Восход Михалков Игорь

– Они настолько могущественны… – прошептала Людмила.

Дрожь ее немного ушла, а страх, кажется, потихоньку стал уступать место апатии.

Все равно помирать. Стоит ли рыпаться, бороться?

– Гитлер тоже себя пупом мира мнил, – буркнул Сохан. – И где тот Гитлер? Ась?

– Вы не понимаете… Гитлера тоже наверняка поставили они. Сами ли, при помощи кого-то… Они вообще постоянно вмешиваются в людскую историю, устраивают войны, революции, перевороты… Что решили, то и сделают. А мы даже не подозреваем о том, что нами управляют, словно марионетками.

– Тем более надо их всех… – Дед нахмурил густые седые брови. – Вон и Юрик мой так думает.

Ветров глянул на пустовавшее место на скамье, куда был устремлен взор старика, и невесело улыбнулся. К сожалению, Юрик в маленький отряд не входил. Он был галлюцинацией Сохана, его умершим фронтовым товарищем.

Герой в компании одного или двух приятелей побеждает исключительно в американских фильмах. В жизни любое одиночное противостояние системе рано или поздно заканчивается гибелью. Хотя если выбора нет и конец предопределен заранее, не лучше ли…

– Всех, не всех, а до кого дотянемся, – решился Роман.

– Что? – не поняла Людмила.

Она по-прежнему вжималась в Ветрова и не могла даже оценить выражения лица своего возлюбленного.

– Раз прятаться бессмысленно, остается одно: напасть самим, – пояснил ей офицер.

На душе его скребли кошки. Можно сколько угодно бахвалиться, однако профессионал заранее знает единственно возможный итог подобного безрассудства.

Нет, страха не было. Лишь отголосок тоски, да желание продать жизнь подороже, если иначе никак не получается. И было немного весело от абсурдности ситуации – бросить втроем вызов целому миру. Еще хорошо – не пытаться спасти Вселенную.

Какое нам дело до звезд, раз летать туда все равно не умеем? Стоило ли смеяться над вечными благоглупостями Голливуда?

– Как? – Журналистка невольно отодвинулась, заглянула в глаза, попыталась понять, не подвел ли ее слух.

– Пока не знаю. Но тут сидеть и ждать бессмысленно, бегать… В нынешнем компьютеризированном мире долго не побегаешь. Если действительно наступил на мозоль кому-то очень важному и страшному. Даже были бы деньги – насколько я понимаю, эти… ну… Отцы, они ведь способны найти тебя даже после пластической операции, грима, тому подобного?

– Да. Они просто посылают зов и чувствуют, где находится нужный им человек, – содрогнулась Людмила. – Если он уже был с ними в контакте. Тебя – вряд ли. А меня…

– Вот видишь. Значит, ни бегать, ни прятаться мы не можем. Одна надежда – есть у них куча проблем, и ты – не самая основная. Не обижайся, тут как раз случай, когда вообще лучше быть неизвестной.

Последнее добавил на всякий случай. Женщины порою бывают непредсказуемыми существами и обижаются на любую ерунду, если та вольно или невольно пытается удалить их из центра Вселенной.

Только если враг чувствует твое бегство, он ведь почувствует и твой переход в наступление. Единственный шанс на хотя бы небольшой успех – проделывать все с таким напором, чтобы никто не успевал сообразить. Шансов на окончательную победу не появится, но на какую-то тактическую – вполне. И прожить можно несколько дольше. Если не убьют раньше времени. Как там говорят на Востоке? Кысмет…

– Все равно найдут… – обреченно повторила Людмила.

– Если мы не найдем их раньше. – Ветров принял решение и теперь собирался идти до конца. – Где, ты говоришь, их база?

Решить и решиться гораздо проще, чем сделать. Чтобы атаковать врага, требуется как минимум знать о его местонахождении. Роман кое-что умел, но ведь к умениям надо добавить еще и оружие, и… деньги. Тот самый презренный металл, по уверениям Наполеона, весьма необходимый для войны. Хотя бы некую сумму, позволяющую совершить путешествие. То есть потратиться на транспорт, снаряжение, документы, в конце концов. Не воевать же с дорожной полицией в случае остановки!

Пока Людмила уверенно назвала лишь одну точку. Неподалеку от уничтоженного взрывом Соснового Бора, по ее словам, был спрятан некий весьма важный артефакт. Возможно, операция массового зомбирования была проведена с его помощью.

Только Ветров, человек военный, был неплохо знаком с последствиями ядерных взрывов. В отличие от многих сверстников, которые питались слухами, – начальную военную подготовку в школах давно отменили и знания по этой части не давали, – офицер все это проходил. Ему не составляло труда представить, что творится сейчас в окрестностях уничтоженной станции. Не так страшна смерть, как болезни, превращающие здорового человека в инвалида. Уровень радиации ТАМ должен был превышать любые безопасные нормы. Может, ни… нифте… тьфу, в общем, враги, плевали на подобные мелочи. Только Роман был человеком, и некая доза рентген была для него фатальной – не сразу, так в самом ближайшем будущем.

Нет, возвращаться к Сосновому Бору не хотелось. Разве что не останется никакого пути, кроме самоубийства.

После долгих прослушиваний таинственной Цепи Батурина назвала еще одно место. Робко – потому что никакой определенности не было. Так, в общих чертах: где-то не то в Латвии, не то в Эстонии, по словам журналистки, в полном секрете под видом базы НАТО сейчас возводился локатор, в действительности имеющий иную цель и локатором в полном смысле слова не являющийся. Хотя даже строители не знали о его истинном предназначении.

Ни о каких секретных базах НАТО Ветров не знал. Поначалу даже не поверил. Ведь в нашем мире и в наше время тайны долго не живут. Или руководство России все знало, но предпочло закрыть глаза на очевидную угрозу, как уже делалось не раз и не два? С прессой-то более-менее ясно. Демократия – не власть народа, а власть демократов. Что скажут, то и будут писать. Существовала же в Литве секретная тюрьма Соединенных Штатов – и ничего. Практически никто о ней не знал. Почему бы не предположить в Латвии секретную базу НАТО? Да еще созданную якобы в качестве объекта ПВО? Некая сумма в карманы ответственных лиц – и делай, что душе угодно. Хоть не локатор, а стартовые установки ракет. И необязательно противовоздушной обороны. Стратегические даже как-то солиднее, особенно с ядерным зарядом.

Журналистка обещала постараться, разузнать, где конкретно чужие под видом других чужих готовятся к очередной каверзе, а вот когда она сумеет… И еще вопрос – как проникнуть на территорию другого государства без документов, денег, знания языка, зато с «винторезом» и автоматом Калашникова образца сорок седьмого года?

– Надо поговорить с папой. Он все сделает, – предложила Батурина.

– Телефоны могут прослушиваться. Разве что… – Роман задумался. – Если Скайп… Есть он у твоего отца?

– Конечно. Но он же не всегда сидит за компьютером. Правда, можно ему написать, назначить время. Мой мейл…

– Твой не стоит, – немедленно возразил Ветров. – Может стоять программа, реагирующая на него. Надо – левый. Новый ящик, и написать, от кого? Если он не примет за шутку…

– Не примет. В детстве папа порою звал меня Люмой. Была у нас такая тайна. – Лицо девушки озарилось улыбкой. Немного грустноватой, ведь счастливая пора была уже в прошлом.

– Люма? – вряд ли противники знают подобную мелочь. Даже если просматривают каким-то образом входящие, не поймут. С левого ящика, мало ли кто и что пишет? Спам ли, тайная любовница…

Ветров надеялся, что противник вряд ли успеет быстро отреагировать на изменение ситуации. Даже если поймет, узнает неким образом об уничтожении «группы захвата», а ведь узнает наверняка, быстро предпринять следующий ход все равно не успеет. Тут уже действует механизм имеющейся цивилизации. Пусть не обязательно высылать следующую группу, подобно предыдущей, из Питера, однако задействовать местных – сколько же времени уйдет? Даже при наличии своих людей на самом верху цепочка получается чересчур длинной. Обоснования, нисходящие приказы, звонки, поиск потребных сил на месте, комплектация, разработка плана… Раньше ночи ждать повторения не стоит.

Следовательно, необходимо использовать дарованную судьбой передышку.

– Тогда сделаем так. Я прямо сейчас поеду в город, зайду в ближайшее интернет-кафе и пошлю письмо с левого мейла. Чтобы вечером ждал в Скайпе.

– Я с тобой, – моментально отозвалась Людмила.

Оставаться одной ей было страшно.

– Со мной ты поедешь потом, – терпеливо произнес Роман. – Это меня никто никогда не знал. Мало ли мужиков в мире? Не думаю, что кто-то обратит на меня внимание. А ты пока подумай – как можно измениться до неузнаваемости? Ну, там, прическу переменить, волосы покрасить, макияж какой наложить? Кстати, заодно и привезу тебе потребное. По списку.

Рисковать Роман не стал. Уже знакомыми проселками он почти доехал до города. Затем по мере возможности укрыл машину в лесу и уже пешком вышел к шоссе. Прямо туда, где находилась остановка пригородных автобусов. Автомобиль могли остановить, элементарно потребовать положенные документы, а кто обратит внимание на одного из едущих на автобусе с дачи или откуда еще пассажиров?

Все равно было немного не по себе. Пистолет мирно покоился под одетой не по сезону легкой курткой. Но это уже на самый крайний случай. Отстреляться от дорожной полиции не проблема, уровень подготовки заведомо разный, но что делать потом? Захватывать первую встречную машину и мчать обратно? Лучше как-нибудь тихо-мирно, без особых эксцессов.

У самого въезда в город, подтверждая опасения Романа, действительно расположилось некое подобие пропускного пункта. Пятеро дорожных полицейских, трое из них – с автоматами, лениво тормозили проезжавшие мимо легковушки, и вдоль обочины уже образовалась очередь. Все делалось без какого-нибудь энтузиазма. Раз введено чрезвычайное положение, так надо создавать видимость службы, а попутно – постараться сшибить деньгу с попавшихся автолюбителей. Никого конкретно тут не искали, на автобус же вообще не обратили внимания. Денег с пассажиров не урвешь, так пусть и едут себе по полагающемуся маршруту. Другое дело – частники. Тут всегда имеется возможность придраться к какой-нибудь ерунде, обеспечить себя малой толикой средств к существованию. Раз со всех экранов больше двух десятков лет твердят: главное – любыми путями заработать деньги, какие еще могут быть вопросы? Все в соответствии с политикой если не партии, так правительства.

Личный бизнес полицейских Романа не касался в любом случае. До тех пор, пока не придется сесть за руль. Пока же – поиск интернет-кафе, затем – открытие нового почтового ящика на первое попавшееся имя, отправка сообщения да надежда, что неведомый олигарх получит его, прочтет и поверит, а не удалит как спам. И в довершение миссии поход по ближайшим магазинам в поисках заказанной косметики и краски для волос.

В отличие от продуктов, в последние годы вздорожавших сверх мыслимых пределов, в соответствии с принятыми по указанию международных организаций нормами насквозь нитратных, пестицидных, генно-модифицированных и тем не менее или исчезнувших, или недоступных, косметика явно держалась в некоем разумном ценовом пределе. В обычном магазине, а не в каком-нибудь фирменном салоне. Но откуда здесь навороченный фирменный салон?

При императорах город явно был уездным, с неизбежной гимназией, реальным училищем, казенными присутствиями, купцами второй гильдии и какими-нибудь мастерскими. При коммунистах стал райцентром с парткомитетами и положенными в связи со всеобщей индустриализацией заводами. В новой России городок превратился в умирающий населенный пункт. Заводы давно встали. Дел у простых людей давно не было. Настоящие предприниматели обходили его стороной. Раз с жителей нечего взять, стоит ли возиться с какой-то точкой на карте?

Центральные власти тоже давно плевали на эти места со своей гламурной колокольни. Разве что вспоминали во время выборов отдельные, закрепленные за районом депутаты, наверняка объявлялись, обещали что-то. Все остальные годы – живи, раз вымереть не уподобился. Даже режим чрезвычайного положения здесь практически не чувствовался. Полицейских заметно больше не стало. Кого им ловить? Террористам абсолютно неинтересна здешняя дыра, даже если вдруг случайно узнают о ее существовании.

Болото, болото и есть.

А коли все деньги уходят лишь на еду – надо же что-то прикупать к дарам огородов – да оплату коммунальных услуг – до косметики ли и дорогих тряпок? Что-то привозят, не без того, разумеется, не лучшего качества и в небольшом ассортименте.

Помимо косметики, Роман прикупил несколько блоков сигарет. Денег оставалось не так много. Нет, при разумных тратах их должно кое-как хватить на месяц. Если не тратиться ни на что ненужное, лишь на табак и продукты. И если, конечно, товары первой необходимости не возрастут в цене до астрономических величин.

Никто не обращал внимания на молодого мужчину. Разве что пара девиц бросила любопытные оценивающие взгляды, хоть подходи да знакомься. Автобус вновь не останавливали.

И был вечер, и наступила ночь. Только довольно тревожная, хотя и проведенная все в той же избе. Ветров всерьез подумывал о палатке, имелась и таковая, а проблемы поставить ее посреди леса не было, да только журналистке тогда вообще не избавиться от страха. Любой шелест будет восприниматься угрозой, повсюду станут мерещиться подкрадывающиеся враги…

Будем считать – сегодня повторения визита еще не будет. А вот завтра…

Завтра лучше убраться подальше. На всякий случай.

Любая женщина по природе своей актриса. Изменить внешность? Что может быть интереснее? Только обычно делается это с целью стать эффектнее, привлечь внимание, а сейчас задача Батуриной была обратная. Чем незаметнее, тем лучше. Надо сказать, бывшая журналистка справилась. Сейчас рядом с Романом находилась не знакомая миллионам телезрителей яркая ведущая, а вполне обычная женщина. Молодая, миловидная, но не более. Волосы не темные и не светлые, косметика в действительности есть, но с виду и не скажешь. Ничего выделяющегося на лице. Одежда неброская. Свободные джинсовые шорты до колен, ноги стройные, мужчины поневоле будут смотреть, да свободная кофта. Кроссовки, сумка, дешевая, какую сумел купить Роман. Вместительная, почти хозяйственная.

С виду Батурина напоминала сейчас обычную дачницу, из тех, кто пытается хоть как-то обеспечить питание семье дарами с огорода. Кто на такую станет смотреть? Нынче в моде девицы гламурные, понятия не имеющие о каких-то работах и заботах, разве что тех, кои связаны с наведением красоты. Этакие сексуальные и глуповатые создания, чья жизнь – сплошное получение разнообразных удовольствий и материальных благ. А прочие…

Машину загрузили припасами, так как в деревню решили больше не возвращаться, и оставили под присмотром Сохана. Дед был и сам по себе колоритен, а уж как бы он смотрелся среди компьютеров в кафе!

Роман вообще хотел оставить ветерана, двигаться дальше вдвоем, однако Иван Петрович с негодованием отверг подобное предложение:

– С одной сволотой я в юности воевал, а эти еще хуже. Их не останавливать надо, отстреливать, как бешеных собак. Не бойся, обузой не стану. Рука пока тверда. А помирать мне что так, что этак. Лучше уж в бою. Кого-нибудь да прихвачу с собой. Зато буду знать: жизнь прожита не напрасно.

И такой убежденностью веяло от слов, что отказаться от помощи, не взять Сохана с собой было попросту невозможно. Признаться, с дедом было легче. Хотя бы спину прикроет. Батурина ведь просто обуза. Весьма симпатичная, даже красивая, однако в мужских делах не помощница, будет вечно путаться под ногами.

И снова пропускной пункт миновали без какой-либо задержки. По раннему времени дорожные полицейские были вялыми, работы у них было мало. Пара машин – вот и все.

Зато почти у первых домов навстречу попалась целая вереница. Два полицейских «уазика» и два старых микроавтобуса, причем Роману показалось, наполненных мужчинами в форме. Уж не в деревню ли?

По счастью, Батурина не обратила на них никакого внимания. Ветрову осталось лишь благодарить судьбу. Похоже, покинули убежище они весьма вовремя. Может, спецназовец элементарно ошибался, и ОМОН спешил по каким иным делам, да только имелся ведь шанс, что могучий противник уже знает о судьбе посланцев, отреагировал, подключил соответствующие структуры, отдал распоряжения, и теперь местные власти поневоле выполняют полученный приказ. Да еще наверняка с правом живыми никого не брать в связи с особой опасностью банды.

