Клуб заграничных мужей Жукова-Гладкова Мария
Я молча встала и последовала за ним. У себя в кабинете он извлек початую бутылку коньяка и разлил нам по рюмкам.
– Не рано ли? – приподняла я одну бровь.
– Ничего, для здоровья полезно. Ты же слышала мое мнение: если мы еще не спились, то уже не сопьемся.
Рубен кисло улыбнулся. Мы выпили.
– Ну? – посмотрела я на него.
– Ты ведь знаешь репутацию мой клиники, Лана, – начал издалека Рубен Саркисович. – У нас почти не бывает смертельных исходов. Ну, если только от человека практически ничего не осталось… Смерть пациента для нас – ЧП. Ты же в курсе, какая тут техника и какой класс у хирургов.
Я кивнула. Рубен Саркисович продолжал разглагольствовать, вспоминая редчайшие смертельные случаи. Их в самом деле было лишь несколько за все годы существования клиники. Один авторитет, в которого выпустили обойму из «калашникова», браток с двенадцатью колотыми ножевыми ранениями после пьяной ссоры с не вовремя вернувшимся мужем любовницы, жертва взрыва, у которой оторвало обе ноги… В тех случаях даже родственники, надеявшиеся на Рубена Саркисовича, как на чудо, не имели к нему никаких претензий. Ведь он все-таки человек, а не Бог…
– Но чтобы у нас в клинике, просто так…
– Кто?! – прошептала я, уставившись на Рубена Саркисовича.
– Евгений Андреевич.
Я откинулась на спинку стула, потом уточнила, не подозревает ли доктор Авакян меня.
– Тебя, красавица, нет. У тебя не было возможности. Да и ты предпочитаешь несколько другие способы. Как я слышал. – Авакян опять кисло усмехнулся.
– А он?.. То есть как его?..
– Его отравили, Лана. Это не твой стиль.
Спасибо на добром слове, Рубен Саркисович, подумала я, но доктор Авакян в самом деле был прав: я бы действовала по-другому. Более того, Евгений Андреевич требовался мне живым, пусть и не очень здоровым.
А мысли пролетали в голове с катастрофической скоростью. Я встретилась взглядом с Авакяном и спросила:
– Марина? Моя соседка по палате?
У меня, кстати, тут же возникла мысль сменить место дислокации и вообще отправиться домой.
Но Рубен покачал головой.
– Женушка, будь она неладна.
– Каким образом?!
– Безобидный на вид сироп шиповника. Полбутылки осушил. Наверное, любил очень. Она их целых пять штук приволокла.
Рубен еще утром дал задание проверить содержимое всех бутылочек. Клиника располагала своей лабораторией, оснащенной всем необходимым. Результаты исследования показали, что в сироп подмешано сильное снотворное (название мне ничего не говорило, я им никогда не пользовалась и в ближайшее время не собираюсь), таблетки растолкли и смешали со сладкой жидкостью. Из-за этой сладости Евгений Андреевич и не понял, что потребляет что-то не то.
– И все бутылочки отравленные?
– Нет, только две.
– Это, что ли, по принципу русской рулетки?
– А я почем знаю?! – взорвался Авакян. – Я следственную бригаду вызвал. Сейчас приедут. А у меня репутация, понимаешь?! Понимаешь или нет? Кто ко мне в больницу ляжет, если тут запросто отравить могут?
– Так отдайте приказ: передач не пропускать.
Как сказал Рубен Саркисович, передачки и так проверялись – но не на наличие же отравляющих веществ. Теперь, наверное, Авакян запретит вообще все продукты, да ведь их сюда, как правило, и не носят. Кормят тут, как в ресторане, заказать можно любую пищу, пациенты не ограничены в средствах, чтобы все это оплачивать. Еду приносят редко. Над вчерашней теткой с двумя сумками потешались всей клиникой. Она-то, по всей вероятности, предполагала, что муж оказался в больничке с полчищами тараканов и меню из протертой каши и слипшихся макарон.
Досмеялись.
– Марина! – вдруг воскликнула я, вскакивая с места. – Она ведь даже не пошевелилась, когда я сегодня встала.
Рубен Саркисович вскочил вместе со мной, перевернул кресло и, оттолкнув меня, первым вылетел в коридор. Я резво последовала за ним.
Марина была жива, но демонстрировала все признаки отравления. И что же я думала раньше?! И почему Рубен забыл, что Марина осталась у Евгения Андреевича? То есть он не забыл, но ему даже в голову не пришло, что она тоже могла выпить злосчастного сиропа… Бутылочки с ним стояли в самом низу одной из сумок.
Марину сразу же забрали из палаты, но Авакян успел бросить мне на ходу, что у моей соседки есть шанс выкарабкаться – если она до сих пор жива. Я обратила внимание на какой-то необычный, сероватый цвет ее лица, она странно дышала, издала несколько невнятных слов.
Я села на свою кровать, обхватив голову руками. Что же задумала женушка? На всякий случай заготовила яд и оставила его здесь, а Евгений Андреевич и предположить не мог… Или яд предназначался для кого-то другого, а женушка не успела предупредить супруга? Нет, бред.
Потом приехала следственная бригада. Они, конечно, не были частыми гостями в клинике Рубена Саркисовича, потому что он, как я догадываюсь, не сообщал о ранениях своих пациентов в органы, но смерть не скрыть. Хотя, возможно, Рубен и не стал бы афишировать отправление в мир иной какого-нибудь братка, сдав тело с рук на руки соратникам усопшего (за хорошую плату, естественно). Но здесь другой случай.
Меня тоже допросили. Я честно заявила, что с Евгением Андреевичем познакомилась только десятого мая (где, правда, не уточняла), добавив, что мы одновременно поступили в приемный покой (ведь это же не дача ложных показаний?). Вчера вечером решила заглянуть к нему в гости. Делать-то мне тут нечего, телевизор я смотреть не привыкла, ну и вот… Рассказала про появление разъяренной супруги, потом про приход Марины, затем про приезд моих родственников. Моя версия была полностью подтверждена Рубеном Саркисовичем и медсестрами, присутствовавшими при скандале, имевшем место в палате Евгения Андреевича. Охранники сообщили, что с трудом выставили разбушевавшуюся дамочку за дверь.
Милиция отстала быстро (что с меня взять?). Теперь им оставалось ждать только приведения в чувство Марины Васильевны. Доктор Авакян твердо заявил, что жить она будет, доза оказалась несмертельной.
Поздним вечером ко мне в палату зашла медсестра и сказала, что Марина Васильевна пришла в себя и хочет сказать мне пару слов. Марина находилась в реанимации. Вообще-то не положено, но раз пациентка очень просит… В клинике Рубена Саркисовича к желаниям пациентов прислушивались. Ведь часто от какого-то сообщения зависит многое: жизнь, получение или потеря власти и денег.
Я отправилась к Марине.
– Не больше десяти минут, – предупредила медсестра.
Марина была белее белых простыней, на которых лежала, говорила, растягивая слова, ее мысль то и дело уходила в сторону. Я поняла, что действие снотворного пока не закончилось.
– Лана, я хочу вас попросить… – с трудом произнесла Марина. – Мне больше некого…
– Марина, скажите только то, что нужно. Не надо формул вежливости.
– Да-да… Запишите телефон…
Я тут же извлекла из кармана блокнот с ручкой, которые прихватила как раз на такой случай.
– Я скажу вам наш номер в Нью-Йорке… Там автоответчик… Мы с мужем оставляем друг другу сообщения… Этот номер никто не знает, поэтому сообщение может прослушать только он… По коду… ну, вы понимаете, можно дистанционно управлять своим автоответчиком, и…
– Знаю, – перебила я Марину.
– Скажите ему, что со мной и где я. Оставьте свои координаты. Если можно, конечно. Пусть он вам сообщает новости, а вы потом передадите мне… Я вас не очень затрудню? Потом я оплачу вам этот звонок…
– Прекратите, Марина!
Она продиктовала мне номер в Нью-Йорке, я обещала позвонить завтра же, решив, что мне пришла пора покинуть гостеприимную клинику. Да и на работе следовало появиться, по крайней мере, в пятницу.
Перед сном ко мне также заглянул Рубен Саркисович, посидел на стульчике и сообщил, что жену Евгения Андреевича арестовали, правда, она все отрицает, обвиняя во всех смертных грехах «этих проституток». По мнению знакомого опера, позвонившего доктору Авакяну (подозреваю, что в этой клинике опер получает неплохую прибавку к жалованью), дамочку отправили не по нужному адресу – ей место только в психушке.
Когда Рубен Саркисович ушел, я задумалась о том, что будет дальше. Не предпримет ли что-нибудь в ближайшее время Анна Павловна, супруга Мишеньки? Его вроде бы завтра должны выпустить из застенков, если уже не выпустили. Она вполне может ждать его с пистолетом в руке. Или хотя бы со скалкой.
Глава 17
14 мая, пятница
В пятницу я наконец появилась в своей турфирме. Признаться, по работе соскучилась и рьяно взялась за дело. Однако как следует поработать мне не дали.
В турфирму собственной персоной пожаловал Мишенька, он же Михаил Иванович Пивоваров, муж уже известной мне Анны Павловны, которая в отличие от супруги Евгения Андреевича к мужу никаких кардинальных мер пока не применяла. Мишеньку из ИВС выпустили. Вместе с ним выпустили и соратника Диму. Почему им ничего не предъявили, для меня тайна за семью печатями, но я оставляю это на совести наших правоохранительных органов.
Михаил Иванович производил впечатление жизнерадостного идиота. Внешне страшен был как смертный грех и очень напоминал наших далеких предков. Причем и фигура, и количество растительности на теле, проглядывающее даже из-под расстегнутого ворота рубашки и на руках, явно свидетельствовали о том, что его личные предки не так давно спустились с деревьев. Он даже ходил немного сутулясь, как те особи, которых я помнила из школьных учебников (из разделов, где изучались фазы перехода от обезьяны к человеку). Миша внешне был ближе к самой первой, а до последней явно недотягивал. После некоторого времени общения я поняла, что не только внешне.
А вот на голове у него с волосами была напряженка, если не считать ушей, из которых торчала все та же черная растительность.
Правда, у Михаила Ивановича не было никаких комплексов относительно внешности, да и вообще никаких. В процессе беседы он мне даже по секрету поведал, что черные длинные жесткие волосы, покрывающие все его тело в невероятных количествах, производят на женщин неизгладимое впечатление. После чего многозначительно мне подмигнул.
Я с самым невозмутимым видом ответила, что у меня несколько другой вкус и я, наоборот, предпочитаю мужчин с малым количеством растительности.
– Ну, Ланочка, вы просто не пробовали! Вы еще слишком молоды! – воскликнул Михаил Иванович и тут же стал расписывать, как женщины любят гладить его против шерстки.
Мне быстро надоело его слушать (а Михаил Иванович уже перешел от себя лично к первобытным инстинктам вообще – но тут, надо отдать ему должное, он был прав), я вклинилась в поток речи и напомнила, что я на работе и мне кажется, что Михаил Иванович все-таки пришел не сватать меня, а с какой-то другой целью.
– Ланочка, мы тут пообщались с Дмитрием Анатольевичем и Николаем Вадимовичем, ну, это мои партнеры… Женю, конечно, очень жаль, но его не вернешь… И сейчас речь не о нем, не о нем… Возникло маленькое недоразумение, Ланочка. Маленькое-маленькое.
Михаил Иванович покрутил у меня перед носом большим и указательным пальцами правой руки, между которыми была оставлена крохотная щелочка.
– Нам бы хотелось устранить это маленькое недоразумение. Мы приносим вам наши глубочайшие извинения за вашего любимого сыночка – какой хороший парень! – и вашу подружку – просто удивительная женщина! – но и вы должны понять нас правильно… Мои друзья отрядили меня к вам. Коленька-то в любом случае не может подойти. Он сейчас в Москве, прилетит только вечером. А Димочка кое-какими другими делами занят. Тем более Женечка погиб… надо похороны организовывать…
«Что он от меня хочет?» Я внимательно слушала дальше, не перебивая.
– Ланочка, если мы все правильно поняли, то вам лично от нас ничего не нужно? Или что-то нужно? Вы скажите, пожалуйста, чтобы не было никаких недомолвок! Я так не люблю, когда с такой красивой женщиной, и недопонимание…
Мишенька готов был меня сожрать, оглядывая пылающим взором, и если бы нас не разделял стол, то, наверное, накинулся бы на меня прямо сейчас. У меня же возникало желание дать ему по башке чем-нибудь тяжелым: я таких мужиков терпеть не могу, причем растительность к моему мнению не имела отношения, хотя добавляла отрицательных эмоций.
– Мне нужно, чтобы вы оставили в покое меня и мою семью. И мою подругу, – твердо сказала я.
– Ланочка, девочка моя, мы не желаем вам зла. Мы, конечно, оставим вас в покое. С радостью. Ой, что же я такое говорю? Конечно, без радости, без всякой радости! Мне вот не хочется оставлять вас. Мне лично.
И Михаил Иванович изобразил улыбку, которая, наверное, планировалась как завлекательная или обольстительная. Но я не отреагировала. Продолжая строить мне глазки и изображать из себя клоуна, которого следует показывать за деньги, Мишенька заявил, что мы сами виноваты в случившемся.
– Чем же? – устало спросила я. У меня опять начинала болеть голова, в частности, от сладковатого Мишенькиного одеколона, которым он себя полил от души. Терпеть не могу сладкие мужские запахи, тем более в большом количестве. Или это Михаил Иванович меня так раздражает?
Собеседник заметил, что мы, во-первых, поехали на дачу к Толе со Славой, их людям, во-вторых, украли там материалы, в-третьих, без приглашения появились на одной из баз и начали все разнюхивать. Он хотел сказать что-то еще, но я предупредительно подняла руку, ладонью к Михаилу Ивановичу.
– А теперь послушайте меня, – сказала я твердым голосом без тени улыбки. – Я не собираюсь перед вами отчитываться, но тем не менее. Мы познакомились с вашими парнями случайно, они сами к нам подошли, когда мы о вашей компании и слыхом не слыхивали. Признаться, если можно было бы повернуть время вспять, я послала бы ваших мальчиков по известному русскому адресу и вместо их дачи поехала бы домой.
«Кстати, откуда он знает про наше знакомство?» Я спросила об этом.
– Толик позвонил Диме, Дмитрию Анатольевичу, моему партнеру, – сказал Михаил Иванович. – Я уж не знаю, когда. Вы не слышали, нет? Ну, может, вы тогда в баньке парились, а он позвонить вышел. Он и сказал про вас. Ну, что познакомились с девочками. На всякий случай назвал имена и номер машины Верочки. И что вы – директор турфирмы. Вы же понимаете, у нас такая организация… Может, он вас к нам пригласить хотел? Я ж не знаю. И теперь не спросишь. Но я вам верю, Ланочка! Верю, девочка!
– Прекратите называть меня девочкой.
– Ну, если вам это неприятно…
– Далее, – я не хотела зря терять время и мечтала поскорее выставить Мишеньку за дверь офиса, – надеюсь, вы знаете, что мы их не убивали?
Михаил Иванович тут же закивал и даже замахал на меня руками.
– Во-вторых, мы с Верой Николаевной воровками никогда не были. – Я посмотрела на Михаила Ивановича честными глазами.
– Но, Ланочка, поймите и вы меня правильно! – Собеседник сложил руки на груди и посмотрел на меня умоляющими глазами. – Материалы пропали! Нет их! Тайник пуст!
С Веркой я пока поговорить не успела, но сама хотела бы знать, каким образом она добралась до дискеты с информацией о каких-то неизвестных даже Рубену Саркисовичу лекарственных препаратах. Теперь я уверена, что подружка сперла ее на Толиной даче. Но как? Когда? Дискета в эти минуты лежала у меня в сейфе, в том самом кабинете, где сидели мы с Михаилом Ивановичем.
– Послушайте, если ваши материалы были в тайнике, то как мы могли его найти? – посмотрела я на собеседника. «Как его могла найти Верка?» – Он что, на виду? Если я правильно понимаю, то тайники обустраивают таким образом, чтобы до них посторонние как раз не могли добраться.
– Ну, может, ребята вам перед смертью сказали… Или при вас лазали… Или вы случайно подсмотрели… Я не знаю! Меня к вам послали! Я сам не знаю, где был тайник! Я вообще не знал, что он был! Мне наши сказали. И к вам отправили! Вам же не нужны эти материалы!
Я внимательно посмотрела на Михаила Ивановича и решила открыть ему кое-что из реального положения вещей, помня о давно известной истине: нужно как можно ближе придерживаться правды, чтобы скрыть то, что хочешь скрыть.
Для разнообразия Михаил Иванович перестал кривляться.
– Простите, – сказал он абсолютно серьезным тоном, когда я закончила свой рассказ о нашем первом посещении загородного дома. – Мы были не в курсе.
– Теперь, я надеюсь, вы не имеете к нам никаких претензий?
– Нужно уточнить еще пару моментов. – Михаил Иванович снова мне подмигнул и закинул ногу на ногу. Правда, такая поза ему была неудобна, и он ее быстро сменил: при маленьком росте (ниже меня на полголовы) он обладал животиком довольно внушительных размеров. А если прибавить еще и короткие ножки… Ну, кто же засматривается на такое чудо?
Пожалуй, Михаил Иванович смог прочитать мои мысли – или просто догадался, о чем я подумала, глядя на него. В эти минуты он, признаться, чем-то напоминал мне беременную обезьянку. Довелось однажды увидеть в Индонезии. Единственная страна из всех, в которых я побывала, где обезьяны ходили, подобно нашим дворовым собакам. И, кстати, выглядели примерно так же: облезлые, лишайные и неухоженные. А вот в Бразилии, где вроде бы должно быть «много диких обезьян», встретить не довелось ни одной. Беременная индонезийская обезьянка сидела на каком-то поваленном стволе, пустив пузико вперед. Михаил Иванович отличался только отсутствием хвостика, лежавшего тогда рядом с обезьянкой (ну и лишаев, конечно).
– Ланочка, вы вот сейчас думаете, чем он берет женщин? Вы ведь уже явно слышали от моей супруги, что я… зарекомендовал себя личностью кобелящейся, ведь так?
Я улыбнулась.
– А чем, по-вашему, можно взять женщину?
Я могла предложить три вещи: деньги, власть, секс. К этому набору, конечно, можно добавить хорошо подвешенный язык, ум, чувство юмора, внешность.
– Ну вот видите: вы сами поставили внешность на последнее место. Да и вообще она не играет никакой роли. Для вас внешность в мужчине важна?
– В общем, нет, – ответила я. – Правда, в шестнадцать лет…
– Но вам же сейчас не шестнадцать! И я с малолетками не связываюсь. И не потому, что это – статья. По-моему, пик для женщины – это где-то тридцать – тридцать пять, иногда и чуть больше. («Он знает, сколько мне лет?» – пронеслась мысль.) Такая женщина уже приобрела лоск, имеет опыт общения с мужчинами. Я знаю, конечно, что сейчас опыт имеют и подростки, и немалый, но вы ведь понимаете, что я имею в виду? К тридцати годам женщина расцветает. Для меня нет сомнения, какую выбрать. Только идиоты и маньяки западают на юниц.
Михаил Иванович временно оставил свои ужимки (что было приятно) и говорил нормальным голосом.
– Лично вас, по всей вероятности, привлекает власть, – продолжал он. – Ну, я сужу по тому, что знаю о вас… Ну и секс, конечно, тоже. Если нет сексуального притяжения… Нет, все, конечно, может быть, если женщину в мужчине больше всего привлекают деньги. А вас не привлекают. Вы власть любите! И мужчин, у которых она есть. Но на меня вы не реагируете… Жаль, жаль, очень жаль. Но вы подумайте, Ланочка! Подумайте! Я ведь – орел!
