Восход Михалков Игорь

Возникла еще одна мысль. Глупая, но, возможно, самая важная и справедливая.

Антон твердо решил, что необходимо убивать любого, содействующего Отцам или Правителям. Он понимал, что находится в открытом море, окруженный приспешниками нифелимов, и наверняка сюда приближаются вспомогательные силы аннунаков. Но вид истерзанного осколками женского тела порвал в нем тонкую ниточку хладнокровия.

На залитом бурыми лужами полу могла бы лежать не худышка-доктор, а его собственная дочь. Из-за чего? Из-за свары между двумя кланами демонов, тысячелетиями использующих и насилующих род человеческий!

Надо покончить с ними раз и навсегда. Убить! Уничтожить немедленно!

И начать необходимо с полковника.

– Куда?! – рыкнул один из матросов, когда ученый проскочил мимо него, чудом не нарвавшись на пулю.

Остальные моряки напряглись, поднимая оружие, но, узнав в Антоне пассажира, занялись осмотром тел. Стремясь на верхнюю палубу к заветной цели, Аркудов мельком подумал, что принял правильное решение. Из обреза он мог бы убить двоих-троих, однако следующим трупом стал бы сам. Куда мудрей было застрелить полковника в суматохе, а потом каким-то образом сбежать с корабля. Да так, чтобы не пострадала дочка…

Но уже приближаясь к поручням, где лежали оглушенные противники, Антон сообразил, что поступает глупо. Смерть Павла Геннадиевича мало что изменит, к тому же остаются неучтенные факторы: как дальше быть и за что сражаться, не зная истинной расстановки сил между нифелимами, аннунаками и людьми. Все же лучше притвориться союзником Отцов и разобраться с Правителями. А позже придет время и «доброжелательных» homo primus, то бишь «людей первых», или как там их называют.

Поза полковника не изменилась. А вот убийца успел немного прийти в себя – раньше он лежал у поворота к трапу, сейчас же находился почти рядом с Павлом Геннадиевичем. По пути ему удалось подобрать уроненную силовиком «беретту», напряженные пальцы с усилием оттягивали затвор.

Антон смотрел на лежащих рядом насильников человечества, и в нем боролись противоречивые чувства. Страх за жизнь Светланки бился в тисках ненависти к полковнику, здравый смысл задыхался под мнением: необходимо что-то сделать – лишь тогда получишь настоящую свободу, слабое отражение которой подарила ген-модификация.

– Полковник, я хочу вас убить, – признался Аркудов. – Знаю, что нельзя, но ничего не могу с собой поделать.

Павел Геннадиевич внезапно открыл глаза. Они были удивительно ясными, ни отблеска боли.

– Давай, сынок, – сказал он, глядя на Антона. Улыбнулся: – Ты сделаешь мне большое одолжение. Хреново только будет торчать в Ретрансляторе – там заправляют мои враги.

Раб аннунаков, несмотря на слабость, сумел привести пистолет силовика в боевое положение. Пошевелился. Рука убийцы медленно подвинулась в сторону полковника.

Аркудов проследил за ним, но ничего не предпринял.

«Павел Геннадиевич спас мне жизнь, – подумал он. – Будет несправедливо, если он умрет от моей руки».

Перед его глазами лежали не полковник и слуга аннунаков, а замершие в конвульсиях жители Горинчево. Они опять вернулись, чтобы посмотреть на месть, на искупление их мученической смерти. Аркудов зажмурился.

Ядовито-желтый силуэт убийцы торжествующе замерцал. Представитель касты экзотических кровососов готовился выпустить жизнь из врага, который стал причиной сумасшествия Антона. Ненавистная Аркудову одним только своим существованием пешка аннунаков и беспринципный говнюк, занимающий далеко не последнее место в иерархии Отцов-нифелимов. Одинаково опасные для человечества и безмерно отвратительные Антону существа. Первый бесспорно должен умереть – оставить его в живых означает потерять многое, хотя и недополучить информацию. А вот второй…

Ученый снова посмотрел в глаза полковника. Тот улыбался, точно всю жизнь мечтал уйти в мир иной после выстрела в голову. Он давно уже был не человеком – цепной тварью Отцов, но глаза его говорили обратное: человек остался и борется за свое существование; возможно, он так же, как и Игорь Аркудов, сумел не поддаться влиянию и рассчитывал когда-нибудь поквитаться с обеими сторонами конфликта.

Мысли превратились в хаос. Взятая в заложники Светланка, угроза для человечества, ненависть, близость аннунаков. Из глубины сознания вновь поднимались волны безумия – Антону показалось, что за бортом на трехколесном велосипеде проехал толстый карапуз.

Он принял решение. Наклонился, вырвал «беретту» из руки диверсанта и выстрелил.

Боевик аннунаков захрипел, пытаясь зажать руками кровоточащую дыру в груди. Прошла целая минута или даже больше, пока тело в костюме ныряльщика перестало дергаться.

Полковник выругался и сплюнул. С натугой поднялся на четвереньки, затем, цепляясь за поручни, кое-как принял вертикальное положение.

– Ты поступил правильно, – сказал он Антону. – Всего лишь несколько часов отделяло мою смерть от жизни твоей дочери. Я рад, что ты остался с нами.

Он даже не называл его по обычаю «малышом».

Ученый сидел рядом с трупом убийцы и, не обращая внимания на Павла Геннадиевича, что-то бормотал себе под нос. В энергетическом спектре зрения он видел бледные росчерки рассвета, которые поднимались левее от надвигающегося города. Над мегаполисом вились разноцветные туманы – человеческие эмоции, утренние кошмары, томная предрассветная любовь, похмельная злоба сотен туристов, проклятия нищих, надежды и детские мечты перемешивались в исполинском вихре т-энергии. Часть ее неспешно просачивалась в каменные фундаменты древних домов, текла подземельями в тайную пещеру аннунаков. Остальное – пухлое переливающееся всеми оттенками спектра облако – свивалось спиралями на пиках церковных колоколен и минаретов, где-то в центре города собиралось в толстую колонну золотистого цвета и выстреливало в космос.

– Вот тебе и ответ на вопрос о смысле жизни, – заметил самому себе Антон, хихикая.

Рядом на корточках сидели две студентки. Те самые – симпатичные карпатские девицы. Они с серьезным видом внимали каждому слову Аркудова.

– В анус полковника, – по секрету сообщил им Антон. – Он тоже всего лишь сук в лесном болоте. Такой сруби – никто и не заметит. А нам необходимо найти и срубить целое дерево. Желательно самое высокое. Или еще лучше поймать настоящего лешего! Говорят, кто лешего за бороду поймает, тот власть над миром обретет…

Где-то невдалеке раздавал команды полковник. Его когда-то светло-синюю куртку покрывали пятна грязи, на седых усах запеклась кровь.

– Леший! – крикнул ему Антон. – Зачем тебе усы, а? Бороду отпускай! Когда отрастет – меня позови. Миром будем править! И не смей хулить морской воздух! Он прекрасно пахнет…

Отпустило через полчаса – после двух стаканов дешевого вонючего коньяка. Молдавское пойло позволило Антону взглянуть на мир по-другому: призраки убитых исчезли, энергетическое восприятие немного притупилось, а все вокруг стало очень мутным.

– Говно ты, дядя. Вон – даже бороды нету, – в который раз изрек Аркудов Павлу Геннадиевичу и позволил усадить себя в раскладное кресло у капитанской рубки.

Там он стал нетрезвым свидетелем работы упомянутых полковником артефактов.

Перед входом в порт их остановил патрульный турецкий катер. Судя по тому, как засуетились люди полковника, на встречающем судне находились те, с кем переговаривались по рации ночные диверсанты. С тихими ругательствами вручную из трюма вытащили один из ящиков и своротили крышку. Сверху Антон увидел, что в таре находится нечто, в человеческом зрении напоминающее замшелый валун, а на энергетическом уровне – ослепительно-яркий сгусток огня сферической формы.

Когда катер береговой охраны приблизился к «Диссипатору» якобы с целью произвести осмотр, полковник что-то сделал с камнем, и тот быстро-быстро запульсировал. От валуна разрослось серебристое облако «какой-то дряни», как обозначил ее Аркудов, попивая коньяк. Обычный человек дрянь разглядеть не мог – турецкие полицейские спокойно стояли на палубе, дожидаясь, пока их корабль не накроет волной «серебра».

Все произошло очень быстро.

Антон присвистнул, видя, как бесцветные, с желтым налетом, фигуры моряков с каждой секундой приобретают все более насыщенные красные и розовые оттенки. Когда на шхуну из двух шлюпок высадились бойцы, среди них не было ни одного человека. Оставшиеся на катере безропотно наблюдали, как их десант выстроили на нижней палубе шхуны. Новеньких ген-измененных обезоружили, затем с каждым о чем-то переговорил полковник. Аркудов не сомневался, что отныне Павел Геннадиевич обзавелся верными друзьями, в ближайшее время собираясь использовать их при штурме Звена аннунаков.

После ликбеза на борту «Диссипатора» десант вместе с полковником и двумя его бойцами отправились на катер. Там произошло то же самое – всех в шеренгу, затем краткое собеседование с каждым. На турецком судне обнаружились также четверо пассажиров, не поддавшихся ген-изменению, все как один насыщенно-желтого цвета. Среди них был капитан – его тут же схватили, и тройка офицеров. Последние забаррикадировались в рубке и, судя по выкрикам, звали на помощь. Впрочем, им не позволили долго наслаждаться свободой – рубку незамедлительно обесточили, нарушив связь.

Начался штурм, который продолжался всего лишь несколько минут. Защитников катера убили, уменьшив количество рабов аннунаков ровно на три единицы. Последним ушел капитан – после непродолжительной беседы полковник прострелил ему голову. Со стороны последователей нифелимов погиб только один, да и тот из команды катера.

Ревя моторами, «Диссипатор» в сопровождении полицейских нырнул в облако утреннего смога, окольцовывающего стены древнего Константинополя-Стамбула на многие километры над морем.

– Вы говорили, для ген-изменения необходимо время, – обратился к полковнику Антон. – А провернули все за считаные минуты.

Они стояли на носу шхуны, наблюдая, как вокруг корабля неспешно смыкаются челюсти городского порта. Шумные гавани – краны, извилистые ленты доков, упорядоченные ряды кораблей и узкие причалы – растворялись за кормой. Сперва над левым, затем над правым бортом прокатилось молодое утреннее светило. Окутанное туманом солнце напоминало орошенный кровью диск, плавно пикирующий с неба на землю.

– Радиация, Антон, – подсказал Павел Геннадиевич, тыча пальцем в сторону ящиков из трюма; все уже расставленны на палубе и раскрыты. – С помощью радиации можно существенно ускорить процесс ген-изменения. Она, конечно, неблагоприятно, – он хмыкнул, – влияет на слабый человеческий организм, но зато благодаря ей артефакты работают как бешеные. Кроме того, увеличивается радиус действия. Ты же сам видел.

В десятке контейнеров виднелись горизонтально уложенные конусы. На них, небрежно наклеенные сбоку, размещались недвусмысленные треугольные наклейки: круг и три лепестка черного цвета на желтом фоне – радиационная опасность. К каждому конусу прилагались по две крышки. Ранее привинченные по бокам, они лежали рядом на палубе.

– Тошноты еще не чувствуешь? – улыбаясь, поинтересовался полковник.

Антон медленно покачал головой.

– Силен, – делано-завистливым тоном заметил Павел Геннадиевич. – Мы сейчас получаем больше зивертов, чем японцы в прошлом году. А что поделать?

Ученый отвернулся, сожалея, что не смог выстрелить полчаса назад.

– Другого выхода у нас нет, дружок, – вздохнул полковник, постукивая ладонью по поручням. Вытащил сигарету и зажигалку, но прикуривать не стал. – Мы с тобой в какой-то мере смертники, но сейчас это необходимо. Подхватим на помощь побольше людей, прорвемся в Звено Правителей, грохнем его, а потом уже будем пить йод и водку – лучшее средство от облучения.

– Надеюсь, – с трудом выдавил Антон, – ген-модификация позволяет?..

– Конечно! – отмахнулся Павел Геннадиевич. – У нас с тобой здоровье в разы превышает уровень среднего здорового человека. Так что успеем еще несколько Звеньев найти. Да что ты так побледнел? Расслабься! На-ка, выпей, – он выудил из внутреннего кармана флягу, свинтил крышечку и протянул сосуд Аркудову. – Можешь считать себя героем.

– Идите вы… – смачно выдохнул Антон, опорожнив флягу и выбросив ее за борт.

Полковник с сожалением проводил ее взглядом.

– Наградная, – протянул он. – Была… Говорю тебе, не ссы. Знал бы ты, какое представление скоро проделают в России. Там, чтобы ген-изменить побольше людей для борьбы с аннунаками, собираются атомные электростанции взрывать. Так что наша с тобой партизанщина в виде слабого облучения турецкого порта – детская шалость. Тут мы положим тысяч с двадцать и ген-изменим триста тысяч или около того, по подсчетам. А у русских скоро начнут умирать и примыкать к Отцам миллионы. Представляешь масштаб?

Антона стошнило на палубу. Покачиваясь, он побрел к своей каюте.

Впереди был очень трудный день. До дрожи хотелось убраться с облученной шхуны и вернуться к дочери. Забыть об аннунаках и нифелимах, погрузиться в изучение пусть ложной, но такой родной истории…

А все же надо было с честью закончить начатое дело. Как там говорил отец? «Стать третьей силой в их войне»? Без проблем, мать вашу! Пусть только удастся захватить Звено.

Журнал «Times»

аналитическая статья Леона Сушко,

колонка «Предвзятое мнение»

Тема: «Революция в Украине»

8 ноября 2012

…Чтобы проанализировать сложившуюся политическую обстановку в этой молодой европейской стране, необходимо привести хронологию наиболее значимых событий текущего года.

Итак, что же стало реактивной силой, подобно снаряду подтолкнувшей цивилизованное общество к столь кровавым событиям? Попытаюсь ответить на этот без сомнения сложный вопрос.

Можно предположить, что скрытое недовольство накопилось в украинском народе еще давно – со времен Советского Союза. Когда упал железный занавес, многие заводы и научные центры были расформированы, и миллионы хорошо образованных специалистов оказались без работы. Стремительное обеднение всех стран-участников исчезнувшего СССР коснулось рабочих, руководителей среднего звена и крестьян. Но больше всего пострадали именно работники интеллектуальной сферы – конструкторы, инженеры, разработчики новых технологий. Привыкнув к тому, что работают для будущего, то есть на перспективу, они оказались не в силах столкнуться с реальностью постсоветского пространства. То же произошло с работниками искусства: оказалось, что оно никому не нужно; когда человека беспокоит, где купить хлеба и как заработать на этот самый хлеб, он не слишком расположен послушать музыку, прочитать книгу или посетить театр.

За несколько лет до этого в огромной стране, мощь которой была неоспорима, произошла Перестройка. Именно она ввергла разваливающийся Союз в полнейший хаос и сильно изменила полярность общества. Если ранее уровень жизни определялся мыслителями и творцами, то есть интеллектуальной элитой, то теперь стремительно набрали вес мелкие торговцы, предприниматели и бандиты, то есть люди весьма недалекие, без умственного потенциала, на котором вместе с политическим фанатизмом держалась Страна Советов. Элита умная уступила место элите торговой или, как называли ее некоторое время, «совковой».

Понимая, что в гибнущей державе места больше нет, интеллектуалы разъехались по миру. Где-то лучше платили, где-то был высокий уровень жизни. Но только не в Союзе.

Это и стало одной из главных причин развала советского общества. Повторюсь: мы говорим о социальных проблемах, а не политических.

Вернемся же к постсоветской Украине. Перестройка и разрушение СССР обезобразили тело теперь уже независимого государства. Хитроватые бизнесмены и бандиты быстро прибрали к рукам государственное имущество и в погоне за добычей поставили население Украины на колени. Кому повезло, пошел в мелкое предпринимательство, стал работать на преступные группировки или прозябал в бедности на мизерной зарплате. Невероятному количеству украинцев пришлось покинуть родную страну в поисках заработка – путь в Европу и Америку, где всегда ценилась дешевая рабочая сила.

Не побоюсь заметить, что обозреваемое мной государство имело все шансы стать сильной страной. Однако этого не случилось. Интеллектуалов нет, образование скатилось к устаревшим советским стандартам, всеобщая бедность. К тому же «продали» ядерный потенциал за дешевую американскую валюту в жажде подзаработать. А ведь атомные бомбы могли обеспечить Украине теплое место под политическим солнцем.

Первые годы независимой жизни для украинского народа протекли в хаосе. Большинство реформ было проведено не в целях улучшения жизни всего общества, но в интересах небольшой группы отдельных людей, стоящих у руля Республики. Впрочем, были и позитивные свершения. Например, большая часть неформальных бандитских формирований повзрослела и легализовалась; оставим без внимания тот факт, что бизнес этих формирований и в будущем действовал не всегда гуманными методами – что поделать, ведь люди не меняются.

Отдельного внимания заслуживает роль средств массовой информации. Действительно, в стране пришло время гласности и открытости. Радио – когда-то мощный инструмент пропаганды – ушло на задний план, заполнившись мотивами второсортной попсы. Значительно лучше показала себя другая часть рынка информационных технологий. Появились мелкие издания, проповедовавшие национальную идею. На телевидении помимо развлекательных каналов обосновались независимые службы новостей. Пресса и чародеи волшебных телеящиков создали атмосферу прозрачного информационного поля. И опять же дело не осталось без подводных камней, ведь практически все журналы, каналы или агентства принадлежали все той же верхушке власти. В будущем эта верхушка рассыпалась на несколько кланов, преследующих собственные финансовые интересы, и в Украине до сих пор гремит информационная война: политические силы сталкиваются на телевизионых каналах и газетных полосах.

Чтобы отвлечь массовое сознание от действительно важных проблем, подконтрольные правительству, бизнесменам и бандитам СМИ навязали украинцу не слишком чистые стереотипы. Направленную на европейские стандарты и национальные идеи Западную Украину столкнули с Восточной, пророссийской. Заговорили о ненависти внутри страны, засыпали информационное поле рекламной и прочей мишурой. Всем давно известно, что разделенное на части государство не может представлять серьезную угрозу. Печально признать, что гипотетическую угрозу молодая страна несла лишь правительству.

Посмотреть на действительность с правильной стороны рядовой украинец мог только через призму заграничных независимых изданий и каналов. Однако иностранные СМИ с большим трудом пробивались сквозь заполненное развлекательными феериями и эстрадой информационное поле Украины. Наибольшая трудность состояла в том, что издания Европы и США были не по карману населению республики, а спутниковое телевидение было очень дорогим.

Ситуация значительно изменилась, когда в стране началось тотальное распространение сети Интернет. Его правительству проконтролировать не удалось, и каждый гражданин Украины смог узнать из нескольких независимых источников о действительной политической обстановке в государстве.

С годами, надо отметить, уровень жизни в республике возрос. Активно развивающаяся рыночная экономика подняла зарплаты и создала немало рабочих мест. С заработков возвращались уехавшие в начале 90-х граждане. Они привезли с собой цивилизацию и валюту, которая значительно помогла молодой стране.

Имея представление о европейских стандартах, выбравшись из нищеты и владея независимой информацией, народ Украины понемногу приходил к пониманию государственной проблемы. Правительство пошатнулось, растеряв инструменты управления страной.

Первым значительным шагом к настоящей независимости и богатству стала Оранжевая революция. Народ впервые за долгие годы почувствовал себя свободным и сплоченным, ложь насчет войны между Западом и Востоком была побеждена. К власти пришел политик, четко направленный на развитие национальной идеи и практически не принадлежащий к бандитско-деловым группировкам; опять же оставим без внимания его коммерческие интересы, поскольку их ярко завуалировали борьбой за национальную идею. К сожалению, он оказался слабым, не в состоянии навести порядок, потому и проиграл.

Страна отшагнула назад, когда в должность Президента вступил новый человек. Сильный и волевой, однако накрепко связанный обязательствами с деловыми и неформальными кругами. Нельзя сказать, что он стремился максимально обогатить свое окружение, поскольку многие его свершения действительно были направлены на развитие страны. Возможно, в перспективе руки Президента вывели бы Украину из государственного и мирового кризиса, если бы не провальные для народа реформы.

Несмотря на действительное повышение уровня жизни украинцев, все же случилось нечто, толкнувшее их в хаос революции и освободительной войны, позже названной Гражданско-бандитской.

Первый удар был нанесен по мелким предпринимателям, которые составляли костяк рыночной экономики. Беда свалилась в виде реорганизации системы налогов и значительного увеличения процента отчислений с прибыли в государственную казну. Шаг был оправдан немалыми дырами в бюджете, оставшимися от предыдущих правительств. Но он был крут, неумолим и внезапен, и в результате привел к массовым протестам бизнесменов.

Конфликта удалось избежать поправками к Налоговому кодексу, однако суть осталась неизменной. Мелкие предприниматели и бизнесмены средней руки пошатнулись, не в силах выдержать вес крупных организаций и налогов. Исправления заставили протестующих угомониться, но ненадолго. Уже в начале 2012 года предприниматели снова вышли на улицы, борясь с новыми законодательными реформами, избавившими их от многих налоговых лазеек.

Вторым ударом стала ликвидация многих государственных учебных заведений. В первую очередь закрыли университеты Министерства внутренних дел, затем началась реорганизация системы высшего образования в сторону уменьшения госзаказов на специалистов и увеличения доли коммерческого образования. В стране появилось множество окончивших школу молодых людей, но не поступивших в вузы из-за отсутствия денег. Значительно возрос процент преступлений среди молодежи. Опять же на улицу вышли люди, протестуя против нововведений и в который раз требуя отставки министра образования.

Третий и, думаю, основной удар пришелся по головам землевладельцев и фермеров. Ужасный по своей сути закон обязал каждого владельца частной (!) земли, расположенной в зоне пятидесяти километров от больших населенных пунктов, платить государству арендную плату за пользование этой землей. Неслыханный идиотизм, противоречащий любым стандартам частной собственности. Замечу, что запланированная плата была невысока – порядка 400 гривен (20 единиц ЕМВ) за десять соток в год. Но вопиющая государственная несправедливость не нашла понимания у населения.

Бытует мнение, что славяне очень спокойный, хотя и сильный народ. В истории запечатлено следующее: славянские народы редко атаковали кого-либо, в основном защищаясь. Наполеон и Гитлер убедились в этом – славян захватывали, но в последнюю минуту они восставали и давали интервентам такой отпор, что освободительные войска доходили до столицы государства-агрессора и практически уничтожали противника. У этого народа очень сильная привязанность к родной земле. Они, в отличие от американцев, не претендуют на чужие территории, мирно существуя на своих. Но никогда не уступят собственную землю чужакам.

Иронично, однако земельный вопрос и стал причиной восстания мирных украинцев против правительства. Президент оказался в роли ушедших в прошлое полководцев. Поэтому судьба его была предопределена.

Начиналось все спокойно. На Майдан – центральную площадь Киева стали собираться участники земельных кооперативов и дачных участков. Это весьма ограниченные в финансовом плане люди, которым 400 гривен за землю в год показались настоящим грабительством. В каждом городе люди митинговали, призывая власть отменить практически феодальный законопроект о налоге за землю в частной собственности и землю в общем пользовании.

Президенту бы отступить, но казна требовала пополнения, и сначала законопроект, а потом и закон были ратифицированы. Украина оказалась в тисках государственно-частной собственности; причем напомню, что на тот момент все секторы тяжелой промышленности – главного движителя экономики и источника доходов – находились в руках частных компаний.

Митинги землевладельцев разгоняли работники милиции. В маленьком городке Бровары даже был введен комендантский час, чтобы ликвидировать палаточный городок митингующих.

На какое-то время волнения прекратились – помог весьма приятный закон, отменивший обязательный техосмотр легковых транспортных средств. Но затем полыхнуло с новой силой, да так, что это ввергло страну в полнейший хаос и анархию.

Как ни странно, первой каплей напалма стали не террористические акты организации «Независимый Крым» и даже не заключение под стражу нескольких гражданских адвокатов, выступавших против кабального закона. Искра вспыхнула на львовском футбольном стадионе 13 июня 2012 года во время матча Евро-2012 между Словакией и Арменией. Надо отметить, что расположенный на Западной Украине Львов уже второе столетие считается центром так называемого бандеровского движения, чрезмерно одержимого националистической идеей (по этой причине во Львове решили не проводить матчи с участием российской сборной). Возможно, такой настрой и способствовал конфликту, поскольку обеспокоенные победой Армении болельщики-славяне затеяли драку с армянскими болельщиками.

Во время конфликта несколько человек выбежали на футбольное поле, где их остановила полиция. Болельщикам удалось прорваться сквозь заслоны, и они ринулись на газон, чтобы «линчевать несправедливого судью, признавшего последний гол недействительным», как рассказывал позже один из участников потасовки. Неизвестно, прозвучала ли команда, но некоторые работники правоохранительных органов начали стрелять в толпу из травматических пистолетов. Были убиты двое львовян и искалечен гость из Армении.

На этом драка не прекратилась. Разъяренные убийством болельщиков люди хлынули со стадиона на улицы. Первыми пострадали автобусы и работники независимой европейской прессы. Затем многотысячная толпа ворвалась в центр, загорелись полицейские участки. Серьезно пострадало здание областной прокуратуры, дотла сгорело областное Министерство внутренних дел.

Подобное творилось и в других украинских городах. Новость об убийстве разлетелась вместе со службами новостей, распространилась по Интернету. Многотысячные толпы футбольных фанатов наводнили улицы, горели отделения милиции, суды и районные администрации власти. Правоохранительные органы были не в силах сдерживать толпу, в города ввели войска. Надо отметить, что полиция и солдаты применяли силу только в самых крайних случаях, поскольку везде хватало туристов из других государств и журналистов независимой прессы.

В столице тем временем проходили неутихающие митинги землевладельцев и предпринимателей. Когда вспыхнули беспорядки, митингующие влились в ряды болельщиков и принялись громить административные здания. Чтобы сохранить изрядно пошатнувшуюся власть, Президент объявил чрезвычайное положение. Вполне возможно, что удалось бы избежать кровопролития, но были сделаны два очень скользких шага.

Во-первых, на улицах начали появляться вооруженные личности явно криминальной наружности. Некоторые, не боясь наказания, до смерти избивали участников волнений. Все чаще звучали выкрики о том, что правительство использует бандитов, чтобы справиться с государственными проблемами. Криминалитет действительно прилагал все усилия, чтобы удержаться. Но сотни бандитов не сумели устоять перед толпой когда-то мирных и запуганных в 90-е годы рэкетирами украинцев.

Второй неразумный, хотя и оправданный шаг стал решающим в проигрыше Президента. Особым указом были уволены все руководители правоохранительных органов во Львовской области, на замену им пришло руководство с Восточной Украины. В полиции начались разногласия, и многие полицейские подали в отставку. Одновременно они присоединились к толпам возмущенных людей.

Появились лозунги «Долой бандитское государство», «Украина – для людей, а не для быдла» и «Синий – никто» (обидным прозвищем Синий называли Президента). Весьма значительным фактором, усилившим эти лозунги и подтолкнувшим украинцев к действию, стала массовая амнистия нескольких тюрем и колоний. Говаривали, что каждый бывший заключенный получил немалую сумму, чтобы совершать противоправные действия против украинского народа.

Занятным фактом также является и то, что бандиты и верные правительству полицейские и военнослужащие не стали защищать административные здания, а занимались охраной коммерческих предприятий. Когда в Харькове на территории завода металлических изделий имени Фрунзе расстреляли четырех безоружных митингующих, на Украине впервые заговорили о революции.

В отличие от своей мирной оранжевой предшественницы, эта революция стала весьма кровавой. Камеры предварительного заключения и тюрьмы оказались до отказа забиты митингующими обывателями, а на улицах вооруженные преступники убивали мирных жителей. Это не могло больше продолжаться, и толпа тоже обзавелась оружием.

Помимо привычного орудия пролетариата, как то: палки, камни, лопаты, молотки и обрезки железных труб, – восставшие завладели огнестрельным оружием из разграбленных магазинов. Поскольку революцию поддержали многие военные части, в том числе и недавно расформированные новой реформой, ограниченное число сторонников правительства уступило разъяренной многотысячной армии украинцев.

12 июля 2012 года революционная ячейка социалистов во главе с профессором львовского национального университета имени Ивана Франко Ксенией Коть ворвалась в здание Верховной рады Украины во время экстренного заседания. Двенадцать депутатов были убиты, остальных забросали шашками со слезоточивым газом. Рада была опечатана, и в ней заложили взрывчатку. В 12:32 по киевскому времени прозвучал взрыв – главный законодательный орган страны превратился в развалины, похоронив под обломками кирпича и мрамора четыреста восемь депутатов.

В тот же день полыхнул Конституционный суд.

13 июля капитулировали две танковые группы, охранявшие Администрацию Президента. Два взрыва ознаменовали гибель улицы Банковой, где находилась Администрация, и разрушение резиденции Президента под Киевом.

Руководство страны попросило политического убежища в России, но, поскольку там гремели войны на Дальнем Востоке и юге, самолет Президента не пустили на аэродром в Москве, и пилот был вынужден садиться в Санкт-Петербурге. Впрочем, приземлиться не успели – в Сосновом Бору под Петербургом взорвалась атомная электростанция, и крылатую машину взрывом бросило вниз.

В ночь с 13 на 14 июля Президент Украины погиб во время падения самолета между поселком Сяськелево и городом Гатчина Ленинградской области. Вместе с ним погибли премьер-министр Украины, Верховный судья, министры экономики и внутренних дел, а также посол России.

Волнения в Украине длились еще два месяца и закончились так же внезапно, как и начались. Были назначены внеочередные выборы Президента, однако с подачи правозащитников провели Референдум, по результатам которого государство стало Парламентской республикой с двухпалатным парламентом. Многие бандиты бежали из страны, были отменены указы прошлых лет, отчасти вернулась законодательная система начала 90-х. Большие предприятия были национализированы, потеряли лицензию все государственные и частные банки. Также за границы Украины насильственным путем изгнали многих европейских, американских и даже российских бизнесменов, новое правительство выразило желание сотрудничать с Японией, Китаем и Кореей. Это вызвало значительный резонанс в мире. Впрочем, если верить независимым наблюдателям, вскоре в Украине начнется новое возрождение. Надо надеяться, теперь уже настоящее для вольного народа.

Но вернемся же к ситуации в Крыму. Сейчас там проводится Референдум, главным вопросом которого стоит отделение полуострова от Украины и вхождение в состав Российской Федерации или, как заявляют некоторые, Турции. Если оставить без внимания манипуляции с общественным мнением, вполне возможно, что…