Лицо на продажу Серегин Михаил

Глава 3

Сначала все было как обычно. Доктор Маслов перепоручил Марину улыбчивой пожилой медсестре, которая взяла у нее кровь на анализ, весело предупредив напоследок:

– Это еще не все! Завтра придется повторить анализ натощак. Поэтому, голубушка, придется вам посидеть сегодня без ужина…

Это Марину не смутило – она уже вошла во вкус больничных процедур и с большим любопытством прошла дальнейшее обследование, включавшее в себя электрокардиограмму, рентген и ультразвуковое исследование. Правда, на вопросы о результатах медики только вежливо улыбались и отделывались стандартным словом «нормально», но, поскольку из больницы ее не выгнали, Марина была вынуждена этому «нормально» поверить. Впрочем, самочувствие подсказывало ей, что заверения врачей не расходятся с истиной.

За процедурами время бежало совершенно незаметно, и Марина не успела оглянуться, как подошел срок обедать. Ее проводили в столовую и показали, где есть свободные места. Поколебавшись, Марина выбрала столик у окна, за которым сидел один человек – мужчина, на лицо которого была наложена повязка, закрывавшая нос. Он выглядел одиноким, немного смешным и несчастным, в голубой шелковой пижаме.

Марина приблизилась к столику и, поздоровавшись, сказала:

– Вы не возражаете?

Мужчина скользнул по ней равнодушным взглядом и суховато пояснил:

– Я не у себя дома, чтобы возражать. Но учтите, человек я некоммуникабельный, приятным собеседником быть не в состоянии…

Марина была задета его тоном, но не подала виду. Она опустилась на стул и вежливо сказала:

– Я вовсе не претендую на беседу. Но, надеюсь, вы не откажете мне в любезности кое-что объяснить. Я здесь первый день и даже не знаю, как вести себя в столовой. Мне следует самой идти за обедом, или…

– Никуда вам не нужно идти, – пояснил сквозь зубы мужчина. – Вам принесут что полагается. Здесь все расписано как по нотам. У вас есть еще вопросы?

Марина с интересом посмотрела на него. Без носа его лицо было никаким – черты казались словно размытыми. Стриженые русые волосы, сердитые серые глаза, острый подбородок. «Интересно, чем ему не понравился собственный нос?» – подумала она.

– Пожалуй, только один вопрос, – сказала она. – Как ваше имя? Неудобно общаться, не зная имени. Меня зовут Марина.

– Очень приятно, – саркастически сказал мужчина. – А меня – Григорий. Но я не собираюсь ни с кем общаться, понимаете?

– Я не имела в виду разговор по душам, – объяснила Марина. – Общаться в пределах «здравствуйте», «передайте, пожалуйста, соль», ну и так далее… Вот что я имела в виду.

Ей вовсе не хотелось общаться, но упрямство незнакомца начинало ее забавлять.

– Кажется, вы вынудите меня подыскать себе другой столик, – пробормотал досадливо Григорий, и в самом деле начавший поглядывать по сторонам.

Но в этот момент принесли обед, и неловкость момента была сглажена. Здесь действительно все было расписано как по нотам. Расторопная девушка в белом фартуке составила с подноса на стол бульон с зеленью, салат, отварную курицу, наполнила высокий бокал шипящей минеральной водой, а также поставила перед Мариной второй бокал, в котором плескалось красное, терпко пахнущее вино. Марину также приятно удивило наличие в меню бутербродов с красной икрой и то, что икра была, безусловно, свежей!

Марина, которая к тому времени здорово проголодалась, набросилась на еду, запивая ее вином, оказавшимся превосходным на вкус. Она попыталась угадать марку вина, но ограниченный опыт в этой области не позволил ей этого сделать. Немного утолив голод, она обратила внимание, что ее сосед ест плохо и неохотно, практически оставляя порцию на тарелке нетронутой. Немного расслабившись после вина, Марина заметила:

– Вы плохо едите! Я слышала, что для лучшего заживления тканей необходимо полноценное питание. Вы же не хотите, чтобы ваш нос заживал дольше, чем нужно?

Григорий вздохнул, отложил в сторону вилку и промокнул губы салфеткой.

– Если бы вы знали, до какой степени мне наплевать на свой нос! – сказал он и поднялся из-за стола.

Марина поняла, что слегка переборщила, но сказать в свое оправдание уже ничего не успела – Григорий повернулся и довольно поспешно покинул столовую. Тогда Марина перенесла свое любопытство на других посетителей.

В зале было около пятнадцати столиков, это означало, что столовая рассчитана на шестьдесят человек. Видимо, это был тот максимум пациентов, который могла принять клиника. Марина попробовала перемножить в уме шесть тысяч на шестьдесят и еще на двенадцать, чтобы прикинуть примерный годовой доход заведения, но запуталась и решила сделать это позже – на бумаге.

Еще она обратила внимание, что столики заполнены далеко не все – в зале было человек тридцать, причем большую часть пациентов составляли женщины. Мужчин Марина насчитала всего шесть человек. Вместе с отсутствующим Григорием получалось семь. Видимо, традиция сохранялась – женщины, как всегда, пеклись о своей внешности – даже ценой хирургического вмешательства, – а мужчины махнули на все рукой.

Примечательным было и то, как неохотно и скупо общались между собой все эти мужчины и женщины, в отличие от пациентов обычных больниц. В столовой было необыкновенно тихо и даже неуютно, несмотря на современный дизайн помещения, наличие цветов на столиках, отличное меню.

Подобное уныние и разобщенность Марине доводилось ранее наблюдать лишь в психиатрических больницах, из чего она могла теперь сделать вывод о прямом влиянии косметических дефектов на психику. И еще она поняла, что не стоит пытаться заводить здесь короткие знакомства. Печальный опыт общения с чудаковатым Григорием подтверждал это.

Закончив обедать, она отправилась к себе в палату. Марина заметила, что большинство пациентов спешат сделать то же самое. Однако по пути ее снова повстречала улыбчивая медсестра и напомнила:

– Не забудьте – сегодня вы без ужина! Впрочем, даже если вы, голубушка, забудете – за этим проследят. Я просто не хочу, чтобы это было для вас неприятным сюрпризом, понимаете?

Поскольку никаких дел теперь у нее не осталось, Марина отправилась к себе в палату и завалилась спать. Она не догадалась захватить с собой даже книгу, а от телевизора действительно категорически решила отказаться. Не будучи уверена в том, что она не нарушит каких-то правил, Марина не рискнула также выбраться на прогулку. Таким образом, она нашла себе единственное занятие – сон. И надо сказать, что в этом тихом и уютном уголке спалось прекрасно. Единственным недостатком такого времяпрепровождения было то, что спать бесконечно невозможно, и как раз к отбою Марина уже была на ногах, необыкновенно свежая и бодрая.

Теперь она ломала голову, чем ей занять ночь. Прежде всего она попыталась прогуляться по коридорам больницы. Но коридор, в который она вышла, был уже пуст. Над столом постовой медсестры горела яркая лампа – самой медсестры на месте не было. Марина неторопливо шагала по бесшумной ковровой дорожке, расстеленной под ногами. Ее палата находилась в самом конце правого крыла здания, поэтому Марина прошла мимо двадцати закрытых дверей, прежде чем добралась до медсестринского поста.

Он располагался как раз посередине коридора, и именно здесь шла лестница на первый этаж. Но там Марина уже была, и ее больше заинтересовала дверь, закрытая волнистым стеклом, которая вела в пристройку здания, где, как объяснял доктор Маслов, располагались операционные. Движимая любопытством, Марина толкнула тяжелую дверь, которая неожиданно легко и бесшумно распахнулась, открывая темное пространство длинного коридора, наполненного острыми медицинскими запахами. В этом коридоре было слишком неуютно, и Марина уже собиралась закрыть дверь, как вдруг ее внимание привлекла узкая полоска света в самом конце темного коридора. Поколебавшись, Марина все-таки решила посмотреть, что там такое, и, притворив за собой стеклянную дверь, направилась с замирающим сердцем в сторону светящейся полоски. Что она надеялась там увидеть, Марина и сама не знала. Позже она признавалась, что ее вело жгучее подсознательное любопытство – она чувствовала себя в тот момент десятиклассницей, получающей кайф от нарушения запретов.

Впрочем, ничего особенного в конце коридора не оказалось. Пройдя ряд застекленных, темных дверей, за которыми, видимо, находились помещения, предназначенные для процедур и операций, Марина оказалась возле приоткрытой деревянной двери, из-за которой и лился свет.

Приоткрыв дверь пошире, Марина одним глазком заглянула в комнату и с удивлением убедилась, что перед ней больничная палата. Марина не думала, что в этом крыле также имеются помещения для больных. Но это было, конечно, так – напротив располагалась еще одна деревянная дверь – впрочем, запертая, в чем она убедилась, подергав ручку. Марина снова заглянула в первую палату – та была пуста, но там, несомненно, кто-то жил. Это было ясно по беспорядку, царившему на постели, по зажженному свету, по раскрытой книге, небрежно брошенной на столик вверх обложкой. Марина обратила внимание, что это был роман Стивена Кинга «Зеленая миля».

Опасаясь, что в любой момент может вернуться хозяин и потребовать у нее отчета, Марина закрыла дверь и огляделась. Теперь ее занимал вопрос, куда, собственно, мог деться этот одинокий, заброшенный пациент.

Коридор заканчивался еще одной дверью. Марине показалось, что она прикрыта тоже не очень плотно. Любопытствовать так любопытствовать, решила она и открыла эту дверь. За дверью была лестница, освещенная неяркой лампочкой, закрытой для безопасности плафоном. Видимо, это был аварийный выход. Снизу тянуло холодом.

На Марине ничего не было, кроме легких туфелек и розовой пижамы – администрация клиники со своеобразным юмором определила каждому полу свой цвет больничной одежды: мужчинам голубой, а женщинам – розовый.

Однако Марине захотелось во что бы то ни стало выглянуть немедленно на улицу. Она спустилась по лестнице и увидела выход, ведущий во двор клиники. Дверь была открыта настежь, и Марина вышла наружу.

Прохладный ветерок ударил в лицо и пробрался под легкую одежду. Обхватив плечи ладонями, Марина сделала несколько шагов, с любопытством оглядываясь по сторонам. Эта часть двора была погружена в полумрак – свет фонарей, горящих вдоль кирпичного забора, едва добирался сюда. Здание также было почти полностью затемнено – только в некоторых окнах пробивался сквозь шторы приглушенный свет ламп.

Марина прошла чуть дальше в сторону забора, за которым таинственно шумел лесной массив, казавшийся отсюда мрачной черной стеной. Ей показалось, что в углу двора в заборе темнеет калитка. Однако становилось холодно, и Марина повернула назад – импровизированная прогулка не оправдала ее ожиданий.

И в этот момент за спиной у нее раздался резкий хлопающий звук. Марина вздрогнула и застыла на месте. Звук повторился еще дважды – он донесся оттуда, где Марина увидела калитку. У нее не было никаких сомнений – это стреляли из пистолета с глушителем.

Потом Марина сама не могла объяснить, что заставило ее броситься на звук выстрелов. Она обмирала от ужаса, но ноги сами несли ее к калитке. Железная дверь была распахнута, и Марина, выскочив со двора клиники, почти сразу наткнулась на человеческое тело. Она вскрикнула и на секунду остановилась.

Своим криком она спугнула убийцу. Склонившийся над телом человек отпрянул и тут же бросился бежать. Было очень темно, и Марина сумела рассмотреть только неясную тень и смутную белую полосу поперек лица убегающего человека. Почему-то сразу в голову ей пришла мысль о нелюдимом Григории из больничной столовой.

Но догонять его Марина, конечно, не собиралась. Она опустилась на колени и приподняла голову раненого. Лицо человека казалось неестественно белым, словно искусственным. Марина вдруг поняла, что оно попросту замотано бинтами. Замерзшими пальцами она нащупала сонную артерию на шее человека – сердце его уже не билось. Марина вскочила на ноги и растерянно оглянулась. Она хотела позвать на помощь, но вокруг были только темнота и шум леса. Тогда Марина поспешно побежала назад, в корпус. Не заботясь уже о конспирации, она с грохотом взлетела вверх по аварийной лестнице и ворвалась в коридор операционного блока.

Здесь она прежде всего опять заглянула в одинокую палату – там абсолютно ничего не изменилось. Действительно ли здесь лежал любитель ночных прогулок – выяснять было некогда. Марина сбросила с ног туфли и босиком побежала вдоль по коридору. Наконец она толкнула стеклянную дверь и чуть не сшибла с ног постовую медсестру, которая встревоженно прислушивалась у дверей к неожиданному шуму.

– Вы откуда, девушка? – ошарашенно спросила медсестра, отступая на шаг и пытаясь придать своему голосу необходимую строгость. – Что вы делали в операционном блоке?

Марина не сразу сумела перевести дыхание. Она схватила медсестру за руку и, умоляюще глядя ей в глаза, едва выговорила:

– Там… возле калитки… убит человек!

Медсестра освободила руку и недоверчиво сказала:

– Что вы такое говорите? Какой человек?

– Наверное, ваш пациент! – нетерпеливо ответила Марина. – Я думаю, из той палаты, что в конце того коридора. – Она махнула рукой в сторону оперблока.

– Но у нас нет там палат! – удивленно возразила медсестра. – Все больные находятся в этом крыле…

– Давайте не будем спорить, – предложила Марина, – а пойдем и посмотрим!

Медсестра замялась.

– Но… я не могу покидать свой пост… Вдруг кому-то из пациентов станет плохо? Кстати, вы из какой палаты?

– По-моему, из сорок четвертой, – ответила Марина.

– Та-ак, – пробормотала медсестра, сверяясь со списком, который лежал у нее на столе. – Значит, вы – Антипова?

– Да-да, это я, – сказала Марина. – Но какое это имеет значение?

– А как же вы могли попасть во двор? – недоверчиво спросила медсестра.

– Через аварийный выход, – сказала Марина.

– Но он всегда на ночь закрывается! – воскликнула девушка.

– Какая вы упрямая, – вздохнула Марина. – Если вам это неинтересно, то проводите меня к дежурному врачу. Ведь у вас есть дежурный врач?

Медсестра отвела глаза.

– Понимаете, дежурный врач в последний момент заболел, и его некем было заменить… Так что сегодня я и за врача, и за медсестру. – При этих словах она попыталась улыбнуться, но улыбка у нее не получилась.

– Меня не интересуют ваши служебные неурядицы! – сказала Марина. – На территории клиники совершено преступление, и вы обязаны на это отреагировать!

– И что же я должна сделать? – робко произнесла медсестра. – Вызвать милицию? А вдруг вы ошиблись?

– Так я же предлагаю вам пойти со мной! – рассердилась Марина. – Неужели так трудно сообразить? За эти пять минут ничего без вас не случится…

– Ну-у, я не знаю, – протянула медсестра. – Тогда надо, наверное, позвать Лешу… Это наш охранник. Я сейчас его позову. – И она повернулась, намереваясь направиться к лестнице, ведущей на первый этаж.

– Подождите минуточку! – окликнула Марина. – Вы случайно не знаете, как фамилия пациента по имени Григорий? У него еще такая вот повязка на носу…

Девушка на секунду задумалась.

– Вы, наверное, имеете в виду пациента Краснова? – сказала она.

– Может быть, – согласно кивнула Марина и опустилась на стул. Только сейчас она почувствовала, как дрожат ее колени.

– Так я схожу за Лешей, – повторила медсестра и исчезла.

Марина притянула к себе список пациентов и пробежала его глазами – пациент Краснов в нем присутствовал. Он числился в тридцатой палате.

Снизу послышался торопливый шум шагов – появились медсестра и охранник, высокий чернявый парень с широким скуластым лицом. Против обыкновения на нем был приличный темно-синий костюм вместо пятнистой униформы, которую так любят сотрудники охранных агентств.

К чести его, Леша не стал ломаться и задавать лишних вопросов. Он только поинтересовался, каким способом совершено убийство, а когда узнал, что убийца стрелял, расстегнул пиджак и сунул за пояс пистолет, который лежал у него в кобуре под мышкой.

– Пожалуй, вам лучше бы что-то на себя накинуть, – сочувственно сказал он Марине. – На улице холодно…

– Вообще-то, я не понимаю, что заставило вас разгуливать ночью в таком виде, – добавила медсестра подозрительно. – У вас с нервами все в порядке?

Марина оценила деликатность вопроса – подразумевалось, конечно, все ли у нее в порядке с головой. Но в тот момент ей не хотелось обсуждать этот вопрос, он ей самой не был до конца ясен. Она просто сходила в палату и накинула поверх пижамы свой плащ.

Через операционный блок они шли уже при включенном свете. Медсестра зажгла все лампы в коридоре, и яркий мертвенный свет неоновых трубок резал глаза. В конце коридора Марина показала на дверь комнаты, куда она только что заглядывала.

– Вот эта самая палата, – сказала она.

Охранник с медсестрой переглянулись, и девушка потянула на себя ручку двери. И здесь случилась первая неожиданность – дверь оказалась запертой.

– Надо постучать, – потребовала Марина.

– Стучите хоть всю ночь, – заявила медсестра. – Здесь у нас не лежат больные.

Марина присмотрелась и увидела, что через замочную скважину не пробивается свет. Если кто и находился в палате, то он никак не собирался обнаруживать себя.

– Ладно, – хмуро сказала Марина. – Разберемся утром. Пойдемте дальше.

Она решительно шагнула к двери, ведущей на лестницу, и обнаружила, что и она заперта.

– Кто-то нас опередил, – разочарованно произнесла она. Не было никакого сомнения, что дверь заперли и внизу тоже.

– Я же говорила, что аварийный выход закрыт! – торжествующе сказала медсестра.

– Но он только что был открыт! – возразила Марина, начиная нервничать. – Его запер тот, кто прячется в вашей неучтенной палате!

Медсестра посмотрела на нее исподлобья, едва сдерживаясь. Марина уже начинала ее раздражать.

– Давайте сделаем так, – предложил охранник. – Татьяна сейчас принесет ключи от этого выхода, и мы сходим туда, где вы видели тело. Если там действительно обнаружится убитый, мы созвонимся с Михал Михалычем и обрисуем ему ситуацию… Он хозяин – ему решать.

Медсестра Татьяна казалась весьма недовольной, но за ключами отправилась без возражений, стараясь, правда, сохранять при этом самый независимый вид.

– А в самом деле, зачем вам понадобилось выскакивать на улицу в одной пижаме? – поинтересовался охранник, когда они остались с Мариной наедине. – Вы что-то заметили необычное? Или услышали?

– Да ничего я не заметила, – принужденно улыбнулась Марина. – Я редко лежу в больницах, и, наверное, мне просто стало тошно. Прибавьте к этому извечное женское любопытство и бессонницу… А в этом крыле действительно не лежат больные? Но я видела собственными глазами.

– Иногда лежат, – усмехнулся Леша. – Но здесь лежат особо блатные больные… Те, которыми занимается сам Михал Михалыч. Просто дело в том, что он очень не любит, когда лезут в его личные дела. А ведь вся клиника, по сути, является его личным делом. Поэтому Татьяна встречает ваши вопросы так агрессивно. Если она будет чересчур много болтать, то завтра же вылетит с работы…

– А вы? Почему вы не столь агрессивны? – поинтересовалась Марина. – Вам не грозит увольнение?

– Мы работаем от агентства, по найму, – объяснил Леша. – По большому счету мне все равно, кого охранять… А вот и Татьяна!

Медсестра принесла ключи и, не говоря ни слова, отперла дверь запасного выхода. На лице ее было написано снисходительное презрение – она как бы давала понять, что считает всю эту затею полной глупостью и принимает в ней участие только потому, что не хочет обострять отношения с сумасшедшей пациенткой.

Как и предполагала Марина, нижняя дверь тоже оказалась запертой. Открывая замок, Татьяна не удержалась и посмотрела на нее со злорадством. «Посмотрим, что ты запоешь, когда увидишь труп», – подумала Марина.

Выйдя во двор, охранник зажег карманный фонарик и предусмотрительно взял в руку пистолет. Кажется, он не считал рассказ Марины полным бредом, и она почувствовала к нему что-то вроде благодарности.

После всех неожиданностей можно было ожидать, что запертой окажется и калитка в заборе, но этого как раз и не случилось.

– Он лежит совсем рядом, в трех шагах от забора, – прошептала Марина.

Леша кивнул и, посвечивая себе фонариком, шагнул в калитку. Марина последовала за ним, а медсестра осталась стоять во дворе, демонстрируя полнейшее безразличие к дальнейшим изысканиям.

Леша сделал несколько шагов вперед, полосуя темноту ярким электрическим лучом, а потом остановился и с интересом спросил:

– И где же труп?

Марина подошла к тому месту, где она наткнулась на лежащего человека, и растерянно сказала:

– Он только что был здесь… Неужели тело уже кто-то спрятал?

Охранник осветил асфальт под ее ногами и заметил:

– Ни пятен крови, ничего… Вы действительно уверены, что видели его здесь?

– Я держала в руках его голову! – возмущенно сказала Марина. – Она была перемотана бинтами!

Леша хмыкнул и не спеша начал обшаривать лучом фонарика пространство вокруг.

– А что это вообще за площадка? – спросила Марина.

– Это стоянка для автомобилей сотрудников, – объяснил Леша. – Въезд на нее идет по ту сторону, начинаясь от проспекта. А через калитку владельцы транспорта попадают на территорию клиники. Если вы думаете, что тело отсюда вывезли на машине, то вряд ли: во-первых, мы бы с вами это заметили – ночью шум мотора хорошо слышен в здании, а во-вторых, лично я не повез бы труп из леса в город – я бы поступил наоборот.

– Но в лес отсюда, надо понимать, не проедешь? – догадалась Марина.

– Нет, почему же? – спокойно ответил охранник. – По ту сторону стоянки в лес уходит просека. Она не заасфальтирована, но ездить по ней можно. Да и к тому же, я полагаю, если приспичит, то утащишь мертвеца на руках. В любом случае искать теперь нужно в чаще. Если, конечно, есть что искать…

– Значит, вы мне тоже не верите… – сердитым голосом заключила Марина. – Вы тоже думаете, что у меня поехала крыша?

– Не стоит так волноваться, – мягко заметил Леша. – Я человек очень конкретный. А вы все-таки не господь бог, чтобы я вам верил или не верил. Согласитесь, что пока у нас нет ни одного доказательства и было бы смешно поднимать шум. Подождем до завтра – утро вечера мудренее. Вы со мной согласны?

Голос его звучал ровно и рассудительно, и Марина скорее от досады, а не от уверенности выложила:

– Между прочим, вы ведете себя так, что у меня закрадываются подозрения, не вы ли пришили этого беднягу…

Леша сдержанно рассмеялся и, понизив голос, сказал:

– Во-первых, вряд ли бы я успел спрятать труп, запереть двери и вернуться на свое место к тому времени, как вы подняли тревогу, верно? И, кроме того, чтобы доказать свою непричастность к этому ужасному преступлению, я могу поделиться с вами одним любопытным наблюдением… Не знаю, было ли убийство на самом деле или это плод вашего воображения, но, когда я принимал вечером смену, эта калитка была заперта!

– Вы в этом уверены? – спросила Марина с волнением в голосе.

– Абсолютно! – ответил охранник. – Но что же из этого следует?

– То самое и следует! – воскликнула Марина.

– Тихо-тихо! – остановил ее Леша. – Как мы с вами договорились? Утро вечера мудренее… А теперь пойдемте, как бы вы не простыли…

Они вернулись во двор, и Алексей запер калитку своим ключом. Озябшая медсестра сердито сверкнула глазами и язвительно осведомилась:

– Что же вы явились ни с чем? Крику-то было – тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца! – Она уже не пыталась скрыть свое раздражение.

Марина не сочла нужным ей отвечать – в голове ее крутилась теперь мысль о перебинтованном лице не убитого, а убийцы. «Убогий пристукнул убогого, – подумала она, – безликие персонажи, исчезнувший труп, запирающиеся сами собой двери…» В чем тут соль? Она непременно решила заглянуть в палату номер тридцать. Если она окажется пустой, это будет серьезной уликой. Куда здесь можно отлучиться ночью? Если только в ту, блатную палату без номера? Запереться там и переждать до утра, а потом потихоньку вернуться на место…

– Скажите, Татьяна, а вот этот пациент с носом – Краснов, – он выходил вечером из своей палаты? – спросила Марина, когда они вернулись в корпус.

Медсестра досадливо подняла выщипанные брови, точно услышала зуденье надоевшей мухи, но все-таки ответила:

– Откуда я знаю? Я ведь не могу уследить за каждым больным в отдельности… Вечером я разносила по палатам лекарства…

– Наверное, вы заходили и в его палату? – сказала Марина. – В этот момент он был на месте?

– Я не обязана запоминать такую ерунду! – отрезала Татьяна. – Был или не был – я не помню!

– Странные у вас здесь порядки, девушка! – холодно заметила Марина. – Вы остаетесь одна на всю клинику, но совершенно не контролируете ситуацию. Вы не знаете, где лежат больные, у вас под носом открывают и закрывают двери, разнося лекарства, вы не гарантируете, что больной своевременно принял их… Ведь если вы не помните, был ли Краснов на месте в момент раздачи лекарств, вы не можете быть уверены в том, что он их выпил… Насколько я понимаю, это – служебный проступок, если не халатность, не так ли?

Резкий уверенный тон Марины подействовал на медсестру самым неприятным образом. Она захлопала глазами и, моментально превратившись в смиренную овечку, жалобно пробормотала:

– Извините, пожалуйста! Я сегодня немного нервничаю… Разумеется, я слежу, чтобы больной обязательно принял прописанные ему лекарства. Просто я имела в виду, что не в состоянии запомнить каждого пациента в лицо…

Слушая ее лепет, охранник Леша улыбнулся уголком губ и предложил:

– Если есть такая необходимость, можно прямо сейчас заглянуть к этому Краснову и спросить его напрямик – выпил он таблетки или нет…

Медсестра испуганно посмотрела на него.

– Ты шутишь, Леша! – обреченно проговорила она. – А если он нажалуется, что ему спать мешают?

– Ну ты, мать, даешь! – удивился Леша. – Ты хозяйка здесь или нет? В связи с особыми обстоятельствами ты всему личному составу можешь устроить подъем, разве нет?

Медсестра беспомощно смотрела то на охранника, то на Марину. Все ее мысли были заняты сейчас возможной оглаской допущенной халатности.

– А это обязательно нужно сейчас выяснить? – спросила она у Марины. – Может быть, подождать до утра?

– Мы просто посмотрим – на месте ли ваш пациент, – ответила Марина. – У меня есть подозрения, что его нет в палате…

– А где же он? – растерянно спросила Татьяна.

– Вы думаете, это его пристукнули? – тихо поинтересовался охранник у Марины.

– Ничего я не думаю, – ответила она.

Леша внимательно посмотрел на нее.

– Ну хорошо, пойдем и взглянем на него. Подумаешь, делов-то! – решительно заявил он. – В какой палате?

– В тридцатой, – потерянно ответила медсестра.

Они на цыпочках подошли к дверям тридцатой палаты и прислушались. В комнате было тихо.

– Смотри, как сквозит! – удивленно заметил Леша. – Окно у него открыто, что ли?

Он осторожно приоткрыл дверь и просунул внутрь голову. Затем он присвистнул и, уже не стесняясь, шагнул в палату и зажег там свет. Женщины последовали за ним. В палате никого не было. На смятой постели валялась голубая пижама. Холодный ветер, врывавшийся в открытое окно, вздымал занавески.

– Ничего не понимаю! – прошептала медсестра. – Где же он?

Леша прошел через комнату и выглянул в окно.

– Где же он? – в отчаянии повторила медсестра.

Охранник с шумом захлопнул окно и весело сказал:

– Где, не знаю, но здесь его точно нет! В общем, Танюшка, тебе будет о чем рассказать утром на пятиминутке… Пойдемте отсюда, девочки!

Он шагнул к выключателю. Марина улучила момент, когда на нее никто не смотрел, и незаметно взяла стакан, стоявший на столике, – даже издали на нем были видны отпечатки пальцев. Она едва успела опустить стакан в карман плаща, как Леша обернулся и поторопил:

– Выходим, выходим! Двери закрываются!

Они покинули палату и разошлись по своим местам, потому что охранник Леша начинал опасаться, как бы из больницы не пропали все остальные пациенты.

– Вы все-таки ступайте к себе в палату и постарайтесь уснуть, – посоветовал он Марине. – И знаете что? На вашем месте я вообще бы выкинул все из головы! Зачем вам чужая головная боль?

Глава 4

– Ну и что же было потом? – с нетерпением спросил я Марину, когда утром следующего дня она рассказала мне эту историю.

– Потом я, как ни странно, уснула, – сказала Марина. – А потом пошла сдавать кровь натощак. Потом завтракать. Честно говоря, я уже умирала от голода… Когда я вышла из столовой, меня пригласили к МММ, чтобы деликатно объяснить, какая я ненормальная… Между прочим, они почти меня убедили…

– Неужели? – удивился я. – То есть весь этот кошмар тебе просто приснился?

Мы прогуливались в холле. Кроме девушки в белом халате, дежурившей у телефона, здесь никого не было, и нам никто не мешал. За широкими стеклами наяривал мелкий осенний дождик, и пожелтевшие деревья во дворе клиники выглядели печальными и поникшими.

– Примерно так мне и сказали, – засмеялась Марина. – Миллер лично сопровождал меня для осмотра автостоянки. К тому времени уже вовсю шел дождь, и он даже лично придерживал надо мной зонт. Разумеется, мы не обнаружили никаких следов.

– А загадочная палата в конце коридора? – поинтересовался я.

– Мне продемонстрировали палату и ее обитателя, – со вздохом ответила Марина. – Действительно, туда кладут по особому распоряжению Миллера, но это обычная здесь практика. Пациент любезно объяснил мне, что и в самом деле отлучался ночью из палаты, но на улицу не выходил, а просто взял у медсестры снотворное, после чего вернулся и спал как убитый.

– Почему же медсестра не сказала тебе об этом ночью?

– Мне объяснили, что она сделала это из соображений субординации. В сочетании с ее глуповатой физиономией это звучало убедительно.

– А ты видела этого пациента раньше? В столовой, например?

– Это бессмысленный вопрос – все его лицо замотано бинтами. Это мог быть кто угодно.

Я почесал в затылке. Рассказ Марины казался невероятным, но не верить ей я не мог.

– Ну хорошо! А что насчет нелюдимого Григория? Ты спросила?

– Разумеется! Но мне объяснили, что пациент Краснов покинул клинику еще после обеда, по личному разрешению Михал Михалыча. Медсестра просто была не в курсе.

– Выходит, круг замкнулся? – подытожил я. – Что же ты в таком случае видела? Может быть, тебя накормили галлюциногенами? Ты не заметила у них в меню мухоморов?

– Я была в здравом уме и твердой памяти! – торжественно объявила Марина. – И я, несомненно, была свидетелем убийства.

– Ты намерена обратиться в милицию? – деловито осведомился я.

– Увидим, – сказала Марина. – А пока вот, держи!

Она протянула мне небольшой пакет, в котором я на ощупь определил наличие стакана.

– Здесь отпечатки пальцев пациента Краснова, – пояснила Марина. – Я сначала хотела обратиться к своим друзьям, но потом подумала, что будет лучше, если ты подсунешь этот стакан Чехову. Может быть, он сумеет через бывших сослуживцев организовать экспертизу этих отпечатков? Почему-то мне кажется, что они вполне могут оказаться в банке данных…

– Но ведь этого типа и след простыл! – сказал я. – Что нам даст идентификация его отпечатков?

– Где-то должен быть труп, – спокойно заметила Марина. – Рано или поздно он обнаружится. Здесь, в клинике, явно нечисто.

– И ты решила вывести их на чистую воду? – с беспокойством спросил я. – Ты не боишься, что с тобой может что-то случиться?

– Ты знаешь – не боюсь! – серьезно ответила Марина. – Я даже убеждена, что со мной будут нянчиться и постараются провести лечение в кратчайшие сроки. Если они меня потеряют, их репутация будет безнадежно испорчена.

– Все-таки будь осторожнее! – попросил я. – Ведь это не твое призвание – ловить в больницах бандитов… Кстати, мне сейчас пришло в голову! Может быть, это преступление только формально имеет отношение к больнице? Может быть, клиника просто оказалась местом, где произошло убийство?

Марина покачала головой.

– Увы, это не так… Во-первых, калитка. Во-вторых, двери. Кто-то отпирал и запирал их. Этот кто-то, несомненно, работает в клинике. В-третьих, пациент, выходивший за снотворным, явно фальшивый. Помнишь, я говорила о книге Стивена Кинга, которая лежала в этой палате? Я спросила этого типа, как она ему понравилась, и поняла, что он даже не знает, кто такой Стивен Кинг. А ведь книга была раскрыта на середине! В-четвертых, дежурный врач!

– А что – дежурный врач? Ведь ты, кажется, говорила, что вчера он вообще не вышел на работу?

– В том-то и дело! Но утром он присутствовал в кабинете Миллера и заявил, что всю ночь был на своем посту, а меня не видел, потому что в этот момент был занят с больной, у которой случился небольшой обморок. И, самое интересное, дежурная медсестра это подтвердила!

– А как вел себя охранник? – поинтересовался я.