На шее у русского принца Жукова-Гладкова Мария
Теперь Майкл точно смотрел на меня как на дуру.
– Но вы должны были взять с собой… – заговорил он, но тут же заткнулся. Что взять с такой дуры, как леди Барбара Кэмпбелл, влюбившейся в русского проходимца?
– Что вы от меня хотите? Я не знаю, где сейчас находится Леонид Глазунов, и не хочу знать. Я не буду с ним больше жить. Ни в Англии, ни в России. Сейчас я надеюсь заработать немного денег, вернуться в Англию и искать там работу!
– Какие консультационные услуги вы оказываете Константину Ильинскому на двадцать тысяч долларов?
– Так… – медленно произнесла я. – Откуда вы знаете про договор, который является коммерческой тайной и…
– Вы хотите проблем с вашими спецслужбами? Вы хотите проблем с вашими налоговыми органами?
– Не хочу! – рявкнула я и хлопнула ладонью по столу так, что пиво выплеснулось из наших кружек. На нас покосился бармен, но не стал делать замечание. Мы все-таки – иностранцы в России. – И именно поэтому я потребовала заключения официального договора и официального перечисления денег в банк, хотя русские предлагали мне заплатить наличными! Но я – законопослушная гражданка своей страны, я плачу налоги, когда имею доходы…
– Вас целый год содержал русский мужчина!
– По законам моей страны налог с содержания женщины мужчиной не уплачивается! Ни женщиной, ни мужчиной. Тем более я не знаю, гражданином какой страны является Леонид Глазунов. Я не задаю лишних вопросов мужчинам, с которыми живу! И возможно, именно поэтому меня год содержал мужчина, который младше меня на восемь лет! Что вам от меня еще надо?
– Джон пропал, – просто сказал Майкл.
– А я-то тут при чем? Он мне даже не понравился.
– Барбара, где вы с ним расстались?
Я сказала. Майкл тихо застонал.
– Могу и вас проводить к тому двору, – ехидно предложила я. – Вы тоже наверняка сможете заинтересовать похитителей. Меня-то отпустили, потому что взять с меня нечего – и в плане денег, и в плане информации. Знаете, как хорошо быть бедной дурой? А за вас вполне может заплатить ваша спецслужба. Или государство Америка, зная, что вы в состоянии ему компенсировать затраты – или деньгами, или верной службой.
– Телефон Джона продали на Юноне.
– Где?
Майкл объяснил, что это такой рынок в Петербурге, где продают самую разнообразную технику, включая ворованную или просто найденную.
– Так, может, его просто ограбили? Знаете, какая в Петербурге криминогенная обстановка?
– Лучше вас.
– А моя тезка – шпионка? – шепотом спросила я с видом полной идиотки.
– Нет. Она не имеет к спецслужбам никакого отношения.
– Ее захватили представители того частного сыскного агентства, про которое вы мне рассказывали?
– Нет.
– А кто?
– Если бы я это знал, то ее бы уже освободили. Представителей сыскного агентства она совершенно не интересовала.
– А я им зачем?
– Вы им тоже не нужны.
– Но я так поняла…
– Их наняли, чтобы найти Леонида Глазунова.
– Если они следовали за нами из Лондона…
– Я не знаю всех деталей полученного ими задания, но они должны были получить у Леонида Глазунова вполне определенную информацию.
Я отпила пива и подперла щеку рукой, выражая полное внимание.
– Они… Да, именно они взяли Леонида Глазунова.
– На улице? Вот так прямо и взяли? А если я пойду в русскую полицию с этой информацией?
– Не пойдете. Вас Леонид Глазунов должен был предупреждать о русской полиции, с которой у его семьи на протяжении нескольких поколений были проблемы. Но речь сейчас не об этом.
– А о чем? – удивленно спросила я. – Кстати, дайте-ка мне адрес этого сыскного агентства в Англии. Я на них в суд подам.
– За что?
– За то, что из-за них я оказалась в бедственном положении в другой стране. Они обо мне совершенно не думали.
– Да вы-то им зачем?!
– Они должны были просчитать все варианты, – невозмутимо продолжала я. – Они знали, что Леонид Глазунов меня содержит.
– Но кто мог подумать, что у вас на руках нет ни денег, ни кредитных карт?!
– А вот должны были думать! А раз не подумали, пусть платят. Адрес давайте.
Майкл вздохнул, достал электронную записную книжку, нашел адрес и продиктовал. Я записала его себе в телефон.
– Когда эти частные детективы отпустят Леонида Глазунова? – спросила я у Майкла. – Мне с ним поговорить надо.
– Леонида Глазунова у них выкрали.
– Кто? – поразилась я.
Майкл развел руками.
– И они не успели у него ничего узнать, – добавил американец. – Он молчал как рыба.
– То есть они его сейчас ищут?
Майкл кивнул.
– И жаждут побеседовать со мной?
– Если бы хотели, то давно бы побеседовали.
«Считают полной дурой. Очень хорошо. Или следили и поняли, что мы с Ленечкой не общаемся».
– А вашу тезку схватили совсем другие люди. Вероятно, их тоже интересует Леонид Глазунов, а не вы.
– Но за нее же вроде деньги требовали, а не за Ленечку?
Майкл пожал плечами.
– Похитители той Барбары давно не давали о себе знать?
– Вчера опять давали. Каким-то образом выяснили, что прилетела ее сестра. Связывались прямо с сестрой. Но она не готова платить.
Тут уже я пожала плечами.
Вскоре мы с Майклом расстались, и я поехала в квартиру, где проживала.
Глава 17
Перед подъездом в одиночестве прогуливалась очень симпатичная девушка в ярко-красном длинном пальто и сапогах на шпильке. На голове у нее была очень аккуратная черная шляпка. Ансамбль довершали черные перчатки и черная сумочка «Шанель». Я не видела ни одной местной дамы на шпильках. С таким состоянием тротуаров, как в Петербурге, ходить на шпильках по городу невозможно. И машину в них водить неудобно, даже по хорошим дорогам. То есть девушка вполне может оказаться иностранкой. Не одеваются и не обуваются так местные дамы!
При виде меня она слегка улыбнулась, поздоровалась на прекрасном английском, но с легким акцентом, который я не смогла сразу же определить, и спросила, не я ли – леди Барбара Кэмпбелл.
Пришлось дыхнуть на девушку пивными парами.
– Вот вы-то мне и нужны! – воскликнула девушка. – В подъезд меня не пустили.
– Вы знаете номер квартиры?
– Знаю. Мне предложили отправляться по известному русскому адресу. Возможно, вы такой и не знаете… И меня впервые в жизни туда послали. Правда, я в России последний раз была, когда мне было два года…
– Вы русская?
– Да, – улыбнулась девушка.
– Вы очень хорошо говорите по-английски.
– Я выросла в Англии. По-русски я говорю хуже. Мне иногда не подобрать нужное слово. Но я могу объясниться… Леди Кэмпбелл, может, мы зайдем в какое-то кафе? Неудобно разговаривать на улице.
Я кивнула, и мы прогулялись до уютного маленького ресторанчика, где заказали кофе.
Девушку звали Лиза. Ей недавно исполнилось двадцать лет. Я сказала, что она может называть меня просто Барбара. Я не представляла, что этой Лизе могло понадобиться от меня. Откуда она вообще меня знает?
– Вы приехали в Россию по делу?
– Да. Иначе, наверное, я и не собралась бы сюда. Я совершенно не помню эту страну. А в Англии я от родителей и знакомых слышала про Россию только плохое.
– Ваш отец сбежал от преследования местных властей?
– Нет, его никто не преследовал. Он просто уехал при первой же возможности. Он не видел здесь перспектив. В начале девяностых тут творился кошмар…
– У него был свой бизнес? На него наезжали бандиты, как тут говорят?
– Нет, у него не было бизнеса. Он работал в НИИ. Он – кандидат наук. В Англии он запатентовал несколько изобретений. В Англии у него есть бизнес. И этот бизнес использует его изобретения.
– В какой сфере он трудится?
– Что-то связанное с самолетами. Я не знаю точно. То есть он не занимается самолетостроением, а производит какие-то детали для самолетов. Это приносит нашей семье хороший доход. Детали покупают в разных странах. Только с Россией отец не желает иметь никаких дел. Здесь он был нищим, непризнанным, никому не нужным. На Западе его оценили, он стал очень обеспеченным человеком.
– Вы – единственная дочь?
– Нет, у меня есть еще два брата. Но сейчас речь не о моей семье… Хотя и о ней тоже.
– Но я никогда не слышала про вашу семью!
Фамилия Лизы мне на самом деле ничего не говорила, и вообще я всегда была далека от техники. Я никогда не слышала про ее отца, его фирму и производимый ею товар.
– Я насчет Лени, – со вздохом сказала мне Лиза.
– Глазунова?
Девушка кивнула. На умело накрашенные глаза навернулись слезы.
Я ждала продолжения. Пока ничего не говорила.
– Вы согласитесь мне его продать? У меня есть накопления. Папа учредил на нас с братьями специальные фонды… То есть…
– Подождите! Подождите! Что значит «продать»? Англия, конечно, участвовала в работорговле, но с тех пор уже минуло несколько веков!
«Может, я разбогатею в России? – одновременно пронеслась мысль. – И мне больше никогда не придется работать?»
– Я… его люблю, – сказала Лиза. По нежным молодым щечкам потекли слезки.
В Англии не считается странным обращение к бывшему мужу, жене, партнеру с вопросами о соответственно бывшей жене, муже, партнере. Это свидетельство того, что человек понравился и с ним хотят продолжить отношения. Но купить?!
– И вы считаете, что мужчин, которых вы любите, нужно покупать?!
– Мне это посоветовали подруги.
– Они кого-то покупали?!
Лиза кивнула.
– Как?! Механизм покупки мужчин можете мне объяснить?
– Всех по-разному, – всхлипнула Лиза. – Зависит от конкретной ситуации.
– Но я не являюсь хозяйкой Леонида Глазунова! Я вообще никогда не владела и не владею ни одним мужчиной! Как, впрочем, и женщиной. Интересно, а в России есть рабы и рабовладельцы?
– Мои родители говорят, что да. Вам нужно с моим папой познакомиться. Он может долго говорить на эту тему.
– Наверное, он все-таки имеет в виду что-то другое. Бедность большинства ваших людей, кучка богатых…
– Он не только это имеет в виду.
– Хорошо, пусть. Я готова допустить, что в России или у российских олигархов, перебравшихся за границу, есть рабы в традиционном смысле этого слова. Но с чего вы взяли, что у меня можно купить Леню? Он-то точно никогда не был моим рабом! Это он меня содержал, а не я его! Хотя я тоже не была его рабыней и могла в любой момент уйти.
– Так сказала Жанна, – пояснила Лиза. – Она – психолог. Она изучила вашу психологическую характеристику…
– Какая еще Жанна? Откуда она взяла мою характеристику – какую бы то ни было?!
– Жанна – моя подруга. Мы, можно сказать, выросли вместе. А вашу характеристику я… украла у папы.
– Зачем вашему папе моя характеристика, если он проектирует какие-то детали для самолетов? Я тут с какого боку?!
– Папу вы заинтересовали потому, что проживаете с Леней.
– А Леня какое отношение имеет к самолетостроению?
«Может, правда, имеет? Тогда и интерес американских спецслужб становится понятным».
– Вы знаете, чем занимался Леня в Англии? – спросила у меня Лиза.
– Я не имею дурной привычки задавать мужчинам лишние вопросы – тем, с которыми хочу вместе проживать. Правда, больше я с Леней не живу.
– Он свободен?! – Такой радости я, пожалуй, еще никогда в жизни не видела ни на чьем лице.
– Этого я со всей определенностью утверждать не могу. Я могу говорить только за себя. Я больше с Леонидом Глазуновым жить не собираюсь.
– А почему? – спросила Лиза.
«Тебе-то какое дело?»
– Он оставил меня без денег в чужой стране, и теперь я вынуждена зарабатывать себе на билет.
– Так он всех женщин обворовывал, – как само собой разумеющееся, заметила Лиза. – Это такой тип мужчин. Моя мама сказала, что для меня встреча с Леней на раннем этапе жизни была очень полезна – чтобы не делать таких ошибок в дальнейшем. Но папа все равно очень злился и до сих пор не может успокоиться. Папа нанял частных детективов, чтобы нашли Леню. Я видела один из их отчетов. То есть не один, конечно… Я их быстренько отсканировала, потом очень внимательно читала, потом решила посоветоваться с Жанной… Там о вас было – как о женщине, с которой живет Леня. Там говорилось, что вы отличаетесь от всех его предыдущих женщин. Я, правда, тоже отличалась, но я – возрастом. У него все женщины всегда были старше. А вы отличались тем, что с вас взять нечего. У него всегда были богатые женщины старше него. Детективы все пытались выяснить, что у вас есть, а оказалось – ничего. Они не поняли, почему он с вами жил и вас содержал. И я не поняла. То есть поняла… Он вас полюбил. Я попыталась понять, чем вы его привлекли. Не поняла и решила посоветоваться с Жанной. Но она тоже не смогла точно определить.
Лиза вопросительно посмотрела на меня. Я пожала плечами. Что я могла сказать? Что мы встретились, когда нам обоим было тошно? Что мы понимали друг друга? Его устраивало, что я не лезу в его жизнь? Занимаюсь его бытом? У него есть квартира, куда он может возвращаться на все готовое и где ему не задают вопросов, на которые он не хочет отвечать? Или я была отмазкой для других женщин, если они вдруг хотели выйти за Леню замуж?
– Жанна сказала мне, что раз вы бедная, вам за Леню нужно предложить денег, – продолжала Лиза.
«Она еще большая дура, чем я?»
– Вам он зачем?
– Я хочу за него замуж.
– Вы уверены, что он вообще на ком-нибудь женится?
– Но у нас общий ребенок!
– Что?!
Лиза кивнула.
– Я очень захотела от Лени ребенка… Папа был против. Они очень ругались с мамой. Но мама сказала, что первый аборт делать нельзя и в любом случае это их внук – кем бы ни был его отец.
– Так ваш папа ищет Глазунова для того, чтобы он на вас женился?
– Нет, это я хочу замуж за Леню. Папа категорически против. С внуком он смирился и даже очень его любит. Мой сын очень похож на деда… Леня что-то украл у папы. Я не знаю что. Частные детективы выяснили, что он каким-то образом ограбил всех женщин, с которыми жил или встречался. То есть жил он только с вами. С остальными встречался. И все чего-то лишились, но не стали никуда заявлять. Правда, у частных детективов есть список. Частным образом женщины хотели бы получить назад свое добро. Хотя папа считает, что это невозможно. Леня уже все спустил. Он же жил на те деньги и еще вас содержал. Но у меня самой брать было нечего.
– Он украл деньги вашего отца?
Лиза покачала головой.
– Какое-то изобретение?
– Вроде да. Я точно не знаю. В отчете частных детективов про это ничего не было. А из скандалов дома я не поняла. То ли чертеж, то ли записи, то ли макет какой-то. Или все вместе. Я в этом плохо разбираюсь. Папа только работал над этой штукой. Я даже не знаю, для чего она предназначена! То есть однозначно для самолетов. Но я в этом ничего не понимаю!
– И дальше что?
– Как что? Папа обнаружил пропажу, понял, что, кроме Лени, украсть это никто не мог.
– У вас есть прислуга?
– Нет. Хозяйством занимается мама. Иначе ей вообще будет нечего делать. Правда, теперь есть внук. Она безумно ему рада. Она мне призналась, что если бы я не родила, то она сама попробовала бы родить еще одного ребенка. Иначе совсем скучно. Мама так толком и не выучила язык. И подруг в Англии она не нашла. Конечно, общается с кем-то, но все равно говорит, что это не то. И папа категорически против посторонних в доме. Он прекрасно готовит и любит это делать, так что мы отлично управляемся. И мы – не олигархи. Да, папа купил домик, у нас у всех машины, но папа не швыряется деньгами, как те русские, которые «прославились» на всю Европу. Он хочет обеспечить будущее нас всех. Но вы не волнуйтесь! У меня есть деньги. Я же уже сказала вам!
– Если вы собираетесь платить мне за отказ от Леонида Глазунова, то в этом нет необходимости. Я, как уже сказала, не собираюсь с ним больше жить. Ни в Англии, ни в России. По возвращении в Англию я заберу из его квартиры свои вещи. Но неужели вы думаете, Лиза, что он в таком случае автоматически вернется к вам? Независимо от того, заплатите вы мне или не заплатите?
– А вы можете с ним поговорить?
– О чем?! О возвращении к вам?
«Да она точно дура! Просить женщину о том, чтобы мужчина, с которым она жила, вернулся к другой женщине, с которой в то же время прижил ребенка?!»
– Он может вас послушать, – пискнула Лиза. – Так Жанна сказала. Вы – единственная, кого он может послушать.
– Я так не думаю. Более того, я понятия не имею, где он.
– Его выкрали.
Лиза повторила мне то, что я уже слышала от американца Майкла. Насколько я поняла, она получила эту информацию от мамы, которая, в свою очередь, выслушала возмущения папы, получившего отчет частных детективов, вылетевших в Россию.
– Что вы еще от меня хотите? – устало спросила я у Лизы. Общение с ней меня утомило.
– Давайте вместе искать Леню.
– Зачем?!
– Я – ради вступления с ним в брак. Вы – за деньги. Я хочу вас нанять.
– Но есть же частные детективы!
– Я им не верю. И они Леню упустили. И вообще их нанял папа совершенно для других целей. А мне нужно найти Леню и предложить ему на мне жениться. Так я и замуж за него выйду, и спасу его от папиного гнева. Вы разве не понимаете, что Леню не ждет ничего хорошего? А если он будет моим мужем, я его спасу. Папа смирится! Для него очень важно мое счастье. Он не будет ничего делать с мужем дочери! А Леня в свою очередь полюбит меня из чувства благодарности.
– Это тоже Жанна сказала?
– Да, – кивнула Лиза. – Она объяснила, что у мужчин любовь часто возникает из чувства благодарности.
– Это вроде женщины влюбляются в своих спасителей, – заметила я.
– У женщин все по-другому. Женщин привлекает геройство.
– А мужчин?
– Нет, мужчины любят других женщин.
«Откуда ты знаешь в свои двадцать лет?»
– Леня должен понять, что обязан мне своим спасением. Что без меня его ждут огромные неприятности.
– Он может на вас жениться из этих соображений, но не факт, что полюбит вас. И вообще зачем вам мужчина, который обокрал вашего отца? Который вас явно использовал?
– Я его люблю. – Лиза посмотрела на меня честными глазами, потом открыла сумочку, достала из нее конверт и протянула мне. – Здесь тысяча фунтов стерлингов. Это аванс.
«А вообще почему бы мне не поискать Леню? Да и тысяча фунтов явно не помешает».
Я взяла деньги. Мы с Лизой обменялись телефонами и вышли из кафе. Оказалось, что в Петербурге у ее родителей осталась квартира, в которой девушка и родилась двадцать лет назад. Квартира сдана, за ней присматривает бабушка со стороны матери. Она же получает у жильцов деньги – прибавку к пенсии. Бабушка категорически отказалась ехать в Англию. Побывав в гостях пару раз, еще больше убедилась в правильности своего решения. У бабушки есть однокомнатная квартира. Вот в этой квартире Лиза и остановилась.
– Давайте немного прогуляемся по набережной, – предложила Лиза. – Я столько слышала про петербургские набережные. Мама любит вспоминать, как они гуляли по ним с папой, когда еще не были мужем и женой.
Я тоже много знала про набережные – прочитала в книгах о Петербурге и Интернете. Правда, когда я оказалась в городе и прошлась вдоль нескольких питерских магистралей, перепрыгивая или просто обходя «мины», оставленные животными, увидела мусор, трещины, в которые легко может попасть каблук, впечатление у меня испортилось. Да и погода не радовала. В белые ночи прогулки по набережным, вероятно, воспринимаются по-другому. Да и в компании с любимым человеком тоже.
Но нам ведь с Лизой требовалось обсудить, как именно мы будем искать Леню Глазунова. Раз я взяла деньги, то должна как-то поучаствовать в процессе.
И ветра почти не было. Почему бы не погулять?
Мы почти сразу же увидели толпу, собравшуюся метрах в двухстах от того места, где мы вышли к реке. Толпа состояла из самых разных людей – мужчины и женщины, бабушки, мамаши с колясками, школьники, пьяненькие мужички, которые, похоже, нигде не работали. Толпа галдела и явно что-то рассматривала в воде.
– Интересно, что там? – спросила Лиза.
Я пожала плечами. Мы все равно шли в том направлении. Получим еще одно впечатление от культурной столицы России.
Впечатление оказалось незабываемым. В полынье рядом с утками плавал труп. Мужчина в одежде, лицом вниз. Русские граждане считали, что он пьяным свалился в реку. Утопить его специально не могли, так как, когда топят, к ногам привязывают что-то тяжелое. Одна милая симпатичная русская девушка тут же возразила, сообщив, что теперь существуют некие специальные нити, которые растворяются в воде через шесть часов. Нити прочные, вес человеческого тела удерживают.
«Нити для насильственного утопления? Придуманы русскими учеными, работающими на русскую мафию?» – хотелось спросить мне, но я сдержалась.
– А зачем на нитях удерживать вес человеческого тела? – спросил мальчик лет тринадцати с ранцем. Мальчик имел умный вид и все время поправлял очки.
– Не тело надо удерживать, а грузы, – тут же пояснил дядька лет пятидесяти с бутылкой пива. – Гантели, например, привязать к тому, кого надо утопить. Нити растворятся, гантели останутся на дне. А у нас гантелями на дне реки никого не удивишь.
С огромным интересом я выслушала воспоминания местных граждан о работе водолазов в этих местах. Оказывается, дно этой речки и, вероятно, других рек в центре Петербурга периодически чистят. Народ ходит смотреть на то, что извлекают со дна. Незабываемое зрелище. Может, мне на самом деле приехать в Петербург летом, хотя бы для того, чтобы сфотографировать для потомков, что лежит на дне питерских рек?
Вскоре приехала полиция. Кто-то все-таки ее вызвал. Мужчины в форме какое-то время тупо рассматривали плавающий в воде труп, потом стали еще кому-то звонить.
– Лиза, вы хотите остаться на извлечение тела? – спросила я.
Она покачала головой. Мы ушли, но совместные действия по поводу поиска Лени не обсудили. Настроения не было. Почему-то я не исключала, что Леня тоже может сейчас где-то так плавать. Или с гантелями, или без, потому что какие-то специальные нити растворились в воде, и груз, привязанный к ногам утопленника, отвалился.
Глава 18
Костя позвонил и сказал, что заедет за мной в десять утра, чтобы отправиться к художнику. Я же хотела сделать снимки русской деревни и самовара? Я подумала, что мне нужно будет в Лондоне написать серию статей и предложить в какие-то газеты или просто разместить в Интернете. В Лондоне как-то странно представляют Россию. Шоу на Масленицу на Трафальгарской площади с девушками в кокошниках, с балалайками и медведями, по-моему, дает превратное представление о России. От таких шоу меня лично уже тошнит. Леня всегда очень смеялся, когда видел подобные представления его страны. Раскрученные в Англии и на Западе в целом российские бренды – это матрешки, балалайки, ушанки, икра, водка, борщ и Абрамович. Но ведь на самом деле Россия у многих европейцев и американцев ассоциируется с матрешками и шапками-ушанками, к которым добавляются загулы олигархов с длинноногими моделями. Правда, никто не видел олигархов в ушанках, а их девушек – в кокошниках. И я на улицах Петербурга видела очень мало людей в ушанках. И в любом случае совсем не в таких, в каких русские космонавты, по версии американцев, летают в космос. В кокошниках я не видела никого. Может, не сезон?
Когда я уже собиралась лечь спать, позвонил Майкл из американского консульства. Он что, решил за мной приударить?
– Барбара, вы, случайно, не смотрели сегодня вечером новости? – спросил он.
Я сказала, что по телевизору смотрю футбол, а русский футбол, который я уже успела посмотреть, мне не понравился. Еще я иногда смотрю передачи о культурных центрах мира, поскольку не имею возможности все их посетить. В Англии с удовольствием смотрела цикл передач об истории русской монархии.
– Что-то случилось в Англии? – спросила я, считая, что если бы случилось что-то серьезное, то я каким-то образом бы это узнала. Наверное, тот же Костя сообщил бы. – Или опять вулкан в Ирландии «проснулся», и мне в ближайшее время даже не стоит пытаться улететь домой?
– Случилось в Петербурге. Джон утонул. Сегодня всплыл.
«Неужели я видела его?!»
Оказалось – его. Перед утоплением Джон был избит и ограблен. В карманах не осталось ничего, кроме водительского удостоверения. В воду его сбрасывали еще живого. Вероятно, он был без сознания, да и вода сейчас в петербургских реках не самая теплая.
А вообще нечего ходить по темным петербургским дворам, да еще в одиночестве! Хотя меня ведь саму носило… Но больше не буду. И мой пример, и пример Джона сослужили мне хорошую службу.
– Что вы хотите от меня? – спросила я у Майкла. – Я не знаю, кто его избил, ограбил и утопил. По-моему, это скорее всего были какие-то местные хулиганы.
– Я звоню предупредить вас, чтобы вы лишний раз не выходили из дома, Барбара. А уж в темное время суток точно сидите в квартире! Вы видите, что творится в этой стране?
Я поблагодарила за беспокойство и распрощалась. Надеюсь, что у американского консульства и государства Соединенные Штаты Америки не будет ко мне никаких претензий. Мало ли, что я последней общалась с Джоном…
Но я все-таки решила посмотреть, что показывают по русскому телевидению. Может, попаду на какую-то местную криминальную хронику? Надо послушать, что скажут русские.
Но телевизионщики больше ничего не говорили про гражданина Америки Джона Гришоу. Зачем, если есть свои граждане, причем граждане известные и устроившие очередной дебош?
В программе новостей показали разгромленную комнату в загородном особняке и известных мне лиц в наручниках. Представители русских правоохранительных органов выводили из какого-то дома рокера Владислава Пьяных с верным другом, имени которого я не удосужилась узнать, а также дочь Владислава Пьяных Анну и ее молодого сожителя. Репортер сообщил, что их недавно выпустили из застенков после предыдущего дебоша и они тут же всей компанией отправились в дом матери Анны (она же – одна из бывших жен рокера Владислава Пьяных) и устроили там погром. Правда, успели разгромить только одно помещение. Потом приехала полиция, вызванная новым мужем одной из бывших жен Владислава Пьяных.
Я выключила телевизор, отправилась к себе в комнату и набрала номер Родиона, адвоката Владислава Пьяных. Мне было просто любопытно!
– Не могу говорить, Барбара! Я в полиции. Владик тут еще начудил! Простите!
Родион отключил связь.