Одна женщина и много мужчин Жукова-Гладкова Мария
– Анна Львовна, – спокойным голосом обратилась я к Сениной жене, – очень вас прошу, скажите: пьян или нет?
– В самом деле сердце прихватило, – вздохнула она. – Шубаков ваш недавно приезжал. Отбыл уже. Семена Григорьевича и прихватило. Хотел напиться, но не успел.
Я услышала в трубке всхлипы.
– Успокойтесь, пожалуйста, – сказала я.
Так, значит, Шубаков приезжал к Сене? На меня ябедничал? Нет, из-за меня у Сени сердечного приступа не было бы, несмотря на всю его пылкую любовь к моей особе. Здесь что-то другое…
– Анна Львовна, о чем они говорили?
– Не знаю, Саша. Орали оба. У него в кабинете сидели и орали. Дверь закрыли плотно. Вы же знаете: у нас слышимость не как в новых домах, да и я на кухню ушла. Только голоса слышала. Шубаков уехал злой как черт. Весь красный, потный, глазами своими раскосыми молнии метал, а мой… Сашенька, что там у вас происходит?
– Неприятности, – ответила я, не вдаваясь в подробности. – Он спит?
– Лежит. Не хотелось бы беспокоить…
– Передайте, пожалуйста, что я, возможно, подъеду завтра. Предварительно позвоню.
– Конечно, приезжайте, Сашенька, если нужно. Только вот волновать бы его не хотелось… А неприятности серьезные?
Теперь пришел мой черед вздыхать.
– Да, – сказала я.
– О господи! Сколько раз ему говорила! Сколько раз! А он не слушает! Сашенька, хоть вы скажите! А он все: деньги надо зарабатывать, деньги… И переживает из-за всего… Вы же знаете, какой он… Я все время говорю: ты, Сеня, поспокойнее, не надо так… А он… Сашенька, вы дома, если что?
– Нет, я из машины звоню.
– Из машины? Ах да, теперь же у вас у всех мобильные телефоны. Не то что раньше жили. Да и вредные они, я тут читала. Но куда звонить, если что? На этот ваш телефон?
Интересно, что она имеет в виду под «если что»? Я не стала это уточнять и ответила:
– Я еду на склад. Меня вызвал директор склада. Я думала, что и Семену Григорьевичу позвонили.
– Нет, никто не звонил, – сказала Анна Львовна. – А что случилось-то?
– Телевизоры не все пришли, – сказала я Анне Львовне. – Только половина. Передайте, пожалуйста, Семену Григорьевичу, когда он сможет слушать. Я буду на складе. Пусть звонит туда или на мобильный. Если сможет, сегодня. Завтра я позвоню сама.
– Господи, а остальные-то где? – воскликнула Анна Львовна, тут же начиная беспокоиться о судьбе телевизоров.
Мне хотелось ответить, что, возможно, про их местонахождение как раз знает Семен Григорьевич, но я сдержалась, решив, что должна лично переговорить с генеральным на эту тему.
Анна Львовна заявила, что скорее всего Семен Григорьевич свяжется со мной завтра.
– Ведь вы же сделаете все, что возможно, Сашенька? Я не хочу его сейчас беспокоить…
Такое доверие льстит, но тем не менее. Вот так всегда: вы же сделаете, Сашенька, вы же придумаете, Сашенька, вы же сами справитесь. А что еще остается делать? У генерального плохо с сердцем.
Я распрощалась с Анной Львовной, еще раз попросив, чтобы при первой же возможности передала Семену Григорьевичу мое желание видеть его лично или хотя бы слышать… И что же от него хотел Шубаков?
Я не исключала, что встречусь с Мишаней или кем-то из его команды на складе. Эх, жаль, не уточнила у Цыгана про «бандитский домище». И о чем они с Шубаковым договорились перед домом Могильных? Но сейчас главное – разобраться с пропавшими телевизорами.
Виталия Сергеевича, наверное, вызвали без меня. В крайнем случае позвоню ему уже со склада. Успеется. А пока, до прибытия на место, следует связаться с Таллином.
Я притормозила у края тротуара, достала записную книжку, вышла из машины, закрыла ее, прогулялась метров пятьдесят и села на скамеечку в жалком подобии парка, не выпуская свой «БМВ» из поля зрения. До склада отсюда совсем недалеко, по вечернему городу минуты четыре езды, а мне хотелось выяснить ответы на интересующие меня вопросы до появления на месте.
Иван Иванович был в гостинице. Так сказать, нес вахту, как он выразился – на тот случай, если я позвоню, было у него такое предчувствие. Экстрасенсорные способности, что ли, открылись? Или научился по телефонным проводам гулять, как это якобы делает один широко рекламируемый маг?
Я сразу же перешла к делу:
– «Фортуна» в Таллине?
– Нет, уже ушла.
– Что?! – взревела я и стукнула кулаком по скамейке, не пожалев своей руки.
Иван Иванович пояснил, что разгружались и загружались они очень быстро. Основная масса членов экипажа даже домой не успела заскочить. В следующий раз, сказали. В Хельсинки почти не стояли и в Таллине – раз-два и дальше.
Да, конечно, их здорово задержали в Гётеборге, но ведь Таллин – родной порт, должна же планироваться какая-то передышка? Но, с другой стороны, время – деньги.
– Вы разговаривали с капитаном? – спросила я.
– Да. Очень он возмущался. В смысле тем, что произошло в Швеции. Но что поделаешь? Саша, ребята наши – ну, Димка с Ленькой – сейчас ушли в кабак, но постоянно спрашивают: когда домой поедем? Мы почему спрашивали-то, Саша: «Фортуна» ушла, когда снова придет сюда, не знаем. Нам надо в Хельсинки ехать? Виталий Сергеевич не смог сразу ответить, ты бы напомнила ему. Чего мы здесь сидим? Или шведские визы оформлять? Только я смысла не вижу после разговора с капитаном. Он говорит, что в своих моряках уверен…
– Иван Иванович, половины телевизоров нет.
Я пояснила, что Стас принял их вчера вечером, вернее, уже ночью, и поехал домой спать. Поскольку сегодня суббота, а продавать начнем только в понедельник с утра, я ему сказала, чтобы выспался нормально и сам время планировал. Он не с самого утра вышел, а как появился – занимался оформлением, потом звонил, куда мог. Сейчас понял, что надо вызывать кого-то из руководства.
– Конечно, вызвал тебя, – заметил Иван Иванович.
Я пропустила реплику Борисенка мимо ушей и продолжала:
– Вот еду на место. У Сени сердечный приступ…
– Это как обычно, – усмехнулся на другом конце Борисенок.
– Да вроде бы в самом деле. Я сейчас с женой разговаривала. Шубаков зачем-то к нему приезжал. Домой. Орали друг на друга. Завтра поеду к Сене. Навещу больного. Если, конечно, не встречусь с Шубаковым на складе.
– А этому что надо? – Иван Иванович особо не жаловал Мишаню и, как и всякий нормальный человек, считал, что мы отстегиваем часть нашей чистой прибыли неизвестно за что. Вроде как выбрасываем на помойку.
– Не знаю, – вздохнула я и подумала, что надо будет подключить Ивана Ивановича к кампании за смену «крыши».
Я уточнила у Борисенка, как проще всего и быстрее связаться с «Фортуной». Если мне потребуется это сделать через час, например?
– Наверное, радиограмму послать. Я бы так сделал.
– Из Питера, из Таллина?
Иван Иванович предложил свои услуги.
– Куда они пошли из Таллина? – уточнила я. – Вы знаете?
– В Амстердам.
– По пути никуда больше заходить не собираются?
– Да нет вроде бы. Я спросил, он четко ответил.
– Ясно. А на «Гертруду» вы попали?
– Константин Алексеевич с ними связался. Капитан «Фортуны». Они же знакомы с капитаном «Гертруды». «Гертруда» уже давно стояла в Таллине – пошла прямо в Эстонию после того, как разгрузилась в Хельсинки. Но мы на ней совсем недолго были. Делать-то нам там, в общем, нечего… И когда мы туда попали, они уже к отплытию готовились. Привет от Сени им передали. – Иван Иванович усмехнулся.
Я поблагодарила Ивана Ивановича, попросила не выходить из гостиничного номера до моего следующего звонка, отключила связь и поехала на склад. Там меня уже ждали.
Стас, наш директор склада, был весь в мыле. Хорошенький выходной у него выдался. Весь испереживался, бедненький, хотя это и не его вина, что телевизоры не все. Вот только чья, интересно?
При загрузке в Японии было две партии – это я лично проверяла, значит, телевизоры пропали где-то по пути. Не могли ли одну партию сбросить за борт? Дорогой друг Семена Григорьевича Константин Алексеевич, капитан «Фортуны»? Ведь, как известно, дыма без огня не бывает. Могла партия наркоты идти в одном из телевизоров? Вполне. Только капитан точно не знал, в каком, поэтому пришлось утопить всю партию. Не станет же он колоться перед представителем нашей службы безопасности: так, мол, и так, на всякий случай выбросил. Мог он заранее узнать про рейд Интерпола? Вполне может быть свой человек в шведской полиции, там ведь тоже люди работают… Или какой-то другой левый товар шел. В телевизоре. Например, экзоты. Они сейчас у нас очень популярны. Змей всяких челноки возят в термосах, крокодильчиков маленьких, игуан, черепах, но это, так сказать, в частном порядке. Это делают те, кто раньше возил кожу и другой ширпотреб. Этим рынок насытили, уже не сбыть, теперь настал черед экзотических тварей – и для содержания в домашних условиях, и для ресторанов. Официальным-то путем поставлять – морока. Могли какие-нибудь подобные экзоты путешествовать в телевизорах? А почему бы и нет? Крышку сняли, засунули красавца… Место внутри есть. По прибытии вынули.
Господи, ну как у меня мысль работает? Разве нормальному человеку может прийти в голову такой вариант развития событий? Везти крокодила в телевизоре? Но я-то бизнес-леди, я – ненормальная. Раз мне пришло в голову – так и другому может. Собачки у таможни на наркотики тренированные, не на мангустов и прочих гадов. Ну, учуют, предположим… А капитан скажет: «Ума не приложу, как змея в телевизор забралась?» – и большие глаза сделает. Принимающий фирмач тоже. Значит, на какой-то корейской фабрике залезла. Антисанитария у них на производстве телевизоров. Что с капитана возьмешь и с фирмы-покупателя? Ну а если в каждом телевизоре по змее сидит? Тогда что? Что фирма-покупатель в страну ввозит? Змей или телевизоры? Тогда прикидывать надо, что дороже, сопоставлять разницу в цене, смотреть, как влияет на работу телевизора сидение в нем твари на протяжении всего морского вояжа… С таможней, естественно, всегда договориться можно – она ведь производит выборочный контроль грузов. Таможенник – человек? Человек. Все земное ему не чуждо? Не чуждо. Он ведь и акты может под диктовку получателя строчить. Кстати, ничем не рискуя. Опять же потому что обладает правом выборочного контроля. Он же не по злому умыслу именно в эти телевизоры не лазил. А вообще моментов много – тех, что проработать следует. Кстати, а не начать ли нам сопутствующие поставки? В телевизорах?
Стас, директор склада, заявил, что Виталий Сергеевич находится в дороге. Уже выехал. Я проследовала к рядам телевизоров, стоявших у дальней стены, попросила открыть мне несколько коробок. Грузчики тут же выполнили просьбу.
– Вынимайте из «штанов», – сказала я.
Ребята сделали, что я велела, вынули из большого полиэтиленового мешка первый телевизор и поставили его на стол, затем вопросительно посмотрели на меня. Да, мы закупили именно эти – плазменные, с большими экранами. На них повысился спрос. Именно они интересовали Перепелкина из Новгорода. Вторая партия включала обычные. Ну не совсем, конечно, – с корпусом обтекаемой формы (сама лично выбирала). Они не пришли. Слава богу, пришли хоть эти! Но почему мы должны терять деньги?!
– Снимайте заднюю крышку и крышку с подставки, – велела я рабочим склада.
В ответ я получила несколько удивленных взглядов, но ребята ничего не сказали вслух, а принялись за работу. Работа – это, конечно, громко сказано, делов-то на копейку.
– То же самое еще с тремя-четырьмя, – велела я ребятам, а сама уставилась внутрь.
Что я надеялась увидеть? Рассмотреть, хватит ли тут места, чтобы разместить змею? Для того, чтобы их поставлять в телевизорах, или для того, чтобы убедиться, что их можно было здесь провезти? В этих телевизорах змея также не поместится. Или чтобы хотя бы примерно подсчитать, сколько пакетиков или ампул можно сюда уложить? Это уже больше похоже на правду. Зачем я этим занимаюсь? У меня что, после событий последних дней крыша поехала?
Именно это и сказал Виталий Сергеевич, застав меня за изучением внутренностей телевизоров.
– Саша, какого черта их открывать? Если что и было внутри, так давно вынули!
– Ладно, закрывайте, – в очередной раз вздохнув, сказала я ребятам. – Надо проверить, все ли телевизоры в рабочем состоянии.
– Но это ж Япония, Александра Валерьевна! – воскликнул один из них. – У нас же никогда…
– Не арестовывали судно с нашим грузом, – закончила я за него. – Мы не знаем, лазали ли внутрь интерполовцы. Теперь надо проверять, а то продадим неизвестно что, потом с претензиями разбираться. Включайте все по очереди.
– Все? – открыл рот второй рабочий, с ужасом глядя на ровные ряды у стены.
– Все, – кивнула я. – Чем раньше начнете, тем раньше закончите.
Вздыхала в тот день не только я. Но одно меня радовало: телевизоры работали. Ребята то и дело бросали на меня полные мольбы взгляды, явно желая сказать: «Может, хватит? Работают же», но я была неумолима. А вдруг в одном, самом последнем, что-то обнаружится? Пусть не наркотик, пусть не тварь экзотическая, а что-то… Ну, я не знаю что.
Мы тем временем с Виталием Сергеевичем и директором склада устроили совещание. Стас, конечно, молодец, обзвонил кого мог. Но как выяснить, куда делись остальные телевизоры? Хотя бы точно знать, что лежат уже на дне морском – если они там, конечно.
– Надо связываться с судном, – изрек Виталий Сергеевич. – Порасспрашивать капитана.
– Да, так он и скажет тебе! – хмыкнула я. – Извините, ребята, я ваши телевизоры спустил под воду.
– Но не мог же он сам их кому-то продать? Саша, ты подумай! Кстати, а почему «Пeккa OY» получила только эту партию и отпустила судно? Они должны были задержать «Фортуну», если не было второй партии…
– Виталий Сергеевич, я вас умоляю! Как бы они стали задерживать корабль? Вы хоть думаете, что говорите?
– Александра Валерьевна, – встрял Стас, – в «Пекке» сказали, что получили все точно по документам.
Я несколько секунд переваривала информацию. Телевизоров должно быть в два раза больше. Так какие же документы получила от нас «Пeккa OY»? Это следовало незамедлительно проверить. У меня лично имелись копии по обеим партиям. Они, по идее, должны быть и в Финляндии.
– Звони дежурному, – велела я Стасу.
Он тут же набрал Финляндию.
После разговора с дежурным в Финляндии я удостоверилась в одном: документы по второй партии, которая шла на «Фортуне», в «Пeккa OY» не поступали. Дежурный был уверен в этом на сто процентов. Они спокойно получили с «Фортуны» все, что требовалось, – и с чистой совестью отправили нам.
– Кто из нашей фирмы отсылает нужные документы в Финляндию? – спросил у меня Виталий Сергеевич.
– Вера Николаевна.
– Значит, Вера Николаевна… – протянул начальник службы безопасности, потом вспомнил ерша с медью. Судя по изменившемуся выражению лица, он был готов прямо сейчас нестись к секретарше и брать ее за горло.
– Вера Николаевна отправляет то, что ей дают, – перебила я. – Оставьте бедную женщину в покое.
– Я к ней еще даже ни разу не притронулся, – легко улыбнулся Виталий Сергеевич.
Мы встретились с ним взглядами и, наверное, подумали об одном и том же.
– Что будем делать? – наконец спросил Виталий Сергеевич.
– Завтра поеду к Сене домой. Возьму за жабры.
Я пересказала начальнику службы безопасности суть разговора с Анной Львовной, Сениной благоверной.
Туюсов предложил прямо сейчас связаться с Шубаковым.
Я покачала головой. Зачем будить зверя? Мы же не знаем, почему он сегодня поперся к Сене. Может, совсем по другому поводу.
У меня было подозрение, что мог и из-за меня пожаловать – после утренней перестрелки в доме Могильных, гибели Березы и двух других соратников, а также моего отбытия с места ведения боевых действий в сопровождении Расторгуева и Цыгана.
– Ну и что, если по другому поводу? – спросил Виталий Сергеевич.
Сеню все-таки было жалко. Мне по крайней мере. Съезжу завтра сама. Чего горячку-то пороть? Сейчас это уже погоды не делает. Перепелкина мы все равно потеряли.
Стас вставил, что у нас есть и другие заказчики, прямо в понедельник с утра готовые забрать товар. Которого нет. Я заметила, что завтра еще только воскресенье.
– Но товар-то завтра точно не придет! – заорал Виталий Сергеевич. – Или ты еще на что-то надеешься?
– Завтра точно не придет, – согласилась я. – Но Сеню надо послушать.
– Так он тебе и скажет, какую кашу заварил, – хмыкнул начальник службы безопасности. – Жди больше. Там небось такая хитрожопая схема, что сам черт не разберет.
– Я разберу, – заявила я без ложной скромности.
Стас расхохотался и смеялся так заразительно, что к нему подключились и мы с Виталием Сергеевичем, таким образом разрядив обстановку.
– Ладно, Саша, – наконец сказал Туюсов, – коммерческий директор – ты. Из нас, здесь присутствующих, совладелица тоже только ты. Мой один процент не в счет. Тебе решать. Если нужна моя помощь, сама знаешь… Буду готов к выезду в любой момент, в любое место.
Последняя фраза Виталия Сергеевича навела меня на определенную мысль, и я спросила, нет ли у него случайно неиспользованной шенгенской визы в паспорте.
Виталий Сергеевич покачал головой и поинтересовался, зачем это нужно.
– Может, кому-то придется лететь в Амстердам. Срочно.
– В смысле встречать «Фортуну»? Теперь уже там?
Я кивнула.
– А у тебя, Саша?
– У меня-то есть… – ответила я, растягивая слова.
– Ну так в чем же дело? Слетаешь. Тебе что, в первый раз?
– Такая история – в первый. Надеюсь, в последний. Да и, откровенно говоря…
– Не хочется? Правильно, что не хочется. И может быть небезопасно. Ладно, отложим этот вопрос до разговора с Сеней. Может, тебе-то он что-то и скажет.
Я кивнула и заметила, что надо позвонить еще Ивану Ивановичу в Таллин, а то он сейчас мается в гостиничном номере, ожидая моего звонка.
– И что ему говорить? Чтобы возвращался? Я ведь днем ему ни да, ни нет не сказал.
Я заметила, что вернуться они всегда успеют. Пусть лучше пока побудут там. Стас предложил направить наших в Хельсинки.
– Да нет, в Таллине от них может быть больше пользы, – все-таки решила я.
Все поступившие на склад телевизоры находились в рабочем состоянии. Внутри ничего не оказалось.
Глава 20
21 сентября, воскресенье
Когда я вернулась домой в субботу вечером, правильнее будет сказать, утром в воскресенье, Лариса еще не ложилась, дожидаясь меня.
– Ну как ты? – спросила сестра, с беспокойством заглядывая мне в глаза.
Я пожала плечами – и рухнула на стул. Только войдя в родной дом, я могу расслабиться, до этого держу себя в руках. А тут кажется – все, можно себе позволить больше не напрягаться, дать усталости навалиться на тебя, погрузиться в глубокий сон… Ох, как же я до ванны-то дойду сегодня? Казалось, что сил нет даже на это.
Но расслабилась я рано.
– Тебе твоя секретарша несколько раз звонила, – услышала я голос Лариски, идущий откуда-то издалека – я уже наполовину спала, сидя на стуле в коридоре, не в силах раздеться.
Пришлось встрепенуться.
– Какая секретарша? – спросила я, в первую минуту не врубившись в слова сестры.
– Ну как какая? Новая. Люся Соколенко.
Ей-то что еще надо?
Люся очень хотела со мной встретиться. Просила перезвонить, как только вернусь.
– Она что, на сотовый не могла позвонить? – вздохнула я.
Лариска усмехнулась.
– Я ей то же самое сказала. Знаешь, что ответила твоя красавица? Она еще не научилась.
В девять утра меня разбудила Лариска. Вернее, не Лариска – снова звонила Люся, а сестрица просто позвала меня к аппарату. Вот ведь не спится человеку! Хотя да – у нее же вчера явно был не такой насыщенный день, как у меня. Наверное, не оказывалась ни под дулом пистолета, ни под дулом автомата, не сидела в погребе, ее никто не вызывал на аудиенцию к ворам в законе, потом она не разбиралась с пропавшими неизвестно где грузами…
– Александра Валерьевна, Александра Валерьевна, – затараторила Люся, – я вам звоню, звоню, никак поймать не могу…
Я попыталась что-то сказать про мобильные телефоны, Люся заявила то же, что и вчера вечером моей сестре, – освоит со временем, а потом попросила с ней обязательно встретиться. Чем раньше, тем лучше.
– До завтра нельзя подождать? – устало спросила я, сдерживая зевок: я не выспалась.
– Нет, Александра Валерьевна. Если хотите, я к вам домой приеду. Или вы ко мне приезжайте. Я вас кофе напою. Правда, у меня бардак страшный. Но, если вы приедете, я как раз уберусь. Мне повод нужен, чтобы уборку сделать. А, приезжайте?
Я задумалась. У меня в квартире повсюду натыканы подслушивающие «жучки». Мне не найти – да и какой смысл искать? Все не обнаружу, а если что-то отключу, вызову ненужные подозрения. В следующую поездку в Японию куплю себе какую-нибудь хитрую штуку, отключающую все возможные системы прослушивания. Закажу заранее Хироши Кубо, пусть подсуетится, сделает мне подарок. «Кубо» такие штучки не выпускает, но для постоянной клиентки Хироши-сан отыщет самое последнее достижение техники и не станет задавать никаких вопросов или ждать объяснений – это не в правилах японцев. Но пока никакой такой штучки у меня нет.
А в Люсиной квартире явно нет никаких «жучков» и прочих насекомых.
– Где вы живете? – спросила я.
Люся продиктовала адрес.
– Через полтора часа? – спросила я.
Люся сказала, что ждет меня. Я отключила связь и подумала, что надо сегодня постараться поспать днем – хотя бы часок. Если удастся, конечно. От Люси я могла бы заскочить к Сене – проведать болящего, а потом сразу же домой. Спать. Если Расторгуев возжелает меня видеть, пусть приезжает к вечеру. Или вообще сегодня не приезжает. Нет у меня сил на мужиков. Отвыкла от семейной жизни. И что бы я делала, если бы не было домработницы и сестрицы?
Подумав об одной сестрице, я вспомнила про другую. А чем-то сейчас, интересно, занимается Светочка? И, главное, с кем? С Кондратом? Которого, как выяснилось, зовут Алексей. Но вот тот ли это Алексей, который собирался посадить Маринку дома? Носит ли он парик? Надо бы взглянуть на его правое предплечье…
У меня появилась мысль, как это сделать. Я снова посмотрела на часы – и решилась.
Быстро приняв контрастный душ, выпив кофе, поцеловав деток, которых сегодня взялась развлекать Лариска, я прыгнула в свой «БМВ» и понеслась к Светке.
Я не знала точно, на какой машине ездит Кондрат, но практически все руководство шубаковских предпочитает навороченные джипы. Правда, вчера, во время перестрелки у дома Могильных, два джипа сильно пострадали – и в обозримом будущем будут непригодны к использованию. Если, конечно, их вообще удастся привести в изначальный вид. И если кто-то станет этим заниматься, легче ведь купить новые.
У Светкиного парадного стояло несколько машин, роскошных иномарок не было, но ведь Кондрат мог приехать и на своей второй, третьей, десятой машине. Кто знает, сколько их у него? И вообще, здесь ли он? И кто ночует сегодня у Светки? И ночует ли она сама дома?
Чтобы получить ответы на все эти вопросы, я позвонила в ее дверь. Очень долго не открывали. Как же – десять утра, воскресенье. Это только я уже мчусь по делам, а нормальные люди сладкие сны видят. Я надавила на кнопку звонка еще сильнее. Я не придумала заранее, что скажу сестрице, – решу по ситуации.
Отчаявшись ждать, пока откроют, я извлекла из сумки прихваченный с собой «мини-набор взломщика» и без труда справилась со Светкиным замком. Скоро вообще профессионалкой стану. Но он был по силам даже начинающим.
Кондрат с сестрицей дрыхли, разметавшись по кровати.
Я увидела все, что мне было нужно – шрам и несколько следов уколов на венах у Лешеньки. Ко всему в придачу Кондрат был еще и наркоманом.
Потом я схватила Светкину руку, тоже взглянула на вены, чертыхнулась. Следов было гораздо больше, чем у Кондрата.
– Саша? – Она проснулась и посмотрела на меня затуманенным взором. Правильнее будет сказать, стеклянными глазами.
Я выдала ей все, что о ней думаю, умом понимая, что зря трачу силы, упражняясь в красноречии, но, решила я, это для меня полезно. Нет, не упражнение в красноречии, а выпускание пара. Иногда это просто необходимо, а если и объект достойный попадается, так почему же не воспользоваться? Кондрат что-то промямлил во сне, но так и не проснулся, а я не попрощавшись покинула негостеприимный ко мне дом.
У Люси я оказалась около одиннадцати – как выяснилось, рано: уборка была в самом разгаре. Хорошо, что я не пригласила ее к себе: моя квартира могла бы показаться царским дворцом по сравнению с «хрущобой», в которой проживала моя новая секретарша. Но, надо отдать ей должное, у квартиры имелось свое лицо: все здесь было массивным, под стать хозяйке.
– Сейчас пыль в горку сгребу, – заявила Люся, – и вы через нее переступите. А я потом уберу.
Горка оказалась такой, что мне пришлось довольно высоко поднять свою не очень длинную ногу, чтобы через нее перебраться. Опыт работы на рынке научил Люсю сгребать мусор в кучки – такие, как дворники оставляют у края тротуара для идущих мусорных машин. Это ж сколько времени она тут не убиралась? Неужели она такая неряха?
Я утонула в одном из огромных кресел. Люся принесла мне большую чашку кофе, сама уселась напротив с точно такой же. Ей кресло было как раз по размеру. Я вопросительно посмотрела на секретаршу.
– Вчера наш главный бандит приезжал, – сообщила Люся без вступлений.
Я обожглась кофе.
– Сюда?! – только и смогла выдать я.
– Ага, – подтвердила Люся. – Без предупреждения. А то бы я вчера с утра прибралась. Так-то ведь лень. Без повода. Неудобно получилось как-то. Ему таракан под штанину залез.
Я резво спрыгнула с кресла и стала осматривать себя.
– Ой, не волнуйтесь, Александра Валерьевна, – тут же принялась успокаивать меня Люся, – они у меня только на кухне. В комнату не заходят.
Обрадовала.
– А чего это они так? – поинтересовалась я. – Не приглашаете?
– А что им здесь лопать? – искренне удивилась Люся.
Мне не хотелось устраивать обсуждение тараканьего меню и маршрутов следования, поэтому я только уточнила, где Люся принимала Шубакова. Оказалось, что на кухне – потому что в комнате его, во-первых, негде было усадить – все кресла и стулья были завалены одеждой, которую она разложила по шкафам только к моему приходу; во-вторых, она всегда всех милиционеров, продавцов, агитаторов и прочая (видимо, Мишаня вошел в категорию «прочая») в комнаты не приглашает; в-третьих, ему вообще у нее нечего было делать; а в-четвертых, должен еще сказать спасибо, что его впустили без приглашения.
– М-м-м, – только и выдала я.
– А заорал-то! – рассмеялась от души Люся. – Главный бандит – и тараканов боится!
Я заметила, что и Петр Первый страдал тем же грехом, чего же мы хотим от какого-то Шубакова? Люся со мной согласилась и заявила, что все мужики трусы. В ее словах была доля истины.
– Он один приезжал? – поинтересовалась я.
– Ага. Радовался, наверное, потом, что никто, кроме меня, не видел его позора. Ох, как он тут штаны скидывал и рыжего ловил!
Люся даже причмокнула от удовольствия. Не знаю, хотелось бы мне присутствовать на представлении или нет, но следовало отложить эту информацию в памяти – чтобы припомнить Мишане, если будет… Что будет? Что вообще намерен делать Шубаков? Что он теперь планирует? В частности, в отношении меня?
– А ему еще муравей в сумку залез, – заговорщическим шепотом сообщила Люся.
Я хохотала до слез, а Люся продолжала рассказ. Оказывается, у нее, кроме тараканов, проживали еще и рыжие муравьишки. Этакий зоопарк местного значения. Шубаков не заметил, а Люся углядела, как муравей забирался в небольшую сумочку Шубакова, которую он обычно таскает с собой.
– Не понимаю, мужик – а носит что-то дамское, – заявила Люся. – У жены, что ли, взял? Он не «голубой» случайно?
Во-первых, как я объяснила Люсе, сейчас многие господа носят нечто, напоминающее дамскую сумочку, во-вторых, я никогда не интересовалась, женат ли Шубаков, в-третьих, «голубым» его не считала. И еще у меня возник вопрос:
– А он приезжал к вам… как к женщине или нет?
Когда Люся сообщила мне о появлении Мишани в своей квартире, у меня почему-то мелькнула мысль, что он положил на нее глаз. Я помнила, с какой жадностью он осматривал ее пышные формы у нас в офисе, не исключала варианта, что и приезжал он расспрашивать ее обо мне не ради того, чтобы прорваться в мой кабинет, а чтобы лишний раз взглянуть на Люсю и обратить на себя ее внимание.
– Нет, Александра Валерьевна. – Люся внезапно стала серьезной, – он предложил мне работать на себя. Против вас.
Я опять поперхнулась.
– И деньги оставил.
Люся встала, отошла к древнему комоду, со скрипом выдвинула верхний ящик и извлекла оттуда пачку сотенных купюр.
– Я – человек честный, – продолжала Люся с серьезным видом. – И никогда не была ни ябедой, ни доносчицей. И против вас, Александра Валерьевна, никогда не пойду. Если вы скажете мне за кем-то следить – буду следить. Потому что вы меня с улицы взяли. С помойки подобрали. А за вами следить и на вас доносить я не буду.
– Да что вы говорите, Люся! – попыталась я перебить эту речь.
– А что есть, то и говорю, – заявила Люся. – Вы мне шанс дали. Может, один раз в жизни такое бывает. Не хочу я больше ни в психбольницах, ни на рынках работать. Мне у вас нравится! А эти деньги – грязные. Я ему их назад всучить пыталась, а он все равно оставил. Говорил, что я подумаю и куплю себе что-нибудь. Деньги, мол, не пахнут. А у него еще есть. Бандюга чертов! Грабит людей, которым есть нечего, а потом ему деньги девать некуда!
Люся что-то еще выдавала в адрес Шубакова и компании, а я тем временем думала, что Мишаня, надо отдать ему должное, конечно, не грабит тех, кому нечего есть, а, наоборот, специализируется на тех, у кого есть не только хлеб с маслом, но и икра с семгой, но вот зачем он приезжал к Люсе? Он в самом деле думал, что эта сумма (а десять тысяч, по Люсиным меркам, – очень большие деньги) тут же побудит ее сказать «да» и с радостью начать доносить на меня? Или именно такая схема сработала с Маринкой? Только там, конечно, была другая сумма. Шубаков, естественно, провел определенные разведмероприятия и пришел к выводу, сколько именно нужно дать Люсе, но не на ту напал. Судил о человеке по себе. Но остались еще и у нас люди с принципами. Неужели он собирается задействовать всех людей (или их часть) из нашего офиса? Зачем?! У Шубакова много грехов, и я не испытываю к нему особых личных симпатий, но могу сказать твердо: он не дурак. Хитрый жук, разработавший какую-то хитрожопую схему, которую теперь претворяет в жизнь, только вот что это за схема, хотелось бы мне знать.
– Он сказал, что будет платить мне по десять тысяч раз в месяц. Как зарплату. А если узнаю что-то важное, то еще даст – как премию. Просил подумать, не отказываться сразу.
– Спасибо, Люся, – только и сказала я.
– Да чего вы, Александра Валерьевна? – удивилась она. – За что спасибо? Это что ж было бы, если б все на всех доносить стали?
– Можно мне взглянуть на эти деньги? – попросила я.
Люся принесла пачку и положила на стол. Я вскрыла ее и стала рассматривать купюры. Фальшивые или нет? На глаз не определишь. Это тысячи были не самого лучшего качества, а сотенные и в предыдущих пачках, прошедших через мои руки, были отличные. Я просмотрела номера – разные, но и там были разные. У меня мелькнула мысль, что мы в тот раз не сообразили взглянуть: может, во всех пачках есть купюры с одинаковыми номерами – печатают сто различных номеров и раскладывают по пачкам. Смотришь одну – в ней все разные, а если положить все рядышком, то обнаружится совсем другая картина…
Надо было связаться с Цыганом и ввести его в курс дела. Я сказала Люсе, что деньги могут быть фальшивыми, у нее округлились глаза. От нее я позвонила Юрию Леонидовичу, сообщив, что к моей новой секретарше попала пачка сотенных купюр, вызывающая у меня подозрения. Каким образом пачка попала к Люсе, я уточнять не стала. Цыган попросил меня приехать в его базовый ресторан.