Но вроде пронесло. Пока, во всяком случае. Фортуна переменчива. И, судя по реакции Людмилы, в машинах были лишь люди. Никаких Отцов-нифелимов (Ветров с гордостью отметил про себя – трудное слово на сей раз далось без труда).

По раннему времени в интернет-кафе было пусто. Лишь скучал молоденький мальчишка, не ясно, как его назвать? Не интернет-барменом же? Роман усадил подругу за отдаленный комп, сам сел рядом за соседний.

– Нет его в Сети, – тихо произнесла Людмила. – Кажется. Я послала сообщение, но…

– Подождем. Мало ли? – Ветров между делом старательно ползал по Интернету, выискивал данные про свою подругу.

Нет, никакого розыска объявлено не было. Везде значилось: известная телеведущая погибла при взрыве на ЛАЭС в Сосновом Бору. Как вариант – пропала без вести. Все-таки тело ее найдено не было. Но кого искать после взрыва?

Вообще едва не повсюду перечислялись имена журналистов, операторов, ведущих, и нигде – погибших военных. Последние вообще поминались лишь в нескольких местах, да и то весьма неопределенно. Мол, по одним данным, охрана была усилена в последний момент. Другие источники информацию опровергали: собирались усилить, но прибыли поздно.

Как всегда, умилили либералы. Те прямо обвинили в случившемся правительство и привычно потребовали призвать для наведения порядка войска НАТО. Раз уж свои не справляются. Словно не они всячески содействовали развалу некогда могучих вооруженных сил. И словно в Европе и Америке не происходило то же самое – и с гораздо худшими последствиями.

Призывать-то можно, в нынешней ситуации всем стало не до чужих земель, раз на собственных творится черт знает что.

Время в Инете летит незаметно. Вроде залез минуту назад, а уже добрый час прошел. Через два стола успел обосноваться какой-то юнец и, судя по отголоскам стрельбы и воплям, азартно крушил всяких монстров. Еще один пацан в другом углу в напряжении пялится на монитор.

Ждать не ждать? Вдруг существует некая навороченная программа, которая сообщит о появлении в Сети пропавшей без вести журналистки? Или же уехавшая группа захвата доберется до деревни, убедится в отсутствии жертв и срочно вернется обратно? Но тут за час не управиться. Минимум четыре. И то, если не начнут искать убиенных питерцев и проводить всякие следственные мероприятия.

Тела запрятаны хорошо, машины отогнаны и утоплены в реке…

Похоже, олигарх письмо читать не стал. Может, вообще не заглядывал в почту, может, там стоит мощный фильтр и послание изначально было удалено.

Между делом Ветров отправил письмо отцу. Коротенькое, из нескольких предложений. Что жив, долг выполнил до конца, но вынужден скрываться. Когда сможет, объяснит все подробнее. Отец не любит правительство, потому хотя бы не осудит сына. И матери станет легче, когда узнает, что единственный ребенок жив.

Сколько еще ждать? И уже когда Роман совсем собрался уйти, Людмила встрепенулась, принялась взволновано говорить в микрофон.

Пришлось невольно посмотреть по сторонам. Пусть девушка говорила тихо, даже сидя рядом, половины слов было не разобрать, вдруг кто случайно услышит и сделает выводы?

Но пацаны по-прежнему занимались своими делами, паренек-сотрудник откровенно скучал и что-то смотрел в своем компьютере, новых лиц в зале так и не появилось…

Можно спокойно блуждать по интернетовским просторам, краем уха слышать отголоски беседы подруги с отцом да прикидывать, сколько еще можно пробыть здесь в относительной безопасности? По идее, довольно много. Но вспоминая, как их вычислили в деревне…

– Хорошо… Хорошо… – повторяла Людмила. – Буду ждать. Как смогу – появлюсь. Ты только порою заглядывай в Скайп.

Отложила наушники, повернулась к Роману.

– Всё.

– Тогда пошли. – Ветров поднялся первым. Расплатился за проведенное здесь время, на улице закурил и лишь потом спросил: – О чем договорились?

– Папа обещал, что пришлет Вадима Юрьевича. А сам пока проведет тайное расследование, кто старается меня убрать.

– Какого Вадима?

– Первый заместитель папиного начальника охраны. Бывший офицер, хороший мужик. Он привезет документы, деньги, все, что нам надо.

– Угу. Весь вопрос лишь, где мы с ним сможем встретиться? – словно все не было заранее обговорено!

– Мне дали номер. Надо будет позвонить завтра с утра часиков в десять. Тогда договоримся, где встретимся. Они будут где-то в районе.

Придется мобильник покупать. Ладно хоть, никакие навороты не требуются. Лишь бы хватило на несколько звонков.

Еще лучше – несколько мобильников. Хотя бы пару. Может, в какой ломбард зайти? Все дешевле по нынешнему безденежью. И – ходу отсюда. Пока судьба не подбросила очередной неприятный сюрприз.

Дорога на остановку проходила мимо здания с надписью «Ленинский отдел полиции». Молодые люди как раз почти поравнялись с ним, когда ворота открылись, и со двора на улицу, с мигалками и сиренами, вылетели одна за другой три полицейских машины.

Невольно подумалось – не по их ли души?

Но по их или нет, выехать смогли беспрепятственно. Зато перед знакомым постом стояли не только легковушки, но и рейсовый автобус. Полицейские явно старались проверить всех, едущих в город. Хорошо, не из него.

– Ничего, – пробормотал Роман. – Нам бы только день простоять да ночь продержаться.

Простоять оказалось трудно. Ветров сразу повел машину проселками, подальше от здешних мест. Как оказалось, не напрасно. Радио было включено, и вдруг очередная бравурная песня о несчастной любви прервалась.

В свое время отец сумел воспитать у сына неплохой вкус, и Роман не принимал «творения» шоу-бизнеса. Да и служба в армии – отличная школа, позволяющая разобраться, где подлинная музыка, а где откровенная халтура. Поэтому звучащую ныне мелодию спецназовец не воспринимал. Пропустил он и первые слова диктора, обычно тут звучала некая сногсшибательная новость культуры, а именно: кто с кем и в какой позе провел время, или какая очередная дива разделась для мужского журнала.

Но нет. На сей раз речь шла о другом.

– …Зверски убиты сотрудники полиции Санкт-Петербурга, прибывшие в наш район с целью захвата преступников, предположительно замешанных в деле взрыва атомной электростанции. – Как водится, правильной речью диктор себя не утруждал. – Пока сотрудники правоохранительных органов отказываются комментировать происшедшее и не разглашают какую-либо информацию о банде. Идет следствие, и подробности могут только спугнуть террористов. Однако все жители района призываются к бдительности. Одновременно усиливается режим чрезвычайного положения. В помощь полиции будут приданы подразделения внутренних войск. Кроме того, по имеющимся данным, из центра на усиление срочно перебрасываются отряды особого назначения. Как стало известно нашим корреспондентам, операция будет координироваться из Кремля, и в ближайшие сутки, максимум двое, мы можем ждать результатов. Одновременно просьба: всем гражданам, которые заметят подозрительных лиц, – немедленно сообщайте в ближайшее отделение полиции или же звоните по телефону…

Было не совсем понятно – кого именно подозревать при озвученных сведениях? Что за банда? Из кого она состоит? Сколько в ней хотя бы приблизительно человек?

В машине все стихли. Ждали, не прозвучат ли приметы неведомых убийц? Иными словами – троицы беглецов? Но нет, так и не прозвучали. То ли данные из центра еще не дошли до местной полиции, то ли оставшиеся в деревне старики, согласно уговору, сумели убедить явившихся следователей, что нападение совершено группой мужчин кавказской национальности, немедленно уехавших в сторону Москвы, то ли даже всемогущие Отцы знали лишь о Батуриной, а ее спутников не заметили в тени известной телеведущей.

Оставалось пожалеть о невольной задержке. Если бы сразу же убраться куда подальше, было бы намного легче. Но и в начальстве не все дураки. Наверняка разыскные мероприятия проводятся не только в ближайших районах, но и во всех соседних областях. Теперь-то уж точно не слишком поездишь по трассам, на которых может оказаться полиция. Документов ведь нет. Вернее, у Романа сохранились воинские, однако в компьютерных базах данных старший лейтенант Ветров числится погибшим уже пару недель. Покажи такие – и сразу попадешь в подозреваемые. А любой новый бой будет лишь способствовать облаве. Даже одному уйти будет трудно, с Батуриной же – вообще невозможно.

Оставалось продолжать движение проселками. В принципе, по уверениям Сохана, населения вокруг почти не было. Достаточно затихариться, скрыться в лесу, замаскировать машину, ибо наверняка в дело скоро пойдут вертолеты.

Еще бы знать, куда именно прибудет таинственный Вадим Геннадиевич! До него ведь тоже еще надо будет добраться.

Если ничего не случится за долгий день и короткую летнюю ночь.

Если…

Вертолеты действительно принялись летать ближе к вечеру. В небесах несколько раз слышался характерный рокот. Оставалось поблагодарить себя за предусмотрительность и довольно верный расчет – где-то после обеда, уже проскочив условную границу двух районов, Ветров решил больше не рисковать, загнал автомобиль в чащобу и еще проверил, видно ли его откуда-нибудь? По следам искать никто не станет, да и отмахали от деревни далеко за сотню километров. А на прочесывание всех окрестных лесов никаких сил не хватит.

Хотя, если Отцы вновь вычислят Батурину и укажут район поисков… Знать бы, насколько они чувствительны и оперативны! Но Людмила не могла дать ответ на этот вопрос. Как и помочь разобраться с точным местоположением прибалтийской базы. Хотя журналистка с невесть откуда появившейся уверенностью заявляла: после перенесенного ужаса в ней открылась не только способность иногда входить в непонятную Цепь, но и умение экранироваться от внимания прежних хозяев. Только не ошибалась ли она? Вдруг элементарно принимала желаемое за действительное? Подобное ведь тоже встречается сплошь и рядом.

Время тянулось тревожно. Вроде вокруг раскинулись безлюдные места, и все равно беглецы постоянно прислушивались, не идет ли кто? Ночью Ветров и Сохан постоянно дежурили, сменяя друг друга. Если бы не дед, Роману пришлось бы бодрствовать одному, и каким бы он был утром…

Однако и ночь, и утро прошли сравнительно спокойно, если не считать надуманных страхов. Лишь в половине десятого в очередной раз забывшаяся тревожным сном Людмила вдруг резко открыла глаза:

– Они почуяли меня.

Пояснять, кто «они», не требовалось.

– Как же я так? Во сне защита пропала, и… – Журналистка заозиралась вокруг.

Конечно, можно было бы немедленно сорваться с места, рвануть куда глаза глядят, однако Ветров попытался рассуждать здраво. Почувствовать жертву нифелимам мало. Да и что значит, почувствовать? Тут наверняка как с пеленгацией – требуется взять направление минимум с двух точек. Или – направление в сочетании с расстоянием. Учитывая же необходимое на отдачу приказов время и что помощниками их являются обычные люди, уложиться в оставшиеся до связи полчаса никак не получится.

Знать бы, откуда едет долгожданная помощь! Помчишься прямо сейчас, а окажется – в противоположную сторону! Лучше уж рискнуть, подождать. Тридцать минут – немного, даже уже не тридцать, двадцать пять.

– Сейчас позавтракаем, а там… – нарочито спокойно сказал Ветров. – Жаль, костер развести нельзя. След останется.

– Это точно, – немедленно согласился дед.

– Расскажи мне еще раз об этих Отцах, – попросил Ветров Людмилу. – Все, о чем помнишь.

– Они не люди, – с трудом проговорила Батурина, явно не желая возвращаться к воспоминаниям. – Какая-то сверхраса, с давних времен управляющая человечеством. Называют себя Отцами или нифелимами. Общаются с помощью Цепи – системы телепатических сигналов, к ней подключены все ген-измененные, которых Отцам удалось завербовать. С недавнего времени, как удалось подслушать в Цепи, нифелимы начали увеличивать количество ген-измененных, чтобы сделать из них солдат.

– А с кем они хотят воевать, нелюди твои? – проскрипел Иван Петрович.

– Не знаю. – Людмила рассеянно поправила выбившуюся прядь. – Что-то надвигается. Что-то большое и страшное. Куда страшнее Отцов.

– А зачем им взрывать атомки? – поинтересовался Ветров.

– Радиация ускоряет процесс ген-изменения, – ответила Батурина и вздохнула. – Больше ничего не знаю.

Диалог прервал сигнал старенького телефона, недавно приобретенного предусмотрительным Романом.

Пора!

– Алло! Вадим Юрьевич! Вы? Наконец-то! – Голос Батуриной наполнился радостью. – Где нахожусь? В лесу. Елочки, березки. Как в каком? Густом. Не пройти. Откуда я знаю?

С топографией отношения у Людмилы складывались как у Митрофанушки из известной комедии – к чему затруднять ею мозги, когда и так кто-нибудь довезет до нужного места?

– Дай сюда. – Ветров решительно забрал у подруги мобильник. – Здравствуйте. Готовы выдвинуться на встречу с вами. Вы где?

– В воздухе, – хохотнул на том конце канала мужской голос.

Вообще-то Роман думал, что помощь прибудет на автомобиле. Даже на нескольких. От многих проблем это бы не избавило, но хоть от каких-то. Сейчас же пришлось лихорадочно прикидывать расположение ближайших аэропортов. Местных рейсов он знать не мог, оставалось гадать, куда взял билеты помощник начальника охраны. Да еще недоумевать – воздушным транспортом, может, и быстрее на первом этапе, но ведь по-любому остается наземная дорога. Стоило ли выбирать такой путь?

– Куда вы прибываете? В какой город?

– Зачем же город? Нам достаточно поляны. Лишь укажите, где она. Костры раскладывать не надо, день, но какой-нибудь знак в качестве ориентира…

– Вы на легкомоторном? – сообразил Роман. Это полностью меняло дело. – Или на вертушке?

– Первое. Так где искать?

– Северо-западнее деревни Малые Пески. Деревня давно заброшена. Мы – в четырех километрах. Примерно. – Существовала вероятность подставы, однако должен же любящий папочка помочь влипшей в беду единственной дочурке! Тут манию преследования заработаешь за милую душу.

– Подожди немного. – Вадим, судя по всему, изучал карту. Еще вопрос – какую? На многих современных подобные пункты не брались в расчет. – Ага! Есть такая!

Там послышались голоса. Наверняка Вадим уточнял некоторые детали у пилота.

– Будем минут через двадцать. Выдвигайтесь к деревне. Только соблюдайте осторожность. Тут вокруг идут поиски. Мало ментов, даже внутренние войска перебрасываются. Все. Конец связи.

Ну да. Для дела людей не найти, нет у государства средств содержать армию, зато если уж надо выступить против собственных граждан, то тут правительство готово выделить любые силы. Благо внутренние войска давно намного многочисленнее обычных, регулярных, даже вместе с авиацией, флотом и прочим.

Четыре километра пешком можно одолеть за час. Да и лесными тропками передвигаться безопаснее, однако если дела пойдут не так, то на своих двоих далеко не уйдешь, а на попутках – придется бросить оружие. Но в нынешних обстоятельствах проще голову в петлю да ждать, пока какой-нибудь доброхот выбьет табуреточку.

– К деревне выехать сможем?

Вопрос относился к деду. Пусть Сохан не знал всю округу как свои пять пальцев, однако и в первом путешествии из Петербурга, и в нынешнем старик исполнял обязанности штурмана. Если бы не он, вряд ли удалось бы двигаться почти исключительно по грунтовкам, лишь изредка переезжая всякие шоссе.

– Так ясен пень – сможем.

И тут где-то вдали послышался характерный приближающийся посвист.

– Летят! – радостно воскликнула Батурина.

– Это вертолет, – мгновенно остудил ее пыл Роман.

Свист приближался. Конечно, герой американского кино без проблем бы сбил летательный аппарат даже не из автомата – из простого пистолета. Только современные фильмы не имеют к жизни ни малейшего отношения. Заметят, не заметят? Не заметили. Вертушка прошла в стороне, и беглецам за деревьями даже не удалось разглядеть ее силуэта.

Но вот была ли то реакция могущественного врага или очередной патрульный облет, осталось загадкой.

Местность вблизи вполне оправдывала название вымершего населенного пункта. Несколько раз автомобиль буксовал в песках, разок даже пришлось его подталкивать, и вообще, четыре километра по прямой обернулись чуть не дюжиной обходными лесными просеками. Наконец лес закончился и впереди открылось большое поле. Некогда несомненно обработанное, колосящееся какими-нибудь злаками, оно сейчас густо заросло сорняками. Вдали, в низинке, виднелись постройки заброшенной деревни. Или – остатки построек. С такого расстояния было толком не разобрать, а уточнять не было ни времени, ни желания, ни смысла.

Как не было смысла выезжать на поле, памятуя недавнюю вертушку. Уж там точно заметят, и деться будет некуда.

– Дальше придется пешком. – Ветров первым вылез наружу, потянулся к задним сиденьям за багажом. – Если бросать машину, так лучше здесь. Найдут позже, а нам и то хлеб.

Наконец вдали раздался гул мотора. Батурина посмотрела на спецназовца с безмолвным вопросом, и тот успокаивающе кивнул:

– Вот сейчас самолет.

И тут где-то позади рвануло. Сильно, так, что птицы со всего леса взмыли в воздух и беспокойно принялись метаться во все стороны. Дрогнула земля. Роман машинально прикинул. Похоже, взрыв произошел где-то в районе их ночевки. Интересно. Никаких складов боеприпасов там не было, тогда что же случилось?

Невольный взгляд вдоль горизонта, затем – в зенит. Но боевых самолетов или вертолетов вроде не видать. А тащить взрывчатку по земле лишь для того, чтобы уничтожить следы чьего-то присутствия, породив при сем новый, гораздо более заметный, – откровенная глупость.

– Не там ли?.. – продолжать Ветров не стал.

– Очень может быть. – Сохан тоже напряженно прислушивался и тоже явно не мог понять причину и смысл происшествия. Одно ясно – ничего хорошего взрыв не сулил. Но не артподготовка же! Зачем?

Пока осматривались в поисках опасностей, едва не прозевали появление небольшого спортивного самолета. Машина выскочила из-за дальних деревьев, на небольшой высоте пронеслась над полем и легла в разворот. Короткая пробежка, и аппарат застыл вблизи кромки леса. Только кромка – понятие растяжимое, на сей раз в прямом смысле слова, и до полуукрытых деревьями беглецов было метров триста. Ладно, двести пятьдесят.

На землю соскочил какой-то мужчина. Низенький, худой, можно даже сказать, что хрупкий. Оружия у него видно не было. Хотя оно вполне могло быть у оставшихся внутри. Сколько их там? Судя по размерам самолета, максимум человек семь-восемь. Но если профессионалы…

– Вадим?

– Не знаю. – Батурина старательно щурила глаза. – Кажется…

– Тогда – пошли. – Ветров шагнул первым. В одной руке сумка с вещами, в другой – с «винторезом», за спиной – рюкзак. Словно вьючный осел. Случись что, пока изготовишься для боя… Одна Людмила налегке, хотя ей-то в нынешней ситуации как раз стоило бы освободить мужчин для возможных действий.

Стоявший у самолета увидел группу, энергично замахал рукой, призывая двигаться побыстрее. Затем не выдержал и сам очень быстрой походкой, едва не бегом пошел навстречу.

Людмила наконец узнала, побежала, уже не думая о попутчиках. Бежала она чисто по-девичьи, зачем-то отводя согнутые в локтях руки в стороны, и поспевать за ней можно было обычным быстрым шагом. Ну, почти поспевать. Сохану двигаться быстро было трудно, а бросать деда Ветрову не хотелось. Как не хотелось бегать ни с того ни с сего. Теперь уж одна минута роли не сыграет. По крайней мере, хочется верить.

Батурина с налета бросилась на мужчину, обняла. Не как возлюбленного, скорее как очень близкого родственника после долгой разлуки.

Мужчина в ответ легонько похлопал девушку по спине, затем отстранился, оценивающе взглянул на ее спутников. Посланец был одет в обычные джинсы и летнюю куртку, однако в нем сразу чувствовалось военное прошлое. Чем-то он напомнил Роману оставшегося на обреченной станции командира. Та же уверенность в себе, внутреннее спокойствие, отсутствие показного, умение четко отделять нужное от ненужного.

– Ты и есть Ветров? – Мужчина не столько спрашивал, сколько утверждал. – Я – Вадим. Отец Людмилы просил обеспечить ее безопасность.

– Роман. – Под командирским взглядом Вадима старший лейтенант невольно выпрямился, разве что не щелкнул каблуками.

Тот уже явно составил мнение о молодом офицере и теперь обратил внимание на деда.

Церемония знакомства была столь же короткой. Каждый понимал – нет никакого смысла разводить здесь и сейчас политесы, да искать некие общие интересы, кроме одного, без того ясного – спасения журналистки.

– Иван Петрович, – пробормотал старик, пожимая предложенную руку. – Эй, – позвал он, когда Вадим развернулся и, приглашающе махнув, пошел к самолету. – А с Юриком познакомиться?! Он же обижается.

Прибывший удивленно оглянулся. Никого больше не заметив, он вопросительно поднял брови.

– Не обращайте внимания, – успокоила его Людмила. – Наш вояка немного со странностями.

– Давайте в самолет, – махнул головой Вадим Геннадиевич, в уголках губ затаилась улыбка. – Надо спешить. В воздухе все сообщу. Секунды дороги. Того и гляди…

Но посмотрел на Батурину и ничего уточнять не стал. Ни к чему нервировать девушку, и так намучилась.

Беглецы торопливо залезли в крохотный салон, если можно назвать салоном четыре кресла, два чуть впереди и два позади них. Плюс – крохотный проход между ними. Один человек там уже наличествовал. Молодой, худощавый, и в то же время – гибкий, наводящий на мысли, что явно трудится в команде Вадима. Иными словами – охранником.

Людмила его немедленно узнала, поздоровалась, но не как с Вадимом, а проще. Но душевно.

Сам начальник разместился рядом с пилотом, мимоходом оглянулся на попутчиков и кивнул. Самолет немедленно тронулся с места, пробежал немного по полю, подпрыгивая на кочках, покачиваясь, а затем земля стремительно ушла вниз. Недалеко, высоту летчик набирать не стал, предпочитая уходить прочь на бреющем. Еще и на каком – казалось, верхушки деревьев мелькают под самым брюхом самолета, и он вот-вот наскочит на какой-нибудь сучок. В довершение ко всему самолет слегка болтало, он то чуть взмывал в воздух, то проваливался вниз к поджидающему его нагромождению стволов и ветвей.

– Значит, так. – Вадим повернулся к беглецам. Манера пилота его нисколько не смущала. Двигатель гудел, приходилось фактически кричать, чтобы быть услышанным. – Слушайте вводную. Времени у нас было в обрез, пришлось довольствоваться тем, что подвернулось. Вот ваши паспорта. – Он извлек из кармана какие-то небольшие карточки, больше похожие на удостоверения или пропуска. – Отныне вы граждане Литвы. Она входит в Евросоюз, в его границах можете свободно перемещаться по этим документам. Подлинные, между прочим. Только карточки ваши. Думаете, легко было найти? Ладно, фото Романа взято из личного дела, но Сохана едва раскопали. Плюс именно этих паспортов – там у них гражданство давалось всем. Нулевой вариант. Так что никто не удивится, что вы русские. Да и литовского за пределами страны никто не знает, как-нибудь вывернетесь. В саму же Литву соваться незачем. Обычная европейская дыра. Если бы знать заранее, обеспечили бы чем-нибудь более солидным. Но на первое время сойдет, а там подумаем. Мне приказано быть с вами, обеспечивать безопасность. Толик, – указал подбородком в сторону худощавого, – будет у нас помощником по специфическим операциям. Для тех, кто не в курсе: Толик неплохой хакер. Весьма пригодится. Остальные прибудут прямо на место. Потом решим, куда именно. Все равно есть кое-какие сложности, так сразу целую группу не сформируешь. Тем более шеф пока не понял, для чего именно.

Все было произнесено без пауз, одним духом. Но в конце прозвучало нечто вроде вопроса, и пришлось Людмиле вкратце рассказать о жутковатых тайнах. Благо у нее имелось двое свидетелей, которые в свою очередь поведали о событиях на атомной станции и о том, что было после них. В частности, об объявлении охоты на девушку. Они-то что? Лишь что-то видевшие и слышавшие, да кто поверит подобным россказням? Вдобавок высунься, открой рот, и тебе его могут сразу закрыть навсегда. А прятаться… Прячьтесь, что ж. Дед старый, сам помрет. Офицер… Мало ли в стране бывших офицеров? За каждым гоняться – никакого всемогущества не хватит.

Иное дело бывшая журналистка. Как бы своя, подвергшаяся ген-изменениям, и вдруг вышедшая из-под контроля. Таковая наглость обязательно заслуживает смерти. Не умерла сама вовремя, придется помочь отправиться в края, где нет ни радости, ни печали.

– Куда хотя бы летим? – спросил Ветров.

Понятно, подальше от ставшего опасным района, только неплохо бы знать конечный пункт, и куда и на чем двигаться потом? Надо бы накрыть базу, пусть ту, небольшую, в Прибалтике. Если удастся покинуть собственную страну.

– Как куда? За границу, – буднично отозвался Вадим.

В его глазах предстоящее, похоже, являлось заурядным делом. Через таможни – долго и опасно. Даже с хорошо подделанными паспортами могли возникнуть проблемы. Все данные о переходах через контрольно-пропускные пункты фиксируются в компьютерах, каждый гражданин своей и чужой страны проверяется на наличие в картотеке. Вдруг что-то будет не совсем так? А тут – ни упоминания в базах данных, ни отметок, ни таможни с ее досмотрами. И не надо ждать ночи, по старинке, едва не ползком, пересекая незримую линию, разделяющую блок стран и осколок некогда великого государства. Конечно при условии, что перелет никто по каким-то причинам не заметит.

– Роман, – старший офицер поманил Ветрова, заставил его приблизить голову. Остальные расслышать содержание разговора не могли.

Спецназовец невольно ожидал: речь пойдет о его взаимоотношениях с дочерью олигарха, чересчур разные у них весовые категории, но Вадим сказал совсем иное:

– Когда мы подлетали, то видели падение ракеты в лес. Какой – не скажу. Не разбираюсь. Да и расстояние… Но кажется, «земля – земля». Не по вам стреляли случаем?

Из пушки – и по воробьям? Нечто сверхточное по месту, где недавно находилась подлежавшая наказанию ослушница? Но стоимость такой штуки такая, что не очень-то прикажешь или убедишь использовать против мифических бандитов.

И тут Роману едва не стало дурно. Хотя его никогда не укачивало в воздухе.

Но куда деваться?