Три билета в Париж Жукова-Гладкова Мария

– Кто это? – спросила Александра у Лены. Физиономия мужика показалась ей чем-то знакомой.

– Его сын учится у нас в школе, – пояснила Лена. – Фамилия Трушин.

Подруги издали возгласы, выражающие различные эмоции.

– А на портрете больше на психа смахивает, – заметила Светлана.

– На сексуального маньяка, – поправила Ольга.

– Просто на козла, – объявила Александра.

– Вы его знаете? – спросила Лена.

– Васю? Еще бы, – ответила за всех Александра. – А вот с папой живьем довелось встретиться впервые. Но его портрет у нас висит среди спонсоров.

– У него какие-то неприятности, – добавила Лена очень тихо. – Когда у него что-то случается, он всегда такой взвинченный приходит и… – Лена содрогнулась.

– Что он тут устраивает? – поинтересовалась Светлана.

Лена мялась.

– Давай договоримся так, – сказала Александра. – Мы со Светланой Николаевной и Ольгой Михайловной его немного успокоим и поучим уму-разуму, а потом как-нибудь заглянем в гости к тебе домой. Или на нейтральной территории встретимся. И ты нам ответишь на вопросы. Адрес говори.

Александра достала записную книжку, записала Ленины телефоны и адрес.

– Александра Игоревна, – очень тихо обратилась Лена. – Зачем вы сюда пришли? Может, вам лучше все-таки уйти? Это место… не для вас.

– Леночка, тебе мы зла никакого не причиним. Обещаю. А к господину Трушину у нас есть свои претензии. И мы, надеюсь, решим и свои проблемы, и поможем тебе и другим девочкам. Я правильно поняла, что вы не желаете видеть господина Трушина в клубе?

Лена быстро кивнула, встала и вышла из зала.

Господину Трушину-старшему тем временем кто-то позвонил по мобильному. Подруги, к сожалению, разговора не слышали, только видели, что он чем-то очень недоволен. Вроде бы он отвечал «Да! Да!» – судя по движениям губ. Но в зале стоял шум, играла музыка, начиналось движение на сцене. После того как Трушин закончил разговаривать по телефону, один из его телохранителей поднялся, прошел ко входу и о чем-то переговорил с отставным военным. Тот кивнул. Телохранитель вернулся на место.

Вскоре свет в зале сделался менее ярким, а на сцене по очереди стали появляться девушки, среди которых Александра, Светлана и Ольга узнали немало своих бывших учениц. Остальные тоже, возможно, учились в их школе, но покинули ее давно и их лица забылись, да и меняется человек, в особенности при такой работе и ночной жизни. Более того, Ольга со Светланой вели занятия далеко не во всех классах, а Александра, как уже говорилось, просто физически не могла запомнить всех учеников с первого по одиннадцатый класс. Да и девочки на сцене выглядели несколько отлично от вида, в котором они появлялись в школе – макияж и одежда (и ее количество) сильно отличались.

С девочками явно работали профессиональные хореографы. Не исключено, кто-то когда-то занимался танцами (как, например, бывшая студентка Вагановского училища, которую узнали все три подруги). Все отличались прекрасными фигурами. После исполнения танцев девочки быстро переодевались за сценой в вечерние платья и спускались в зал, где активно общались с мужским большинством. Женщины тоже были, хотя и в малом количестве, но в основном со спутниками. За одним столиком сидела одинокая тетка и с мрачным видом посасывала коктейль, на столе стояла закуска. Время от времени парочки удалялись в неприметную дверь в стене. Через некоторое время мужчина возвращался с довольным видом. Девушка в зал, как правило, больше не выходила. Подруги решили, что где-то за этой дверью проходят съемки «фильмов».

Внезапно Ольга, которая единственная из трех подруг видела вход в зал, прошептала:

– Девчонки! – потом тут же добавила: – Не поворачивайтесь!

– Что там происходит? – спросила Светлана. – Ты давай, комментируй.

– Вася приехал.

– Какой Вася? – в первый момент не поняла Светлана.

Александра поняла сразу же и задумалась, можно ли несовершеннолетним появляться в таких клубах? Потом решила, что за деньги все можно. У владельцев все явно схвачено и за все заплачено. А уж если Юля Чугунова из 9-го «А» (когда она еще не училась в девятом) тут публично на сцене девственности лишалась…

Ольга сообщила, что Вася в сопровождении накачанного мужика лет двадцати пяти следует в направлении папиного столика. Вскоре и Светлана с Александрой смогли лицезреть курившего анашу, нюхавшего героин и облевавшего учительскую ученика своей школы. Вася был в костюме, который несколько скрывал дефекты недоразвитой фигуры, но все равно выглядел стручком. Они с телохранителем уселись рядом с папой на быстро приставленные официантом стулья. Пока Вася своих учительниц не видел.

– Думаю, мне пора снова сходить к бару, – объявила Александра.

Она поднялась со стула, расправила плечи, выставила грудь вперед и на своих высоких каблуках, покачивая бедрами, проследовала к стойке, провожаемая восхищенными мужскими взглядами. Проходя мимо столика Трушиных, Александра надменно посмотрела на папу с сыном с высоты своего роста. Вася при виде Александры Игоревны, которую просто не мог не узнать, громко икнул. Папа ткнул его локтем в бок. Правда, икота сына вывела его из ступора, в котором он оказался после лицезрения Александры. Папа что-то зашипел сыну.

– Вы опять к нам? – расплылся в улыбке бармен за стойкой. Опять водочки? Или, может, виски? Коньяк?

Александра в задумчивости почесала щеку.

– А что посоветуешь?

Тут на стул справа опустился давешний мужик, с ностальгией вспоминавший отечественный портвейн.

– Давай нам обоим по вискарю, – сказал бармену. – Я угощаю. Витя, – представился. – А вас, простите?..

– Саша.

– Очень приятно. А вы баскетболом занимаетесь?

– Раньше занималась, – честно ответила Александра.

Витя сообщил, что раньше занимался боксом и дошел до звания мастера спорта. Александра поинтересовалась, чем Витя занимается в настоящий момент. Витя заметил, что таких вопросов в наше время вообще-то не задают и что у него несколько сфер приложения многочисленных талантов. Каких именно, уточнять не стал.

– А у меня – сеть книжных магазинов, – сообщил тип, появившийся слева от Александры. Если бы он сказал, что у него сеть охранных агентств или он занимается целевой подготовкой боевиков для «Аль-Каиды», Александра восприняла бы это как должное, но представить этого типа с пуленепробиваемым лбом, неандертальскими надбровными дугами и маленькими глазками что-то читающим… В особенности если взглянуть на его ручищи, с которыми ему бы в каменоломне по три плана за смену выдавать… Средний палец левой руки украшал перстень, с которым вполне можно было идти топиться.

– А какая сеть? – полюбопытствовала Александра.

– «Чтение для всей семьи», – осклабился мужик. – Меня Вова зовут.

Александра чуть не поперхнулась виски. Заходила она в это «Чтение для всей семьи» – напротив дома ее тетки, двоюродной сестры матери, к которой Александра иногда наведывалась в гости, как к единственной их с матерью родственнице в Питере, к тому же почти такого же роста, как Александра. У них в семье в каждом поколении кто-то обязательно рождался очень высоким. Тетка всю жизнь прожила одна и Александру хвалила за то, что она хотя бы ребенка родила.

Так вот, напротив теткиного дома много лет находился «Гастроном». Александра помнила его с детства – как они туда заходили с теткой, когда Александру ей подкидывали на выходные, и тетка покупала там что-нибудь вкусненькое. В советские времена в гастрономе всегда были очереди – там время от времени что-то выкидывали. И еще у них была несколько странная традиция выкидывать самые дефицитные товары за несколько часов до Нового года, когда все уже вроде бы затоварились, занимаются последними приготовлениями или сидят за столом. Мать Александры, женщина практичная, как и тетка, обязательно ждала этот дефицит, поэтому Новый год их семья в те годы всегда встречала у тетки.

«Гастроном» быстро реагировал на изменения общественного строя, вскоре там появились отделы, где торговали косметикой, товарами для животных, очками… А потом вдруг все витрины разбили. Хозяин вставил новые стекла, установил ставни, которыми закрывали стекла на ночь, конечно, имелась сигнализация, ночной сторож, но витрины снова разбили, теперь уже вместе со ставнями. Наконец хозяин магазин продал. В «Гастрономе» начался ремонт. Народ гадал, что же там появится.

Открыли книжный магазин. Народ в первое время пребывал в шоке (потому что, когда делали ставки, на книжный магазин не поставил никто), потом отправился на экскурсию.

Когда женщины окрестных домов попросили почитать что-нибудь женское, им тут же предложили множество книг из серии «Любовники и любовницы великих людей». Желающие могли ознакомиться с любовниками Екатерины Второй, Екатерины Медичи, а также некоторых своих современниц, ныне активно мелькающих на экранах телевизоров и на газетных полосах.

Для мужчин тоже кое-что имелось. Например, всевозможные путеводители по кварталам красных фонарей – во всех городах Европы, а также по бульварам российских городов, где указывались точные места и расценки, а также давались конкретные советы, к кому обращаться в каждом конкретном городе – как в случае появления желания, так и возникновения конфликтных ситуаций, связанных с его удовлетворением. Все путеводители снабжались иллюстрациями. У иллюстраций имелись телефоны диспетчеров и описание того, что «иллюстрация» делает. Конечно, большая часть путеводителей освещала услуги в родном городе. Для любителей литературы очеркового характера имелись очерки бывалого о различных тюрьмах и зонах необъятной России. Опять с дельными советами бывалого. Для любителей научно-популярной литературы рассказы о том, как мафия использует НЛО в своей работе. Книжный магазин «Чтение для всей семьи» в свое время произвел на Александру неизгладимое впечатление.

Она призналась соседу слева, что бывала в одном, и уточнила, сам ли он издает продаваемые у него книги.

– Это партнер мой, – сообщил мужик. – Коля печатает, я продаю.

– А пишет кто?

– Разные люди. Учителя есть, есть научные сотрудники. Вот про НЛО, например, специалист-уфолог писал с мировым именем. Правда, в соавторстве. Бывшие партийные работники пишут, которые в новые времена никуда не смогли пристроиться. Они хорошо знают любовников и любовниц наших нынешних политических деятелей. Если пожелаете что-нибудь для нас написать, вот моя визитка. И просто звоните.

Витя с правого бока тоже тут же всучил Александре свою визитку. На ней значились имя, фамилия, отчество, два телефона и адрес электронной почты. О роде деятельности ничего не говорилось.

Внезапно на плечо Александры легла рука. Она обернулась и увидела молодого накачанного парня. В первое мгновение не поняла, кто это. Когда парень заговорил, поняла.

– Пошли за наш столик, – проговорил парень.

– Она не танцует, – хором сказали Витя с Вовой.

– Вы, молодой человек, меня не за ту приняли, – с гордым видом объявила Александра. – Я сама плачу по своим счетам. И мне нравится сидеть там, где я сижу.

Она улыбнулась Вите, потом Вове, потом бармену.

Поняв, что Александра не собирается добровольно следовать к их столу, к барной стойке прибежал Трушин-старший, красный, потный и недовольный. Сквозь редкие волосенки просвечивала розовая лысина, напоминающая поросячий бок.

– Если вы, Александра Игоревна, немедленно не пройдете за мой стол, то я сообщу директору школы, где вы бываете по вечерам! – взвизгнул он.

Александра расхохоталась на весь зал своим зычным голосом. Все повернулись в их сторону. Александра расстегнула сумку, извлекла Васин дневник, так там и лежавший, и объявила:

– Бесплатное шоу для всех желающих! Вы все когда-то учились в школе, кое-кто даже в нашей. Послушайте, чем современные детки занимаются на уроках, и подумайте, как тяжела учительская доля.

И Александра приступила к чтению.

После прочтения половины спросила у катающейся со смеху аудитории, продолжать ли ей. Ее вопрос был встречен бурными продолжительными аплодисментами. Бармен подал ей стакан водки, чтобы смочить горло – за счет заведения.

– А может, мы попросим почитать самого героя? – И Александра показала пальцем на Васю Трушина. – Или его родителя, спонсора нашей школы, чей портрет висит на месте ученого Менделеева и почему-то регулярно оказывается украшен рогами.

Последнее заявление вызвало самые бурные эмоции у Трушина-старшего.

– Что? – взревел он. – У меня рога?!

– Ветвистые, – напевно ответила Александра.

– Папа, это не мама, это просто ребята рисуют, – завопил Вася. – Если бы мама была виновата, то у тебя бы рога на самом деле выросли, а их же нет!

Александра нагнулась над Трушиным-старшим, похлопала его по лысеющей голове и объявила:

– Рогов нет.

Внезапно за спиной Трушина раздался голос подвыпившей Ольги. После принятия спиртных напитков она обычно смелела.

– А мне, значит, всего по двадцать долларов за сеанс думал платить? Да за твоего сыночка за вредность нужно по тысяче давать! Как минимум! Получай!

Трушин-старший вдруг подпрыгнул выше Александры с диким поросячьим визгом и в воздухе схватил себя за зад. Ольга издала победный вопль. Народ, уже изрядно принявший на грудь, совсем не смотрел на сцену с извивающейся у шеста девочкой, а наблюдал за разворачивающимся у барной стойки действием.

Трушин-старший опустился на грешную землю, вернее, пол стриптиз-клуба и повернулся к Ольге, но ее там уже не было. Она взбиралась на сцену к шесту. Когда Трушин-старший повернулся к Александре задом, она увидела, что из этого самого зада торчит… вилка. Трушин ее почему-то не вынимал, а придерживал с двух сторон.

– Пожалуйста, выньте вилку из зада, – послышался спокойный голос бармена. – Это имущество нашего клуба. Господин, если вы попытаетесь покинуть помещение клуба с вилкой, то наша охрана остановит вас на выходе и вам придется платить штраф за кражу казенного имущества.

– Вы знаете, – рассудительно заметил любитель советского портвейна Витя, – вилку лучше временно оставить там, где она есть, и заплатить штраф. Она служит в роли тампона. Если господин извлечет вилку из зада, то начнется кровотечение, и он заляпает ваш клуб кровью. Да и ему самому, наверное, удобнее с вилкой. Если он, конечно, планирует продолжать веселиться.

– Да-да, вы абсолютно правы, – сказал владелец сети книжных магазинов. – Мне однажды втыкали – после того как мы все начитались и сидели начитанные-начитанные…

Трушин-старший хотел им что-то ответить, но не успел: Ольга взяла в руки микрофон. У Александры возникло страстное желание влезть на сцену и утащить Ольгу из клуба. Но она подавила в себе этот благородный порыв, понимая, что, во-первых, Ольгу ей будет со сцены не стащить, во-вторых, народ не даст. Народ хочет веселиться.

– Я объявляю конкурс, – тем временем немного заплетающимся языком говорила Ольга. – Ученица нашей школы Юля Чугунова из 9-го «А» – чтоб их всех разнесло в клочья! – лишилась девственности в этом клубе.

– Не в этом, – послышался голос.

Другой голос назвал клуб.

– Да? – пьяно удивилась Ольга, потом махнула рукой. – Неважно. Я готова в этом.

– Что ты готова? – крикнул один мужик.

– Ты чего, еще не того? – крикнул другой.

– Слышь, ты, или давай раздевайся, или слазь со сцены! – крикнул третий. – Или уж вставь вилку себе в зад или какое другое место.

– Пусть говорит, – заорали четвертый, пятый, шестой. – Прикольно! Валяй дальше, дамочка!

Из-за кулис выскочили две девушки-стриптизерши, бывшие ученицы их школы – их узнала Александра, – и попытались увести Ольгу со сцены. Микрофон ловил их слова:

– Ольга Михайловна! Ольга Михайловна! Пойдемте!

Но Ольга проявила недюжинную силу и откинула девушек в стороны.

– Я еще успею уйти.

Девчонки поднялись на ноги и вознамерились повторить попытку увести Ольгу со сцены.

– Оставьте ее! – заорали из зала.

– Вы, бабы, давайте раздевайтесь. Как фон.

Девушки среагировали быстро, разместились справа и слева от Ольги, заиграла тихая музыка. Стриптизерши медленно танцевали, скидывая одежду. Ольга не танцевала и не скидывала. Она выставляла на продажу свою девственность, по ходу сообщая, что Юля Чугунова из 9-го «А» – двоечница, которая к девятому классу даже грамотно писать не научилась и в школе в этом учебном году не появлялась – продала свою девственность за три тысячи долларов.

– Кто больше?! – заорала Ольга. – Я – грамотная и школу окончила с золотой медалью, а вуз – с красным дипломом!

– Она что, в самом деле?.. – тихо спросил у Александры Витя.

Вместо Александры ответил Вова.

– Ну ты же слышал, что она с красным дипломом и золотой медалью. Когда ей было по мужикам бегать? А у тебя, Саша, как было с оценками?

– Она спортом занималась, – ответил вместо Александры Витя. – Правильно говорю, Саша?

– Предупреждаю, – процедила сквозь зубы Александра. – Я ничего на конкурс не выставлю. И вообще у меня дочь есть.

В зале тем временем начался аукцион. Народ веселился, выкрикивая все новые и новые цифры. Ольга визжала от восторга. Александра думала, не пора ли все-таки стащить ее со сцены и увести из клуба силой. Правда, опять подозревала, что это, скорее всего, не получится. Народ не даст. Официанты носились, как ужаленные, доставляя к столикам горячительные напитки. Девушки на сцене уже разделись, но на них никто не обращал внимания. Их быстро сменили другие девушки.

Ольга орала, чем она лучше Юли Чугуновой из 9-го «А», и пересказывала некоторые проделки учеников из этого самого злосчастного класса, также вспомнила кое-что из достижений 7-го «Б», в который она всегда заходит с дрожью в коленках.

К стоявшему неподалеку от Александры Трушину-старшему, застывшему столбом с вилкой в заднице, подскочил Трушин-младший с горящими глазами. За ним следовали телохранители.

– Папа! Папа! Это она и есть! – завопил Вася. – Делай ставки! Почему ты молчишь?!

Александра решила вмешаться и ехидным тоном напомнила Васе, что его папа оценил Ольгу Михайловну в двадцать долларов, другие же мужчины уже подняли цену до восьми тысяч.

Папа с вилкой в заднице повернулся к Александре и поднял на нее голову.

– Я давал сто, – сказал он.

– Значит, Тучка берет за посреднические услуги восемьдесят? – показательно поразилась Александра. – Не жирно ли?

– Что?! – воскликнул папа и задумался.

Александра в душе позлорадствовала. Она надеялась, что Трушин-старший выместит весь свой гнев на Тучке или по крайней мере перестанет спонсировать школу и Тучка будет кусать локти.

– Девять тысяч, – выкрикнул какой-то мужик.

Ольга послала ему воздушный поцелуй.

– Папа, ну что же ты молчишь?! – заорал Вася ломающимся голоском, правда, его услышали все в клубе. – Это же Ольга Михайловна!

Народ, кроме ставок, выкрикивал вопросы: «Оленька, ты в самом деле в школе преподаешь? Оленька, а что ты преподаешь? У тебя нельзя поучиться?»

Другие граждане высказывали сожаления, что у них, когда они учились в школе, не было таких учителей, которым бы пришло в голову выставить свою девственность на аукционе в ночном клубе.

Из кухни и других закрытых для посетителей помещений клуба в зал подтянулся персонал. Видимо, им сообщили о происходящем.

– Десять! – вдруг рявкнул Трушин-старший.

Ольга посмотрела на него презрительно и объявила, что он и его сыночек в конкурсе не участвуют и им она не даст даже за сто тысяч долларов. Потом Оленька развернулась и показала Трушину-старшему зад (без вилки), после чего опять встала к залу лицом и объявила, что аукцион продолжается с девяти тысяч долларов. Предложение Трушина-старшего не учитывается.

У входа в зал послышалось какое-то шевеление. Расталкивая народ, в зал ворвался Слава Кабан в сопровождении четырех телохранителей и на мгновение застыл на месте. Народ продолжал выкрикивать суммы, не обращая ни на кого внимания. Оленька комментировала и отвечала на вопросы. На сцене раздевалась третья пара девушек. Оленька тоже решила, что ей жарко, и сбросила верх костюмчика, купленного на Звездном рынке. Народ опять зааплодировал.

Слава прорвался к сцене, взлетел на нее, как сокол, и схватил Ольгу за воротник тоненькой блузочки без рукавов, которая надевалась под верх костюма. Послышался треск материи.

Ольга повернула глазки на разъяренное Славино лицо, выдохнула в микрофон: «Славочка, это ты пришел за мной? Тебе я отдамся бесплатно!» – и рухнула в обморок, оставшись висеть на Славиной руке. Славе ничего не оставалось, как подхватить Ольгу и второй рукой.

Народ в зале, разогретый аукционом, начал возмущаться. Последний участник аукциона, предложивший одиннадцать триста, заорал, чтобы Кабан отдал Ольгу ему. Слава заметил, что он отдаст ее санитарам, из-под наблюдения которых она явно сбежала. Александра не исключала, что Слава вполне может так поступить, а поэтому решила вмешаться.

Своим зычным голосом она рявкнула:

– Р-р-равняйсь! Смир-р-рно!

Команду выполнила по крайней мере половина собравшихся. Возможно, вспомнили армейские будни. Остальные временно смолкли, повернулись посмотреть на Александру. Слава выронил Ольгу.

– И ты здесь?! – со стоном выдал в микрофон.

– А вы почем себя продаете? – послышался вкрадчивый голос из затененного угла.

– Я не продаюсь! – рявкнула Александра с той же громкостью. В баре задрожали бутылки. – Я отдаюсь только по любви.

Ольга, рухнувшая на сцену, очухалась и явно не поняла, где находится. Чтобы встать, она ухватилась за Славину штанину, но не рассчитала силу – и Славина штанина треснула… Мужского стриптиза в этом клубе раньше не давали. Народ стал аплодировать и подзуживать Кабана раздеться полностью.

Слава попытался лягнуть Ольгу, но не тут-то было. Ольга отскочила в дальний угол сцены. Музыка играла, девочки, правда, со сцены исчезли, явно решив, что и так на ней собралось слишком много артистов.

– Оленька, я дал за тебя больше всех! – крикнул последний участник аукциона. – Одиннадцать триста. Ты едешь со мной?

– Она же собиралась публично, – напомнил кто-то. – Ты, мужик, давай или лезь на сцену, или уступи место другим. Я предлагал десять восемьсот. Не хочешь – я полезу. Никогда еще не трахался на сцене.

Пока шла перепалка между участниками аукциона, Слава быстро удалился за кулисы и вскоре вернулся в новых штанах.

– А вы знакомы с нашим хозяином? – послышался за спиной у Александры вкрадчивый голос бармена.

– С каким хозяином? – не поняла Александра.

– С Кабаном, – пояснил Витя.

– Он тут еще и хозяин?! – воскликнула Александра.

Слава в этот момент опять пытался увести Ольгу. Но снова вмешалась Александра. Ей микрофон не требовался.

– Клубом владеешь, а на дочь алименты не платишь? Мерзавец! – рявкнула она.

– Кабан, у тебя и дочь есть? – послышались крики.

Часть граждан решили выяснить от кого.

– Со мной у него общая дочь, со мной, – пояснила Александра. – Согрешили по молодости, когда еще в институте учились.

Новость, что Слава когда-то мог учиться в институте, повергла всех присутствующих в шок.

Однако выяснить другие, не известные ранее страницы Славиной биографии народ не смог. У двери послышался дикий шум и грохот. В зал ворвались лица в камуфляже и масках, а голос, усиленный матюгальником, объявил:

– Всем лечь на пол!

Народ выполнил команду очень быстро. Видимо, приходилось ее выполнять не в первый раз.

– Папа, почему ты не купил Ольгу Михайловну? – спрашивал Вася у папы.

– Да что я, больной, тратить столько бабок на эту придурочную?! Кстати, у вас в школе все учителя такие? Может, тебя в другую перевести? Какое они оказывают на тебя влияние?

– Но Ольга Михайловна…

– Вася, подумай сам, кому нужна баба, на которую до двадцати шести лет никто не позарился?

– Но за нее предлагали больше десяти тысяч долларов! – закричал Вася. – Даже одиннадцать триста!

– Такие же идиоты, – отрезал папа. – Запомни, сын, если баба до тебя никому не была нужна, то и тебе она не нужна. Даже если сама приплатит. И я очень рад, что мы выяснили, что представляет собой эта Ольга Михайловна. Как, впрочем, и другие твои учительницы. Я бы на твоем месте положил глаз совсем на другую.

Сергею позвонил из США инструктор, отправившийся туда вместе с двумя девочками. Сергей уже знал про провал. Инструктор просил указаний. Он совершенно не представлял, что делать и что может выкинуть Юля.

Сергей обещал проконсультироваться с Доктором. Доктор общался с Юлей, много общался. Не исключено, сможет предложить какой-нибудь выход из ситуации, по крайней мере спрогнозировать ее дальнейшее поведение.

К счастью, она мало знает. Так думал Сергей.

Алена была в панике. Валера не вернулся, как собирался. Он уехал с базы, сказал, что на один день, потому что нужно решить кое-какие вопросы, обещал потом приехать за Аленой, но почему-то его нет!!!

Вместо Валеры приехал Доктор – какой-то взъерошенный. Таким Алена его никогда не видела. Обычно он был спокойным и невозмутимым, а тут говорил со всеми подряд. О Юле.

И, пожалуй, только Алена знала, что сделала Юля, – Валера показал ей газеты.

Но что должно было произойти на самом деле? То же, что случилось со второй девочкой?

По крайней мере, теперь Алена решила для себя, что сделает, если тоже вдруг окажется в США – или какой-то другой стране.

Юля развлекалась. Она давно не получала такого удовольствия. С ней работали несколько американцев, говорящих на русском языке. Или они сами так думали. Но они не понимали массу слов, которые использовала в своей речи Юля. А она старалась использовать побольше таких слов, потом объясняла их значение. И всегда говорила, что их знает любой русский. Юля выучила их в раннем детстве.

– Ваших шпионов поэтому и разоблачают всегда, – наставляла американцев Юля. – Потому что они не говорят, как нормальные русские люди. Знаете, что должен говорить утром мужчина, когда просыпается в постели любимой женщины и тянется? «Е… твою мать!» Все мужья моей сестры так выражали ваше «Good morning!».

Юля, правда, не уточняла, что в ответ говорила сестра и эта самая мать, валявшаяся на соседнем матрасе, а также сожитель матери.

– Вообще «е… твою мать» в России – универсальная фраза. Подходит для самых разнообразных ситуаций.

И Юля приводила примеры. И объясняла американцам значения таких слов, как «расколбас» и «оттяг», и еще зоновских словечек, услышанных от маманиных и сеструхиных сожителей и соседей.

– Да у нас в стране все так говорят. И в детском саду, и в правительстве. У нас везде все, как на зоне.

Но она не только доводила до белого каления тех, кто работал с ней, еще Юля активно учила английский. Она вообще-то начала его учить с первого дня появления в США и уже добилась успехов. Даже приставленные к ней американцы поражались.

И одновременно Юля прикидывала, с кем первым переспать.