Подарок тьмы Янкин Роман
– Будущего? – от моей неосведомленности у Антона округлились глаза. – Да это вполне реальный аппарат! Конечно, в каждом переулке такие тачки не встречаются, но я его уже своими глазами видел! И не на обложке автокаталога, а в соседнем дворе!
– Супер! – восхитилась я.
– Это точно! – тут же согласился Антон. – Красавец! Прикинь: триста восемьдесят лошадей!
– Каких лошадей? – опешила я.
– Ну, лошадиных сил… – объяснил Антон. – Это мощность двигателя у него такая, а защищенный бронированным покрытием корпус и пуленепробиваемое стекло выдерживают подрыв гранаты под днищем и огонь штурмовой винтовки! Круто?
– Круто! – отозвалась я, с уважением глядя на плавные обтекаемые формы изображенного Антоном силуэта машины.
– Да, вроде бы неплохо получилось, – пробормотал Антон, проследив за моим взглядом, – но чего-то все-таки не хватает… По-моему, линию бампера надо как-то четче провести, а вот в этом месте сделать изгиб…
С этими словами Антон так старательно надавил на карандаш, что сердечко с хрустом переломилось и покатилось по поверхности стола.
– Блин! – огорченно выдохнул Антон и повернулся к сестре, с увлечением склонившейся над своим альбомом. – У нас есть точилка?
Луиза, не поднимая головы, пододвинула к нему точилку в ярком пластиковом контейнере.
– Если хочешь, бери мои карандаши! – предложила я и только сейчас почувствовала, что рука у меня застыла так, словно в холодный октябрьский день я забыла надеть перчатки.
Я поспешила разжать пальцы и уже собралась положить карандаш в коробку, как Антон перехватил его и тут же состроил удивленную гримасу.
– Да от него просто веет могильным холодом! – произнес он зловещим шепотом.
– Могильным? – вздрогнув, произнесла я и почувствовала, что на меня начинают безжалостно наваливаться воспоминания о вчерашних событиях: полуподвальное помещение с множеством черных свечей, девушка с безжизненным взглядом, страшные картины, преследующие меня даже во сне…
– Ага! – подтвердил Антон, увлеченно раскрашивая свой навороченный автомобиль. – Ты их случайно не в каком-нибудь заброшенном склепе откопала? Смотри-ка, и коробка у твоих карандашей какая-то подозрительная, на гроб похожая…
– Не придумывай! Обычные карандаши, – неуверенно произнесла я, только сейчас обратив внимание на то, что черный футляр со скошенными краями и в самом деле здорово напоминает гроб, и мой голос предательски дрогнул. – Просто у этих карандашей такой специальный эффект… Ну, в общем, чтобы пальцы не потели… И при чем тут какой-то склеп?
– Да ладно тебе! Я же просто пошутил! – улыбнулся Антон и, положив на место взятый у меня карандаш, потянулся за другим. – Но, если честно, карандаши просто отпадные!
Я согласно кивнула, аккуратно вывела в нижнем правом углу свою фамилию и вновь с любопытством наблюдала за работой Антона. Прямо на моих глазах его рисунок принимал завершенные формы, и когда Антон, удовлетворенно вздохнув, нанес последний штрих, я даже замерла от удивления: нарисованный им автомобиль выглядел нисколько не хуже профессиональной фотографии в рекламном проспекте!
– Ну, Тоха, ты даешь! – восторженно шепнула Луиза, любуясь произведением брата. – Так здорово, просто обалдеть можно!
– Ты еще больше обалдеешь, если сама попробуешь что-нибудь нарисовать этими чудо-карандашами! – ответил Антон и повернулся ко мне. – Ты не против?
– Конечно, нет, – улыбнулась я.
– Спасибо, – ответила Луиза, – но я уже почти все закончила…
Я приподнялась и, перегнувшись через Антона, увидела то, над чем Луиза все это время усердно трудилась. У нее получился довольно миленький пейзажик: голубое небо с легкими пушистыми облаками, отражающимися в зеркальной поверхности окруженного камышами озера, на заднем плане – зеленая полоска леса, а спереди – стройная береза.
– Это место находится рядом с нашей дачей, – пояснил Антон, пока сестра, все-таки решив взять мои карандаши, доводила до конца свой сюжет. – Луизе там очень нравится.
– Мило! – вежливо произнесла я и замолчала, не представляя, что тут можно еще добавить. Нарисовано, в общем-то, было очень хорошо, только вот сам по себе сюжет Луизы не вызывал у меня какого-то особого интереса.
– Да, карандаши у тебя, конечно, классные… – проговорила оторвавшаяся от своего рисунка Луиза и вдруг неожиданно замолчала, уставившись на бумагу немигающим взглядом.
– Лу, с тобой все в порядке? – поинтересовался Антон, удивленно поглядывая на сестру.
Та лишь молча кивнула, но не произнесла ни слова и даже не повернулась в нашу сторону.
– Ты случайно кирпич не проглотила? – хмыкнул Антон, но тут Луиза вытянула палец и указала на свой пейзаж.
– Это моя работа?
– Конечно, нет, – ухмыльнулся Антон. – Придумала! Это я постарался. Обожаю разные там березки, солнышко и облачка рисовать!
– Нет, я понимаю, что это мой рисунок, но… – начала Луиза и вновь в изумлении уставилась на свой пейзаж, который выглядел так, словно был выполнен в объемном трехмерном изображении. Казалось даже, что березовые листья легонько шевелятся от прикосновения теплого летнего ветерка! Хотя всего каких-то пять минут назад – и я сама видела это своими глазами! – рисунок выглядел совсем иначе…
– Но не понимаешь, как он у тебя мог выйти таким классным? – продолжил за сестру Антон и ткнул пальцем в свой автомобиль. – А я, думаешь, понимаю? Это же просто высший пилотаж какой-то! У меня бы раньше так ни за что не получилось!
– А если… – нерешительно произнесла я, но тут же, оценив всю нелепость своего предположения, в нерешительности умолкла.
– Ну? – подбодрил меня Антон. – Я же вижу, ты точно что-то знаешь!
– Да ничего я не знаю, – пробормотала я, – просто подумала, что все дело тут может быть в моих карандашах…
– Точно! – неожиданно легко согласилась со мной Луиза. – В карандашах! Я сразу же, как только нанесла на бумагу несколько штрихов, подумала, что они наверняка сделаны специально для каких-нибудь профессиональных дизайнеров экстра-класса!
– Похоже на то, – подхватил Антон. – Ими вообще офигительно работать было! Мне даже показалось, что не я ими по бумаге водил, а вроде бы они сами моей руке подсказывали, что нужно дальше делать… Да еще этот хитрый эффект! Ненадолго затормозишь, а они словно холодом изнутри наполняться начинают, словно торопят тебя… Так вообще-то все щупальца себе отморозить можно! Да, тут и думать нечего, профессиональный инструмент!
– Рада, а ты где их взяла? – заинтересовалась Луиза. – У Анны Станиславовны? Я угадала?
– Если честно, то бабушка о них вообще ничего не знает, – уклончиво ответила я.
– Тогда откуда же они у тебя? – продолжала допытываться Луиза.
– Лу, кончай! – остановил свою любознательную сестренку Антон, видя, что та уже приготовилась задать мне очередной вопрос. – Что ты вечно до всех докапываешься?
Луиза обиженно надулась, а я с благодарностью взглянула на Антона, но тут же решила, что скрывать от ребят правду сейчас, пожалуй, уже все равно не имеет никакого смысла.
– Мне их в магазине подарили, – призналась я. – В качестве бонуса. В общем, там у них, по-моему, какая-то акция проходила… Ну, вот, собственно, и все…
– Неслабый бонус! – удивился Антон. – Интересно, в каких это магазинах покупателям такие подарки преподносят?
– Да здесь совсем рядом… – произнесла я, уже собираясь рассказать Антону и Луизе всю правду о странном магазине, в котором мне вчера довелось побывать, но тут меня прервала заливистая трель звонка, известившего об окончании урока.
– Все, леди и джентльмены! Ваше время истекло, – хлопнула в ладоши Маргарита Викторовна. – Быстренько сдаем работы!
Все вокруг зашелестели своими листами, и Антон, забрав у Луизы ее пейзаж с березкой, протянул руку к моему рисунку.
– Давай, пойду отнесу Маргоше.
– Спасибо! – Я взяла со стола свою работу и, мельком скользнув по ней взглядом, оторопела, потому что мне вдруг показалось, что в картинке что-то неуловимо изменилось: то ли море стало более темным, то ли белый песок прочертили неизвестно откуда взявшиеся глубокие тени.
– Ты что? – удивился Антон.
– Так, просто почудилось что-то, – промямлила я, вновь покосившись на рисунок, но больше ничего увидеть мне не удалось, так как сверху Антон уже успел положить лист с изображением своего чудо-автомобиля.
– Странная ты какая-то… – проговорил Антон и с интересом посмотрел на меня, а затем, быстро повернувшись, зашагал к учительскому столу.
– Сомов! – донесся до нас голос классной руководительницы, когда мы уже были в дверях. – Можешь задержаться на минутку?
– Интересно, что было бы, если бы я сказал, что не могу? – вполголоса буркнул Антон и поплелся к Маргарите Викторовне, а мы с Луизой остановились на выходе из класса.
– Антон, неужели это действительно твоя работа? – произнесла учительница и с нескрываемым интересом посмотрела на подошедшего к ней Антона.
Тот, скромно потупив взор, молча кивнул.
– Ты знаешь, я смотрю и глазам своим не верю, – продолжала Маргарита Викторовна. – Нет, разумеется, у тебя всегда были хорошие задатки, но вот так… Это же совсем иной уровень техники! Молодец, Антон! И какая шикарная машина…
– У меня такая обязательно будет! – тут же брякнул Антон.
– Когда ты станешь великим художником? – уточнила учительница.
– Когда я стану великим кем-нибудь! – туманно изрек Антон.
– Замечательно, – улыбнулась Маргарита Викторовна, – хочешь быть великим, будь им! Только, пожалуйста, дай мне слово, что постараешься больше не ввязываться ни в какие сомнительные истории. Договорились?
– Договорились, – виновато сказал Антон и направился в нашу сторону.
– Интересно, о каких это сомнительных историях шла речь? – полюбопытствовала я, когда мы оказались на крыльце. – Если, конечно, это не секрет.
– Да какой там секрет! Так, пустяки… – неопределенно махнул рукой Антон. – Просто пошли бомбить одну стенку, но немного промахнулись…
– Бомбить? – ошеломленно выдохнула я.
– Граффити рисовать. Это у них так называется занятие наскальной живописи при помощи баллонов с краской, – пояснила молчавшая до этого Луиза и повернулась к брату. – Ты бы хоть немного понятнее выражался!
– Да я вроде понятно выражаюсь, – возразил Антон. – Короче говоря, нам надо было оформить одну стенку, но мы немного перепутали… В общем, оказалось, что это был какой-то крутой офис!
– И у Тохи могли быть очень серьезные неприятности, – добавила Луиза.
– Ага, – мрачно подтвердил Антон, которому эти воспоминания, скорее всего, не доставляли никакого удовольствия. – Повезло еще, что наша Маргоша вместе с Аннушкой… то есть, извини, с Анной Станиславовной, смогли нас с Костылем отмазать и даже родителям ничего не сообщили!
– А кто такой Костыль? – поинтересовалась я.
– Димка Костылев из параллельного класса, – ответил Антон. – Это он, между прочим, стенку выбирал… Вечно спит в одном ботинке!
– Ладно тебе, Тоха! – миролюбиво заметила Луиза. – С кем не бывает… В темноте запросто можно было ошибиться!
– А почему в темноте? – изумилась я.
– Там освещение плохое было, да к тому же в незнакомом районе трудно сразу сориентироваться, а бомбить в основном приходится по вечерам, потому что по головке за все эти художества, если застукают, точно не погладят, – терпеливо сказал Антон, посмотрев на меня, как на безнадежно отставшую от жизни. – Между прочим, один раз нам с Костылем даже ночью довелось поработать. Классно мы тогда на спор один гараж раскрасили!
– А он прямо рядом с кладбищем находился! – явно гордясь братом, вставила Луиза.
– Кстати, у меня тут неподалеку еще одна хорошая стенка на примете имеется! – доверительно сообщил мне Антон и, открыв портфель, продемонстрировал баллон с аэрозольной краской. – Не хочешь с нами сходить? Мы как раз сегодня туда собираемся.
– Ночью? – уточнила я.
– Нет, прямо сейчас, – ответил Антон. – Здесь рядом, на соседней улице, есть один детский сад. Только ты не думай, на этот раз все будет легально и никаких проблем не возникнет.
– Там мамина сестра работает, она и попросила нас немножко помочь с оформлением детской площадки, – подала голос Луиза.
– А что? – заулыбался Антон. – Пусть мелкие радуются! Нарисуем им разных смешариков или еще каких-нибудь мультяшных чудиков. Сейчас туда и Костыль должен подтянуться. Ну, так ты с нами?
– Сегодня никак не могу, – с искренним сожалением ответила я Антону, вспомнив данное бабушке обещание сразу после окончания занятий идти домой. – Как-нибудь в другой раз…
– Точно? – он внимательно посмотрел на меня.
– Точно, – улыбнулась я.
– Ну, тогда до завтра, – кивнул мне Антон и стал спускаться с крыльца.
– Пока, – сказала я. – И творческих успехов в наскальной живописи!
– Увидимся, – кивнула мне Луиза и, перебросив сумку через плечо, отправилась вслед за братом, но тут же остановилась, повернулась ко мне и заговорщицки подмигнула. – Слушай… Впрочем, ладно… Завтра поболтаем!
– О чем? – захлопала я глазами, но Луиза, перепрыгивая через лужи, уже догоняла Антона. Я пожала плечами, подняла голову и увидела, что небо потихоньку проясняется. Тогда я засунула теперь уже ненужный зонтик в сумку и направилась к воротам, размышляя, о чем это решила поболтать со мной Луиза. Правда, вскоре мои раздумья перескочили совсем на другую тему. Я вспомнила о рисунках – своем, Тохи и Луизы, – и на душе у меня вдруг стало тревожно.
Глава четвертая
Девчачьи секреты
Настроение с утра оказалось так себе. Не то чтобы совсем уж отвратительным, но каким-то дурацким. Правда, спросонья мне сначала никак не удавалось сообразить, чем это было вызвано. С улицы сквозь неплотно прикрытые жалюзи в комнату врывались золотистые солнечные лучи, со стороны кухни доносился дразнящий аромат только что приготовленных бабулей моих любимых творожников, но это не могло развеять мою странную тоску. Вернее, даже не тоску, а предчувствие… Не очень хорошее предчувствие. Я ощущала себя, как перед контрольной по нелюбимому предмету, от результатов которой напрямую зависит итоговая оценка за четверть. Ты при этом точно знаешь, что попадется именно то задание, повторить которое по известному закону подлости не хватило времени… Но, понятно, ни о каких контрольных на второй день нового учебного года речи идти не могло. Если только в кошмарном сне. Стоп! В кошмарном сне… Я нахмурилась. А ведь сон-то действительно был! Если не кошмарный, то уж в любом случае какой-то тревожный… В общем, не хороший сон…
Я прекрасно помнила, что уснула только ближе к полуночи. Хотя до этого долго не могла угомониться, ворочаясь с боку на бок и думая о событиях двух последних дней, так или иначе связанных с моим посещением того странного магазина… И если днем мне все-таки на какое-то время удалось обо всем забыть, то позже, особенно после того, как я увидела наши рисунки, меня вновь охватило беспокойство. Они были слишком хорошими… Точнее, подозрительно хорошими! Конечно, мне было трудно судить о талантах Антона и Луизы, но зато уж о своих способностях я могла сказать честно: да, рисовала я, в общем-то, довольно-таки неплохо, но вот чтобы так…
Это не давало мне покоя и не выходило у меня из головы.
Я думала об этом за обедом, во время которого бабуля с увлечением рассуждала о новых методах работы, а я терпеливо слушала ее вдохновенное выступление, не совсем понимая, зачем она мне все это рассказывает…
Думала во время долгого телефонного разговора с мамой, которая, выяснив все подробности моего первого учебного дня на новом месте, передала трубку папе, и я вновь начала рассказывать то же самое, чем только что поделилась с мамой…
Думала вечером, когда пыталась что-то читать, но строчки беспорядочно мелькали перед глазами, и их смысл до меня совсем не доходил…
А когда, пожелав бабушке доброй ночи, я ушла в свою комнату и стала укладываться спать, мне стало совершенно ясно, что сна у меня нет, как говорится, ни в одном глазу. И тогда я решила кое-что проверить.
Быстренько соскочив с тахты, я уселась за стол, открыла альбом и положила перед собой две коробки с карандашами. С теми, которые брала сегодня в школу, и с самыми обычными, какими я всегда рисовала. Потом я открыла сумку и вытащила оттуда прозрачный пакет, из которого извлекла заботливо положенное бабулей яблоко.
Яблоко было большое, румяное и с виду очень аппетитное.
Поместив его прямо в центр стола, на учебник геометрии, и я принялась рисовать.
Сначала обычными карандашами. Из набора в двенадцать цветов, с забавным вислоухим зайцем на картонной коробке.
Потом недавно приобретенными карандашами. Из черного пластикового футляра, который по форме, как подметил Антон, действительно чем-то напоминал гроб.
Закончив, я сначала внимательно изучила первый рисунок, и он, честно говоря, не особенно меня порадовал… Цвет, тени, полутона – все это требовало основательной доработки! В общем, довольно средненько получилось… Не то чтобы уж совсем плохо, а так… На четыре с минусом.
Зато второй рисунок был просто совершенным. Казалось, что стоит только протянуть руку, и яблоко тут же скатится в ладонь.
Я перевернула лист, задумчиво вывела на нем случайно попавшимся под руку ядовито-розовым маркером огромный знак вопроса и откинулась на спинку стула.
Никаких сомнений в том, что карандаши, ни с того ни с сего щедро подаренные мне девушкой в черном, являются какими-то особенными, у меня больше не оставалось. И предположив, что эти карандаши представляли собой какую-нибудь экспериментальную сверхсекретную разработку для художников-профессионалов, Луиза, скорее всего, была недалека от истины… А уж по поводу того, как они оказались в магазинчике, торгующем всякими художественными принадлежностями, можно было строить самые разные догадки.
Я захлопнула альбом и уже начала собирать карандаши, как вдруг почувствовала, что ужасно хочу спать. Успев подумать, что приготовиться к школе вполне успею и завтра утром, я взглянула на часы, стрелки которых собирались соединиться друг с другом на верхней вертикальной отметке и обозначить наступление полуночи. Удивившись тому, как стремительно пролетели два часа, я почувствовала, что на меня неумолимо обрушивается сон. Зевнула и, доковыляв до тахты, зарылась носом в подушку…
…Все это я прокрутила в голове, когда утром подошла к столу и увидела лежащее на стопке учебников яблоко. Повертела его в руке, собираясь надкусить, но потом передумала и отправила яблоко в сумку. За яблоком последовали учебники, тетради и альбом, на первых страницах которого находились результаты моего вчерашнего расследования. Но когда я потянулась за карандашами, раздумывая, какие из них лучше взять сегодня в школу, в голове у меня с необыкновенной четкостью возникла картинка: разбросанные вперемешку на поверхности стола цветные карандаши из двух разных наборов… При этом я со стопроцентной уверенностью могла бы сказать, что вчера перед сном подумала о том, что вполне успею собрать их утром! А сейчас в хаотичном беспорядке на столе валялись лишь обычные карандаши, в то время как новые аккуратно лежали в своей коробке… Я сокрушенно покрутила головой. Да уж! Представляю себе, что думала бабушка, когда, зайдя в комнату к своей без задних ног дрыхнущей внучке, наводила порядок на столе… Правда, не понятно, почему одни карандаши она так старательно сложила, а на другие вообще решила не обращать никакого внимания!
– Спасибо, бабуль, – виновато произнесла я, появляясь на кухне и усаживаясь напротив бабушки.
– Ты сначала позавтракай, а уж потом благодари, – бабушка поставила на блюдце чашку с терпко пахнущим горячим кофе и посмотрела на меня поверх очков.
– Да я не про завтрак, – промычала я с набитым ртом и потянулась за следующей порцией творожной запеканки.
– Тогда, интересно, про что? – удивленно произнесла бабушка и тут же предостерегающе подняла указательный палец. – И не торопись, пожалуйста! Прожуй сначала. Сколько раз можно повторять, чтобы ты не разговаривала с набитым ртом!
Я кивнула, отпила из стакана немного молока и положила себе на тарелку еще один кусочек творожника.
– Ну, я вчера перед сном ничего не успела приготовить в школу…
– Похвальная самокритичность, – изрекла бабуля. – Надеюсь, что утром ты успела исправить свою оплошность? Или ты мне предлагаешь этим заняться вместо тебя?
– Но ведь ты же… – начала я и тут же прикусила язык, вовремя сообразив, что бабушка, оказывается, и не думала убираться на моем столе.
– Солнышко, ты уверена, что с тобой все в порядке? – заволновалась бабушка. – Какая-то ты сегодня не такая… У тебя случайно ничего не болит?
– Так, голова немного, – поспешно сказала я и, склонившись над столом, чтобы не выдать охватившего меня смятения, стала усердно ковырять вилкой в тарелке. – Вчера слишком поздно легла… Куча впечатлений! Новое место, новые знакомые… Бессонница совсем замучила!
– Бессонница? – насторожилась бабуля. – Слушай, мне это совсем не нравится. В переходном возрасте с этим шутить не стоит! Давай-ка мы покажемся врачу! У папы есть очень хороший знакомый доктор, который как раз специализируется в области подростковой психиатрии…
– Где-где он специализируется? – услышав такое от собственной бабушки, я чуть не подавилась творогом.
– Не «где», а «в чем»? – невозмутимо поправила меня бабушка. – В области подростковой психиатрии.
– Бабуль, скажи мне, что я просто ослышалась? Или ты шутишь? Какая еще психиатрия? Ты что, думаешь, у меня крыша поехала? – возмущенно завопила я, хотя в глубине души уже и сама начинала подозревать, что с моей головой явно не все в порядке. Правда, верить в это не хотелось… Но как тогда вообще можно было объяснить то, что со мной происходило в течение последних двух дней?
– Я не знаю, что там у тебя поехало: крыша или стены, – строго сказала бабушка, – но с собственными эмоциями ты явно не в ладах, и с этим надо что-то срочно делать. Ты так не считаешь?
– Бабуленька, не сердись, пожалуйста, – дурашливо пропищала я голосом Буратино, – с сегодняшнего дня я буду умненькая-благоразумненькая!
– Ладно, умненькая-благоразумненькая, – не выдержав, улыбнулась бабушка и озабоченно взглянула на часы, – давай-ка, собирайся, а то еще опоздаешь!
– А ты, значит, сегодня решила прогулять? – Я отодвинула тарелку, залпом выпила оставшееся молоко и выбралась из-за стола.
– Мне сегодня надо посетить семинар директоров, – невозмутимо пояснила бабушка, допивая кофе.
– Надолго? – спросила я и принялась собирать со стола посуду, не прекращая с неясной тревогой размышлять о том, что же такое стало происходить со мной, вернее, вокруг меня в последние дни.
– Полагаю, часа на три… Так что, надеюсь, за время моего отсутствия школа рухнуть не успеет, – бабушка отобрала у меня тарелки и поставила их в раковину. – Меня другое беспокоит: сможет ли сегодня моя не совсем адекватная внучка одна без приключений добраться до лицея?
– Если учесть, что он находится почти напротив дома, думаю, я как-нибудь смогу с этим справиться, – отшутилась я и поспешно, пока бабушка не успела обратить внимание на охватившее меня беспокойство, которое я никак не могла скрыть, выскользнула из кухни.
– Уж, пожалуйста, постарайся! – напутствовала меня бабуля.
Я постаралась и через десять минут уже подходила к крыльцу лицея, на котором в толпе голубых форменных пиджаков сразу же отыскала взглядом яркие шевелюры Тохи и Луизы.
Я помахала рукой и увидела, что Луиза, махнув мне в ответ, повернулась к Антону и тот, прикрыв глаза от слепящих лучей солнца козырьком ладони, тоже приветственно поднял руку.
– Ну как прошли внеклассные сеансы рисования на стенах? – поинтересовалась я, когда оказалась на крыльце рядом с двойняшками, и с облегчением почувствовав, что все мои смутные тревоги начинают отступать.
– Нормально, – ответил Антон. – Да мы, в общем-то, недолго там были. Пришли, нарисовали и ушли…
– Ой, посмотрите на него! Генералиссимус Суворов нашелся! Пришел, увидел, победил… – передразнила брата Луиза и посмотрела на меня. – Ты знаешь, малышня такая довольная была! Да и воспитатели тоже… Нас потом пригласили чай пить с пирожными!
– Половину которых Костыль слопал! – хмыкнул Антон. – Тощий, как антенна, а ведь куда-то же все у него умещается… Кстати, вот и он тащится! Эй, истребитель пирожных, двигай сюда! Мы только что тебя вспоминали!
– Привет! – сказал долговязый Костыль, обменявшись с Антоном рукопожатием и кивнув нам с Луизой. – А чего это вы меня вспоминали?
– Да вот хотели тебя с нашей новенькой познакомить, – заявил Антон.
– Ага, – поддакнула Луиза. – Она, как только тебя увидела, сразу же заинтересовалась, что это тут за недоразумение такое болтается?
– Точно! – тут же подхватил Антон. – А мы говорим: так, не обращай внимания, один инопланетный мутант… Вот, прибился случайно к нашей школе. Ну, мы его, такого тощего, понятное дело, жалеем, халявными пирожными время от времени подкармливаем…
– Меня Дима зовут, – представился невозмутимый Костыль, отмахнувшись от брата с сестрой, к чьим шуточкам он, видимо, уже давно привык.
– Рада, – ответила я и улыбнулась.
– Я тоже, – сообщил антенноподобный Дима и, поправив на переносице очки с толстыми линзами, выжидательно уставился на меня.
– Что «тоже»? – смутилась я.
– Ну, в смысле, тоже рад познакомиться, – сказал Костыль, продолжая гипнотизировать меня.
– Хорошо, – пробормотала я, довольно-таки смутно представляя, как мне следует вести себя дальше с этим заторможенным.
Костыль молча кивнул, а я по очереди взглянула на стоящих позади него двойняшек, которые, похоже, просто давились от сдерживаемого смеха. При этом Луиза, мелко сотрясаясь, страдальчески закатывала глаза, а красный, как помидор, Антон даже закрывал ладонью рот, чтобы не расхохотаться во весь голос. Ну, молодцы, нечего сказать! Веселятся без видимой причины, а я должна париться…
– Ну а зовут-то тебя как? – вдруг выдал Костыль, поглядывая на меня с уже плохо скрываемым подозрением.
Тут уж я почувствовала себя совсем не в своей тарелке. Кто знает, что у этого психа на уме? Нет, пожалуй, нужно вести себя с ним поаккуратнее, а то мало ли что ему в голову стукнет…
– Рада, – самым приветливым тоном, на какой только была способна, ответила я и растянула губы в идиотской улыбке.
– Издеваешься, да? – обиженно провозгласил Костыль, невозмутимость которого явно куда-то испарилась, и повернулся за поддержкой к двойняшкам, у которых как раз в этот момент, видимо, полностью закончился запас терпения, и они принялись хохотать, как помешанные, постанывая и вытирая слезы.
– Да вы что, с ума тут все посходили, что ли? – растерялся Костыль, глядя то на умирающих от смеха Антона и Луизу, то на меня.
И тут меня внезапно осенило!
– Слушай, Костыль… то есть, извини, пожалуйста, Дима! Ты не так меня понял… Вернее, наоборот! Я не так тебя поняла, – пробормотала я, рискуя окончательно запутаться. – В общем, я не имела в виду, что рада знакомству с тобой… Нет, опять не так! Я, конечно, рада…
– Я это уже слышал, – озадаченно проговорил Костыль и опасливо отодвинулся от меня.
– Ра-да! – громко и уверенно произнесла я по слогам. – Так меня зовут! Ну, теперь понял?
– Теперь понял! – торопливо согласился несчастный Костыль и отступил еще на пару шагов.
– Да хватит вам бодаться! – простонал в изнеможении Антон. – Костыль, кончай тупить в самом деле! Ее зовут Рада. Понял? Имя такое есть… Или не слышал никогда?
– Да вроде слышал, – сконфузился Костыль. – Просто сразу не врубился…
– А сейчас врубился? – насмешливо осведомился Антон.
– Вроде того, – пробурчал Костыль.
– Ладно, закрыли тему, – вздохнул Антон и начал копаться в своей сумке. – Я, кстати, тебе журнал принес…
– Какой журнал? – заглядывая Антону в сумку, полюбопытствовал Костыль.
– Прошлогодний номер «Веселых картинок», – хмыкнул Антон и протянул приятелю толстый журнал в яркой глянцевой обложке. – Держи. Последние технологии граффити. Сам же просил…
– Ух, классно! – оживился Костыль и, проворно выхватив журнал у Антона, тут же начал шелестеть страницами.
– Ты разворот открой! – посоветовал Антон и тоже увлеченно уткнулся в журнал. – Вот, смотри, какая крутая аэрография! Полный отпад!
– Ну, теперь это всерьез и надолго! – высказалась Луиза. – Ладно, у них свои дела, а у нас – свои… Ты знаешь, я еще вчера хотела тебе сказать… Хотя ты, наверное, и сама все заметила?
– А что я должна была заметить? – непонимающе посмотрела я на Луизу.
– Ну, я про Тоху говорю… – замялась та и, взяв меня за руку, увлекла в сторону. – Знаешь, он ведь, по-моему, на тебя запал…
– В каком смысле? – растерялась я.
– Да в самом прямом! – отозвалась Луиза. – По уши влюбился. Как говорится, с первого взгляда…
– С чего это ты взяла? – проговорила я, даже не представляя, как мне следует реагировать на столь неожиданное заявление своей одноклассницы. – Надо же, придумала…
– Ничего я не придумала! – запальчиво возразила Луиза. – Думаешь, я не видела, как он на тебя смотрел?
– Костыль сейчас тоже на меня смотрел. Да не просто смотрел, а гипнотизировал! – засмеялась я. – Тоже, наверное, влюбился!
– Да при чем тут Костыль? – придвинувшись ко мне, зашептала Луиза. – Ты что, думаешь, я своего родного брата не знаю? Знаешь, сколько у нас во дворе, да и в школе симпатичных девчонок? Только он почему-то ни одну из них еще ни разу с собой никуда не приглашал! Зато тебя вчера вон как уговаривал с нами пойти, потому что раньше ему все это вообще фиолетово было, а тут ты появилась, и наш Тошенька сразу растаял! Теперь понятно?
– Понятно, – сказала я и неуверенно пожала плечами. – Ну а мне-то теперь что надо делать?
– Это ты меня спрашиваешь? – громким шепотом поинтересовалась Луиза и округлила глаза. – Ну, ты даешь! Это теперь ваши дела, вот и разбирайтесь!
– Какие еще дела? – опешила я. – Да мы знакомы-то всего два дня…
– Ты так рассуждаешь, как будто в институте благородных девиц воспитывалась! Два дня, два месяца… Какая разница? – искренне удивилась Луиза и вдруг осеклась, внимательно посмотрев на меня. – Слушай, а раньше-то ты в таких случаях что делала?
– Раньше? – переспросила я, лихорадочно соображая, как бы мне достойно разрулить создавшуюся ситуацию, но ни до чего умного так и не додумалась. По той простой причине, что никаких «раньше» в этом смысле у меня особо-то и не было. То есть в прошлом году я обратила внимание на то неоспоримое обстоятельство, что ко мне вдруг начали проявлять интерес многие мальчики. Некоторые из них даже пытались пригласить меня на свидание. Но сама я на этом как-то особенно не зацикливалась, и все мои дружеские контакты с ними оказывались довольно-таки кратковременными. Возможно, по той простой причине, что к тем ребятам, которые усиленно добивались моего внимания, я была слишком уж придирчива. Один не устраивал меня, потому что был почти на целую голову ниже, чем я, хотя казался довольно-таки привлекательным. Другой представлялся мне недопустимо лопоухим, и я просто не могла сдержать улыбки, глядя на его оттопыренные «локаторы». Третий был вроде бы вполне симпатичным, и рост у него был подходящим, и уши казались нормальными, но он ввергал меня в полнейшее уныние своей привычкой постоянно грызть ногти и неистребимым желанием почти безостановочно рассказывать про устройство компьютерных процессоров. А сейчас, когда на меня внезапно навалилось столько событий, мне точно было не до романтических отношений! Впрочем, признаваться в этом Луизе, чтобы выглядеть в ее глазах полной простофилей, мне не хотелось.
– Ладно, – разочарованно проговорила новая подруга, по-своему истолковав затянувшуюся паузу. – Не хочешь, не говори… Только Тохе про то, что я тебе сказала, смотри, ни слова!
Я с облегчением вздохнула и мысленно поблагодарила Луизу за то, что та невольно помогла мне выскочить сухой из воды. Надо же, решила, что я скрываю от нее какой-то секрет! Секрет… Стоп! А ведь секрет у меня действительно был… Да такой, который рано или поздно запросто мог свести меня с ума, но которым я при всем желании не могла поделиться ни с мамой, ни с папой, ни с бабушкой, ни с теперь уже бывшими одноклассниками. Единственным человеком на свете, кому я доверила бы то, что меня сейчас так угнетало, была моя лучшая подруга Машка Демидова. Но, увы, она еще в конце мая на целый год укатила с родителями за границу. Я тогда здорово огорчилась и, наверное, только благодаря Машкиному отъезду относительно легко восприняла бабушкину идею о переводе из старой школы в лицей… Я вздохнула, посмотрела на насупившуюся Луизу и вдруг поймала себя на мысли, что, пожалуй, была готова обо всем рассказать двойняшкам…
– Ладно, не обижайся, – проговорила я и примирительно дотронулась до рукава насупившейся Луизы. – Ты права. Есть у меня один секрет. Вернее, даже не секрет, а самая настоящая тайна. Только это не совсем то, о чем ты думаешь… Точнее, совсем не то! Я могу тебе доверять?
– Спрашиваешь! – обрадованно воскликнула Луиза, и глаза у нее прямо засветились от предвкушения какой-то сногсшибательной сенсации. – Я унесу эту тайну с собой в могилу.
– Не надо ничего никуда уносить, – пробормотала я, невольно поежившись от вызванного словом «могила» воспоминания о магазине, в котором мне пришлось позавчера побывать. – Просто, пожалуйста, тоже пообещай мне, что все, о чем ты сейчас услышишь, останется между нами.
– Не вопрос! – с жаром произнесла сгорающая от нетерпения Луиза, но тут же на лице у нее появилось выражение неуверенности. – Рада, ты извини, но только у нас с Тохой вообще друг от друга никаких секретов не бывает…
– Никаких-никаких? – уточнила я.
– Никаких! – твердо произнесла Луиза.
– Интересно… – насмешливо протянула я. – А почему же тогда ты просила меня не передавать ему наш разговор про то, кто на кого запал? Или для всяких там «любит – не любит» ты решила сделать исключение?
– Да ничего я не решила! Просто Тоха мне сказал, что ты ему здорово нравишься, вот я и подумала… – Луиза виновато заморгала и, сообразив, что проболталась и тем самым с головой выдала Антона, досадливо махнула рукой. – Хотела как лучше…
– …А получилось как всегда? – продолжила я. – Ладно, не переживай. Лучше послушай, что я тебе сейчас расскажу! Только не думай, что я сумасшедшая, а уж тогда заодно и Антона постарайся в этом убедить…
– Ну, не тяни, рассказывай! – просияла Луиза, заручившись моим согласием ввести брата в курс дела, и подалась вперед.
– В общем, так случилось, что… – начала я и сделала паузу, старательно обдумывая, с чего бы мне лучше начать свой рассказ, чтобы он хотя бы с самого начала не показался малоподготовленному слушателю, точнее слушательнице, совсем уж диким и неправдоподобным.
– А вот и Тоха! – прервала меня Луиза, первой заметив приближающегося брата. – Сейчас нам двоим заодно все и расскажешь!
В это время раздался звонок, и мне пришлось отложить посвящение двойняшек в свою таинственную историю до перемены.
Глава пятая
Переполох на выставке
Я видела, что заинтригованная Луиза просто изнемогала от любопытства, да и мне самой не терпелось побыстрее признаться ей и Антону в том, что меня так угнетало. Носить в одиночку весь этот нежданно-негаданно навалившийся на меня груз становилось невыносимо, и я собиралась рассказать им обо всем на первой же перемене, сразу после урока алгебры. Однако едва мы, обогащенные знаниями из области определения функций, толпой высыпали из класса и устремились на первый этаж с намерением провести десять минут на школьном крыльце, коридор огласил донесшийся откуда-то из-за угла возбужденный женский голос.
– Опять Пожарная Машина панику сеет! – с усмешкой произнесла оказавшаяся рядом Луиза и поспешно отступила к стене.