Мертвое солнце Христова Александра

ГЛАВА 5

Тяжело в учении — легко в гробу!

Наставник-вампир

— Ой, спина… Ай, нога… Ох, мама дорогая, рука… Чтоб я еще раз… Ы-ы-ы…

Я попытался поудобнее улечься на жесткой земле, игнорируя хихиканье Лиира. Нет, этот человек однозначно рожден мне на погибель!

Сам мастер ехидно хихикал, подталкивая меня посохом, который он так и не выпустил ни разу за время тренировки из рук, нещадно меня гоняя и раздавая тычки ненавистным дрыном. Ох, надеюсь, эта проклятая дубинка все-таки когда-нибудь сломается…

Начать с того, что бегом я смог осилить только пятнадцать кругов. Потом еще пять прошагал из последних сил, не обращая внимания на ругань и удары по пятой точке. А потом, плюнув на все, лег на землю с фразой:

— Меня не кантовать, я умер. — И, закрыв глаза, блаженно вытянулся и замер, пытаясь отдышаться. Какое блаженство…

— А ну вставай, паршивец! — гаркнули мне на ухо. Ну кому там не спится в ночь глухую? Дайте отдохнуть усталому человеку!

С трудом — казалось, что устали даже веки — приоткрыв один глаз, я поглядел на почему-то злого, как сотня демонов, Лиира.

— Чего тебе надо? — хрипло поинтересовался я. Пить-то как охота… — Дай помереть спокойно.

— Ты!.. — взвился тренер. — Вставай немедленно!

— Ну я, я. Сейчас встану. — Вопреки своим словам, я перекатился на спину и прикрыл глаза. — Будь другом, принеси водички, — не размыкая век, попросил я.

— Ща-а-а-ас, — кровожадно пообещав, тренер куда-то ушел. Какое наслаждение — меня оставили в покое!

Как хорошо, спокойно. Только чьи-то шаги и… плеск воды?

— А-а-а-а-а! — с диким воплем подскочил я, когда сверху на меня обрушился ледяной водопад. Судорожно оглядевшись, я увидел ехидно скалящегося Лиира с пустым ведром в руках. Тьфу ты, вода в нос попала… Зато напился!

Отставив ведро в сторону, мастер очень спокойно заявил:

— А теперь давай бегом еще десять кругов.

— З-зач-чем? — пролязгал зубами я. Да в чем дело-то, это же обычная вода, почему мне так холодно? Бр-р-р… Даже когда я на Крещение в прорубь нырял, такого холода не было!

— А затем, дурень, что ты можешь замерзнуть насмерть. Это же не простая вода — я взял ее из озера хозяйки. А она пару лет назад проводила над ним опыты в магии Воды. Что она там сделала — я не знаю, но теперь вода из него способна заморозить что угодно. Так что если не хочешь превратиться в ледяную статую, то беги! Хоть согреешься.

— Да чтоб тебя инкубы полюбили! — ругнулся я, начав бег вокруг поля и чувствуя, что промерз до костей. Господи, как холодно! — Чтоб тебя приподняло да шлепнуло! Чтоб ты соленую селедку молоком запивал! Чтоб тебя радикулит скрутил! Чтоб… — Я, не заботясь о дыхании, отчаянно ругался во весь голос, от чего гладиаторы, мимо которых я пробегал, начинали хихикать, а мастер Лиир, легко бегущий рядом, багровел все сильнее, периодически отвешивая удары посохом. А теперь-то за что?

Последний, десятый круг я не пробежал — прополз. В прямом смысле. Ноги отказались меня держать, и я во второй раз за сегодняшнее утро благополучно повстречался с землей-матушкой, а последние несколько метров мне пришлось изображать партизана, передвигающегося по-пластунски в тылу врага. Зато согрелся — земля была очень теплой. И когда только успела прогреться?

— Хватит! — Как только мой мозг осознал команду, отданную Лииром, я замер. Ну и что с того, что я сейчас лежу аккурат в горке пыли? Зато спокойно, никто не трогает. Только кушать хочется…

Кажется, я успел задремать, поскольку мастеру пришлось долго толкать меня посохом, чтобы я хотя бы открыл глаза. На большее сил не было.

— Отдохнул? — с радостно-маниакальной улыбкой осведомились у меня. В ответ я протестующе замычал и замотал головой. — Вот и отлично. А ну, вставай!

— Ч-что? — От такой наглости сон убежал от меня, не прощаясь. — Ты издеваешься? — выдохнул я, приподнимаясь на локте. Подальше, подальше от этого маньяка! Хоть бегом, хоть шагом… да хоть ползком. Только ходу, ходу! — Да я даже шевелиться не могу! — Вопреки своим словам я довольно резво пополз подальше от этого седовласого фанатика боя. Не-е-ет, я такого счастья не заказывал. Мне жить еще охота!

— А можешь не шевелиться, главное — задания выполняй, — безмятежно ответили мне.

От такой идеи я, замерев на месте, впал в ступор, пытаясь сообразить, как это возможно. Пока же я думал, меня догнали, вздернули за шкирку и, поставив на подгибающиеся от усталости ноги, гаркнули в ухо:

— Шестьдесят приседаний! Выполнять!

Без участия сознания мое тело автоматически начало выполнять приседания. Я же думал только о том, что если сейчас помру, то мне точно обеспечено уютное местечко в раю, как великомученику. Потому как такие издевательства может терпеть только святой.

Хватило меня ровно на двадцать семь приседаний. Затем Лиир, одной рукой схватив меня за шиворот и едва не придушив при этом, зажатым в другой дрыном поддал по моей пятой точке, одновременно вздергивая меня вверх. Ну что я могу сказать? Это были самые оригинальные приседания в моей жизни!

— Ай!

— Пятьдесят восемь…

— Ой!

— Пятьдесят девять…

— Ма-ама-а…

— Шестьдесят! А теперь тридцать отжиманий!

Я взвыл.

— Ты что, смерти моей хочешь? — во весь голос заорал я. И откуда только силы на крик взялись?

В ответ получил очень серьезный взгляд карих глаз и фразу, сказанную грустным голосом:

— Нет, Раалэс. Я хочу сделать из тебя человека, способного защитить свою жизнь и умеющего выживать на этой богами проклятой арене.

На это я не нашел, что ответить, и покорно стал отжиматься…

Я полз на обед. Полз в прямом смысле этого слова. После отжиманий, качания пресса и подтягиваний мастер, выделив мне две минуты на отдых и подозвав ближайшего сильфа, который несколькими движениями (магия — великая сила!) высушил и вычистил мне одежду, отдал обратно мой посох, а сам вооружился длинным деревянным шестом, окованным на концах железом. И тут остальным гладиаторам предстала интересная сцена со мной и тренером в главных ролях: «Бешеная блоха на раскаленной сковородке». Под градом ударов, которыми меня щедро награждали, я не успевал не то что атаковать, я даже защититься не мог! Вот и скакал молодым горным козлом по всему полю, нагруженный бесполезным балластом в виде страшно мешающегося посоха, безуспешно пытаясь увернуться и матерясь во весь голос. Я на такое не подписывался! Да за все годы, что я ходил в секцию и клуб, столько не тренировался, как сегодня!

После того как меня превратили в качественную отбивную, слегка запыхавшийся Лиир, злорадно ухмыляясь, начал объяснять, как правильно сражаться при помощи посохов. Из его речи выяснилось, что и опостылевший мне дрын я держу неправильно, и двигаться толком не умею, и гибкость у меня как у каменной колонны, и вообще моим учителем был криворукий, слепой, безногий ветеран Столетней войны, прошедший ее от самого начала до победного конца.

— У меня был хороший учитель! — возмутился я, усаживаясь на землю — ноги наотрез отказывались меня держать. Вот это я понимаю — тренировка на износ… Жуть!

— Дилетант! — припечатал мастер. — Он не научил тебя даже основам. Как вы вообще в своем мире живете?

— Хорошо и весело! — огрызнулся я. Неправда! Учитель научил меня очень многому. Самое главное — он научил меня верить в себя. А все остальное — приложится.

— Да? — Скептически вздернутая бровь и насмешливая улыбка. — Тогда у вас очень спокойный мир.

Не могу не согласиться.

Когда оба солнышка стояли в зените, где-то в стороне оглушительно задребезжал колокол. Я, по приказу мастера, как раз завернулся в фигуру, сразу после того, как ее показал Лиир, прозванную мной «мечта мазохиста». Для развития гибкости, как он сказал. Ага-ага! Разумеется, звук колокола нарушил концентрацию, и я, запутавшись в собственных ногах, полетел на землю, крепко приложившись лбом. Опять. К концу дня я с такими темпами пущу корни! А что? И так весь день с землей обнимаюсь…

— Это что такое? — выдохнул я, пытаясь распутаться. Ноги поддаваться моим усилиям отказывались, протестовали, ныли от усталости и боли, но я не прекращал попыток вернуть их на законные места.

— Сигнал на обед. — Лиир отложил шест в сторону и устремился к длинному низкому зданию, к которому уже подтягивались остальные. Не останавливаясь, бросил мне через плечо: — Не опаздывай, а то твою порцию съедят. — И ушел.

Я заскрежетал зубами. Да мне даже встать затруднительно! Может, не идти? Но громкое урчание в животе тут же прогнало эту мысль. Кряхтя и постанывая, я, с огромным трудом заставив себя встать, пошел к местной точке общепита.

Здание, оказавшееся почти родной на вид столовой, было просторным и светлым, с широкими окнами, на которых висели тяжелые плотные шторы. Внутри стояло большое количество столов на десять человек каждый, из-за чего столовая походила на наше кафе. Вокруг них были расставлены стулья с высокими спинками. Запах жареного мяса, витающий в воздухе, сводил с ума.

Гладиаторы устроились за сдвинутыми вместе четырьмя столами, наяривая так, что за ушами трещало. А столов-то гораздо больше… Интересно, почему?

Я сглотнул, а живот издал очередное выразительное бурчание.

— Эй, Раалэс! Иди сюда! — Я повернул голову на звук и заметил машущего мне рукой близнеца, рядом с которым стоял пустой стул. Подойдя поближе, я увидел, что стол заставлен тарелками с жареным мясом подозрительно зеленоватого цвета, чугунками с какой-то кашей, большими глиняными кувшинами, а сбоку пристроилась большая миска с картошкой, посыпанной укропом… по крайней мере, приправа походила на укроп. Ого! Я думал, что рабов кормят по минимуму, а тут еды хватит на целый банкет!

— Садись! — Близнец похлопал ладонью по сиденью. Я плюхнулся на стул и первым делом притянул к себе нетронутую — интересно почему? — картошку. Все. Я ем. Меня не трогать!

Мням… Картошечка оказалась рассыпчатой, солоноватой и очень-очень вкусной! Вот только укропом прикидывалась какая-то другая пряная травка, похожая по вкусу на базилик. Тоже неплохо. Базилик я с детства люблю и готов класть его в любые блюда.

Утолив первый голод, я протянул руку к мясу, решив, что травить рабов некачественной едой повар бы не стал, и замер. На меня пристально глядели все собравшиеся за столом. И стояла такая тишина…

— Что? — вскинул брови я. Та-а-ак… что я натворил на этот раз?

— Кхм… Парень, — протянул гном таким басом, что у меня заложило уши. Вот это голос! Ему бы в опере петь! На Земле бы за обладателя подобного голоса передрались все оперные театры. — А как ты вообще это ешь?

— В смысле? — не понял я. Подцепил вилкой — за столом использовали привычные мне приборы — лежащую с краю маленькую картофелину, поднес ее к лицу и понюхал. Картошка как картошка. Пожал плечами и отправил ее в рот под исполненными благоговейного ужаса взглядами гладиаторов. Разве что эльфы глядели не столько с ужасом, сколько с интересом исследователей, препарирующих лягушку.

— Это же такая горькая гадость, что ее есть невозможно! Но полезная… Гаартохела здорово укрепляет мышцы и кости. Вот нас и заставляют ею питаться по приказу хозяйки.

— Да? — удивился я. — Странно… Никакой горечи я не заметил. На вкус как обычная картошка. Правда, немного пересолена, но ничего страшного.

Ответом мне стал стук упавших столовых приборов, отвисшие челюсти и идеально круглые глаза у сидящих за столом людей, сильфов и отдельно взятого гнома. Эльфы же только ухмылялись. Они что, тоже картошку любят? Не думаю — иначе бы уже ее съели.

— Ты это серьезно? — выдохнул пришедший в себя раньше других гном. Остальные же молчали, внимательно прислушиваясь к нашему разговору.

Я кивнул и все-таки откусил кусок мяса. Фу! Какая гадость! Жесткое, как подметка, кислое и противное! С трудом прожевав, я отложил мясо в сторону и налег на картошку. Совсем другое дело!

Глядя на меня, мужики тихо хихикали. Ну да, согласен: парень, который отказывается от вкусного, по их меркам, мяса и жует какую-то пакость, выглядит странно. А мне наплевать! Я есть хочу. И оправдываться за свои вкусовые пристрастия не собираюсь.

В кувшинах оказался морс, похожий на клюквенный, прохладный, густой и сладкий. Вкуснятина!

Когда я, сыто икая, откинулся на спинку стула, то живот у меня торчал, как шарик, и здорово мешал двигаться. Ну конечно! Огромная миска картошки и полкувшина морса — многовато за один раз на одного некрупного меня.

Пока я осоловело мигал, пытаясь поднять свою тушку со стула, гладиаторы, переглянувшись, стали задавать мне вопросы.

— Скажи, парень… — начал гном.

— Раалэс, — автоматически поправил я. Странно, новым именем пользуюсь меньше суток, а оно уже стало мне более родным, чем данное родителями. Как бы вообще с такими темпами старое имя не забыть!

— Что? — не понял гном.

— Меня зовут Раалэс, — повторил я, переведя взгляд на гнома. Вот кто полностью оправдал мои ожидания! Невысокий, но невероятно широкий в плечах, с густой черной бородой, больше похожей на спутанный моток проволоки (интересно, а как он ее расчесывает?), и иссиня-черной шевелюрой, стянутой на макушке в задорный хвост, здорово напоминающий верхушку пальмы.

Я мысленно хихикнул, глядя на этот парикмахерский шедевр. Такой хвостик носила Настя в детстве. Помню, я долго над ней хихикал, обнаружив эти фотографии… А такая прическа у солидного бородатого гнома вызывала у меня приступ неконтролируемой веселости. С трудом удержав выползающую на лицо улыбку, я состроил самую серьезную физиономию.

Тем временем гном, почесав подбородок, задал следующий вопрос:

— Откуда ты родом, па… Раалэс? Каково твое полное имя?

— Я из Питера, — хмыкнул я, зная, что сейчас последует куча вопросов. Вряд ли в этом мире существует город с таким названием.

— Откуда? — не понял гном. — Это где такое поселение расположено? — В его голосе слышалось пренебрежение. Ну да, если вспомнить стандартных фэнтезийных гномов, то они ценили исключительно свои города в горах, снисходительно относясь ко всем остальным. А мне попался именно такой гном. Ох, не нравится мне это…

— Я из другого мира, — решил сразу сказать правду. Ого! Какие круглые глаза могут быть у изумленного гнома! А как низко отвисают челюсти у шокированных сильфов! Ха, а у эльфов, оказывается, эмоции выражают уши! Они так забавно дергаются… и развешиваются.

Единственные, кто сохранял невозмутимое выражение лица, — близнецы, Элли и мастер Лиир. Они одни хладнокровно продолжали жевать, только глаза поблескивали, да уголки губ дергались в намеке на улыбки. Остальные же больше походили на растерянных детей, чем на воинов-гладиаторов. Ну никакой дисциплины…

«Так, стоп! Мстислав, приди в себя!» — Я помотал головой. Что на меня нашло? Практически всем присутствующим я по возрасту гожусь в сыновья, а то и во внуки. По крайней мере, Лииру точно. А изображаю из себя умудренного старца, хотя и сам не лучше был, когда понял, что очутился в другом мире. Может, среди рабов не принято скрывать свои эмоции?

Краем глаза я заметил, как Элли улыбнулся мне и кивнул. Ну что ж, с этим разобрались. И как раз вовремя: гном пришел в себя и продолжил своеобразный допрос.

— А как ты оказался в нашем мире? — поинтересовался он. Судя по всему, гном оказался наиболее морально устойчивым, раз был способен задавать вопросы, остальные же, образно выражаясь, «выпали в осадок», пытаясь обработать поступающую информацию. Да-а-а… подвисли ребята. Ну ничего, не смертельно — сами очухаются.

— А я знаю? — Я пожал плечами и стал придирчиво выбирать себе кусок мяса, пытаясь выбрать наименее зеленый. Картошка картошкой, но я никогда не был вегетарианцем. — Меня утащило из собственной квартиры…

— Откуда? — не понял гном.

— Из собственного дома, — поправился я. — А как очнулся, меня поставили перед фактом моего рабства, избили и засунули в казарму. Не самые приятные впечатления, должен сказать.

— Знаю, — кивнул гном. — Многие попали сюда примерно так же.

— Здесь есть другие, прибывшие из иных миров? — удивился я. Если это так, то, может быть, я смогу узнать у них, как попасть домой.

— Нет, таких больше нет, — покачал головой гном. — Тут ты уникален. Наш мир закрыт от проникновения извне, поэтому непонятно, как ты сюда попал.

— Может, потому, что изначально какой-то криворукий красноволосый тощий урод (на этих словах многие закашлялись, а Элли с близнецами открыто заржали) пытался вызвать демона, а где-то напортачив, выдернул меня? По крайней мере, хозяйка сначала приняла меня за демона.

Ага, кажется, во-о-он тот кусок мяса будет как раз! Перетащив ломоть на тарелку, я принялся разрезать его на кусочки.

— Может быть, — задумчиво прогудел гном и снова задал вопрос: — Как твое полное имя?

Приплыли тапочки к дивану… Может, вчера у меня просто что-то случилось с голосом, и сегодня я спокойно смогу представиться? Ага, сейчас! При попытке назвать свое имя голосовые связки снова парализовало, и я мог только беззвучно, изображая из себя рыбу на берегу, открывать рот. Я гневно уставился на близнеца, сидящего рядом со мной (кажется, это Рэни). Под моим взглядом он покраснел и заерзал, отводя глаза. Я оскалился. Правильно, бойся меня! Я злобный русский одиннадцатиклассник, а это страшно!

— Раалэс? — напомнил о себе гном.

— У него спроси, — мотнул я головой в сторону уже красного как рак парня и вцепился в мясо. Да что же оно такое гадкое? Его что, в уксусной кислоте вымачивали? Кислятина несусветная. Какая мерзость…

— Рэни? — От интонаций в голосе гнома я чуть не подавился. Таким голосом только признания выбивать! Любой сознается в чем угодно, вплоть до убийства любимой бабушки, лишь бы оказаться подальше. А гном-то не прост, не прост…

Парень поднял глаза и почти неслышно сказал:

— Мы дали ему новое имя, старое звучало слишком непривычно и подозрительно. А про имя рода забыли.

— Бестолочи, — так ласково сказал гном, что парня передернуло, и посмотрел на меня. — Ну что ж, Раалэс без рода, я Гроуд Наар из клана Свитка. — И гном, привстав, поклонился.

Поступок гнома словно прорвал плотину — все тут же зашумели и стали представляться мне. Я же изо всех сил старался не запутаться в просто зубодробительных именах сильфов (одно имя Арриллирранас чего стоит!) и певучих и скользких именованиях эльфов (благо мне было позволено называть их сокращенными именами). Хорошо, у двух незнакомых мне людей оказались самые простые имена: Нуб и Вей. Услышав их, я с трудом удержался от хихиканья.

Оба человека были чрезвычайно похожи друг на друга: высоченные, метра под два ростом, метр в плечах, невыразительные лица и цепкие, пристально меня оглядывающие темные глаза.

— Так, хватит! — Лиир хлопнул ладонью по столу, и тут же наступила тишина. — Время отдыха закончилось. Всем на тренировку!

Гладиаторы заворчали, но покорно стали вставать из-за стола. Я поежился. У меня до сих пор все болело, и я с ужасом представлял себе грядущие мучения. По всей видимости, мастер заметил мои страдания, так как сказал:

— Раалэс, иди за Эллисааном, скажи ему, что я хочу, чтобы он проверил твои навыки в стрельбе.

Где-то с полминуты я соображал, куда же меня послали, но потом до меня дошло, и я, пискнув что-то благодарное, поковылял из столовой — искать Элли.

Я лежал на своей койке в казарме, глядя в потолок и слушая сонное дыхание рабов.

Всю вторую половину дня Элли, узнав о просьбе-приказе Лиира, испытывал меня в искусстве стрельбы из лука. И оказалось, что тренер из него даже более беспощадный, чем из мастера.

Сначала он заставил меня рассказать все, что я знаю о стрельбе из лука. Потом, скептически похмыкав, вручил мне специальную перчатку, отвел меня на другой конец поля-долины, повернул в сторону мишеней (я их даже не видел с такого расстояния) и, вручив мне огромный, ростом с самого меня, лук, а на спину, совсем уж для счастья, повесив полный колчан, приказал:

— Стреляй!

— Издеваешься? — возмущенно зашипел я. — Да я даже не вижу, куда стрелять!

Действительно, мишени казались мне мутными точками вдали. Я не то что не видел их центра — я даже мишени целиком не мог разглядеть! И как мне прикажете по ним стрелять?

— Я должен кое-что выяснить. Стреляй!

— Я за последствия не отвечаю, — на всякий случай предупредил я и, судорожно перекрестившись (Элли с удивлением посмотрел на этот жест), потянул из колчана первую стрелу.

Через пять минут я, пыхтя, как рассерженный ежик, все еще пытался хотя бы натянуть тетиву, а стоящий рядом эльф беспардонно ржал, наблюдая за моими попытками. Ну да, ему смешно. А вот мне почему-то нет!

— Хватит ржать! — взвыл я, в очередной раз получив тетивой по пальцам. — Не видишь, что ли, у меня сил не хватает? Помоги!

Рыжий изверг, все еще посмеиваясь, встал позади меня и принялся помогать натягивать тетиву (почему-то под его пальцами она натянулась с легкостью), одновременно комментируя:

— Эльфийские луки не терпят грубого обращения. У чужих луков нужно мысленно попросить разрешения, прежде чем пользоваться ими.

— Так что ж ты сразу не сказал? — дернувшись, зарычал я.

— Так ты не спрашивал, — хмыкнул Элли. — Стой! Не…

Вжикнула стрела, и со стороны мишеней раздался чей-то вопль, сменившийся громогласными ругательствами. Так. Моя неожиданная «мишень» жива… По крайней мере, я на это надеюсь.

— …не отпускай тетиву, — поскучневшим голосом закончил фразу эльф. — И в кого ты попал? — поинтересовался он, пытаясь рассмотреть маленькую фигурку, скорчившуюся где-то в районе далеких мишеней. По крайней мере, я ее не видел — только было какое-то шевеление и доносились отзвуки яростной ругани.

— Не знаю, — буркнул я. — Иди, посмотри. У меня сил нет куда-либо идти. По крайней мере, идти быстро.

Желтоглазый фыркнул и стремительно зашагал в сторону криков. Я медленно заковылял следом.

Цель была поражена точно в правую пятку. На земле лежал один из близнецов и выдавал такие перлы, что я заслушался. Самое интересное было то, что парень находился гораздо дальше, чем мишени.

— Ну надо же, — хмыкнул подошедший посмотреть, что происходит, черноволосый эльф (его имя почему-то выскользнуло у меня из памяти, как кусок мыла из мокрых рук), с любопытством глядя на меня. — Ведь захочешь — не попадешь же! А тут такое точное поражение цели…

Я покраснел, стискивая лук. Да что же мне так не везет-то?..

Вокруг парня суетились, помогая ему встать и вытаскивая стрелу из… хм… места поражения. Но тут раненый заметил меня и выругался так, что если это было бы возможно, то мои уши свернулись бы в трубочки.

Элли быстро увел мстительно ухмыляющегося меня (я не злопамятный, я злой и с хорошей памятью) подальше от рассерженного подранка и все оставшееся до ужина время рассказывал мне об эльфийских луках и особенностях их строения, на всякий случай отобрав у меня оружие. Я только фыркнул на это. Кстати, колчан у меня так и не забрали.

За ужином, опять наевшись картошки (овсянка меня не привлекала — точнее, я ее терпеть не мог, — а мясо было таким же гадким, что и днем), я поинтересовался, кем раньше было это мясо. Ответ заставил меня судорожно сглотнуть и позеленеть, отодвигая тарелку.

Оказывается, в этом мире жили скорры — невероятно мирные и спокойные травоядные животные, повсеместно разводимые в пищу. Как я понял, они были кем-то вроде земных коров. Но вот кем именно они были…

Представьте себе огромную, размером с быка, ярко-фиолетовую лягушку с двумя десятками глаз и усаженной огромными зубами пастью. Живут эти твари возле воды, высоко прыгают (я вообразил это зрелище. Ой, мама…) и легко приручаются. Их мясо входит в основной рацион практически всех рас этого мира. Разве что сильфы не особо их разводят.

Я вздрогнул. Нет, спасибо, уж лучше я побуду вегетарианцем, чем уподоблюсь французам и буду есть лягушачьи лапки. А также грудки, спинку и прочее…

После еды меня неудержимо потянуло в сон. Какое счастье, что хоть после ужина тренировки не предусмотрены!

Придя в казарму, я посетил одну из ванных (чистенькая комнатка с унитазом и небольшим углублением сбоку в полу, куда падал крошечный теплый водопадик, включавшийся прикосновением к плитке на стене) и устроился спать.

Покрутившись еще немного, я не заметил, как заснул.

В темноте казармы, где тишина нарушалась только дыханием нескольких десятков спящих рабов, внезапно раздался тихий, хриплый, какой-то надорванный голос:

— Лиир, хватит уже терзать себя, задавай свои вопросы.

Тишина в ответ, нарушаемая только шелестом одеяла.

Но, по-видимому, мужчина понял, что хотели у него спросить, так как сказал:

— Да, ты не ошибся. Я действительно беспокоюсь о мальчике.

Легкий вздох.

— Потому что я так решил! — отрезал все тот же хриплый голос. И тоскливо: — Не лезь ко мне в душу, человек. Не надо. Ничего хорошего ты там не найдешь.

Шелест одеяла, скрип мебели.

— Извинения приняты. И да, Лиир. Пожалуйста, научи его всему, чему можешь. Я в долгу не останусь — ты же знаешь. Не хочу, чтобы он погиб в первых же боях.

Вздох, неразборчивое бормотание себе под нос, шорох ткани.

— Спасибо.

…Тишина…

ГЛАВА 6

Жить будем плохо, но мало…

Пессимист

Так начались мои будни ученика гладиатора.

На второе утро я с громадным изумлением заметил, что после непомерных тренировок предыдущего дня у меня абсолютно ничего не болит! И отсутствовали синяки, которые вечером покрывали меня с ног до головы. Только была противная слабость во всем теле, как если бы я ночью вообще не спал. Элли, посмеиваясь, объяснил, что это из-за воздействия ауры близнецов, мобилизирующей силы пациента на быстрое восстановление непосредственно его же организма, и показал мне свою правую руку. От жуткой раны, бывшей там позавчера, остался только тоненький белый шрам, выглядевший так, как будто ему уже не один год.

Хихикнув в ответ на мой обалдевший вид, клыкастый эльф опустил рукав и пошел на выход. Я же, отловив за ухо Лэни (Рэни, мой личный парикмахер, сегодня никуда не шел, так как валялся на своей койке с «боевым ранением» и дулся на меня), заставил его заплести мне волосы, после чего с изумлением уставился на толстенный жгут из множества тонких прядей, сооруженный парнем вместо косы. Лэни, пожав плечами, заявил, что простую косу он делать не умеет — вернее, умеет, но у него она получается больше похожей на растрепанный веник, — а вот боевую прическу степняков — на раз.

— Вот только лезвий не хватает… — мечтательно протянул увлекшийся горе-стилист. Меня передернуло. Спасибо, такого счастья, как лезвий в волосах, мне и даром не надо! Мало того что вся спина будет изрезана, так я по неопытности могу отрезать себе что-нибудь нужное, ухо, например, или нос.

Проблема возникла с одеждой. Точнее, со стиркой грязных вещей. Как быть с этим? Нет, к моему удивлению, гигиена в этом мире была вполне на уровне, и вчера в ванной комнате я обнаружил и мыло, и шампунь, и раствор, заменяющий зубную пасту. Даже туалетная бумага была. Но вот места, где можно устроить постирушки, я не нашел. Ну не под водопадиком же мне стирать? А мои джинсы и рубашка после сумасшедшей тренировки под руководством седого напоминали грязные тряпки. И что-то мне подсказывало, что и сегодня я буду в не лучшем состоянии. Что делать?

Проходящий мимо меня сильф (Аррала… нет, Аиррэлли… в общем, Аррил), заметив мое задумчиво-отрешенное выражение лица, поинтересовался, в чем дело. Я озвучил вставшую передо мной проблему. Аррил похмыкал и отвел меня в противоположный от выхода конец казармы, где стояла большая корзина, на дне которой лежало несколько рубашек и две пары штанов. Как оказалось, грязные вещи нужно с утра складывать в эту корзину, и вечером забрать из нее уже чистые. Я похихикал над такой оригинальной стиральной машиной, но свои вещи пристроил.

А вот на тренировке начался ад. Честное слово, я бы лучше еще раз пробежал тридцать кругов, чем отрабатывал под руководством Лиира различные стойки и удары. За каждое неточно выполненное движение я получал дрыном по спине или, хм… тому, что пониже. К обеду на мне живого места не осталось.

А седой варвар еще и хихикал, в очередной раз поддавая мне ненавистной дубиной. Кажется, он решил использовать меня в качестве манекена для прохождения «скоростного курса юного садиста». И никаких отговорок вроде «я не выспался» этот изверг не принимал! Ну что за жизнь, а?..

Во время обеда тоже возникла проблема. Каши и картошка — это, конечно, хорошо, тем более что картошку уплетал я один, но как быть с мясом? На одних овощах я долго не протяну. В конце концов, я не жвачное травоядное. Я мясо люблю!

Когда я озвучил все это, сидевший напротив меня Дэни подскочил и, крикнув: «Сейчас вернусь!» — куда-то убежал. Через пару минут он вернулся в компании огромного мужчины, по сравнению с которым Нуб и Вей казались тощими карликами. Гулливер, самый настоящий Гулливер! Я, никогда не жаловавшийся на рост, вряд ли, даже вытянувшись в струнку, достану этому гиганту до плеча.

Великан обвел всех грозным взглядом, остановившись на мне. Я вздрогнул и попытался сжаться в комочек. Такой сметет — и не заметит, что на его пути что-то было.

— Это кому тут не нравится, как я готовлю? — Ох ты ж, ё-мое… Меня едва не снесло со стула волной инфразвука. Даже Гроуд не может похвастаться таким басом! Это ж какой хор можно собрать…

От голоса повара жалобно зазвенели стаканы, а, видимо, самый нервный и впечатлительный из всех — Лэни — полез под стол. Как я его понимаю!

— Мне, — пискнул я, вздрогнув под внимательным и цепким взглядом светло-серых глаз мужчины. Да-а-а… С таким спорить опасно для здоровья. Так что повежливее, Мстислав, повежливее… — У вас мясо гадкое.

Повар ехидно хмыкнул, бросив на меня неожиданно заискрившийся весельем взгляд.

— Ну, предположим, своим мясом я еще ни с кем не делился, — от этой фразы многие гладиаторы закашлялись, Элли открыто заржал, а у меня покраснели даже руки. — Но вот приготовить что-нибудь другое могу.

— Было бы неплохо, — кивнул я, и повар, пообещав соорудить на ужин что-нибудь вкусненькое специально для меня, ушел. Уф… надо бы с ним повежливее, а то еще будет кормить меня исключительно скоррятиной — я ж тогда с голоду окочурюсь! Или отравлюсь. Кто знает, может, раз это мясо кажется мне таким гадким, оно для меня опасно? Не хотелось бы, без особых повреждений пережив перемещение в мир иной, умереть от банального несварения желудка…

Послеобеденную тренировку опять проводил Элли, упорно пытающийся сделать из меня первоклассного лучника. Наученные вчерашним опытом, гладиаторы благоразумно убрались подальше от мишеней. Ха, как будто им это могло помочь!

Лук, исправно стрелявший у Элли, в моих руках отказывался работать напрочь. Тетива то провисала, как старая бельевая веревка, то вообще отказывалась натягиваться; стрелы летели в разные стороны, а одна вообще едва не срезала кончик уха неосторожному сильфу, которому понадобилось перейти на другую сторону поля как раз в тот момент, когда мне наконец-то удалось поладить с непокорной деревяшкой. Парень еле успел пригнуться.

Как я помнил из прочитанной мне вчера Элли лекции, эльфийские луки обладали тенью сознания своего хозяина и категорически отказывались стрелять в чужих руках. Тем не менее наглый эльф возжелал научить меня обращаться именно с эльфийским луком. Вот неймется ему! Я вообще больше метательные ножи люблю, чем луки!

Когда же я об этом сообщил, мне выдали в ответ гениальную по своей высокомерности фразу:

— Эти зубочистки? Они годятся только для бродячих актеров, наемных убийц самого низшего класса и нищих крестьян. Убожество.

И что тут можно было сказать? Гад ушастый… Обхаял мое любимое оружие — и всунул мне в руки своего деревянного монстра, мотнув головой в сторону мишеней. Эх… придется учиться стрелять из эльфийского лука.

Но для начала это самое оружие мне нужно было уговорить.

А дальше был цирк. Я, по совету Элли, мысленно попросил разрешения у лука. Волна холода, пришедшая в ответ и существенно поморозившая мне руки, явно означала категорический отказ. Когда же я сообщил об этом эльфу, то получил в ответ фразу:

— Развлеки его.

— Что? — Я подумал, что ослышался. Как можно развлекать оружие?!

— Развлеки его, — терпеливо повторил рыжий. — Это один из способов поладить с эльфийским луком без прямого разрешения хозяина.

М-да, более идиотского совета я еще не слышал. Но делать нечего, пришлось развлекать.

Вот мне интересно, кто более сумасшедший: я, Элли или весь этот проклятый богами мир, в который я попал не иначе как в наказание за прошлые и будущие грехи? Причем грехи явно собирали со всех воплощений моей души — и наказали одним махом за все.

…Пока же пришлось развлекать лук. Что я только не вытворял в тот момент! И песни пел, и стихи рассказывал, какие вспомнил — от Пушкина до Маяковского. Естественно, переврал все безбожно. Даже сплясать ухитрился! При этом со стороны я, наверное, напоминал укуренного в хлам шамана, устроившего священные пляски вокруг костра вместе со своим любимым бубном. По крайней мере, у поглядывающих на меня ветеранов были ну очень выразительные лица…

Эти умудренные опытом гладиаторы находились не очень далеко, но как-то получилось так, что я оказался в центре всеобщего внимания. Они изображали какую-то осмысленную деятельность, но… Короткий взгляд на меня — и очередной суровый мужик отворачивается, а его плечи начинают ходить ходуном.

А упрямое оружие раз за разом отвечало волной холода, правда, какой-то прерывистой. Когда до меня дошло, что это значит, я зарычал от бешенства. Так эта деревяшка… смеется?!

— Слушай, ты! — зашипел я, поднеся лук к лицу. — Деревяшка тупая! Или ты стреляешь, как тебе и положено, или я сейчас же пойду и утоплю тебя в озере! — В том, что лук потонет, я не сомневался. Все-таки железные накладки на нем прилично весили, да и сам лук был отнюдь не пушинкой. Такому утонуть — раз плюнуть.

Нет, ну надо же! Я тут изображаю пациента психбольницы на выезде, позорюсь… а эта дубинка с веревкой имеет наглость развлекаться за мой счет! Гр-р…

Ответная волна жара пришла сразу же, едва не сбив меня с ног. Я удовлетворенно фыркнул. Ну, кто здесь главный? Разумеется, я!

Пихнув носком сапога валявшегося на земле эльфа (Элли свалился на землю после третьей минуты дикого ржача, как раз в тот момент, когда я горланил весьма пошлую переделку одной известной песенки), я потребовал учить меня дальше. Весь последующий день прошел без эксцессов. Кто бы сомневался!

За ужином повар поставил передо мной большую тарелку с мясом и прогудел:

— Не самая вкусная в мире вещь, но раз тебе нравится гаартохела, то должно понравиться и это.

Я подозрительно покосился на повара, чья физиономия выражала полнейшую невинность, и, игнорируя внимательные и какие-то изучающие взгляды всех остальных, аккуратно подцепил с тарелки верхний ломоть и откусил кусок…

Мням! Вку-у-усно!

Я не заметил, как умял четыре здоровенных куска. Мясо было сочным и мягким и по вкусу напоминало нежную свинину. Совсем другое дело!

Повар гулко хохотнул и выдал:

— Не думал, что эту гадость кто-то будет уплетать с таким аппетитом. Ладно, если тебе так понравилось, то буду его специально для тебя готовить.

Я только закивал в ответ — рот был занят очередным куском. Отбивные, да еще и не до конца прожаренные… Ур-р-р… Вкуснятина!