Адриан Моул: Годы капуччино Таунсенд Сью

— Разумеется, нет? Почему?

— Потому что всякий разумный человек с первого взгляда поймет, что эта обувь непригодна для…

— Ну да! Разумный человек, возможно, и поймет. Но, мистер Свейворд, моя клиентка миссис Моул в тот момент не была разумным человеком. Она была женщиной среднего возраста с климактерическим нездоровым интересом к киноактеру сэру Энтони Хопкинсу, которые недавно пожелал ухнуть один миллион фунтов на покупку вышеупомянутой горы.

Маме присудили компенсацию в размере 2000 фунтов плюс судебные издержки. Судья-магистрат сказал, что «Туфлемания» «намеревалась посредством использования слова „мания“ возбуждать и поощрять впечатлительных женщин к совершению неразумных и неподходящих покупок».

Честно говоря, я испытал отвращение при виде столь вопиюще неуместного использования наших и без того загруженных гражданских судов.

Элеонора приступила к работе в муниципальном колледже имени Кита Джозефа. Она отвечает за работу с отстающими.

— Но ничто не помешает мне еженедельно посещать Крепостной Вал. Я живу ради пятниц, — сказала она мне.

Позвонил Лес Бэнкс и сказал, что вчера его собаку переехал автофургон. Я благоразумно выразил соболезнования. Он сказал, что пришлет субподрядчика Билла Бродвея.

— Очень умелый строитель, мистер Моул.

Я выразил надежду, что его собака полностью поправится.

Сегодня утром Дэв Сингх засветился в утреннем шоу Ричарда и Джуди, рекламируя «Потрохенно хорошо. Книга!»

Немедленно связался по телефону с Бриком Иглбергером и записал на его автоответчик сообщение с самым решительным протестом по поводу узурпации Дэвом Сингхом моей роли.

На крыше Билл Бродвей включил на полную громкость вульгарное Радио-2. По акценту Билла я догадался, что его родители родом с Ямайки. Косы у него почти совсем седые, хотя ему всего лишь тридцать семь. По его словам, строительство отнимает у него много нервов. Билл боится высоты.

Пока мальчишки не встали, я на славу потрудился над радиосериалом «Королевские Арчеры». Ради эксперимента ввел в сценарий супружескую чету Блэров.

Затихающая пасторальная музыка в исполнении волынки

Звук: Вертолет садится на ячменное поле.

КОРОЛЕВА: Еще бекона, Филипп?

ФИЛ: (Ворчливо ) Кто сажает вертолет на мое ячменное поле, когда я завтракаю?

КОРОЛЕВА: Я сейчас перейду от плиты к окну, не выпуская из рук сковородку, выгляну и скажу. О, это Чарльз и с ним кто-то еще… женщина в бриджах.

ФИЛ: Кто это, Лиз? Кто это с нашим старшим сыном?

Переход к ДНЕВНИКУ ЧЕРИ И ТОНИ

Звук: Моют банку из-под йогурта.

ЧЕРИ: (С глубоким вздохом ) Я не могу извлечь из банки вирус йогуртовой парши, Тони (вздох ).

ТОНИ: А это нужно, Чери?

ЧЕРИ: (Кричит) Если я не его не извлеку, весь Амбридж может пасть жертвой йогуртовой парши!

ТОНИ: Ну и пусть, Чери. Ну и пусть.

(Пасторальная музыка, исполняемая на волынке.)

Весьма мощное начало, как мне кажется.

Когда настало время, я спустился на кухню и заплатил Элеоноре. Предложил ей выпить стаканчик «Бычьей крови». Она согласилась. Мы сидели у камина и обсуждали успехи Гленна. Он добился большого прогресса и теперь может прочесть почти все слова на спортивных страницах «Сан». Элеонора неотрывно смотрела на пламя и тяжело вздыхала. Я уточнил, что случилось.

— Борюсь с демонами внутри себя, — сказала Элеонора.

Но в подробности вдаваться не стала. Я рассказал ей о своем страхе перед сетками. До сих пор никому об этом не говорил. Книга «Ребенок и уход за ним» была библией моих родителей. Они боготворили доктора Спока и маниакально следовали его советам. Когда в возрасте восемнадцати месяцев я несколько раз за ночь вылезал из кроватки, в предметном указателе этой ужасной книги они отыскали рецепт, как бороться с моей дурной привычкой. Спок посоветовал моим безмозглым родителям лишить меня на ночь свободы, набросив на кровать бадминтонную сетку и привязав ее к ножкам (к ножкам кровати, а не к моим). Родители рабски последовали этому дьявольскому совету, хотя существует документальное свидетельство (письмо Эдны Мей Моул, матери Джорджа Моула, адресованное миссис Сагден, матери Полин, от 2 мая 1968 года) категорического несогласия моей бабушки Моул. В письме она утверждает: «Хороший шлепок по тыльной части ног сделал бы его спокойнее».

Я отчетливо помню, как пытался выбраться из-под бадминтонной сетки. Возможно, суждения доктора Спока относительно войны во Вьетнаме и отличались здравостью, но по поводу бадминтонной сетки он глубоко заблуждался. Из-за этого человека я никогда не сумею насладиться битвами на Уимблдонских кортах. Один только голос уимблдоновской распорядительницы Вирджинии Уэйд вызывает у меня испарину. Из-за этой детской психологической травмы я позволяю Уильяму засыпать в любом месте, а затем отношу его в кровать.

Гленн уже больше четырех недель живет на Крепостном Валу. Вчера вечером спросил его, где и с кем он хочет жить. Он ответил:

— Здесь, с тобой, папа.

Не могу сказать, что я именно это хотел услышать. Я с нежностью отношусь к мальчику, но…

Сегодня утром позвонил Шарон и спросил, нельзя ли нам побеседовать о будущем Гленна. Разговор был трудным: в дальней комнате плакал Кейстер, а где-то рядом с телефоном ссорились Бредфорд и Кент. Не удивительно, что Шарон казалась несколько рассеянной. Когда я упомянул имя Гленна, она переспросила:

— Кто-кто?

Мы договорились, что я зайду в четверг вечером.

Сегодня в три часа дня к нашему дому подъехала полицейская патрульная машина. К двери подошел полицейский и сказал:

— Вам известно, сэр, что у вас на крыше чернокожий мужчина?

Я ответил:

— Да, знаю. Я плачу ему за это 20 фунтов в час.

Гленн очень несчастен. «Манчестер Юнайтед» вылетел из Кубка Чемпионов после ничьей с «Монако» 1:1.

Я так сказал мальчику:

— Гленн, футбол похож на жизнь, ты должен стремиться забить свой гол. Но иногда ты побеждаешь, а иногда проигрываешь.

А Гленн ответил:

— Тогда почему «Манчестер» не смог забить еще один гол и победить, папа?

Мальчику неведомо, что такое метафора.

Сегодня позвонил отец — необычное событие. Он говорил вполголоса, и я понял, что Таня находится поблизости.

— Ты читал газеты, Адриан? — спросил папа.

Ответил, что нет, не читал. Я был слишком занят чисткой утюга, чтобы улучить минутку сходить за газетами.

— Они совсем охренели, — сообщил папа. — Это уже слишком. Они взяли и поставили женщину во главе военного корабля . Корабль ее величества «Экспресс». Ты только подумай, какую кровавую бойню может устроить эта баба.

Я услышал, как Таня кричит из сада:

— Дорогой, пойди послушай дрозда!

Папа пробормотал:

— Надо идти.

Мама однажды направила тихоходный катерок в закрытые ворота шлюза, отчего отец чуть не выпал за борт. Инцидент произошел на глазах выпивох, сидевших в садике начальника шлюза и в пабе «Верблюд». Никогда не забуду их язвительных насмешек.

Час ночи.

Шарон так устала, что дважды засыпала во время нашего разговора о будущем Гленна. Кейстер относится к той категории младенцев, что предпочитают, чтобы их кормили каждые три четверти часа. К сожалению, Шарон кормит грудью. Возможно, ребенку это полезно, зато я от этого только потерял. Когда-то мне нравилось смотреть на ее восемнадцатилетние груди, но сейчас, когда ей тридцать, груди превратились в гигантские, пугающие сооружения с голубыми венозными прожилками. Шарон Ботт — ходячий молокозавод. Ее соски похожи на лакричное ассорти (разумеется, я имею в виду, самые большие лакричные конфеты) . Ей скорее дашь пятьдесят, чем тридцать.

Спросил, как она отнесется к тому, чтобы Гленн постоянно жил со мной.

— Я знаю, что с тобой ему будет лучше, — ответила Шарон. — Я ничего не могу ему дать.

Глядя на ее груди, сказал, что, напротив, она дала ему очень много. Уведомил ее, что она хорошо потрудилась над его воспитанием и что я с нежностью отношусь к мальчику.

Шарон с облегчением посмотрела на меня и сказала:

— Можно он будет иногда приходить ко мне на выходные?

Ответил, что буду рад изредка получать отдых в выходные.

Я оглядел гостиную. Ни книг, ни журналов, ни даже газет. Я предвкушаю тот день, когда смогу познакомить старшего сына с миром литературы. Когда я вернулся домой, мы отметили это событие заказом в китайском ресторане. Любимый Уильямом крекер с креветками принести забыли, но тот, вопреки обыкновению, не стал поднимать крик. Он был страшно рад, что Гленн останется жить у нас навсегда.

Поднимаясь укладывать Уильяма спать, увидел на двери спальни Гленна записку. Она гласила: «Свая абиталища Гленна Ботта».

Оставил Билла Бродвея заниматься дымоходом и поехал в Лестер. Я скучаю по жизни большого города. Купил Уильяму несколько трусов «Пауэр Рейнджер» в магазине «Все за фунт». С беспокойством отметил, что кто-то открыл магазин «Все за 50 пенсов!» Похоже, экономика идет под откос. Верный признак, что торговля в городском центре корчится в предсмертных муках.

Присматривался к рюмкам для яиц «Бейуотч» с целью их купить, когда ко мне подошел человек в зеленой вязаной шапочке с помпончиками и сказал, что видел меня по телеку. Он попросил у меня автограф, сказал, что это для Филлис, его душевнобольной сестры, которая моя «большая поклонница». На обороте счета за газ я написал: "Филлис, было Потрохенно приятно познакомиться с Вашим братом. С потрохенными пожеланиями, Адриан Моул".

Мужчина посмотрел на оборот счета и сказал:

— Ей это не понравится.

Я спросил почему. По всей видимости, причина душевной болезни Филлис заключается в том, что она родилась первой и «отошла на второй план», когда родился он, ее брат.

— Она так и не оправилась, — пояснил мужчина. — От ваших слов «было приятно познакомиться с Вашим братом» она свихнется окончательно.

Он дал мне автобусный билет, и я начертал на обороте: "Филлис с наилучшими пожеланиями, А. Моул".

С минуту она рассматривал билет, потом сказал:

— Она может подумать, что Моул — это такая скотина, которая таскает грузы на хребте. У нее пунктик на почве мулов.

Он протянул мне квитанцию из химчистки, и я написал на обороте: "Здравствуйте, Филлис, это Адриан Моул, телеповар. Желаю скорейшего выздоровления!"

Он покачал головой.

— Нет, нельзя писать «желаю скорейшего выздоровления», — сказал он. — Бедная Филлис не знает, что больна.

Я выхватил квитанцию магазина «Би-эйч-эс», которую он мне протянул, и накарябал на обороте: "С наилучшими пожеланиями, Адриан Моул". Человек ворчливо поблагодарил, поправил шапку с помпонами и зашлепал из магазина. Я пришел в такое смятение, что не мог сосредоточиться на рюмках для яиц «Бейуотч» и выскочил из магазина, так ничего и не купив.

Чтобы успокоиться, выпил капуччино в кафе на центральной улице. Это заведение под названием «Харчевня» открылось всего неделю назад и вызывает сильнейшее подозрение у некоторых слоев лестерского общества. Один пенсионер, проходя мимо моего столика, сказал своей спутнице:

— Эти столы перегораживают тротуар. Как же быть слепым и инвалидам в колясках?

Днем отправился к отцу с Таней, чтобы известить их о том, что Гленн постоянно живет со мной. Они только что вернулись из больницы, где посещали отделение сексуальных расстройств. К сожалению, им пришло в голову поделиться со мной мельчайшими подробностями их визита к сексопатологу. Таня взяла отца за руку и сказала:

— Я пыталась убедить его, что на проникающем сексе свет клином не сошелся.

Когда она ушла на кухню готовить травяной чай, отец проводил взглядом ее объемистые бедра и сказал:

— А для меня свет сошелся клином на проникающем сексе. Языком лопатить я ни хрена не умею — даже провалил устный экзамен, когда сдавал на водительские права.

Я поспешил сменить тему, сообщив, что для ученических прав теперь требуется пройти письменный тест, но отец, словно почтовый голубь, вернулся к теме своих срамных мест. Сообщил, что Таня лечит его геморрой ароматерапией. После чего неловко заерзал на стуле. Я предположил, что резиновое кольцо или операция могут принести большее облегчение, чем вонь лавандового масла. Отец боязливо посмотрел на Таню, которая к тому времени вернулась в комнату, и громко сказал:

— Я верю в ароматерапию, и тебе не следует насмехаться, Адриан.

Таня улыбнулась моему отцу, точно он послушное дитя двух лет от роду.

На мобильник мне позвонила Элеонора и сказала, что не может сегодня прийти, поскольку идет на «неотложный прием» к своему врачу.

По дороге домой я приобрел кое-что полезное в автосервисе «Бритиш петролеум» и купил Гленну календарь игр чемпионата мира по футболу, чтобы он повесил его у себя в спальне.

Сегодня Гленн поинтересовался:

— А мы сыграем в лотерею, папа?

Я чуть не прочел ему стандартную лекцию, почему не нужно играть в лотереи. Но вместо этого услышал свои слова:

— Почему бы и нет, сынок?

Мы зачеркнули следующий числа: 3 — возраст Уильяма, 13 — возраст Гленна, 31 — скоро исполнится мне, 16 — возраст Рози, 30 — возраст Шарон и 5 — возраст Нового Пса.

Выходные провел в непрестанных трудах. В стирке, глажке, складывании и укладывании одежды. В мытье, сушке, укладывании посуды! В пылесошении полов! В бесконечном стирании пыли! В постоянном приготовлении пищи! Мне нужна женщина, чтобы делать все это за меня. Женщина, которой не нужно платить. Жена.

После работы по дому последовало отупляюще скучное занятие, когда я зачитывал Гленну вслух календарь чемпионата мира. Он твердо решил к июню запомнить расписание.

За ужином обсуждали, что будем делать, если выиграем в лотерею. Гленн сказал:

— А как выглядит миллион фунтов, папа?

Я выписал чек на миллион фунтов с уплатой «Гленну Ботту, эсквайру». Он обалдел и положил его в нагрудный карман школьной рубашки.

Сегодня 11.30 утра позвонил Роджер Терпиш. Он попросил немедленно прийти в школу в связи с серьезной неприятностью. Я так встревожился, что превысил скорость (39 миль в час). В кабинет директора меня проводила дежурная школьница, очаровательная девочка по имени Нелл Барлоу-Мур.

Терпиш сидел за письменным столом из фальшивого красного дерева и маньячно пялился на экран компьютера.

— А, мистер Моул, — сказал он, вставая со стула для страдающих сколиозом. — Прошу прощения, что пришлось вас вызвать, но произошел весьма и весьма неприятный инцидент.

Инцидент. Это слово повисло в воздухе, тая в себе угрозу.

— Сегодня Гленн принес в школу чек на миллион фунтов, — продолжал Терпиш он. — Существует строгое правило, что всё, имеющее ценность свыше 10 фунтов, должно передаваться на хранение школьному секретарю. Однако, когда учительница математики мисс Треллис попыталась забрать у Гленна чек, он принялся ее оскорблять и обозвал дурой. Я не могу позволить, чтобы женская часть преподавательского состава подвергалась оскорблениям и нападкам, мистер Моул. И я наказал Гленна недельным исключением из школы.

— Чек был на миллион фунтов , мистер Терпиш. Вы что думаете, это карманные деньги мальчика?

Но Терпиш сказал в ответ:

— Ваш сын размахивал чеком на школьном дворе. Некоторые первоклассники перевозбудились, и им стало плохо.

Я пригрозил перевести Гленна в другую школу.

Терпиш возразил:

— Вам не удастся пристроить его в другую школу. Фамилия Ботт хорошо известно в преподавательских кругах графства. У вашего сына очень дурная слава.

Глен сидел на изрезанной деревянной скамейке рядом с кабинетом. Когда я вышел, он вскочил и пробормотал:

— Прости, папа.

Уильям и Гленн спросили, что мы будет «делать» на выходных. Я сказал, что в детстве я ничего не «делал». Просто слонялся по дому, пока не наступало время ложиться спать.

Позвонила мама и спросила, что я хотел бы получить в четверг на день рождения. Ответил:

— Сиреневую щетку для унитаза с держателем из каталога «Новые товары».

Мама обиделась:

— Нечего издеваться, Адриан.

Ответил ей:

— Я совершенно серьезно. Щетка Арчи совсем облысела.

— Подарю тебе, как обычно, книжный талон, — вздохнула мама и спросила: — Как там Уильям?

— В высшей степени хорошо, — а затем многозначительно добавил: — как и другой мой сын Гленн.

— Что касается Гленна, то я стараюсь изо всех сил, Адриан, но должна признаться, что… — Последовало молчание, после которого мама выпалила: — Я не выношу того, как он дышит ртом , и меня трясет , когда я вижу, как он управляется с ножом и вилкой.

Уведомил ее, что не выношу, как брови Ивана соединяются на переносице, как Иван повязывает галстук, как Иван прижимается к ней, когда она стоит у раковины. Но трубку я положил с тяжелым сердцем. Мы оба зашли слишком далеко. Умолчание — определенно лучше.

Приступ паники в 3.17 ночи. Что я сделал со своей жизнью?

Я неудачливый муж.

Я непутевый сын.

Я неудавшийся писатель.

Я не смог освоить электронную записную книжку «Псион».

Горячо молюсь, чтобы не потерпеть неудачу с сыновьями.

Какая радость! Какой восторг! Пришло письмо из Би-би-си!

Уважаемый Адриан Моул,

Перехожу сразу к делу. Я только что закончил читать «Белый фургон» (не важно, как он попал в мои руки, достаточно сказать, что здесь в Би-би-си ваша рукопись приобрела статус культового произведения). Я потрясен этим великолепным произведением и хотел бы снять по нему телесериал. Я рассчитываю на 20 часовых серий.

Разумеется, подбор актеров требует тщательности, но предварительно предполагается пригласить Робби Колтрейна, Дону Френч, Полин Квирк, Ричарда Гриффита.

Сегодня я отправляюсь на курсы по избавлению от стресса (мобильные телефоны запрещены). Завтра вернусь на свое рабочее место. Тогда, пожалуйста, и позвоните.

Искренне Ваш,

Джон Берт

генеральный директор

И приписка от руки:

PS. Не могу выразить, как я взволнован.

Я немедленно позвонил Брику Иглбергеру и записал на его автоответчике сообщение с просьбой немедленно перезвонить мне. Позже, снабдив мальчиков пищей, почистив одежду, и проведя ставшие традиционными поиски обуви, съездил к маме и снял с письма ксерокопию.

Отправил письмо по факсу Джорджу с Таней, Брику Иглбергеру, Пандоре, Барри Кенту, Питеру Дикару и в «Лестер Меркьюри». Затем отправил копии почтой — лицам, не имеющим факса: Найджелу, бабушке и дедушке Сагденам, тетушке Сьюзен и ее жене.

Дорогой Дневник, сегодня я буду крепко спать. Джон Берт преподнес мне замечательный подарок на мое тридцатиоднолетие.

Меня разбудил Уильям — бросился на мою кровать, тыча мне в шею острым углом поздравительной открытки. Открытку эту он сделал в детском саду под наблюдением миссис Парвез. На лицевой стороне изображено нечто, отдаленно напоминающее меня: уродец с палочками вместо рук и ног, с огромными зубами и всклокоченными волосами. На каждой руке по семь пальцев, ботинки — на высоких каблуках. Внутри Уильям скопировал следующую фразу, составленную миссис Парвез: «Папе, с наилучшими пожеланиями от Уильяма». «С наилучшими пожеланиями»! Это многое говорит об отношениях миссис Парвез с собственным родителем.

Гленн слонялся рядом с дверью спальни, то хмурясь, то улыбаясь. Его волосы весьма значительно отросли, но он все еще похож на головореза. Буду рад, когда Гленн вырастет из своей бандитской одежды, и я смогу его познакомить с подростковым ассортиментом магазина «Некст».

В конце концов, он подошел и сунул мне в руки магазинную открытку. Я достал ее из конверта огненно-красного цвета. На ней изображен рыболов с массивной челюстью — в болотных сапогах стоит в реке, вода чуть ли не по пояс, курит трубку. На берегу массивную челюсть ждет старинное авто. Багажник машины открыт, показывая, что массивная челюсть уже поймала пять больших рыб и сложила их в плетеную корзину. Черный лабрадор неотрывно смотрит на хозяина. Надпись на лицевой стороне гласит: «Любимому папе в его день рождения». Внутри готическим шрифтом напечатано стихотворение:

Отец, какой особенный нынче день,

Пусть радость твою не сокроет тень.

Пусть удача с тобою будет всегда,

Спортсмену она ведь особо нужна.

С удочкой ты прогуляйся к реке,

По холодку, по туманной росе.

А под вечер вернешься домой —

Ужин, стаканчик и на покой.

Вряд ли можно было найти более неуместные стихи. Не выношу развлечений на лоне природы, а мысль о том, чтобы спровоцировать безобидную рыбку заглотить острый крючок, наводит на меня ужас. Однако, увидев, что надпись «С любовью от Гленна» выведена вполне сносным почерком, а на пустой внутренней странице накарябан тридцать один поцелуй, я был искренне тронут.

Кроме того, Гленн подарил мне пепельницу в виде змеи, которую он сделал в школьной гончарной мастерской. Тонкое длинное кольцо обоженной глины заканчивалось змеиной головой. Гленн сказал:

— На тот случай, если ты захочешь закурить, папа.

По почте пришла открытка от Пандоры (С днем рождения, избиратель), Найджела (открытка, которая призывала: «Выйди из укрытия, ты знаешь, что ты голубой», с человечком, выглядывающим из шкафа), от Сагденов (массивная челюсть, моющая спортивное авто).

Пока я плескался в душе, кто-то просунул под дверь открытки от членов семьи Моул.

Открытка от мамы была крайне бестактной: карикатурный лысеющий тип (совсем непохожий на меня) спрашивает: «Мне за тридцать, вы не подскажете, как взойти на Капитолий?»

Открытка от отца изображала зеленое поле для игры в крикет, несколько черных лабрадоров с различных точек пристально наблюдают за игрой. По ступеням трибун спускается женщина с подносом сэндвичей. Все зрительницы в красивых платьях, шляпках и туфлях на высоких каблуках. Отец написал: «Вот это были времена! С днем рождения, Адриан, от папы и Тани».

Позвонил на Би-би-си Джону Берту, но его секретарша сказала, что он на совещании. С удивлением обнаружил, что ей ничего не известно о «Белом фургоне»! Весь день звонил через различные промежутки времени, но мистер Берт, видимо, проводил совещание за совещанием. В 4 часа вечера собрались у мамы, чтобы отметить моей день рождения в узком кругу: торт «Спайс герлз» и готовая упаковка с праздничным обедом из магазина «Маркс и Спенсер», который мама как следует не разморозила. В честь меня провозгласили тост и выпили бокал игристого вина. Рози подарила мне находку, обнаруженную на «багажниковой» распродаже: томик рассказов Чехова в кожаном переплете.

— Он ох… воняет плесенью, но ее можно отчистить.

Поблагодарил сестру от всего сердца. По всей видимости, в моей семье только она меня понимает. Мама начала причитать, когда Гленн подцепил мини-пиццу ножом и запихнул себе в рот, поэтому я увел их с Уильямом домой.

В 11 часов вечера случилось необычайное событие: раздался стук в дверь. Я отложил книгу Ли Солка «Что, по мнению детей, должны знать родители» и сошел вниз. На пороге стояла коробка. Я затащил ее в дом и открыл крышку. Оттуда выплыл воздушный шар и взмыл к потолку. Открытка внутри коробки гласила: «Хочу тебя, тоскую по тебе».

Кто бы это мог быть, дорогой Дневник?

6.30 вечера.

Джона Берта вновь нет на рабочем месте, он на семинаре «Образы и ценности». Секретарша не смогла сообщить мне его распорядок дня. Позвонил Брику, но он тоже ничего не слышал. Попросил позвать Бостон.

— Она больше здесь не работает, Энди, — сообщил Брик. — Бостон типа свихнулась, и мне пришлось ее уволить. Вернулась на свое хреново Восточное побережье.

В обычное время пришла миз Элеонора Флад. Воздушный шар привел ее в восхищение.

— Я не знала о вашем дне рождении, — сказала она.

Невыразимое облегчение.

По-видимому, продажа «Потрохенно хорошо. Книга!», вопреки ожиданиям, идет вяло. Издатели поговаривают о том, чтобы уценить часть тиража, а остальное пустить под нож. Судя по всему, У. Х. Смит где-то прячет машину, которая превращает книги в удобрение. Мой родной отец, известный книгофоб, наверняка получил бы массу удовольствия, наблюдая за работой этого уничтожителя литературы.

Позвонили из «Румяной корочки» и попросили присутствовать в четверг на передаче «Поздно ночью с Дереком и Джун». Дэв Сингх отказался, сославшись на стресс. Он ложится на неделю в психушку. Шоу «Дерек и Джун» снимается ночью в малогабаритных квартирках Сохо. Я сказал, что мне нужен номер в гостинице, так как мне не хочется ехать в оба конца в одну ночь из опасения заснуть за рулем.

Рози согласилась посидеть с детьми.

Никаких известий из Би-би-си. Из газеты «Обзервер» позвонил какой-то мужик по имени Ричард Брукс и спросил о деталях сделки с Би-би-си. Он сказал, что впервые прочел сценарий «Белого фургона» три недели назад. Когда я спросил, где он его достал, он сказал, что в клубе «Граучо» сценарий ходит по рукам. Не знаю, как себя чувствовать: польщенным или взбешенным.

На протяжении всего интервью я молился, чтобы никто из моих знакомых сегодня ночью не смотрел «Поздно ночью с Дереком и Джуди». Сначала мне пришлось солгать, будто я сижу за их кухонным столом, тогда как на самом деле мы находились в дерьмовой маленькой «студии» в районе красных фонарей. Затем к моему изумлению Дерек сказал в прямом эфире:

— Ведь мы же старые друзья, правда, Адриан?

Похоже, он пытается подражать мистеру Бину. Дерек открыл «Потрохенно хорошо. Книгу!» на рецепте куриных потрохов в пастернаке и принялся зачитывать вслух.

Все время, пока Дерек читал, жирные плечи Джун тряслись. Само интервью они вели до смешного непрофессионально. Дерек и Джун высказывали замечания по поводу моей внешности, затем перестали меня замечать и начали болтать друг с другом о том, как они провели отпуск в трейлере в каком-то Инголдмеллсе[103]. Съемочная бригада почему-то смеялась до истерики над каждым их пошлым высказыванием. Потроха этих людей совершенно не интересовали. Меня снедали гнев и унижение. Как только передача закончилась, я стремительно покинул студию.

Когда я сел в машину, к окошку склонилась прыщавая девица в джинсовых шортах и сапогах-веллингтонах, с сигаретой в зубах.

— Вручную хочешь или как? — спросила она.

— У меня автоматическая, — ответил я и поехал в гостиницу «Темпл», расположенную в парке Хейвен-Хилл, З2.

Гостиница «Темпл»

2 часа ночи.

Это место — минималистский кошмар японского дизайнера. Мой номер выкрашен в бело-кремовые оттенки и декорирован старыми японскими канистрами из-под бензина. Никак не могу найти способ открыть гардероб и выяснить, как спускать воду в туалете. Придется спать при свете, потому что я не знаю, как его выключить. Когда мне наконец удалось открыть душ, ливанула такая мощная струя, что вышвырнула меня из кабинки, залила пол и хлынула в спальную яму, где воду прожорливо впитал футон.

Следовало быть повнимательней, когда коридорный показывал мне комнату, но, честно говоря, его суровая черная форма и французский акцент так меня напугали, что я не смог сосредоточиться.

8 часов утра.

Выяснилось, что очень трудно заснуть, если беспрестанно думаешь о потопе из душа. Потребуют ли от меня заплатить за испорченный футон? А еще содержимое унитаза — как от него избавиться? Я в очередной раз провел поиски спускового механизма, но не смог найти ничего похожего на рычаг, ручку, выключатель или ножную педаль. Я взял стакан и принялся с его помощью лить воду в унитаз. Потребовалось двадцать минут, прежде чем содержимое бесповоротно затонуло.

Гленн сказал, что в следующую субботу у него день рождения.

— Я становлюсь тинэйджером, папа.

Мальчик очень возбужден. Мне не хотелось говорить ему, что в свои подростковые годы я был всеми покинутой и абсолютно несчастной личностью. Однако у него передо мной одно преимущество: его ни в коем случае нельзя отнести к интеллектуалам. Гленн не проводит ночи без сна, размышляя над природой всего сущего. Он проводит ночи без сна, размышляя, кого тренер Ходдл отберет на чемпионат мира.

Почтовая открытка с Кейп-код, Америка! Я никого в тех краях не знаю! Пустая, если не считать моего адреса на одной стороне, и надписи на другой: «Апрельский дурак, Бездарь!»

Загадка.

Какой стыд! Не удивительно, что Джон Берт мне не перезвонил. Я без конца изучаю написанный от руки постскриптум, но не могу узнать почерк шутника. Как мне пережить такое страшное унижение и разочарование?

Гленн попытался утешить меня шуткой:

— Ты хотя бы знаешь, что это не я, папа. У меня нет никакого почерка.

Сегодня с помощью Элеоноры Гленн написал свое имя, адрес, а также — Газза, Ходдл и «чемпионат мира».

Я открыл бутылку розового вина и пригласил Элеонору отметить его успехи. И чуть не пожалел об этом — выпив полбокала, она очень пристально уставилась на меня. Мне кажется, я понемногу теряю к ней интерес.