойду чего-нибудь к столу приготовлю.

Когда Крикунов вышел из комнаты, Полунин и Бирюков уселись в кресла напротив друг друга. Первым заговорил майор Бирюков:

– Ну что, Владимир Иванович, изложите суть ваших проблем, возможно, я сумею вам чем-нибудь помочь.

Полунин вынул сигарету из пачки, не спеша прикурил ее и только после этого ответил:

– Вы выразились не совсем точно, Константин Матвеевич. Я пришел сюда говорить не только о своих проблемах, но и о ваших в том числе.

Левая бровь Бирюкова вздернулась, на его продолговатом длинноносом лице отразилось легкое удивление.

– Признаться, я не понимаю, о чем вы говорите, – недоуменно произнес майор.

– Вы ведь, насколько я знаю, представляете службу по борьбе с организованной преступностью в нашем областном УВД, – уточнил Полунин.

– Совершенно верно, но при чем здесь это? – пожал плечами Бирюков.

– Думаю, именно к вам и вашей службе возникнут вопросы, когда городская братва развернет в городе новую кровопролитную войну. Я уверен, что отцы области будут недовольны вами, – предположил Владимир, наблюдая за реакцией милиционера.

– О какой войне вы говорите? – нахмурившись, спросил Бирюков. – Вы имеете в виду развернувшуюся борьбу за завод «Нефтьоргсинтез» между группировками Самбиста и Сатара?

– Вы оптимист, майор, – усмехнулся Полунин, – в городе слышна автоматная стрельба, рвутся гранаты, людей избивают прямо на рабочих местах. Только благодаря чуду пока нет убитых. А вы осторожно называете это борьбой.

– В чем причина конфликта? – спросил Бирюков. – Почему начался такой ожесточенный спор из-за завода, который уже давно лежит чуть ли не в руинах? Каковы шансы у противоборствующих сторон?

Полунин снова усмехнулся:

– Константин Матвеевич, я ведь пришел сюда не как информатор, это как-то не в моих правилах – стучать на кого-либо. Жизнь, знаете ли, сложилась так, что ментовского стукача из меня уже не получится.

– Извините, Владимир Иванович, – смущенно заметил Бирюков, – это чисто профессиональное – задавать вопросы и получать информацию, я не хотел вас обидеть. Однако, чтобы помочь вам, я должен знать об этом деле как можно больше.

– Я пришел к вам с предложением, – ответил Полунин, – что же касается ваших вопросов, могу сказать только следующее. Стрельба началась только потому, что наши братки хорошо знают, что такое война, и совсем не понимают, что такое конкуренция, особенно цивилизованная конкуренция. Вам прекрасно известно, что молодая поросль очень хорошо умеет стрелять и почти совсем не умеет договариваться, находить компромисс.

Полунин глубоко затянулся сигаретой. Бирюков слушал Полунина, не проявляя заметного интереса к разговору.

– Что же касается завода, – продолжал Владимир, – то времена меняются, сегодня он – в руинах, а завтра он может стать процветающим предприятием. Это зависит от нас самих, я имею в виду акционеров завода.

– Зачем вы мне все это говорите, Владимир Иванович? – неожиданно заметил Бирюков. – Ведь мне по большому счету все равно, кого из братвы убьют, а кого посадят. Для меня главное, чтобы в городе был порядок, который я мог бы контролировать.

Бирюков усмехнулся и добавил:

– Вы уж простите меня за откровенность, ведь я по другую сторону баррикады…

– Ничего страшного, – усмехнулся Полунин, пожав плечами. – Я и не питал никаких иллюзий по поводу ваших взглядов. Однако, хоть вы и находитесь по другую сторону, все же мы с вами ходим по одним улицам и наши с вами интересы вполне могут совпадать. Вам не нужны массовые кровопролития на улицах города, а мне нужно спокойствие, чтобы заниматься бизнесом. Сложно вести дела, знаете ли, когда вынужден прятаться от киллеров.

– Итак, что вы предлагаете? – попытался подытожить Бирюков.

– Надо заставить братву зачехлить стволы, – коротко ответил Полунин.

– Ну что ж, хорошая идея, – согласился Бирюков. – В конце концов, это во многом зависит от вас самого. Ведь ваше влияние на группировку Самбиста достаточно велико. Попытайтесь уговорить своего друга не начинать открытых действий.

– Я думаю, это мне удастся, – ответил Полунин. – Но войну начал Сатаров, бригадир куда более амбициозный и агрессивный, остановить его будет совсем непросто. Нужен аргумент, который станет для него решающим и заставит его сесть за стол переговоров.

Бирюков задумался. Несколько минут он сидел, откинувшись на спинку кресла, и задумчиво поглаживал пальцами подбородок.

Молчание прервал Полунин, внимательно наблюдавший за майором милиции.

– Я хочу лишь добавить, что мир нам выгоден, а если это выгодно, то я готов за это заплатить.

На лице Бирюкова заиграла слегка самодовольная улыбка.

– Ну что ж, давайте попробуем обсудить детали этой нашей проблемы…

Утром следующего дня рабочие завода «Нефтьоргсинтез» увидели, что недалеко от проходной на тротуаре появилась небольшая, белого цвета будка, похожая на газетный киоск.

Однако все окна будки были занавешаны жалюзи, за исключением маленького окошка, в котором любопытные могли лицезреть симпатичное женское личико.

Под самой крышей будки красовался приличных размеров плакат, гласивший: «Скупка акций завода „Нефтьоргсинтез“.

Поначалу заводской люд недоумевал по поводу столь необычного киоска. Однако вскоре по заводу прошел слух, что будка поставлена главным инженером Соловейчиком, которого директор выгнал с завода.

Соловейчик пользовался гораздо большей популярностью, чем гендиректор Веселовский, поскольку, в отличие от директора, не стоял у кормушки и считался в глазах заводчан даже лицом гонимым.

Избиение Григория в его собственном кабинете добавило ему еще и ореол мученика, поэтому для работников завода продажа акций именно Соловейчику была не только более выгодной коммерческой сделкой, но и своеобразным актом восстановления справедливости.

Поэтому поток акций в будку Соловейчика, как ее моментально окрестил народ, заметно усилился.

Однако, как и следовало ожидать, не всех обрадовало появление этой будки у ворот завода.

Вскоре перед будкой остановилась «девятка», из которой вышел крепкий парень, одетый в спортивный костюм. Он подошел к окошечку и, облокотившись о стенку, нахально обратился к девице:

– Ты чья будешь, дочка?

– В каком смысле? – не поняла девица.

Такой ответ привел парня в явное раздражение.

– Я тебя спрашиваю, ты от какой фирмы здесь акциями торгуешь, дура? – рявкнул он.

– От фирмы «Солоком», – обиженным голосом парировала та и добавила: – Сам дурак, – после чего захлопнула окошко перед самым носом парня.

– «Солоком», значит, – произнес задумчиво он. – Понятно…

Парень развернулся и решительным шагом направился к припаркованной «девятке».

Усевшись за руль, он включил мобильник.

– Вован, это Леха звонит. Скажи Олегу, что будка, которая появилась у завода, – это будка Седого с Самбистом. Телка, которая здесь акциями торгует, подтвердила, что это фирма «Солоком», а это их контора… Спроси, что делать-то. Может быть, поджечь ее вместе с этой козой?.. Ага, все понял, сейчас еду…

Однако после обеда к будке подъехала целая кавалькада машин. Первой подкатила «девятка» все того же «спортсмена», из которой, кроме него, вылезли еще четверо таких же здоровенных амбалов.

Следом за «девяткой» остановился бортовой «КамАЗ», а за ним расположился передвижной автокран на базе «ЗИЛа».

Четверо амбалов подошли к будке и легко, словно она была сделана из картона, качнули ее из стороны в сторону, радостно гогоча.

– Ну что, сучка, – наклонился к окошечку хозяин «девятки», – сама отсюда выскочишь, или мы тебя вместе с будкой на свалку отвезем?

В окошке сразу же появилось испуганное лицо девицы, которая удивленно таращилась на стоящих у будки бандитов, а также на припаркованные недалеко от будки «КамАЗ» и автокран.

– Этого нельзя делать, – проговорила испуганная девчонка, – вы за это ответите!

Ее возбужденный визгливый голос привел бандитов в неописуемый восторг.

Леха, который был здесь за главного, еще красный от радостного возбуждения, повернулся к высунувшемуся из кабины водителю автокрана и крикнул:

– Эй, мужик, давай цепляй эту избушку и грузи ее на «КамАЗ». Пусть эта мокрощелка прокатится в ней по всему городу!

– Нет, нет, – крикнула девица, – сейчас мы к вам выйдем.

Дверной замок в будке громко щелкнул, дверь отворилась, и из будки выскочил маленького роста, худенький рыжеволосый милиционер, одетый, несмотря на жару, в бронежилет и вооруженный короткоствольным автоматом Калашникова.

На плече у него находилась портативная рация, из которой до ушей бандитов долетали слова дежурного диспетчера.