Эндана Романова Галина
– Вам по душе мое предложение? Соглашайтесь, и вы станете настоящей королевой Энданы, Кенлира или любой другой страны, какая придется по нраву. Не стоит придерживаться этих глупых правил, что право престолонаследия имеют в первую очередь мужчины.
– Нет, – коротко отрезала энданская принцесса. – Ваше предложение мне не по душе, это предательство всех, кого я люблю.
Сок от раздавленного винограда брызнул во все стороны, королева медленно вытерла пальцы салфеткой и укоризненно покачала головой:
– Вы слишком юны, нетерпеливы и не желаете прислушиваться к советам старших. Разве можно назвать это предательством? Ведь вы отступитесь от тех, кому глубоко безразличны. От тех, кто не раз бросал вас, когда вы нуждались в помощи. – Нейман откинулась на спинку кресла, положила ногу на ногу и, легко барабаня пальцами по подлокотнику, продолжила: – Кого вы предадите? Отца? Разве это не он спокойно оставил вас жить в чужой стороне, не сделав даже слабой попытки освободить? Очутись я в такой ситуации, разнесла бы на клочки любое войско, но вернула своего ребенка домой! Увы, король заботится только о сыновьях. До девочек ему нет дела: они не наследницы. Он спокойно отдаст вас за любого, если предложение будет сулить политические выгоды. Нет, он не станет требовать и стучать кулаком по столу, принуждать, но после разговора с ним вы сами согласитесь на брак, как… Ваша сестра Кэтлин, кажется, выходит замуж? И что, ее выдают по большой и страстной любви? Нет, это очередной союз с очередной страной. Как будто вашему батюшке мало союзников. Или вы имеете в виду ваших мать и братьев? – Королева насмешливо хмыкнула, поднесла ко рту кубок с вином, пригубила немножко и посмотрела принцессе прямо в глаза. – Вы умная девушка и сами понимаете, что в сердце Роанны ваше место давно занято самой младшей из дочерей! Она ведь такая маленькая и беззащитная. А вы… Вы слишком давно и надолго покинули дом. Вас похоронили в душе еще десять лет тому назад! К тому же вы, Леа, очень изменились, стали чужой и… опасной. Да вам, принцесса, даже вашу комнату не оставили! Кто еще? Братья, которых другие женщины интересуют гораздо больше, чем вы? Которых задевают ваши бесчисленные таланты? Сестры, которые полжизни считали вас слегка помешанной и которым сейчас вовсе нет до вас дела? Или, может, возлюбленный? Этот самовлюбленный, жестокий слепец Тиар, король Кенлира? Он клянется вам в любви, но разве не вопреки действиям его слуг вы, Леа, до сих пор живы?
Принцесса невольно вздрогнула. Ей на миг показалось – королеве известны все тайные мысли, хоть раз посетившие Леа в периоды печали и плохого настроения.
Эллиса наклонилась вперед, протянула руку, ласково коснулась щеки девушки, словно принимала на себя ее горести, прошептала голосом, полным нежности и сострадания:
– Мужчины не стоят нашей любви. Они живут только страстями. Даже если бы мой верный слуга не открыл случайно своими неуклюжими действиями истинное лицо кенлирского короля, Тиар все равно сделал бы вас несчастной. Он любит только вашу красоту и молодость. Его раззадоривает ваша холодность к мужчинам. Вы для него как ценный охотничий трофей! Когда цель будет достигнута – интерес иссякнет. Нет, конечно, дочь такого сильного союзника, как король Энданы, и мать наследников окружат почетом и уважением, но любовь он начнет искать по будуарам придворных дам! Особенно когда ваша молодость уйдет. Человеческая красота ведь очень недолговечна! – Королева убрала руку и снова удобно устроилась в кресле. Ее взор, затуманившись воспоминаниями, стал печален. – Я живу на этом свете очень давно, но до сих пор помню ту боль, что причинил мне любимый! Я отдала ему сердце, душу и преданность, но в благодарность дождалась только презрения и измен! А вот когда я стала великой… Вот тогда он попытался вернуть меня! В этом вся суть мужчины. Им доставляет удовольствие, когда их пинают. Настоящей любви они не ценят и не понимают. Так о ком же вы, принцесса, ведете речь? Наверное, о ваших «друзьях» азанагах и их премудрой жрице? Только почему их нет рядом с вами сейчас? Сдается мне, они предпочитают таскать каштаны из огня чужими руками! – Королева встала, обошла вокруг столика, положила руки на плечи девушки, наклонилась к самому ее уху и зашептала: – Единственный ваш настоящий друг, кто не побоялся пойти за вами даже в мои владения, томится внизу в подвалах. Хотя… Может, и он на самом деле надеется извлечь из этой преданности выгоду для себя? Человеческая душа – потемки, вы ведь и это знаете, не так ли? Так чего он может желать: богатства, славы, власти, а может быть – вас?
Леа чувствовала на плечах холодную силу чужих рук, то, как пыталось пробиться к сердцу нечто враждебное. Если бы только девушка не видела темную муть, клубившуюся внутри Эллисы, она, возможно, прислушалась бы к словам королевы, ведь они казались горькой правдой. Но в том-то все дело, что казались!
Ее высочество вздохнула:
– Вы так заботитесь о моем благополучии. Право, даже неловко. Мне нечем отблагодарить вас. Хотя… Хотите, я тоже расскажу немножко, Эллиса, о ваших чувствах? О ваших мыслях? О вашем всеми забытом прошлом? – Леа видела, как остановилась и нахмурилась правительница Ураста, как поджались ее губы. – Когда-то вы тоже были человеком, обычной девушкой, даже не знатной, хотя история это замалчивает. Вероятнее всего, купеческого рода – у вас слишком большое пристрастие к золоту и роскоши. – Принцесса небрежным жестом повела рукой. – И у вас такое заурядное имя, не зря вы его не любите. Оно выдает происхождение. – Девушка насмешливо усмехнулась, отметив про себя, как сузились от злости зрачки королевы, и продолжила: – Но не будем отвлекаться. Итак, вы были милы, красивы, немного образованны, у вас не было недостатка в женихах вашего круга, но вам хотелось большего. Вам хотелось всеобщего поклонения. Вам нравилось, если судьба человека целиком находилась в ваших руках!
Леа знала, что идет по острию ножа, видела, что ее противница с трудом сдерживает себя, потому что пока догадки попадали в цель.
– Когда вы, Эллиса, почувствовали это? Может, когда какой-нибудь юноша, потерявший голову от любви, совершил по вашей прихоти безумный поступок? Я права? Не знаю, в какой момент в вашу прелестную головку пришла мысль, что для достижения мечты вам необходима корона, но она пришла. Не будем вдаваться в подробности, как вы очутились в кровати младшего из принцев – главное, вы там оказались, пусть и в качестве наложницы. Принц был не женат, а наложницы во все времена легко меняли статус по желанию повелителя. Теперь от короны вас отделяла сущая мелочь – признание в роли законной жены да пара старших братьев любимого. Но что-то пошло не так… Принцу подобрали другую невесту, и вот тогда… Тогда вы стали искать пути отомстить людям, лишившим вас смысла жизни. И всем на горе нашли. Я говорю «всем», потому что девушка по имени Эллиса тоже в этом списке. Новые господа обманули ее. Вы так же несчастны, как тысячу лет тому назад. Ваша молодость и красота иллюзорны, поэтому окна дворца зашторены. Стоит солнцу осветить вашу кожу, как станут видны прогнившая, старая плоть и челюсть с клыками. И даже тяжелые духи не в состоянии отбить душок разложения, которым от вас так и несет. В вас нет жизни! Вам не в радость этот богато накрытый стол, не в радость власть и замок. Да и сама власть – сплошное надувательство. Кем вы управляете? Пустой разоренной страной? Даже монстры и те разбежались! Так что давайте говорить начистоту, Эллиса. Вам нечего мне предложить. И не надо больше играть в сочувствие и понимание, я все равно вам не верю!
Закончив речь, Леа взяла ту самую кисть винограда, что минутой ранее терзала Эллиса, сорвала губами ягоду, с нескрываемым удовольствием разжевала и нахально улыбнулась.
Глядя на такую наглость, Эллиса ощерилась. Куда только подевались доброжелательность и облик милой, прекрасно воспитанной собеседницы. Нет, женщина не отказалась от человеческого обличья, но злобная гримаса так исказила ее лицо, что оно стало похоже на жуткую маску.
Голос тоже претерпел изменения, и теперь он больше не звал за собой, подкупая мягкостью и искренностью, а напоминал хриплый лай пустынных гиен.
– Ты глупей, чем я думала, принцесса Энданы! Ты недостойна милости великих богов! Ты даже недостойна стать нашей пищей! Думаешь, если твой план не удался, я просто убью тебя? – Эллиса рассмеялась, и от этого смеха по телу Леа пробежали мурашки. – Говоришь, меня покинули даже монстры? – Королева с неожиданной силой развернула кресло принцессы вокруг его оси, схватила девушку за горло и вплотную приблизила лицо, перейдя на свистящий шепот: – Нет, дурочка! Мои подданные уже топчут ваши земли, ожидая приказа, чтобы смести ваши города, стереть с лица земли! Они такие голодные, а ваша плоть такая сладкая… Моим зверюшкам будет где разойтись! А ты… Ты все равно станешь послушной марионеткой, никуда не денешься! Но сначала я протащу тебя в клетке по горячо любимой Награне и на твоих глазах отведаю каждого из твоей драгоценной семьи! У меня еще есть время, чтобы придумать забавы, которые доставят мне наслаждение, а тебе и им принесут мучения! А потом я превращу тебя в верную слугу и сделаю палачом Энданы. Мне доставит удовольствие видеть в глазах твоих бывших подданных ненависть и страх, когда они будут смотреть на великую героиню!
– Твои обещания ничего не стоят! Ты уже давала мне одно, но, кажется, не можешь его выполнить, – с трудом выдохнула девушка, даже не делая попытки убрать сжимавшую ее горло лапу.
Насмешка возымела действие: рука королевы Нейман разжалась, снова став похожей на человеческую.
– Ты о священной дороге? Я бы на твоем месте не торопилась ее увидеть, но желание гостя для меня закон. – Эллиса с издевкой поклонилась. – Только не жалуйся потом на мое жестокосердие!
Правительница Ураста повернулась к дверям, тряхнула колокольчиком, вызывая слуг, и прошипела, отдавая приказ охранникам:
– Следите за девкой внимательно, если вздумает геройствовать, наденьте оковы. – Затем она снова посмотрела на девушку. – Следуй за мной, принцесса! Твоя мечта сейчас исполнится, даже в большей степени, чем ты рассчитывала!
– Вот тебе твои Врата! – С этими словами королева распахнула обитую полосками железа дверь и отошла в сторону, освобождая проход.
Леа сделала несколько шагов, когда сильный толчок в спину заставил принцессу буквально пролететь оставшееся расстояние. Только многолетние тренировки позволили девушке удержаться на ногах, но ей больше не было дела до этой нарочитой грубости. Ее высочество не могла отвести глаз от высокой арки. Она действительно напоминала обычную дверь, ведущую на улицу. Не было ни таинственного мерцания, ни темной дымки – за аркой виднелась совершенно пустая и черная равнина, покрытая сеткой глубоких оврагов и трещин. Холодная и сухая, лишенная даже снега, хотя стужа, тянувшая из проема, пробирала до костей.
– Не советую ступать на священную дорогу, – насмешливо сказала Эллиса. – Если только не желаешь кончить жизнь самоубийством. И арку руками тоже рекомендую не трогать.
Принцесса присмотрелась: обрамление прохода было выполнено из того же материала, что и статуя поверженного идола в пирамиде Телгета.
– Хотелось бы знать, что ты теперь намерена делать? – со злобной иронией поинтересовалась бывшая купеческая дочь. – Тебя заберут часа через четыре, на это время Врата в полном твоем распоряжении. Можешь их даже попинать, если тебя это утешит. Дольше оставить тут тебя, принцесса, не могу. Ты мне нужна живой и, желательно, здоровой. Предыдущему искателю приключений здорово не повезло, он задержался в этой комнате на сутки. – Тут королева с деланым сожалением повела округлым плечиком, вздохнула и пожаловалась: – Даже на еду его пустить не получилось. И убить тоже. Не человек, не бессмертный, что-то среднее. Способен только вонять. И выкинуть вон не могу, доброта не позволяет.
Леа, вспомнив соседа по подземелью, изменилась в лице – этот несчастный не был мертв!
Ее противница, заметив бледность принцессы, расхохоталась:
– Боитесь, ваше высочество? Правильно делаете! Ну, до скорого свидания. А вот с вашим слугой можете попрощаться навсегда. Когда вы снова увидитесь, то не узнаете друг друга. – С этими словами, не прекращая торжествующе улыбаться, Эллиса вышла из комнаты.
Леа сидела на полу, закрыв глаза и уткнувшись лицом в колени. Невеселые мысли витали в голове пленницы. Как ни горько было признавать, но злобная тварь оказалась права: вот они, долгожданные Врата, а причинить им вред нет никакой возможности.
За прошедшие три часа принцесса испробовала все, что могла, но голыми руками против камня много не навоюешь. Сохранись у Леа меч или нож, наверняка справилась бы, а так…
Из подручных предметов только кованый стол для жертвоприношений, который даже с места сдвинуть не получается. А метательные диски крошатся о твердый камень так, словно сделаны из соли, а не из железа, не оставляя на арке даже царапин.
Держать глаза закрытыми было страшно – принцесса видела, как Врата всасывают энергию мироздания. Тонкие разноцветные струйки бесконечным потоком текли в ненасытную глотку мертвого мира, который был жаден до чужой жизни так же, как его страшные обитатели. Понятно теперь, почему так оскудела растительность на подходе к замку!
Леа вытянула руку. Вокруг нее словно вился легкий прозрачный огонь, и то один, то другой невесомый язычок пламени отрывался от тела и, кружась в невидимом потоке, улетал к Вратам.
Сколько получится продержаться, прежде чем и от нее останется бесформенная куча разлагающейся плоти? Может, не стоит дожидаться, пока королева выполнит угрозу? Может, надо решиться, сделать несколько шагов, чтобы чужая ядовитая земля уничтожила слабое человеческое тело, пока до него не добралась двуногая мразь?
Ее высочество охватило отчаянье – никогда еще Леа не чувствовала себя такой беспомощной. Даже под плетью кенлирского палача!
Все было зря! Может, Марку и не стыдно предстать перед Трехликим, а вот ей, Леа, похвастаться Хтару нечем. Наоборот, ее плечи придавит тяжесть вины за бессмысленно загубленную жизнь товарища.
Девушка нахмурилась и упрямо вздернула подбородок.
Ну уж нет! Раз она жива, шанс выбраться есть! Пусть Врата останутся невредимыми, зато Леа теперь знает к ним дорогу и в следующий раз все получится! А что до запугиваний… Угрожала одна такая, и даже не одна… И вообще, негоже урожденной принцессе и воину вести себя, подобно обычной испуганной девчонке!
Ее высочество встала, оправила на себе одежду. Готовясь встретить судьбу достойно, принялась переплетать растрепавшуюся косу и наткнулась пальцами на большой колтун.
Треклятая колючка!
Принцесса с трудом выдрала подарок княжича из волос и с досадой зашвырнула его прямо в арку.
Чувства, клокотавшие в душе принцессы, требовали хоть какого-то выхода, и цветок оказался единственным предметом, на котором получилось выместить гнев. Принцесса никак не могла предвидеть последствий этого поступка.
Едва перелетев границу, отделяющую комнату от равнины, маленькая колючка внезапно вспыхнула ослепительной золотой звездой, осветив на долю секунды и комнату мрачного замка, и застывшую равнину, а потом взорвалась, подняв в воздух тучу черного песка, сметая и разваливая все на своем пути!
Стены замка выгнулись дугой, потолок, внезапно ожив, обрушился вниз. Единственное, что успела сделать принцесса – нырнуть под жертвенный стол.
Клубы пыли от разрушенной стены заполнили все пространство. Принцесса, не вовремя открывшая рот, чтобы ругнуться, успела ее глотнуть. Легкие словно огнем обожгло, и Леа зашлась в приступе кашля.
Ничего себе жрица поколдовала! Могла бы и предупредить, что колючка непростая! А если бы Леа выкинула ее по дороге?! Вот был бы сюрприз.
Девушка восхищенно покрутила головой – надо же, какая силища! Куда там снарядам гномов! Выберется, подсунет Нэру целый букет. Она, Леа, согласна таскать в волосах венок из такого оружия!
Постепенно стены перестали ходить ходуном, утих грохот от падающих камней, и только пыль висела в воздухе плотным облаком.
Не успела принцесса выбраться из-под стола и приготовиться к встрече со слугами Эллисы, как услышала негромкий разговор.
– Можете не сомневаться, ваша светлость, она наверняка в этой комнате! Только Леа способна устроить подобные разрушения!
– Вот этого, Траес, я и опасаюсь! Ее запросто могло завалить камнями.
– Ну уж нет! Не может быть, чтобы она не нашла способ вовремя спрятаться. Не обижайтесь, Рикквед, но ваша племянница еще та проныра.
Леа рассмеялась, пнула ногой камень, сдвигая его в сторону, и выползла из укрытия. Ее дядя и друг стояли на краю большой дыры этажом выше, с беспокойством обозревая руины.
– Я же говорил! – торжествующе воскликнул северянин, а командир «невидимых» быстро содрал с ближайшего окна портьеру и перекинул один конец вниз.
– Давай выбирайся, пока возможность есть! – скомандовал он девушке.
Принцесса, послушно ухватившись за ткань, окинула прощальным взглядом место, где всего десять минут назад думала о возможности свести счеты с жизнью.
Груды мусора и камней – все, что осталось от «священной дороги», которая соединяла два мира. Теперь, если Арзила права, бессмертию пришлых богов настал конец. И пусть по земле еще бродит нежить, у людей появился шанс уничтожить ее навсегда!
– Держись крепче! – предупредили девушку и в несколько рывков вытянули наверх.
Там у принцессы окончательно свалилась гора с плеч. Рядом с Риккведом и Траесом стоял Марк.
– Уходим, Леа, потом порадуешься, – предупредил намечающиеся объятия дядя и повел маленький отряд к выходу.
По дороге Леа стянула со стены два ножа, вполне пригодных на первое время. Сопротивления беглецы не встретили: замок оказался почти пустой, и до ворот они добрались быстро. Но на узком мосту, перекинутом через ров, лазутчикам встретились серьезные бойцы. С виду обычные стражники, они стали меняться на глазах, едва воины ступили на мост. Леа видела подобное однажды, и ей хватило бы этого зрелища до конца дней, но судьба уготовила еще одно представление.
– Быстрее! Надо убить их до преображения! – крикнула она друзьям, глядя на дергающиеся в судорогах тела охраны.
Кожаные куртки и штаны с треском лопались на раздающихся туловищах оборотней, повисая жалкими лохмотьями. И если Финдхоем когда-то показалась принцессе огромным зверем, то эти монстры были еще больше – Нейман подбирала себе охрану тщательно. Северяне и энданская принцесса хорошо знали силу этих чудовищ, Рикквед тоже признал в них серьезных противников. Вооружение беглецов оставляло желать лучшего, но отступать было некуда, и воины приняли бой.
Рикквед и Траес махали мечами за четверых, удерживая каждый по одному противнику. На долю почти безоружных Марка и Леа пришелся самый крупный оборотень. Его красные глаза сверкали от предвкушения легкой добычи, но радость зверя была преждевременной.
Леа метнула нож, целясь в незащищенные глаза. Монстр отскочил в сторону, повернувшись боком к северянину, и тот неожиданно вскочил на него, оседлав, словно заурядную лошадь. От такого поворота событий оторопели и оборотень, и энданская принцесса. Пользуясь заминкой, Марк обвил руками мощную шею зверя, а потом резко рванул ее вверх.
Монстр взвыл, закрутился волчком и упал на спину, пытаясь раздавить отважного наездника, но тот рук не разжал. На шее оборотня вспухла кровью узкая полоса, что-то громко хрустнуло, и в следующее мгновение массивная голова, подскакивая на булыжниках, покатилась в ров. А победителя придавило бьющееся в агонии тело.
Леа тут же кинулась к другу на помощь, но ее отшвырнуло назад – девушку сбил с ног другой оборотень. Пролетев несколько ярдов, принцесса больно приложилась спиной о перила моста и упала.
– Ко мне иди, скотина недобитая! – взревел Траес.
Это его противник внезапно сменил цель. Хрупкая девушка показалась монстру более легкой добычей.
– Я кому сказал, вернись, свинья толстозадая! – орал охромевший кенлирец, пытаясь угнаться за сбежавшим врагом.
Леа увидела над собой оскаленную морду и, прежде чем зверь сомкнул челюсти, вогнала второй нож прямо в небо раззявленной пасти. И откатилась в сторону, уходя из-под тяжелых лап взбесившейся твари.
Надежда девушки не оправдалась: то ли нож оказался коротким, то ли мозги оборотня слишком маленькими, но лезвие не дошло до цели и зверь не издох.
Леа осталась безоружной, но отыграла несколько драгоценных секунд – подоспел отряд царевны. Саха лично прикончил противника Траеса и Леа, а энданцы и Гуалата помогли командиру «невидимых». Марк выбрался из-под туши мертвого зверя сам. Выглядел северянин при этом неважно, и им тотчас занялась жрица.
– Наконец-то! – выдохнул Траес. – Что-то вы не особо торопились!
– По-моему, вы и так прекрасно справлялись. – Гуалата вытащила из трупа монстра отсвечивающий красными всполохами меч и протянула его подруге. – Отличный клинок! Замолви за меня словечко перед драконом. Я буду рада такому подарку на день рождения!
Потом достала из-за пояса простой с первого взгляда нож и тоже отдала его принцессе.
– Спасибо, что сберегла. – Ее высочество ласково погладила Пламя Дракона.
– Не меня благодари, – подмигнула подруге царевна и указала глазами на оснирийца.
– Спасибо, Саха, ты молодец, – серьезно сказала девушка. Счастливый от похвалы молодой человек молча поклонился.
Когда радость от победы прошла и раненых перевязали, ее высочество бросила взгляд на Нэру.
– Ийаду, у вас случайно нет в запасах еще пары колючек? А то у меня руки чешутся разнести это проклятое гнездо!
Жрица в ответ только покачала головой:
– Я тут ни при чем, принцесса. Цветок благословили боги.
– Какая жалость, что нельзя сделать запас, – пробормотала девушка. – Мне так понравилось!
– Мне тоже, – согласился командир «невидимых» и тут же добавил: – Надо спешить.
– Надо, – поддержала Риккведа жрица. – Пару часов назад замок покинула последняя сотня во главе с королевой, я видела ее своими глазами. Значит, время пришло.
Леа в тревоге посмотрела на дядю, тот мрачно кивнул – Рикквед и сам так думал.
Обратный путь дался лазутчикам намного тяжелее: Марк и Траес из-за ран не могли много ходить, да и принцесса, хотя бодрилась и хорохорилась, тоже быстро выбивалась из сил. Пребывание рядом с Вратами не прошло для нее даром: девушку одолевали кашель и сильная слабость. Жрица лечила всех троих, готовя травяные отвары на каждом привале.
Хорошо, врагов больше не встретилось, только в одну из ночей пронеслось, обдав могильным холодом, над головами нечто огромное и скрылось вдали.
Утром караульные рассказали о ночном происшествии. После этого шаг прибавился сам собой. Скоро на горизонте показался холм со знакомым мерцанием.
Глава 28
Король Кенлира вот уже три четверти часа старательно полировал меч. Не то чтобы кроме него было некому… Просто во время такой работы его величеству хорошо думалось, а именно это сейчас ему и требовалось.
Утром в Бринли прибыл гонец из Энданы: король Аттис просил помощи.
Нет, размышления его величества были не о том, соглашаться или нет. Еще утром он подписал указ о сборе королевской дружины, так что послезавтра войско выйдет из города.
Мысли молодого человека были заняты тем, как убедить Деруена не участвовать в этом походе, а остаться дома наместником на время отсутствия короля.
Конечно, проще всего приказать, и тогда старый вояка никуда не денется, но, несомненно, оскорбится. Обижать человека, который заменил ему отца, Тиар не хотел. Сам остаться дома властитель Кенлира тоже не мог.
Эта война будет многим стоить жизни. Псы Нейман не знают пощады, они сильны и владеют колдовской силой, так что опытные солдаты Тиара придутся кстати. Они хотя бы знают, чего ждать от этих тварей!
И Тиар сам должен возглавить это войско, потому что он ни за что не упустит шанс еще раз повидать Леа. Даже ценой собственной жизни!
Правитель северян вздохнул. В этот момент он чувствовал себя не могущественным властителем большого государства, а растерянным зеленым юнцом, у которого молоко на губах не обсохло…
Что он должен сделать для того, чтобы эта женщина его простила? Спасти кого-нибудь из ее семьи или ее саму? Увы, вероятнее всего, не поможет.
Тиар вспомнил ледяной взгляд девушки и помрачнел.
Скорее – самому умереть! Люди склонны извинять мертвецов, и принцесса вряд ли станет исключением из правил. Жалко только, при таком исходе Тиару будет уже все равно.
Звякнула кованая круглая ручка двери королевской оружейной, и в комнату втиснулся широкий Деруен.
Он, окинув короля хитрым взглядом, хмыкнул:
– Может, мой меч заодно отполируешь, Тиар? Или ты рассчитываешь, что я и на этот раз останусь дома?
– А ты останешься? – властитель Кенлира без особой надежды посмотрел на наставника.
– Вы будете сражаться, а я дома со склоками придворных дам разбираться? Даже не рассчитывай! – нахмурился старый вояка, потом усмехнулся, слегка прищурился и заявил: – К тому же ты мне должен! Я единственный из вас, кто не видел Леона в новом обличье! Вот шельма девчонка, всех провела!
Неподдельное восхищение, прозвучавшее в голосе Деруена, отдалось болью в груди Тиара.
– Да, провела, – эхом отозвался молодой человек.
Деруен сочувственно похлопал по могучему плечу невезучего властителя и собрался было что-то сказать, как дверь снова заскрипела – на пороге бледной тенью замерла сестра короля, принцесса Алба.
Тиар при виде ее высочества встал и хотел выйти, но она решительно преградила ему дорогу:
– Мне надо поговорить с тобой!
Губы девушки дрожали, в глазах стояли слезы, и она умоляюще ловила взгляд брата. После того как обман раскрылся, Тиар не сказал ей ни слова, обходя стороной, как пустое место. За это время принцесса истаяла, словно свечка. Ее отлаженная, благополучная жизнь внезапно разлетелась на куски. Любимый брат, бывший Албе за отца с матерью, больше не желал ее видеть.
Когда правитель вернулся из поездки в Эндану, королевскому двору стало известно и кто скрывался под видом скромного телохранителя, и причина его исчезновения. И теперь ее высочество пожинала плоды: от нее отвернулся не только брат, но и большинство его воинов. Даже придворные дамы, зависящие от милости принцессы, стали смотреть на нее косо. Но самое плохое было не это. Самым страшным оказалось то, что она сделала несчастным Тиара, которого любила больше всех в жизни. Алба совсем извелась: ей, выросшей в любви и уважении, было ужасно лишиться привычного душевного комфорта.
Правда, Деруен не оставил Албу одну, продолжая относиться к ней как к совершившей ошибку любимой дочери. Вот и на этот раз она нашла в нем поддержку.
– Останься, Тиар! Тебе действительно надо поговорить с сестрой!
– С кем?! У меня нет сестры, – холодно бросил молодой человек, взял Албу за плечи, словно вещь, и переставил в сторонку, чтобы не загораживала выход.
В ответ на такое обращение девушка горько расплакалась и сползла по стенке на пол, сжавшись в маленький комочек.
– Тиар, – удержал подопечного наставник, – ты не прав. Ты ждешь милости от энданской принцессы, а сам не способен выслушать извинения сестры! Разве Трехликий дарует тебе прощение, если ты сам еще не научился этого делать?
Резкие слова старшего друга заставили Тиара остановиться. Он впервые за долгое время посмотрел на сестру. От уверенной в себе красавицы не осталось и следа, теперь она напоминала затравленного собаками лесного зверька, забившегося в угол. Худая, взъерошенная, с опухшими от слез глазами и носом, девушка вызывала не злость, а лишь острую жалость. В конце концов, разве Тиар имел право осуждать ее, если сам…
Правитель Кенлира, вздохнув, наклонился, подхватил на руки сестру и мягко сказал:
– Тебе надо умыться и поесть, Алба. Иначе я точно тебе жениха не найду.
В ответ принцесса обвила руками шею брата и расплакалась еще громче, но теперь это были слезы облегчения. Пожилой воин смотрел на подопечных, качая головой, как смотрят на бестолковых, но любимых детей родители.
Через день королевская дружина покинула стены столицы государства. Дружину возглавил лично Тиар, справа от него на мощном соловом коне ехал Деруен, слева – энданский посол. Правление на время отсутствия короля возложили на Албу. Она проводила брата до городских ворот. Те, кто видел девушку, обратили внимание, как она повзрослела. И дело было не в том, что принцесса похудела, расставшись с пухлыми детскими щечками. Нет, просто взгляд сестры короля стал намного серьезнее и мудрее. Она долго смотрела вслед уходящей дружине, прежде чем повернула коня назад, во дворец. В тот момент, когда за воротами скрылся последний воин, принцессе открылась невеселая истина: хоть брат и сказал, что прощает, прежних отношений уже не будет, его доверие потеряно навсегда. От этого было горько, очень горько.
Эндана встретила соседей летним зноем. Кенлирцы, не привыкшие к такому обилию солнца, быстро поснимали тяжелую броню, хотя это решение далось им нелегко – воины никак не могли взять в толк, что дороги, проходящие сквозь густые леса, безопасны. Зато, достигнув полноводной Рии, северяне повели себя как ватага оголтелых мальчишек, устроив шумное купание. Даже их серьезный правитель, которому не терпелось добраться до места, не устоял, дав команду устроить однодневный привал. И пока его подданные плескались и брызгались в теплой воде, наслаждался отдыхом, растянувшись на горячем песке.
Из ближайшего селения прибежали ребятишки поглазеть на здоровенных чужеземцев. Поначалу они устроились шумной стайкой в стороне, шепотом обсуждая стати непривычно больших и мощных коней, а потом, осмелев, сами залезли в воду.
Очень детей развеселило, что такие большие дядьки, оказывается, не умеют плавать! Мальчишки тут же наперегонки принялись похваляться мастерством перед иноземными воителями. Ведь энданские дети, особенно деревенские, плавать умели не хуже речных выдр. Северяне завистливо поглядывали на то, как смело ныряет детвора, но сами заплывать на глубину не решались. Реки Кенлира даже в летнюю пору оставались холодны, так что хороших пловцов среди северян раз-два и обчелся.
Ближе к вечеру в лагерь явилась ребятня постарше, и хотя энданским языком худо-бедно владел один король, местные парни от приглашения присесть к костру не отказались. Они принесли с собой то, чем богаты все южные селения, – сочные фрукты да свежий домашний хлеб. Гости за подарки поблагодарили, но если горячие лепешки сразу разобрали, то незнакомые плоды недоверчиво обнюхивали до тех пор, пока правитель сам не подал пример, впившись зубами в бархатистый бок сочного персика. Через десять минут и от этого подношения не осталось следов, если не считать разбросанных по земле косточек.
Ближе к восточным границам Энданы то и дело стали попадаться обозы – купцы везли продовольствие для королевского войска. Они старались устроиться на ночлег рядом с воинами, оправдываясь тем, что в последнее время на тракте стали пошаливать разбойники. Король Тиар в защите не отказывал, хотя в байки про разбойников не верил, предполагая, что торговцами движет неуемное любопытство да еще желание разузнать о возможных выгодах в Кенлире.
Что ж, купцов можно было понять – война войной, а жизнь важнее, совершенно ни к чему упускать подвернувшийся случай.
На двадцать третий день пути войско северян встретил старший сын короля Аттиса, наследный принц Герэт. После обмена взаимными приветствиями правитель Кенлира осторожно поинтересовался, нет ли вестей об ушедших в Ураст воинах. Наследник неохотно ответил: «Нет», после чего Тиар, помрачнев, замолк и вопросов больше не задавал. Герэт тоже молчал, искоса рассматривая северянина с болезненным вниманием, словно решал про себя какой-то сложный вопрос.
К будущему месту сражения кенлирцы подъехали уже затемно. Это было холмистое поле, зажатое между непроходимым вековым лесом и широкой полноводной рекой. На берегу реки притулилась небольшая крепость Тургор с надежными каменными стенами. Городок когда-то достался Оснирии с наследством энданской принцессы, и вот теперь, через пару столетий, ему предстояло выдержать первый удар врага.
Все свободное пространство перед городом мерцало огнями костров – войско встало лагерем на подходе к Тургору. Однако северян через общий бивуак не повели: принц Герэт уверенно свернул направо, в сторону леса, прочь от лагерных огней. Когда дружина вступила под сень огромных дубов, навстречу вынырнула два всадника на маленьких пятнистых лошадках.
Губы северян растянулись в улыбке. Эти чудо-коняшки свободно могли пройти под брюхом кенлирских скакунов! В стране Трехликого на такое животное согласился бы сесть только ребенок. Встречающие, однако, лошадок не смущались.
Оснирийцы, почтительно поприветствовав чужестранцев, проводили их на лесную поляну, подальше от нескромных взглядов. Там для уставших людей уже приготовили горячую похлебку.
– Доброй ночи тебе, Тиар. Ты добрался вовремя!
Предводитель северян сначала услышал голос короля Аттиса и только потом увидел его самого. Серо-зеленый плащ делал энданца почти невидимым на фоне леса, как, впрочем, и его собеседников. Тиар слез с коня, бросил поводья оруженосцу и подошел к королю. Рядом с Аттисом стояли азанагская царица Санага, Верховная жрица Арзила и правитель здешних земель князь Ката.
– Прости, что принимаем тебя в лесу, хотелось бы пока сохранить ваш приезд в тайне. – Энданский король откинул в сторону занавесь шатра, приготовленного для правителей.
– Ничего, ваши ночи очень теплые, – улыбнулся Тиар, слегка пригнул голову и вошел внутрь. Государь Энданы заговорил с ним на языке Кенлира, остальные с интересом прислушались к незнакомой речи.
– Мы можем говорить по-эндански, если пожелаете. Ваш посол меня обучил.
– Очень хорошо! – обрадовался Аттис. – Боюсь, я все еще не готов к роли переводчика, а звать кого-то еще нежелательно. Лишние уши нам ни к чему. Вы не могли бы поставить своих людей на страже, пока мы будем обсуждать наши планы?
Тиар в ответ кивнул, выглянул за полог и зычно крикнул в темноту. Тотчас, словно из ниоткуда, возле шатра выросли несколько воинов и встали на караул.
Князь Ката покрутил головой, восхищаясь статями охраны, а царица Санага, окинув их пристальным взглядом, спросила:
– Тиар, вы не против, если я приглашу кое-кого из ваших подданных погостить у нас в стране месяц-другой?
Молодой человек удивленно поднял брови:
– Я не стану возражать, только поясните, зачем они вам нужны.
При этих словах кенлирца остальные мужчины опустили глаза, пряча усмешку во взглядах, а предводительница воинственных азанагов, ничуть не смущаясь, ответила:
– От них получатся отличные дети!
И пока властитель подданных, пленивших иноземную правительницу, в растерянности моргал, король Аттис успел ему шепнуть:
– У них очень, очень, очень мало мужчин!
Тиар, кашлянув, твердо сказал:
– Мои воины сочтут за честь оказать посильную помощь союзникам!
Только выработанное годами умение справляться с эмоциями позволило правителям совладать с одолевавшим их смехом. Далось им это не без труда: у князя налились малиновой краской шея и щеки, а король Энданы, плотно сомкнув губы, некоторое время упорно рассматривал сапоги.
На совете Аттис всеобщим согласием был признан командующим объединенным воинством. Его право повелевать признал не только старый союзник князь Ката, но и гномы, испы, кенлирцы и даже воинственные азанаги, у которых опыта в сражениях было куда больше, чем у энданского короля. Он стал связующей силой, собравшей вместе такие разные народы.
Первым делом правитель Энданы занялся подсчетом.
– Я привел шестьдесят три тысячи человек, из них приблизительно две тысячи дружинных людей, остальные – ополченцы. Гномы прислали две тысячи бойцов, испы – около восьмисот. Медорцы – всего два десятка всадников. Ума не приложу, куда их деть. – Энданский король слегка поклонился царице. – Санага, возьмете в свое подчинение?
Правительница азанагов кивнула.
– Почему так мало? – нахмурился князь Ката. – Или владыку Медоры не волнует исход войны?
– Его больше волнует собственная безопасность, – усмехнулась Санага. – Прежнего правителя свергло вернувшееся из похода войско. Так что нынешний старается держать полководцев под присмотром. Да и страшно шаху – его государство ближе всего к проходу в Ураст.
– До сих пор не понимаю, как их обошла стороной эта напасть, – в недоумении пожал плечами Ката. – Ведь Телгет намного дальше от пустыни!
На этот раз ответила жрица:
– Первым лазутчикам нежити, на несчастье жителей Телгета, попросту попался караван, державший путь в их страну. Позже королева пыталась добраться до власти и в Медоре, но неудачно.
– Почему? – полюбопытствовал Аттис.
Жрица чуть улыбнулась:
– В интригах медорского двора могут разобраться только сами медорцы. Их учат этому с детства. Можно сказать, шаху повезло, что у него такие подданные. Женщину-оборотня, посмевшую претендовать на сердце и разум шаха, отравили раньше, чем она успела подняться выше статуса наложницы. Остальных прирезали в темных закутках дворца наемные убийцы. Нейман, отправляя прислужников в Медору, не учла одного: без сильной поддержки в этом змеином гнезде просто не выжить.
Полог шатра колыхнулся – к властителям заглянул энданский маршал Светоний:
– Простите за вмешательство. Ваше величество, испы требуют для беседы лично вас.
– Светоний, передай, что я обязательно посещу их сегодня же, – обреченно вздохнул король, остальные участники совета понимающе переглянулись – боги поскупились на рост для этого народца, зато переусердствовали, отмеряя ему гордость.
– Кстати, Аттис, а что ты с ними будешь делать? – с интересом посмотрел на короля Ката. – Не на поле же их выводить, только под ногами будут мешаться!
Его величество хмыкнул:
– Ката, ты недооцениваешь испов. Может, ростом они и не вышли, зато силой духа удались. Да и обычной силой тоже не обделены. Есть у меня для них одна задумка. Раскладывай карту!
Князь расстелил на столе плотную бумагу, на которой искусные рисовальщики старательно изобразили горный рельеф Оснирии, и насыпал высокой горкой маленькие фигурки воинов, должно быть, из бывших игрушек сына.
– Разбирайте войска! А эти, – князь ткнул пальцем в уродливые изображения непонятных существ, – возьму я. Ладно уж… побуду за нежить!
При этих словах по костистому лицу князя пробежала тень, глаза сверкнули ненавистью. Каждый день испуганные беженцы доставляли вести о том, что еще одно селение сожжено, а его жители убиты. Вырваться из смертельных когтей удавалось немногим, и принесенные ими вести заставляли воинов сжимать кулаки от ярости.
Король Энданы помрачнел, он сам вчера слушал бессвязный рассказ мальчишки лет десяти. Ребенок смотрел на всех стеклянными глазами, словно до сих пор видел вокруг себя ворвавшийся в его дом ужас, а не обычных людей. Он даже не мог плакать, а только раскачивался взад-вперед, сидя на лавке, по нескольку раз повторяя одно и то же, пока Арзила не напоила его успокаивающим отваром и не уложила спать. Больше всего потрясло владыку Энданы то, что у мальчика были совершенно седые волосы.
Да, эта война будет не похожа на все предшествующие со времен Битвы богов, потому что в случае поражения у людей просто не останется шанса выжить!
Гнев сдавил горло мужчины, мешая говорить, и Аттис замолчал, успокаиваясь.
Сейчас как никогда нужны ясный ум и здравые размышления. А ненависть придется отложить до того момента, когда меч покинет ножны. Вот тогда посмотрим, кто кого!
Совет занял всего часа два-три. Все уже давно было оговорено и решено, внесли только небольшие изменения, ориентируясь на истинное соотношение сил и последние новости от разведки оснирийцев. Да ознакомили с планом короля Кенлира, единственного союзника, с кем не успели все заранее обсудить.
Тиар внимательно выслушал Аттиса, потом склонился над картой, на которой замерло оловянное войско, передвинул с места на место несколько фигурок, в задумчивости потер рукой подбородок и произнес:
– Пожалуй, это лучший вариант.
– Завтра с рассветом люди князя выведут вас тайными тропами через лес на другую сторону хребта. Спрячетесь на его окраине до сигнала. – Король Аттис обвел взглядом союзников и подытожил: – Ну что же, милостивые государи, до подхода врага осталось не больше суток. Думаю, завтра с наступлением темноты на нас нападут!
Король Аттис смотрел со стен Тургора на восток, в сторону предгорий, откуда вчера, загоняя коней, вернулись разведчики оснирийцев. Вернулись не все – два отряда безвестно сгинули.
Небо на востоке наливалось темнотой – с гор спускались грозовые тучи.
Энданский король прищурился, глядя на выбирающееся из-за сизой пелены солнце.
– Очень скоро они будут здесь, – сказал князь Ката, которому тоже не спалось в предрассветный час.
Всего за несколько дней лицо правителя Оснирии потемнело, осунувшись от забот и раздумий. Это его земли топтали сейчас слуги Нейман, и это его люди умирали, встречая первый натиск ненасытной орды. Должно быть, оснирийский правитель, глядя на горы, видел, как несутся, задевая деревья, свирепые оборотни, ковыляют длиннохвостые лаки, бегут на коротких ногах безликие, заросшие грязной шерстью тиуры, мечутся над ними злобные летающие твари. И между всей этой неисчислимой черно-серой массой медленно скользят, почти не касаясь земли, воины смерти.
– Аттис! – вдруг нарушил молчание Ката. – Смотри! Это случайно не грифон твоей дочери?
Его величество стремительно обернулся и увидел, как над крепостью описывает круг темно-коричневый зверь в поиске подходящего для посадки места.
– Хвала богам, они скоро будут здесь! – улыбнулся король, пояснив: – Ветер всегда знает, где и когда объявится любимая хозяйка.
Его светлость кивнул, надеясь, что предсказание Аттиса скоро исполнится и единственный сын вернется домой.
По широкому торному пути, соединяющему два государства, мчались всадники. Покрытые грязью, с воспаленными от усталости глазами, они погоняли изнемогающих коней, оставляя за собой клубы пыли. Небольшие отряды ополченцев и беженцев, идущие в Тургор, едва успевали сойти с дороги, чтобы их пропустить. Но недовольная ругань тут же сменялась приветственными криками – люди замечали среди спешащих воинов единственного сына правителя. Его спутники принадлежали к разным народам, но лица всех одинаково опалило нездешнее горячее солнце, да и пыль, покрывавшая одежды, была одного цвета. Словно вестники войны, пронеслись они по дороге, придержав лошадей только у городских стен.
Глазастый дозорный Сторожевой башни, разглядев путников, пихнул в бок дремлющего горниста. Тот вскочил и, еще не открыв глаза, прижал к губам холодный мундштук звонкой оснирийской трубы. Высокий, словно крик петуха, звук разорвал свежий утренний воздух, предупреждая правителя о долгожданном событии.
Улицы Тургора были забиты повозками со снедью, камнями для катапульт, смолой, бревнами и еще множеством необходимых в осаде припасов, разноплеменным воинским людом, мастеровыми и лекарями, разномастными лошадьми.
Защитники крепости так шумно приветствовали княжича, что Ката при желании смог бы проследить по радостным крикам движение отряда от самых ворот до дома старейшины, где остановились властители.
Когда воины подъехали к высокой каменной стене, у ворот уже стояли и оснирийский князь Ката, и его верный друг – энданский король, и царица воинственных азанагов. Едва путешественники спешились, как стало ясно, что властителям не чужды переживания обычных людей. Они предпочли обнять детей и лишь после этого удалились – выслушать доклад о вылазке.
Никогда еще в доме городского старейшины не принимали столько важных гостей. Да и вообще – столько гостей. Все комнаты были полны народа. В маленькой мыльне с утра кипела горячая вода: хозяину велели держать ее в готовности до тех пор, пока не смоет с себя грязь последний из новых постояльцев. Видно, путь, который они проделали в великой спешке, был длинным и нелегким, потому что, вымывшись, путешественники засыпали прямо за столом с поднесенным ко рту куском. Их расталкивали и укладывали в постель.
Князь Ката приказал устроить гостей с великим почетом и не будить до наступления темноты. Лишь три человека из этого отряда казались сделанными из железа, поскольку вместо отдыха отправились на беседу с правителями. Как же старейшине хотелось знать, о чем там идет речь! Увы, его любопытство осталось неудовлетворенным. Мужчина решил, что оно не стоит жизни – государь Оснирии был крут в наказаниях. Так что старейшина предпочел на время вовсе убраться из дома, чтобы, да пребудут с ним боги, князь не подумал чего лишнего. А за дверями действительно шла интересная беседа.
Его светлость Рикквед только что закончил рассказ и теперь расслабленно откинулся на спинку стула, устало опустив веки. Леа стояла у стены, прислонившись к ней спиной. Под глазами принцессы залегли черные круги от усталости, опасаясь заснуть, девушка не решалась даже присесть.
Читать бесплатно другие книги:
