Восход Михалков Игорь
Ветров подбежал к краю платформы, взглянул в туннель, затем на часы: 14:27, обед, туча народа, неизвестно, когда придет следующий поезд.
– Еще немножечко, – страшась необычайно нежного своего голоса, попросил Роман. – Капельку совсем.
Они стояли на станции «Привокзальная» – выше по эскалатору располагался Центральный киевский вокзал, сквозь толщу земли и шум толпы пробивались вибрации гудка локомотива. Тысячи потных возбужденных людей сновали под сводами метро, смеялись, матерились и сплетничали, невдалеке огромная толстая бабища, не по сезону одетая в советский ватник, потея, выкрикивала:
– Последние новости! Стало известно, что самолет Президента упал прямо на ассенизационный силос. Есть данные, что министры утонули в удобрениях. Что это: месть народа или кара божья? Покупаем «Чистую правду»! Всего по две гривны за выпуск, цветная программа телепередач и интернет-каналов прилагается. Последние новости! Новый министр обороны застрелен своим заместителем, заместителя везут к месту казни! Покупаем «Чистую правду» – чистая правда и ни грамма вымыслов!..
Следом за ледяным подземным ветром к платформе вынесло поезд метро с грязными ободранными вагонами. Роман подтолкнул Людмилу, потащил за собой старика, кое-как втиснулся между небритым типом в замызганной майке с надписью «Моя Україна» и широкоплечим нахмуренным мужиком в кепке «НАТО – геть!»[13] В вагоне безбожно смердело потом и перегаром – извечными спутниками любой революции. Также ощущался ядреный привкус оружейного дыма, некоторые пассажиры были вооружены.
Под бормотание на чистейшем украинском языке из динамиков полилась рекламная песенка:
- Моя Ненька-Україна важко заробляє,
- Та на діточок маленьких грошей вистачає.
- Не шкодуйте, українці, на дитя кохане —
- Всі купуйте «Рідну маму» нашу вітчизняну.
- «Рідна мама» – то найкращі підгузки в країні,
- Як одягнеш – подаруєш щастя й мир дитині. [14]
– Ты гляди, а у нас в метро по внутренней связи рекламу не пускают, – удивился дедушка Сохан. – Сразу видно, что здесь Европа. Наверное, скоро и до нас дойдет буржуйское иго…
Роман разговор не поддержал – обнимал Людмилу.
Девушку стошнило у самой станции «Левобережная» – прямо на футболку толстому мужику. Тот заматерился и извинения не принял. Вышел на станции, раздеваясь на ходу и отряхиваясь.
– Да, Европа, – утвердился во мнении старик. – Дела тут европейские, а народ – такое же невоспитанное быдло в большинстве своем, как и в России. Никакой деликатности.
Они спустились к небольшому базарчику, перед дорогой к дому дочери полковника Орлова посетили пиццерию, где Роман взял для Люды стакан минеральной воды. Когда проходили мимо продуктовых лотков, Людмила вдруг пожелала скушать меду. Купили баночку, которую Батурина тут же опустошила. Не прошли и трех шагов, как беременной тут же пожелалось испробовать копченой рыбы. Съела целую рыбину, даже голову обглодала. На очереди оказались два стаканчика мороженого, сливовое варенье, парочка пампушек с маком и капустой. Затем – квашеный огурец, булочка с изюмом и слегка выдохшиеся тарталетки с паштетом и яйцами.
Дед все посмеивался, глядя, как Людмила уминает за обе щеки. Но даже он вытаращил глаза, когда девушка пожелала отведать рубленой колбасы и съела целую палку.
– Ты… это, – посоветовал он. – Сильно не разгоняйся. А то мы такими темпами все деньги истратим.
Все окончилось благополучно – тремя стаканами украинского узвара[15]из сушеных груш и бутербродом с красной икрой.
Батурина сыто похлопала себя по заметно вздувшемуся животику и после батончика «Сникерс Super» выразила желание отправиться к дочери Орлова.
– Не знаю, что на меня нашло, но я бы слона сейчас печеного съела, – сообщила она.
Слона не нашли – ограничились чебуреком и полулитровым пакетиком вишневого сока.
На повороте с главной дороги к спальному району, расположившемуся на берегу узкого канала Днепра между двумя мостами, внезапно завибрировал мобильный. Роман был немало удивлен, поскольку приобрел сим-карту всего полчаса назад. Номер не мог знать никто!
С опаской прищурившись, Ветров нажал на кнопку «прием». Не ответил, вслушиваясь.
– Здравствуйте, – сказал молодой хрипловатый тенорок. – Вы меня не знаете, и я не имею понятия, как вас зовут. Но мне кажется, у нас с вами общие интересы. Алё, вы там?
– Продолжайте, – буркнул Роман, ломая голову и не имея понятия, кто же звонит.
– Меня зовут Валентин Лихутов, – представился абонент. – Вы наверняка слышали обо мне, если когда-нибудь общались с профессором Аркудовым.
– Не знаю такого. Наверное, вы ошиблись номером.
– Жаль, – проскрипела трубка. – Номером я вряд ли ошибся – отследил вас по GPS-спутнику. Это ведь по вам в белорусском лесу шмальнули ракетой? Скажите, термины «Отцы» или «Правители» вам о чем-то говорят?
Роман напрягся. Подал знак старику, и тот молниеносно схватился за целлофановый пакет, в котором был упакован АДС.
– Допустим, говорят…
– Я так и думал! – воскликнул собеседник. – Все-таки мои возможности теперь действительно безграничны! Я сумел обнаружить вас за тысячи километров, представляете? А…
– Не представляю, – грубо оборвал его Ветров. – Чего вы хотите?
– О! – обрадовался Валентин Лихутов. – Я хочу с вами встретиться и получить от вас помощь в борьбе с поработителями нашего народа!
– Это с которыми?
– С Отцами, конечно, – быстро заговорил телефон. – Знаете ли, Отцы – невероятное зло. Они паразитируют на нас, обычных людях, пьют нашу жизнь, пожирают энергию. Также они воюют с Правителями, но это, впрочем, не должно нас сейчас интересовать, короче: их необходимо незамедлительно уничтожить, чтобы человек впервые за долгую историю стал по-настоящему свободным. Вы согласны? Желаете помочь?
– И как вы хотите с ними бороться? – осторожно спросил Роман.
– Пристрелить их всех к е…ной матери! – выдохнула трубка. – Поубивать всех вместе, а потом каждому отдельно взятому Отцу подарить маслину в лоб, короче.
– Где вы предлагаете встретиться?
– Как где? – удивился Валентин Лихутов. – Стойте на месте, никуда не уходите. Я прям щас подойду – точняково!
Ветров указал подбородком по направлению к дому госпожи Орловой – бумажка в его руке сообщила точный адрес. Маленькое войско спешно двинулось вперед.
– Стойте! – крикнул телефон. – Да не бегите же! Я тут один. С телохранителем, правда, короче… Не буду же я вас догонять.
Роман повернулся и увидел, что из громадного черного «Ленд Крузера» выбирается щуплый паренек. С шоферского места поднялся небритый детина криминальной наружности. Парочка подошла к Ветрову, парень тотчас ухватился за руку Романа и энергично ее потряс.
– Ух, какая у вас тяжелая ручища! – пискнул он. – Наверное, служили.
Роман неохотно кивнул. Ему не нравился загадочный собеседник, также настораживал и метод, с помощью которого он обнаружил бывшего спецназовца и его спутников.
– Не расскажешь, – без церемоний Ветров перешел на «ты», – каким образом тебе удалось нас найти и так быстро приехать?
– А, фигня, – махнул тонкой, почти женской ручонкой Валентин, – дело – как альт-контрол-дел нажать. Тебя я почуял, когда атомка под Питером бахнула, короче. Такой засвет т-энергии пошел, что даже слепой бы прозрел. В суматохе среди ген-измененных я и нащупал человека, не поддавшегося влиянию Отцов. А такие, знаешь ли, на вес золота. Скажи, твоя мамаша никогда не бывала в Тибете?
Роман покачал головой – мать умерла, когда сыну исполнилось восемь. Была она обычным инженером на заводе фрезерных станков и никогда не выезжала за пределы тогда еще Советского Союза.
– Ну, короче, значит, ты у нас результат удачного генетического стечения обстоятельств. Таких людей, как ты – единицы. Зверский просто рулез, что мне удалось с тобой встретиться.
– А как нашел-то?
– Короче, с трудностями было дело. Ты после взрыва на ЛАЭС так быстро передвигался, что в общем энергетическом фоне отследить тебя стало невозможно. Позже я почуял, что ты остановился неподалеку от Белоруссии, и даже думал к тебе прилететь. Но как только сел в самолет, почувствовал, что ты опять засуетился. Мотался по Прибалтике, пока тебя в Украину не затащило. Я как раз в Киев прилетел, как раз нашел момент, чтобы повидаться.
– Хотелось бы подробнее узнать о планах сражения с Отцами, – напомнил Роман. – Также мне необходимо доказательство, что ты не принадлежишь к ним или Правителям.
– Доказательство, короче? Гм… – протянул Валентин. – А ты разве не видишь, что я другой?
– В смысле? – приподнял брови Ветров.
– Посмотри на меня т-зрением, – потребовал Лихутов. – Что, не можешь? Так это поправимо, братец!
Он резким движением прикоснулся к Роману, и тот вздрогнул. Мир снова потерял все краски, стал черно-белым. Над Киевом раскинулось громадное колеблющееся пятно светло-розового оттенка. От него произрастал гигантский отросток, который тянулся через небо куда-то на запад.
– Это т-энергия, короче, – пояснил Валентин, пританцовывая и придвигаясь к Ветрову, словно хотел посмотреть на мир его глазами. – Видишь, куда она уплывает вместе с народным достоянием? В Европу! Там находится главный центр Правителей.
Выглядел Лихутов сплошным иссиня-черным силуэтом, никакого оттенка энергии. Дед полыхал всем спектром радуги, в Людмиле преобладали ярко-желтые тона, на шее виднелись блеклые раны от прикосновения артефакта Отцов; ребенок в ее лоне светился изумрудом. А вот молчаливый телохранитель Валентина пестрел красными пятнами.
– А кто такие Правители? – спросила Батурина.
– Страшные создания, короче! – округлил глаза Лихутов. – Позже все вам расскажу. Ну что, – обратился он к Роману. – Теперь видишь, что я не Правитель и не Отец?
– Хрен разберешь, – признался Ветров, пристально всматриваясь в черноту силуэта Лихутова. – Ген-измененные Отцов вроде как алым отливают.
– Правильно! – закивал Валентин. Редкие волосы рассыпались по лбу. – А рабы Правителей обладают желтым или темно-янтарным оттенком. У меня такое наблюдается?
– Нет. Черное все.
– Черное, – кивнул Лихутов с сожалением. – Это потому, что я умер, но потом воскрес. – Он привычным движением поднес руку к карману потрепанных джинсов, где находился заветный цилиндрик. – На все вопросы отвечу позже. А сейчас мне необходимо, чтобы вы помогли с освобождением одной заложницы.
На молчаливый вопрос он ответил, что собирается освободить маленькую дочку Антона Аркудова, первейшего повстанца против режима гнобителей человечества, которая находится в лапах Отцов.
Ветров неохотно согласился помочь – после того, как Валентин в деталях рассказал о том, кто такие Правители и чего на самом деле добиваются Отцы. Информация будоражила воображение, Людмила даже вскрикнула и прижала ладонь к щеке. Дед заявил, что впервые слышит о Нибиру, но если супостаты сунутся на родную землю, то он кости положит, а не даст «сволочам тут хозяйствовать». Помимо пугающего рассказа Лихутов также посвятил всех в свои планы: соединиться с Антоном Аркудовым, который предположительно знает, где находятся части Цепи Отцов и Системы Правителей, чтобы одним махом уничтожить их.
– У Антошки сейчас связаны руки, – завершил он свой монолог. – Он не может дернуться, короче, пока его дочурку содержат в плену в его собственной квартире.
– Интересно, почему Отцы не загребли ее куда-то в свои подвалы? – задал вопрос Иван Петрович. Глаза старика горели – ему не терпелось броситься в бой.
– Няня Светланки передвигается с большим трудом, ей трудно даже выходить из подъезда. Вероятно, Антон согласился сотрудничать с Отцами только при условии, что дочка с няней останутся в квартире, – предположил Лихутов.
– Адрес, – потребовал Ветров. Когда Валентин ответил, глаза Романа полезли на лоб. – Да это же квартира дочери полковника Орлова.
– Правильно! – заулыбался Лихутов. – Аркудов женился на Юлии Орловой, уроженке Петербурга. Она, короче, приехала в Киев учиться, да тут и осталась, бедняжка. Это же надо, как ей не повезло, а? Выйти замуж за одного из главных революционеров против режима Отцов и Правителей!
– Идем, – заторопился Роман.
– А как же разведка? – осуждающе прокаркал дедушка Сохан. – Будешь ломиться как лось по кукурузе, не зная, что творится в той квартире?
План освобождения заложников составили довольно быстро. Иван Петрович взобрался на крышу расположенной напротив дома Аркудовых высотки, предварительно взломав замок чердака. Больше часа он просидел там, в полевой бинокль наблюдая за окнами и лоджией квартиры. Спустился, сообщил, что дома присутствуют четыре бойца с автоматами и пистолетами, старая бабка и девочка.
– Хозяюшки телевизор смотрят, – сказал он. – С ними один торчит. Два лба на кухне в карты играют, четвертый слоняется по коридору и прихожей.
– Что предлагаешь, дед? – поинтересовался Лихутов. Он был далек от дел военных – куда проще залезть в компьютер и обокрасть ближайший швейцарский банк.
– Я на крыше останусь, – предложил Сохан. – Тут метров четыреста – достану любого через окно, автоматец, – погладил свой пакет, – позволяет и на большее расстояние стрелять. Юрик по балконам взберется. Будет вторым прикрытием, если что.
– Кто такой Юрик? – прищурился Валентин, оглядываясь.
– Боевой товарищ, – гордо вздернул подбородок Иван Петрович. – Кристально чистой души человек. Вона – рядом с тобой стоит. Говорит, что ты хитрая жидовская морда и верить тебе нельзя. Советует расстрелять, пока не поздно.
– А-аа, – протянул Лихутов, глядя на Людмилу, которая многозначительно крутила пальцем у виска. – Зачем меня расстреливать? Не жид я – чистейший украинец.
– Юрик говорит, что глаза у тебя вороватые – самый настоящий жид. К тому же жид – не национальность, а состояние души, так сказать.
– Ладно, – отмахнулся Валентин. – Как соберете расстрельную команду – я в вашем распоряжении, короче. Но только пусть Юрик в меня стреляет – никому другому дырявить себя не позволю!
– Не боись, – заулыбался дед. – Он тебе уже в ухо выстрелил только что. Говорит, пуля навылет пролетела, но мозг не задет. Потому как маленький очень.
Лихутов сплюнул и повернулся к Ветрову. Тот откровенно веселился, придерживая Людмилу за талию.
– Раз дед на крыше, а Юрик – по балконам, нам чего делать? – спросил Валентин.
– С нами пойдешь. Оружие есть?
– Не-а, – помотал головой паренек. – У него имеется.
Телохранитель приподнял подол рубашки и продемонстрировал костяную рукоять крупнокалиберного кольта.
Первым в подъезд вошел Роман, сперва убедившись, что рядом с домом не «пасется» машина наблюдения. За ним двинулись Людмила и Лихутов. Замыкал шествие молчун.
Изначально планировали, что в квартиру под видом соседки позвонит Батурина, однако Ветров опасался за девушку и решил действовать в одиночку. Навинтил глушитель, подхватил поудобнее к пистолету автомат «АКСУ» со сложенным прикладом. Не выпуская ГШ-18 из рук, нажал на пуговицу звонка. На лестничной площадке обосновался телохранитель со своим монструозным кольтом, готовый в любую секунду прикрыть напарника.
Из квартиры послышались шаги. Затихли. По-видимому, Ветрова внимательно разглядывали в дверной глазок. Поскольку Роман стоял очень близко, коридор за его спиной противник осмотреть не сумел.
– Кто там? – наконец отозвался боевик Отцов.
– Пиццу заказывали? – брякнул первое, что пришло в голову, Роман.
– Нет.
– У меня заказ! – яростно оскалился Ветров. – Горячая еще, уплочено! Предлагаешь мне ее самому тут сожрать и сказать, что передал?
– Какая, на хрен, пицца! – рыкнула дверь. – Говорю тебе – не заказывали.
– С крабовым мясом, двойным сыром, колбаской и ананасами, – поиграл бровями Роман. – Сам бы съел, да оштрафуют, если вы пожалуетесь… Впервые вижу, чтобы за пиццу заплатили, а потом отказались.
– Подожди, – с этими словами шаги, намного громче предыдущих, отдалились.
Вероятно, боец расспрашивал у товарищей, кто неосмотрительно сделал заказ. Когда те стали отрицать, спросил у няни и ребенка. Через некоторое время он вернулся. Ветрову показалось, что в квартире отчетливо клацнул предохранитель.
– Заплатили, говоришь? – Дверь приоткрылась, и в проеме появилось дуло автомата. Оно ощутимо ткнуло Романа в нос. – Кто такой? Почему без бейджа и панамки?
– В скутере оставил, – нашелся бывший спецназовец. – Могу надеть.
– Пицца где? – потребовал боевик.
– Ой, – пробормотал Роман, кривляясь. – Я ее специально тоже в скутере оставил. А то, знаете ли, грабят курьеров. Вызывают на левую квартиру, а потом в подъезде по голове – бам – и хрен кто рассчитается. Так я принесу сейчас!
– А ну иди сюда! – грозно прорычал боец. – Щас мы проверим, из какой ты пиццерии.
Ветров уже повернулся и отошел на шаг, вжав голову в плечи и ожидая выстрела.
– Стоять, сука! – завопил обитатель квартиры. – Стрелять буду!
– Давай! – Роман бросился на бетонный пол, прикрывая голову руками.
Кольт громыхнул так громко, что даже на секунду заложило уши. Тяжелая пуля сорок пятого калибра отшвырнула боевика в стену прихожей. Он непроизвольно замахал руками, теряя автомат, запоздало надеясь прикрыться от выстрела. Второй кусок свинца пробил ему нижнюю челюсть.
Не теряя времени даром, Ветров перекатился и прошмыгнул в квартиру. Кухня была с левой стороны – бросил туда гранату, молясь, чтобы девочки там не оказалось. Взрыв и хрипы сообщили о том, что засевшие там игроки в карты по крайней мере ранены. Роман бросился туда, стреляя короткими очередями. Впрочем, без надобности – все были мертвы.
Ветров побежал по коридору в гостиную. Находившийся там боевик мог застрелить дочку Аркудова, это было бы… Звон стекла и вопль.
Роман выбежал на мягкий ковер, готовый стрелять, но этого не потребовалось. Прислужник Отцов лежал у окна, раскинув руки. С крыши соседнего дома махал Иван Петрович.
– Идем, тебя папа ждет! – Ветров подхватил на руки забившуюся в угол девочку, одетую в тоненькую розовую пижаму с забавными слониками, помог подняться цеплявшейся за нее испуганной старушке.
– К папке! – радостно завопил ребенок, крепко хватаясь за шею Романа. – Но я без нянюшки не пойду.
– Уважаемая, – обратился к пожилой женщине Ветров. – Мы вам все объясним потом. А сейчас давайте поторопимся.
Из общего коридора доносились выстрелы. Сердце ухнуло в пятки, Роман опустил девочку на пол и с автоматом наготове выскочил из квартиры. Воздух колебался волнами порохового дыма. Невозмутимый телохранитель стоял у приоткрытой двери соседней квартиры и разглядывал окровавленный труп на пороге. Еще один мертвый мужчина валялся в глубине коридора.
– Их двое было, – сообщил Валентин, бледный, словно при смерти. – Едва началась стрельба, они повыскакивали. И давай, короче, по нам стрелять.
На лестнице хрипло ругалась Людмила, не стесняясь в выражениях, услышав которые покраснел бы и сапожник. На свежей побелке над ней в стене зияла изогнутая дуга пулевых отверстий.
– Милая моя. – Ветров обнял девушку, принял на руки выбежавшую из квартиры босую девочку и пошел вниз по лестнице.
– Теперь поедем на мою маленькую базу, – сказал ему в спину Лихутов. – Там у меня самолеты. Ворованные… Решим, что делать дальше, и займемся поисками Антоши Аркудова.
Спустя два часа небольшая группа людей на частном самолете Валентина отправилась в Херсон. Оставалось теперь вызволить отца маленькой Светланки и задать перцу «сраным супостатам», как выразился Иван Петрович.
Стамбул, Турция
20 мая 2012
Перед глазами блеснуло алым пламенем. Слова раскатами грома возникли в сознании, заставив Антона застонать:
«Чужие в комплексе!» – теми же символами, что и на камнях.
Время остановилось. Стихло напряженное дыхание сотен людей, полковник застыл с приоткрытым ртом. Светильники потухли, будто электрические огоньки уступили вдруг порыву невидимого ветра. И вновь разгорелись, но тускло, утонув во мраке сгустившегося воздуха.
Антон с благоговейным ужасом смотрел, как стена перед ним теряет материальность и превращается в клубы тумана.
Удалось! Ему, простому человеку и недоделанному ген-измененному нифелимов, удалось открыть проход в святая святых аннунаков.
Однако почему заматерился Павел Геннадиевич? Антон проследил направление взгляда силовика и обмер. Страх по-прежнему не беспокоил его, Аркудов был уверен в своих силах. Но в животе словно прополз ледяной скользкий уж, а на лбу проступили капли холодного пота.
Открылась не только дверь. Все стены цистерны Базилики вдруг исчезли. Не стали прозрачными в энергетическом спектре, а действительно растворились, обнажив дополнительные ряды колонн, удерживающих тяжелые плиты потолка.
В сумраке стояли высокие фигуры. Гладкая кожа поблескивала в скудном сиянии ламп, на низко опущенных продолговатых головах вздувались толстые вены, напоминавшие откормленных червей; над широкими плечами поднимались кинжалами острые наросты – не то сложенные крылья, не то костяные придатки лопаток. Существ было много: по двенадцать с каждой стороны. За исчезнувшей стеной прохода – еще больше, несколько готовых к сражению ровных шеренг.
«Стражи!» – мысленно охнул Антон, отступая назад.
Однако следующий удар сердца принес понимание. На песиголовцев они не похожи: отсутствует шерсть, руки намного короче, хотя и с такими же, как у Машки, изогнутыми когтями.
Все происходило очень медленно, словно неведомый зритель страшного фильма без остановки нажимает на пульте паузу.
Существа синхронно подняли головы. Антон столкнулся взглядом со множеством громадных черных зрачков. Вертикальных, словно у змеи. Больше всего создания действительно напоминали змей – плоские лица с едва заметными щелочками ноздрей, широкими ртами и выпуклыми костяными пластинами лбов; кожный покров лоснился мелкими чешуйками. Они обнажили две пары длинных желтых клыков и протяжно зашипели. Звук прокатился подземельем, отбиваясь от колонн, и стих. Страшилища шагнули вперед, чавкнуло, будто они ступали по вязкой жиже. Побежали, стремительно увеличиваясь в размерах.
От громкого крика полковника время вернулось в прежнее русло. Люди вышли из оцепенения, зашевелились. Под аккомпанемент ругательств стали падать ненужные больше сумки, плащи и куртки. Защелкали затворы винтовок. Резко раскашлялся автомат, выплевывая пламя.
Передний ряд чудовищ врезался в толпу, отбрасывая бойцов в глубину цистерны. Антон видел, как в кровавых брызгах разлетаются отрубленные когтями головы и руки. На его глазах один из охранников Звена разорвал человека пополам и вонзил клыки в обнаженную плоть. Вместе с треском костей послышались предсмертные стоны.
За считаные секунды маленькая армия Отцов поредела почти наполовину. Невзирая на беспорядочный огонь, твари безжалостно кромсали бойцов.
– Защита! – в хриплом реве едва улавливался голос полковника. – Защита…б вашу мать!
Антона схватили за шиворот и отбросили назад. Тут же перед ним сомкнулись плечи двоих боевиков – один стрелял из ручного гранатомета, второй поливал нападающих из короткоствольного пистолета-пулемета. Третьего, который замешкался и не успел вместе с остальными влиться в огрызающийся свинцом круг, на лоскуты разорвали сразу пятеро змеелюдей.
Свинец почти не наносил существам вреда. Повторилась сцена из убежища – пули пролетали навылет сквозь лоснящиеся тела, высекали искры из колонн.
Впрочем, полковник усвоил карпатский урок. Следом за обычными боеприпасами в ход пошли специальные. Антон видел, что из дымящихся стволов вылетают юркие голубые искорки. Против них существа оказались бессильны. Чешуя лопалась, исторгая вонючую бурую слизь, плоские головы взрывались мелкой кашицей. Несколько прицельно запущенных в скопление врагов гранат устроили настоящее месиво.
– Держи! – в руки Аркудова кто-то сунул винтовку неизвестной модели.
Антон не задумываясь щелкнул затвором и начал стрелять.
Твари наверняка не ожидали такого сопротивления. Они гибли десятками, и, хотя из-за колонн появлялись все новые змеелюди, бойцы полковника начали их теснить.
Странные пули выкосили в рядах страшилищ кровавую брешь. В нее тотчас запрыгнул Павел Геннадиевич, неведомо как вооружившийся помповым ружьем. Двигался он настолько быстро, что казалось, будто твари вокруг него гибнут сами, натыкаясь на искры голубого сияния. Полковник с остервенением нажимал на спусковой крючок, отскакивая, когда магазин пустел, и лихорадочно его заряжая.
Антону удалось подстрелить двоих. Не видя другого выхода, он следовал за полковником, рядом, хрипя и ругаясь, бежали остальные. У лестницы также кипело сражение – боевикам удалось подняться по ступеням и занять оборонительную позицию. Будучи в гораздо более выгодном положении, они без труда расстреливали мечущихся тварей. Остальное пространство цистерны заняли змеелюди. Мрамор и камни покрылись бурыми пятнами, вода в бассейне потемнела, заволновалась, принимая в себя окровавленные тела.
Что-то ударило в бок. Антон не удержался и свалился на скользкий пол. Над ним зависла безобразная харя чудовища.
– Нет! – взвизгнул Аркудов, заслоняясь винтовкой.
И тут же потерял дыхание от мерзкого запаха – башка змеечеловека треснула, исторгнув струю вонючей жидкости. Стрелял полковник. Черт бы его побрал! Он опять спас ученому жизнь…
– Не ссать! – взревел Павел Геннадиевич, разворачиваясь. – Их уже мало!
Дважды ухнул ручной гранатомет. Звуки немедленно поглотила пульсирующая биением сердца тишина. Человеческим зрением Антон видел лишь яркие всполохи и алые брызги. В энергетическом спектре ослепительно-красные силуэты бойцов бежали вперед, перед ними валились, тускнея, темно-желтые пятна змеелюдей. Врагов действительно оставалось все меньше. Спустя всего несколько мгновений последний защитник Звена отскочил, спасаясь, за колонну, но был вышвырнут оттуда несколькими очередями.
Когда все закончилось, Аркудов уже воспринимал отдельные звуки. У него шла носом кровь, из ушей сочилось что-то теплое и влажное. Удалось подняться на локтях и даже подхватить уроненную винтовку.
– Идем, – из клубов порохового тумана выступил полковник. – Первый тайм за нами.
Покачиваясь на дрожащих ногах, Антон последовал за ним. Десяток бойцов оставили на лестнице – на случай, если к аннунакам прибудет подмога: наверняка куча людей слышали звуки перестрелки в подземельях. Пятнадцать человек – так мало осталось в живых после нападения – окружали Павла Геннадиевича и Аркудова. Еще четверо тащили баул с атомной бомбой.
За колоннами обнаружился широкий туннель. Туда отправили двоих парней на разведку, они исчезли в нем на добрые десять минут.
Ожидая разведчиков, Антон полагал, что люди полковника немного расслабятся. Но те и не думали отдыхать – никто не курил и даже не перешептывался.
Из раскрытого каменного зева донеслось стрекотание автоматов. Затихло так же резко, как и началось. Полковник прижал указательные пальцы к вискам, выругался.
– Вперед.
Отряд с осторожностью двинулся. Каждый боец, в том числе Антон, получил странное приспособление, напоминающее маску ночных диверсантов – на тонком, но прочном ремешке выпуклый щиток с двумя окулярами. Прибор позволял видеть в кромешной тьме даже без источников света, наверняка отсылал и принимал радио – или какие-нибудь другие сигналы. На дистанции в три метра стены будто возникали из черно-белого пространства, это существенно ограничило обзор. Впрочем, снимать маску Аркудов не спешил. Для чего приспешникам Отцов знать, что он обладает аномальным зрением?
Разведчики обнаружились шагах в двухстах от входа. Один сидел, прижавшись спиной к камням, и, яростно оскалившись, бинтовал окровавленную руку; Антон заметил, что на поврежденной конечности отсутствуют пальцы. Второй присел на одно колено и напряженно всматривался в густой мрак впереди. Рядом лежало обезображенное чешуйчатое тело, у когтей существа валялись скрюченные пальцы раненого. Павел Геннадиевич сочувственно прищелкнул языком.
– Что там? – спросил Аркудов, понимая, что разведчики общаются с полковником телепатически.
– Туннель разветвляется. На три рукава, коромыслом по хрену! – ответил силовик. – Знаешь, куда нам дальше?
Антон отрицательно покачал головой. Он действительно не видел дороги. И прибор ночного видения не был виноват – все пространство заполнял беззвучно ревущий вихрь т-энергии. Она была везде, мерцала перед глазами, проникала сквозь тела людей, стремясь куда-то в глубь туннеля.
– Ну, поднапрягись, дорогой, – умоляющим тоном попросил полковник. – Оно у тебя где-то там – в мозгах сидит.
Что сидит у него в мозгах, Антон говорить не хотел. Однако с каждой минутой в нем крепло желание заехать старику в челюсть и сбежать. А дальше хоть килотонну, хоть миллиард килотонн под Стамбулом пусть взрывает.
Всмотревшись, ученый слегка приподнял маску. Видимость незначительно улучшилась – поток т-энергии широкой волной растекался в темноте. Чуть дальше он действительно разветвлялся: два ручейка бежали куда-то влево, основной поток резко заворачивал в другую сторону.
– Кажется, нам надо направо, – неуверенно предположил Антон.
Полковник вдруг схватил его за ворот куртки.
– Точно?! – крикнул он.
– Да не знаю я! – в свою очередь крикнул Аркудов. – Если ты такой умный, так сам ищи!
Павел Геннадиевич расслабился, пальцы соскользнули с воротника.
– Извини, – пробормотал силовик. Обратился к бойцам, отчего-то не используя телепатические способности: – Разделиться группами по три человека. Первые две – прямо и налево, остальные – со мной.
– Что вы сказали, шеф? – спросил кто-то.
Полковник повторил команду громче. Защелкали затворы, народ зашевелился. Шестеро бойцов канули во мраке, остальные направились к повороту справа.
– Прикроешь, если что, – недовольно буркнул Павел Геннадиевич раненому. – Обезболивающего хряпни.
Тот кивнул и здоровой рукой поудобнее подхватил автомат.
Немного отстав от своих людей, полковник пожаловался Антону:
– Хреновое дело, малыш. Вблизи их Звена телепатия наша полупопием прикрылась. Будем сражаться по старинке. Жаль, в подземных боях у меня никто не участвовал.
– Надо было в отряд американцев взять, – посоветовал Аркудов, глядя в спину шагающему бойцу. – Их вьетнамцы ого-го как уму поучили.
Полковник промолчал, только громче засвистел носом.
Туннель, не сворачивая, медленно опускался. Стены были неровными, но очень гладкими – по-видимому, их столетиями шлифовала морская вода, позже капитулировавшая перед городскими стенами. Спустя две сотни шагов путь начал извиваться, оброс дополнительными ответвлениями и проходами. Некоторые были заложены кирпичом, таким древним с виду, что Антон не сомневался – его изготовили задолго до строительства Нового Рима. Перед каждым «аппендицитом», как обозначил полковник, отряд останавливался, и вперед посылали разведчиков. Те очень быстро возвращались, докладывая о найденных тупиках или новых ответвлениях; у каждого поворота оставляли метки флюоресцирующей краской. Идти дальше одного прохода Павел Геннадиевич не позволял.
Все время придерживались основного туннеля, широкая горловина которого спускалась все ниже. Через полчаса Антон ощутил, что уши заложило. Он представил себе, какие тяжеленные массы земли и камня находятся сверху, и подавил неожиданное желание перекреститься.
Двигались в полной тишине, изредка встревоженной шорохом одежды и скрипом гальки под ботинками. Так продолжалось до того времени, пока не послышались первые выстрелы.
– Разведчики угодили в ловушку, – крикнул кто-то из темноты.
– Бе-е-егом! – заревел полковник.
Он подтолкнул Антона и вместе с ним обогнал четверку с атомной бомбой. Они влетели в обширный зал, края которого терялись в каменной неизвестности. Из пола, сросшись с высокими сводами, поднимались гранитные валуны, превращая зал в замысловатый лабиринт. Стены здесь излучали слабое сияние изумрудного цвета. Воздух вонял оружейным порохом, озарялся вспышками пламегасителей и голубыми искорками боеприпасов.
Т-энергия в пещере превратилась в настоящее многоцветное торнадо. Расплескиваясь длинными хвостами, она вливалась в большой черный куб, установленный в тридцати шагах от входа. На гранитных стенках фигуры мелькали ослепительные разряды; если бы не странный лиловый оттенок, они напоминали бы электрические.
Здесь кишело тварями. Высокие чешуйчатые тела мелькали везде. Теперь они не лезли в лобовую атаку – терялись между естественных колонн и даже растворялись в камне, чтобы в следующую секунду появиться с поднятыми для удара когтями. Возле куба лежал разорванный в клочья разведчик. Еще одного прижали к одной из колонн, однако он с завидной стойкостью отстреливался, игнорируя располосованное бедро.
К грому очередей и непрекращающимся ругательствам, стонам и крикам примешивалось протяжное шипение чудовищ. Антону казалось, что он различает в этом шипении отдельные слова и фразы. Змеелюди тоже имели эмоции – при смерти задыхались испуганным «с-сс», а в атаке этот звук почти превращался в жужжание.
Бойцы рассыпались, оставив смертоносный баул у входа. Все старались держаться подальше от стен – из камня в любой момент мог выскочить враг. Патронов не жалели, благо Полковник хорошо экипировал своих людей. Павел Геннадиевич сражался в глубине пещеры, всего лишь два шага отделяли его от заветного куба.
Антон кружил неподалеку от атомной бомбы, в случае несчастья готовый броситься наутек. Он не боялся склизких тварей, но каждую секунду вспоминал, что должен уцелеть и спасти дочку. Гори оно все пламенем, пусть себе удавятся нифелимы с аннунаками, пусть поубивают друг друга. Ребенок дороже разборок между этими тварями.
Сохранить нейтралитет ему не позволили. Из-под ног – прямо из усыпанного галькой пола – выпрыгнула тварь. Она почти достала его, когти свистнули в опасной близости от мошонки Аркудова, но ученый вовремя отмахнулся винтовкой и послал несколько пуль. Голубые искры отбросили чудовище спиной вперед, оно кувыркнулось через голову и забилось в конвульсиях среди камней.
Когда из гранита стали подниматься другие змеелюди, бойцы полковника запаниковали. Их осталось пятеро, оружие остальных затихло навсегда. Врагов же становилось все больше. Бесконечным потоком лезли отовсюду, несколько даже спрыгнуло с потолка.
«Вот бы и мне скрыться в какой-нибудь стенке», – мимоходом подумал Антон, простреливая грудь очередному противнику.
– Берегись! – заорал кто-то сзади.
Ученый отпрыгнул в тот самый момент, когда на место, где он стоял, приземлилась новая тварь. Когтистая лапа сильным ударом выбила оружие из рук, чудовище лягнуло его широкой четырехпалой ногой. Вместе с дыханием вырвался крик, Антон ударился спиной о стену и сполз. В горле булькала собственная кровь, язык онемел от горького привкуса.
– К проходу! – пробился сквозь стоны и вопли громкий крик полковника.
Люди пятились, огрызаясь голубым огнем, еще один боец остался на полу в виде горки истерзанной плоти.
– Гранаты давай!
Антон, уже наученный горьким опытом, широко открыл рот и бросился вниз, изо всех сил зажимая уши. Несколько взрывов слились в один, посыпались камни, и казалось, что земля заходила ходуном. Горячая волна пронеслась между стен, окатив Аркудова влажными брызгами. Седой оружейный туман тошнотворно пах испаренной кровью и паленым мясом.
– Еще!
Два взрыва. Дым забурлил, смешиваясь с потоком т-энергии. Казалось, что посреди пещеры вырос громадный всепоглощающий шар огня. Камни покрылись копотью, засвистели осколки. Шипение затихло, сменившись маршевым стрекотанием барабанов в ушах. Антон поднялся. Пьяно шатаясь, он пошел вперед – ближе к черному кубу. Наткнулся на полковника, лежащего в груде изувеченных трупов; кто там еще находился, твари или люди, Аркудов не мог определить: все превратилось в мешанину влажных конечностей и обрывков одежды.
– Целы? – спросил он у Павла Геннадиевича. – Идти можете?
Полковник застонал, перевернулся на бок. Некоторое время он лежал, не двигаясь, пялился бессмысленным взором в темноту.
– Кто-то остался? – хрипло спросил наконец.
Читать бесплатно другие книги:
