Сокровище призраков Жукова-Гладкова Мария

Глава 10

Стоило Святославу закончить фразу, как в печи заголосил домовой. Святослав резко дернулся и в ужасе уставился на печь. Мы с Ларисой уже были привычны к этим концертам и Лариса велела мне быстро нести стремянку, чтобы точно определить место, откуда исходит звук.

Я сбегала за лестницей, потом взлетела по ней наверх под удивленным взглядом гостя, и мы с Ларисой стали обсуждать, в каком месте звучит громче всего. Лариса посоветовала мне постучать по печке. Я постучала рукой, потом Лариса протянула мне скалку, но на домового наши стуки никак не повлияли. Концерт продолжался, а после исполнения обычной программы все стихло.

Святослав вытер рукой лоб.

– Это не может быть ветер, – заявила Лариса. – Сегодня вообще безветрие.

– Это может быть магнитофон, диктофон или еще какое-то записывающее устройство, – заявил Святослав. – Как я понял, оно тут не в первый раз сработало?

– Каждый вечер, – ответила я. – То есть ночь. Я тут сама живу всего третью ночь. И в третий раз слушаю концерт. Лариса во второй.

– В одно и то же время? – уточнил гость.

– Примерно. Я не засекала.

– Значит, точно что-то включается, – сделал вывод Святослав. – Запрограммировано на одно и то же время. А звуки те же?

Я кивнула. Наверное, стоило бы записать «концерт». Правда, мне было не на что, но это вопрос решаемый. Сына нужно напрячь – заставить его мысль работать в нужную сторону. Ведь вполне может оказаться, что у нас есть, на что записать концерт домового! Я же не касаюсь компьютера. И мало ли что еще есть у моих детей и их друзей…

– Что посоветуете? – тем временем спросила Лариса у гостя.

– Вы хотите, чтобы это замолчало навсегда или найти источник звуков?

– Чтоб замолчало, – сказала я.

– Ну тогда я бы посоветовал истопить печь. Вот только дрова…

– Жаль, ты вчера сломанные стулья выкинула, – посмотрела на меня Лариса.

– Да и без них полно всяких деревяшек, – заметила я и отправилась в кладовку.

Святослав последовал за мной. Джентльмен?

– Вы умеете топить печь? – спросила я у него.

– Научился, – хмыкнул мужчина. – В процессе выздоровления. Никогда не был поклонником деревенского отдыха, но был вынужден прожить в деревне почти три месяца. Пожалуй, самые худшие в моей жизни.

– С возвращением на работу были проблемы? Вас взяли на старое место?

– Спасибо за беспокойство, Марина. Но я, можно сказать, работаю на себя. То есть место я не потерял, а приложив кое-какие усилия, вернул себе старых клиентов. Пришлось, конечно, потрудиться, чтобы войти в курс того, что в этой стране натворили за три месяца… Я – финансовый аналитик. И милиция считала, что мое исчезновение связано с моей профессиональной деятельностью.

– Что вы добровольно-вынужденно переселились в Лондон?

Святослав хмыкнул, выбирая деревяшки для растапливания печи.

– Нет, наши органы считали, что я кому-то посоветовал вложиться не в те акции, а они резко упали в цене.

– Но ведь такое на самом деле могло быть.

– Вероятно, вы никогда не покупали акции.

– Никогда, – признала я. – Мне бы семью прокормить. Какие уж тут акции. Слава богу, ремонт в этой квартире не нужно делать. Я бы, правда, все равно не стала делать. И сил нет, и некогда, и лишних денег нет на хорошие материалы. А плохие покупать не хочется. И нанимать рабочих дорого – если хороших мастеров. Гастарбайтеров никогда бы не стала.

Святослав задал естественный вопрос о том, кто покупал эту квартиру мне и моим детям. Значит, по моему виду не похоже, что у меня есть богатый любовник? Или вообще какой-то любовник?

Я вкратце пояснила. Мы к этому времени уже вернулись на кухню, и Святослав готовился к истреблению «домового». Мужчина затопил печь, от которой рекомендовал отодвинуться Ларисе, внимательно посмотрел на нас и спросил, не слышали ли мы ночью какие-нибудь шаги, вздохи и высказывания.

– Шаги и вздохи, – сказала я. – Высказываний не было. Или только пока.

– Ваша Маргарита слышала? – пораженно воскликнула Лариса.

– Да, и я только что об этом вспомнил. Именно поэтому она и хотела, чтобы я здесь ночевал. Я предлагал встречаться у меня, когда ее муж в командировке. Галушко вообще часто уезжал. И на природу у него были выезды с партнерами – называлось это то ли на рыбалку, то ли на охоту, только добычи он никогда не приносил, кроме венерических заболеваний. Маргарита боялась одна оставаться в этой квартире. Я, признаться, ей не верил. И Галушко не верил.

– То есть эти звуки слышались только, если она оставалась одна?

– Не могу сказать точно. Вроде и при Галушко было. Но он очень крепко спал. Он же поддавал каждый вечер. При мне не было. Но я тоже крепко сплю. «Домового» точно не было. Про него Маргарита не говорила.

– А что за высказывания?

– Что-то типа «Я умер, но я здесь», «Это моя квартира», «Убирайтесь, пока живы». Я вообще думаю, что Маргарита могла сбежать после смерти Галушко, так как уже была на грани нервного срыва. И меня Галушко на ее глазах убил. Такое зрелище на кого угодно подействует. Или сбежала сразу после ухода Галушко со мной – если нашла деньги. Я повторяю: я не знаю. Но теперь я сам услышал «домового» в печи. И если еще вы слышали ночью шаги и вздохи, это говорит о том, что они на самом деле звучат.

– Николай Соколов искал что-то другое, не деньги Галушко, – вдруг сказала Лариса, пробуя печку рукой.

Я кивнула, Святослав неопределенно передернул плечами.

В печке уже весело потрескивал огонь. Я подумала, что осенью до включения отопления теперь не буду страдать от холода. Вообще-то, может, в самом деле камин починить? Хотя бы в мастерской? Дров мне Петя где-нибудь раздобудет. Или я буду ходить на помойку не выбрасывать, а собирать старую мебель. А вдруг что-то найду? Ходят же слухи по Петербургу о том, что в выброшенных старых столиках находились потайные ящички с драгоценностями, письмами известных людей и прочим интересным содержимым. Надо будет и мне более тщательно осмотреть содержимое кладовки. Правда, я там старинной мебели не видела. Даже частей старинной мебели. Я сказала бы, что там свалено то, что с собой не взяли жители коммуналки при переезде.

Лариса тем временем задумчиво осматривала печь и то и дело прикладывала руку к различным местам – проверяла, как нагревается. Я уже раскрыла форточку.

– А ведь пламя до верха не достает? – посмотрела Лариса на гостя.

– Нет, конечно, – усмехнулся он. – Но тепло распространяется. Даже не просто тепло, а жар. Плюс дым. Аппаратура должна испортиться. Кстати, если она установлена в верхней части печи, то ее, скорее всего, спускали сверху. Вы знаете, кто у вас живет сверху?

Я сказала, что женщина с взрослыми сыном и дочерью. Никаких звуков сверху, издаваемых людьми, как в предыдущей квартире, я не слышала. В предыдущей я каждую пятницу, субботу и все праздничные дни «наслаждалась» пьянками с драками и песнопениями. Там жила очень «веселая» семейка. В этой же квартире нас «забавляли» другие звуки.

Внезапно прозвучал долгий звонок в дверь. Мы втроем замерли на местах. Лариса бросила взгляд на часы. Уже перевалило за полночь.

– Похоже, вашим соседям сверху не нравится, что мы топим печь, – хмыкнул Святослав. – Кстати, дети не проснутся?

– Если будет громкий скандал, то проснутся, – сказала я. – Но я не собираюсь никого пускать в квартиру. – Я посмотрела на гостя. – Вы сходите со мной?

– Конечно.

Мы пошли в коридор. Лариса осталась, успев быстро мне подмигнуть.

Я спросила: «Кто?» – но ответа не последовало. Больше не звонили. В глазок никого не было видно. Ушли?

– Открывайте, – сказал Святослав, стоявший рядом.

Я открыла, в первый момент никого не увидела, так как смотрела прямо перед собой, а не под ноги, потом с трудом сдержалась, чтобы не заорать, и закрыла рот двумя руками.

На полу перед дверью, закрывая выход, лежал бомж. То есть это было моей первой мыслью. Мужчина неопределенного возраста был обнажен по пояс, торс покрывали многочисленные татуировки, значения которых я не знала. Верхняя часть тела показалась мне синей – то ли от татуировок, то ли от какого-то ненормального цвета кожи. На мужчине также были мешковатые штаны с несколькими заплатами разного цвета, раздолбанные ботинки, просившие каши. В дырку проглядывал голый палец. Мужчина давно не стригся и не брился. От него воняло старой мочой и еще какой-то гадостью, происхождения которой я определить не могла.

Святослав тихо выругался себе под нос, потом слегка нагнулся над мужиком.

– Осторожнее! – схватила я его за руку. – А вдруг он…

– Бросится на меня? Уже не бросится. Он мертв.

– Он что, позвонил и умер у меня на пороге?! Зачем его ко мне принесло?! Ведь это же не первый и не второй этаж! Или он звонился во все двери, ему никто не открыл, и он, не получив помощи, умер здесь?!

– Прекратите истерику, Марина, – спокойно сказал Святослав. – И звоните в милицию.

– Кто там? – послышался за нашими спинами голос Ларисы. – Что ему надо?

Мы молча расступились.

Лариса тоже сказала, чтобы я немедленно звонила в милицию. Бог троицу любит. Испорченные тормоза, Николай Соколов с пистолетом, теперь порадуем органы мертвым бомжом. Пусть приедут третий раз за сутки.

Я позвонила.

– Так по вашему же адресу сегодня уже… – заговорил дежурный. – Сейчас пришлю группу.

Приехал наш знакомый следователь, которого мы в эти сутки обеспечили работой, внимательно посмотрел на Святослава, спросил, проживает ли он по данному адресу. Святослав сказал, что он в гостях. Следователь перевел взгляд на Ларису.

– Это наша бабушка, – сказала я. – Будет жить на две квартиры – по мере необходимости.

– Понятно, – кивнул мужчина. Его коллега, как я поняла, судмедэксперт, уже осматривал труп.

– Он умер не меньше суток назад, – поднял голову эксперт после беглого осмотра тела. – На первый взгляд – замерз. Ночи-то сейчас холодные, из-за аварий многие подвалы остаются неотапливаемыми. Вообще в эту зиму рекордное количество замерзших бомжей.

– Но он нам звонил в дверь! – воскликнула Лариса. – Мы это втроем слышали. Мы трезвые. У нас не может быть одинаковых галлюцинаций. И как-то он здесь появился!

– Я поставил бы на дружков вашего соседа, – следователь кивнул на запертую дверь Николая Соколова. – Сарафанное радио в их мире очень хорошо работает. Вероятно, как-то успел передать весточку дружкам, что мы его закрыли, и не без вашей помощи. Попросил организовать вам «подарок». Я просто не могу предложить никакой другой версии.

– То есть этого бомжа специально подобрали на улице и принесли сюда? – уточнил Святослав, глядя на судмедэксперта.

– Похоже, что так. Стопроцентно, что он не здесь умер. И не сейчас.

– Весело тут у вас, – заметил следователь и подмигнул мне.

Я спросила, успели ли допросить Николая Соколова. Мне ответили, что только предварительно, и он отказался разговаривать без адвоката. Вероятнее всего, что допрос в присутствии адвоката состоится завтра, то есть уже сегодня. Но пальчики Соколову прокатали. В местах не столь отдаленных он за свою жизнь побывал два раза – по малолетке и еще раз в молодом возрасте, с двадцати двух до двадцати пяти лет. С тех пор внимание органов ни разу не привлекал. Вероятно, был очень осторожен.

– Нигде официально не работает много лет, покупает квартиру в этом доме, на что-то живет, явно без спонсора, как могла бы дама или молодой красивый юноша, – следователь усмехнулся. – Может нанять дорогого адвоката. Признаю: наша недоработка. Но мы постараемся исправиться.

Члены прибывшей с ним бригады тоже усмехнулись. Тело бомжа уже упаковали в черный пластиковый мешок «на молнии».

– А за что сидел-то? – спросил Святослав.

– За кражи, – как само собой разумеющееся ответил следователь. – В насилии замечен не был. Или опять наша недоработка.

– По крайней мере, труп бомжа точно притащил не он, – хмыкнул еще один мужик из опергруппы. – И я вообще не понимаю, зачем его притащили.

– Чтобы попугать Марину, – высказала свое мнение Лариса. – Они же не знали, что сегодня приедет Святослав. А официально Марина – разведенная женщина с двумя детьми. И я тут только наездами. Да и даже если меня видели, то тоже, наверное, предполагали, что испугаюсь.

– А вы не испугались? – улыбнулся следователь.

– Если честно, мне стало противно, – сказала Лариса. – Это ж надо было такую мерзость придумать!

Я кивнула. Я испугалась в первый момент, а потом мне тоже стало противно. Чувство брезгливости в данном случае было самым сильным.

– Негодяи, может, хотели, чтобы Марина Владиславовна в обморок упала…

– А они тем временем продолжили незаконченное Николаем Соколовым? – посмотрела я в глаза следователю.

Тот пожал плечами.

– Марина Владиславовна, вы, как я понимаю, работаете только дома? – спросил он вслух.

Я кивнула.

– Когда мы соберемся на обыск квартиры вашего соседа, я вам позвоню. Далеко от дома не уезжайте в ближайшие дни, ладно?

– Я только в магазины выхожу.

Следователь бросил взгляд на молчавшего Святослава.

– Хотя Марина в ближайшие дни собиралась ко мне, мы немного подождем, – невозмутимо заявил мой гость. – Я буду заезжать сюда.

– Вот и отлично. А то женщине опасно оставаться одной, а тем более с двумя детьми в этой квартире до тех пор, пока мы тут со всем не разберемся. Надеюсь, что допрос Николая Соколова и обыск в его квартире дадут ответы хоть на какие-то вопросы.

Следственная бригада с нами распрощалась и отбыла с телом.

Глава 11

– Значит, следователь тоже нацелился на сокровища? – спросил Святослав на кухне, где мы снова пили чай. Пожалуй, детям на завтра от торта ничего не останется.

– И если сверху установили аппаратуру в печке, то и те соседи нацелились, – напомнила Лариса. – Марина, может, мы к ним в гости как-нибудь сходим? Вроде как познакомиться…

– Я бы не советовал, – заметил Святослав. – Не ходите ни к кому. Наоборот, посмотрите, кто придет сам.

Я напомнила, что сами со мной познакомились Николай Соколов (фактически в процессе переезда) и Юрий снизу. С ним мы столкнулись у лифта случайно, но он зашел в квартиру и ее осмотрел – вроде как интересовался моими работами и тем, как мы тут обустроились. Вообще-то и мужик сверху заглядывал, но не представлялся и по квартире не ходил. Просто заглянул в процессе переезда, поздоровался и пошел дальше.

– К Юрию можно сходить посмотреть плиту, – высказала свое мнение Лариса. – Спросишь, убрал он ее или нет. И кладовку посмотришь. Он же сказал, что у него окно прорублено? Вот и скажешь, что хочешь посмотреть, что получилось, в каком месте рубить, каких размеров…

Святослав согласился с Ларисой и предложил свои услуги на завтрашний вечер. Он также считал, что следовало бы получить хоть какие-то сведения обо всех соседях, не спрашивая самих соседей, и обещал заняться этим.

– Каким образом? – спросила я. Признаться, у меня возникли подозрения насчет Святослава. Ему-то что надо? Или тоже загорелся идеей кладоискательства?

– Как вы выяснили мой домашний телефон? Он не указан ни в каких документах из тех, которые лежали в куртке.

Я сказала, что телефон по адресу нашел мой талантливый ребенок.

– Вот и я также найду, – ответил Святослав. – Ну как, дамы, вы хотите, чтобы я остался переночевать?

– Мест спальных нет, – сказала я.

Лариса хотела открыть рот, но я наступила ей на ногу. В самом деле, не предлагать же Святославу место в моей двуспальной кровати? С какой стати? А тахта в моей мастерской, по-моему, не предназначена для таких холеных мужчин. И вообще нечего ему здесь делать! И не нужно ему показывать, что мы в нем нуждаемся! Мы не нуждаемся!

Я очень вежливо поблагодарила Святослава за подарки, собственноручно вынесла ему пакет с его вещами и старыми документами, сказала, что буду рада узнать любую информацию, которую он соберет, и подала руку для прощания.

Гость ушел, Лариса набросилась на меня.

– Где твои глаза? Мужчина молодой, симпатичный, денежный! Сам в дом пришел!

– Он не ко мне приходил, – напомнила я. – То есть ко мне, но не как к женщине. И, возможно, мы зря ему столько рассказали.

– Но он был готов здесь остаться!

– Лариса, твое желание выдать меня замуж застилает твой разум! Ты помнишь, что он говорил? У Олега Галушко, который тут жил до Сони с мужем, исчезла крупная сумма денег. Возможно, эти деньги спрятаны в этой квартире. И еще что-то здесь искал Николай Соколов. Деньги Галушко? Мне почему-то кажется, что нет. Соколов искал какие-то другие деньги или вообще не деньги. Хотя мог и про деньги Галушко слышать. И еще кто-то сверху установил аппаратуру, чтобы нас пугать. Кстати, а ведь сегодня не было ни шагов, ни вздохов!

– Точно, – удивленно согласилась Лариса.

– Святослав сам признался, что занимался расследованием, – продолжала я. – В него стрелял Галушко, но не дострелил. Из-за жены или из-за денег?

Мы встретились с родственницей взглядом.

– То есть он считает, что деньги до сих пор могут быть в этой квартире? Какие-то деньги?

– Я поняла, что да. И он явно хочет их найти – хотя бы в качестве компенсации морального ущерба. Но что будет со мной и с моими детьми, если он их найдет? Ты об этом подумала?

Лариса смотрела на меня и моргала.

– Лучше бы следователь что-то нашел, – сказала она.

– Лучше бы тут вообще ничего не было! И они все об этом узнали и забыли сюда дорогу! Пока все наши новые знакомые и их дружки не убедятся в том, что тут ничего нет, нас в покое не оставят!

Я схватилась за голову. Вот ведь нажила себе проблем с этим переездом. Но за все в жизни надо платить…

А Святослав, конечно, красивый мужик. И тело… даже хотя я не видела его обнаженным. О чем я вообще думаю?! Я ему не нужна. К нему небось очередь стоит из желающих, которые мне в дочери по возрасту годятся. Правда, я старше его всего на три года. Я еще молодая женщина! Я еще рожать могу! И вообще у меня теперь есть стимул заняться своей внешностью. Ведь когда на горизонте нет и не намечается вообще никакого мужчины, женщина расслабляется. А теперь у меня есть! Пусть я ему и не нужна… И я никогда не любила… Хотела сказать: выпендрежников. Но он больше не казался мне выпендрежником. Это я вначале так подумала. Он просто стильный и модный. А я засиделась дома. Я разучилась кокетничать. Или вообще не умела? Я – разведенная женщина тридцати пяти лет с двумя детьми. Нужна такая Святославу? Но хорош самец… А я – дура. Или не дура, а просто нормально реагирую на молодого, симпатичного самца?

Вот до чего доводит одиночество…

Мы с Ларисой решили, что пора отправляться спать, тем более ей завтра предстояло вставать на работу. В эту ночь больше никакие звуки не беспокоили ни меня, ни ее.

Глава 12

Утром (в моем понимании) я сходила в магазин, купила мяса на борщ и на второе, а также свеклу, капусту, яйца, хлеб, молоко, кекс, конфеты и прочую мелочь, необходимую для жизнедеятельности нашей семьи. Тащилась, как ишак, с двумя сумками, но эти две сумки все равно были легче, чем мешок цемента. А вечером старшего ребенка пошлю докупать остальное. Переезд, конечно, сбил привычный уклад жизни нашей семьи. Но ничего, через недельку войдем в норму. Хотя с этим кладоискательством что-либо загадывать сложно. Или мне самой заняться поисками?

Но мне было некогда. Мне требовалось поставить на плиту обед и заниматься своими поделками. До лета хоть еще и далеко, но время-то летит быстро! Скоро массово поедут туристы, а иностранцы с большой охотой покупают изготовляемые мною сувениры. Их продают на многочисленных лотках перед достопримечательностями нашего города и в различных сувенирных магазинах.

Но толком поработать мне опять не дали. Раздался долгий звонок в дверь. Вроде бы так же и ночью звонили… Или я ошибаюсь?

Я пошла открывать. На этот раз на моей вопрос «Кто?» ответил некий «ваш сосед», который пришел познакомиться.

– Здравствуйте, – слегка поклонился мужчина лет пятидесяти, очень добродушного вида. – Меня зовут Зиновий Степанович. Я вон из той квартиры.

Зиновий Степанович показал на дверь на нашей же лестничной площадке, но самую дальнюю от меня. В руках он держал небольшую коробку конфет-ассорти. Он был пухленьким, невысокого роста, с круглым, как блин, лицом и вторым подбородком. Одет был в тренировочные брюки и футболку навыпуск с изображением пальмы и куска пляжа. На ногах – шлепанцы.

Я не могла не пригласить его в квартиру. Ведь не по гололеду же он в шлепанцах пришел? Как раз послушаю, что этот гость расскажет.

Он уже знал, что я скульптор, правда, не сказал, откуда, плитам в коридоре, тазам, чанам и мешкам с различными материалами в мастерской нисколько не удивился, похвалил образцы моей продукции, а потом за чаем долго рассказывал про свою семью. Оказалось, что жена умерла у него в прошлом году от рака, сын живет у бабы (уже у пятой по счету). Еще из родственников есть племянник, который заходит в гости чаще, чем кто-либо. Сын вообще после того, как его в нашем дворе ножичком пырнули, у отца бывать не желает.

– Ах, это вашего сына…

– Вы уже слышали? Да, вот такие дела у нас тут творятся. Племянник говорит, что мне жениться надо, – заявил без перехода сосед. – Он, конечно, из лучших побуждений. А где мне встретить хорошую женщину? Чтоб душевная была и хозяйка хорошая? Знаете, как мне не хватает пирогов моей Натальи Ивановны? Я же даже на кулинарные курсы ходил! Не получается у меня так…

Зиновий Степанович сказал, что работает на заводе в смену, правда, какой у него график, не сообщил. Но работа в смену объясняла, почему он может зайти ко мне в будний день в традиционное рабочее время. Я спросила, что производит завод. Он ответил, что медицинское оборудование. Какое именно – не уточнял.

Я попыталась перевести разговор на интересующие меня темы. Для начала поинтересовалась, давно ли Зиновий Степанович проживает в этом доме. Он ответил, что лет пятнадцать.

– Так вы уже покупали квартиру?

– Нет, менялись. Тогда еще активно действовал обмен. Мы с женой оба в центре выросли, недалеко отсюда, потом от государства квартиру получили в «хрущобе», да так и не смогли привыкнуть к заводскому району. Стали искать варианты. Вот нашли. Здесь у меня двухкомнатная, с не очень удачной планировкой. А там у нас трехкомнатная была. Но что такое трехкомнатная «хрущоба»? А людям было нужно три помещения. И там балкон был, деревья под окнами. А нас сюда тянуло. В общем, договорились. Я не жалею. Тем более кое-кто из моих старых друзей так и не успел получить отдельные квартиры! В коммуналках живут! Но недалеко отсюда. Ходят ко мне в гости. Теперь-то я один…

Зиновий Степанович тяжело вздохнул.

– А в бюро знакомств не пытались обращаться? Там всегда женщин гораздо больше, чем мужчин.

– Не хочу в бюро знакомств. Знакомство, по-моему, должно происходить естественно. Мы с Натальей Ивановной в трамвае познакомились и столько лет в мире и согласии прожили! Друзья меня несколько раз пытались со своими соседками или родственницами познакомить – а не легла душа. А вот когда я свою Наталью Ивановну увидел, так сразу понял – судьба.

Про знакомство и ухаживания за усопшей супругой Зиновий Степанович рассказывал долго. У меня вообще создалось впечатление, что у него одно слово цепляется за другое и в результате на собеседника катится этакое словесное колесо, которое не остановить. Признаться, я немного от него устала, но мне было его жалко. Одинокий дядька, которому, кроме работы, себя некуда деть, ну если только с друзьями выпивать. А друзья в будний день на работе.

Но мне требовалось расспросить Зиновия Степановича про соседей, и я решила начать с сообщения об аресте Николая Соколова.

– Значит, в каталажке сидит? – пораженно переспросил Зиновий Степанович. – Это, значит, его забирали, когда я на работе был. Такой вроде приличный мужчина. Но бывает, что под приличной личиной… Спортсмен, не пьет. Вы представляете, живем с ним на одной лестничной площадке, а вместе даже ни разу не выпили! Вообще мужчины, которые не пьют, всегда вызывают у меня подозрение.

– Может, вам водочки налить? – предложила я. – У меня осталось после вчерашнего. Гости не допили.

– С удовольствием! – воскликнул гость и принял не только водочки, но и борща, который как раз сварился.

Мою стряпню очень хвалил, я же беспокоилась, как бы он ко мне не зачастил. Может, в самом деле попросить Святослава как-нибудь переночевать? Но так, чтобы Зиновий Степанович его увидел. Чтобы все соседи его увидели!

Меня спасли дети, вернувшиеся из школы. Зиновий Степанович им представился, потом рассказал, какая у них замечательная мама, ну а борщ у меня получается вообще выше всяких похвал. Наконец он понял, что мне нужно заниматься отпрысками, и собрался покинуть нашу квартиру. Я пошла его провожать.

– Мариночка, ты ко мне заходи в любое время. Не стесняйся. Просто по-соседски. Если какая-то помощь по хозяйству нужна, тоже не стесняйся. Что могу – сам сделаю. Не могу – мужиков найду. Мы-то с тобой – простые люди, рабочие, я же вижу, какие у тебя руки. А так-то тут богатеи живут.

Я воспользовалась возможностью и спросила, кто проживает еще в двух квартирах на нашей лестничной площадке.

– Буржуи, – кратко сказал сосед. – Очень я рад, что ты сюда переехала.

Глава 13

После ухода Зиновия Степановича сын очень подробно расспросил меня про него, потом про Святослава, потом про ночной труп, который они с дочерью проспали.

– Почему вы с бабушкой нас не разбудили? – поставил мне в вину ребенок. – Это ж так интересно!

Я закатила глаза, сказала, что труп – это мерзко и страшно, предложила сыну отправиться к компьютеру (как хорошо, что теперь детей всегда есть чем занять!) и спросила, нельзя ли выяснить, кто живет рядом с нами, хотя бы на нашей площадке и этажом выше. Мало ли что мне Святослав обещал… Меня мама с детства учила мужским обещаниям не верить.

И, кстати, правильно делала. Святослав позвонил (ну хоть позвонил!) и сказал, что в ближайшие два дня у него завал с работой (евро, видите ли, падает) и он не успевает собрать информацию, которую хотел для меня собрать. Заехать тоже не сможет. Я вежливо поблагодарила и сказала, что буду рада его услышать, когда у него появится свободное время.

Но и в этот вечер я не осталась без визита очередного мужчины. Пожаловал Юрий – сосед снизу – с тортом. Этот торт был поменьше вчерашнего (от которого уже ничего не осталось), правда, мне понравился больше. Этот был из какой-то немецкой пекарни, которая предлагает покупателям различные виды хлебобулочных изделий и сладости. Юрий сказал, что их сеть заключила с пекарней договор и, несмотря на высокую цену, продукция расходится влет.

– В наших магазинах у них отдельный стенд-холодильник под торты и пирожные и рядом второй, без холодильника, для всей остальной продукции. Обратите внимание.

Я вспомнила, что уже обращала, но именно из-за дороговизны не стала даже пробовать. Раз дорогое, значит, может долго лежать.

Юрий спросил, не нужна ли мне какая-то помощь, заявил, что у него много знакомых самых разных специальностей.

– А вообще этот район вам нравится? По старому не скучаете? Я знаю, что ваш старый – зеленый и больше подходит для детей.

Я не стала сообщать, что как раз для магазина его сети у нас рядом с моим старым домом вырубили садик, в котором гуляли дети, старики и сидели на скамеечках по вечерам подростки. Зимой в нем можно было покататься на лыжах. А теперь осталась где-то его шестая часть, на которой устроили жалкую детскую площадку (по сравнению с тем, что было), и стоят всего две скамейки, которых не хватает ни одной категории граждан. Я помнила, как у меня сердце кровью обливалось, когда рубили деревья, приносившие нам всем столько радости. И если бы рядом не было других магазинов! До другого магазина той же сети десять минут пешком, ну, если быть абсолютно точной – тринадцать с половиной, если идти быстрым шагом. Я засекала по часам.

– Во всем есть свои плюсы и минуты, – пожала плечами я и задумалась, к чему клонит Юрий.

– А в каком-нибудь современном доме большую хорошую квартиру не хотели бы иметь?

– Нет, – твердо ответила я.

– Почему? – удивился Юрий.

Я честно ответила, что никогда не стала бы покупать квартиру в домах, построенных в последние годы. По-моему, надо покупать только в старых или построенных в советские времена, когда существовала и по-настоящему работала госприемка. Когда дома не принимали за взятки. Когда недоработки исправляли. Когда знали, что сядут, и надолго, если в доме обнаружится брак, повлекший за собой печальные последствия. Недалеко от моего старого дома построили двадцатиэтажный монстр. Конечно, строили гастарбайтеры. Конечно, из дешевых и сэкономленных материалов. Один дядька из нашего дома объяснял, что там использовался какой-то очень плохой (чтобы не сказать хуже) утеплитель. В этих новых домах через десять-пятнадцать лет станет очень холодно, а претензии предъявлять будет некому! Строительная компания прикажет долго жить, а если и не прикажет, то все гарантийные сроки давно закончатся. Пусть в старых домах не лучшая планировка, но они надежнее.

Внимательно выслушав меня, Юрий спросил, в какой дом я согласилась бы переехать.

– Что вы хотите? – посмотрела я на него.

– Мой партнер хочет купить квартиру в этом доме.

– Именно эту квартиру? – уточнила я.

– Лучше бы эту, – кивнул Юрий. – Так нам было бы удобнее. Она его устраивает по размеру. Мы были бы рядом. А вам, как я понимаю, без особой разницы. Я готов подобрать вам квартиру такой же площади или даже больше, с ремонтом, перевезти вас за свой счет. Хотите – в этом районе, хотите – в другом.

«Партнер хочет купить квартиру, а ты будешь перевозить за свой счет? И зачем все-таки вам двоим эта квартира? Денежки искать?»

Я сказала, что в ближайшее время переезжать не буду. Хватит мне одного переезда. Я от него устала. Я была вынуждена перенести сроки сдачи заказов из-за того, что занималась другими делами. Меня устраивает эта квартира. Но в дальнейшем, может быть, и перееду. Например, если дети захотят жить отдельно.

По-моему, Юрий с трудом сдержал гнев. Подозреваю, что он был опытным переговорщиком, поэтому приложил усилия, чтобы казаться таким же милым и вежливым, как до этого, но вскоре ушел.

Я тут же позвонила Ларисе.

– Ты пользуешься бешеным успехом, – хмыкнула она. – Подожди – Юрий к тебе скоро свататься придет. Или его приятель.

– Лариса, ты что, ничего не понимаешь?!

– Да все я понимаю, – вздохнула родственница. – Юрий однозначно хочет поискать деньги.

– Так сколько же там было, если он готов купить мне аналогичную квартиру с ремонтом?!

– Наверное, много. И ведь квартиру потом продать можно. Или просто вложить свободные деньги в недвижимость. Оптимальный вариант – вложить в недвижимость, в которой могут быть спрятаны деньги. Совместить так сказать одно с другим – вложение с кладоискательством. Я бы тоже совместила, если бы могла. А вот насчет Зиновия Степановича я не уверена.