Михаил Иванович несколько раз подпрыгнул на стуле («Опять началось!»), хорошо хоть не вместе с ним, а то мне было жаль офисную мебель, купленную, кстати, на мои деньги.
Он начал выводить меня из себя. Сравнение с орлом не шло ни в какие ворота, он напоминал кого угодно, только не гордую свободолюбивую птицу. Я, конечно, понимаю, что Мишенька имел в виду, но тем не менее. Правда, на ситуацию он реагировал мгновенно. Или так хорошо знал женщин, что мгновенно мог понять, как изменилось мое настроение: сейчас я готова была взорваться.
– Еще один маленький вопросик. И все. Я уйду. Мне, конечно, хотелось бы с вами еще разок встретиться. Молчу, молчу, молчу! – При виде изменившегося выражения моего лица Михаил Иванович поднял руки, ладонями ко мне. – Зачем вы поехали в наш двор? По просьбе – или заданию, ну, или я не знаю – Алексея Петровича Карташова?
Я покачала головой. Михаил Иванович вопросительно приподнял брови и напомнил в эту минуту удивленную беременную обезьянку.
– Из любопытства, – призналась я. – Услышали про церковь Святого Дона Жуана. Не смогли устоять.
Я улыбнулась.
– Это ваша сумасшедшая одноклассница вам рассказала?
– И про нее знаете?
Лена Сойко оказалась одной из прихожанок. А поскольку за нами с Веркой уже некоторое время наблюдали, то видели и встречу с Леной. Относительно «купания» следивших ни Михаил Иванович, ни его компаньоны к нам с подружкой никаких претензий не имели. Посетитель, наоборот, заявил, что «мальчикам это пошло на пользу», а то «теперь в охрану идет неизвестно кто».
Как отметил Михаил Иванович, в их стане дамочек типа Лены Сойко оказалось немало. Он лично, конечно, предпочел бы нормальных, но они с компаньонами сразу же решили ни от кого не отказываться. От Евгения Андреевича я уже получила кое-какую информацию про организационные моменты, Михаил Иванович добавил деталей.
Мой собеседник искренне считал, что они делают доброе дело. Сейчас много одиноких женщин, никогда не бывавших замужем, разведенных. Есть и такие, кто живет с опостылевшими мужьями, пьющими, через день бегающими к любовнице, импотентами. Этим требуется нормальный здоровый мужик, регулярный или относительно регулярный секс. Хотя бы для здоровья – ну и чтобы чувствовать себя женщиной. Им просто нужно, чтобы их время от времени хорошо оттрахали – до звона в ушах.
– Вы согласны со мной? – внимательно посмотрел на меня Михаил Иванович без тени улыбки и опять на время забыв об обезьяньих ужимках.
Я кивнула. Михаил Иванович продолжал свой рассказ.
Женщины, имеющие деньги, вопрос решают довольно легко. Регулярный секс для новой в России категории бизнес-леди – не проблема. Можно взять на содержание любовника, можно время от времени покупать проститутов, можно… В общем, решаемо.
– Вы забыли курорты, – улыбнулась я.
Как директор турфирмы, я всегда безошибочно определяю дам, отправляющихся на тропические острова или горнолыжные склоны за подпиткой недостающими мужскими гормонами (или даже за сперматозоидами для ждущих их яйцеклеток). Некоторые из дам уже на месте знакомятся друг с другом, находят общий язык и, даже не захомутав мужчин, прекрасно проводят время (я не имею в виду лесбийские утехи). Этой категории женщин легко понять друг друга: перед ними стоят похожие проблемы и в бизнесе, и в любви. А если нет конкуренции в карьерном плане, никто ни у кого не может увести мужа (поскольку мужа просто нет), дамы находятся на примерно одинаковом материальном уровне – то есть все основания стать подругами. И становятся, а потом даже ездят отдыхать на пару.
– Ну так вот, – продолжал Миша. – Бабам нужны мужики. И кто-то должен заполнить пустующую нишу. Этими людьми оказались мы.
– Я могу спросить, с какой целью?
– Ну Ланочка! – Михаил Иванович опять выпучил глаза и каким-то странным образом изогнулся.
Я смотрела на него, не отрываясь. Он поелозил на стуле, подмигнул, спросил: «Неужели непонятно, Ланочка?» – еще чуть-чуть покривлялся и наконец прямо заявил:
– Потрахаться вдосталь.
– Это все?
Михаил Иванович кивнул.
– А как же квартиры, которые вам отписывают отправляющиеся за границу дамы? А работа в мастерских? Ведь вы же явно платите им копейки.
– Ланочка, погодите. Вы же не знаете всего. Мы никого не принуждаем. Никого. И вначале все было по-другому. Да, первоначальный замысел изменился… Да и времена изменились. Но мы ведь обеспечиваем людей работой. В смысле женщин.
– Женщины – не люди, по-вашему? – рявкнула я.
– Ну что вы, что вы, Ланочка! – замахал на меня руками Михаил Иванович. – Больше, чем люди. Жен-щи-ны!
Он причмокнул губами и щелкнул пальцами обеих рук, потом пару раз подпрыгнул на стуле, опять подмигнул, заявил, что страшно любит баб, а потом вернулся к своему рассказу, опять перемежая его обезьяньими ужимками. Я была на грани срыва: Михаил Иванович раздражал меня так, как давно никому не удавалось, теперь я считала братца ангелом во плоти, не говоря уже про всех остальных своих знакомых.
Изначально никакой бизнес не планировался. У каждого компаньона имелось свое маленькое предприятие, организованное в постперестроечные годы. Церковь Святого Дона Жуана была просто развлечением, хобби, так сказать. Там мужики отдыхали душой и телом. А потом Дима вдруг решил расширить производство, и ему потребовались новые работницы. Он решил пригласить прихожанок. И пошло-поехало. Расширились все, стали брать только своих, деньги вкладывали в недвижимость. Это было удобно. Все всех устраивало.
Потом Евгений Андреевич (главный проповедник и отец-основатель) отправился погостить в США к своему бывшему дружку, обосновавшемуся в заокеанской державе. Дружок уже давно прикидывал, какой бы бизнес организовать с Россией, и даже в некотором роде сожалел, что в свое время подался за океан. Но кто же знал в те годы, что легкие бабки можно будет делать на бывшей родине, а не в стране неограниченных возможностей?!
Евгений Андреевич рассказал дружку о том, как они с компаньонами развлекаются в России, совмещая приятное с полезным. Сема (ныне – Сэм) позавидовал мужикам, так халявно устроившимся, но тут же выступил с идеей выдавать теток замуж за рубеж. С американских мужей можно будет срубать бабки за посреднические услуги, тетки пусть отписывают свое имущество компаньонам в России и живут себе долго и счастливо. Выдача замуж привлечет в церковь Святого Дона Жуана новых и новых прихожанок (сарафанное-то радио в России всегда неплохо работало, и ему верят гораздо больше, чем традиционной рекламе, чего не понимают иностранцы), компаньоны получат больший доход, Сэм – тоже, от американских мужиков, которым до чертиков надоели феминистки.
Сейчас в США возбуждается примерно пятнадцать тысяч судебных исков в год, связанных с сексуальными домогательствами, причем понятие «сексуальное домогательство» (или «харассмент», как его называют американцы) очень размыто. Свистнул, когда мимо проходила девушка, – гони бабки. Изъявил желание заняться сексом, будь то мимикой, жестами (не говоря уже про слова), шлепнул по попе – расстанься с приличной суммой. Бедные американские мужики! То-то они зачастили в Россию за женами. Дошло до того, что большое количество молодых и здоровых мужчин стало делать химическую кастрацию – введение лекарственных препаратов, подавляющих желание. Мужики на пике сексуальных возможностей идут на подобное насилие над собственной природой, чтобы не испортить карьеру. Случайные связи уже многим ее перечеркнули. Эти примеры в США предаются гласности и оказывают на американских мужчин психологическое давление.
Михаил Иванович добавил, что никогда не согласился бы жить в США – зная, какие там порядки.
Сэм имел все основания считать, что ряд американских мужиков захотят посетить церковь Святого Дона Жуана, чтобы вдосталь потрахаться, а уж он обеспечит соответствующую подготовку – в смысле чего ждать и как себя подавать.
В общем, Сэм открыл в Америке брачное агентство – и пошло-поехало. Когда он приезжает в Россию, лично участвует в «мероприятиях». Люди женятся, живут счастливо. Все получают то, что хотят, – и наши женщины, и американские мужчины.
– Зачем вы мне все это рассказали? – посмотрела я на Михаила Ивановича.
– Кайф не ломайте, Ланочка! – Он сложил пухленькие ладошки на груди. – Не ломайте, дорогая! Мы ведь навели о вас кое-какие справки…
– Да мне-то, по большому счету, наплевать, чем вы занимаетесь, – заметила я.
– Вы Алексея Петровича имеете в виду? Что ему не наплевать?
Я кивнула.
– А что бы вы посоветовали нам сделать? – Миша опять стал серьезным. – Мне ведь наши дали задание спросить ваше мнение. Стоит пригласить Алексея Петровича поучаствовать?
– Вы никому ничего не платите? – уточнила я.
– Пока бог миловал. Или Дон Жуан, – Михаил Иванович подпрыгнул на стуле.
– Вам в самом деле нужен мой совет?
Собеседник кивнул.
– С Афганцем стоит договориться. Рассказать ему то, что сейчас рассказали мне. Так вам будет гораздо спокойнее. Будете жить как жили. Правда, отстегивая ему часть прибыли. Какую бы охрану вы ни нанимали, с ним все равно не справитесь. Я вообще удивлена, как он раньше до вас не добрался. Или недосуг было. Но теперь вопрос следует решить. Не исключаю, что кто-то из его молодцев захочет податься к вам в проповедники. С них станется. Если же не примите его условия, он вас в покое не оставит.
Михаил Иванович закивал, как китайский болванчик, бормоча: «Вы правы, Ланочка, ох как правы».
– Еще что-нибудь? – Мне страшно хотелось отправить этого «проповедника» куда подальше. В особенности в известном каждому русскому человеку направлении.
– Ну, собственно говоря… Вообще-то я сегодня пришел пригласить вас к нам на мероприятие. Ну, в смысле в церковь Святого Дона Жуана. В саму церковь. Это… – и он назвал адрес, уже слышанный мною и от его супруги, и от Марины Васильевны.
– В какой роли? – спросила я.
– А в какой вы хотите? – Михаил Иванович опять хитро прищурился, мне подмигнул, на стуле подпрыгнул и потер ладони.
Я непроизвольно взяла в руки справочник «Желтые страницы». Ничего более тяжелого под рукой не нашлось.
– Понял, понял, понял. Все понял, – Михаил Иванович показательно закрылся руками, выставив вперед ладони. И стал серьезным. – Чтобы между нами не осталось недопонимания… И вы же любите развлечься, Ланочка. И вы, и Верочка… Мы уже знаем… Вы сможете оценить наш замысел… А вдруг у вас еще какие-то идейки появятся? И вы нам что-то подскажете из организационных моментов?
– Короче.
– У нас есть смотровые щелочки. Охранники наши обожают подглядывать. Ну просто посмотрите… Собираемся в восемь вечера. Чтобы все потом успели на общественный транспорт. На пару-тройку часиков. Ну, как пойдет… Приезжайте! И брата возьмите. Ему может у нас понравиться.
Я молчала. А Михаил Иванович убеждал меня отправиться к ним в гости, пусть даже и с Алексеем Петровичем, чтобы мы все сразу решили организационные моменты.
– Я подумаю, – ответила я, в самом деле не будучи в состоянии дать ответ.
– Приходите! Приходите! Не пожалеете! А если потом надумаете, то не стесняйтесь, все свои. Мы гарантируем полную безопасность! Безопасный секс – один из наших девизов.
Меня, естественно, заинтересовало, что Михаил Иванович на этот раз имеет в виду. Из памяти тут же всплыло упоминание Леной Сойко брата-гинеколога и брата-венеролога. Михаил Иванович все подтвердил. Есть и тот, и другой. Компания регулярно проводит профилактические осмотры прихожанок, бесплатно. Правда, я тут же выяснила, что для оплаты врачебных услуг используется прибыль компаний – так что в принципе дамы платят за медобслуживание, хоть и опосредованно, но я не стала спорить с Мишенькой. Новеньких тестируют особо тщательно и не допускают к мероприятиям, пока не удостоверятся в полной «благонадежности».
– Вы же знаете, что у нас есть медкабинеты? – Михаил Иванович опять прищурился, подмигнул и подпрыгнул на стуле. – Вы разве не поняли, зачем они? Вы же умная женщина, Ланочка! Ну не можем мы домой ничего принести!
Далее Михаил Иванович поведал мне еще более шокирующие новости. Тем, кто желает завести ребенка, тоже содействуют. Правда, обязательное условие: потенциальная мамаша должна совокупляться со всеми «пасторами» и потом ни к кому не иметь претензий. Мамашам и деткам помогают.
– Вот видите, нам нужны деньги. А вы возмущались, что мы обязываем отписывать нам недвижимость! – воскликнул Михаил Иванович.
– И много рожают? – полюбопытствовала я.
– Так точные цифры же пропали! – завопил Миша истошным голосом.
Я непонимающе посмотрела на него.
Он успокоился, даже извинился и ответил:
– Все материалы пропали, Лана. Ну те, с дачи.
На моем лице опять отобразилось непонимание, правда, Михаил Иванович не знал, в чем я не могу разобраться, и стал мне объяснять, что на даче, где мы с Веркой провели одну ночь, хранилась дискета с данными по количеству браков с американцами (но дубликат этой информации есть у Сэма, так что ее восстановят), а вот по нашим теткам копии не осталось.
– А почему вы это хранили на даче? – откровенно не понимала я.
– Ну, Толик же был компьютерщиком. Он и вел учет. Мы сразу решили, что в компьютере ничего держать не надо. Ни в каком. Мало ли кто докопается. А дискетка… С ней проще. Это все для подстраховки. Мы ведь по-разному подстраховывались. Зачем лишние вопросы? Ну и сами понимаете… А дискета пропала!
«Так откуда же Верка прихватила ту, которую изучал Рубен Саркисович?» – хотелось бы знать мне. Или я зря грешила на подружку? Мало ли у нее клиентов, у которых что-то плохо лежит… Верка обычно своего не упускает. Ей в самом деле было некогда искать на даче тайник.
– Так, может, ваш Толя сам куда-то переложил дискету, а вы меня подозревали? – спросила я Михаила Ивановича.
Он пожал плечами, заметив, что теперь этого, наверное, не скажет никто. «Проповедники» решили, что дискета оказалась у нас с Веркой, тем более что мы стали проявлять такой повышенный интерес к их «организации».
– А если вдруг одна из ваших прихожанок серьезно заболевает? – спросила я, решив развить медицинскую тему – надо ковать железо, пока горячо.
– Если можем обеспечить лекарства – обеспечиваем, – как само собой разумеющееся сказал Михаил Иванович. – Честно признаться, мы многих… Ну, я не знаю, как выразиться… агитируем, наверное?
– Вербуем, – подсказала я.
– Мне не нравится это слово, но пусть будет так. Мы находим женщин в медицинских учреждениях. В салонах магии. На сеансах целителей. Отбиваем у конкурентов, так сказать. Те… ну, что ли… более склонны прийти к нам. По поликлиникам, салонам и сеансам отправляются наши особо доверенные дамочки. Вы же понимаете, что у каждого из нас есть свои любимицы… И мы знаем, кому можно доверять… Есть, конечно, совсем «ку-ку», как ваша одноклассница. Но ведь встречаюся и совершенно нормальные. Они и вербуют.
– Безнадежно больных берете? – спросила я прямо в лоб.
Михаил Иванович покачал головой, потом заметил, что у нашей женщины средних лет, как правило, целый букет болезней, здоровую найти очень сложно. Конечно, они не пригласят к себе никого с открытой формой туберкулеза, и их агитаторы не ходят ни по туб-, ни по вендиспансерам.
– А так, если какая-нибудь гинекология… У нас же есть и врачи, и лекарства. Сенька из Америки гонит. Но я в медицине, Ланочка, если быть с вами откровенным…
Михаил Иванович развел руками.
– А в онкологии вы вербуете себе прихожанок?
– Это в Песочном, что ли? Или на Березовой? Да бог с вами, Ланочка. Мы ведь не ставим своей задачей кого-то лечить, – Михаил Иванович подмигнул, – у нас другие цели. Я же вам объяснил. Мы… подлечиваем немножко, если требуется. И ведь рак неизлечим, если не ошибаюсь?
Мне почему-то показалось, что этот любитель женского пола не врет. Тогда…
Я поняла, что успокоиться не смогу, пока не разберусь во всем.
– Ждите нас сегодня в гости, – твердо заявила я Михаилу Ивановичу. – Я буду точно. Кто придет со мной – не знаю. Но предупреждаю: придем с оружием.
Я добавила, что мой жизненный опыт научил меня доказывать свою правоту гранатами и пистолетом. Почему-то окружающие меня люди понимают эти доводы гораздо лучше и быстрее, чем логические построения.
– Конечно, конечно, – закивал Михаил Иванович и объяснил мне, как зайти в здание с черного хода, чтобы не привлекать внимание прихожанок. – Можете приехать и попозже, когда служба начнется. Мы предупредим охрану, чтобы вас пропустили и провели к щелочкам.
Затем Михаил Иванович вскочил, поцеловал мне руку, послал от двери воздушный поцелуй и скрылся.
Но я рано радовалась, что от него отделалась. Не прошло и минуты, как с улицы послышался дикий вопль, изданный Михаилом Ивановичем, а затем я услышала топот в офисе и решила выскочить из своего кабинета. Ко мне, как к спасительной гавани, несся незадачливый «проповедник», его преследовала законная супруга с большой увесистой скалкой.
Глава 18
14 мая, пятница
Мои девочки впали в состояние шока и прекратили работу. Кое-кто из них помнил Аллу Сергеевну Тарасову,[1] имеющую некое сходство с Анной Павловной. А я решила воспользоваться уже испытанным средством, в два прыжка достигла камина, установленного у нас в самом большом помещении, где мы принимаем клиентов, и схватила кочергу, после чего гаркнула командирским голосом:
– Стоять!
Михаил Иванович остановился как вкопанный, но на Анну Павловну мой приказ не возымел никакого действия. Супруг получил скалкой по голове и рухнул на ковер, немного самортизировавший удар. Анна Павловна резко развернулась в мою сторону с занесенной над головой скалкой и внезапно поняла, что я невозмутимо стою у камина, держа наготове кочергу. Это ее пыл несколько поумерило.
– Может, пройдем ко мне в кабинет и там продолжим беседу? – исключительно вежливо предложила я, постукивая кочергой по ладони и многозначительно посматривая то на орудие, то на посетительницу. – Моим сотрудницам работать надо, а вы их отвлекаете.
Анна Павловна взглянула на скалку в своей занесенной над головой руке, руку опустила, посмотрела на уже вставшего на четвереньки супруга, юрко отползшего за стол одной из моих сотрудниц и спрятавшегося у нее между ног.
– Где ваш кабинет? – спросила незваная гостья.
Я кивнула в нужном направлении. Но вместо того, чтобы сразу же туда направиться, Анна Павловна подскочила к своему гулящему супругу и очень ловко ухватила его за ухо, как нашкодившего мальчишку. В мой кабинет мы проследовали строем: Анна Павловна впереди; за ней Михаил Иванович на четвереньках, так и ведомый за ухо и теперь изображавший близкое к обмороку состояние; я на пару с кочергой. Перед тем как закрыть дверь, я велела девочкам не беспокоить.
Читать бесплатно другие книги:
