Евреи в России: самые влиятельные и богатые Ребель Алина
С одной стороны, Поляков, конечно, вел нечестную игру, используя, как сегодня принято говорить, административный ресурс. С другой – к моменту получения этой концессии предпринимателю исполнилось 30 лет. Головокружительная карьера развивалась с ошеломляющей скоростью, умение вести дела создало ему репутацию надежного подрядчика, выполняющего договоренности быстро и качественно. Успехом своим Поляков обязан не только графу Толстому, но и собственному подходу к работе. Он первым в крупном российском бизнесе не побоялся выпустить из рук все бразды правления, наделив частью ответственности своих субподрядчиков. При этом сам он, конечно, координировал работу, стимулируя партнеров выполнять все качественно и в срок.
Поляков понимал, что конечный результат зависит не от количества, а от качества работы и ответственности исполнителей. Поэтому создал собственный строительный отряд из лучших инженеров-путейцев, рабочих, поставщиков. Он перебрасывал их с объекта на объект, обеспечивая тем самым надежную и быструю отработку поставленной задачи. С Поляковым работали ведущие инженеры М. А. Данилов, П. П. Солнцев, барон К. Ф. фон Таубе, Ф. А. Дитмар, П. М. Свешников, и он щедро платил своим сотрудникам. Причем Самуил хорошо понимал, что поощрять надо не только специалистов высокой квалификации, но и рабочих. В его бригаде рабочие делали карьеру, дорастали даже до инженеров. В дальнейшем Поляков и вовсе взялся за подготовку профессиональных железнодорожников, дав деньги на открытие первого в России железнодорожного технического училища в г. Елец.
Одним из крупнейших проектов предпринимателя, выполненным в рекордные сроки, стало строительство Курско-Харьковско-Азовской железной дороги. Для сооружения этого участка пути Поляков получил кредит в размере 9 млн рублей. Связать железными дорогами центр страны через Харьков с югом собирались давно. Однако задумка пугала своей масштабностью. Необходимо было проложить линию от Курска к Азовскому морю, которая в сумме должна была составить 763 версты (813 км). Дорога эта была «признана важнейшею, подлежащею осуществлению прежде прочих при первой финансовой возможности». Однако возможность наступила только 1 марта 1868 г., когда концессию на ее строительство получил Поляков.
«Успешность производства этих работ в течение мая превзошла все ожидания строителей, этому способствовала сухая погода. В июне окончательно была установлена телеграфная линия. К месту, где предположено построить Харьковскую железнодорожную станцию, безостановочно происходит подвоз необходимых материалов» («Харьковские Губернские Ведомости» от 06.06.1868). Уже в феврале 1969 г. на станции Харьков построены каменные здания мастерских, паровозных сараев, водоподъемных зданий, «прибыли из-за границы инструменты и оборудование для мастерских, половина поворотных кругов, из числа подвижного состава доставлено 9 паровозов, 7 пассажирских, 550 товарных вагонов; к открытию движения начали доставляться каменный уголь, антрацит, дрова…» В общей сложности грандиозный проект, за который ни один подрядчик взяться не рискнул, был закончен всего за год и 10 месяцев.
К 1870 г. 32-летний Самуил Поляков – один из крупнейших предпринимателей страны. Он – коммерции советник, состоит обычным и почетным членом во множестве попечительских обществ, является кавалером ордена Святого Станислава II степени.
Орден Святого Станислава II степени
Строительство железных дорог стало настоящим семейным бизнесом братьев Поляковых. Со временем Самуил Соломонович создал предприятие, контрольный пакет акций которого принадлежал, конечно, ему. Братья учредили целый ряд железнодорожных обществ. Всего Поляковы проложили 2500 км железных дорог, многие из которых функционируют и по сей день.
Однако частенько Полякова упрекали в нечистоплотности и подкупах.
Вот что писал о ведении дел Поляковым инженер и публицист Константин Скальковский: «Отрицать энергии, ума и ловкости у Полякова нельзя. Но выстроенные им на живую нитку дороги были также в своем роде замечательны. Для получения концессии Азовской дороги он обещал земству 300 000 и построить рельсовый завод, но и завода не построил, и земству денег не дал; для получения Воронежско-Ростовской дороги он также обошел Донское войско. Обе дороги имели целью развить каменноугольное дело, но долго возили уголь только из копей самого Полякова. Для постройки дорог Поляков валил, понятно, мерзлую землю, клал дурные маломерные шпалы…»
Проводились многочисленные расследования, в результате которых выносились самые нелицеприятные вердикты. Скорость освоения Поляковым заказов, конечно, сказывалась на качестве: он пренебрегал созданием инфраструктуры, необходимой для нормального функционирования железных дорог, двигался дальше, оставляя за спиной недостроенные технические помещения, не устоявшиеся в почве рельсы. Недочетов было немало. Ни один из них, к счастью, не приводил к крушениям поездов или другим фатальным последствиям. И каковы бы ни были недочеты строительства Полякова, он совершил настоящее производственное чудо. Его вклад в историю железных дорог России действительно поражает воображение. В 60–70-е гг. XIX в. он построил почти 4000 км железных дорог, что составляет 18 % всей сети железных дорог страны. Никто и никогда не строил в России так быстро, как Поляков.
Благодаря этому, именно он получил еще один важнейший заказ на прокладку стратегических железных дорог в Румынии (Бендеро-Галацкая и Фратешты-Зимницкая) во время русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Построенные в рекордные сроки (всего за 50 рабочих дней) необходимые участки дороги в конечном счете помогли победе русской армии, поскольку обеспечили ее продовольствием и создали быстрый способ вывоза раненых. За небывало быстрое строительство и надежность этих дорог Поляков получил высшую награду Всемирной выставки в Париже (1878 г.).
«Он основал Общество Южно-Русской каменноугольной промышленности, а также Московский земельный банк, Донской земельный банк, Азовско-Донской коммерческий банк и пожертвовал более 2 млн рублей на создание русских учебных, культурно-просветительских, медицинских и богоугодных учреждений и заведений», – перечисляют авторы ЭЕЭ заслуги Полякова.
Одним из главных проектов Полякова стало создание в городе Елец железнодорожного ремесленного училища, о котором мы уже упоминали, а потом и классической гимназии, чтобы готовить не только узких специалистов. По мнению Полякова, «подготовка со временем действительно полезных деятелей на железнодорожном поприще не может ограничиться простым обучением ремеслам, необходимым для эксплуатации железных дорог». Классическая гимназия обошлась Полякову в 200 000 рублей – баснословная по тем временам сумма.
Поговаривали, что Поляков таким образом, вкладывая невероятные деньги в благотворительность, старается заполучить баронский титул. И действительно, его покровитель граф Толстой внимательно изучал вопрос предоставления лицам еврейской веры дворянского титула. Однако при жизни Самуил Соломонович так и не получил вожделенного дворянства. Как не вышло из него и человека государственного – в отличие от других наших героев, Полякову не удавалось продвигать свои политические и экономические идеи, несмотря на покровительства.
Как и другие известные евреи, Поляков занимался не только благотворительностью, но и поддержкой своих соплеменников. Поначалу его отношения с общиной были испорчены: Самуил Соломонович не нанимал на работу евреев. Однако в конечном итоге он все-таки вернул себе расположение единоверцев. Предприниматель жертвовал огромные суммы на устройство частных школ, преподавание в гимназиях еврейским детям «Закона Божия Моисеевой веры», строительство синагоги и богадельни в Петербурге. Однако Поляков – человек дела, потому его влияние на жизнь соплеменников в России не ограничивалось благотворительностью. Он понимал, что деловая активность евреев требовала некоторого внутреннего регулирования, которое бы осуществляло и защитные функции по отношению к своим членам. Так появилось ОРТ – Общество ремесленного труда, позднее переименованное в Общество распространения труда.
Николай Бакст
ОРТ – организация по распространению и поощрению среди российских евреев квалифицированного ремесленного и сельскохозяйственного труда. Основано в 1880 г. в Петербурге по инициативе общественного деятеля и профессора физиологии Санкт-Петербургского университета Николая Бакста, который обратился к железнодорожному королю Самуилу Полякову и банкиру Горацию Гинцбургу с предложением поддержать свой народ, помочь ему выбраться из бедственного экономического положения. Общество помогало еврейским ремесленникам переселяться за пределы черты оседлости, давало ссуды на покупку оборудования для мастерских, материально поддерживало сельскохозяйственные поселения и профессиональные школы. ОРТ существует и по сей день, это всемирная организация, создающая профессиональные курсы и учебные центры в разных странах.
В общей сложности Самуил Поляков потратил на благотворительность около 3 млн рублей – баснословные деньги по тем временам. Железнодорожный король умер в 1888 г. в возрасте 51 год. В отличие от других наших героев, Поляков почему-то не заслужил у современников ничего более, кроме определения «самородок редкий и по способностям, и по характеру». Совсем другими были его братья Яков и Лазарь.
Яков Поляков
Яков Поляков, в отличие от Самуила, продолжил дело отца. Он занялся подрядами, довольно быстро стал купцом 1-й гильдии. Его первое дело – открытие в Таганроге торгового дома. Этот город навсегда останется главным для него. Яков стал представителем интересов братьев Поляковых на юге империи. Едва ли не единственным исчерпывающим источником информации о его деловой активности стала составленная им же самим записка-ходатайство на получение баронского титула. В ней Поляков перечисляет все свои занятия – от банков до благотворительности.
Яков Поляков
Главной своей заслугой Яков считает развитие угледобывающей промышленности на юге империи. По его словам, до 1870 г. угольные месторождения Донецкого кряжа практически не разрабатывались. Добыча составляла всего несколько миллионов пудов в год. Таким образом, уголь приходилось закупать в Англии, поскольку себестоимость российского была слишком высока для отечественного пароходства. Поляков же в своем имении в Краснополье создал оборудованные по последнему слову техники угольные шахты.
Как и Самуил, Яков понимал, что залог успеха любого дела – в хороших специалистах. Поэтому он отправлял своих инженеров учиться за границу за свой счет. По словам Полякова, «пароходы отапливаются теперь исключительно донецким углем и антрацитом вместо английского угля». Каким бы самовосхвалением ни звучали эти слова, Яков действительно внес огромный вклад в развитие угольной промышленности юга России. Как и в Азовское каботажное пароходство, которое он перевел с парусного на паровой метод разгрузки, чем удешевил стоимость доставки товаров и сократил сроки их доставки почти в четыре раза.
Историк Борис Ананьич отмечает, что Яков был, помимо прочего, талантливым сельскохозяйственным деятелем. «С 1874 г. Я. С. Поляков владел приморским имением Новомарийское в 12 верстах от Таганрога, где вел образцовое сельское хозяйство с паровыми молотилками, сеялками, жатвенными машинами, – пишет Ананьич. – Он выстроил элеватор для очистки хлеба и механическую мастерскую, действовавшую „силою ветряного привода“. Помимо прочего, Поляков одним из первых в России увеличил озимые посевы ржи и пшеницы, стараясь обезопасить свое хозяйство от неурожаев».
Однако главным занятием Якова было, конечно, банковское дело, которое принесло ему множество почестей… и финансовый крах в конце века. Поляков учредил Донской земельный, Петербургско-Азовский коммерческие банки, а также Азовско-Донской с отделениями во всех портах Азовского и Черного морей и на Кавказе. Так он описывал свои финансовые успехи все в том же ходатайстве. Однако все банковские операции были привязаны к Санкт-Петербургской бирже, поэтому довольно долго Поляков добивался разрешения открыть филиал если не в Петербурге, то хотя бы поближе к нему. Но Министерство финансов разрешения на открытие филиала не дало, советуя банкиру открыть новый банк, который бы выполнял посреднические функции между Азовско-Донским и его партнерами. Уже к концу XIX в. крупнейший банк юга России Азово-Донской имел 67 филиалов. В 1904 г. его правление все-таки переместилось в Петербург. Банк аккумулировал средства на развитие торговли и промышленности. Его отделения осуществляли перевод денег в городах, не имеющих отделений Госбанка. Надо сказать, что Яков владел также акциями южных железных дорог, но глубоко в это дело не погружался.
Финансовый кризис, разразившийся в 1898 г., больно ударил по банкиру Полякову. В первую очередь, по его делам за границей. В частности, в Персии, в которой он нередко проводил финансовые операции. «Судя по всему, Я. С. Поляков был фактическим хозяином Русско-Персидского торгово-промышленного общества с его возникновения, – предполагает историк Ананьич. – Ибо известно, что еще в 1890 г. он приобрел концессию сроком на 75 лет на устройство в Персии банка с правами заниматься ссудными операциями под залог ценных бумаг, векселей и товаров и организовывать аукционы. Капитал банка был определен в 6 млн франков, из которых 3 млн должны были быть внесены концессионером в течение первых шести месяцев, а остальные – последовательными взносами в сроки, установленные администрацией банка». И хотя намерения были благие: способствовать торговле русских в Персии, а услуги, которые порой оказывал Яков Поляков персидским властям, вполне могли спасти его от финансовых потерь, этого не случилось. Умер Яков в возрасте 77 лет в 1909 г. во Франции в городке Биарриц.
Лазарь Поляков
Брат Самуила и Якова Лазарь оказался во всех смыслах гораздо удачливее. «Московским Ротшильдом» именовали Лазаря Соломоновича Полякова на рубеже XIX и XX вв. Он вошел в историю российского банковского дела, первым стал выдавать в России ипотечные кредиты, получил регалий и славы больше даже, чем его брат, железнодорожный король.
Лазарь был младшим сыном Купца Соломона Полякова, он получил классическое образование при синагоге, как и два его брата. И в 1860 г. он числился «оршанским купцом без состояния при капитале своего отца». Однако как раз подоспел закон, разрешавший евреям селиться вне черты оседлости. И вслед за старшими братьями Лазарь покинул отцовский дом.
Лазарь Соломонович Поляков
Правда, далеко от семьи не ушел: по протекции Якова в 1864 г. получил свидетельство купца 1-й гильдии уже в Таганроге. Благодаря широко развернувшейся деятельности Самуила Полякова, Лазарь копил деньги и акции, брал подряды, участвовал в строительстве железных дорог. В марте 1870 г. Лазарь получил свою первую правительственную награду: «За участие и особое радение в деле строительства Курско-Харьковской железной дороги». Тогда же вместе с братом Самуилом был награжден самым младшим из царских орденов Святославом III степени.
Лазарь еще долго, вплоть до 1870 г., будет в тени братьев. Однако накопленные на железнодорожных подрядах капиталы и неуемный характер все-таки заставят его стремительно вырваться из-под опеки старших. Ссылаясь на то, что он купец 1-й гильдии с десятилетним стажем, Лазарь Поляков обратился в городскую управу Таганрога с просьбой о присвоении ему звания почетного гражданина. В управе поначалу молодого человека всерьез не восприняли: негоже, мол, в 28 лет пользоваться такими регалиями. Однако у Лазаря Соломоновича в рукаве был припрятан козырь: он тут же предоставил бумаги, свидетельствовавшие, что он уже два года как почетный член Рязанского губернского попечительства детских приютов и год как член Арбатского попечительства бедных в Москве. Отказать такому меценату в присвоении звания было уже гораздо сложнее. Лазарь Поляков добился своего.
Едва получив звание почетного гражданина Таганрога, Поляков-младший отправился в Москву. С этого момента началась его настоящая карьера в банковском бизнесе. Первую банковскую контору в Москве Лазарь открыл в 1870 г.
Уставной капитал конторы – 5 млн рублей. Деньги – из кармана Самуила Полякова, естественно. Однако младший брат приумножил этот капитал. Уже через год Лазарь открыл первый в России Московский земельный ипотечный банк, благодаря которому вошел в историю банковского кредитования. Ипотека оказалась довольно выгодным делом. Разорившиеся помещики закладывали свои имения, вновь появившийся класс нуворишей, наоборот, выкупал земли и недвижимость, строил шикарные особняки, разбивал парки. Однако невыкупленные залоги приходилось выставлять на аукцион, где сложно было заработать много. А процент от кредитных операций под залог недвижимости не удовлетворял запросы Полякова-младшего.
И он создал два акционерных общества: Московское лесопромышленное товарищество (уставной капитал 2 млн рублей) и Московское домовладельческое общество (капитал 500 000 рублей). Эти акционерные общества позволили Полякову не выпускать из рук здания и помещения, которые оставались в залоге из-за невыплаченных процентов. Теперь, когда невыкупленные залоги выставлялись на аукцион, их выкупали эти акционерные общества или подставные лица. Имения отходили к Лесопромышленному товариществу, а особняки – к Домовладельческому обществу практически за цену залога. Таким образом, в руках Полякова к концу XIX в. сосредоточились 250 000 десятин (270 000 га) земельных угодий общей стоимостью 7,7 млн рублей. А на балансе Московского домовладельческого общества были дома в крупнейших городах империи общей площадью около 7500 десятин и стоимостью около 1,5 млн рублей.
Оба эти акционерных общества были и удобной кассой, из которой Лазарь Поляков при необходимости всегда мог взять деньги. Когда у него возникала идея создания или освоения какого-то нового дела, он просто продавал что-нибудь из недвижимости, находившейся на балансе одной из компаний. «Причем плату за проданные объекты получал векселями, которые обслуживались в его же банках на самых выгодных условиях», – подчеркивает автор статьи «Его Высокопревосходительство господин персидский барон» Валерий Чумаков.
«Деньги созданы для дураков, – любил говорить он своим сыновьям. – Вексель – вот инструмент. Чтобы что-нибудь сделать, денег не нужно. Деньги нужны только для того, чтобы ничего не делать».
И это лишь малая часть тех предприятий и банков, которые принадлежали Лазарю Полякову. Младший Поляков к концу века был главным, а иногда и единственным владельцем целого ряда крупнейших предприятий, в том числе Московского товарищества резиновой мануфактуры (капитал 2 млн рублей), Московского общества для сооружения и эксплуатации подъездных железных путей в России с капиталом в 8 300 400 рублей, Коммерческого страхового общества (капитал 1 млн рублей), конных железных дорог в Воронеже, конных железных дорог в Минске, а также завода Рязанского товарищества для производства сельскохозяйственных орудий и предприятия Московского товарищества писчебумажных фабрик. (Данные по книге «Банкирские дома в России 1860–1914 гг.» Б. Ананьича.)
Однако главным делом Лазаря Полякова были все-таки банки. «К началу 90-х гг. XIX в. финансовая империя Лазаря Полякова находилась на самом пике своего могущества, – отмечает историк Валерий Чумаков в исследовании „Русский капитал“. – Рязанский коммерческий банк был переведен в Москву и в 1891 г. преобразован в Московский международный торговый банк, ставший в начале XX в. крупнейшим коммерческим банком Москвы. Были образованы Южно-Русский промышленный, Петербургско-Московский, Азовско-Донской и многие другие банки по всей России. Состояние самого Лазаря Соломоновича уже оценивалось в несколько десятков миллионов рублей». Если точнее, то некоторые историки утверждают, что к концу века у Полякова было 30 млн рублей, что на нынешние деньги соответствует приблизительно 25 млрд долларов. Центром всех банков и предприятий, которыми владел Поляков, был его банкирский дом. Акции банков и предприятий, входивших, выражаясь современным языком, в банковский холдинг Лазаря Полякова, принадлежали в большей степени ему самому, а также его сыновьям Александру и Исааку. Они же входили в состав членов правления всех этих предприятий.
Однако амбиции Лазаря Полякова распространялись далеко за пределы России. Став одним из богатейших и влиятельнейших людей Москвы, предприниматель решил расширить сферы влияния своего капитала за рубеж. И выбрал для этого Персию благодаря связям в этой стране его брата Якова. У Лазаря с шейхом Персии (нынешний Иран) Насер эд-Дином едва ли не дружеские отношения, и в 1890 г. он стал генеральным консулом Персии в Москве (Яков был тогда генеральным консулом шаха в Таганроге). Шейх же даровал обоим братьям баронский титул, о котором мечтал Самуил Поляков, но так и не получил.
Лазарь быстро понимает, что технически отсталая, но очень богатая ресурсами Персия – идеальное место для вложения капиталов. Он открыл здесь филиалы своих банков и получил концессию на строительство дороги Энзели Казвин, которую потом продолжил до Тегерана и Хамадана. В 1890 г. он основал Персидское страховое и транспортное общество с акционерным капиталом в 2 млн франков (175 000 рублей).
Однако самой известной аферой Полякова в Персии стало спичечное товарищество, учрежденное им в южной стране. В 1889 г. финансист приобрел у бельгийского подданного Денни концессию на монопольное производство спичек в Персии.
Первым делом Поляков учредил «Товарищество промышленности и торговли в Персии и Средней Азии» с основным капиталом в 400 000 рублей. Деньги на основание товарищества взял в собственном Московском международном банке, который был акционерным обществом, а потому собственные средства Поляков задействовал в меньшей степени, чем средства акционеров. Затем он построил за 200 000 рублей в Тегеране спичечную фабрику. Товарищество с самого начала не имело оборотных средств и материалов для производства спичек, так как поблизости от фабрики не было лесов, а ввозить их было бы невероятно дорого. В какой-то момент бесперспективность спичечной аферы стала понятна акционерам, которые потребовали от Полякова свернуть производство. В ответ тот раздал свои акции мелкими частями подставным лицам, которые в итоге составили лояльное ему большинство на собрании акционеров.
Спичечное предприятие быстро переквалифицировалось в торговый дом, задачей которого был обмен русских товаров на персидские и их реализация. Обмен товарами шел туго, сбывать их и вовсе не получилось, решили переключиться на торговлю хлопком. Вскоре она привела к убыткам в 300 000 рублей. Чуть позже, правда, товарищество смогло-таки наладить торговлю и оказаться в числе крупнейших компаний России. Правда, в Средней Азии, а не в Персии. В результате всех этих персидских неудач у Полякова скопилось 530 000 рублей долга. Однако он довольно быстро расправился с этим бременем, создав фальшивую мануфактуру в городе Перну (ныне Пярну в Эстонии) и продав ей все свои убыточные предприятия.
Однако даже уникальное умение Лазаря уходить от долгов не спасло его финансовую империю от кризиса конца века. В 1900 г. Россию накрыл финансовый кризис. Разорялись, казалось бы, самые надежные акционерные общества и банки. Угроза краха нависла и над Поляковым. Финансовая проверка 1901 г., инициированная акционерами его многочисленных предприятий, показала, что он никогда не сможет расплатиться с долгами, накопившимися за годы долгих финансовых махинаций и неудачных вложений.
Оказалось, что сумма долгов банкирского дома составила 53 513 000 рублей, что почти вдвое превышало сумму всех его активов (37 715 000 рублей). Однако позволить утонуть банкам Полякова было нельзя: слишком многие предприятия и компании в стране были их непосредственными клиентами.
С. Ю. Витте на пароходе по дороге в Америку
Правительство понимало, что отказать банкам Полякова в помощи – означает расшатать и без того плохо стоящую на ногах экономику: слишком большие деньги оказались должны эти банки своим кредиторам. Но спасать решили только три крупнейших: Орловский коммерческий, Международный торговый и Московский земельный банк. Спасали их по решению Витте, который писал в своей записке царю: «Приостановка платежей этими банками, существующими уже около 30 лет, не только разорила бы множество вкладчиков, разбросанных по всей России, но и нанесла бы сильный удар всему частному кредиту, подорвав и без того пошатнувшееся доверие к частным банкам». Банкам были выданы чрезвычайные кредиты, а в состав их правления введены представители Министерства финансов. Всю вину за крах банковской империи Полякова Витте возложил на самого банкира. Он особенно подчеркивал, что Поляков организовывал все новые и новые предприятия, не имевшие оборотных средств. И таким образом довел все свои банки и акционерные общества до состояния полного банкротства. Витте прекрасно знал, что Николай II не любит евреев вообще и клан Поляковых в частности, а потому действовал в отношении их банкирского дома без жалости. В 1908 г. для большего удобства покрытия расходов три спасаемых банка были слиты в один Соединенный банк, к управлению которым Полякова не допустили. Правда, в составе правления был один из его сыновей, Исаак.
Госбанк впоследствии, в сущности, вступил во владение поляковскими банками, отстранив старшего Полякова от управления. Однако Лазарь Соломонович остался, как говорится, на плаву: в 1908 г. он получил чин тайного советника, отныне его величали исключительно Вашим превосходительством. Однако после его смерти родственники, вероятно, поминали его не самыми добрыми словами: Лазарь Поляков оставил долгов на 9 млн рублей.
Однако если российские власти под конец жизни Лазаря Полякова предпочли от него отвернуться, то еврейская община Москвы до сих пор помнит своего благодетеля. Предприниматель в течение 35 лет возглавлял Московскую еврейскую общину, построил Московскую хоральную синагогу в Спасоголенищевском переулке. Вкладывал он деньги и в создание общероссийских культурных ценностей, к примеру финансировал строительство Музея изящных искусств имени Александра III (сейчас Музей изобразительных искусств имени Пушкина).
Музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина
Создать этот музей придумал отец поэтессы Марины Ивановны Цветаевой. Поляков же, если верить запискам Ивана Цветаева, «приобрел для музея залу греческих рельефов V и VI столетий н. э.». Немалые суммы Поляков вложил и в Румянцевский музей, который располагался в доме Пашкова.
Однако все эти заслуги так и не смогли обелить Полякова в глазах кредиторов. Он, несмотря на финансовый крах, вплоть до 1914 г. жил на широкую ногу, давал балы и принимал гостей. Умер Лазарь Поляков в 73 года в 1914 г. в Париже, похоронен в Москве. Говорят, его дочерью была знаменитая балерина Анна Павлова, которая и стала его единственной отрадой в последние годы жизни.
Бродские: сахарные короли
Фамилия Бродский для России навсегда связана с поэтом Иосифом Бродским. Однако на Украине, особенно в Киеве, услышав «Бродский», скорее подумают о знаменитых меценатах и сахарных королях Бродских.
Происхождение знаменитой фамилии вовсе не поэтичное: просто был такой городок Броды, принадлежавший Австро-Венгерской империи (сегодня это Львовская область). А в городке Броды жил Меир Шор, который переселился в местечко Златополь Киевской губернии и занялся коммерцией, когда Броды потеряли статус свободного города. Бродским Шор назвал себя после выгодной женитьбы на дочери местного богатого купца в память о родном городе. Эту фамилию он и передаст своим пятерым сыновьям, вместе с немалым капиталом, заработанным на торговле.
Израиль Маркович Бродский
Израиль Маркович получил от отца 40 000 рублей – капитал вполне солидный и достаточный для того, чтобы открыть свое дело. Мы уже писали о том, что середина XIX в. ознаменовалась настоящим бумом сахарного производства в Украине. Именно им и решает заняться Бродский. На мысль о переработке сахарной свеклы его навела дружба с графом Алексеем Алексеевичем Бобринским, который считается основателем этого бизнеса в Украине.
Алексей Алексеевич Бобринский (1800–1868) – граф, камер-юнкер, внук Екатерины II. Вошел в историю как главный сахарозаводчик Украины. Построив большой свеклосахарный завод в городе Смела Киевской губернии, Бобринский буквально положил начало промышленной переработке сахара. Впоследствии он построил еще три завода. Бобринский не просто занимался переработкой выращенной свеклы, он проводил научные селекционные эксперименты. При Смелянском песочно-рафинадном заводе организовал школу для обучения специалистов. Из 40 технологов, работавших у Бобринского, 24 со временем стали самостоятельными предпринимателями. Позднее на базе этих курсов появилось полноценное училище, а уже в советские времена – Институт сахарной промышленности.
Граф Алексей Бобринский
Бродский был дружен с графом, часто посещал его заводы, перенимая опыт. Однако если Бобринский имел финансовую базу в виде собственных земель и поместий, которые не дали бы ему потонуть, Бродскому пришлось рисковать.
Начал он в качестве управляющего сахарным заводом в Лебедине в 1846 г., который он приобрел вместе с графом П. Ф. Лопухиным. Израиль Маркович всерьез взялся за переоборудование предприятия: было очевидно, что рафинированный сахар выпускать гораздо выгоднее, поскольку на него были выше спрос и цены. Бродский вложил в этот заводик всю душу, через восемь лет полностью выкупил его у Лопухина и до конца дней своих старательно поддерживал в нем жизнь. Всегда выделял средства на новое оборудование, отправлял инженеров учиться за границу. Эффективное управление и своевременные обновления технической базы, которые проводил на заводе Бродский, принесли свои результаты: если поначалу завод производил всего 10 000 пудов сахара (163 800 кг) в год, то Израиль Маркович добился производительности в 1 млн пудов (16 000 тонн).
Через некоторое время Бродский построил Одесский сахарный завод, а в 1873 г. уже создал товарищество сахарных заводов, которое назвал Александровским. В него вошли 13 предприятий, общий капитал которых в конце 70-х гг. XIX в. превысил 9 млн рублей. Оно стало самым крупным промышленным объединением в производстве сахара. Бродский занял прочную позицию среди производителей: продукция его заводов составляла четверть всего производимого в стране сахара.
Он, впрочем, поражает воображение современников не только деловой хваткой, но и отсутствием образования. Сергей Юльевич Витте, занимавший должность киевского губернатора, вспоминал: «В то время, как я жил в Киеве, среди евреев, которых там жило довольно большое количество, главным был Бродский (Израиль). Это был на вид очень почтенный старик, напоминавший собою библейского патриарха… Можно сказать, что он был одним из самых главных капиталистов Юго-Западного края. Мне приходилось с ним неоднократно разговаривать, вести чисто деловые беседы, и всегда он производил на меня впечатление человека замечательно умного, но совсем почти необразованного». Это правда. Израиль Бродский практически не получил никакого образования, однако его деловым интересам это никак не мешало. Он прекрасно понимал ценность новых технологий, поэтому всегда поддерживал инициативу инженеров по введению новых технологий производства.
Как и другие наши герои, Бродский тратил деньги не только на развитие бизнеса и собственные утехи, но и на благотворительность.
К примеру, он выделил деньги на больницу и дом престарелых в Златополье, в 1885 г. построил в новом районе Киева, Лукьяновском, еврейскую больницу на 100 коек. Причем больница лечила совершенно бесплатно и предоставляла лекарства не только стационарным, но и амбулаторным больным. Бродский вложил в строительство 150 000 рублей. Сегодня эта больница превратилась в Киевскую областную.
Вкладывал Бродский и в учебные заведения: пожертвовал 40 000 рублей на строительство и содержание ремесленного училища, в котором обучались дети бедняков. Помогал и многочисленным христианским обществам, в которых состоял. Он любил говорить: «Я даю не потому, что мне хочется давать, а потому, что сознаю, что нужно и следует давать».
Больница, построенная на деньги Израиля Бродского
Вклад Бродского в российскую экономику заметил царь, который пожаловал еврею звание коммерции советника. Министр финансов Николай Бунге так известил его о царской милости: «Милостивый государь Израиль Маркович! Государь император по всеподданнейшему до – кладу моему о полезной деятельности Вашей на поприще отечественной торговли и промышленности Всемилостивейше соизволил в 26 день сего февраля пожаловать Вам звание коммерции советника. Поздравляю Вас с такой монаршей милостью и прошу принять уверения в совершеннейшем моем почтении и преданности. Бунге».
И. Тюрин. Николай Христианович Бунге
Израиль Бродский умер в сентябре 1888 г., оставив свое состояние сыновьям Лазарю, Льву и Соломону. Лазарь и Лев вели дела в Киеве, Соломон – в Одессе. Основным наследником Израиля Бродского стал Лазарь, который перенял от отца не только деловую хватку и умение управлять сахарными заводами, но и понимание важности благотворительности.
Лазарь и Лев Бродские
Лазарь, в отличие от отца, был прекрасно образованным человеком. Он внимательно изучил опыт других сахарозаводчиков и пришел к выводу, что надо в первую очередь заниматься повышением качества получаемого сырья. Поэтому он создал Всероссийское общество сахарозаводчиков, при заводах которого открывались экспериментальные поля. На них лучшие агрономы страны старались вывести сахарную свеклу с максимально высоким содержанием сахара. Здесь же проводились эксперименты с различными удобрениями. Удачные разработки мгновенно внедрялись на всех полях сахарной свеклы, с которых сырье поставлялось на заводы Бродских. Лазарь не просто инициировал научные разработки. Как и отец, он понимал, что развитие отрасли невозможно без обучения новых специалистов, и вынашивал планы создания института сахарной промышленности и свекловодства.
Кроме того, стало очевидно, что бурное и неуправляемое развитие сахарной промышленности могло в ближайшее время привести к значительному перепроизводству. Лазарь Бродский инициировал создание Синдиката сахарников и Синдиката рафинеров, которые должны были регулировать соотношение спроса и предложения. Деятельность этих организаций на протяжении многих лет позволяла удерживать стабильные цены на продукцию и предотвращать перепроизводство.
Регулировать производство помогали и правительственные заказы, которые во многом формировали рынок сбыта. На такие меры государство спровоцировали сами сахарозаводчики, которые обратились к властям с просьбой формировать госзакупки. За это представители сахарного бизнеса обещали вложить в образование.
Так появился в Киеве Политехническии институт, состоявший из четырех отделений: механического, инженерного, химического, агрономического. Институт должен был готовить технологов и руководителей для промышленных предприятий, в частности для сахарной отрасли. В комитете по созданию института Бродские занимали решающие позиции, на возведение здания Лазарь пожертвовал 100 000 рублей.
Здание Политехнического института, Киев
Вкладывая средства в мукомольную и пивоваренную промышленность, Бродские расширяли сферы своего влияния. Однако чаще всего они тратили деньги на создание инфраструктуры для рабочих своих предприятий. Во многом причиной успеха их заводов стал верный подход к подчиненным. Рядом с предприятиями Бродские строили больницы и школы для рабочих и их детей. Зарплаты были очень неплохими, рабочие могли делать карьеру. Многие дорастали до инженеров. Кроме того, рабочим выдавались средства для оплаты жилья и покупки топлива. Все эти услуги оплачивались за счет Товарищества сахарных заводов, которое объединяло все их предприятия. Лазаря Бродского не зря прозвали сахарным королем. В этом не было преувеличения. Четверть всего сахара в стране производилась на его предприятиях, оборудованных по последнему слову техники.
Но не только своими бизнес-достижениями вошли в историю Бродские. Лазарь играл важнейшую роль в формировании облика города, порой даже в самых низменных его проявлениях. К примеру, он был крупнейшим акционером Общества городской канализации. У него был контрольный пакет акций Киевского трамвайного общества. Его средства вложены во множество училищ, больниц и сиротных домов города. Он занимался здравоохранением, был основателем и председателем Товарищества по борьбе с инфекционными болезнями. Он же дал деньги на возведение трехэтажного корпуса бактериологического института на Байковой горе, спонсировал строительство акушерской клиники университета Св. Владимира на Бибиковском бульваре, больницы Товарищества лечебных заведений для хронически больных детей на Козловской улице.
Дальше – больше. Бродские, особенно Лев, с удовольствием вкладывали деньги в культурные учреждения, помогали строить Киевский художественно-промышленный и научный музей (сегодня Национальный музей), Троицкий народный дом (сегодня Театр оперетты), Польскую женскую гимназию, пятиэтажную мельницу на Почтовой площади (сейчас книгохранилище Национальной библиотеки). Даже знаменитый Бессарабский крытый рынок построен на средства Лазаря Бродского. Израиль Маркович завещал ему возвести это здание, и достойный сын выделил на строительство 500 000 рублей.
Не обделил своим вниманием Лазарь Бродский и интересы еврейской общины Киева. Его заслуга – появление в украинской столице Центральной (Хоральной) синагоги, построенной по проекту гражданского архитектора Григория Ивановича Шлейфера в 1898 г. Бродскому пришлось не только дать денег на ее строительство, но и придумать способ выбить на него разрешение. Получив официальный отказ, он подал апелляцию в Сенат, приложив к ней чертеж бокового фасада пышного здания, который выглядел как обычный дом. Дело в том, что киевские власти запрещали евреям возводить ритуальные архитектурные сооружения, можно было только обычные здания превращать в молельни. Ничем не примечательный боковой фасад роскошной синагоги устроил Сенат. Разрешение было получено. Синагога проработала до 1926 г. В свою очередь Лев Бродский открыл Купеческую синагогу, которую только в 1958 г. перестроили в кинотеатр.
Лев Соломонович Бродский
Лазарь Бродский умер во время отдыха в Швейцарии в 1904 г. Унаследовавший все состояние и бизнес Лев был гораздо менее выдающимся бизнесменом. Он предпочитал азартные игры и женщин. Поэтому учредил клуб «Конкордия», собрание картежников, владел зданием нынешнего Украинского театра им. И. Франко. Дела тяготили любителя богемы Льва Бродского. Он предпочел отказаться от управления Александровским товариществом и отправился в эмиграцию. Где и умер уже после революции.
Рафаловичи: хлеб и деньги
Одним из крупнейших финансовых и торговых центров Российской империи была Одесса. Именно здесь, в этом приморском городе, к евреям относились крайне лояльно, и численность их росла день ото дня. По статистике в 1844 г. еврейским купцам принадлежал 221 торговый дом.
Одесса конца XIX в. Открытка
«В 1827 г. в одесские гильдии были записаны 336 купцов-евреев, но уже к 1858 г. их количество увеличилось в девять раз и составило 3148 человек», – такие данные приводит Ирина Дружкова в статье «Еврейские банкиры в Одессе XIX века».
Портовый город был центром торговли на юге страны. Самым естественным образом здесь сформировался класс купцов и банкиров, немало повлиявший на дальнейшее развитие города и региона в целом.
Одним из самых известных одесских кланов купцов и банкиров была семья Рафаловичей, которые начали свою финансовую деятельность еще в середине XVIII в. Были они менялами, то есть занимались частным валютным обменом, зарабатывая на разнице курсов. Поначалу это занятие и бизнесом-то назвать было нельзя. Столики и скамьи менял располагались прямо на тротуарах на пересечении улиц Дерибасовская и Ришельевская, вокруг них всегда полно было матросов и мелких купцов. Менялы же осуществляли примитивные банковские функции: давали деньги в долг и под проценты. Воспользовавшись опытом своей семьи и налаженными финансовыми связями, Рафаловичи в 1833 г. создали настоящий банковский дом, работающий по уникальной схеме. Они не просто проводили банковские операции, а еще и вели активную торговлю зерном с заграницей, а также совершали там же кредитные операции. Вклады, которые принимал банковский дом «Рафалович и K°», тут же направлялись на оптовые закупки зерна и другой сельхозпродукции, которую продавали за рубеж. Там выручка частично раздавалась в виде кредитов под проценты. Деньги порой возвращались с двойной, а то и тройной прибылью. Причем вкладывать можно было не только деньги, но и зерно, что было крайне привлекательно для многих купцов, скупавших его у крестьян. Таким образом выстроилась система абсолютно легальных сверхприбылей, которые привлекли в банк «Рафалович и K°» массу клиентов.
Давид Рафалович
К середине 1840-х гг. оборот банка Рафаловичей составлял 50–60 млн рублей в год и продолжал неуклонно расти. В 1843 г. банкирский дом возглавил Давид Рафалович. К 60-м гг. XIX в. «Рафалович и K°» завоевал репутацию надежного партнера на Западе, филиалы банка открылись в Париже и Лондоне.
Поговаривают, что Александр Дюма-отец частенько пользовался услугами дома «Рафалович и K°» и был лично знаком с главой банка Давидом Рафаловичем (есть версия, что с него Дюма писал образ болезненно честного судовладельца Морреля из романа «Граф Монте-Кристо»).
«Рафалович и K°» стал одним из крупнейших банковских домов, участвовавших в развитии промышленности и торговли в Новороссийском крае. Купцы и предприниматели, нуждавшиеся в крупных кредитах и займах, обращались именно к Рафаловичам, которые предлагали весь спектр банковских услуг. Банкиры не только кредитовали мелкие и крупные предприятия, но и помогали российским промышленникам и купцам находить зарубежных партнеров. Знали о Рафаловичах и в Санкт-Петербурге: они не раз участвовали в крупных зарубежных займах, в которых было заинтересовано государство. И хотя больших доходов Рафаловичам это не принесло, зато они заручились поддержкой множества государственных чиновников, и с 1845 г. банк Рафаловичей принимал участие едва ли не в каждом займе России.
Чтобы поощрить Рафаловичей и наградить за честную и верную службу государству, новороссийский и бессарабский генерал-губернатор граф Павел Евстафьевич Коцебу в 1868 г. представил Давида Рафаловича к ордену Св. Станислава III степени.
Орден Св. Станислава III степени
Далее Давид Рафалович принял решение расширить сферы своего финансового влияния в глубь страны. Его капиталы отныне есть в уставных фондах практически каждого вновь открывавшегося в России банка. Наиболее крупные из них – Петербургский учетный и ссудный, Одесский коммерческий, Киевский коммерческий и Русский внешнеторговый банки. Рафаловичи почти 30 лет занимались созданием банков по всей империи. Но больше всего внимания обращали на южные Губернии, где развитие банковской системы двигалось значительно быстрее, чем в Центральной России. Среди их банков – Бессарабско-Таврический (учрежден в 1872 г., уже Федором Рафаловичем), который выдавал ссуды под залог помещичьих имений, способствуя развитию и модернизации сельского хозяйства. Банк работал с помещиками из Херсонской, Таврической, Подольской и Бессарабской губерний, а также с Одесским и Керченским градоначальством. Суммарный капитал этого банка составлял 1,5 млн рублей. Немалую роль в развитии Одессы играл один из последних банков, учрежденных Рафаловичами, – Одесский торгово-промышленный.
Кроме того, Рафаловичи, как и остальные наши герои, прекрасно понимали, что бизнес должен быть социально ответственным. Поэтому многие финансовые предприятия, в которых они принимали участие, занимались финансированием социального строительства и благотворительности. К примеру, Рафаловичи создали Херсонский земский банк, через который финансировалось строительство школ и больниц в селах. Члены семьи были представлены в составе первого правления Одесского городского кредитного общества. Федор был одним из директоров, а в контрольный совет были избраны потомственные почетные граждане А. Бродский, Д. Рафалович, С. Гурович и др. Рафаловичи занимали, казалось бы, прочнейшее финансовое и политическое положение.
Александр Федорович Рафалович
Однако в 1890 г. их положение пошатнулось. К тому моменту «Рафалович и K°» возглавлял уже внук Давида Рафаловича Александр. Он был честным и эмоциональным человеком и продолжал руководить доставшимся ему по наследству банком преданно, соблюдая все договоренности, отдавая долги, налаживая отношения с чиновниками и другими партнерами.
Среди таких партнеров оказался бывший министр финансов Александр Абаза, которому суждено было сыграть весьма нелицеприятную роль в судьбе одесского банкира. Абаза владел обширными поместьями на юге империи и с большой выгодой торговал продукцией этих поместий, в том числе и через Александра Федоровича. В какой-то момент Абаза перепоручил Рафаловичу управление своими делами почти полностью. «Я с Рафаловичем постоянно имею различные дела; Рафалович мой банкир, я ему даю поручения, например продажу всех продуктов из моих имений ему поручаю», – такие слова Абазы приводит в своих воспоминаниях министр финансов Витте.
В 1890 г. стал повышаться кредитный курс рубля благодаря рекордному урожаю. Однако это было крайне невыгодно правительству, которое как раз в этот момент проводило реформу по установлению стабильного курса.
Александр Агеевич Абаза
Тогда курс рубля в России был плавающим. Бумажный рубль был дешевле золотого и стоил 65 копеек. Интересно, что бумажный и золотой рубль не были жестко связаны. Бумажный мог дешеветь или дорожать независимо от золотого. Это могло происходить из-за притока зарубежного золота или колебаний курсов иностранных валют. Именно поэтому стране необходима была финансовая реформа, которую провел Сергей Витте, находясь на посту министра финансов. Он предложил сделать жесткую привязку бумажного рубля к золотому по курсу, уже существовавшему на тот момент, – 65 копеек.
Однако, чтобы не обрушить растущий курс кредитного рубля, правительство держало свои планы в секрете. Абаза знал о намерениях властей и решил, что это прекрасный шанс обогатиться. Сам он, конечно, не мог участвовать в финансовой игре, но втянул в нее Рафаловича. Правительство стало скупать золото и играть на понижение курса рубля. Рафалович, который планов правительства не знал, по поручению Абаза стал играть на понижение – покупать золото, франки, фунты, марки и т. п.
Банкир, решив, что министр вряд ли просто так затеял эту игру, стал вкладывать и свои деньги тоже. Рубль продолжал укрепляться, выиграть на понижении курса не получалось. Рафалович запутался. Ему показалось, что будет верным не продавать скупленные рубли, как это стал вдруг делать Абаза, а, наоборот, скупать. Вроде бы решение было правильным. Однако меры правительства, направленные на понижение курса, вдруг дали результат – курс пополз вниз. Абаза выиграл почти 900 000 рублей. Рафалович же оказался на грани банкротства. Платить кредиторам оказалось совершенно нечем.
Абаза не бросил своего партнера в беде и выбил для него у Витте три ссуды на погашение долгов. Государство вынуждено было помочь Рафаловичу расплатиться с долгами: слишком большим скандалом могла обернуться информация о том, что директор департамента Государственного Совета, председатель финансового комитета, действительный статский советник, статс-секретарь Александр Абаза играл против собственного государства через частный банк.
«Рафалович и K°» прекратил свое существование, расплатившись с кредиторами казенными деньгами. А дальше наступил XX в., который принес экономике России совершенно новые формы существования, а евреям – равные права с коренным населением.
Глава 6
XX век: от рынка к рынку
До революции
Мы приступаем к разговору об условиях существования евреев в России в XX в. И здесь перед нами стоит довольно непростая задача. С одной стороны, мы уже более или менее знаем, какими были судьбы евреев-бизнесменов до 1914 г. Весь дореволюционный период относительно благоприятствовал развитию экономики в целом и еврейского предпринимательства в частности на территории Российской империи. С точки зрения отношения государства, конечно, традиционно не обошлось без трудностей.
К примеру, введение государственной монополии на торговлю винными напитками, которое в 1894 г. инициировал министр финансов Сергей Витте, разорило почти 27 % еврейского населения (частное винокурение и частная продажа винных напитков были запрещены). Часть разорившихся семей эмигрировала, другая подалась в революционеры.
Еще один немаловажный факт в истории иудеев дореволюционной России – появление так называемых «Протоколов Сионских мудрецов», которые якобы раскрывали всемирный заговор евреев против человечества. Правда, было проведено расследование, показавшее, что «Протоколы» – фальшивка, о чем и доложил императору Николаю II премьер-министр Петр Столыпин.
Обложка одного из изданий «Протоколов Сионских мудрецов»
«Протоколы Сионских мудрецов» – впервые опубликованный в начале XX в. сборник текстов (всего 24), которые выдавали за протоколы заседаний подпольных сионистских организаций. Публиковались отдельными изданиями и в антисемитской прессе России и Запада.
В 1920 г. Генри Форд издал их тиражом 500 000 экземпляров в США, сопроводив рядом антисемитских статей в принадлежавшей ему газете The Dearborn Independent.
Однако довольно быстро нашлись доказательства того, что «Протоколы» – неудачно переработанный памфлет XIX в., авторство которого принадлежит французскому адвокату и сатирику Морису Жоли. Памфлет этот под названием «Диалог в аду между Макиавелли и Монтескье, или Макиавеллистская политика в XIX веке» не имел ни малейшего отношения ни к евреям, ни даже к масонам, которых зачастую с евреями ассоциировали.
Француз высмеивал намерения Наполеона III установить в стране тиранию и захватить побольше территорий. Составители взяли за основу своего сочинения реплики Макиавелли, приведенные в памфлете. Расследование происхождения «Протоколов» привело к «писателям» и пропагандистам из охранки.
Николай II приказал об этом забыть, написав на заключении: «Оставьте „Протоколы“. Нельзя делать чистое дело грязными методами». Однако остановить очередную волну погромов, прокатившуюся по стране, царь не спешил. Самым кровавым оказался погром в Кишиневе, где погибли 49 евреев. Погромщики своего добились: 1903 г. стал годом массовой эмиграции иудеев из России. Возмущение мировой общественности заставило правительство смягчить свое отношение к евреям. И в 1903 г. в черту оседлости включили еще 158 населенных пунктов, ранее запрещенных для проживания. Далее было остановлено выселение евреев из 50-верстной приграничной зоны (это ограничение существовало с середины XIX в.), а также был принят новый Устав о паспортах, расширявший перечень профессий, представители которых могли селиться вне черты оседлости. В таком более или менее благоприятном законодательном климате (хоть и антисемитском по сути) евреи жили вплоть до революции, в корне изменившей и экономическую, и политическую жизнь в стране.
СССР: антисемитизм, ассимиляция, теневой бизнес
В начале 1917 г. в России проживало около 5 млн евреев, что составляло приблизительно 4 % от населения страны. Большая их часть жила в городах и местечках бывшей черты оседлости и была занята в мелкой торговле и частном предпринимательстве.
С властью большевиков у евреев отношения сразу не заладились: власть взяла курс на уничтожение частного предпринимательства, в котором было занято большинство иудейского населения страны.
Здесь важно отметить, что пресловутое участие множества евреев в революционном движении имеет, с одной стороны, глубокие причины, с другой – не совсем верно трактуется. В основном иудеи, замеченные в революционном движении, были ассимилировавшимися евреями, которые отказывались от своего происхождения и религии во имя идей революции.
Евреи в украинском местечке. Начало XX в.
Буржуазия же, еврейская общественность категорически противилась большевизму и с удовольствием финансировала различные выступления белых.
Однако и большевики, и белые евреев не любили, хоть и по разным причинам. Поэтому гражданская война обернулась для них настоящей катастрофой: в результате погромов погибли почти 100 000 человек. Оградить от безнаказанного кровопролития евреев догадались большевики, расположив их к себе. Это было весьма разумное решение: евреи были приятными союзниками – у них были деньги, которыми они готовы были делиться в обмен на защиту от погромов. Кроме того, евреи были предприимчивы и хорошо образованны. Поэтому к 1919 г. те, кто не покинул Россию, приняли сторону победившей власти.
Дальнейшие взаимоотношения евреев с советской властью имели довольно противоречивый характер. С одной стороны, уже нет черты оседлости, евреи получили право учиться и работать наравне с остальными гражданами, трудились на советских предприятиях, ходили в советские театры, преподавали в советских вузах. С другой – это одна из самых преследуемых групп советского населения на протяжении всех 70 лет советской власти. Помимо репрессий, лагерей и расстрелов, которые евреи прошли вместе с другими жителями СССР, на их плечи легли многие другие испытания.
Репрессии 30-х гг., унесшие жизни миллионов советских граждан, больно ударили и по евреям.
«Сначала гражданская война, а затем отмена нэпа наложили существенный отпечаток на формирование социальной структуры еврейского общества в СССР, – пишет историк Валерий Энгель, – поскольку и в том, и в другом случае страдали в первую очередь кустарные промыслы и торговля, где традиционно была занята основная масса еврейского населения».
Снова пройдя через разорение и оказавшись без средств к существованию, евреи были зачислены в так называемых лишенцев – тех, кто лишился своего бизнеса. Евреи мучительно искали способы заработка. Если раньше получить общее светское образование им было трудно, то в этом большевики оказались гуманнее своих предшественников. И еврейские родители с удовольствием отдавали своих детей в школы и университеты. Так иудеи автоматически избавились от узко национальной профессиональной ориентации и расширили сферы приложения своих сил. Это, впрочем, не избавило их от репрессий и преследований по национальному признаку в дальнейшем.
Бойцы еврейского сопротивления в годы Великой Отечественной войны
Пресловутая пятая графа (в советском паспорте в пятую строчку вписывали национальность) стала главным врагом на пути евреев к успеху по советской карьерной лестнице.
Началась Великая Отечественная война, которая для советских евреев была действительно отечественной. Они воевали и погибали в концлагерях с именем Сталина на устах. Но когда закончился один холокост, начался другой – евреев, побывавших в плену (как, впрочем, и представителей других народов), отправляли в концлагеря, ссылали, расстреливали.
Экономическое положение в стране до и во время войны можно назвать плачевным. Ни о каком бизнесе и речи быть не могло. Однако евреи применяли свои таланты не только на полях сражений, но и в развитии производства, так необходимого для обеспечения победы.
1941 г. стал разгромным для СССР: на оккупированных территориях оказались основные центры военной промышленности. Стало понятно: победить хорошо вооруженную немецкую армию, не создав мощного военного производства в тылу, невозможно.
Во главе многих предприятий, созданных буквально с нуля, были евреи. Они возглавляли наркоматы, которые занимались строительством заводов в Сибири и на Урале. Среди руководителей Главных управлений оборонных наркоматов 26 евреев, еще 18 – в заместителях. Занимали евреи и ведущие посты в руководстве страны.
Председателем Транспортного комитета при Совете народных комиссаров СССР, наркомом путей сообщения в тяжелые годы войны был Лазарь Моисеевич Каганович.
Наркомом строительства СССР с 1939 по 1946 г. был Семен Захарович Гинзбуг. Он во время войны руководил возведением оборонных объектов, возвращением к жизни на новом месте эвакуированных предприятий, восстановлением производства и народного хозяйства в освобожденных районах.
Генерал-майор Исаак Моисеевич Зальцман занимал должность наркома танковой промышленности СССР с 1941 по 1943 г. Он создал в Челябинске знаменитый Танкоград, с конвейеров которого вышла большая часть танков, воевавших на передовой.
И это лишь несколько имен евреев, которые в годы войны применили свои знания и деловые качества для налаживания работы советских предприятий. Впрочем, после войны советская власть отблагодарила многих из них ссылками и репрессиями.
Когда война закончилась, СССР активно способствовал созданию государства Израиль из своих геополитических соображений: Сталин надеялся, что Израиль станет форпостом Советского Союза на Ближнем Востоке. Однако русским евреям путь туда закрыт.
Израиль – государство у восточного побережья Средиземного моря, граничит с Ливаном, Сирией, Иорданией, Египтом и сектором Газа. Государство Израиль было создано 14 мая 1948 г. резолюцией Генеральной ассамблеи ООН. Этот день полностью изменил историю мирового еврейства – теперь, спустя многие столетия после разрушения Второго Храма, у еврейского народа появилась своя страна. За которую, впрочем, им приходится сражаться до сих пор с весьма недоброжелательным арабским окружением.
Волна еврейского национального самосознания, которая всколыхнула советских евреев после ужасов войны и создания государства Израиль, была тут же жестко подавлена советской властью. Начались преследования активистов сионистского движения, был убит председатель Еврейского антифашистского комитета (ЕАК) Соломон Михоэлс, который после войны отказывался распустить комитет и всеми силами старался привлечь внимание власти и мировой общественности к антисемитизму в СССР. Было сфабриковано дело врачей, которое могло привести к массовым репрессиям и расстрелам евреев. Однако в канун светлого еврейского праздника Пурим весной 1953 г. умер Сталин.
Знаменитый еврейский советский актер и общественный деятель Соломон Михоэлс
Это, впрочем, лишь ненадолго облегчило судьбу советских евреев. Вплоть до начала перестройки и появления в стране совершенно новых принципов государственного и экономического регулирования евреи испытывали на себе всю тяжесть государственного антисемитизма.
Не способствовал появлению новых героев для нашей книги и вектор развития экономики в советское время. Поначалу большевики взялись осуществлять новую экономическую политику (нэп), предполагавшую рыночные отношения, участие в экономике частного капитала, разных форм собственности и даже иностранных концессий.
Правда, уже к 1930 г. нэп свернули, экономику стали строить не в соответствии с экономическими нуждами, а согласно партийным лозунгам и по пятилетним планам развития народного хозяйства (пятилетка).
«В конце 30-х гг. в стране произошел окончательный отказ от рыночных методов развития экономики в сторону командно-административных механизмов управления народным хозяйством страны, – подчеркивает историк Валерий Энгель. – Это был единственно возможный путь развития социализма и политически, и экономически».
Историк прав: в условиях строительства централизованного государства на основе коммунистической идеологии допускать существование в стране рыночных отношений было бы ошибкой.
Основной акцент теперь делался на развитие тяжелой индустрии, пусть даже в ущерб всем остальным отраслям экономики. Немалое внимание уделялось и сельскому хозяйству. К концу своего существования СССР был одновременно одним из самых крупных мировых аграрно-промышленных центров и страной с катастрофическим дефицитом потребительских товаров.
Этот дефицит и породил целую индустрию скрытого производства и сбыта, вырастившую советских подпольных миллионеров, многие из которых впоследствии стали вполне явными российскими олигархами. Еще во времена правления Никиты Хрущева процветали в стране так называемые цеховики и спекулянты, практически создавшие в стране теневую экономику.
«Имея в хороших знакомых заведующего хозяйственным или продовольственным магазином, можно было организовать порядок, при котором любой заказанный этим магазином товар широкого потребления вообще не появлялся на прилавках, раскупаясь в объемах целых партий еще на складах», – описывает самую распространенную схему советского бизнеса автор статьи «Советские бизнесмены. Миллионеры из хрущоб» Андрей Веряскин.
Настоящими подпольными миллионерами становились заведующие хозяйственными и продуктовыми магазинами. Хлебным местом считались и самые разные учреждения, от загсов до профсоюзов и кладбищенской администрации. Здесь можно было сколотить неплохой капитал, раздавая за деньги места в детских лагерях или земельные участки под захоронения.
Можно считать, что в стране, которая жила по Госплану много десятилетий подряд, процветали бизнес и предпринимательство. Однако настоящая экономика: предприятия тяжелой промышленности, сельское хозяйство, добыча и переработка природных ресурсов – была сосредоточена в руках государства.
И только перераспределение производственных и природных ресурсов (которое, собственно, не закончилось до сих пор) смогло снова вывести из тени талантливых предпринимателей.
Россия: перераспределение собственности и универсализация бизнеса
В 80-е гг. в стране появились кооперативы – единственная пока легализованная предпринимательская деятельность. Отсюда, из кооперативного движения, выросли первоначальные капиталы будущих российских миллионеров. Распад СССР привел к еще большим, кардинальным переменам в экономике.
Экономика СССР была не самостоятельной, национальной, а огромным собранием самых разных народных хозяйств союзных республик. Развал СССР и не совсем грамотные реформы во время перестройки привели к очень тяжелым экономическим последствиям. В стране значительно снизились масштабы производства, сократились рынки сбыта, в первую очередь внутренние, поскольку отделились союзные республики. При этом не потеряли оборотов добыча и переработка ресурсов, поскольку налаженный экспорт продолжал поддерживать эту отрасль.
В результате экономика России после распада СССР (и во многом по сей день) развивалась по колониальному типу: из страны вывозилось сырье, а взамен поступали товары массового потребления.
Постепенно открывались границы. Население, оставшееся без средств к существованию из-за повсеместно закрывавшихся предприятий, стремилось заработать частным образом. Только к середине 90-х гг. стало понятно, что реформы были проведены не зря: улучшился инвестиционный климат в стране, наладились отношения со странами Запада, легализовалась частная собственность. В результате приватизации государство распродало предприятия по ценам значительно ниже их реальной стоимости, зачастую на залоговых аукционах. Те, кому посчастливилось в те годы за бесценок приобрести предприятия и земли, фигурируют сегодня на лидирующих позициях в списках журнала Forbes.
По источнику происхождения капитала нынешних российских богачей можно разделить на два типа: те, кто из советской элиты (партийного руководства, комсомольцев, руководителей предприятий) плавно превратился в активных участников рынка, приватизировав бывшую советскую собственность. И те, кто начинал с нуля, зарабатывал ввозом или перепродажей товаров массового потребления. Правда, они в итоге, сколотив на торговле свои первые миллионы, тоже включились в приватизацию и выкуп государственной собственности.
Судьбы некоторых российских олигархов нам предстоит рассмотреть пристальнее, поскольку среди фамилий списков Forbes есть и еврейские. Правда, наши герои XX и XXI вв. уже далеко не столь колоритны, как персонажи прошлого.
В результате происходившей в советские годы ассимиляции, а также универсализации бизнеса, отсутствия каких бы то ни было законодательных национальных ограничений в его участии в современной России нельзя выделить еврейский бизнес как таковой. В списках крупных предпринимателей и финансистов еврейские фамилии занимают такое же место, как русские или, например, украинские. Нет ни какой-то определенной отрасли, в которой они сегодня занимали бы лидирующее место, ни такой, куда бы им вход был заказан. Поэтому говорить можно лишь о предпринимателях еврейского происхождения, а не еврейском бизнесе.
Тогда как же выбрать, о ком стоит вспомнить в рамках этой книги? Основываться исключительно на фамилиях было бы в корне неверно, тем более что многие евреи носят русские фамилии, и наоборот. А потому критерием выбора героев для нас станет объективный показатель.
В феврале 2011 г. журнал «Финанс» опубликовал свой традиционный «Рейтинг российских миллиардеров 2011 года». Правда, выглядит этот список несколько по-новому. Теперь напротив фамилий его участников можно обнаружить символы принадлежности к трем очень разным организациям: «Единой России», православной церкви и Российскому еврейскому конгрессу, объединяющему самых богатых и знаменитых евреев страны. В этом списке десятки евреев-предпринимателей. Среди отмеченных владелец компании «Альфа-груп» Михаил Фридман, исполнительный директор ТНК-BP Герман Хан, владелец компании «Акрон» Вячеслав Кантор, акционер холдингов «Русагро» и «Авгур эстейт» Вадим Мошкович, основатель компании «Вимм-Билль-Данн» Давид Якобашвили, совладелец группы «Снегири» Александр Чигринский, владелец «Мосинжстроя» и Delin Development Игорь Линшиц, председатель совета директоров и совладелец ФК «Открытие» Борис Минц, совладелец Ritzio Entertainment Group и Uvenco Борис Белоцерковский.
Глава 7
Евреи в бизнесе нового времени: владельцы заводов, газет, пароходов
Михаил Фридман: бизнесмен из стали и сплавов
21 апреля 1964 г. в городе Львове, что на Западной Украине, на свет появился мальчик Миша Фридман. Родился он в хорошей еврейской семье. Родители – инженеры, работали на оборонку. Отец Михаила Фридмана в 80-е гг. получил Государственную премию СССР за разработку систем опознавания для военной авиации.
И хотя мама и папа Михаила состояли в КПСС, семья была довольно набожной. Еврейские праздники в семье отмечались, отец и сын даже надевали кипу. Однако рассказывать об этом в школе или приводить в дом школьных товарищей Мише запрещалось. Родители понимали, что в партии и на заводе их за это по головке не погладят. Обрезание сыну все-таки сделали, мало порадовав этим мальчика. Фридман до сих пор не любит ортодоксальных евреев.
Михаил Фридман
Учился Миша хорошо. Как всякий еврейский мальчик из хорошей семьи, занимался игрой на фортепиано, даже освоил электроорган. Создал в школе вокально-инструментальный ансамбль и прослыл хорошим знатоком музыки. Однако, несмотря на участие в ВИА, особой популярностью у девочек не пользовался, всегда был склонен к полноте и слишком настойчиво добивался своего. Рассказывают, что однажды Мишу Фридмана даже снимали с крыши дома, откуда он собирался прыгнуть из-за несчастной любви. Будущего банкира, к счастью, вовремя заметили родственники.
«После этого случая Миша некоторое время писал Оле (так звали возлюбленную. – Прим. авт.) стихи, – рассказывает автор статьи „Пальцевой пацан“ Сергей Степовой (опубликована в журнале „Стрингер“). – А ты шла, разрубая воздух рукой. А ты пела, качая в такт головой…» Оля, судя по всему, пользовалась популярностью у поэтически одаренных мальчиков и впоследствии даже смогла собрать все написанные в ее честь стихи и издать отдельным сборником.
Закончив школу в Украине, в 1981 г. Миша отправился покорять Москву. Он пробовал поступить в Московский физико-технический институт (МФТИ), но не хватило одного балла. Сам Фридман, правда, так рассказывает свою версию непоступления: «Экзамены сдал на „отлично“, собеседование прошел. Но декан по фамилии Убоженко – я эту фамилию запомнил на всю свою сознательную жизнь – сказал: „Неужели тебе не понятно, что мы все равно тебя не примем?“» (из интервью Михаила Фридмана публицисту Игорю Свинаренко, газета «КоммерсантЪ»). Не взяли, как уточняет Фридман, по той самой пресловутой пятой графе. Тогда же Михаил Фридман поступил в Московский институт стали и сплавов (МИСиС) на факультет цветных и редкоземельных металлов, где уже учился его двоюродный брат Дмитрий. Курс получился звездный: вместе с ним учились ныне известные пародист Михаил Грушевский, писатель Александр Никонов, бизнесмен Александр Касьяненко.
Здесь и началась биография Михаила Фридмана-бизнесмена. В институте он похудел и подтянулся, мечтал играть в КВН. Но на сцену Миша не попал – слишком стеснялся публики. И тогда занялся другой стороной концертной деятельности – стал перепродавать театральные билеты. Система была такая: студенты с ночи занимали очередь у касс, с утра к ним присоединялись их товарищи, и в результате скупали огромное количество билетов.
Владимир Гусинский
Фридман сам в очереди по ночам не стоял, он координировал. Делили добычу так: два купленных билета тому, кто стоял, а другие – координатору. То есть Фридману, который в свою очередь уже перепродавал их возле Большого театра у колонн. Так же начинал в свое время другой предприниматель еврейского происхождения, Владимир Гусинский. Правда, Фридман на театральном деле не задержался.
«Деньги я зарабатывал иначе, работая грузчиком в магазине. Там, кроме денег, еще и продукты всегда под рукой, – рассказывал сам Фридман. – А билеты менялись на подписки, на талоны, которые, в свою очередь, менялись на грузинское вино из дегустационного зала ВДНХ».
Из лекции Михаила Фридмана «Как стать предпринимателем»:
«Поскольку мы начали на заре предпринимательства, наша цель была довольно примитивной – зарабатывать деньги. Так как мы жили в общежитии, то все мечтали о красивой жизни и машинах, как обычные люди. Первые деньги мы заработали довольно быстро, и за несколько месяцев наши потребности выросли. Мы приобрели первый телевизор Panasonic, видеомагнитофон, потом машины. Конечно же, тех денег с точки зрения личного потребления было больше чем достаточно, чтобы спокойно на них жить. Довольно большое количество людей, которых я знаю из тех, кто много зарабатывает, ездят по разным красивым местам, ни в чем себе не отказывают. Эта философия для нас немного чужая (для меня и наших партнеров), так как уходить на профессиональную пенсию (пусть даже очень комфортную), для нас было бы, как минимум, просто неинтересно. Нам нравится заниматься тем, чем мы занимаемся».
На третьем курсе Михаил Фридман снова пытался заниматься творчеством – создал ночной молодежный клуб «Земляничная поляна» прямо в холле общежития МИСиС в Беляево. Причем под пристальным покровительством комсомольской организации. Фридман вообще не любил и не любит ссориться с властью. Клуб был популярен, Михаилу удалось собрать отличных диджеев, которые ставили довольно жесткую по тем временам музыку, там же выступали известные барды и даже представители андеграунда. После концертов, по информации журнала «Стрингер», Фридман лично раздавал артистам гонорары – от 20 до 30 рублей.
Когда учеба в МИСиСе закончилась, в аспирантуру пробиться не удалось. Фридман сетует, что по той же национальной причине. Однако то, что казалось тогда большой неудачей, привело будущего бизнесмена к нынешним миллионам. Молодой человек по распределению начал работать инженером-конструктором на заводе «Электросталь» в одноименном городе. Там же получил свою первую комнату, прописался. Но бизнес не оставлял, а для этого надо было жить в Москве и каждый день ездить на работу в «Электросталь».
«В полшестого утра выходишь, весь день служишь цветной металлургии, а в восемь вечера приезжаешь домой и приступаешь к бизнесу, – рассказывает Фридман. – Надо созваниваться, встречаться, передавать одно, забирать другое. Спал я тогда так мало, что у меня даже зрение стало ухудшаться».
Тогда же Фридман создал кооператив «Курьер», который специализировался на мытье окон. Дальше вместе с двоюродным братом основал еще два кооператива – «Гелиос» и «Орск». Торговали компьютерами (была создана компания «Альфа-Фото») и коврами ручной работы, сахаром, чаем, сигаретами (компания «Альфа-Эко»). Именно «Альфа-Эко» долгое время была головной компанией в консорциуме «Альфа-групп». Сколотив капитал на купле-продаже, Фридман, как и многие наши герои XIX в., переключился на банковский бизнес.
В 1991 г. Михаил Фридман создал «Альфа-банк», который возглавляет и по сей день. Банк был не только финансовой организацией. Поначалу через него прокачивались деньги, которые дальше использовались для ввоза в страну нелегальных продуктов из стран третьего мира по оптовым ценам. Появилась даже информация, которую с удовольствием вспоминают конкуренты Михаила по сей день, что одна из партий сахара, которую ввозили Фридман и его коллеги, была напичкана мешочками с наркотиками.
Его вообще любят обвинять в связях с КГБ, наркомафией и прочей нечистью. Фридман же очень спокойно относится к любым обвинениям и не отрицает, к примеру, своего двусмысленного отношения к законам.
«Какие законы в моей системе координат являются хорошими, а какие – плохими, я знаю и без государства, – говорит он. – Другое дело, что я предпочитаю с государством вести мирное сосуществование, а в тех случаях, когда его представления о жизни совпадают с моими, я его могу даже поддерживать».
Кстати, за долгие годы своей работы в России Фридман ни разу не поссорился с государством. В 1995 г. он вошел в состав совета директоров ЗАО «Общественное российское телевидение», где и заседал вплоть до 1998 г.
Михаил Фридман и Дмитрий Медведев
Несмотря на все обиды и неприятности, которые принесла Фридману пресловутая пятая графа, от корней не уйдешь. В 1996 г. он стал соучредителем Российского еврейского конгресса (РЕК), возглавил в нем Комитет по культуре и был выбран его вице-президентом. Когда компания «Медиа-мост», принадлежавшая Владимиру Гусинскому, дала течь, это особенно порадовало Михаила. И вовсе не потому, что в деле затопления корабля Гусинского участвовал его, Фридмана, партнер по «Альфа-групп» Петр Авен. Дело в другом. Фридман, говорят, очень хотел возглавить РЕК вместо Гусинского (тот возглавлял его с 1996 г., с первого дня основания). Говорят даже, что ему пришлось представить доказательство того, что он обрезан, когда ему не поверили товарищи по общине. Однако место все равно досталось не ему, а совладельцу ЮКОСа Леониду Невзлину.
Правда, в 2002 г. Фридмана ждал небольшой реванш: он занял пост председателя Конференции руководителей еврейских организаций России (КРЕОР).
В 1996 г. Фридман принял решение расширить горизонты своих бизнес-интересов и войти в нефтяной бизнес. В стране как раз происходило перераспределение собственности через залоговые аукционы. Госкомимущество за бесценок распродавало предприимчивым бизнесменам крупнейшие предприятия.
Фридман присмотрел для себя «Тюменскую нефтяную компанию» (ТНК), однако поначалу встретил серьезное сопротивление со стороны ее прежнего менеджмента. В декабре 1996 г. руководство ТНК отправило письмо премьер-министру Виктору Черномырдину с просьбой оставить компанию в государственной собственности еще на три года, а право управления ею передать ОАО «Росинвест-нефть» с последующим правом продажи. Однако, несмотря на все эти усилия, уже в июле 1997 г. на инвестиционном конкурсе компания «Новый холдинг», созданная «Альфа-групп» и группой Access/Renova, получила 40 %-ный пакет акций ТНК. Довольно быстро в компании сменилось абсолютно все руководство. Остальные акции распределились между Госкомимущества (50,98 %) и другими акционерами (9 %). Уже в 1998 г. Фридман, Блаватник и Вексельберг выкупили у Госкомимущества все их акции.
Параллельно с покупкой ТНК Фридман занимался расширением и диверсификацией различных компаний, собранных в консорциуме «Альфа-групп». «Альфа-Эко» перестала торговать коврами. Теперь это подразделение, занимающееся инвестициями в предприятия топливно-энергетического комплекса, металлургии и переработки сельхозсырья.
В 2001 г. Михаил Фридман впервые попал в список самых богатых людей мира журнала Forbes. Его состояние журнал оценил в $ 1,3 млрд. Далее он с каждым годом все чаще появлялся в самых разных списках самых богатых и самых влиятельных бизнесменов мира.
Фридман поражает своими бизнес-идеями не только российских, но и западных партнеров. Сделка с британской компанией BP принесла ее идеологу немало наград и комплиментов за изобретательность и оригинальность мышления. К 2002 г. ТНК стала четвертой компанией в стране по объему добычи нефти и третьей по объему переработки и запасов. Тогда-то и появилась идея создать вертикально интегрированную нефтегазовую компанию вместе с BP, присутствующую на российском рынке с 1990 г. Сделка получилась и правда крайне выгодной: «Альфа-групп» в результате этой операции становится обладателем 25 % акций совместного предприятия ТНК-ВР, a BP получила 50 %. И хотя сегодня российские и британские акционеры ТНК-ВР время от времени затевают различные судебные тяжбы, сделка 2002 г. принесла Фридману мировую славу и место председателя совета директоров новой компании.
Но это была далеко не последняя сделка предприимчивого бизнесмена. К 2000 г. ему удалось ввести в состав «Альфа-групп» торговый дом «Перекресток», в составе совета директоров которого он заседал с 1998 г. А весной 2005 г. «Альфа-групп» докупила контрольный пакет акций компании Х5 Retail Group N.V, в составе которой объединились торговые сети «Пятерочка» и «Перекресток». К началу 2002 г. «Альфа-групп» приобрела стратегический пакет акций ОАО «ВымпелКоммуникации».
Из интервью Михаила Фридмана газете «Ведомости»:
«У нас достаточно стройная система управления. Мы контролируем свои дочерние предприятия. Мы не рассматриваем себя как профессионалов в той или иной области. Мы не банкиры, не нефтяники, не телекоммуникационщики – мы инвесторы. Мы вкладываем в проекты и выходим из них, если считаем, что это правильные время, место и цена. Мы уверены, что в какой-то момент выйдем из нефтяных и банковских активов и, возможно, будем вкладывать в другие активы. Для нас не было бизнеса, который мы считали бы исконно нашим и которым готовы всю жизнь заниматься».
Весной 2007 г. соплеменники Фридмана снова напоминают о себе. На этот раз к Михаилу через газету «КоммерсантЪ» обращаются представители Еврейской автономной области с просьбой стать их губернатором.
Читать бесплатно другие книги:
