Перекрестье Новых Анастасия
— Правильно. Поэтому люди и становятся рабами, так как истинную веру ищут в новых религиях, а не в традиционных. Настоящие молитвы и корни истинной веры надо искать в древности.
— Как сказать, — возразил Сэнсэй. — Корни истинной веры надо искать, в первую очередь, внутри себя. А насчёт древности и молитв, тут понимаешь, тоже палка о двух концах. Древность описывали историки, каждый из которых видел её со своей «колокольни». Так же и с молитвами. Их сочиняли люди с разным внутренним миром и, соответственно, разными точками зрения на жизнь. У тех, кто был чище и выше в духовной любви к Богу, у тех и лучше были звуковые вибрации самого текста, значит и сильней сама молитва. Хотя, по сути, молитва, как и медитация, — это всего лишь инструмент, а чудо творит сила веры самого человека, поскольку всё в этом мире, и человек в частности, есть не что иное, как волновые процессы. И всё мироздание имеет единую волновую природу.
— Так-так-так, если можно, о «человеке в частности» поподробнее, — скороговоркой выпалил отец Иоанн, словно опасаясь, что Сэнсэй на этом предложении закончит интересующую его тему.
— Да пожалуйста! Человек — это сфокусированная волна…
— Слушай, я же тебе не академик физических наук, ты мне человеческим языком растолкуй, — перебил его отец Иоанн. — Чтоб, как говорится, «пробрало и дошло», — подчеркнул он шутливо своё «о».
— Ладно. Пункт первый. Что такое человеческий организм? Это природный механизм аккумулирования внешних вибраций, который воспринимает звуковые волны любого происхождения. Пункт второй. Что такое головной мозг? Это своеобразное передающе-принимающее устройство, работающее на различных частотах, как приёмник. Пункт третий. Что представляет собой само строение человеческого тела? Это три большие акустические зоны — купол черепной коробки, камера грудной клетки и брюшная полость, которые идеально соединены гибким позвоночником. Кстати, такой своеобразной конструкцией человеческий скелет напоминает нечто вроде лютневого музыкального инструмента, — Сэнсэй выжидающе посмотрел на Вано и слегка насмешливо спросил: — Ну как, дошло?
— С образами особенно, — в шутку многозначительно подчеркнул тот.
— Прекрасно. Едем дальше. Человеческий организм, как в музыкальном оркестре, каждую секунду исполняет собственную мелодию. В нём есть определённый ритм дыхания, сердечных сокращений, пульсаций при ходьбе, беге, сне и так далее. Всё это порождение «мелодии» связано с шумами мозга — биотоками альфа-, бета-, тета- и дельта-ритмами, а также с собственной частотой работы различных органов. Причём каждому свойственно определённое число колебаний в секунду. Периодически чередуется доминирующий ритм. Организм в основном работает в автономном режиме. Но любую его «симфонию» может откорректировать и задать соответствующий тон («потухший» или «живой») главный аранжировщик, музыкант и композитор — сам человек, точнее сила его веры. Во что человек поверит, то и отразится в симфонии организма.
— А вот ты говорил, что слабые резонансные колебания стимулируют мозговую активность. Почему именно слабые?
— Потому что организм воспринимает слабые колебания как информацию, как руководство к действию. При сильных он как бы блокируется, а от акустических ударов — «болеет»… Вот в Китае и Японии хорошо развито искусство музыкотерапии, которое заключается в умении вызвать нужный резонансный эффект в конкретном органе с помощью определённых отдельных звуков или же специально подобранной мелодии. В результате происходит оздоровление органа.
— Надо же! — восхищённо произнёс отец Иоанн.
— Более того, при помощи гармоничной музыки можно не только оздоровить какой-то конкретный орган, но и улучшить общее самочувствие, поднять настроение, работоспособность или же, наоборот, расслабиться, снизить болевую чувствительность, нормализовать сон и многое другое. Кстати, подобными оздоровительными свойствами наделена народная, а также классическая музыка, которая в совокупности своей позволяет обогатить внутренний мир человека и помогает задуматься о его духовной сущности.
— По поводу народной музыки… Недавно прочитал исследования, кажется болгарских учёных, что если в стране национальная музыка звучит меньше шестидесяти пяти процентов общего эфирного времени, происходит размывание национального менталитета. Так даже во Франции, цивилизованном государстве, которое на сегодняшний день рьяно отстаивает в мире свою национальную самобытность, и то национальная музыка звучит в эфире не более сорока процентов времени. А что тогда говорить о нас!
— Всё правильно. Опять же в китайской натурфилософии — книге «Люйши чуньцю», написанной ещё в III веке до нашей эры, музыка рассматривается как символ цивилизации и порядка, привносимого в хаотичную среду для гармонизации общественной и внутренней жизни социума. По воззрению автора, дисбаланс в общественной жизни и природе вызывается различными аномалиями в двух видах жизненной энергии: «инь» и «ян». Их гармония достигается с помощью той же музыки, способной устранить хаос и установить космический порядок. А, например, у ученика Сократа, древнегреческого философа Платона, та же идея рассматривается немного под другим углом: от того, какая, в каких ладах и ритмах звучит музыка в государстве, напрямую зависит его сила и мощь.
— Да уж, надо перечитать Платона, а то я на эти моменты как-то раньше не обращал внимания, — сказал отец Иоанн.
— Ладно. Что-то мы с тобой отвлеклись от нашей насущной темы. Давай, спускайся на землю… Какие ещё у нас есть варианты?
Отец Иоанн тяжко вздохнул.
— Кстати, твоя церковь там часом не богата?
— Церковь-то богата. Да мой храм, к сожалению, нет… Эх, дела наши тяжкие.
Отец Иоанн машинально открыл церковную книжицу карманного формата и, пробежав глазами первые попавшиеся строки, зачитал их вслух:
— «Когда Господь поразит тебя сильною скорбью, или болезнью, или бедою, тогда будь благонадёжен, что Он верно пошлёт тебе и отраду, и соответственно твоим страданиям подаст тебе потом благодать мира, силы и радости. Ибо щедр и милостив Господь, благотерпелив и многомилостив, по…», — Вано замолчал на полуслове, взгляд его заметно оживился. — Слушай, есть у меня один прихожанин — богатый бизнесмен. Его коммерция связана с топливо-энергетическими ресурсами — уголь, бензин. Неплохой человек. В своё время храм нам помогал строить да и на пожертвования не скупится… Так вот, в последнее время у него начались серьёзные проблемы. Он был у меня буквально позавчера. Представляешь, наехала на него собственная «крыша» — начальник милиции нашего города, которому мало стало тех процентов, которые тот ему отстёгивал. Мент скоро на пенсию собирается, так видимо решил сам стать хозяином его бизнеса. Я так, по своим каналам пробил, это уже не первый «развод» у мента, были и похлеще с «глухарями». Козырная машина, квартира, дачка на Крымском побережье, как минимум на пол-лимона зелени, плюс яхта. Дети имеют по квартире в престижном районе столицы. Всё это не просто так. Он в кумовьях у прокурора области ходит. Юридически напрячь тяжело. Я думаю, скорее всего нашего бизнесмена в разрыв кидают… порвут его, как бобик тряпку. А пацан действительно неплохой. Придумать бы что-то стоящее. Я полагаю, на гонорар он не поскупится, и телегу смажем, — отец Иоанн отвёл взгляд в сторону и тихо пробормотал, — да и алтарь обновить надо.
Сэнсэй, глядя вдаль, медленно произнёс:
— Алтарь… обновить… надо.
После непродолжительного молчания отец Иоанн промолвил в своём излюбленном шутливо-церковном тоне:
— Можно, конечно, решить проблему без лишней житейской суеты, но это не изменит суть их промысла. А надобно бы преломить его в корне, дабы грешные души узрели многоголовую гидру греха, пустоту суетного мира, дабы у них было долгое-долгое время на раздумье и очищение сердца своего от плевел всякого зла…
— Разумно, — усмехнулся Сэнсэй. — И я, кажется, даже знаю, как это сделать.
— Ну? Глаголь, дитя моё, исповедуй свои помыслы.
— Певца надо подключать, батюшка. Певчий хор организовывать.
Отец Иоанн с удивлением глянул на Сэнсэя.
— Спецназ?! Это, чадо, становится интересным. Ну-ка, ну-ка, поведай подробнее помыслы свои грешные святому отцу…
¶¶¶
В небольшой балке с широкой поляной, скрытой холмами от посторонних любопытных глаз, стоял чёрный джип. Недалеко от него находилось два микроавтобуса, набитых братвой. Если бы не этот людской гомон и гоготанье, да работающие моторы с удушливыми выхлопными газами, это место идеально подошло бы для размеренно-хлопотливой жизни по разведению потомства птиц небесных да всякой животной твари. Но человек беспардонно вторгся в этот чудесный уголок природы, нарушая его покой и безмятежность ненасытными желаниями своей плоти и эго.
На дальней горке показался шестисотый «Мерседес» бизнесмена. Подъехав к поляне, машина остановилась на некотором расстоянии от джипа, сохраняя определённую дистанцию. Из неё вышло трое прилично одетых мужчин. По внешнему виду их можно было отнести к группе бизнесменов. Хотя на самом деле бизнесмен там был только один. Остальные двое — Сэнсэй и Певец — лишь искусно разыгрывали свою роль. Из джипа также вышли трое представителей приглашённой стороны и двинулись им навстречу нагло-размашистым шагом, подчёркивающим их превосходство в данной ситуации. По их упитанно-стриженым физиономиям без лишних слов было понятно, кого прислал на разборки местный начальник милиции. Это были обыкновенные бандиты, вольготно чувствующие себя под «крышей» оборотня в милицейских погонах. Тройки сошлись на середине поляны, точно в американском вестерне, глядя друг другу в глаза. Начал разговор главный «боец за права трудового народа».
— Ну давайте, базарьте, какое там у вас предложение, от которого мы не откажемся?
— По беспределу вы идёте, ребята, — спокойно ответил Сэнсэй.
— Чего-чего?!
— Я говорю, по беспределу вы идёте, ребята, — повторил Сэнсэй нарочито громче. — Беспредел — это понятие есть такое, значит «выйти из пределов чего-то — из границ, из меры, нарушить порядок, правила, обычаи», — разжёвывал он для особо «одарённых». — Человек работает тихо, мирно, никого не трогает. Кушает свой кусочек хлеба. Труда сколько вложил, чтобы этот кусочек маслом намазать и семью свою им накормить! А вы приходите, хотите этот кусочек отобрать. Что за дела?! Объясните мне причину вашего террора? Он что, украл что-то у вас, обманул вас? Нет. Так за что вы человеку угрожаете расправиться с его семьёй и убить его самого? Вы претендуете на процветающий бизнес, который он сам построил? По каким понятиям? На правах сильного? Так извините, ребята, на каждого Виджая найдётся свой Раджа. Вы что, творите здесь беспредел втихую и думаете, что сверху этого не видно?
— А вы чьих будете? — спросил «боец», склонив голову небрежно набок, не переставая жевать жвачку.
Сэнсэй демонстративно проигнорировал вопрос и продолжил свою речь:
— Вы себе не представляете, в каком вонючем болоте уже погрязли по уши. Тем более, это ни по вашим понятиям, ни по нашим никуда не годится. А сейчас вы ещё нажили себе дополнительный геморрой: сунулись в чужую жизнь, а испортили её себе…
— Да кто ты такой, барыга, чтобы нам предъяву подписывать?! — сплюнув, процедил сквозь зубы возглавлявший сопредельную сторону.
Певец, до сих пор хранивший молчание, цинично произнёс:
— Ты тише рот открывай, а то своим соло весь хор перепоганишь.
При этих словах он слегка отвернул свой пиджак, показывая, что за поясом у него находится пистолет. Его движение вызвало наигранные ухмылки братвы.
— Ты кого на понт берёшь, баклан? Ты чё?! Ты думаешь, мы твоего ствола испугались?! — и тут же, не оборачиваясь, «боец» поднял руку. Двери микроавтобусов резко распахнулись и оттуда высыпала братва, вооружённая автоматами. — Ну и чё теперь делать будем, родной? — с ехидством в голосе закончил тот.
Певец, до сих пор спокойно наблюдавший за происходящим, изобразил на лице ослепительную голливудскую улыбку и пару раз провёл рукой по своей голове, приглаживая волосы. После такого, казалось бы абсолютно естественного жеста, как по команде послышался рёв моторов. Одновременно земля на холмах вздыбилась, словно от сильного землетрясения, и из-под неё «выросли» вооружённые до зубов люди в защитных камуфляжах, по численности раз в пять превышающие количество братвы. В довершение всего этого кошмара для сопредельной стороны на холмы балки с разных сторон выехали три внушительные боевые машины пехоты.
Победоносные ухмылки торжествующей было троицы мгновенно пропали. Теперь они уже растерянно оглядывались по сторонам, будто загнанные в угол зверьки. «Боец» со страхом посмотрел в сторону леска, где он предусмотрительно расставил своих стрелков. Но там уже стояли молчаливые парни в камуфляжах, взявшие на прицел всю эту незатейливую компанию. Братва, не дожидаясь приказа своего старшого, стала отшвыривать оружие в сторону. А особо рьяные, попытавшиеся сопротивляться, без лишних предупреждений летели лицом в землю с заломленными руками.
«Боец» побледнел и, судорожно сглотнув, проговорил изменившимся голосом:
— Да кто вы такие, мать вашу?!
Певец улыбнулся и наигранно-ласковым голосом произнёс:
— Твой писец.
С не меньшим страхом и удивлением за происходящим наблюдал и сам бизнесмен, «виновник торжества». Но когда спецназ захватил братву, он расцвёл в самодовольной улыбке и даже как-то приосанился, распрямил плечи. Лишь Сэнсэй и Певец сохраняли в этой компании невозмутимое спокойствие.
— Я же говорил вам, ребята, геморрой у вас, — подытожил встречу Сэнсэй и кивнул другу.
— Значит так, — взял на себя инициативу разговора Певец, глядя на сконфузившуюся троицу. — Сейчас поедем в одно не столь отдалённое место, и вся ваша братва напишет чистосердечное признание. Буквы, я надеюсь, ещё помните как писать. А если запамятовали, не беда. У нас имеются хорошие специалисты по восстановлению нужных файлов памяти. А тебе… родной, придётся основательно напрячь мозги по поводу всех делишек твоего босса. Иначе гнить твоему телу в наших подземных казематах до конца его недолгих дней…
Позже, когда операция завершилась, и спецназ вместе с захваченной братвой покидал поляну, Певец стал прощаться со своими «компаньонами». Бизнесмен, пожимая ему руку, осторожно высказал сомнение насчёт долгосрочного пребывания братвы под арестом и, соответственно, окончания своих проблем. На что Певец ответил:
— Можете не переживать. Мы их сейчас перевезём к себе на базу и оформим дело как предотвращение вооружённой попытки захвата оружия с наших складов. Тем более, что склады действительно тут недалеко. Вон, рукой подать до нашего полигона. То есть по гражданке эти толстолобики по любому не пойдут. Этим уже займутся наши военные прокуроры.
— Да, но если документы пойдут через область…
— Ну что вы. Эти документы мы пустим по своим каналам, конкретно на столицу. А там наше ведомство уж постарается довести эти сведения до компетентных лиц. Так что в самое ближайшее время у «доброжелателя» вашего бизнеса начнутся очень серьёзные проблемы. Вернее, — он посмотрел в сторону уходящей колонны, — уже начались.
Через несколько дней после этого незабываемого события отец Иоанн пришёл к Сэнсэю в офис, притащив с собой увесистый пакет с деньгами.
— На вот, на смазку «большое спасибо» от нашего бизнесмена.
— Ого, — слегка присвистнул и усмехнулся Сэнсэй, заглянув в пакет и взвесив в руке. — Да теперь можно не только смазать, но и вообще телегу поменять. Кстати, насчёт алтарчика…
— Не беспокойся, — остановил его движение отец Иоанн. — Алтарчик уже в порядке.
Сэнсэй улыбнулся и взял от общей пачки половину.
— Ну, раз алтарчик уже в порядке, тогда это передай Певцу. Пусть своим пацанам праздник устроит.
— Как скажешь, мил человек, — шутливо ответил отец Иоанн.
— Как там прихожанин, доволен?
— Ещё бы! Такая каша заварилась, я сам не ожидал. В столице за это дело так рьяно схватились, видимо перед избирателями надо срочно выпендриться… Так что у нашего бизнесмена от внезапно свалившегося счастья аж дух перехватило, из церкви не выходит. Я ему всегда говорил, не на груды денег надейся, а на Бога, неусыпно пекущегося обо всех и наипаче о разумных и словесных тварях Своих и в особенности о живущих благочестиво. Веруй, что не оскудеет рука Его, наипаче для творящих милостыню, ибо человеку щедрее Бога не быть.
Глава 3 Иллюзия реальности
С хорошей финансовой подпиткой дела пошли гораздо эффективней. Сэнсэй продолжал отслеживать все разговоры и встречи в офисе «Кассандры». Он ждал притеснений или какой-либо заинтересованности со стороны бандитских группировок. Но ничего особенного не происходило. Его уже начинало терзать сомнение: не допустил ли где ошибку? В который раз анализируя, он вновь и вновь расставлял все факты по своим невидимым клеточкам шахматной доски.
Итак, что имеется? Все знали, что за этими фирмами стоит Сэнсэй. Бизнес был чист и, по слухам, очень доходный. К фирмам прибилось много «крыш» из правоохранительных органов. С притоком капитала Сэнсэй умело задействовал несколько высокопоставленных лиц, которых заинтересовал и убедил в развитии данного бизнеса. «Может, именно они отпугивают бандитов? — подумал Сэнсэй. — Вряд ли. Такие лица присутствуют практически в любой нормальной фирме. Так что же?»
И тут Сэнсэя осенило. Ну, конечно же, чистый бизнес! Известно же издревле, что грязь к грязи прилипает. Вот где была его ошибка! Необходимо срочно устроить какие-нибудь провокации среди бандитов, влезть в их теневой бизнес. В крайнем случае, имитировать наезд на мелкие фирмы-конкуренты под их «крышеванием», якобы для того, чтобы подмять под себя. Он даже подобрал несколько таких «кандидатов-ширм» для розыгрыша подобной ситуации. Но это был самый последний черновой вариант.
Поломав изрядно голову над проблемой, Сэнсэй придумал комбинацию получше. Подражая бандитскому принципу «грабь награбленное», он решил посоревноваться с ними на крупных местных предприятиях: металлургическом комбинате и коксохимзаводе. Объекты были выбраны идеально, так как на протяжении десятикилометровой зоны с этих государственных заводов тащили всё и все, кто сколько мог. Причём масштабы воровства были самые разнообразные, начиная от мелкого примитивного через заборные дырки и заканчивая гружёными железнодорожными составами.
Красть вагонами — это было чересчур. Сэнсэй знал, что за этим стоит областная мафия. А в неё ему необходимо было внедриться и стать вначале другом, а не врагом. Тащить же через заборные дыры — слишком мелко и непрестижно для разыгрываемой роли доморощенного авторитета. Поэтому Сэнсэй решил воровать КРАЗами. Это был идеальный вариант. Потому что так же поступали и местные бандиты. Завод располагался на их территории, и областная мафия разрешила им иметь здесь свой небольшой процент.
Предварительно задействовав Филёра и его группу, Сэнсэй узнал в подробностях, как осуществлялись подобные хищения продукции. Затем подытожил компромат на местных начальников, имевших с этого дела куш. Досконально изучил бумажную бюрократию предприятий, просчитал всевозможные «подводные камни» бухгалтерии. И проанализировав всю собранную информацию, разработал собственную схему, которая позволяла с меньшими затратами вывозить гораздо больше продукции.
Ещё около двух недель ушло на то, чтобы подружиться с необходимыми людьми, стоящими у верхушки его личной схемы, так сказать начальниками начальников. Улучив момент, он предложил им этот до гениальности простой план, где обе стороны смогут неплохо «подлохматиться» без особого риска для здоровья. Щедрые угощения новоявленного «друга» дополнительно стимулировали начальство к ускоренному претворению данного плана в жизнь.
Как только появились первые результаты, фирма «Кассандра» начала негласно подторговывать бензолом (фракция бензина, которая остаётся после перегонки нефти). Кроме того, в городе пошли разговоры, что некоторые представители её дочерних фирм начали заниматься металлом. Ничто так не возбуждает любопытство населения и не стимулирует к разговорам, как чужие нетрудовые доходы. Хотя над сбытом Сэнсэй особо не трудился. Металл уходил первым попавшимся перекупщикам за довольно-таки низкую цену. И это вводило самих перекупщиков в недоумение. Ведь так могла торговать только очень богатая фирма, у которой этого металла просто завались. Сэнсэю их мысли были только на руку. В дополнение ко всему он пустил слух по городу, что фирма «Кассандра» даёт колоссальную прибыль и её доход растёт не по дням, а по часам. И как бы в подтверждение этому ребята из их «косяка» резко начали тратить деньги направо и налево, иногда даже в ущерб себе. Таким образом Сэнсэй выполнил свою задачу, показав, что фирма занимается левыми махинациями. А раз есть левые махинации, значит есть и левая прибыль. А за левой прибылью обязательно должны прийти бандиты. Это их неизменное правило.
¶¶¶
Прошло три недели мучительного ожидания. Однако братва никак себя не проявляла. Сэнсэй уже начал было беспокоиться, снова и снова просчитывая свои действия. Но когда пошла четвёртая неделя их наглого грабежа под носом у местных банд, он заметил за собой слежку. В этот момент ему словно бальзам вылили на душу. «Ну, наконец-то!», — подумал он.
Он как раз ехал с тренировки домой, когда увидел в боковом зеркальце прилепившийся «хвост». Сэнсэй сделал пару кругов по кварталам, чтобы убедиться, не ошибся ли он. Но следили действительно за ним. Причём следили какие-то «лохи». Их «копейка» пёрла во весь дух, невзирая на правила конспирации, опасаясь безнадёжно отстать. «Наконец-то очухались, — подумал Сэнсэй, облегчённо вздохнув. — А то я совсем заждался. Не суетитесь, не суетитесь, ребятки. Обещаю теперь ехать медленно, чтобы вы меня не потеряли. Довезу вас до своего дома в целости и сохранности, будьте спокойны».
Приехав домой, Сэнсэй поставил машину в гараж. Он сделал вид, что абсолютно не замечает чьё-то постороннее присутствие. «Ну что ж, как говорил Остап Бендер: „Лёд тронулся, господа присяжные заседатели”».
На следующее утро всю дорогу до работы его сопровождали два болвана, которые, видимо, не имели о наружном наблюдении ни малейшего представления. Они, как бараны, следовали за Сэнсэем, не сводя с него глаз. Спасибо, хоть ума хватило в упор не приближаться, потому что не замечать их перед самым носом было уж слишком.
Весь день «пасуны» толкались то в очереди пациентов медицинского центра, то сидели в кафе напротив, старательно пряча свои уголовные рожи от забежавших перекусить работников милиции из соседнего здания райотдела. Такое однообразное шатание одних и тех же лиц в течение всего рабочего дня ещё больше подняло настроение Сэнсэю.
Стало ясно, что им заинтересовалась центральная городская группировка. Эти физиономии он видел в обширном досье, которое предоставил ему полковник. Сэнсэй действительно не ошибся. У него была отличная фотографическая память. Кроме того, в подробной биографии на страничках этих досье расписывалось не только их уголовное прошлое и настоящее, но и до мельчайших подробностей излагались их привычки, склонности, слабые места, даже психологический прогноз возможных действий в различных стрессовых ситуациях. Контора знала своё дело. Если человек попадает в её поле зрения, она так «распишет» и докопается до сути, что он порой даже сам не догадывается об этих своих качествах, если, конечно, в конкретной ситуации они не проявятся. Пока уголовники с сосредоточенными лицами следили за Сэнсэем, он тем временем читал в своей памяти, точно раскрытую книгу, их досье.
И всё же с наступлением вечера он пустил за ними контрнаблюдение, скорее для подстраховки своих выводов. Не хотелось ошибиться в самом начале игры. Для такой страховки, конечно, не было веских оснований и смутных предчувствий. Но он хорошо помнил один урок из своей жизни, который чуть ли не стал для него роковым.
Ещё в бытность Союза шла серьёзная игра, где просто нельзя было ошибиться. И противниками Сэнсэя оказались настоящие профессионалы. Так случилось, что в то время он работал один. Его удачно внедрили на одно из предприятий Министерства обороны. Выявив сложную схему корыстной реализации военной техники за границу заинтересованными лицами по подложным документам, он практически завершил свою работу. Оставалось три дня до окончания операции. Но уже два дня Сэнсэй ходил сам не свой. Он испытывал внутренний дискомфорт. Его шестое чувство, которое он попросту называл «чуйкой», почти кричало об опасности. Сэнсэй в который раз анализировал ситуацию. Ничего. Он знал своих «временных» коллег по заводу. Такой типаж окружающих его людей не мог представлять для него опасности. Практически он уже привык ежедневно видеть их возле себя. Но почему же было так неспокойно?
И тут нелепая случайность в движениях одного из мужчин привлекла внимание Сэнсэя: тот не так, как раньше, посмотрел на часы. Это насторожило. Сэнсэй начал проверять свои возникшие подозрения. Следующее подтверждение своим смутным догадкам он услышал, когда сидел спиной к объекту своего внимания. «Коллега», говоря своему собеседнику любимую поговорку, опять-таки не так, как раньше, произносил шипящие звуки в словах. Это Сэнсэй точно определил, потому что обладал отменной слуховой памятью.
Сэнсэй стал внимательно изучать данного человека. Он был очень похож на своего реального прототипа, очевидно до недавнего времени работавшего на этой должности. Внешность совпадала один в один, как у близнецов. И всё же это был совершенно другой человек. Это можно было заметить по многим, не существенным для обычных людей нюансам. Другой блеск в глазах, неожиданные перемены в интонации, еле заметные неточности в некоторых профессиональных действиях, говорящие о том, что эти «привычки» человек освоил совершенно недавно. И ещё многое другое, доступное лишь глазу спеца. Если бы Сэнсэй не обладал такой удивительной зрительной памятью, фиксирующей каждую мелочь, то жизнь его была бы довольно-таки короткой. Сэнсэй вычислил профессионального убийцу буквально за несколько часов до ликвидации, что и предопределило судьбу последнего.
С тех пор Сэнсэй более бдительно стал страховать свои тылы, проявляя при этом возможно излишнюю щепетильность. Но любая информация об объекте, какова бы она ни оказалась, никогда не бывает лишней, особенно если её использовать с умом.
Ночью Сэнсэй извлёк из своего тщательно замаскированного домашнего тайника папки с документацией на данную группировку. Возглавлял эту банду небезызвестный ему Бульба. Сэнсэй вновь стал перелистывать бумаги. В биографии этого бандита упоминались даже такие пикантные подробности, например, о том, как он получил свою кличку. Местной братве Бульба преподносил себя чистокровным украинцем, большим любителем жареной картошки (не догадываясь даже, что слово «бульба», означающее «картошку», — это белорусское). На самом же деле, во-первых, он был наполовину украинцем, наполовину русским, с примесями в роду польской и цыганской крови. А во-вторых, своё прозвище получил, отбывая первый срок за глупую кражу мешка картошки, которая к тому же оказалась наполовину гнилой. Мания собственного величия и желание сокрыть правду сквозила во всех делах и поступках этого хитрого главаря шайки. Расчёты Сэнсэя оправдались. Именно группировка Бульбы заинтересовалась его деятельностью первой. Это значительно сокращало сроки подготовительного этапа операции, так как Бульба, в отличие от других главарей, был непосредственно связан с областной мафией.
Сэнсэя «пасли» и в последующие дни. Он водил наблюдателей за собой, как на экскурсии, демонстрируя лишь то, что они должны были, по его замыслу, увидеть. И в конце концов, после недельных показов достопримечательностей своего бизнеса, он преподнёс им долгожданный сюрприз, раскрыв перед их очами великую «тайну» больших денег — вывоз КРАЗами цветного металла с территории завода. Не надо быть психологом, чтобы увидеть на фотографиях, предоставленных позже Филёром, какое впечатление произвёл на «пасунов» последний акт этой «пьесы». Их лица буквально перекосили жуткие гримасы, вызванные, очевидно, мыслями о «вопиющей несправедливости» такого наглого грабежа их «законного» имущества на их «территории».
Именно в самый пик бурливших через край чувств, когда «пасуны», матерясь на чём свет стоит, бежали к стоявшей за отвалами шлака машине, дабы побыстрее сообщить Хозяину ошарашивающую новость, какой-то пьяный бомж попросил у них сигаретку. Не вовремя для своего здоровья он появился на их пути. С явным ожесточением они поколотили попавшего под горячие головы и руки бедолагу, словно тот был виноват во всех их грехах и просчётах. Но пьяному бомжу как-то несказанно везло. Его постоянно непредсказуемо «штормило» от выпитого, благодаря чему он как-то естественно и удачно уворачивался от сильных ударов. И лишь икал и приговаривал, не справляясь с икотой и хлопая невинными глазками: «Мужики, вы чего?! Ик… Мужики… вы чего?!» Наконец его с размаху пнули ногой в живот, и бомж вырвал всё своё содержимое желудка, заляпав себя с головы до ног блевотиной.
— Тьфу ты, твою мать… — брезгливо отскочили нападавшие.
Смачно сплюнув в сторону, Серый побежал к машине. А его кореша, Лось и Дыня, всё ещё стояли в растерянности: пинать или не пинать пьяного дальше. Серый на ходу крикнул:
— Вам что, не… больше делать, как с этим говном возиться?!
Быстро заведя машину, он высунул из окна голову, пригрозив нерасторопным корешам:
— Слышь, вы, бакланы! Я что, неясно выразился? Ещё раз эту «вонёту»… сами потом будете мне машину языком вылизывать!
Такой веский аргумент быстро возымел действие. Дыня с Лосем прыгнули в машину, и та рванула с места, скрывшись в темноте.
Через некоторое время к кряхтевшему, в попытках подняться на неустойчивые ноги бомжу подъехала другая машина. Дверца открылась, и послышался голос:
— Вань, вставай. «Груз» уже отправлен с «курьерами».
Бомж, как ни в чём не бывало, вскочил на вполне трезво-устойчивые ноги. Аккуратно снял с себя замаранную одежду, сложил её в плотный пакет и сунул в багажник, вынув оттуда сумку с чистой одеждой. Быстро переоделся и сел в салон, попутно стирая грим.
— Ну, как? Цел? — спросил тот же голос.
— А куда я денусь? Спасибо Сэнсэю, обучил стилю «Пьяного Мастера». А то бы крепко досталось.
— «Жучков» навесил?
— Обижаешь… Теперь даже если куртки порошком «тёти Аси» будут стирать, хрен найдут этих «клопов». Они со злости мне такие свои укромные места открывали, точно красные девицы, что я аж растерялся, кого первого удовлетворить от столь неожиданной щедрости.
В салоне послышался тихий хохот. Дверца захлопнулась, и машина так же незаметно уехала, как и приехала.
¶¶¶
Сэнсэй сидел в своём «Москвичонке» в условленном месте, ожидая Филёра. После показательного шоу начиналось самое интересное послесловие. Наконец он увидел подъезжающую знакомую машину. Филёр мигнул фарами с определённым промежутком, что означало: можно подойти к его авто. Сэнсэй пересел к Филёру, а двое «технарей» из машины Филёра молча перебрались в машину Сэнсэя.
— Ну, и?.. — поинтересовался Сэнсэй.
— Лучше не бывает. Сейчас поедем слушать оперу, — весело ответил Филёр и стал выруливать на трассу.
По дороге он рассказал Сэнсэю о «подвигах» своих ребят. Остановив машину недалеко от логова Бульбы, Филёр включил аппаратуру. Ждать пришлось недолго. Вскоре в наушниках послышался отборный мат.
— … (долгая нецензурная вставка). Вот же сука, этот гаишник, — возмущался в сердцах Серый. — И откуда он взялся на нашу голову. Ты смотри… пуп земли!.. Тут и так спешишь, а этой твари всё мало!
— Одним словом… (ещё такая же вставка) — поддакивал Лось. — Все они … (очень длительная вставка).
— Козёл! На целый ящик водки раскрутил. Падла! — не мог успокоиться Серый.
— Все они жлобы ментовские! Чем круче тачка, тем дороже берут, — сочувствовал бритоголовый Дыня. — А если в какое-нибудь западло попадёшь, вообще борзеют не по понятиям. Вон в прошлом году Косатый влетел по пьянке, так пришлось вообще тачкой расплачиваться…
Машина остановилась. С грохотом захлопнулись двери.
— Мент поганый! Надо же, на целый ящик…
Сэнсэй с Филёром, слушающие этот речитатив «униженных и оскорблённых», переглянулись и усмехнулись.
— Ну всё, прелюдия закончилась, — с улыбкой произнёс Филёр, — начинается оратория…
Сэнсэй сосредоточился. Тем временем вновь прибывшие ввалили в прокуренную бильярдную, где за одним из столов играл их Хозяин.
— В натуре, Бульба, беспредел в городе. Менты вообще оборзели! На каждом углу по гаишнику поставили. Совсем дыхалку перекрыли…
— Я тебя что, ментовские посты послал проверять? — буркнул в ответ Бульба.
— Не, я ваще… На целый ящик водки меня штрафанули! Ты прикинь, козлы…
— Надо было тебя на целый ящик коньяка наказать. Я тебе сколько раз в твою бестолковку бакланил, ты когда парашютишь, по педалям не лязгай. Всё дело на цвету сорвёшь!
Серый виновато потупил взор.
— И вообще, ты пургу здесь не гони, ты о деле говори… Чё раньше времени припёрся?
— Мы только с «металлика»…
Бульба заинтересованно поднял голову, оторвавшись от игры. Видя такое внимание со стороны босса, Серый вновь стал выплёскивать накопившиеся эмоции.
— Слышь, Бульба, Врач ваще там обнаглел, в натуре! Прикинь, он столько берёт, что мы так не едим! Он с нашей миски хватает самой большой ложкой, причём наверняка довольно долго.
— Ты, Серый, встань с блатной педали и толком расскажи, да слона не раздувай.
— Падлой буду, если совру! Мы всё своими глазами видели, а потом ещё у нашего цирика, что топчется на воротах «металлика», ну как его… Дуба на помело раскрутили. Он как раз на проходняке стоял. По предъявке, говорит, всё чисто, ксива намалёвана, как госзаказ, не приклепаешься. А перед этим указивка была свыше. Секёшь?! Но не мог Врач, в натуре, успеть завод себе прикарманить по переработке «цветняка»?! Наверняка барахло сдаёт на блат… Ворует, падла, почище нашего! Если бы мы сейчас не пропарашютили, хрен бы и это узнали… Он уже, наверное, полгода тянет, если не больше. Прикинь, сколько наших бабок хапанул!
— С чего ты взял, что полгода?
— Среди «металлистов» слух ходит, что Врач сбагривает цветняк по низкому прайсу. Один барыга прошлёпался, что так может лишь тот, у кого — либо много металла, либо есть постоянная кормушка. Иначе какой кайф, в натуре? Значит, Врач давно тыбзит…
— А ты у цирика спрашивал?
— Спрашивал. Но тот на этот счёт за свой базар не отвечает. Госзаказы-то они выполняют постоянно.
— Тьфу ты! — со злостью сплюнул Бульба. — Так… Надо срочно Кроносу в область сообщить, что за беспредельщик у нас объявился. А то потом нас же и нагибают, будто мы крысы, в натуре…
— Точно! Кронос мужик умный, он быстро правилку устроит.
Ещё некоторое время шло бурное обсуждение, сколько же Врач смог заработать денег без их ведома. Причём в своих расчётах опирались на данные «парашютистов», которые, войдя в кураж, значительно преувеличивали увиденное и услышанное за последнее время. Все эти нагнетания алчных страстей сопровождались самым отборным матом, подливая ещё больше масла в огонь.
— Ну всё, — сказал Филёр. — Дальше пошли деревянно-медные духовые, ударно-громовые инструменты общего сводного симфонического оркестра «Козла, Осла, Мишки и Мартышки». Это они надолго «музыку» затянули. Можно сделать небольшой антракт…
Он вытащил термос и предложил Сэнсэю:
— Кофе будешь?
— Налей немного.
«Музыкальное произведение» для «хора» Бульбы, «солистов-вокалистов» Серого, Лося и Дыни, а также общего «оркестра» других участников банды, великолепно исполнявших такую «ораторию» по написанному Сэнсэем драматическому сюжету, закончилось далеко за полночь.
— Отлично, — проговорил довольный автор. — Всё разыграли прямо как по нотам. И даже лучше, чем я думал. Гораздо облегчили нам работу! Теперь надо ждать ответа из области… Эх, установить бы и у них «жучки»! Но… пока нельзя рисоваться.
— Да я и сам уже об этом подумывал. Дай только срок… Сложновато будет, но вполне возможно. Конечно, начальник охраны Кроноса — это целая легенда. К его объекту на драной козе не подъедешь.
— Это точно, — усмехнулся Сэнсэй и серьёзнее добавил: — Минокс не какой-нибудь бродяга. Всё-таки хоть и бывший, но начальник контрразведки, полковник госбезопасности.
— Опытный специалист. Насколько я знаю, за ним числится немало успешно проведённых в своё время операций… Ну что ж, тем увлекательнее вести с ним игру.
— Смотри, осторожнее с этим огнём…
— Да помню, помню я Михалкова:
«Одна из первых мер предосторожности —
Соизмеряй желанья и возможности».
— Вот именно.
— Интересно, а почему Миноксу такую кличку дали? У него что, была какая-то история, связанная с этим фотоаппаратом разведки?
— Да нет. Просто памятью обладает фотографической, да к тому же чётко фиксирует все события. Его голова, как архив. Бывшее начальство ценило в нём это качество. Вот и окрестили его Миноксом.
— Хм, а у нового Хозяина он Минос… Ну и имена они себе подобрали: Кронос, Минос, фирма «Олимп»! Прямо всё соцветие греческой мифологии.
— Тут ещё неизвестно, кто есть кто в качестве настоящего Хозяина на «Олимпе»… А с именами Минокс постарался. Любитель вдохновенной прозы… А Кронос кто? Преступник. Он бы до этого в жизни не догадался. Для такой личности, как он, по большому счёту, это не суть важно. Хоть горшком назови, только в печку не ставь. Главное для него — это деньги. И побольше, побольше, побольше.
— Прямо как в анекдоте, помнишь: «Доктор! У вас есть таблетки от жадности?» — «Есть». — «Дайте мне. И побольше, побольше, побольше».
— Совершенно верно, — усмехнулся Сэнсэй. — Ну ладно. Значит так… Что у нас на ближайшее время?.. «Олимп». «Конкуренты» остаются в силе. Кстати, о «конкурентах». Удалось ещё что-нибудь выяснить?
— Эти кадры — точно «Минокс-2». Умные и очень осторожные. Но уже есть кое-что. Информацию предоставлю, как только буду полностью уверен.
— Добро.
— А с этими лохами что делать? Может сейчас стоит усилить контрнаблюдение?
— Нет, не надо. Если бы эта шантрапа сама захотела разобраться, поножовщины было бы не избежать. Но с их способностями это не так страшно… Нет… Сейчас они побегут жаловаться Кроносу. А Кронос — мужик с головой в этих вопросах. Он сначала попытается решить проблему мирным путём. Тем более что в случае удачи будет иметь с этого солидный куш. Это его должно заинтересовать. Следовательно, в ближайшее время он пошлёт парламентёров либо от Бульбы, либо своих. Но, думаю, своими людьми он пока не захочет светить. Значит, нам придётся иметь дело с этими лохами. Ну что ж, разыграем карту, как положено… Так что контрнаблюдение пусть будет в обычном режиме. Лучше больше уделить внимания нашим основным объектам.
— Понял.
¶¶¶
«Засланцы» Бульбы не заставили долго себя ждать. Буквально через три дня к Сэнсэю приехали два знакомых бизнесмена, якобы проверить «на всякий случай» свои спины да заодно поговорить о жизни насущной. О том, что эти бизнесмены были связаны с Бульбой нелегальной деятельностью, знал лишь определённый круг из авторитетов воровской среды. Сэнсэй хоть и не принадлежал к кучке этих «посвящённых», но, как говорится, владел информацией. Сопоставляя свои данные с записями наружки, в коих Бульба пространными намёками отдавал соответствующие распоряжения после поездки в область, Сэнсэй понял, о каких «гонщиках» идёт речь.
Вообще, после пребывания на «Олимпе», Бульба вместе со своим окружением стали осторожнее вести разговоры между собой. Здесь чувствовались наставления Миноса. Конечно, братва в большинстве своём была полными профанами в сфере словесной конспирации. И то, что Бульба отдал приказ «не болтать лишнего», это ещё не означало, что все сразу, как по волшебству, замолчали. Их молчания едва хватало до вечера, когда, следуя своей неизменной привычке, они попадали в завсегдашнее кафе и, наслаждаясь горячительными напитками, изливали по-мужски накопившиеся эмоции. Ну и, между прочим, дабы придать своей шестёрной натуре статус «крутого блатного», хвастались друг перед другом осведомлённостью в делах бригады, приправляя своими личными, сугубо индивидуальными мнениями непревзойдённых знатоков происходящих в блатном мире событий. И хоть верхушка банды одержала собственный рекорд — целых четыре дня говорила намёками, Филёру без особого труда удалось установить в первый же день суть происходящего по отрывистым разговорам «всезнающих» шестёрок. А суть была проста: в области Бульбе дали хороший нагоняй за то, что тот не ведает о делах на собственной территории; приказали прощупать доморощенную бригаду изнутри, особенно самого Врача, и держать их в курсе всех этих событий. И напоследок посоветовали «закрыть свою хавалку и не базарить лишнего». Видимо, это доходчивое для главаря банды выражение было произнесено на «Олимпе» в связи с тем, что слух о том, как новоявленный конкурент обскакал Бульбу на заводе по всем показателям, облетел область раньше, чем сам «обиженный» приехал на доклад к Кроносу.
Так что когда к Сэнсэю пришли не какие-то там лохи из банды, а «приличные» бизнесмены, он понял, что область им вплотную заинтересовалась. Теперь необходимо правильно разыграть этот раунд. Бизнесмены были подобраны со вкусом. Во-первых, Сэнсэй их знал, хоть и поверхностно, но лично. Во-вторых, они занимались соответствующим для данных обстоятельств бизнесом — машинами. Пригоняли подержанные машины из-за границы, обновляли, ремонтировали и продавали. Поэтому Бульба и называл их «гонщиками». Так что с помощью этих бизнесменов можно было прекрасно изобразить тесное сотрудничество с лакокрасочной фирмой «Кассандра».
В первый день бизнесмены очень тактично, но ненавязчиво прощупывали Сэнсэя.
— Мы слышали, ты бизнесом серьёзным занялся? Может есть какие-то нерешаемые вопросы, так мы с радостью тебе поможем.
— Можем и посотрудничать вместе.
— Да можно, — произнёс Сэнсэй, играя роль доверчивого слушателя.
— А чем вы ещё торгуете?
— Да так… Краской, хлебушком…
Бизнесмены выдержали паузу, но так ничего больше и не услышали.
— Замечательно… Это дело доходное. Мы можем даже обналичить, если что нужно, — намекнул один из них.
Сэнсэй, всё с той же добродушной улыбкой, произнёс:
— Да мы пока не мутим.
— Мы тоже! — сказал первый, и все усмехнулись. — Все сейчас точно такие же.
— Ага, — уверенно подтвердил второй. — Да и кто в наше время мутит? Разве что мелкие воришки?! Так милиция уже давно по ним план перевыполнила. По отчётам правительства, как читаешь, так у нас не развалившаяся страна, а идеальное государство. Шик, блеск, красота!
— Это точно, — кивнул Сэнсэй.
— Сейчас кто не дурак, тот только и успевает зарабатывать… Вон, Васю помнишь?
— Какого?
— Ну, того, что с нами тогда приезжал.
— А-а-а… Да.
— Так он чего отчебучил! Поехал в Сибирь. Женился. Устроился на лесоперерабатывающий комбинат. Ну и ему как новому завхозу поручили для начала навести мало-мальский порядок на территории предприятия. А территория была огромной и вся завалена отходами: щепками, ветками — в общем всяким деревянным мусором, которого здесь за много лет накопились целые горы. Вася, долго не раздумывая, организовал частную фирму из трёх человек, куда входили он, жена и тесть. Затем через тестя вышел на японскую компанию по переработке древесины. А у япошек, знаешь сам, как это дело поставлено — у них ни одна иголочка, веточка или кусочек коры не выбрасывается, а идёт на изготовление лекарств, строительных изделий, да и на всякое там соше, икебану и другую подобную мелочь. Ну, короче, всё рационально используется. Так вот, Вася заключил с ними договор и продал им все эти тонны «мусора» со своего комбината по очень даже неплохой цене. По крайней мере ему потом хватило, чтобы открыть собственный заводик… Вася в этом деле палец о палец не ударил. Приехали корейские рабочие, нанятые японцами, и всё подчистую сгрузили на их же технику. И самое смешное, что когда те уехали, Васе ещё и премию выдало родное предприятие за такую долгожданную очистку от «мусора» прилегающей территории. Вот такой жизненный анекдот… Так что в наше время главное, чтобы голова на месте была да извилины в ней шевелились с соответствующей скоростью.
— Кстати, — предложил, словно между прочим, второй бизнесмен, — у нас тут появились надёжные каналы, можно вплотную поработать по металлу, перерабатывающий заводик организовать. Есть возможности достать оборудование для такого дела. Если надумаешь этим заняться, обращайся, поможем без проблем.
— Добро, — уклончиво ответил Сэнсэй.
На том они и распрощались. После ухода бизнесменов Сэнсэй проанализировал разговор. Всё было разыграно верно. Он не сказал им ничего определённого, но и своими ответами показал, что не против посотрудничать, если посчитает необходимым. Хотя допустить глобальное сотрудничество с ними не входило в его планы, так как это бы означало моментально попасть под жёсткий каблук «Олимпа». Да, с прибыльным бизнесом не было бы никаких проблем, так как эти бизнесмены — ребята не из робкого десятка. Они на этом поприще уже «не одну собаку съели». Но при таком раскладе Сэнсэю потом было бы очень тяжело добраться до самого верха «Олимпа» или, по крайней мере, войти в дружбу с его «верноподданными», так сказать цветом этой империи. Ведь в таком кругу «чернорабочих», то есть тех, кто работал на их «рабочих», не жалуют. Поэтому нужно было любой ценой сохранять образ поднимающегося независимого авторитета.
Дней через пять бизнесмены снова заявились к Сэнсэю, но уже с конкретным предложением к фирме «Кассандра» по поводу закупки у неё большой партии товара для покраски автомашин. Они, видимо, решили влезть в дела Врача через долгосрочное сотрудничество. Но Сэнсэй, понимая это, ограничил их информацией о своей деятельности лаками да красками. Так что, закупив солидную партию товара, бизнесмены, в принципе, всё равно остались без главного — долгожданного предложения и ожидаемой откровенности со стороны Сэнсэя.
¶¶¶
У Филёра тоже выдались жаркие дни. Ему удалось плотно сесть на «хвост» «конкурентам». Это, конечно, стоило немалого труда. Но по сравнению с титаническими усилиями вычисления обликов «призраков», крутившихся возле «Олимпа», казалось просто детской забавой.
Полуразрушенный, забытый государством заводик был отличным местом для наблюдения за «Олимпом». На заводе реально функционировала только небольшая его часть, оборудованная каким-то предприимчивым коммерсантом под мебельный цех. Остальное еле дышало. Практически предприятие не работало. Оставшиеся рабочие целыми сутками пили водку да без дела слонялись по заводу, присматривая подходящую для дома вещицу. Зарплаты они уже давно не держали в руках, поэтому совесть по ночам их отнюдь не мучила.
Ребята Филёра затесались в эту толпу как практиканты с соответствующими документами, идеально подделанными под оригиналы. Но эти бумажки никто даже не удосужился прочитать, ограничившись пояснением самих «практикантов». На фоне отсутствия работы их пребывание практически оставалось незамеченным. Тем временем новое пополнение, тоже вроде бы слоняясь без дела, успело тайно оборудовать себе чердачное помещение под хороший наблюдательный пункт. Благо хлама и пыли там оказалось предостаточно, а для профессионального разведчика это отличная маскировка. Во-первых, в захламленное пыльное помещение вряд ли кто полезет, тем более, что ничего ценного там давно уже не было. Как говорится, «всё уже украдено до нас». А во-вторых, мусор служит хорошими «контрольками». Там лежат клочки промасленной бумаги, тут осколки от битого стекла в определённом порядке, здесь запорошено золой, а вот тут, возле входа, прядь жёстких волосков. Запомнив расположение или переложив мусор по своей схеме, всегда можно узнать, заходили сюда незваные гости или лишь свои. Вроде бы мелочь. Но история изобилует примерами, когда такие мелочи порой спасали жизнь разведчику. Ребята Филёра качественно оборудовали себе чердак, наставили от души «контролек», при этом сохраняя полную конспирацию, и основательно осели в данном пункте, наблюдая с безопасного расстояния за «Олимпом».
Всё бы ничего, но объявились «конкуренты», у которых было не менее настойчивое желание узнать о деятельности этой фирмы гораздо больше, чем писали местные газеты. Сначала они вели себя стихийно: внезапно появлялись, следили урывками, исчезали на две-три недели, а то и месяц. Затем история повторялась снова. Так что Филёру доставались лишь «объедки» подобного «времяпрепровождения» неизвестных личностей: следы на деревьях, еле примятая травка на пригорках, лёгкие свежие надломы веток. Все эти признаки он фиксировал на очень удобных наблюдательных позициях по отношению к «Олимпу».
Много раз Филёр сам дежурил на этих местах, ожидая прихода «гостей». Причём маскировался так, что отличить его тело от окружающей природы было практически невозможно. Но всё тщетно. «Гости» либо не приходили, либо следили за «Олимпом», выбирая другое место и угол обзора, как впоследствии выяснял Филёр. В общем, он с ними изрядно помучился. Хорошо хоть у Филёра было отменное внутреннее чутьё. Иначе он не нашёл бы даже тех намёков на пребывание столь непредсказуемых стихийных «конкурентов».
Но ближе к весне их график резко изменился и перешёл в обычный режим службы наружного наблюдения. За «Олимпом» стали круглосуточно следить с 20-го по 30-е число каждого месяца. Именно в это время в фирме наблюдалось оживление и крутились большие деньги. Филёр уже подумал, не хотят ли «конкуренты» грешным делом «бомбануть» «Олимп». Уж слишком чёткий прослеживался график, уж слишком явно фиксировалось движение в видимо интересующий их промежуток времени.
«Но почему слежку вели столь профессиональные наблюдатели? — подумал Филёр. — На бандитов они явно не похожи. На милицейскую «наружку» тоже. Тогда кто? Госбезопасность? Если бы это была операция службы Госбезопасности, то они имели бы больше людей в смене, были бы лучше оснащены спецтехникой и разнообразным автотранспортом». «Конкуренты» же вели себя очень скромно и очень странно. Они не имели всего перечисленного и работали в ограниченном постоянном составе, обходясь лишь опытом и высоким профессионализмом. Но чёткий график дежурства, пересменки, поведение говорили о том, что эти люди явно были из системы.
Филёр вычислил их сразу же, как только те «сели» на типичный усиленный режим наблюдения. Их оказалось четыре человека. Каждая пара дежурила по двенадцать часов. Пятым был водитель, который иногда отвозил и привозил их, подбирая далеко от места наблюдения на разных участках трассы. В каждой паре был старший и помощник. Помощники особых сложностей не представляли, а вот со старшими пришлось изрядно повозиться.
Едва «призраки» приобрели для Филёра вполне реальные очертания, он тотчас решил провести контрнаблюдение. Одному старшему он присвоил кличку Коршун, так как тот больше занимался исследованием местности вокруг «Олимпа», часто меняя свои позиции. А второму — Ворон. Тот и выглядел солиднее и всегда очень мудро выбирал позицию, подолгу залегая в ней без движения.
Первым в поле зрения Филёра попал Коршун. Уже находясь под «колпаком» контрнаблюдения, он ещё долго кружил без видимой причины по городу, старательно стирая подошвы своих ботинок. Видимо, что-то всё-таки его настораживало. И это было неудивительно. Любой человек, долго проработавший в системе, вырабатывает собственный иммунитет против грозящей опасности, так сказать свой внутренний сигнальный «звоночек». В минуты тревоги он просто оглушает своей «трелью», все сенсорные рецепторы в организме резко обостряются.
Коршун, чувствуя неладное, городом решил не ограничиваться. Он приехал в большой загородный посёлок и ещё около двух часов петлял по частному сектору. Ребятам Филёра пришлось изрядно попотеть, изображая из себя разновозрастных местных жителей, тщательно соблюдая главную заповедь разведчиков. А последняя гласит: «Не выделяться из окружающей среды. В любой обстановке выглядеть естественно и неприметно». Так что ребята только успевали бегать к машинам переодеваться и менять не только грим, но даже обувь — эту вроде бы незаметную, но важную для опытного разведчика деталь. Им удалось, наконец, усыпить бдительность Коршуна. В результате «конкурент» сам, изрядно устав, привёл ищеек к «родному гнезду».
Читать бесплатно другие книги:
