Год Принцессы Букашки Буркин Юлий
История первая
Подарок
Зайцы лежали в коробке. Коробка была открыта и стояла среди пеленок и распашонок на комоде возле окна. Зайцы старательно делали вид, что ничего не видят и не слышат.
- Ну, пойдем, принцесса, покушаем, - сказала мама, выходя с Сашкой на руках в другую комнату, - а потом – гулять.
Только они вышли, зайцы моментально ожили.
- Все-таки не пойму я, с чего это вдруг она ее принцессой называет?! – сварливо пробормотал Сиреневый заяц. – Сама, вроде, не королева…
- Глупый ты, - отозвался заяц Салатный. – Для любых родителей их дочка – самая что ни на есть настоящая принцесса.
- Ерунда какая! – возмутился Сиреневый. – Люди, просто, что попало придумывают, а ты их оправдываешь! А им если потакать, они так и будут… Ладно бы только «принцессой», они ж еще и «Букашкой» ее называют.
- Ну и что, – пожал плечами Салатный, – тебе жалко, что ли?
- Как это, «ну и что?!» - горестно сцепил лапки Сиреневый. – Совершенно с твоей стороны безответственное равнодушие! Зачем добавлять в мир чепухи, ее что, и без этого мало?! Вот мы с тобой, например, зайцы серьезные, положительные, и никакой такой чепухи не придумываем!
- Еще как придумываем, - усмехнулся Салатный и быстро потер друг о друга полосатые уши – так, как люди в предвкушении чего-то интересного делают ладошками. Он любил спорить, когда точно знал, что победит. – Вот я себя называю «Салатный», а салат не ем. А ты – Сиреневый, а вовсе не в зарослях сирени живешь…
- Ты специально, да? – насупился его собеседник. – Сам ведь прекрасно знаешь, что это совсем другое дело. Мы так называемся не с бухты-барахты, а по причине. Мы с тобой таких цветов!
- И она ПО ПРИЧИНЕ! – насмешливо прищурился Салатный. – Она такого размера.
Сиреневый открыл, было, рот, собираясь что-то сказать, затем тихонько закрыл его и от смущения приобрел дополнительный розоватый оттенок. Потом, не глядя на Салатного, протянул:
- Эх-х… – Какой я иногда бываю неумный. «Сашка маленькая, как Букашка». Они просто сократили: «Сашка-Букашка». Так получается?
- Так, конечно.
- Да-а… - продолжал сокрушаться Сиреневый. – Да-а… - И вдруг встрепенулся: - Ну, а если даже и так, все равно это как-то глупо: «Принцесса Букашка»! – передразнил он, помахивая лапками, словно взбивая из воздуха пену. - Нет, ну согласись, нелепо! Разве такое бывает – букашка и вдруг принцесса?!
- Тс-с! – тревожно навострил ушки Салатный. – Сюда идут!
Зайцы притихли.
Пока в комнате были люди, зайцы старательно цепенели. Но когда хлопнула входная дверь…
- Не слишком ли она легко одета? – забеспокоился Сиреневый, садясь в коробке. – На улице сегодня холодина редкостная.
Салатный сел тоже, и они оба уставились в окно. Там действительно было невесело. Береза стояла полуголая, а на развесистой рябине совсем уже не осталось листьев. Густые красные гроздья выглядели на ней странно и зябко. А еще более странно и зябко выглядел лысоватый ворон, который сидел на ветке и пристально смотрел в окно.
- Зато красиво! – сказал Салатный неуверенно. – Снежок такой… Э-э…
- Холодный, - подсказал Сиреневый.
- Ну да, - вынужден был согласиться Салатный. – Но я, вообще-то, не про то. Я наоборот хотел сказать. «Новогодний».
Как ни странно Сиреневый не стал ни возражать, ни передразнивать. Они оба долго молчали, наблюдая, как катится по тёмным лужам Сашкина коляска, и прозрачная пленка чехла-дождевика на ней быстро покрывается корочкой подтаившего снега…
- Это ведь у нее будет первый в жизни Новый год, - сказал, наконец, Сиреневый. – Самый что ни на есть первый. Представляешь?
Салатный задумчиво покивал, глядя, как, окончательно закоченев, с березы на коляску спрыгивают желто-коричневые листья. Вдруг он встрепенулся и спросил:
- А что мы ей подарим?
- Мы?! – уставился на него Сиреневый.
- Вот в том-то и дело, что мы! – подтвердил Салатный азартно.
- А и правда! – воскликнул Сиреневый. – Лично я… - закатил он глаза. - Я!.. Э-э.. – И сник.
Коляска свернула за угол и пропала из вида. Зайцы вздохнули и переглянулись. Действительно, что могут подарить игрушечные зайцы настоящей девочке?.. И вдруг в стекло постучали: «Тук-тук-тук!» Зайцы обернулись. Снаружи, на подоконнике за стеклом сидел ворон.
- Ар-рию! Подарите ей ар-рию! – выкрикнул он и знобко передернулся, – Бр-р-р! – а затем сипло пропел: – Какой я вор-рон? Я ме-ельник! Ах-ха-ха-ха-ха!
И, хлопая крыльями, странная птица умчалась прочь.
- Точно! – шлепнул себя по лбу Салатный. – Мы же можем для нее что-нибудь сочинить! Ну, если не арию, то хотя бы стихотворение.
- А мы сможем? – усомнился Сиреневый.
- Да чего там мочь?! – вскричал Салатный. – Нашел проблему! Их все, кому не лень, сочиняют!
Сиреневый продолжал смотреть недоверчиво. Тогда Салатный спросил его:
- Ты рифмы хотя бы придумывать можешь?
Сиреневый утвердительно кивнул.
- Ну и вот. Сделаем так: ты придумываешь рифмы, а я – все остальное.
- Новый год не придёт, – сообщил Сиреневый.
- Почему это? – испуганно вздрогнул Салатный.
- Ты не понял. Это моя первая рифма: «Новый год – не придёт».
- Ты уверен, что это удачная рифма?
- Уверен.
- Ладно, - Салатный задумчиво насупился, немного помычал, - «Му-му-му, мы-мы-мы… Мы-мы-мы, му-му-му…» Потом встал в позу, поднял вверх лапку и продекламировал:
- - Кто сказал, что Новый год
- В эту зиму не придёт?.. -
- он победно глянул на Сиреневого, и тот с готовностью выдал следующую пару:
- Отрыжка – кочерыжка.
Глаза Салатного слегка остекленели, но он почти без паузы прочел:
- - …Не избегнуть тем отрыжки
- От капустной кочерыжки!
- Ракета с того света! – радостно взвизгнул Сиреневый.
- - Если даже вдруг ракета
- К нам с того примчится света…
- гаркнул Салатный и показал Сиреневому увесистый кулак.
Тот, скосив глаза в сторону, быстро забормотал: «Телефон - аттракцион, даун - нокдаун, дужка - кадушка…» Зеленый кулак приблизился к самому его носу. «Безмен - не спортсмен, его – торжество…» Кулак раскрылся, ладошка плотно прикрыла Сиреневому рот, и Салатный закончил:
- - Мы отпразднуем его –
- Новогодья торжество!
- Нет! – тут же завопил он, рухнув на спину. – Я не буду дарить принцессе Букашке такое стихотворение! Это ты виноват! Твои рифмы никуда не годятся!
- Да? – насупился Сиреневый. – Ты сначала стихи сочинять научись, а потом уже мои рифмы ругай… Давай-ка поменяемся.
- Давай! – коварно воскликнул Салатный. – Давай. Я сейчас тебе такую рифмочку придумаю, такую придумаю… «Ёлка - иголка»! – выкрикнул он и даже сам поморщился от разочарования.
Сиреневый сдвинул брови, пошевелил губами, потом расплылся в улыбке и продекламировал:
- - Если кто-то сам не ёлка,
- Не растёт того иголка!
Салатный слегка опешил, но тут же сказал:
- «Поёт – хоровод».
- - Тот, кто песни не поёт,
- Тот, видать, не хоровод!
- победно сообщил Сиреневый. Салатный дико на него глянул и осторожно сказал:
- «Зверушки – игрушки».
- - Вдруг насупились зверушки
- И давай ломать игрушки!
- «Дед мороз – принёс», - совсем уже обалдел Салатный. Зато Сиреневый не унывал:
- - С ними вместе Дед Мороз
- Все сломал, что сам принес!
- Вот так-то! – воскликнул он. – Вот это называется поэзия! Такое стихотворение и подарить не стыдно!
- Что?! – взвизгнул Салатный, - поэзия?!! ЭТО нашей Букашке я тоже дарить не позволю!
- Я сочинил, хочу – дарю, хочу – не дарю!
- Неправда! – запальчиво возразил Салатный. – Рифмы-то мои! Их я дарить не разрешаю! Дари тогда без них.
Сиреневый задумался, пошевелил губами, видно, пытаясь представить, что останется от его стихотворения без рифм, сник и сказал:
- Ты – подлый бесчестный заяц. Ты все это подстроил специально. Позавидовал моему таланту…
- Ну, а что теперь поделаешь, развел лапки Салатный. – Ничего не поделаешь… Давай-ка, лучше, каждый сочинит своё, без посторонней помощи, и подарит.
- Не умею я без посторонней помощи стихи писать, - признался Сиреневый.
- Это хорошо, - загадочно отозвался Салатный. – Давай тогда не стихи, а сказки напишем.
- Давай! – обрадовался Сиреневый, и они надолго замолчали.
Уже вечером, когда мама искупала Букашку, и все в доме уснули, зайцы в коробке вновь тихонько завозились.
- Ну? – шепотом спросил Салатный. – Придумал?
- А ты?
- Я первый спросил.
- У-у, какой вредный… Ну… Придумал.
- Рассказывай.
- А почему опять я?!
- Я первый спросил.
- У-у… Ладно. Слушай. Называется «Сказка о тесте».
- Хе-хе.
- Чего «хе-хе»?
- Уже смешно.
- Ничего смешного. Глупый какой-то смех. Слушай. Жили-были кое-какие люди. И вот решили они однажды испечь кое-какие пирожки…
- С капустой? – перебил Салатный.
- Почему обязательно с капустой? Я сказал, «кое-какие».
- Но ты ведь не сказал, «кое с чем». Пусть будут «кое-какие с капустой».
- Ладно. Пусть будут, – Сиреневый мстительно покосился на собеседника, помолчал, а потом проронил: – Вот и сказке конец.
- Как конец?! – изумился Салатный.
- А вот так.
- И при чем тут тесто?!
- А из чего еще испекли пироги?
- Так ведь не испекли, а только решили!..
- Будь спокоен. Раз решили, значит испекли. Да. Но если бы кое-какие зайцы, я бы даже сказал, «кое-какие с ушами», не лезли, куда их не просят, она была бы длиннее.
- Ладно тебе, - примирительно сказал Салатный. – Я больше не буду. Рассказывай дальше.
- Честное слово, не будешь?
Салатный кивнул.
- Ну, тогда слушай. Испекли, значит, они пироги. А что делать с ними, не знают.
Одной лапой зажав себе рот, Салатный стал изо всех сил тянуть вторую, мол, я знаю, я! Меня, меня, спросите… Сиреневый сурово молчал, и Салатный, обмякнув, опустил лапу. Сиреневый выждал немного еще, потом спросил:
- Ты что-то хотел сказать?
- Да нет, нет, – помотал головой Салатный. – Ничего, продолжай…
- А тебе нравится моя сказка?
- Ну-у… Честно говоря, событий как-то маловато, - признался Салатный, но тут же поспешно добавил: – Но ты же еще не закончил.
- Вот именно, - сказал Сиреневый значительно. – Слушай дальше… На чем я остановился?.. Ага… И вот решили они отвезти эти пироги в тридевятое царство и там продать. Снарядили огромный-преогромный корабль и отправились через море-океан. А по дороге на них напали свирепые пираты. Но вдруг налетел сильный ветер, наползли тучи, и начался страшный ураган. Пираты взяли сундук с сокровищами и сели в шлюпку. Но ударила молния и разбила шлюпку в щепки. Пираты утонули, а наши люди надели спасательные круги. Корабль пошел ко дну, а люди остались бултыхаться в бушующих волнах, среди пирожков. – Сиреневый говорил все быстрее и быстрее. - Тут приплыла огромная злая рыба, начала с пирожков, а потом проглотила и людей. В брюхе у рыбы они обнаружили пиратский сундук. Растолкали сокровища по карманам, а сундук подожгли. У рыбы началась изжога, она стала метаться по океану, потеряла бдительность, и ее поймали рыбаки. И решили сделать рыбный пирог. Раскатали тесто и стали рыбу резать. Глядь, а внутри – люди, да еще с полными карманами сокровищ…
Сиреневый смолк, и пауза длилась довольно долго. Потом, отдышавшись, он добавил:
- То-то было весело. Тут и сказочке конец… Уже точно.
Салатный, не глядя на него, подавленно кивнул.
- Но я передумал эту сказку дарить Букашке, - сказал Сиреневый. - Какая-то она не очень новогодняя.
Салатный обрадовано поднял глаза и снова покивал.
- Теперь ты рассказывай, - сказал ему Сиреневый. - Может, твоя лучше, тогда мы ее вместе подарим.
- Хотя, я тут подумал… - сказал Салатный. - Вообще-то твоя сказка довольно неплохая… - Он фальшиво улыбнулся. – И довольно новогодняя…
- Не юли! Свою, давай, рассказывай!
- Ну, слушай, - вздохнул Салатный. – Значит, э-э-э, жила-была одна черепаха…
- А как называется?
- Звали черепаху… э-э-э…
- СКАЗКА как называется?!
- А-а… Сказка называется «Черепаха».
- А что это такое?
- Ты не знаешь, что такое черепаха?! Ну, ты даешь! Ну, у нее еще панцирь такой… Как коробочка… В клеточку… Или как домик… Ну, ладно. Раз не знаешь, тогда пусть жила-была одна улитка… Что такое улитка ты знаешь?
- Знаю, знаю. А теперь как называется твоя сказка?
- «Улитка». Ну, вот. Сама она была желтенькая, а домик у нее на спине был голубенький, а рамы на окнах золотистые. И звали ее Полинка. Однажды шла она по улице. Шла, шла… Шла, шла…
- Что-то долго она шла.
- Улитки вообще медленно ходят. Даже медленнее, чем черепахи.
- А ты тогда пропусти, как она шла.
- Ладно. Хоть это и неправильно… Надо, чтобы ты понял, как ей самой это надоело. Вот шла она, шла, и ей уже сильно надоело идти, когда она встретила УЛИТОЧНОГО Деда Мороза. Домик у него был красненький, а сам он был весь беленький…
- С бородой?
- Ну, конечно! Ну, еще бы! Вот. И говорит улиточный Дед Мороз нашей Полинке: «Ну, здравствуй, девочка. С наступающим тебя Новым годом. Загадай желание, и я его исполню. В подарок».
- Он что, был волшебник?
- Конечно. Деды Морозы все волшебники. Подумала, подумала Полинка и говорит: «Хочу быстрые-пребыстрые ноги». Почесал улиточный Дед Мороз за рожками и говорит: «Понимаешь, Полинка, если у тебя будут быстрые ноги, то ты ведь уже не будешь улитка…» «А и не надо! - говорит та. – Я и не просила, чтобы меня улиткой сделали!» «Ого! – говорит Дед Мороз. – А ты, я вижу, улиточка без комплексов. Раз так, может, тебе еще и крылышки пришпандорить?» «А давай! - обрадовалась та. – Голубенькие!» «Но учти, это вместо домика, - предупредил Дед Мороз. – Ведь или уж домик, или крылья, одно из двух…» «Давай, давай! – говорит Полинка. – Мне уже не терпится!» «Смотри, не пожалей», - говорит Дед Мороз. Достал из своего домика волшебную палочку и - р-раз! Превратил Полинку в бабочку. Подпрыгнула она, руки-ноги растопырила, крылышками голубенькими, с золотистыми прожилками, взмахнула, засмеялась и в небо улетела. Вот и сказке конец.
- И она не пожалела? – настороженно спросил Сиреневый.
- Ни капельки.
- А не замерзла?
- Замерзла. Но все равно не пожалела.
- Лучше бы летом крылья, а зимой – домик. По очереди.
- Ха-ха… Всякий бы так хотел. Даже сам Дед Мороз так хотел бы. Но нет. Одно из двух.
- Ага… - кивнул Сиреневый. – А черепаха?
- Что черепаха? Уже не про нее!
- А она бы во что превратилась?
- В птичку конечно.
- Ага… Вообще-то это, конечно, не мне решать, - осторожно сказал Сиреневый, - но что-то не знаю я даже, стоит ли такую сказку дарить нашей принцессе. Она ведь у нас все-таки еще маленькая…
- Я и сам не уверен, - признался Салатный.
Как раз в этот момент Сашка с мамой проснулись, и зайцы сразу притихли. Сашка была голоднющая, мама включила глобус-ночник и стала ее кормить. Сашка покушала и снова заснула. А мама заснуть уже не смогла и стала прибираться в комнате. Наткнулась на коробку с зайцами и сказала сама себе:
- А эти что тут делают?! Ну и кавардак… Какой день уже лежат… А я ведь их ей на Новый год купила. Почему я их тут-то оставила, сама не пойму…
Она вынула зайцев из коробки и спрятала в комод. Зайцы, само собой, молчали. Но чтобы друг друга понять, им разговаривать и не нужно было. Ведь мысль-то у них была одна на двоих. Тихая и счастливая:
«Так-то! И никаких стихов-сказок не надо. Мы сами – принцессе Букашке новогодний подарок. Ура :)»
История вторя
Исцеление отважного Крота
Если Кроту нажать на живот, он хихикает, это всем известно. А вот что самое вкусное у него место – плюшевый нос, это Букашка обнаружила совершенно самостоятельно. И вот лежала она как-то раз на мягком зеленом коврике и с удовольствием сосала кротовый нос, когда за этим занятием ее застукала мама.
- Эй-эй, - сказала она. – Так ты его испортишь!
Сказала и осторожно, чтобы дочка не обиделась, взяла у нее Крота. Машинально нажала ему на живот… А он не захихикал.
- Ну вот, - вздохнула мама и нажала еще раз… - Уже не смеется.
Тут Сашка захныкала, и мама, пробормотав: «Ладно, потом посмотрю…» - сунула Крота в комод.
Зайцы сразу оживились. Еще бы. Довольно скучно было бы лежать там одним до самого праздника…
- Привет! – сказал Салатный как мог дружелюбнее.
- Ой! – вздрогнул от неожиданности Крот. – Кто здесь?!
- Хы-хы-хы-хы, - радостно засмеялись зайцы. – Свои! А еще говорят, кроты в темноте видят!
- Так и есть! – обиделся Крот. – Только никаких «своих» я тут не вижу. А только двух каких-то разноцветных болванов!
- Хо-хо-хо-хо! – еще пуще развеселились зайцы. – Ругается! Ты чего это такой сердитый?
- Я не сердитый, я расстроенный. Болею я, - объяснил Крот и вздохнул. – Смеяться не могу. Раньше только и делал, что смеялся, а теперь – вообще не могу.
Зайцы смущенно примолкли. Нехорошо ведь над больным потешаться.
- А от чего ты заболел? – осторожно спросил Сиреневый, который лежал к Кроту поближе.
- А я откуда знаю? – снова вздохнул тот. – Раньше я разговаривать не умел, зато вот сюда нажмешь, – указал он на живот, – сразу смеялся. А теперь, видишь, разговариваю, а не смеюсь. Вот нажми, - подставил он живот.
- Да ладно, я и так верю, - смутился Сиреневый.
- Нажми, нажми, не бойся!
- Я и не боюсь, - обиделся тот. – Чего мне бояться?
- А чего тогда не жмешь?
- Просто, не хочу.
- Давай я нажму?! – вызвался Салатный и потянулся через Сиреневого к светленькому кротовьему брюшку. Но тот остановил его:
- Знаешь что, милый, - сказал он, - тебе, между прочим, вообще никто ничего не предлагал. Это меня попросили нажать, а не тебя.
- Но ты-то ведь не хочешь.
- Да? А может, это я из вежливости сказал? Может, как раз хочу? Может быть, даже очень хочу. Но, в отличие от некоторых, я – заяц тактичный и ненавязчивый.
- Ну-у, брат, так тоже нельзя, - насупился Салатный. – Ни себе, понимаешь, ни людям. Сам не жмешь и другим не даешь.
Слушая их препирательство, и без того невеселый Крот нахмурился еще сильнее:
- Хватит уже мой живот делить, - сказал он. – Нашли игрушку. Я, кстати говоря, еще и не каждому нажимать на него разрешу.
- Понял?! – повернулся Сиреневый к Салатному. - Из-за тебя он теперь и мне нажать не даст!
- Так ты ведь и не хотел.
- С чего ты взял?!
- Ты сам сказал!
- Говорю же тебе, тактичный я! Так-тич-ный! – произнес Сиреневый по слогам. – А-а! Кому я объясняю?! – махнул он лапкой презрительно. – Ты и слова-то, небось, такого не знаешь! Что с тобой разговаривать! – он отвернулся от Салатного и в сердцах так треснул Кроту кулаком в живот, что тот аж хрюкнул от неожиданности. А потом сказал:
- Вот… - и развел лапы. – Не смеюсь.
- Факт, – покивал головой Сиреневый. – Просто беда какая-то. С этим надо что-то делать.
А в это время за окном молодой рыжий кот с плутовским выражением морды обогнул черную лужу и шмыгнул к подъезду. «Ага! Вон там я еще не бывал, – глянул он, прищурившись, на светящееся Букашкино окно. – А ведь там, наверное, замечательно! Есть там, наверное, какая-нибудь красивенькая-прекрасивенькая кошечка или какая-нибудь вкусненькая-превкусненькая рыбка…»
Подумав об этом и отметив опытным взглядом, что форточка в приглянувшемся ему окне приоткрыта, котишка мечтательно облизнулся и запрыгнул на скамейку. С нее – на штакетник, с него – на окошко первого этажа, а потом – на козырек подъезда. Все это было ему знакомо, привычно и приятно. Пробираясь таким образом к Букашкиной форточке, он, подергивая в такт полосатым хвостом, вполголоса напевал «Улыбчиво-мурлывчатую песню»:
- Улыбайся,
- мур, мур, мур!
- Развлекайся,
- мур, мур, мур!
- Жить на свете
- интересно
- постарайся,
- мур, мур, мур!..
То, что кот был таким жизнерадостным, вполне объяснимо. Он ведь был хозяином этого квартала. Всё тут – и дворы, и дома, и всё, что в них находилось, включая собак и людей, принадлежало ему. Да-да-да, и люди тоже были его, хотя они об этом и не знали. Но он-то знал! Даже когда был еще совсем маленьким котенком.
- … Удивляйся,
- мур, мур, мур!
- Увлекайся,
- мур, мур, мур!
- И почаще
- без причины
- улыбайся,
- мур, мур, мур!..
- продолжал он. Стоя задними лапами на козырьке подъезда, он изо всех сил, прямо таки по-йоговски, вытянулся и заглянул в комнату. Но как раз в этот момент к окну с Сашкой на руках подошла мама. Котик тут же втянул голову в плечи и спрятался за край оконного проема. «Умный хозяин – осторожный хозяин», – подумал он при этом.
Тем временем в комоде разгоралась дискуссия.
- Надо что-то делать! – повторил Сиреневый.
- Я знаю, что, – отозвался Салатный. – Надо нашего Крота вылечить.
- Догадался! – иронично усмехнулся Сиреневый. – Коню понятно, что надо. Вопрос – как?
- Какому коню? – живо поинтересовался Крот.
- Не знаю, признался Сиреневый. – Какому-то коню. Так всегда говорят, когда непонятно.
- Ты не обращай внимания, - поябедничал Кроту Салатный. – Он часто так: скажет, а что сказал – сам не знает…
Сиреневый открыл, было, рот для достойного ответа, но его опередил Крот:
- Давайте не будем про коня, - попросил он. – Чтобы не путаться. Тем более что его тут нет. Давайте про меня, раз тут Я вместо него. Так как же меня можно вылечить?
- Действительно! – поддакнул Сиреневый.
- Ну-у… Надо тебя очень сильно насмешить, – предложил салатный.
- И чем меня можно так насмешить? – спросил Крот озабоченно.
- Анекдотами, – отозвался Салатный. – Конечно анекдотами! Вот, например. Идет по лесу лиса, смотрит, навстречу Колобок катится. Она говорит: «Колобок, Колобок, я тебя съем». А он говорит: «Я не колобок, я ёжик. Просто, я побрился только что…» Вот какой смешной анекдот, правда?