Чужое побережье Улюкаев Алексей
В которых их прикармливал заранее,
А то и гнать, к виску приставив «стечкина».
Слова – обман, как в песне «Мани-мани»,
И АББА – лишь начало алфавита,
А впрочем, ровно так же, как в послании
К Коринфянам, к Евреям или к Титу.
Я не рискую краской рисовать.
Что рисковать? Плакаты как плакаты.
Попробуешь меня от века оторвать —
Легко получится. Лишь знак, и – аты-баты…
Каемочка
Все было, прямо скажем, честь по чести.
Хвалить хвалю. А вот ругать не буду.
Знал: хлеб из теста, для любви невеста,
А прочее – каемочка на блюде.
Ходил в строю и пел со всеми вместе.
Теперь другое: хлебушек-то горек,
Невеста как-то очень (хм) повзрослела,
А строй имел меня вовсю – такое дело.
Да тут у каждого полно таких историй.
Ча-ча-ча
…А лестница колючая пуста.
Проста история. Похлебка чечевична.
Сильна инициатива на местах:
Дождем – костер, а денежкой – уста.
Все гармонично.
Отлично. А теперь – поговорить
О пользе конституций и указов:
От сглаза помогают, от заразы.
А если размоталась жизни нить?
Исправим всё при первой же оказии.
Не сразу – чтоб не в голову моча! —
Не сгоряча. Не вдруг – в ночную вазу.
Кричу: читателя, советчика, врача!
А эхо отвечает: ча-ча-ча…
Посередке
Ты скажешь: слишком много Мандельштама
В твоих словах. Ты светишь отраженным
И тусклым светом. Если ты копаешь яму
В местах пустынных или населенных,
Окажешься там, где ни тьмы, ни света.
А уж поэтом или не поэтом,
Какая разница? До краешка, до края
Дошедшему веселые куплеты
Нужны не меньше, чем Петру ключи от рая.
Но и не больше. Ровно посередке.
Твои куплеты очень помогают
Не петь, так пить, так заворачивать селедку.
Зачем
Суха теория. Ее бесплодна сперма.
А древо жизни пышно возрастало.
Оно меня всего перелистало:
С своей листвою спутало, наверно.
Держу в уме, что нынче восемьдесят первый
От тридцать первого – и каждый год прекрасен.
Какое дело соловью до басен?
Напрасен труд – без басен править нервы.
Спроси себя, зачем красивы стервы?
Зачем ответ любой задачки ясен
Заранее? Зачем грешить листами,
Изъязвленными прописью неверной?
Зачем успешно ты проходишь кастинг
На роль зерна, сквозь землю прорастанье?
На ужин
Не сеют птахи проса. Ну так что?
Летите, милые, и не роняйте пуха,
А то насобирает смерть-старуха,
Замутит вреднодейственный раствор
И вдует нам по самое по брюхо.
Подбрюшье мягкое, Италия – темна,
В Европе холодно (как дальше – ну ты знаешь),
А поведут по улицам слона,
Не удивляйся: маешь то, что маешь.
Как громко в перепонках тишина
Кричит! – Ах, уши? Может, просто ты простужен?
Сказали же тебе: купи на ужин
Какого-нибудь сладкого вина.
Плоская картина мира
Какие мыльницы, такие фотки.
Устали мельницы. А как они кружились!
Боюсь примет, начальства и щекотки:
Все по ранжиру.
До жиру ли? Сегодня не до жиру.
Всем пассажирам выданы билеты,
Но деньги не у всех, а тут: гони монету!
Такая плоская картина мира!
Такая плотская картина мира,
Такая скотская. Ах, Оруэлл, спасибо,
Что показал, откуда тухнет рыба,
Какая вонь восходит от кумирен!
Молоко одиночек
Памяти друга
И одна за одной, и один за одним
Беспросветные дни,
Несусветные ночи.
Мы остались одни.
Он один. Мы одни.
Напророчить
Между прочим, подобное было легко.
Но не очень
Помогает теперь твой бурбон – молоко
Одиночек.
Как просвет между строчек,
Оказалась жизнь коротка.
Хоть вместила
Две эпохи короткая эта строка,
Как две даты над скромной могилой.
Хороши или плохи – поди разберись.
Ахи-охи.
Полосатая жизнь и небесная высь.
Две эпохи.
И чего мы галдим?
Видишь, дым
Поднимается в небо?
Так и быль обращается в небыль.
Мы одни.
Он один.
«Мой город – Ленинград…»
Мой город – Ленинград, не Питер.
Мои девчонки уже на пенсии.
И сам потерт, и рот не вытерт.
Но все же составляю песни
Из мне доступных литер.
Но все же, коль случиться спору,
Чтоб всем потрафить,
Всегда я предпочту истории
Географию.
Рвану за тридевять, за тридцать…
Куда как ловко!
Но лучшая из заграниц —
Она под боком.
А лучшая из всех эпох…
Совсем не плохо,
Что выдох разрешен, и вдох,
И ахи-охи.
«Какие мыльницы – такие фотки…»
Какие мыльницы – такие фотки,
Какие острова, такие океаны,
Какие корабли, такие капитаны,
Без водки пьяные, без лодки
Плывущие. Но в общем – без изъяна.
А глотки – будь здоров какие глотки!
Они пивали много в разных странах,
Расскажут нам историй без обмана:
Представь себе – на острове Буяне
Буянили. Какие там красотки!
А если бунт – на рею всех смутьянов!
Стреляться ли, дуэлиться – в охотку.
…Вернутся корабли из океана,
А тут кефир, клистир, сортир, погодка
Паршивая, и чисто обезьяна
Глядит из зеркала, а равно и с экрана.
Какие мыльницы – такие фотки…
«Когда бы грек увидел наши игры…»
Когда бы грек увидел наши игры,
Во всей красе их разглядел воочию,
Он показал бы не в кармане фигу,
А то, что обнажается лишь ночью.
Коль сказано: не обнажай в трактире,
Веди свою полемику заочно
Приятным голосом иль бряцая на лире.
Но иногда так достают кумиры,
Что вынешь и покажешь – зримо, точно.
Когда бы грек не ехал через реку,
Он посочувствовал бы человеку,
Который осужден без приговора
Всю эту хрень смотреть, все эти вздоры
Читать, все эти разговоры
Нелепые вести. И так от века…
Скалолузеры
Скалолазеры лазят по скалам,
Здесь аншлаг, здесь прекрасное утро,
В одиночку и по двое, по трое, группами.
И все мало им, мало…
А внизу под скалой притулилась доска
Из простецкого камня. Буквы.
Прочитаешь – такая охватит тоска,
Что хоть плакать, хоть рыкать, хоть хрюкать,
Хоть стучать кулаком по скале и по лбам
Этим каменным, медным.
Этой девочке жить бы без счета годам
Счастливо или хотя бы безбедно,
Нарожать сорванцов или там сорваних,
Настираться футболок и платьев.
Только чтоб никогда не пускать в горы их,
В горы чтоб никогда не пускать их!
…Скалолазеры пятятся юзом,
Мой сыночек им машет ладошкой.
Может, все это так, понарошку?
Скалолазеры, вы – скалолузеры!
Хорошие новости
Хорошие новости: прогнозы становятся все точней
И яснее перспективы.
В перспективе мы – всего скорей —
Умрем. И над нами плакучие ивы
Расплачутся. Платочками запастись
Надо б заранее.
Хорошая штука жизнь,
Затянувшееся свидание.
А страданиями-то в деревне
Читать бесплатно другие книги:
