Пес по имени Бу Эдвардс Лиза Дж.

Все присутствующие затаили дыхание.

— Два Миссисипи.

Пожалуйста, Бу, ну пожалуйста! — мысленно умоляла его я.

— Три Миссисипи!

Комната взорвалась восторженными возгласами. Я едва не расплакалась. Но нам с Бу предстояло выполнить еще целую дюжину заданий, чтобы окончательно сдать экзамен, и я не хотела, чтобы моя радость оказалась преждевременной.

Мне удалось удержать Бу на месте командой «Жди!», затем прервать его общение с Дианой при помощи команды «Ко мне!», после чего в первой части экзамена осталось всего одно испытание. Зачастую оно оказывается самым трудным, поскольку проверяет «реакцию на встречную собаку». Животному очень трудно не переключить все свое внимание на другую, внезапно появившуюся собаку. Во время этого испытания два хендлера идут друг другу навстречу и останавливаются, чтобы обменяться рукопожатием. Собаки, которых они ведут на поводках, должны игнорировать друг друга. Порой случается, что экзаменуемая собака ведет себя подобно путнику, заблудившемуся в пустыне и внезапно увидевшему человека, к которому можно обратиться за помощью и утешением. Представьте себе, что вы вышли на прогулку со своим ребенком, по пути встретили другую мамочку с малышом и остановились, чтобы перекинуться несколькими словами. Смогут ли ваши дети никак не отреагировать друг на друга? Одним словом, это задание является трудновыполнимым для многих собак по многим причинам. С учетом влечения, испытываемого Бу к другим собакам, в такой ситуации ему тоже приходилось тяжело. Тем не менее на этот раз ему удалось подавить свои обезьяньи возгласы, а мне — удержать его возле себя, и мы довольно мирно миновали встречную собаку.

Хотя мы и прошли первую часть экзамена, оценивающую навыки собаки, прежде чем перейти ко второй части, Кей и Диана отозвали меня в сторону. Я сама часто выступаю в роли экзаменатора и поэтому знаю, как мы выглядели со стороны — взъерошенная и перевозбужденная парочка, с трудом осилившая простую команду «Лежать!». Кей и Диана переживали, что более сложная вторая часть экзамена, оценивающая способности собаки, негативно скажется на психике Бу. Большинство собак, едва прошедших проверку навыков, с треском проваливают тест на способности. Однако я заверила экзаменаторов, что Бу справится с предстоящей ему нагрузкой.

— Если я почувствую, что ему тяжело, — заверила я их, — то сама прерву экзамен.

Я уверена, что Кей и Диана согласились принять вторую часть смотра только потому, что доверяли мне как экзаменатору.

Как и ожидалось, при проверке способностей Бу с ним обращались гораздо энергичнее. Его осматривали с ног до головы, неуклюже и излишне эмоционально тискали и гладили, а также обхватывали руками, не позволяя вырваться из весьма некомфортных объятий. Эти испытания включали в себя все то, с чем часто приходится сталкиваться во время визитов собакам-партнерам и собакам-психотерапевтам. Диана трогала все его тело, включая лапы, зубы, уши, живот и все, что еще могло прийти ей в голову. Затем она начала неуклюже его ласкать, издавая громкие и странные звуки, а потом и вовсе заключила в объятия. Все это время я находилась рядом, держа ладонь у него на груди (зона успокаивающего нажатия), беспрестанно нахваливая его успехи и рассказывая ему, что он самый лучший. Когда Диана трогала Бу, я делала то же самое, поддерживая его и напоминая ему, что я рядом. С этими испытаниями Бу справился прекрасно.

Дальше ему предстояла встреча с «размахивающим руками и пошатывающимся человеком». Я поняла, что именно здесь у Бу имеется огромное преимущество перед Данте. Когда волонтер зарычал на последнего, тот не удержался и залаял в ответ. Что касается Бу, то он остался невозмутим. Проявив свои лучшие качества, он приблизился к «размахивающему руками и пошатывающемуся человеку» сдержанно, но демонстрируя заинтересованную вежливость, как к тем девочкам в супермаркете. Затем один из волонтеров «наткнулся» на него сзади, к чему Бу снова отнесся философски. Он даже не оглянулся, как это делает большинство собак. Он просто побрел к следующей группе людей, чтобы поздороваться с «рассерженными и кричащими» волонтерами, только что завершившими громогласную беседу на повышенных тонах. Бу не было дела до их воплей. Он считал, что, поскольку они перестали кричать друг на друга, у них, наверняка, появилось время, чтобы его приласкать.

Наконец Бу предстояло вынести «ласки нескольких человек одновременно». Обычно, когда я готовлю своих студентов к этому испытанию, я учу их контролировать количество людей, ласкающих их собаку. Работая с Данте, я никогда не позволяю ласкать его более чем одному человеку. Это позволяет мне держать ситуацию под контролем и в случае необходимости мгновенно вмешаться. Данте — добряк, не способный обидеть даже муху. Но испуганная собака весом в девяносто фунтов может сбить с ног кого угодно. Что касается Бу, то это испытание стало его звездным часом. Я позволила ласкать его всем присутствующим одновременно, а пес только этого и ждал. Он полностью расслабился, слегка приоткрыл пасть и только радостно пыхтел, пока вокруг него ворковали и увивались волонтеры.

Мы прошли испытание командой «Нельзя!», проигнорировав рассыпанные по полу игрушки, и нам оставалось преодолеть последнее препятствие, приняв из руки экзаменатора предлагаемую вкусняшку. Бу часто путает пальцы с едой, поэтому ему предстояло сделать правильный выбор, взяв угощение, а не палец. Я объяснила Диане, что Бу следует предлагать лакомство на ладони, как лошади. Она последовала моему совету, и ее пальцы остались при ней.

Бу сдал экзамен.

Кей и Диана были потрясены и очень счастливы за нас. Наши результаты оказались очень необычными. Как правило, команды получают либо одинаковые оценки за обе части экзамена, либо сдают вторую часть гораздо хуже первой. Бу продемонстрировал совершенно обратное и, тем не менее, справился.

Я думаю, что это самый потрясающий урок, который мы можем извлечь из опыта Бу. Чтобы добиться успеха, не обязательно быть «нормальным». Все необходимые для работы способности отличали его с самого начала. Мне всего лишь надо было помочь ему побороть страхи и освоить несколько навыков. Как и все мы в тот или иной период жизни, Бу просто нуждался в человеке, который продолжал бы в него верить.

8

Выпускник

Меня часто просят проконсультировать семьи, в которых возникают проблемы между детьми и собаками. Как правило, трудности заключаются в отсутствии понимания и в неумении общаться, хотя иногда собака демонстрирует в отношении ребенка самую настоящую агрессию.

Я помню двух маленьких мальчиков, которые очень любили своего питомца. Меня попросили помочь обучить пса хорошим манерам — своими прыжками он мог причинить детям вред. Только начав расспрашивать мальчуганов, в какие игры они играют с любимцем, я смогла понять, зачем меня позвали.

— Мы гоняемся за ним по саду, а потом он гоняется за нами, — сообщили дети.

— Рекс на них прыгает, — вставила мама.

Мальчики, судя по всему, чувствовали себя достаточно уверенно.

— Он прыгает на нас с разгона, а еще он кусается.

— А что вы делаете, когда он на вас прыгает? — спросила я у мальчишек.

— Мы на него кричим и отталкиваем.

— На самом деле он их не кусает, — снова вмешалась мама. — Он просто хватает их за одежду. Я слышала, что в этом случае надо выставлять навстречу собаке колено, но он очень быстрый, а они еще слишком малы.

— Кто-нибудь из вас уделяет ему внимание, когда он не прыгает и не хватает вас?

Мальчики грустно покачали головами, как будто предвидя, что их ожидает выговор, а мама добавила:

— Нет, но они его очень любят.

— А в другое время он на вас прыгает? — спросила я.

Мне не нужен был их ответ на этот вопрос. Я его и так знала. Но мне хотелось, чтобы они ощутили свою причастность к процессу поиска решения.

— Когда мы возвращаемся домой из школы.

Чтобы найти выход из этой ситуации, всем членам семьи было необходимо научиться общаться с Рексом. Им предстояло вознаграждать только желательное поведение, пресекая или игнорируя все, что их не устраивало. Одновременно Рекс должен был работать, чтобы заслужить как еду, так и внимание. Отныне ему ничего не полагалось бесплатно. Мы договорились о том, чем будут заниматься с Рексом мальчишки, чтобы их общение стало конструктивным и они смогли пересмотреть свои отношения с собакой. До сих пор они только кричали на пса и отталкивали его от себя. Пес хотел играть, но умел только прыгать и хватать хозяев за одежду. Поэтому он был вынужден сносить и крики, и попытки встретить его выставленным коленом. Все же мальчишки хотели играть с собакой, о которой давно мечтали. Поэтому они и затевали раз за разом одну-единственную известную им игру, хотя им и не нравилось то, что пес на них прыгает. Если бы они вовремя не спохватились, тот, устав от жестокого обращения, мог покусать детей уже по-настоящему.

Подобные консультации, помимо обучения с привлечением животных, содержат элементы психотерапии семейных отношений. Я часто прибегаю в таких случаях к одной и той же тактике. Ребенок должен ощутить себя хозяином ситуации. Вместо того чтобы принуждать собаку или бояться ее, он должен создать такие отношения, при которых обе стороны почувствовали бы себя легко и непринужденно, не опасаясь ни угроз, ни покусов.

Первым делом я показала мальчикам, как можно научить Рекса здороваться. Теперь он подходил к ним, опустив голову. Для детей это особенно важно, потому что морда собаки не оказывается на одном уровне с их лицом. Для животного это тоже хорошо, потому что у ног детей лежит приготовленное для него угощение. Родителей это также радует, потому что теперь пес не прыгает на детей. Потом мы с мальчиками научили Рекса располагаться и слушать, как они читают ему книги. Я часто прибегаю к этому приему, посещая детей. Рекс научился просто лежать рядом с мальчиками, ожидая лакомства, а они тем временем улучшали навыки чтения и учились доверять своей собаке.

— Как у вас это здорово получается! — в какой-то момент воскликнула мама ребят. — У вас есть дети?

У меня оборвалось сердце. Меня так часто об этом спрашивали во время консультаций, что я уже знала и следующий вопрос.

— Нет, — покачала головой я.

— Почему? Вы так хорошо умеете с ними обращаться. Вы были бы замечательной мамочкой.

Я сделала глубокий вдох и, как обычно, отшутилась:

— Собаки не способны стащить ключи от машины, а детей нельзя посадить в клетку.

Родителей это замечание неизменно смешит.

Такие моменты всегда отдаются в сердце болью. Хотя смириться с фактом, что у меня никогда не будет детей, было нелегко, мне это удалось. И только в подобные минуты я испытывала истинное страдание.

* * *

Меня вдохновляли вышеупомянутые консультации и мудрые слова моей подруги и наставника Сьюз Брукс, которая когда-то сказала:

— Существует много способов быть кому-то матерью.

Я начала договариваться со школами о том, что буду приходить к детям с Данте и учить их правильному обращению с собаками. Одним из членов нашей организации была Даниэль Колетта, работавшая учителем младших классов и жаждавшая приводить животных к детям. Традиция вводить общение с животными в образовательный процесс зародилась в Соединенных Штатах еще в 1916 году. Первым городом, где начали реализовываться эти гуманистически ориентированные программы, стал Нью-Йорк. К 2002 году, восемьдесят шесть лет спустя, эта практика так и не стала общепринятой.

Даниэль беспрестанно пыталась убедить директора своей школы, что подобные программы не приведут к беде. Когда ей наконец удалось получить разрешение, мы составили план посещений согласно ее расписанию. Мы хотели учить детей гуманному отношению к животным, одновременно сделав учебный процесс забавным и увлекательным. Мы решили прибегать к помощи собак раз в месяц на протяжении всего учебного года, приводя их на самые разнообразные уроки. Когда Даниэль будет объяснять детям, что такое добровольческая деятельность, мы приведем в пример волонтерские посещения собак. Когда речь пойдет о профессиональной карьере, мы поговорим о разнообразных профессиях, доступных собакам. Даниэль — терпеливый и заботливый учитель, который понимает: дети так же, как и собаки, быстро учатся тому, что вызывает у них интерес, и позитивное подкрепление для детей является не менее важным фактором, чем для животных. Это помогло ей использовать посещения собак для того, чтобы добиваться от детей желаемого поведения. К примеру, те, кто вел себя лучше всех, перемещался в начало очереди на право погладить мохнатого гостя. Мы также использовали опыт общения с животными с целью помочь детям задуматься над такими важными темами, как сопереживание, забота о другом человеке, принятие того факта, что все люди разные, умение взаимодействовать с сильными и слабыми сторонами личности.

Перед первым визитом Данте в класс мы проделали огромную подготовительную работу. И все же по дороге в школу я очень переживала. Впрочем, Данте очень быстро доказал мне, что волноваться было не о чем. Он ворвался в класс, радостно вращая трехфутовым хвостом, и немедленно покорил всех детишек своей фирменной, украшенной длинным розовым языком «улыбкой». В считанные секунды класс волшебным образом превратился в хохочущее сообщество поклонников Данте. Первый урок я посвятила вводному рассказу о собаках. По просьбе Даниэль, готовясь к занятию, дети читали книги об этих животных. Она планировала, что после общения с Данте ученики напишут свои собственные собачьи истории или что-то нарисуют. Я рассказывала ребятне о том, как надо ухаживать за собаками, чем их кормить, в каких местах почесывать и гладить и тому подобное.

— На самом деле они не очень любят, когда их гладят по голове, — сообщила им я. — Их любимое место для ласк — шея возле самого уха.

Затем я объяснила детям, как следует здороваться с собакой.

После этого мы позволили всем по очереди подойти и приласкать Данте, который к этому времени уже дрожал от нетерпения, стремясь поскорее познакомиться с этими мальчиками и девочками. Чтобы поздороваться с ним, каждый ребенок должен был пройти три этапа. Во-первых, необходимо было спросить у сопровождающего собаку человека, можно ли погладить его питомца (если при собаке такого человека нет, гладить ее нельзя). Во-вторых, если владелец или хендлер разрешает погладить собаку, надо осторожно протянуть ей руку, давая возможность себя обнюхать. В-третьих, после того, как собака обнюхала протянутую к ней руку и продемонстрировала сдержанное дружелюбие, можно почесать ее за ушами или под нижней челюстью.

Дети по очереди проделывали все вышеописанное, а Данте вежливо сидел, изо всех сил сдерживая волнение. Затем он дал волю чувствам и своему супердлинному языку, вознаградив себя за долготерпение и послушание. Другими словами, он облизал лица всех своих новых друзей от подбородка до лба. Некоторых это рассмешило до колик. «Фу!» — вырвалось у других. Мальчишки, которые хотели казаться мужественными и суровыми, лишь сдержанно усмехнулись.

В первый год мы не стали привлекать Бу к визитам в школу. Но вскоре он вошел в нашу программу как собака «повторного посещения». Обычно вместе с ним приходила еще одна команда, как правило, с кем-то из лабрадоров-проводников. Подобно Бу, эти собаки использовались иначе, чем предусматривала их профессиональная подготовка. Всем им изначально предстояло стать служебными собаками-проводниками для людей с проблемами зрения. Но очень часто эти животные совершенно естественным образом начинают наносить визиты людям, нуждающимся в общении с ними.

Иногда Бу оказывался в компании прелестной мисс Уэйверли, ласкового и дружелюбного лабрадора с шерстью ванильного цвета (я люблю называть желтых лабрадоров ванильными, потому что считаю несправедливым, что только коричневые — шоколадные — собаки ассоциируются с лакомством), или ее матери Лианн, такого же добрейшего создания, как и ее дочь. Порой партнершей Бу становилась самка черного лабрадора мисс Олимпия, любимица Данте, или Веста, самая милая и жизнерадостная из всех перечисленных «девушек». Бу радовался общению с любой из них, и они отвечали ему взаимностью. Уэйверли и Лианн, допущенные в своем клубе к разведению, уже дали по нескольку выводков щенков, и их отношение к Бу было слегка покровительственным, как если бы он был их детенышем. Веста, почти ровесница Бу, была его приятелем по играм. Мисс Олимпия обычно смотрела на Бу взглядом, который как будто говорил: «Ты вроде парень ничего, но где твой старший брат Данте?»

Это второе посещение — выход Бу — заключало в себе два серьезных урока: детям объясняли, что у каждого из нас есть свои сильные и слабые стороны и что если мы будем настойчивы, то достигнем всего, чего хотим, несмотря на любые ограничения. Второй урок заключался в том, что особы с ограниченными возможностями — такие же люди (или собаки), как и все остальные. Даниэль готовила детей к этому уроку, предлагая им читать книги о собаках (или людях) с особыми потребностями или особыми умениями.

Мы начинали наш урок с того, что просили детей назвать различия между пришедшими к ним в гости собаками.

— Бу меньше, — как правило, кричал нестройный хор детских голосов (дети всегда начинают с самой очевидной разницы — в размерах).

Или:

— Уэйверли желтая.

С Олимпией и Вестой, которые были черными, как и Бу, а также почти одного с ним размера, им было сложнее.

Некоторые детишки, привыкшие обращать внимание на детали, указывали:

— У Бу белые носочки.

Или:

— У Бу белый животик.

Или:

— У Весты хвост длиннее.

После того как между детьми и собаками устанавливалась эмоциональная связь, мы начинали освещать для них методы дрессуры: словами и жестами отдавали животным команды «Сидеть!», «Лежать!», «Жди!», а также демонстрировали умение своих питомцев ходить на поводке. Вслед за этим следовал показ светских талантов, во время которого собаки подавали лапу, ползали и кланялись, что позволяло детям убедиться — собаки учатся подобно им самим. Так же, как учителя объясняют ученикам решение математической задачи, мы показываем собакам, чего мы от них хотим. И точно так же, как ученики стремятся сделать то, о чем попросил их учитель, собаки пытаются выполнить команду. За свои успехи дети получают хорошую оценку, а собаки — лакомство. Ребята обожают подобные демонстрации.

Разумеется, нам приходилось объяснять разницу в подходе к обучению собак и детей. Когда мы убеждаем собаку что-либо сделать, мы обычно берем угощение или игрушку и заставляем собаку тянуться носом за поощрением, одновременно принимая желаемое положение тела (сидячее, лежачее и т. д.). После этого мы хвалим и вознаграждаем животное. Вскоре к данному действию присовокупляется словесная команда, и мы начинаем вырабатывать реакцию на то или иное слово. Другой способ добиться желаемого — подождать, пока собака сделает то, что нам необходимо, и вознаградить ее за это. Чтобы получить лакомство, собака сама начнет чаще выполнять какое-то действие. Теперь задача заключается в том, чтобы произнести определенную команду прежде, чем собака выполнит данное действие, что, опять же, научит ее понимать наши слова. У обоих методов дрессуры есть множество положительных сторон. Я предпочитаю первый способ для обучения таким простым командам, как «Сидеть!» или «Лежать!». Для более сложных действий лучше прибегать ко второму методу, хотя порой приходится использовать сочетание обоих.

Переключая внимание детей с выработки разнообразных навыков у животных на их реальное применение, мы описываем возможности собак, разновидность посещений, людей, которым они наносят визиты, и освещаем все, что они должны знать, чтобы заниматься подобной деятельностью. Когда это возможно, мы показываем детям фотографии собак на работе и в кругу семьи (вместе с людьми и животными). У меня есть снимки, на которых еще совсем крошечный Бу борется с Данте, спит на диване в обнимку с Мерлином или в компании с Аттикусом выпрашивает на кухне угощение. Дети разглядывают эти фотографии как зачарованные.

Когда все вдоволь насмотрятся на снимки, мы спрашиваем, что они думают об этих собаках.

— Мы их обожаем! — раздается дружный хор.

Следующий вопрос естественным образом вытекает из предыдущего:

— Как вы думаете, каково отношение к этим собакам их семей или людей, которых они навещают?

Ответ тот же:

— Они их обожают!

И малышня права. Эти дети совершенно четко осознают нечто, недоступное пониманию многих взрослых: этих собак любят как членов семьи.

Все эти вопросы задаются с определенной целью. Мы незаметно подводим детей к настоящей теме сегодняшнего обсуждения, переходя к которой я медленно и отчетливо, чтобы меня услышали и поняли все до единого ученики, задаю вопрос:

— Что бы вы подумали, если бы я сообщила вам, что Бу — инвалид?

Даниэль рассказывала мне, что больше всего в наших уроках она любит именно этот момент. Становится так тихо, что мы почти слышим, как моргают дети, размышляя над прозвучавшим вопросом. Прежде чем они начинают отвечать, мы демонстрируем им ограниченные возможности Бу, предлагая собакам еще раз выполнить простые команды. Но на этот раз мы просим детей внимательно наблюдать за различиями в движениях и поведении животных. Когда обе собаки ложатся одновременно, дети отчетливо видят, насколько по-разному они это делают. Лабрадор опустился на пол без всяких усилий, плавно, как будто выполняя хорошо знакомое упражнение из йоги. Затруднения Бу на этом фоне были очевидны. Сначала он с трудом вытянул вперед передние лапы, а потом изловчился и неуклюже упал на бок. Дети как завороженные пристально следили за каждым его движением, будто стремясь понять, в чем суть данного фокуса.

Мы показали еще одну ситуацию, в ходе которой проявлялись двигательные проблемы Бу, — попросили собак «дать лапу». Любая из дамочек-лабрадоров грациозно поднимала лапу и осторожно вкладывала ее в открытую ладонь своего хендлера. Что касается Бу, то он силился оторвать переднюю лапу от пола, с трудом удерживая равновесие. Все, что ему после этого удавалось, это ткнуть дрожащей конечностью вперед, как будто указывая на что-то костылем или тростью. В случае удачи лапа встречалась с моей ладонью, но это всегда было неуклюжее движение, как будто он прихлопывал жука. Все это выглядело комично и грустно одновременно. Бу так старался выполнить этот трюк и казался таким счастливым и гордым оттого, что ему это почти удавалось. Его действо напоминало мне балансирующих на проволоке клоунов. Зрителю кажется, что еще немного — и они упадут, хотя на самом деле у них все под контролем. Вот только Бу действительно с огромным трудом удерживал равновесие и не падал.

Теперь дети были окончательно подготовлены к главному вопросу:

— Относитесь ли вы теперь к Бу иначе?

Без малейших колебаний хор провозглашал:

— Нет!

— Вы считаете, он такой же милый, забавный и достойный любви, как и другая собака?

— Да!

— А как же люди? — спрашивали мы. — Считаете ли вы, что человек с ограниченными возможностями может быть таким же милым, интересным и достойным любви, как и обычный человек?

Дети задумывались, и это давало нам возможность поговорить о том, что у каждого человека, как и у песика Бу, есть сильные и слабые стороны. Вспыхивал живой и увлекательный разговор. Третьеклассники неизменно приходили к выводу, что мы все должны принимать каждого человека, независимо от его особенностей, слабостей и возможностей, так же безусловно, как только что они приняли Бу. Мы безмерно радовались, видя, как Бу помогает детям приходить к пониманию необходимости относиться к людям без предубеждения.

В этой радости была и личностная нотка. Хотя по сравнению с проблемами большинства инвалидов мои затруднения едва заметны, мне знакомы осуждающие взгляды окружающих и связанная с этим горечь. Дислексию мне обычно удается скрывать, но иногда я вынуждена отвечать на письма или составлять пресс-релизы. Тогда-то вышеупомянутое «состояние», как любят называть мою особенность некоторые люди, и становится очевидным.

Мои ограниченные физические возможности скрывать труднее, и я часто оказывалась в крайне унизительных ситуациях. Прежде чем я начала пользоваться тростью и перестала спускаться в метро, я дважды падала в переполненном в час пик вагоне. Я и передать не могу, какой стыд я испытывала, лежа ранним утром на полу вагона в толпе сонных и раздраженных нью-йоркцев. Тем более что они просто смотрели на меня, возмущаясь этим дополнительным затруднением, и даже не пытались помочь мне подняться. Это заставило меня осознать, что «нормальных» людей инвалиды просто раздражают, преграждая им путь и мешая их привычной жизнедеятельности. Имея Бу, я могла научить детей реагировать на проблемы других людей с пониманием и сочувствием. Быть может, когда-нибудь один из этих мальчишек станет человеком, который, войдя в переполненный вагон метро и увидев лежащую на полу женщину, не окинет ее презрительным взглядом, а протянет ей руку, помогая встать на ноги и вновь обрести человеческое достоинство.

* * *

Когда мы попросили детей написать рассказы и нарисовать картинки о том, какой они видят свою помощь кому-то из знакомых инвалидов, мы сказали, что они могут представить себя как человеком, так и собакой. Большинство из них предпочли быть собаками. На рисунках многих ребятишек главным действующим лицом была небольшая черная псинка с белыми отметинами на лапах и груди. Мы сами, как и большинство владельцев домашних питомцев, никогда не сомневались в том, что общение с собаками и другими животными развивает в людях способность к сочувствию и сопереживанию, укрепляет в них чувство собственной значимости, стремление заботиться о тех, кто слабее, и другие положительные качества. Но за последние двадцать лет было проведено много научных исследований, окончательно доказавших нашу правоту. Элизабет Омерод, ветеринар-хирург из Лондона и одновременно председатель Общества изучения животных, отмечает: «Неоценимую роль животных в развитии детей признали много лет назад. Но в последнее время наука исследовала и подтвердила то, что семьи, где содержат животных, имеют преимущества как в области здоровья, так и в образовательно-психологической сфере… Исследования доказывают, что дети, регулярно взаимодействующие с животными, обладают более высоким уровнем самоуважения, более развитой способностью к сопереживанию и лучшими навыками общения».

Организация «Питомцы-партнеры» не только готовит команды наподобие меня, Бу и Данте, тем самым предоставляя возможность общения с животными тем людям, которые их содержать не могут, но и ведет широкую разъяснительную работу о том, какое позитивное воздействие на развитие детей оказывает подобное общение. К примеру, одно из проведенных шведскими учеными исследований показало, что дети, получившие доступ к животным на первом году жизни, меньше подвержены заболеванию аллергическим ринитом и астмой в возрасте от семи до тринадцати лет. Результаты разнообразных исследований убедительно связывают наличие в семье животных с высокой самооценкой и познавательной активностью маленьких детей. У детей, имеющих животных, способность к сопереживанию развита значительно лучше, чем у их сверстников. Ученым известно, что, когда взрослые и дети находятся в стрессовой ситуации, их организм вырабатывает гормоны стресса, которые не только негативно влияют на настроение, но и могут вызывать воспаления в клетках любой части тела. Мы также выяснили, что, лаская собак, кошек или других контактных домашних животных, мы стимулируем выработку нейрохимических веществ, способствующих спокойствию, ощущению счастья и благополучия. Используемых в психотерапии животных часто называют «лохматым прозаком»[8]. Иногда я сравниваю домашних питомцев с липкой лентой: подобно скотчу, они способны решить практически любые наши проблемы.

* * *

В ту осень, когда я приступила к осуществлению Программы человечности с третьеклассниками Даниэль, к нам в гости приехали мои родители. Мама с отцом хотели полюбоваться осенними красками северо-востока и отметить наши с Лоренсом дни рождения, приходящиеся на начало октября. Наше общение было более непринужденным, чем когда-либо в прошлом. Маме с папой понравилось проводить время в компании собак (возможно, и нашей с Лоренсом тоже). Папа наблюдал за тем, как я работаю, и я видела, что его заинтересовала моя любимая методика позитивного подкрепления. Сам он принадлежал к приверженцам старой школы дрессуры, подразумевающей строгие наказания для учеников. В какой-то момент Бу сделал совсем не то, о чем я его просила, и папа полушутя заметил:

— Раньше его просто отлупили бы газетой.

Когда я начала объяснять, что мой подход базируется на методике выработки условного рефлекса посредством позитивного подкрепления и что я стремлюсь избегать негативных последствий наказаний, я как будто воочию увидела колесики, с усилием вращающиеся в папиной голове. Его образование педагога и психолога позволяло нам на равных обсуждать теорию обучения и проводить параллели между тем, как разные животные (двуногие и четвероногие) получают и усваивают информацию. Он действительно задумался над моими словами, и позже я случайно заметила, как он хвалит Бу за то, что тот оставил какой-то предмет лежать на полу, вместо того чтобы его подобрать. Излечившись, отец утратил жесткость и склонность к осуждению. Я была потрясена тем, что через столько лет между нами наконец установились такие благоприятные и содержательные отношения.

Я не могла взять с собой родителей на школьный урок, но их приезд совпал с занятиями по подготовке собак-психотерапевтов, и я смогла пригласить их на одно из наиболее интересных. Это был тот же курс (с небольшими дополнениями и изменениями), который я когда-то проходила вместе с Данте и который прививал собакам и их хендлерам навыки, необходимые для посещения нуждающихся в этом людей.

Согласившись прийти на занятие, родители даже не догадывались, что я сполна воспользуюсь их присутствием. Я тут же привлекла их к работе, заставив исполнять роль пациентов, к которым когда-то придут мои студенты. Им было поручено демонстрировать ограниченные возможности, например хромоту (это отцу не пришлось симулировать, поскольку он естественным образом хромал после операции по замене коленной чашечки), неспособность вытянуть руки, глухоту и другие затруднения, с которыми могли столкнуться собаки и хендлеры во время посещений. В глубине души они оба были склонны к проказам и шалостям, что проявилось только после выхода на пенсию, и это упражнение удалось им на славу. Мои родители от души наслаждались искусственно устроенным хаосом из катающихся по полу забавных игрушек, скачущих повсюду мячей и хендлеров, пытающихся привлечь внимание своих собак к выполняемой задаче.

Мама с папой пришли в восторг как от этого занятия, так и от своей поездки в целом (та осень подарила нам изумительные краски, в те дни запечатленные на живописнейших фотографиях), о чем вспоминали еще много лет спустя. Хотя мы с папой не возвращались к теме насилия с тех пор, как он предложил мне посещать собрания анонимных алкоголиков, в самых общих чертах мы обсуждали его выздоровление и знали, что движемся параллельными курсами, достигнув довольно неплохих результатов в стремлении к счастливой и полноценной жизни. Мама уже давно оставила участие в каких бы то ни было реабилитационных программах, но продолжала извлекать пользу из продолжающейся деятельности отца. Несмотря на то что считаю себя закоренелым пессимистом, я честно должна признать — наше общение в тот их приезд показало, что нам удалось достичь поворотного момента в отношениях. Наконец-то в них воцарились тишина и спокойствие, что немало порадовало всех троих.

* * *

Бу тоже был счастлив. Посещение уроков Даниэль доставляло ему огромное удовольствие. Когда я привела его в школу во второй раз, никто из наших приятелей-хендлеров с собаками прийти не смог. Я понятия не имела, с кем мы станем сравнивать Бу. В итоге я попросила детей сравнить его с приходившим к ним в прошлый раз Данте. Они помнили, что Данте лежал рядом со мной, слегка завалившись набок, терпеливо ожидая позволения подняться и поприветствовать детей, после чего вскочил и превратился из пса, небрежно лежащего на полу, в пса, скачущего по комнате со счастливо вывалившимся языком и угомонившегося только после того, как я снова попросила его успокоиться и лечь рядом со мной.

Бу, разумеется, был совсем другим. В мире существовало лишь несколько мест, где он мог спокойно лежать хоть сколько-нибудь продолжительное время, и твердый пол классной комнаты в этот перечень точно не входил. Во время ознакомительной части своего визита он обычно бродил по классу, обнюхивая различные предметы, радостно заглядывая в глаза детям и счастливым хеканьем демонстрируя им свое расположение. Когда ему становилось ясно, что пока никто здороваться с ним не собирается, он возвращался к моему стулу и бродил вокруг меня, ожидая, когда я закончу издавать скучные человеческие звуки.

Привычка Бу беспрестанно двигаться очень отвлекала других собак, поэтому, когда мы с ним были не одни, я приносила гору лакомств, чтобы заставить его сидеть или лежать рядом со мной. Но поскольку в этот раз он был единственной присутствующей в классе собакой, я позволила ему делать все, что он захочет, разумеется, в пределах длины поводка. Он воспользовался этой возможностью, чтобы обследовать парты, стулья и проектор. Бу мог отойти от меня не дальше, чем на шесть футов, но и на этом ограниченном пространстве, оказывается, имелось множество увлекательных вещей. По своему обыкновению, он раз за разом во что-нибудь врезался, и дети хихикали, как будто он устроил эту клоунаду преднамеренно.

Когда мы дошли до вопроса, видят ли дети разницу между Бу и Данте, они назвали много довольно очевидных различий, чего я и ожидала.

— Данте гораздо крупнее, — сказали некоторые.

— Данте коричневый с черными пятнами, а Бу черный с белыми отметинами, — заметили другие.

— Данте ленивый, — произнес один мальчик.

— Почему ты так думаешь? — удивленно спросила я.

— Потому что он все время лежал, а Бу постоянно чем-то занят.

Я не могла объяснить детям, что «лень» Данте (отлично выполненная команда «Место!») на самом деле является огромным достижением и результатом многолетних усилий. Бу был просто не в состоянии достичь подобного успеха. Но сейчас все это не имело значения. Главным было то, что детишки полюбили обеих собак и считали подвижность Бу и его периодическое столкновение с предметами необыкновенно забавными. Тем более что они были уверены — пес делает это исключительно для того, чтобы повеселить их.

Мой малыш Бу был милым, простодушным, близоруким и неуклюжим. Но когда речь заходила о необходимости решать жизненно важные проблемы, ему не было равных.

9

Подарок от Бу

Бу никогда и ни о чем нас не предупреждал. Кто-то свернул к нашему дому? Олень поедает розы? Кто-то стучит в дверь? Данте и Аттикус всегда включали систему раннего оповещения лаем. Их первоначальный свирепый хрип часто переходил в удивленное «ну надо же!», если оказывалось, что явился кто-то из наших друзей. Бу часто присоединялся к последнему, запрокидывая голову и имитируя голос койота, воющего на луну. Впрочем, в его подвываниях явственно слышались игривые нотки. Он как будто окликал нас: «Эй, ребята, кажется, у нас гости! Я люблю гостей. Кто там? Кто там? Да, точно, гости!» Я не думаю, что Бу пришло бы в голову лаять, если бы кому-то вздумалось нас ограбить или дом объяло пламенем.

Но однажды ночью Бу изменил своей привычке и предостерег нас совершенно иным способом и о совершенно особенной беде. Это была одна из самых ужасных ночей в моей жизни, и я всегда буду благодарна Бу за то, что он поднял тревогу.

* * *

Первые выходные декабря выдались очень снежными. Я и несколько моих друзей отправились в Кингстон, неподалеку от Нью-Йорка, на конференцию, посвященную дрессуре собак. Основной доклад читала Турид Ругаас, инструктор из Норвегии, признанный эксперт в области языка собачьих жестов и движений. Турид была первой, кто обратил внимание на собачий язык жестов, или, скорее, тел, и на сопровождающие эти движения эмоции. Ее работа стала краеугольным камнем для многих из нас, вращающихся в мире собак, потому что она показала, что собаки, будучи общественными существами, используют свой особый язык для общения с другими представителями своего вида, чтобы сотрудничать и выживать. Она также выдвинула теорию о том, что, если собаки способны пытаться разрядить тревожную ситуацию внутри своего сообщества, это означает, что они способны испытывать чувство тревоги, а также обладают духом сотрудничества, заставляющим их заботиться о благополучии группы. До работ Турид к подобным рассуждениям относились с изрядной долей скепсиса, считая их антропоморфными. Но она сумела открыть глаза многим дрессировщикам и собачьим психологам, объяснив, что на самом деле сообщают нам собаки при помощи тех или иных движений. Нам пришлось признать, что эти животные и правда общаются. Тем самым мы согласились с мыслью, что дрессура собаки — это на самом деле двусторонняя беседа. Турид заметила, что, когда собака, к примеру, поворачивает голову, она, скорее всего, отводит глаза в попытке снизить уровень напряжения или сообщить вам, что в данной ситуации она чувствует себя неуютно. Когда вы подзываете собаку, а та не спешит выполнить команду, медленно проходя мимо другого животного, она не демонстрирует вам непослушание и не пытается с помощью неторопливых движений над вами доминировать — она всего лишь проявляет собачью вежливость по отношению к другой собаке.

В тот раз из-за обильного снегопада Аттикус, Данте и Бу провели все выходные с Лоренсом, дома. Для многих собак снег означает веселье. Он как будто подстегивает их энергию радости. Даже немолодые псы вроде нашего старшенького часто при виде снега начинают сходить с ума. Шестидесятипятифунтовому Аттикусу уже исполнилось тринадцать лет, что в человеческом летосчислении приближалось к восьмидесяти двум годам. (Чтобы получить эту цифру, я не пользовалась формулой, по которой собаке насчитывается семь человеческих лет за каждый год ее жизни. Когда мы начали лучше понимать своих собак, то поняли, что скорость старения собаки определяется ее размерами. Другими словами, такой же возраст собаки весом в двадцать фунтов соответствовал бы шестидесяти восьми годам, прожитым человеком.) Но каждую зиму он носился по первому снегу с такой скоростью, что, казалось, его задница бежит быстрее передних лап и, догоняя их, выталкивает его вперед, вынуждая еще сильнее наращивать скорость. В этом году Аттикус, как обычно, немного поиграл в снегу, совершив несколько пробежек в привычной для себя манере. Но, возвращаясь в дом, он с трудом преодолевал небольшие заносы и, тяжело дыша, упал перед лестницей на террасу. Поднявшись наверх, он снова упал, но встать уже не смог. Его дыхание становилось все более затрудненным, и с каждым мучительным вдохом все его тело сотрясала дрожь.

Лоренс подхватил собаку на руки и занес в дом, умоляя не умирать.

— Пожалуйста, держись, — твердил он. — Не умирай, пока ее нет дома. Пожалуйста, не вздумай умереть, пока она не вернется.

Аттикус уважил его просьбу и к концу выходных как будто оправился.

Доктор Синди была вместе со мной на конференции, а свою машину оставила возле нашего дома. Когда я описала ей состояние Аттикуса, она пообещала осмотреть его, когда мы вернемся домой. Подъехав к дому в воскресенье вечером, мы стали свидетелями привычного ликующего танца, всякий раз исполняемого Аттикусом в честь моего возвращения. В его поведении и самочувствии не было ничего, внушающего тревогу. Я решила, что его просто утомили игрища в снегу, явно превосходившие возможности псины его возраста.

Спустя время мы с Лоренсом вспоминали перемены, происходившие с Аттикусом на протяжении следующей недели. Его движения становились все более скованными, он быстро утомлялся, а его голова немного отклонялась вбок, как будто у него случился инсульт. Но поскольку прошло всего три недели после обязательного ежегодного ветеринарного осмотра, провозгласившего, что для тринадцатилетней собаки он находится в отличной форме, мы не приняли это близко к сердцу и не поделились друг с другом своими наблюдениями. Каждый из нас предпочитал думать, что наш пес проходит одну из стадий старения.

Тем временем моя жизнь неслась со скоростью наверстывающего опоздание поезда. Я писала статьи по подготовке собак-психотерапевтов, в компании Данте или Бу совершала два или три визита в неделю по программе «Питомцы-партнеры», продолжала работать в литературном агентстве и проводила тренировки для собак и их хендлеров. В дополнение ко всему этому, когда я вернулась с конференции, на меня обрушились проблемы, связанные с грядущей доставкой новых окон и дверей для всего дома. В воскресенье прибыли материалы, а наутро, на рассвете, явились и рабочие. Там, где прежде были окна, препятствовавшие проникновению в дом холода, образовались огромные дыры, которые смотрелись весьма драматично с архитектурной точки зрения и напрочь лишали комфорта. Чтобы нагреть дом, я начала жечь в камине картонные коробки, в которых доставили окна, и удвоила количество собачьих подушек на полу гостиной. Заметив, как непринужденно развалился Аттикус на огромной горе подушек перед самым камином, я усмехнулась при мысли о том, что он наконец-то полюбил комфорт и уют. День прошел хорошо, собаки были рады гостям, и большинство окон заняли свои места. Двери ожидали своей очереди на следующий день.

Вторник обещал быть сумасшедшим. Мне предстояло встать ни свет ни заря, чтобы встретить рабочих, смотаться с Данте на урок к третьеклассникам, вернуться домой, чтобы проверить, как идет установка дверей и оставшихся окон, подогнать кое-какую бухгалтерию и закончить день двумя собачьими тренировками. Такие дни случались у меня довольно часто. Я научилась втискивать собственно работу, приносящую основную часть дохода, в паузы между волонтерскими посещениями и малооплачиваемыми тренировками. Поскольку в понедельник у меня за целый день не было времени подготовить Данте к поездке в школу, я решила выкупать его и подстричь ему когти поздно вечером.

Перед визитом куда бы то ни было очень важно привести в порядок когти собаки. Ни Данте, ни Бу ни за что на свете не причинили бы умышленного вреда человеку, но собачьи когти бывают весьма острыми. В результате животное способно поцарапать ребенка, просто подав ему лапу. Поскольку на этой неделе Бу также ожидали визиты, а стареющему Аттикусу я укорачиваю когти особенно часто (длинные мешают собаке нормально стоять, заставляя переносить нежелательную нагрузку на суставы), то в этот вечер все красавчики получили свой сеанс педикюра.

Понедельник собаки провели очень приятно — они валялись на подушках перед теплым камином, общались с дружелюбно настроенными рабочими, а вечером угощались лакомствами, положенными им за терпение, проявленное во время подстригания когтей. Мы с Лоренсом отчетливо помним, как все три пса сидели на коврике в столовой, глядя на нас влажными глазами и как будто сообщая: «Это было здорово!»

По мере того как Аттикус старел, ему становилось неудобно спать на кровати рядом со мной. Поэтому на полу у кровати теперь постоянно лежала большая подушка. Таким образом, он мог постоянно находиться рядом со мной. Я полагала, что у него побаливают суставы и ему необходимо пространство, чтобы поудобнее вытягивать лапы и чаще менять позу. Особенно он любил старую собачью подушку в царственном парчовом чехле, которую я набила пухом из древнего стеганого одеяла, когда прежнее содержимое подушки пришло в негодность. Таким образом, Аттикус относился к очень небольшой группе собак на этой планете (как я думаю), располагающей собственной пуховой постелью.

С животами, набитыми собачьей снедью, и короткими красивыми когтями собаки взобрались на второй этаж (Аттикус шел медленнее своих братьев) и расположились на ночлег. Аттикус улегся на свою пуховую постель рядом со мной, Данте — у подножия кровати, а Бу — между Лоренсом и мной (в своей любимой позе «Милашка Бу/Колючка Бу»). Вот так, уютно устроившись в своих постелях, мы все мирно задремали… И вдруг откуда-то донесся глухой стук. Вначале мы лишь слегка пошевелились, не в силах стряхнуть с себя сон. Но стук становился громче, и мы с Лоренсом вскочили, одновременно заметив, что Аттикуса нет на подушке, Бу исчез с кровати, а Данте покинул свой пост у ее подножия. В поисках источника шума мы подбежали к двери кабинета Лоренса, расположенного напротив спальни.

Бу часто посреди ночи сползал с кровати, чтобы с большим удобством расположиться на одной из разбросанных по комнате собачьих подушек. Но в эту ночь он, похоже, повернул не туда и забрел в кабинет Лоренса. В эту комнату мы обычно стаскивали все, что нельзя было выбросить, особенно когда в доме шли какие-нибудь ремонтные работы. Лишние коробки или мебель не мешали Лоренсу работать, а с учетом «оконной революции» этой ночью в его кабинете было особенно много посторонних предметов.

Некоторыми из них оказались наши собаки. Бу барахтался, пытаясь высвободить лапы из треноги телескопа, чтобы добраться до Аттикуса, попавшего в ловушку между треногой, коробкой с елочными украшениями и бревенчатой стеной кабинета. Тем временем Данте легко огибал оказавшиеся на его пути препятствия, также стремясь к Аттикусу, который дышал часто и тяжело, как в тот день, когда упал в снег. Пробираясь к нему, мы заметили, что пол испачкан лужами и кучами. Подобное недержание было совершенно несвойственно для пса, способного часами контролировать как мочевой пузырь, так и кишечник. Когда я подошла к нему, он поднял голову, и я заметила, что у него очень бледные десны и сухой язык. Я позвала его, но он не смог пошевелиться. В его глазах светилась мольба. Я не знала, просит ли он оставить его в покое или хоть чем-то помочь ему.

Тем временем Лоренс освободил Бу от треноги и вывел его и Данте из кабинета, а я вызволила Аттикуса из мебельной ловушки. Я не знаю, как мне удалось поднять на руки и принести в спальню шестидесятипятифунтовую собаку. На тот момент, как я положила пса на его привычное место на кровати, дыхание Аттикуса оставалось частым и затрудненным. Я гладила все его тело, пока Бу и Данте по очереди подходили и обнюхивали его в одном и том же порядке: сначала его дыхание, потом его уши и наконец его задницу. Закончив осмотр, каждый из них неподвижно постоял несколько секунд возле постели, а затем ушел на свое место — Данте к подножию кровати, а Бу — к нашим с Лоренсом подушкам. Я никогда не узнаю, что происходило в их головах в эти минуты, но мне хочется думать, что они оба попрощались с братом.

Я легла рядом с Аттикусом, как делала это на протяжении многих лет. Его дыхание смердело. Я знала, что он умирает, но не могла произнести это вслух.

— Мы не можем отвезти его в Бедфорд, — сказала я Лоренсу. — Он там никого не знает. Ему будет плохо, если его будет осматривать незнакомый ветеринар.

Было пять тридцать утра, а клиника Синди и Джули открывалась не раньше половины девятого.

— Ты права, — отозвался Лоренс. — Мы не можем так с ним поступить.

— Значит, будем ждать?

Лоренс немного помолчал.

— Будем ждать.

Мне показалось, что Аттикусу неудобно, и я уложила его на ту самую пуховую постель, надеясь, что он сумеет расслабиться и, может, даже немного поспит. К нам с Лоренсом сон не шел. Мы просто ожидали, пока рассветет и можно будет доставить Аттикуса к врачу. Его тяжелое жесткое дыхание было размеренным, как прибой, и я то дремала, то снова просыпалась, как вдруг услышала глубокий вдох.

— Он умер!

С этим возгласом Лоренс вскочил с кровати, как туго сжатая пружина. В следующее мгновение я была уже рядом с Аттикусом. Его глаза неподвижно смотрели в пространство, а дыхание остановилось. В отчаянии я позвонила Синди.

— Синди, это Лиза Эдвардс. — Кажется, Синди что-то сказала, но я не услышала ее слов и продолжала: — Прости за то, что звоню так рано, но, мне кажется, Аттикус умер.

Наступило молчание, после чего она спросила:

— Что случилось?

Я описала ей ночное происшествие и почувствовала, что она обдумывает ситуацию.

— Как я могу убедиться в том, что он мертв? — спросила я.

— Глаза, — ответила она. — Даже если он потерял сознание, рефлексы должны сохраняться.

Я поднесла палец к открытому глазу Аттикуса. Никакой реакции. Я прикоснулась пальцем к его веку. Никакой реакции. Я описала свои действия Синди.

— Лиза, мне очень жаль, но он умер, — произнесла она.

Было всего шесть утра. Мы все равно не успели бы довезти его до клиники неотложной помощи, и я была рада тому, что мы не попытались этого сделать. Я потеряла бы покой, думая о том, во что мы превратили бы последние полчаса его жизни, если бы провели это время, в панике гоня машину по ночным заснеженным дорогам. Вместо этого мы все получили возможность попрощаться с Аттикусом, лежащим на своем любимом месте, рядом со мной. Если бы Бу не оказался простофилей, как когда-то называл его Лоренс, мы проснулись бы только через несколько часов и увидели бы, что Аттикус умер в полном одиночестве, в луже своей мочи и фекалий. Я и представить себе не могу большего подарка, чем тот, который в ту ночь Бу преподнес Аттикусу и нам. Бу всего лишь продемонстрировал свою неуклюжесть и преданность, но я всегда буду ему благодарна за то, что он разбудил нас, позволив быть с Аттикусом до самого конца.

Поездка в ветеринарную клинику с телом Аттикуса в фургоне грузовика оказалась ледяной во всех смыслах. Морозный зимний воздух казался невероятно тяжелым, а над водоемом мерцало некое подобие радуги. Это радужное облако ничуть не походило на привычную глазу разноцветную арку. Скорее, оно напоминало бесформенный дух, паривший над водой и как будто перемещавшийся параллельно движению нашей машины. Мы решили, что видим душу Аттикуса на пути в мир, ожидающий ее после земного существования. Возможно, так он прощался с нами. Я вспоминала связанные с радугой легенды, в которых говорилось, что она является мостом, по которому воины переходят в жилище богов и который позволяет домашним животным воссоединиться со своими хозяевами после смерти последних. Я начала размышлять о жизни любимого пса, который, подобно своему тезке, Аттикусу Финчу, был мудрым и терпеливым защитником своей семьи, о тех моментах, когда проявился его истинный характер.

Взять, к примеру, тот день, когда Данте гонялся за мячом по собачьей площадке в парке Вашингтон-сквер. Какая-то собака сильно его укусила, попытавшись отнять мяч. Данте завизжал, что могло привести к драке, в которую ввязались бы и другие собаки. Но как только раздался визг, Аттикус сорвался со своего места рядом с Лоренсом и очутился перед Данте. Держа его у себя за спиной и оскалив зубы на всех остальных собак, Аттикус кругами ходил вокруг брата, не подпуская к нему ни укусившего его пса, ни кого-либо еще, пока не подоспел Лоренс и не увел обоих с площадки. У Данте и без того были прокушены язык и губа, но он мог пострадать еще сильнее, если бы Аттикус не предотвратил драку. Когда во имя любви люди защищают друг друга подобным образом, мы называем их героями. В тот день Аттикус был героем. Этот эпизод всегда напоминал мне сцену из «Убить пересмешника», в которой Аттикус Финч ставит стул и лампу для чтения на ступенях здания суда, чтобы в одиночку противостоять толпе, рвущейся повесить Тома Робинсона.

Вспоминая все хорошее, что связывало меня с Аттикусом, я все отчетливее понимала, насколько лучше стала благодаря ему. Мало кто из встретившихся мне в жизни людей оказал на меня столь очищающее влияние. Он так много лет защищал меня, пока я жила одна, подарил мне свою безусловную любовь, помог исцелиться, познакомил с мужем, позволил завести вторую любящую собаку, а затем и Бу, а также привел к профессии, ставшей моим призванием.

Вдруг меня, как молния, поразила мысль: мы назвали свою третью собаку Бу, даже не осознавая, что так звали еще одного героя романа «Убить пересмешника», Бу Рэдли. В часы, последовавшие за смертью Аттикуса, странная связь между Аттикусом Финчем и Бу Рэдли и моими собственными Аттикусом и Бу обрела в моем воображении пугающую силу. Обоих Бу не понимали и часто травили. Бу Рэдли тайно присматривал за детьми Аттикуса, Скаут и Джимом, в то время как работа с детьми и помощь им стала призванием собаки Бу. Бу Рэдли спас детей в вечер Хэллоуина, когда их хотел убить мистер Юэлл. Хотя появление в нашем доме Бу (что также произошло в Хэллоуин) и не спасло наши жизни в буквальном смысле этого слова, оно сделало их богаче, подарив нам многое из того, чего мы в противном случае никогда не получили бы. И самым последним подарком Бу стало то, что Аттикус до самого конца был окружен любовью своей семьи и умер, сохранив достоинство.

* * *

Если цитировать Неистового Коня[9], Аттикус выбрал «хороший день, чтобы умереть». Поскольку утром мне было необходимо вместе с Данте ехать в школу, днем контролировать смену дверей, а вечером провести две тренировки, я была настолько загружена, что мой мозг постепенно постигал глубины навалившегося на меня горя, которое в противном случае обрушилось бы на меня подобно цунами. Еще в родительской семье меня научили никогда не обнаруживать окружающим свою слабость посредством эмоций, поэтому я провела день в сдержанно-спокойном состоянии. Но когда к вечеру мы с Лоренсом остались наедине, печаль окутала нас сплошной пеленой. На протяжении нескольких недель нам не удавалось прожить день, не сорвавшись на судорожные всхлипывания, как только какой-то звук, запах или предмет напоминал нам об Аттикусе.

Даже собаки, казалось, скорбели. Данте и Бу начинали гоняться друг за другом, как вдруг внезапно останавливались, возвращались на свои места и тихо лежали, как будто раскаиваясь в собственном веселье. Порой я слышала, как Бу бродит по дому, осматривая комнату за комнатой, начиная снизу и заканчивая нашей спальней. Однажды я пошла за ним, чтобы понять, чем он занимается. Первым делом он обнюхал диван в моем кабинете, как будто что-то искал. Когда я бывала дома, на этом диване обычно лежал Аттикус. Следующим пунктом стала гостиная, где Бу осмотрел собачьи подушки и входную дверь, возле которой Аттикус часто нес вахту. Ничего не обнаружив на первом этаже, он поднялся наверх, в нашу с Лоренсом спальню, и осмотрел мою половину кровати, на которой любил спать его старший друг. Наконец, обнюхав место, где Аттикус умер, Бу обошел кровать и поднялся на задние лапы, опершись передними на комод за кроватью, где лежал ошейник Аттикуса в ожидании того дня, когда мы соберемся с духом, чтобы его убрать. Бу тщательно обнюхал ошейник, громко вздохнул и лег на пол. У меня не осталось ни малейших сомнений в том, что Данте и Бу тосковали по Аттикусу так же сильно, как и мы с Лоренсом.

Вселенная — это очень рациональное место, которое бесконечно воспроизводит себя, обращая вещество в энергию, а энергию — в вещество. Одним словом, она себя обновляет, и мы, а также все, что мы способны воспринимать, — это всего лишь побочный продукт звездного круговорота. Я не сомневалась, что точно так же, как умирающие звезды рассеиваются и разносятся по Вселенной солнечным ветром, с тем чтобы в виде цветов возродиться на отдаленных планетах нашей Галактики, Аттикус сделает все от него зависящее, чтобы вернуться к нам. Мы просто должны немного подождать.

* * *

К марту, привлекая к поиску Данте и Бу, мы начали осматривать всех попадающихся на нашем пути щенков, надеясь найти среди них нового Аттикуса. Наверное, я недооценила воздействие, которое оказал на Лоренса Бу. Несмотря на то что муж был категорически против того, чтобы я брала третьего пса, теперь он всячески помогал мне в моих поисках. Что с того, что порой он ворчал на собак, — сейчас Лоренс, как ребенок, вместе со мной оплакивал смерть Аттикуса. Когда я сказала ему, что нашла выводок из трех черных щенков, представляющих собой метисов лабрадора, мы тут же послали свою заявку на приобретение одного из малышей. Заявку приняли, и я, борясь со смущением, попросила позволить двум моим взрослым собакам осмотреть щенков, чтобы выбрать того, кто с ними поладит. Я была приятно удивлена, когда люди из приюта охотно согласились, пояснив, что очень часто щенков не знакомят со взрослыми собаками, с которыми им предстоит жить, и впоследствии возникают многочисленные непреодолимые проблемы. Будущие хозяева часто думали, что для предотвращения недоразумений им необходимы лишь собачьи справки о прививках и надежные поводки.

Впрочем, состоявшаяся встреча была довольно сумбурной.

— Мать щенков не очень хорошо относится к другим собакам, — сообщила нам временная хозяйка подобранных где-то на Юге и перевезенных в Коннектикут найденышей. — Поэтому я заперла ее наверху. Но если вы пройдете в гостиную, я вынесу вам всех трех малышей.

Двое щенят не проявили ни ко мне, ни к Лоренсу ни малейшего интереса. Они носились по комнате, воспринимая нас как два дополнительных предмета на своей полосе препятствий. В то же время один очень крупный мальчик (именно такой, какого я не хотела) вежливо приблизился ко мне и с довольным видом уселся у моих ног. Лоренсу он понравился.

— Вообще-то, я не хотела брать еще одного крупного кобелька, — вздохнула я, кивая в сторону девочки, белыми отметинами напоминавшей Бу.

Но она продолжала нас игнорировать. Все, что ее интересовало, это погоня за братом.

— Давай посмотрим, что думают об этом наши мальчики, — предложил Лоренс, в точности как я тремя годами ранее.

Что ж, это было вполне справедливо.

Мы привели в дом ожидавших в машине Данте и Бу. Щенки помельче продолжали заниматься друг другом, остановившись только для того, чтобы мимоходом обнюхать Данте и Бу, после чего вернулись к своей беготне. Но крупный щенок подошел к нашим собакам и терпеливо позволил Данте обнюхать себя с головы до ног. После этого малыш направился к Бу, который тоже потыкал в него носом (его нюхательные манеры по-прежнему были несколько грубоваты).

— Это он, — произнес Лоренс.

На этот раз уже мне оставалось только смириться. Когда мы приехали домой и щенок улегся на коврике у входной двери, Лоренс тут же напомнил мне, что это было место Аттикуса. Это являлось хорошим знаком того, что мы сделали правильный выбор. Но окончательно мои сомнения развеялись, когда мы вывели малыша пописать. Когда уже после смерти Аттикуса нам установили новую входную дверь, по моей просьбе ее развернули в другую сторону. Вместо того чтобы открываться слева направо и тем самым закрывать доступ к лестнице, теперь она отворялась справа налево, никому не мешая выходить во двор. После того как щенок впервые официально пописал на лужайке перед домом и мы решили вернуться в дом, он подошел к левой части двери и сел, ожидая пока ему ее отворят. Я открыла дверь с другой стороны и жестом пригласила его перейти направо. Но малыш, похоже, был уверен в том, что входить необходимо слева. Теперь и я убедилась в том, что мы взяли того, кто нам нужен, — умного, преданного и упрямого пса.

Он нуждался в подходящем имени, таком же звучном и красивом, как у его предшественника. И снова мы оказались в тупике. Но уже на следующий день мы смотрели по телевизору «Человек в железной маске» с Жераром Депардье в роли Портоса, честного и открытого мушкетера, обожающего вино, еду и женщин. Во время сцены, в которой голый Портос направляется к амбару, чтобы повеситься, мимо нас прошагал наш щенок, и я заметила у него на попе залысины, оставленные там его помешанной на чистоте мамашей. «Тыл» малыша один в один походил на зад Жерара Депардье, и мы тут же окрестили щенка Портосом.

Для Бу заботливой суррогатной матерью стал Данте. С появлением Портоса настала очередь Бу превратиться в няньку. Портос по сей день сносит выходки Бу, которых не потерпел бы ни от одной другой собаки. Глядя, как Бу учит Портоса бороться, я думала, что это все равно, как если бы кто-то из родителей стал учить пятиклассника пользоваться компьютером. Все же, несмотря на тот факт, что Бу неизменно проигрывал в возне с Портосом, он сумел научить его потрясающе осторожному обращению с собственной пастью. Когда собаки борются, пуская в ход пасть, это часто напоминает драку. На самом деле, это игра, в ходе которой собаки учатся контролировать движения пасти — ее положение и степень сжатия челюстей. Борьба пастями обычно сопровождается приглушенным ворчанием, в корне отличающимся от резких и отрывистых звуков драки. К тому же она обычно наблюдается только среди собак, которые хорошо знакомы и доверяют друг другу. Доверие — ключевой момент подобной игры, во время которой их пасти широко открыты и переплетены.

Порой роль няньки становилась для Бу чересчур утомительной, и когда я видела, как Портос отрабатывает на Бу захват в пасть задней лапы, то лишь смеялась. Наша семья выглядела несколько иначе, но ее состав явно остался прежним.

10

Маленькая собака, сумевшая осуществить свою мечту

Уроки человечности с третьеклассниками Даниэль проходили так успешно, что мы с ней начали обдумывать программу чтения собакам. В 2002 году это была сравнительно новаторская для библиотек и школ идея. Широко известной на сегодняшний день Организации помощи в обучении чтению с привлечением собак тогда было всего три года, и мало кто знал о преимуществах подобного подхода к обучению детей. Мы с Даниэль провели несколько встреч в библиотеке Махопака, но устроить настоящую презентацию было довольно сложно, поскольку точными научными данными на тот момент мы не располагали.

Мы встретились с Джоан Роуз, главой Организации помощи молодежи, и женщиной из руководства библиотеки и начали с того, как собаки помогают детям из класса Даниэль. Мы уже убедились в силе воздействия собак на способность детей концентрировать внимание на изучаемом предмете, осваивать сложные понятия и приобретать сопутствующий словарный запас. Участие собак сделало новые слова и темы для обсуждения более интересными, менее устрашающими, а следовательно, более доступными пониманию детей. Далее мы перешли к успехам Организации помощи в обучении чтению с привлечением собак. Милая и дружелюбная Джоан сама любила собак и была готова оказать нам всяческую поддержку, но представитель администрации без всякого энтузиазма отнеслась к идее привести в здание библиотеки грязных псов — разносчиков микробов и аллергии. А ведь это были лишь самые первые возражения.

— Я этого не понимаю, — говорила она, неодобрительно наморщив лоб. — Как могут собаки помочь детям научиться читать? Они ведь не могут помогать им правильно произносить написанные на бумаге слова?

Даниэль, Джоан и я сдулись, как проколотые воздушные шары, и я едва сдержалась, чтобы иронично не заметить: «Разве что дети будут читать о том, как лают собаки». Вместо этого я издала самый вежливый из имеющихся в моем распоряжении смешков и ответила:

— Разумеется, нет. Но многочисленные исследования доказывают, что одного присутствия животных довольно, чтобы нервная система человека расслабилась, а кровяное давление снизилось. Мы также знаем, что дети, испытывающие затруднения с чтением, начинают нервничать от одной мысли о необходимости что-то прочитать.

— Я все равно не понимаю, как это способно внушить детям желание читать.

К этому моменту я уже начала заикаться, но продолжала терпеливо разъяснять:

— Я по себе знаю, что такое трудности с чтением. Я дислексик, и в первые годы учебы в школе числилась среди отстающих.

Я ограничилась только этими высказываниями, призванными донести до дамы весь смысл нашей идеи. Но мой внутренний диалог с ней продолжался. Я продолжала рассказывать о том, как ненавидела чтение и избегала его любой ценой, как чумы, особенно если надо мной нависал взрослый, исправляющий все без исключения ошибки, как будто я делала их специально. Перед моим внутренним взором скользили рассерженные лица учителей, провозглашавших: «Произноси слова правильно!», как будто я могла объединить все эти налезающие друг на друга буквы в некие логические последовательности. Маме и папе было предписано ежедневно пытать меня чтением. Сначала они читали мне вслух какой-то отрывок, после чего заставляли меня саму прочитать его. Я холодела от ужаса, ожидая этого события, как расстрела. Я совершенно уверена, что было бы гораздо лучше, если бы в те ужасные годы я читала свои книги в присутствии собаки.

Заставив себя прервать этот внутренний диалог, я сосредоточилась на необходимости убедить в нашей правоте представителя администрации.

— Собаки не способны осуждать ребенка за ошибки в чтении.

Молчание.

— Устраняя фактор осуждения, — продолжала я, — мы превращаем чтение в увлекательное занятие. Чем оно забавнее, тем охотнее дети обращаются к нему. Чем чаще они это делают, тем лучше они читают.

Для меня все это было ясно как божий день, но эта женщина совершенно ничего не понимала. Мне казалось, я беседую с человеком, который не поверил бы мне, даже если бы я заявила, что небо синее.

Я была одной из учениц, которых два или три раза в неделю выводили из класса для кратких «специальных» уроков. Но даже если они и приносили мне какую-то пользу, весь полученный эффект от дополнительных занятий тут же сводился на нет испытываемым мною смущением. В результате, вместо того чтобы решать мою проблему, эти уроки учили меня старательно ее скрывать. Когда меня вызывали читать вслух, я устраивала из этого целое театральное представление. Я делала драматические паузы в нужных и ненужных местах, и никто даже не догадывался, что я просто не могу прочесть следующее слово и отчаянно пытаюсь выиграть время, силясь угадать его по контексту.

Я так стеснялась и боялась просить о помощи, что просто запихивала учебник с домашним заданием подальше в стол, надеясь, что никто его не заметит. Но когда его все же замечали, в ход шел основной педагогический прием — унижения. Меня заставляли выполнять все задания перед классом, предоставляя остальным детям возможность играть и танцевать вокруг, изображая веселую вечеринку. Когда считалось, что меня достаточно пристыдили, мне разрешали принять участие в празднике, но только при условии, что я буду играть роль мальчика. Это последнее оскорбление заставило меня навеки возненавидеть школу и чтение. В противовес этому все мои студенты, посещающие группы по дрессуре собак, успешно осваивают курс, потому что прилагают к этому все свои силы и учатся в собственном темпе, так же, как это делали мы с Бу. В мою же задачу входит позаботиться о том, чтобы они не боролись с трудностями в одиночку.

Имея подобный опыт, я особенно страстно стремилась к реализации программы обучения чтению с помощью собак. Я точно знала, что собаки помогут детям, которым этот навык дается с трудом, из-за чего они чувствуют себя униженными. Как и многих других проблемных детей, меня считали просто ленивой и пытались избавить от лени при помощи наказаний и дополнительных домашних заданий. Большую часть своего времени в школе (да и в дальнейшей жизни) я провела, считая себя тупой и неспособной к учебе. Позже, когда мне поставили диагноз дислексия, все встало на свои места, но воспоминания о пережитом позоре изгладить из памяти невозможно. Вот почему я пришла в библиотеку Махопака с целью предложить помощь тем детям, которые боятся чтения.

Но пока я терпела неудачу. Женщина передо мной, похоже, успела возненавидеть меня от всей души, и ее явно не интересовало то, что я ей говорю. Наконец не выдержала и вступила в разговор Даниэль.

— Целью данной программы не является обучение чтению. Мы хотим заинтересовать детей, сделать чтение привлекательным занятием, которое они полюбят на всю свою жизнь.

Дама из администрации смягчилась. Я не поняла, что такого сказала Даниэль, о чем я еще не говорила, но это сработало. Я с радостью уступила трибуну подруге.

— Будучи учителем, в данном случае я стремлюсь к возможности дополнительной практики для достижения беглости чтения.

Беглое чтение означает возможность прочитывать разнообразные тексты быстро и легко, не затрачивая усилий на техническую сторону процесса. Именно беглости чтения мне не хватало в детстве. В какой-то степени мне не хватает ее и по сей день. Слова Даниэль наконец-то убедили нашу неблагосклонно настроенную даму. Она перестала сопротивляться, и мы перешли к обсуждению деталей.

С тех пор как состоялась эта встреча, очень многие люди исследовали и описывали практические результаты чтения детьми собакам. В 2010 году исследователи из Школы ветеринарной медицины при Калифорнийском университете установили, что, когда дети читают собакам раз в неделю на протяжении десяти недель, беглость их чтения возрастает как минимум на двенадцать, а порой и на все тридцать процентов.

— Мне интересно читать собаке, и поэтому мне нравится это делать, — сказал исследователям один мальчик.

— Собаки не ругают тебя, даже если ты читаешь очень и очень плохо, поэтому ты просто продолжаешь читать, ни о чем не переживая, — признался другой ребенок.

В другом исследовании, проведенном в Университете Джона Хопкинса, детей просили читать вслух, одновременно подключив их к мониторам измерения кровяного давления. Вот что рассказывает об этом один из ученых, Джеймс Линч:

Как только они начали читать, их кровяное давление тут же подскочило. Затем мы впустили в комнату собаку, позволив ей просто бродить между столами. Кровяное давление детей быстро снизилось. Суть этого явления заключалась в том, что присутствие животного отвлекло детей от их тревог и страхов, которые мешают успешной учебе.

Эти открытия способствовали распространению программ чтения животным по всей стране.

Страницы: «« 123456 »»

Читать бесплатно другие книги:

Все, чего хотят Анна Лощинина и Алексей Майоров, – это забыть о днях, проведенных в плену у черного ...
Когда человек погружается в пучину своего подсознания, сотканного из собственных фобий и чужих иллюз...
Их лишили всего: памяти, имен, самой жизни – и заставили работать как каторжных на забытой богом пла...
Сильные чувства – удел молодости. А когда молодость проходит, ничего необычного ожидать обычной женщ...
Он нашел ее – свою фею… Только букет роз теперь оказался ни к чему. Девушка была мертва. Надо бежать...
Когда сыщики влюбляются – преступникам становится некомфортно вдвойне.Буря чувств и океан страстей с...