Три билета в Париж Жукова-Гладкова Мария
– Вы Васю Трушина из 10-го «А» знаете?
Светлана в 10-м «А» уроки не вела, Александра, поскольку вела все классы с первого по одиннадцатый, запомнить всех учеников по именам и фамилиям просто не могла. Она попросила его описать.
– Да невзрачный такой. Сморчок. Тощий. Прыщавый. «Гребень» на голове.
– У многих в школе «гребни», – заметила Светлана. – Цвета хоть какого?
– Да какой-то зеленоватый… – промямлила Ольга. – И цвет лица у него землистый… Но это, может, потому, что Вася иногда кровь у себя сосет…
– Что-что он делает? – склонились вперед Александра со Светланой. Александра точно помнила, что у нее на уроках никто кровь у себя не сосал, как, впрочем, и у других тоже. Иногда разбивали коленки и локти, на эти случаи у Александры в тренерской имелись и йод, и зеленка, и перекись водорода, и пластырь, и бинт. Ссадины деткам она обрабатывала сама.
Оказалось, что мальчик Васенька периодически то ли разрезает, то ли прокусывает какой-нибудь из собственных пальцев, потом высасывает собственную кровушку через корпус разобранной ручки и пускает кругом кровавые пузыри. По крайней мере, занимается этими экспериментами на уроках биологии.
Светлана заметила, что о подобном членовредительстве рассказывал как-то один из ее соседей по коммуналке, который провел полжизни в местах не столь отдаленных. Зэки занимаются подобными вещами, чтобы закосить под шизофреника или увильнуть от работ.
– Васе в общем-то и косить под шизофреника не надо, – задумчиво сказала Ольга. – На него раз посмотреть…
– По крайней мере треть наших деток… – открыла рот Светлана.
– А уж если взглянуть на их родителей… – продолжила Александра. – Причем как богатых, так и бедных. Не знаешь, кто больший идиот. А уж если на наших политиков по телевизору взглянуть, то я бы даже только после начального курса психиатрии, который нам в институте читали, их в клинику определила. Причем без специального осмотра, а только судя по тому, что они несли по телевизору и что вытворяли перед камерой.
– Так, не будем отвлекаться на политиков, – заметила Светлана и вздохнула, вспомнив Горыныча и его апартаменты. – Ты, Ольга, ближе к делу давай. Какое отношение Вася Трушин имеет к нашей Тучке и в особенности к тебе?
– У Васи папа – из бизнесменов, – продолжала Ольга. – Только я не знаю, чем он занимается.
– Захотим – выясним, – отмахнулась Александра. – У кого-нибудь из деток. Дальше давай.
Ольга начала перечислять Васины фортели, выкидываемые на ее уроках, но подруги ее перебили. Насколько им было известно (из жалоб той же Ольги), у нее на уроках многие выкидывали фортели, причем воображение у деток работало просто прекрасно. Эту бы энергию да на получение знаний…
– К делу! – прикрикнула на Ольгу Светлана.
Ольга вздохнула, всхлипнула и заявила:
– Тучка хочет, чтобы я обучила Васю любви.
Александра со Светланой в третий раз за вечер сыграли финальную сцену из «Ревизора».
– Тогда она отдаст мне фотографии, – продолжала Ольга. – Если Вася будет доволен, то…
– Невольно возникает вопрос, чем на досуге занимается наша Тучка, – медленно произнесла Александра.
– Почему на досуге? – хмыкнула Светлана. – Может, э т о – ее основное занятие. А школа – так, место для подбора кадров.
Взгляд Александры невольно устремился на какую-то видеокассету (не из коробки), лежавшую на телевизоре. Светлана проследила за ее взглядом, потом посмотрела на саму Александру.
– Думаешь?..
– А почему нет? Сколько наших девочек мы видели даже на тех кассетах, которые посмотрели? А еще кассеты валяются. Вот вам и общий бизнес. Директор школы поставляет кадры, Слава Кабан обеспечивает защиту (кстати, клуб наверняка принадлежит ему), политик Горыныч вполне может служить покупателем компромата, который использует в своей предвыборной борьбе, устраняя конкурентов, чтобы прорваться во власть и в свою очередь служить остальным своим приятелям… Банкир, естественно, отмывает полученные деньги… Полковник… Наверное, обеспечивал техникой и оружием. Или организовывал заказные убийства, если требовалось. Какая милая компания.
– Но тогда зачем Славе было убивать Генералова? – спросила Светлана.
– Мы не уверены, что это Слава или его люди, что, в общем, одно и то же. И откуда той ночью взялся спецназ, от которого вы с Горынычем успели сделать ноги? И нас с банкиром они в общем и целом не тронули. Мы просто полежали мордами в пол. Потом нас усыпили, чтобы милицию не вызвали или банкирских телохранителей. Или чтобы дом обыскать. Явно какие-то конкуренты.
– Которые положили глаз на выгодный бизнес.
– Девчонки! – перебила Александру и Светлану Ольга. – Мне-то что делать? Какое нам всем дело до разборок этих богатеев? Какое нам…
– Очень даже большое, если ты туда влезла, – заметила Светлана. – Кто видел твои фотографии над трупом Генералова? К кому они могут попасть? Мы же ничего не знаем! Нужно получить побольше информации. Знание – сила. Слышала такое?
– Но что мне делать?!
– Что ты сказала Тучке? – спросила Александра.
– Я так испугалась, что…
– Ничего не сказала, – с пониманием кивнула Светлана. – Что она тебе велела?
– Завтра после уроков зайти к ней в кабинет. Она скажет, куда ехать. Ну… чтобы обучать Васю любви. Но как я могу его обучать любви, если я сама никогда…
– Вот это и надо было сказать Тучке. И завтра обязательно ей скажи, – велела Светлана.
– Надо бы Ольге диктофон с собой взять, – заметила Александра.
– А у тебя есть? – с надеждой посмотрела на Александру Ольга.
У Александры не было. Но имелся сосед-журналист, который за бутылку водки с радостью даст в аренду диктофон и научит им пользоваться. Александра велела подругам сидеть на кухне, сходила в комнату, взяла из маминых запасников бутылку водки, пообещав завтра вернуть в двойном размере, сходила к соседу, который как раз думал, бежать в магазин или ложиться спать. Он диктофон дал, пользоваться научил, вопросов никаких не задал.
Александра со Светланой тут же стали давать инструкции Ольге – чтобы наговорила побольше и вынудила Тучку тоже сказать побольше и у них на нее, в свою очередь, появился компромат.
– Жаль, Уголовного кодекса у нас нет. И в школьной библиотеке, наверное, тоже, – вздохнула Александра. – Хотя его-то как раз надо бы изучать в школе, в нашей в особенности. Посмотрели бы, что светит нашей Тучке. Это сводничество, наверное?
Светлана предложила спросить у кого-то из ее многократно судимых соседей. Они Уголовный кодекс знают получше сотрудников правоохранительных органов, и в особенности как уйти от ответственности.
Александра со Светланой заставили Ольгу отрепетировать речь, которую она произнесет завтра перед Тучкой. Потом Александра вдруг задумалась.
– Ты чего? – спросила Светлана.
– Компромат на Тучку, конечно, хорошо иметь. Но, по-моему, Ольге и так нечего бояться. Если она, конечно, не убивала Генералова.
Александра сурово посмотрела на подругу. Та поклялась здоровьем родителей.
– Есть же эксперты в милиции. Они определят, что она просто склонялась над трупом… Потом набежал спецназ, потом она сидела два дня в погребе… мы выступим свидетельницами. Банкир с Горынычем тоже могут.
– Вряд ли, – заметила Светлана. – И еще надо объяснять, как мы все попали в банкирский особняк. Что ты скажешь милиции?
– Ну… нас пригласили. Пьянчугин знал нас как учительниц, работающих у его жены. Мы все – незамужние, свободные. Взяли и поехали. Это-то как раз не проблема. А почему сразу же в милицию не пришли – скажем: испугались. Главное, что Ольге-то ничего приписать не могут. Кто может выступить свидетелем, что убивала она? Тучка скажет, как под кустом сидела?
– Но фотографии могут попасть и не в милицию. А это гораздо серьезнее, – заметила Светлана. – Тем структурам никакие доказательства не нужны. Есть коза отпущения – расплачивайся. Нам нужно разобраться в ситуации. Выяснить, какие там у всех отношения были или есть. Как они сбывали продукцию, шантажировали кого-то, не шантажировали. У нас же есть пленки. Некоторых людей мы узнали.
– Ты что, предлагаешь прямо пойти к кому-то из записанных в пикантных ситуациях и спросить: «Вас шантажировали? Кто? Что хотели?» Ты сдурела, Светка!
– Ты, Саша, можешь предложить что-то другое? Давай просмотрим все пленки. Найдем… самого приличного. Или… Выпишем все фамилии – тех, кого узнаем. Расспросим про них твою маму, Ольгиных родителей, мою соседку бабу Варю, других учителей в школе. И найдется среди них кто-то приличный! Мало ли, что к девочкам ходит. Организм требует, а жена, например, не дает. Или дает только после покупки очередной шубы. А к девочке и дешевле сходить, и секс более качественный, и тело молодое. Нам в ближайшие дни нужно просто сесть и просмотреть все кассеты, потом заняться расспросами.
– Света права, – пропищала Ольга.
Александра со Светланой повернулись к ней.
– А ты все нам рассказала, подруга? – прищурилась Света. – Ничего не утаила?
– Что вы еще хотите знать?
– Кто был на похоронах? – спросила Александра. – Пьянчугин? Горыныч? Слава?
– Пьянчугин с Горынычем были, речи произносили. Горыныч самую длинную и самую зажигательную. Но он же политик. Славы не было. Однополчане были или… Я не знаю, как их назвать. Ну, те, с кем Генералов в училище учился или служил вместе. Он, оказывается, в Афганистане служил, а потом в какой-то арабской стране. Там даже два араба были, или очень похожие на них. Они на меня смотрели. Но арабы ведь любят светлокожих блондинок. Я их взглядов испугалась и стала пробираться к выходу. И тогда меня Тучка как раз и заловила.
– Нам только еще арабов не хватало для полного счастья, – буркнула себе под нос Светлана. – Они с тобой заговаривали? Приставали?
– На похоронах?!
– Ты отвечай, что спрашивают!
– Нет, только смотрели.
– Может, в самом деле только смотрели? – высказала предположение Александра. – Там-то девок молодых, наверное, мало было. Генералову-то сколько лет? И арабы в самом деле блондинок любят…
– Допустим, – согласилась Света. – Еще что скажешь, драгоценная наша Оленька? Что у Генералова за жена?
Ольга пожала плечами.
– Обычная. Простая тетка. А… старший сын у него в Англии учится. Это прощающиеся говорили. Что он не смог приехать на похороны отца.
– Так… Неплохо живут у нас полковники разваливающейся армии, – заметила Светлана. – Еще что интересного народ говорил?
– Вспомнила! – воскликнула Ольга. – Это они все говорили! Ну… многие. Однополчане или эти… военные в смысле. Удивлялись.
– Чему?! – взревели Александра со Светланой, которых Ольга в последнее время часто выводила из себя.
– У него на обеих руках не оказалось пальцев.
– Всех? – спросила Светлана.
– Двух. Указательных. А жена утверждала – как говорили, – что в последний раз видела мужа со всеми пальцами. Значит, его пытали или… Но я ведь тоже видела его с пальцами! А потом в доме… Когда вы меня спасли… Тогда же только одного не было! А теперь двух! Девчонки, куда же они делись и зачем кому-то могли понадобиться?! Это все на похоронах обсуждали.
– Для отпечатков, – сказала Александра. – Зачем же еще?
– Но кому нужны его отпечатки пальцев?! – закричала Светлана.
Александра пожала плечами. Ольга сидела с открытым ртом.
За три месяца до описываемых событий.
Женщина усиленно работала с Сергеем, как и собиралась. Она капала и капала ему на мозги – очень осторожно, по капельке.
Потом, когда парень, по ее мнению, был готов, спросила:
– Ты знаешь, кто убил твоего отчима?
Сергей не знал, но очень хотел узнать.
Она сказала.
– Не может быть! Я не верю!
– Может, – сказала она жестко. – Еще как может. Ты знаешь, чем занимался твой отчим?
– Торговал металлом, – как само собой разумеющееся ответил Сергей.
– Не только, – ответила женщина жестко. – Он также торговал и оружием. Металл был прикрытием. А ты знаешь – или по крайней мере должен понимать, – какая идет борьба на рынке торговли оружием.
– Не верю, – сказал Сергей, но уже менее эмоционально и гораздо менее уверенно.
– А ты подумай, Сережа, – продолжала женщина вкрадчиво. – Подумай.
Во время следующей встречи она представила кое-какие доказательства – умело сфабрикованные. Но она была мастерица обманывать, а тут еще и готовилась заранее.
А уж когда доказательства представляются мужчине после бурной любви… Как он мог не поверить? И зачем ей врать? Сергей не видел причины.
Вася смотрел, как училка ходит вдоль доски, и опять не слышал ни слова из того, что она говорила. Он только думал: «Когда же? Когда?»
Потом она оказалась рядом с его партой и орала на него истошным голосом.
Почему она на него орет?
Она потребовала дневник.
Вася решил, что это прикрытие. Она ему в дневнике напишет о месте и времени встречи. Он протянул ей дневник с улыбкой, которую считал сексуальной.
А она снова заорала. Ей почему-то не понравилась его улыбка.
Доктор сказал Юле, что она вскоре отправится за границу. Юля давно мечтала отправиться куда-то за рубеж. Тут она выспросила у Доктора все. Да она и так знала многое. И «ее» инструктор поедет с ней – и с еще одной девочкой. А уж инструктора-то она обработает еще почище, чем Доктора.
Алена с Валерой планировали свою совместную жизнь. Алена больше не вспоминала учительницу. У нее теперь есть Валера! Она рассказала ему все. И про родителей, и про старшую сестру Ирку, и про ее мужа, и про учительницу. Валера слушал очень внимательно и успокаивал ее поцелуями. Алена была счастлива.
Глава 10
Когда Ольга на следующий день отправилась в кабинет к Тучке, у Александры шел последний урок, а Светлана сидела у себя в кабинете и проверяла тетради. Мысли обеих были только об Ольге. Они велели ей: если что – визжать на всю школу. Ольга это умеет. Подруги тут же прибегут на помощь, а Александра еще приведет с собой целый класс великовозрастных деток.
Но никаких криков не прозвучало. Ольга вышла из кабинета Тучки в целости и сохранности, по крайней мере внешне, только покрытая красными пятнами. Однако Ольга всегда выходила из кабинета Тучки покрытая красными пятнами, как и многие молодые учительницы.
Она сразу же направилась в тренерскую Александры, которая только что закончила урок в одном из одиннадцатых классов. Вскоре подтянулась Светлана.
Не говоря ни слова, Ольга извлекла из кармана диктофон и включила.
Запись нельзя было назвать качественной (возможно, из-за качества диктофона, возможно, из-за слоя одежды, через который шла запись – подруги в этом не разбирались), но каждое слово записалось, спутать его с другими было невозможно, да и принадлежность голоса Тучке, как подозревали подруги, подтвердит любая экспертиза. По крайней мере никто в их школе сомневаться не станет, что с грязными предложениями выступает именно директриса.
– Ну, Оленька, что ты надумала, деточка? – заворковала Тучка своим мерзким голосом. Когда ей от кого-то что-то требовалось, она всегда говорила таким голосом и вставляла словечки типа «деточка».
– Я не могу обучить Васю Трушина технике секса, как вы хотите, – отчеканила Ольга, помня о том, что на пленке должна быть компрометирующая Тучку информация.
– Почему?! – заорала Тучка совсем другим голосом. – Ты забыла, тварь, какие у меня есть фотографии?
– Нет, Ольга Михайловна, – пропищала Ольга. – Но я не могу обучить Васю Трушина технике секса, потому что ею не владею.
– От тебя и не требуется обучать его всем позам из Камасутры, – более миролюбиво заметила Тучка.
– А что именно вы хотите? – К счастью, Ольга не забывала про то, что сбор компромата – главная цель ее посещения директорского кабинета.
– Ну, ты же понимаешь, деточка, что мальчик в таком возрасте… Гормоны играют… Совсем не нужно, чтобы мальчик связался с какой-то развратной женщиной… А одноклассницы еще неопытные…
Как подозревали Александра, Светлана и сама Ольга, одноклассницы Васи Трушина, по крайней мере некоторые, были гораздо более опытными, чем они втроем, вместе взятые.
Свое мнение о неопытности (то есть опытности) Васиных одноклассниц Ольга высказала Тучке.
– Вася хочет обучаться технике секса с тобой, Оля, – заявила Тучка. – Это типично для мальчиков его возраста. Они смотрят на молодую учительницу, молодую женщину, которая ходит перед ними вдоль доски…
– Хорошо, я в дальнейшем буду сидеть за столом.
– Не надо сидеть за столом! Ты меня не поняла, деточка. Так вот. Подумай, каких еще молодых женщин видит мальчик? Школьник? Учительниц! И сексуальное влечение к учительнице – вполне естественная вещь. Как и к учителю.
«Вот только наем учительниц для обучения учеников технике секса – вещь совсем ненормальная», – подумала Александра. У нее от Тучкиной речи волосы вставали дыбом. Это говорит директор школы! Старая сводня!
– Любой нормально развивающийся мальчик представляет учительницу обнаженной, раздевает ее глазами, мечтает раздеть в реальности, представляет половой акт с ее участием. И своим собственным, конечно. Ты знаешь, что бедный Вася после твоих уроков бежит в туалет мастурбировать?
– Так освободите его от уроков биологии!
– Это не решение проблемы, – строгим учительским голосом заявила Тучка. – И вопрос не обсуждается.
– Почему? – спросила Ольга.
– Потому что у тебя нет выбора! Потому что есть фотографии!
– Отдайте их в милицию, – сказала Ольга.
Александра со Светланой подняли большие пальцы вверх. Они обе не ожидали, что Ольга сможет это сказать, да еще и твердым тоном. Возможно, роль сыграл работающий в кармане диктофон.
Тучка в ответ на предложение зашипела:
– Я отдам их не в милицию, Оленька, а совсем другим людям. Ты знаешь, что они с тобой сделают?!
– Нет. И что?
– Ты хочешь это узнать?
– Хочу. Расскажите.
Тучка замолчала.
– Что-то ты больно смелая стала, как я посмотрю, деточка, – наконец произнесла Тучка. Тон ее был ледяным и не предвещал ничего хорошего «деточке».
– А я ни в чем не виновата. Генералова я не убивала.
– А ты знаешь, кто его убил? – спросила Тучка совсем другим голосом. Судя по нему, вопрос ее очень волновал.
«Интересно», – подумала Александра.
– Отдайте негативы – скажу, – твердо заявила Ольга.
Александра со Светланой опять подняли большие пальцы вверх.
Вместо ответа Тучка разразилась матерной тирадой – обвиняла Ольгу во всех смертных грехах.
– Ей бы матерых уголовников учить матом ругаться. Или портовых грузчиков, – заметила Светлана. – Даже мои соседи таких комбинаций не закручивают.
Наконец Тучка успокоилась – в большей или меньшей степени.
– Значит, так, детка, – прошипела директриса. – Ты пока погуляй, а я тут кое с кем посоветуюсь. Но никуда ты не денешься. Помни это! Пошла вон!!!
Ольга выключила диктофон и с довольным видом уставилась на подруг.
– Ну, как я ее?
– Молодец, – похвалила Александра и посмотрела на подруг. – Может, все-таки в милицию?
– Не надо в милицию, – хором сказали Ольга и Светлана.
– Мы же все-таки деньжата прихватили, – заметила Светлана. – Отдавать жалко.
– Ну и я все-таки над трупом… – добавила Ольга. – И в карманы к нему лазила. Может, и такие фотографии есть. Разбирательство будет. В любом случае вся школа узнает. У нас почему-то все всегда все узнают. Пальцем показывать будут…
– Как хотите. Посоветоваться бы нам с кем-то…
Светлана предложила с политиком Горынычем или банкиром Пьянчугиным, законным мужем Тучки, с которой он давно не живет и к которой не питает теплых чувств.
– А если у них все-таки совместный бизнес? – спросила Александра. – Мало ли, что не живут вместе. А деньги вместе делают. Тучка супругу и компании кадры поставляет из нашей школы. Кстати, а почему в ту субботу эти три придурка позвонили тебе, Оля? Мы-то решили, что они ошиблись номером. А если нет?
Подруги переглянулись.
– А что, если Тучка им специально дала твой номер? Она ведь вполне могла знать, что мы обычно по субботам собираемся у тебя. Ты сейчас одна и большую часть года живешь одна, у Светки в коммуналке лучше вообще пореже появляться, у меня – мама с дочкой.
– Она не могла знать, как мы отреагируем, – заметила Светлана.
– Ко времени звонка мы уже должны были быть пьяные. А трех пьяных молодых женщин обычно тянет на приключения. В особенности тех, у кого нет мужиков. А у нас мужиков нет. Тучка это тоже могла выяснить. Или другие люди, с которыми она работает вместе. Так что нас вполне могли вызвать специально. Именно нас. Именно в банкирский особняк.
– Зачем? – спросила Ольга.
– Этого я не знаю, – вздохнула Александра. – Может, чтобы вовлечь в сети своего бизнеса. По крайней мере тебя, Оля. Меня-то, если быть объективной…
– Саша, на тебя всегда любители находились, – рассмеялась Светлана. – Причем в большем количестве, чем на Ольгу и на меня. Вспомни, какими глазами на тебя банкир смотрел! А он, по всей вероятности, любит крупных женщин. Если вспомнить Тучку…
– Мы с ней совершенно разные! – воскликнула Александра.
– Ты в любом случае больше тянешь на вкус Пьянчугина, чем мы с Ольгой, – миролюбиво заметила Светлана. – Но согласна: в бизнес скорее хотели бы включить Ольгу. Я не очень представляю, как бы Тучка стала приказывать тебе обучать технике секса какого-нибудь Васю Трушина. Или мне. Она знает, что и ты, и я ей ответим. Хотя не исключаю – теперь не исключаю, – что на нас всех в банкирском доме хотели собрать компромат, чтобы, кстати, использовать в этих целях. Для обучения каких-то мальчиков с играющими гормонами.
– Почему нас? – спросила Ольга. – Других, что ли, нет?
– А давайте прикинем. Кто работает у нас в школе? Мы – самые молодые. Основной педсостав – предпенсионного или даже пенсионного возраста. Анна, англичанка, – беременная. Скоро в декрет. Наташка хромая. С палкой ходит. Вряд ли Вася Трушин представляет ее героиней своих сексуальных фантазий. Да и постарше она.
– Ей тридцать два, – подсказала Александра.
– Зульфия из восточной семьи. Ей, пожалуй, предложишь. Тут же куча родственников мужского пола прибежит с кинжалами и криком «Зарэжу!». Тучка же все-таки не дура. Не станет она связываться с этими восточными людьми. А больше и некого подключать – из учительниц. Зато девочек у нас переизбыток. Всяких и разных.
Подруги замолчали в раздумьях.
– Значит, нас специально вызвонили в особняк Пьянчугина? – спросила Ольга тихим голосом.
Александра со Светланой кивнули: они считали именно так.
– А Генералова убили специально? Чтобы меня скомпрометировать?
– Не думаю… – медленно произнесла Александра. – Нет. Не должны были. И вспомните, что сказала Тучка! Она не знает, кто убил Генералова, и хочет это узнать!
– И кто-то прислал спецназ, – добавила Светлана. – Ведь не по нашу же душу.
Подруги переглянулись.
– Что мне теперь делать? – спросила в конце концов Ольга. – Ведь Тучка же от меня не отстанет. И она собиралась с кем-то посоветоваться… Вспомните запись.
Подруги на всякий случай прослушали пленку еще раз.
– Я сказала бы, что с заказчиком обучения Васи Трушина технике секса, – пришла к выводу Александра.
– А кто это может быть? – подключилась Светлана. – Или сам Вася…
– Он – шизофреник! – взвизгнула Ольга.
– Погоди, не заводись. Наверное, это Васин папа. Нам надо выяснить о нем побольше.
Александра предложила собираться по домам – хватит сидеть в тренерской. Она взяла себе диктофон и обещала сегодня же сделать несколько копий пленки. Пусть будет несколько. Потом требовалось досмотреть все видеокассеты, которые девушки забрали в доме в Солнечном. Александра без подруг прокрутила еще две – и там были все те же компрометирующие съемки. Она узнала двух политиков. Вероятнее всего, в стриптиз-клубе снимали всех клиентов, которые пожелали удалиться с девочками в «нумера».
– Может, в пятницу в стриптиз-клуб сходим? – предложила Светлана. – Я никогда в жизни не была. Деньги у нас есть. Женщин, наверное, тоже должны пускать. Ведь любой клиент деньги несет.
– Притворимся лесбиянками, – объявила Ольга.
Подруги удивленно на нее посмотрели.
– Оля, ты ли это?
– Жизнь заставляет меняться, – вздохнула Ольга. – Помните рекламу: «Меняйся чаще»? Слышала бы меня мама… «Девушка должна быть серьезной, скромной, держаться достойно, никогда не забывать о хороших манерах и правилах приличия» – это я слышала с детства. Почти ежедневно, иногда по нескольку раз на дню. Вот поэтому я и хочу сходить в стриптиз-клуб! Если бы мне с детства для чтения Камасутру подкладывали, то мне бы было неинтересно, а меня заставляли читать «хорошие книги»! Я до пятнадцати лет не знала, откуда дети берутся! А наши ученицы к пятнадцати годам уже по паре абортов сделали! Пошли, девчонки. Перед выходным. Или в пятницу, или в субботу. Может, и разузнаем что-то интересное.
Когда подруги в этот же день выходили из школы, то увидели мужскую половину печально известного 9-го «А», гоняющую мяч по школьному стадиону с мужской половиной 9-го «Б». Женские половины стояли по краю поля и активно подбадривали своих мальчиков. Мат звучал такой, что ни на одном мужском футбольном турнире такого не услышишь. Поскольку погода уже стояла прохладная и физкультура проводилась в школьном спортзале, девочки мерзли, в особенности если учесть, как они были одеты. Но девочки согревались внутренне, сбегав в ближайший к школе магазин, который за счет школьников перевыполнял план по продаже спиртного и сигарет.
– Пошли посмотрим, – предложила Светлана.
И три учительницы тронулись в направлении стадиона. Девочки нисколько не смутились при их появлении и продолжали потягивать джин и пиво, а некоторые и водочкой согревались. Курили все без исключения.
Как и ожидалось, выиграл 9-й «А». После игры разгоряченные мальчики отправились обсуждать игру с Александрой Игоревной, которая, как выяснилось, в футболе разбиралась лучше их, что еще подняло ее рейтинг. И мальчики даже отбросили словарный запас портовых грузчиков со стажем, тем самым демонстрируя большое уважение к учительнице.
После крайне эмоционального обсуждения возможности превращения Чукотки в центр мирового футбола и проведения следующего чемпионата мира в городе Анадырь, Александра подумала, что кто-то из этих мальчиков вполне может просветить ее насчет родителей Васи Трушина, пусть он и на год их старше. Она обратилась прямо к будущей звезде питерского криминального мира Коле Харитонову, задав ему вопрос насчет Васи Трушина.
– Так это же сын Трухи, – презрительно сплюнул Коля. – Три газеты, еженедельник, пара журналов, радиостанция и канал этот телевизионный… для придурков… Ничего клевого у них нет. Ни разу на зоне не был. Только задерживали его пару раз. Всегда откупался. А вообще из снабженцев. Он на какой-то фабрике или заводе раньше в снабжении работал. Говорят, «стучал» комитетчикам. Потому что, когда другим впаяли большие сроки, Труха отделался тремя годами условно. А кто еще может отделаться условным сроком, как не «стукач»?
Коля опять презрительно сплюнул. За ним сплюнула вся мужская половина 9-го «А». Конечно, какое уважение может вызывать у подрастающего поколения бизнесмен, который даже ни разу на зоне не был? Вот если отсидел лет этак десять за разбой или убийство с отягчающими…
– И спонсор, блин, – добавил Коля. – Портрет его на втором этаже висит. На нем еще все время что-то пририсовывают… Рога, например, но не из-за бабы, а потому что козел.
И Коля с подленькой улыбочкой посмотрел на Александру Игоревну. На втором этаже школы, там, где в советские времена висели портреты известных ученых (Менделеева, Ломоносова и других), теперь красовались портреты спонсоров. Правда, по мнению Александры, они больше подошли бы для стенда «Их разыскивает милиция» (если взглянуть на рожи, которые никто в здравом уме не назовет лицами). Под каждым портретом указывалось, кто это такой и чем занимается. Два портрета висели в траурных рамках – школьных спонсоров периодически отстреливали.
Рожа Трухи, к которой периодически подрисовывали то рога, то большие уши, то кое-что как бы вставляли в рот, напоминала физиономию сексуального маньяка – из учебников, по которым когда-то обучалась Александра. Возможно, сын Вася пошел в него.
В ряду портретов висел и депутат Законодательного собрания Петербурга от местного округа. Перед последними выборами депутат из депутатского фонда оплатил издание тетрадей для школы с собственным портретом на обложке (вместо кошечек и Бритни Спирс). На обороте обложки приводился список болезней, позволяющих откосить от армии. Сам депутат в свое время откосил как псих (это было видно по морде без освидетельствования).
Александра еще немного поболтала с мальчишками, потом позвала подруг, и они отправились по домам. Перед расставанием она поведала Ольге и Светлане, что узнала.
– Он, кстати, статьи о Горыныче в своих изданиях печатал, – вдруг заявила Светлана. – Может, мне сегодня Горынычу позвонить? И повод есть.
– Не надо себе ни в чем отказывать, – усмехнулась Александра. – Хочешь – позвони.
За три месяца до описываемых событий.
Сергей попал в зависимость от женщины. Вообще-то у него не было опыта общения с женщинами старше себя. Были ровесницы, которым требовались его молодое тело и деньги. Мать и бабушка всегда жили своей жизнью. И хотя Сергей оказался талантливым компьютерщиком и уже проявил себя в бизнесе, с женщинами он общаться не умел. А эта…
Эта все поняла. Она заложила ему в голову честолюбивые планы, она знала, на что давить. Она его поддерживала, и жалела, и хвалила, и восхищалась им, и рыдала вместе с ним, и смеялась. И строила планы, направляя его в нужное русло.
Вася твердо заявил папе, что другая ему не нужна. Он не понимал, почему так получилось. Он опять просил папу. И папа был недоволен. Но на этот раз не Васей. Директрисой. Что это такое? Обещала – выполняй. Если б сразу сказала, что не может, – другое дело, а так…
Девочка Юля, которая в жизни никогда не выезжала из Петербурга даже в пригород, балдела от небоскребов. Разве она могла предположить еще полгода назад, что окажется за границей? И где?! В Америке! Правда, какими путями они сюда добирались… Но Юлю это нисколько не смутило. Она жила и не в таких условиях и привыкла переносить тяготы. А уж если нужно для дела… Для ее дела…
Окончательно голову Юля от небоскребов не потеряла, да и от всего остального тоже. Она была не тем человеком. Она выросла, можно сказать, в трущобах, а поэтому была очень практичной. Она научилась бороться за свою жизнь с пеленок. Юля точно знала: сама о себе не побеспокоишься – никто о тебе не побеспокоится.
Читать бесплатно другие книги:
