Школа Сказок Эльба Ирина

Закрыв глаза, я с непередаваемым упоением поглощала чужие чувства, чуть ли не облизываясь от разнообразия ощущений. Теплый комочек Силы, что в самом начале лишь согревал, с каждым вдохом становился все больше и жег сильнее, в какой-то момент превратившись в маленькое солнышко. И пришло осознание: если не выплесну скопившуюся магию, будет плохо.

Испугавшись этих мыслей, отпустила Силу на волю, в последний момент успев подумать лишь об одном: хоть бы никто не пострадал! От испуга за друзей и собственной беспомощности подступили слезы. И вдруг так захотелось, чтобы обняли, прижали к теплой груди и пожалели. Очень-очень захотелось. Я даже зажмурилась до звездочек в глазах, чтобы прогнать ощущения. А когда распахнула веки, прикрыла рот ладошкой, чтобы не вскрикнуть. Потому что вместо залитой лунным светом поляны я оказалась в комнате. А если точнее – в спальне. Мужской. И не одна…

Он лежал на кровати, перевернувшись на живот и засунув руки под подушку. Мятая простыня сползла на ноги, открывая взору обнаженное великолепие и заставляя стыдливо отводить глаза. Но после секундного колебания они снова возвращались к соблазнительному мужскому телу. В бликах каминного огня гладкая бронзовая кожа казалась смуглой, почти шоколадной. Две крупные родинки, одна из которых поселилась под лопаткой, а вторая прямо на… ну-у-у, на попе. Упругой такой попе, красивой.

Нервно сглотнув, я вновь зажмурилась в надежде, что видение исчезнет, и с силой впилась ногтями в ладони. До крови. Сдержать судорожный вздох не удалось, и, видимо, он разбудил мужчину.

– Яника? – удивленный, хриплый со сна голос.

– Простите… – прошептала я, не разжимая век.

Легкое дуновение ветерка и теплые пальцы коснулись лица, скользнув от виска по щеке к губам.

– Сон? – наполненный надеждой вопрос.

– Боюсь, что нет. Я… я случайно!

– Не надо, не обманывай ни меня, ни себя… Иначе мне придется поверить в Судьбу, а этой обманщице я давно не доверяю. Так что привело тебя в мою спальню?

И снова ветерок, только теперь горячий. Опалив кожу щеки, он на миг замер у уголка губ. Всего мгновение, но этого хватило, чтобы непонятная дрожь прокатилась по телу. Очередной судорожный вздох, и я открыла глаза, чтобы тут же утонуть в расплавленном серебре взгляда. Лицо Китара было близко. Слишком близко для альтрелла, ненавидящего всех Ёжек, но вот для мужчины, желающего…

– Беги, Яника. Беги от меня так быстро, как только можешь.

Но я не могла заставить себя даже сдвинуться с места. Страх ли, волнение? Не знаю. Но тело не слушалось, а взгляд князя становился все страннее и страшнее.

– Беги! – рыкнул он и в противовес своим словам вцепился в мои плечи. – Уходи, глупая девчонка! Я и так еле сдерживаюсь… Стараюсь быть на расстоянии, но ты снова и снова настигаешь меня. Во сне и наяву… Уходи!

– Н-не м-могу, – запинаясь, прошептала я.

– Я помогу, – отчего-то тоже прошептал альтрелл и, осторожно повернув к себе спиной, подтолкнул к двери.

Первый шаг сделала по инерции. Чуть не упала, но сумела устоять на деревянных ногах. Второй дался легче. А когда до двери осталось совсем немного, меня нагнали. Снова схватили за плечи и прижали к горячему мужскому телу. И кто сказал, что мечты не сбываются? Хотела, чтобы обняли и пожалели? Пожалуйста! Только вот что-то подсказывает, что простыми объятиями дело не ограничится.

А Китар, не почувствовав сопротивления с моей стороны, медленно скользнул по рукам и положил ладони на талию, вызывая нервную дрожь в теле. Или не нервную?

– Я отпущу. Всего пара секунд. Всего короткое мгновение, и я отпущу тебя.

Зарывшись носом в волосы, он сделал глубокий вдох и застыл. Я тоже застыла, чувствуя, как бешено бьется сердце. У него или у меня? Все так странно, непонятно. Что же происходит с ним? А со мной?

– Почему ты отталкиваешь меня? – тихий, наполненный странными эмоциями вопрос.

– Потому что ненавижу весь твой род Яг. Обманчивых и двуличных, играющих с чувствами и эмоциями…

– Ты не имеешь права судить всех Ёжек по одной… Любовница брата забрала жизни дорогих вам людей, но лир Кассиан все понял и не держит зла на Яг. Так почему не можешь ты?

– Потому что это моя любовница всех погубила! – неожиданно рыкнул Китар, отталкивая от себя.

А меня словно ледяной водой окатили. Я ожидала услышать что угодно, но это… Так значит, именно его женщина уничтожила почти всю княжескую семью? Но зачем?

– Все вы лживые порождения Тьмы. Влюбляете в себя, маня чистотой и невинностью синих глазок. Вот только я знаю, что скрывается в их глубине! Порочные и алчные чудовища, оплетающие сердце любовным дурманом, желая лишь одного – власти!

– Не суди всех по одной…

Движение за спиной, и меня прижали к стене, лишая возможности не то что двигаться – вздохнуть. Жар тела Китара сводил с ума, а его близость пьянила не хуже медовухи. Касание мраморных губ к шее, и тихий шепот на ухо:

– А разве ты не такая же, как и она? Пришла в мою спальню среди ночи. Зачем, Яника? Чтобы предложить себя? И что ты попросишь взамен?

Этих слов хватило, чтобы розовый туман, застилающий сознание, схлынул. Вместе с ним отлила кровь от лица, а губы знакомо задрожали. Ох, только бы не расплакаться, только бы…

Я не хотела, честно не хотела ломать нос князю, но так вышло. Дернувшись, я махнула головой и попала затылком по лицу князя. Раздался неприятный хрустящий звук, и с тихим стоном тиски разжались, позволяя вдохнуть полной грудью.

Медленно развернувшись к истекающему кровью Китару, я смерила его холодным взглядом и произнесла срывающимся голосом:

– Я очутилась тут потому, что искала защиты и помощи от того единственного, кто казался мне родным. Видимо, Ёжки не только лживы и корыстны, но еще слепы и глупы, – не удержавшись, я все же всхлипнула. – Спасибо за познавательный урок, уверена, он еще не раз сослужит мне службу!

Больше не говоря ни слова, я воспользовалась подаренным артефактом переноса, надеясь очутиться в родном общежитии. В тот момент предупреждение об опасности подобных перемещений даже не вспомнила. Спасибо всем богам, артефакт сработал как надо.

А там меня уже поджидали подруги, вызвавшие Ягиню Костеяловну и вкратце объяснившие суть проблемы.

– Где ты была? – накинулась на меня Верея, первой бросившись обниматься. – Ты представляешь, как мы перепугались, когда ты исчезла из круга?

А я, вместо ответа, вцепилась в нее и заревела. Плотину прорвало, выплескивая всю боль и обиду на мужчину, который мне искренне понравился. Кажется, впервые в жизни… Боль, что тяжелым камнем осела в груди, заставляла давиться и подвывать в голос. Это была истерика. Но даже осознание сего факта не могло остановить поток горьких слез. Как же больно и противно, когда об тебя и твои чувства вытирают ноги. Как же было глупо с моей стороны на что-то надеяться. Кто я и кто он? Абсолютно разные и далекие друг от друга. Но почему тогда так тяжело?

Спасибо моим замечательным девочкам, что ничего не спрашивали и не лезли в оплеванную душу. Просто были рядом, ласково касаясь волос и держа за руки. А еще, кажется, появлялся лир Кассиан. Пытался узнать, что меня расстроило, но под натиском подруг сдался и отправился в особняк за успокоительной настойкой.

Её мы, кстати, пили все вместе. Радовало, что сей концерт не застали ведьмочки и боевики, а то мне было бы стыдно. Но об этом я думала уже много позже, рассматривая темный потолок своей спальни. А пока же просто пила, отрешенно размышляя на тему, что все мужики – козлы и не важно, что они другой расы и княжеского рода.

Хотелось бы сказать, что после такого нервного потрясения жизнь наладилась и перестала подбрасывать сюрпризы, но это была бы неправда. Сюрпризы появлялись, не всегда приятные, но неизменно поучительные. Например, в один из погожих осенних дней, когда листья еще даже не думали покрываться багряным нарядом, Алёна Александровна решила устроить прогулку.

Было это после обеда, солнце уже ощутимо прогрело землю и теперь припекало непокрытые макушки. Трава, еще по-летнему сочная и зеленая, щекотала ноги, но это было таким незначительным явлением на фоне рассказа учительницы. А история её была про жар-птицу.

– Жар-птицы, дивные певчие, являются одними из древнейших существ, населяющих землю. Состоя в дальнем родстве с фениксами, они олицетворяют собой солнечный свет и, когда приходит срок, сгорают в очистительном огне, чтобы потом возродиться вновь. Кстати, сгорают они именно осенью, возрождаясь чаще всего лишь по весне. В этом состоит их отличие от фениксов, проживающих около тысячи лет, прежде чем воспламениться. Перо жар-птицы, как вы уже знаете, способно не только разогнать тьму изначальную, но и служить источником живого огня. Пение дивной птицы может излечить даже тяжелобольных, но такое случается крайне редко…

– Почему? Поют редко? – перебила Пелагея и с любопытством посмотрела на преподавателя.

– Или тяжелобольных не встречают? – это уже Радомила.

– Привередливые они, – Алёна Александровна тяжело вздохнула, – и чрезвычайно заносчивые. Не для каждого петь соглашаются. Но продолжим знакомство дальше. Питаются жар-птицы молодильными яблоками из сада дриад. Если увидите золотые плоды – не смейте брать! Один кусочек омолаживает сразу на десять лет, и не каждое существо способно пережить процесс.

– А как же тогда ими питаются жар-птицы? – полюбопытствовала Снежана.

– Магия сада не действует на птиц, – улыбнулась женщина, останавливаясь перед живой изгородью. – Так, яблоки не трогаем, перья без перчаток – также. Увидите живую жар-птицу, дольше десяти секунд не смотрите и ближе десяти шагов не подходите.

– А почему? – спросила я.

– Зрение испортите, а от близости обожжетесь. Все запомнили? Тогда идем.

И учительница активировала переход, за которым открывался вид на волшебный сад. Перво-наперво мы наткнулись на деревья с золотыми плодами, которые и оказались молодильными яблочками. Далее рос орешник, на котором так же доспевали блестящие золотой скорлупкой орехи. Из-за деревьев на нас смотрела Золотая Антилопа. В общем, я нисколечко не удивилась бы курятнику с Курочкой Рябой.

– Девочки, разбиваемся на пары. Через полчаса встречаемся на этом месте. Корзинки и перчатки для перьев я выдала. Как вернетесь, продолжим лекцию. Идите.

Подхватив корзину, Алёнушка взяла меня за руку и потянула по одной из тропинок, петляющей среди деревьев и скрывающейся в кустах смородины. Тоже золотой, ага. Шли мы медленно, то и дело раздвигая кусты в поисках перьев.

Первое нашла синеокая подруга, причем совершенно случайно. Вручив мне корзинку и наказав посторожить, Лёна полезла в особенно густой орешник. А я, между прочим, предупреждала, что три стакана узвара за обедом – к беде. Так нет же, вку-у-усно, видите ли. Ну вот и результат: это чудо не посмотрело, куда пристраивается, и… в общем, как оказалось, перо действительно обжигает на расстоянии. Повезло, что нам заранее выдали мазь от ожогов. Так, на всякий случай, однако пригодилась же!

– Как же ты его не заметила? – спросила я у подруги, все еще скрытой зарослями.

– Там трава густая, а оно рядом с золотыми яблоками лежало! – чуть не плача, отозвалась девушка.

– Ты как?

– Жить – буду, сидеть – не скоро.

– Совсем плохо? – я сочувственно вздохнула.

– Не столько плохо, сколько стыдно! – выбравшись из кустиков, вздохнула блондинка. – Впрочем, сама виновата. Нечего было витать в облаках!

– Алён, ты как?

– Говорю же, нормально.

– Я сейчас не про попу, а про твоего мага.

– Он не мой, – мотнула головой царевна, подхватывая корзинку с пером.

– Но тебе бы хотелось, чтобы был твоим?

– Знаешь ведь, что хотелось бы. Мы с тобой в одинаковом положении, – проницательно подметила Алёнушка.

– Нет, не в одинаковом. Ты своего мага любишь и успела к нему привязаться, в то время как я только увлеклась. Спасибо князю, что открыл глаза и научил жизни.

– Яника, не будь так категорична. Его тоже можно понять…

– Как это можно понять?! Нельзя проецировать ненависть к одной Ёжке на… всё племя, – добавила я после паузы, не найдя более подходящего слова. – Китар не имел права сравнивать меня со своей бывшей. А раз сравнил, значит, подсознательно хочет видеть во мне только плохое и… В общем, давай не будем об альтрелле. Вокруг полно замечательных и достойных парней.

– Например, Антошка?

– А что? Чем не кавалер? И хорошенький, и с чистым сердцем, да и очень полезный Дар прорезался. Вот вернемся в общежитие, он тебя подлечит…

– Не надо! – поспешно отказалась подруга, а я захихикала. – У-у-у, вражина!

– Ничего подобного! Я старалась исключительно для тебя. Ну и для себя немного. Нужно же найти повод, чтобы заманить мага на нашу территорию.

– Ян, а как ты относишься к Таламиру?

– А что он? – нарочито внимательно разглядывая ближайшие листики-цветочки, спросила я.

– Между вами что-то происходит, и это видят все. Он тебе нравится?

– Не знаю. Мне с ним интересно, а еще очень легко, но не как с мужчиной, а скорее как с братом или наставником.

– Проще говоря, как мужчину ты его не воспринимаешь?

– Скорее нет, чем да, – произнесла я и задумалась.

На самом деле бард вызывал странные чувства. Благодарность за помощь и участие в моей судьбе. Смущение за странные взгляды и интерес к миру, в котором мне не суждено побывать. А еще мне очень хотелось попросить его стать моим учителем. Энергетические нити, которые ранее проявлялись лишь в моменты эмоциональной нестабильности, с каждым днем становились все отчетливее. Иногда вместо знакомых лиц я видела разноцветные паутины, коконом оплетающие тела и пронизывающие пространство. И, честно говоря, выглядело это жутко. Так что поддержка знающего человека была крайне необходима! Еще бы знать, что Таламир потребует взамен.

– Ничего, Яничка, – философски произнесла Алёнка, а я вздрогнула – так эти слова перекликались с моими мыслями. – Будет и на нашей поляне праздник!

И мы побрели обратно на эту самую поляну, отчитаться перед учительницей.

После коротких посиделок работа по поиску перьев пошла с удвоенным усилием. Уже через два часа почти все корзины были наполнены, а мы с надменным видом задирали носы, гордясь своими поисковыми навыками.

Наша с Алёнкой корзина была самой «пушистой» и яркой. То ли оттого, что больше всех перьев собрали, то ли от того комка пуха, что лежал на дне. А его, между прочим, я нашла!

Это получилось совершенно неожиданно. Выползла я из куста смородины, бережно сжимая небольшое сверкающее перышко. Вдруг слышу – курлыкает кто-то. Поднимаю голову и вижу на дереве дивную птицу. Правда, свечение её было совсем тусклым. И с каждым вздохом становилось все тусклее, чтобы в следующее мгновение вспыхнуть ярким пламенем и опасть золотыми пушинками наземь. Осторожно собрав пух, положила его в корзину и прикрыла другими перьями, правда, сама не поняла зачем. Вот так вот.

– Молодцы, девочки! Потрудились на славу. Этих перьев хватит на всех учеников нашей школы. И еще останется на продажу.

– Только не магам! – вредно уточнила Хима. – Не заслужили.

– Антошка заслужил! – не согласилась я.

– Ну да, разве что только он. Но все равно предлагаю проявить женскую солидарность и продать перья ведьмочкам.

– Я – за!

– Поддерживаю!

Алёне Александровне ничего не оставалось, как согласиться с нашим требованием и пообещать продать перья Ведической школе. И довольные Ёжки вместе с честно собранными перышками отправились в общежитие – отдыхать.

– Яника, это что? – поинтересовалась Верея, вынимая из корзинки сияющий шарик из пуха.

– Я в саду нашла и не смогла оставить. Зря, да?

– Почему сразу зря? Очень даже не зря! Посмотри, как горит. Красота! И светильник включать не надо.

– Может, тогда прямо на столе оставим? В вазочку положим, и пусть лежит, светит.

– Согласна.

Так и поступили. Достали из шкафа стеклянную вазу для конфет, натерли до зеркального блеска и положили в нее шарик. Такое маленькое домашнее солнышко. Посмотришь на него, и сразу настроение улучшается, и улыбаться тянет. А когда преломленный стеклянными стенками свет разбежался по скатерти веселыми зайчиками, мы обменялись довольными взглядами.

– Можно его потом в общую гостиную отнести, – предложила я.

– Так и сделаем, пусть все любуются. А сейчас пошли переодеваться и на полдник. Что-то я за всеми этими переживаниями проголодалась.

– Идем. Только поставь вазочку ближе к печке.

– Зачем? – удивилась Верея.

– Не знаю, но у меня такое чувство, что надо.

Выспрашивать что да как подруга не стала. Переставила шарик на шесток и утащила меня в комнату, а потом и на полдник. Проходил он весело и вкусно. Особенно по душе пришлись домашние лепешки с медом, родом из орочьих степей.

– Ой, девочки, как-нибудь на каникулах съездим ко мне в гости. Вы даже не представляете, как хороша еда, приготовленная на костре, с приправой из корня гарьос.

– Обязательно съездим. А потом ко мне домой на недельку! – Это Пелагея. – Посмотрите на наш коралловый дворец. Устроим гонки на морских коньках, а потом будем охотиться на медуз.

– Тогда сразу от вас рванем ко мне! – заулыбалась Злата. – Поиграем в поиски сокровищ! У нас знаете сколько затонувших кораблей в саду?

– Девчонки, нам шесть лет вместе учиться. Успеем побывать везде, – вмешалась Любава, мечтательно улыбаясь. – У нас в княжестве тоже столько невероятных мест! Главное, кристаллы записывающие не забыть.

Вот так, делясь планами на будущее, мы и вернулись к избушке. Договорившись встретиться через час в общей гостиной, чтобы сесть за уроки, разошлись по комнатам. Первым делом, миновав коридор, я заскочила на кухню, чтобы проверить шарик. Немного постояла над ним, любуясь теплым светом, а потом вскрикнула.

– Яника? Что такое?

Верея, в одном полотенце, быстро оглядела пространство и, не обнаружив угрозы, вопросительно уставилась на меня.

– Верюшечка, он шевелится!

– Кто?

– Пух!

– Не может быть. Наверное, сквозняк, вот тебе и показалось… Ой, ёлки!

– Видела?!

– Да!

– Это что такое?

– Не знаю, но мне не нравится. Давай-ка отступать к двери…

– И оставим это «нечто» здесь? Ну уж нет! А вдруг, пока мы в коридоре топтаться будем, оно вылезет и куда-нибудь спрячется?

– Зато нападет не сразу.

– Я – против. Врага нужно знать в лицо! – заартачилась я. – Лучше вон скалку возьми. А я… я сковородку!

– В лицо врага знать не обязательно, достаточно наблюдать из укрытия за его перемещениями, – пробурчала соседка, но скалку все-таки взяла.

Вот так мы и стояли, вздрагивая каждый раз, как пух зашевелится. Через двадцать минут я устала бояться. Через тридцать присела на стул. Через сорок Верея плюнула на это дело и пошла мыться дальше, наказав в случае чего орать.

Со сковородкой в обнимку я сидела и наблюдала за пуховым нечто, немного нервничая, когда он переставал шевелиться. Если поначалу это пугало, то потом стало интересно – кто же там такой активный. Ответ получила аккурат в тот момент, когда подруга вернулась на кухню, вытирая влажные волосы.

– Ну, как тут дела?

– Пока так же.

Кивнув, Верея умостилась на подоконнике и достала из кармашка расческу.

– Когда прибудет лир Кассиан?

– К семи ближе. Сказал, чтобы ты отдохнула как следует.

– Заботливый, – улыбнулась я.

– Не то слово. Скажи, Яника, он тебе нравится?

– Очень! – улыбнулась я. – Но не как мужчина, а как… папа, что ли. Он и ведет себя соответственно. Опекает, учит, волнуется.

– Значит, никаких романтических отношений?

– Никаких, – согласно кивнула я, а губы растянулись в улыбке.

– Жаль, ведь действительно хороший мужик. И, что немаловажно, сильный и состоятельный.

– Не в этом счастье. Для меня главное, чтобы рядом с ним я себя любимой и желанной чувствовала.

– А рядом с лиром Кассианом не чувствуешь?

– Нет…

– А с кем чувствуешь?

Ответить на заданный вопрос я не успела. Пух вдруг засветился ярче, начиная увеличиваться в размерах, а потом с легким «пшик» лопнул, являя на свет маленькое желтенькое нечто. И это нечто, покосившись на нас черными глазками-пуговками, поинтересовалось:

– Курлык?

– Ой, какая прелесть! – улыбнулась я, подходя ближе к малышу.

И чудом успела схватиться за стол, когда наше общежитие завибрировало и издало рокочущее:

– Курл!

– Ой! – повторно произнесла я, сев на пол.

– Кажется, нас ждет что-то веселое…

– Это что было? – раздался из коридора взволнованный голос Радомилы.

– Избушка с материнскими замашками! – прокричала в ответ я, видя, как птенчик оживился при курлыканье. – Все на выход!

И, схватив вазочку с малышом, подтолкнула Верею к двери. А наша общага меж тем продолжала вибрировать и ворковать с птенчиком, при этом получая радостное пищащее «курлы».

Когда мы выбрались из избушки, все девочки уже стояли на поляне вместе с Ягиней Костеяловной. Куратор недоуменно рассматривала Избушку, пытаясь утихомирить разошедшееся здание. Выходило с трудом.

– Что происходит?

– Это я виновата! – подскочив к женщине, я продемонстрировала птенчика. – Нашла в саду пуховый шарик и взяла с собой. Я же не знала, что это яйцо жар-птицы!

– Какой хорошенький! – перебив меня, воскликнула Любава и… взяла малыша на руки.

– Осторожно! – воскликнули мы хором, но было поздно.

Руки девушки засветились красным, пугая нас возможными ожогами. И я даже вытащила из кармана мазь, врученную Алёной Александровной, но обошлось. После яркой вспышки ладони погасли, а довольный птенчик сладко засопел.

– Ты как? – это я.

– Это что было?! – Хима.

– Пойдемте кушать! – это Верея. – Там и поговорим.

– Тринадцать ходячих катастроф! – а это вздохнула наша мамка-нянька и первой пошла в сторону поляны со скатертью.

Когда все расселись и принялись уплетать вкусности, Любава осторожно переложила малыша в кокон из драконьего огня и, улыбнувшись, принялась рассказывать.

– У меня в детстве был птенчик жар-птицы. Папаня как-то привез яйцо из земель Хаоса. Понятия не имею, как оно там оказалось, но факт. И вот когда птенчик вылупился, пришлось просидеть целые сутки в Сети, чтобы выяснить, что он ест и как ухаживать за малышом. А он, бедненький, чуть не погиб! И все потому, что жар-птицам в первые сутки жизни необходима энергия живого огня. Не важно какого – хоть в костер бросьте, хоть сами подожгите, важно, чтоб было настоящее пламя. Вот после этого он начинает набирать силу и сам становится пламенем.

– А как это происходит в живой природе, без помощи? – заинтересовалась любопытная Злата.

– Взрослые птицы поджигают определенный участок земли, на котором находится птенчик. В силу своей огненной сущности они способны контролировать пламя.

– Здорово, – вздохнула я и покосилась на малыша. – Спасибо, что помогла ему. И… теперь, наверное, надо отнести птенца обратно в сад?

– Зачем? – искренне удивилась Любава. – Ты его нашла? Нашла. Сопротивление от других жар-птиц встретила? Нет! Значит, этот малыш был не против отправиться с тобой.

– И что, оставим у нас?

– Да! У меня сохранились связи с поставщиками золотых яблок, так что с питанием проблем не возникнет. Избушка тоже вроде рада малышу, да?

– А то! – раздалось совсем рядом.

Оказывается, наше общежитие все это время топталось неподалеку, подслушивая разговор. Вот ведь… поганка!

– И будет у нас собственная жар-птица, которая и обогреет, и путь осветит и, может быть, даже вылечит. Как ни крути – одни плюсы!

– А главный – у нас появился питомец! И куда другим Ёжкам с котами и Курочками Рябами до нас! – заулыбалась Хима.

– И не говори. Первый мой класс, и уже все наперекосяк, – вздохнула Ягиня Костеяловна, а мы заулыбались.

Зато жить не скучно!