S.W.A.L.K.E.R. Звезды над Зоной (сборник) Белянин Андрей
– Чем вы интересуетесь? – пояснила старушка, видя непонимание.
– Поисками сокровищ, – честно ответил я, понимая, что в такую минуту лучше не врать.
– Хорошо. Идите в каюту, я сейчас принесу.
Каюта была самая обычная, сделанная по одному лекалу с миллионом подобных кают. Амортизационная койка, шкафчик, который на таких кораблях почему-то называется рундуком, небольшой стол и металлический стул, который можно двигать по полу, но оторвать от пола нельзя ни при каких условиях. Единственная особенность: на столе стояла намертво привинченная лампа под зеленым абажуром. Вряд ли она была очень старой, но изготовлена наверняка по древним образцам. Я нашел кнопку включения, нажал. Зеленый купол засветился мягким спокойным светом.
В дверях – их я оставил раскрытыми – появилась бабушка Марго.
– Вот, пожалуйста, – сказала она. – Вам должно понравиться.
Я взял принесенный предмет. Больше всего он напоминал рекламный буклет или инструкцию пользователя к сложному бытовому агрегату. Но я представить не мог, чтобы рекламный буклет был такой толщины! Отпечатано это было на самой простой бумаге, и текст не сопровождался ни стереокартинками, ни видео– или аудиорядом. Об эффекте присутствия не стоило и упоминать. Просто страницы, покрытые буквами, и ничего, что могло бы помочь восприятию. Неудивительно, что проповедь чокнутых старушек не находит отклика в сердцах граждан. Я – иное дело: во-первых, я и сам чокнутый, а во-вторых, когда тебе в затылок дышат посланцы Жозефа Культи, начинаешь хвататься за всяческую солому.
Я уселся поудобнее, раскрыл буклет и прочел название: «Остров сокровищ».
Ха! Кажется, это инструкция. Сейчас меня начнут поучать, как следует добывать сокровища. Дилетанты!
Через пять минут я уже не вспоминал о своих скептических мыслях. Разбирать неадаптированный текст было невероятно трудно, но каков получался результат! Перед внутренним взором безо всякого видеоряда вставали гостиница «Адмирал Бенбоу», старый моряк со своим сундуком, Джим – бойкий мальчишка, но изрядный дуралей. Я сам был таким дуралеем, а может, еще и похлеще, так что не Джим бежал в ночи, прижимая к груди карту острова, а я собственной персоной.
За все время я отвлекся лишь один раз. Планетолет ощутимо тряхнуло, затем голос пилота по забытой внутренней связи громко произнес:
– Что за дела? Ты же мешаешь! Отстань!
– Что случилось? – спросил я, медленно возвращаясь к действительности.
– А, ерунда! – откликнулся пилот. – Тут какой-то дурачок пытался меня остановить. Я ему сказал, чтобы он отстал. Ну, и скорость пришлось увеличить.
– И что он?
– Отстал. Куда ему, тихоходу, за мной гоняться.
– Вот и хорошо… – пробормотал я. Душой я был уже далеко, там, где готовилась экспедиция за сокровищами Флинта.
У самых огрубелых, самых циничных космических бродяг в глубине их иссохшей души хранится мечта о чуде. Будь иначе, их убило бы первое серьезное препятствие. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть, насколько чаще гибнут беспилотники, нежели корабли с экипажем. А все потому, что механизмы – наш автопилот не в счет – не умеют мечтать. Именно мечта о чуде заставляла бывших, но нераскаянных бандитов сыпать мне десятисентовики не в виде милостыни, а на постройку храма. И во мне, наверное, гнездилась та же притягательная зараза. Будь иначе, я бы не проникся идеей зеленых небес настолько, чтобы задурить головы подручным Жозефа Культи.
А сейчас я встретился с иным и куда более удивительным чудом. Книга – откуда-то из глубин памяти всплыло это название – не пахла морем или ромом, единственный звук, который она издавала, – чуть слышный бумажный шорох, когда переворачивалась очередная страница. Никто не вещал проникновенным баритоном, не уговаривал вкрадчиво купить ненужное, не напевал искусительных предложений. Но при этом книга говорила тысячью голосов, живых и настоящих. Я слышал свист ветра и скрип снастей, стук по палубе деревяшки, которую зачем-то приделал себе вместо ноги Джон Сильвер. Вот уж этого человека я видел как живого. Он был бы своим среди пенсионеров Культауна на самой глухой ферме. И будьте уверены, в его палисаднике цвели бы самые роскошные розы. Он бы завел себе пенковую трубку и с презрением отказывался бы от услуг трансплантационной клиники, всем биопротезам предпочитая свою деревяшку. И в кармане у него непременно бренчали бы десятисентовые монетки, совершенно ему ненужные.
Ну кто из иллюстраторов мог бы создать такой образ Джона Сильвера? А мне только этот и греет душу. Другого Джона Сильвера мне не надо.
Но вот наступила минута, когда хриплый голос Капитана Флинта, не пирата, а попугая, последний раз прокричал: «Пиастры! Пиастры!» – и книга закончилась.
Твердая обложка захлопнулась, погасив волшебный мир. Я поднял голову. Зеленый купол настольной лампы мягко мерцал передо мной, чудесно преображая действительность. Я смутно вспомнил, что нас уже давно должны взять на абордаж. И не книгу я должен дочитывать, а в наручниках плестись на допрос.
Интересно, Культевы дознаватели успели заметить, что «Друг читача» – не звездолет, а каботажное судно? Думается, успели и доложили начальству, потому-то Жозеф Культя и веселился, думая о растяпе-грабителе. Представляю, как он веселится сейчас и какие кары обрушились на головотяпов.
Я с сожалением погасил лампу и отправился в рубку. Там меня ожидало умилительнейшее зрелище. В рубке царил полумрак, лишь зеленые индикаторные лампочки слегка рассеивали его. Манипулятор, расположенный над пультом (штука вредная, а порой и опасная) сжимал чистящую салфетку, тщательно протирая ею объектив телеглаза. Все экраны были выключены.
– Доложите обстановку, – приказал я.
– Да, конечно, – траурным голосом отозвался автопилот. – Докладываю, что это очень печальная история. Молодые люди, парень и девушка, любят друг друга, но их семьи враждуют. В результате несчастные гибнут. Если бы я умел плакать, я бы рыдал, – чистящая салфетка прошлась по объективу телеглаза.
– Очень интересно, – сказал я, – но все же, что творится за бортом?
– Ничего особенного. Космос, – чуть обиженно ответил автопилот. – Система Элау, как и обещано.
Засветился экран, полный незнакомых звезд.
Сказать, что я никогда не был в системе Элау, – значит ничего не сказать. Поселение это основано в эпоху галактической раздробленности какими-то беженцами или потерявшимися переселенцами. Как их занесло в такую даль, не помнят даже они сами. Система Элау находится в Малом Магеллановом облаке, и даже при нынешних скоростях лететь туда нужно больше тридцати лет. Недаром автопилот, получая задание, заметил, что до Элау далековато. Я тоже ляпнул это название с велика ума; уж очень не хотелось в застенки Жозефа Культи.
Обустроившись на новом месте, жители Элау отправили экспедицию на родину и наладили контакт с галактической Федерацией, которая как раз образовалась к тому времени. Так что формально мы представляем единое целое, хотя желающих тратить полжизни на перелет из одной галактики в другую – не так много. Элаиты осваивают звезды своей галактики, которую только астрономы считают маленькой, у нас тоже есть чем заняться скучающему авантюристу. А сообщение осуществляется автоматическими грузовиками, время для которых ничего не значит. Не знаю, что возят эти грузовики и кому. Известно только, что элаиты очень интересуются историей и культурой бывшей родины – видимо, боятся выглядеть провинциалами в глазах метрополии. А это значит, что старинная ювелирка, да еще отягощенная историческими анекдотами, стоит здесь немыслимых денег.
– Чего смотришь? – ворчливо прервал мои мысли автопилот. – Небось думал, что я тебе вру?
Механизм не должен так разговаривать с человеком, но автопилоту, умеющему за день совершать межгалактические перелеты, дозволено многое.
– Не сердись, дружище, – сказал я. – Лучше ответь: у тебя экспресс-лаборатория есть?
– Есть, конечно. Все штатное оборудование в наличии.
– Будь добр, дай вывод на мою каюту. Мне надо поработать.
– Лучше бы почитал чего-нибудь, – проворчал пилот. – Иди, работай, все готово.
В каюте у стола появился выращенный пилотом пульт универсального анализатора. Среди бесчисленного количества программ я выбрал совершенно ненужную на планетолете программу исследования ювелирных изделий, вынул из сумки ожерелье царицы Халиды и, преодолев искушение полюбоваться сиянием камней, отправил ожерелье в пасть анализатора.
Трудился прибор недолго, и заключение его было обескураживающим: сапфиры искусственные, более того, плавленые, бриллианты синтетические, работа – машинная. В довершение всего на золотых пластинках с тончайшей гравировкой, обнаружилась видимая лишь в микроскоп надпись: «Что, ворюга, много украл?».
Удар был сокрушительный. Все украшения до последнего оказались подделками. И каждое изделие венчала обидная надпись, обращенная к потенциальному похитителю. Представляю, с каким сарказмом Жозеф Культя предлагал не стесняться и взять что-нибудь еще. И уже неважно, знал ли он, что «Друг читача» всего лишь старый планетолет. Повод для издевательств и без того был серьезный. Самое обидное, что раз в подвалах была фальшивая сокровищница, значит, и подлинная находилась где-то поблизости, за скрытой дверью или еще на одном потайном этаже. Расчет был прост: похититель, прорвавшийся к витринам, не станет прямо там делать экспертизу, он постарается скорей схватить и убежать. И хотя мне особо торопиться было некуда, я вляпался в эту ловушку по самые уши.
Некоторое время я сидел, тупо уставившись в стену. Потом представил себя со стороны, сидящего в тесной каюте, заваленной фальшивыми драгоценностями, и начал смеяться. Ничего не поделаешь – нервное. Отсмеявшись, принялся рассуждать.
Собственно, что я хотел? Я хотел ограбить Жозефа Культю и остаться при этом живым. Но ведь я его ограбил! Вот она – полная сумка золота и бриллиантов. Между прочим, вся эта бижутерия стоит кругленькую сумму. Пусть я спер не то, что собирался, но зато с каким треском! Культя надолго запомнит мой визит. И живым я остался, это уж точно. Вряд ли посланники гангстерского короля скоро доберутся сюда, даже если им станет известно, где я скрываюсь. Прежде я собирался хорошенько запутать следы, сменив десяток внепространственных звездолетов, после чего на несколько лет залечь в специально подготовленной ухоронке. Продавать украшения я не собирался, это был бы верный путь в застенки клана. Да и кому можно сбыть подобное сокровище? Отдавать за бесценок в случайные руки не хочется, а второго Жозефа Культи в галактике нет.
Стоп! Стоп! Стоп! В нашей галактике подобного деятеля нет, а если он есть тут? Мы говорим: «система Элау», – забывая, что за прошедшие столетия потомки беженцев освоили немало планет в своей, пусть небольшой, но галактике. Культя может сколько угодно пылать ненавистью, но тридцать лет есть тридцать лет. Здесь его никто не боится. Вот только как добраться до настоящих сокровищ? Во время нашей дружеской беседы господин Культя неосторожно обмолвился, что в течение месяца хранилище будет недоступно даже для него самого. А для меня?
Я мгновенно прокрутил в уме план действий, определяя риски и возможную прибыль. Сокровищница располагается на глубине примерно пятьсот метров. Значит, в нее вполне можно подрыться сбоку. Подземход – машина простая, надежная, достать ее можно без проблем. Но именно по этой причине защита от подобного вторжения наверняка предусмотрена. Плюс ко всему, надо незаметно прилететь на Культаун и выгрузить подземход.
Я поднял голову и спросил, глядя в потолок, где должны были находиться сенсорные датчики корабельного мозга:
– Слушая, парень, а как тебя зовут? Имя у тебя есть?
– Я бы хотел, чтобы меня звали Ромео, – смущенно признался автопилот.
– Заметано, – согласился я. – Скажи, Ромео, тебе доводилось совершать посадку на морское дно?
– Сотни раз. Одна из планет системы Алитары полностью покрыта водой.
Это уже хорошо. На большой скорости подлетаем в Культауну и ныряем в море. Даже если служба безопасности засечет нашу посадку, найти нас на дне будет не так просто. Подрываться в сокровищницу следует с морского дна. Неприятно, что столица Культауна город Культаун находится километрах в двухстах от берега… Но ведь у подземхода имеется свой автономный мозг. Если попробовать его подсадить на «почитать», то не исключено, что он докопается к цели за один день и нечувствительно преодолеет любые преграды, поставленные мастерами Жозефа Культи.
Меня охватил азарт, какой бывает, когда план, совершенно безумный и невыполнимый вдруг складывается во что-то реальное, способное воплотиться в жизнь именно в силу своего безумия.
А потом меня словно ледяной водой окатило. В памяти всплыла только сегодня прочитанная фраза: «Копайте еще. Может быть, найдете пару земляных орехов, их так любят свиньи».
Ну, добуду я эти сокровища… Роман Стивенсона на этом закончился. А как быть мне? Мою жизнь тоже закрыть и поставить на полку?
Но главное, с чего я решил, что чудесные старушки Марго и Рита станут беспрекословно выполнять мои преступные планы? Конечно, их нетрудно обмануть, но что я стану делать, когда правда выплывет? И потом, чтобы погрузить на планетолет подземный агрегат, придется выгрузить библиотеку. Но на это уже не согласен я. А себя самого, как ни старайся, не обманешь.
– И что ты станешь делать теперь? – ехидно спросила та часть моей личности, которая вечно заставляла бросаться из одной аферы в другую.
– Теперь я пойду готовить обед! – ответил я. – Бабушки зачитались и забыли про еду, а нормальным людям давно пора обедать. Обо всем остальном я буду думать на сытый желудок.
Пищевой синтезатор на корабле был хорош. Давненько мне не удавался такой суп с фрикадельками. Мой старый синтезатор, который я оставил Жозефу Культе, представить не мог, что такое фарш из парной говядины. Выдавал какие-то брикетики, и вари из них, что хочешь. Пусть теперь Культя брикетиками питается.
По моей просьбе Ромео перестроил систему вентиляции, так что запахи с камбуза начали достигать кают. Расчет был верен: через пятнадцать минут обе библиотекарки, забыв о разумном, добром и вечном, толпились вокруг обеденного стола, стремясь поскорей попробовать плоды кулинарной музы. Снова раздавалось кудахтанье, на этот раз восторженное, по поводу того, что я умею творить такие чудеса. А чего удивительного? Чем еще прикажете заниматься честному вору в те дни, когда полиция сотни планет на пену исходит, стремясь схватить тебя и представить пред светлые очи правосудия? Только одно: сидеть, не высовываясь, в ухоронке и изобретать небывалые супы и соусы к спагетти. Полагаю, в этом плане я схож с Джоном Сильвером. Где еще он мог выучиться поварскому искусству?
За обедом я, наконец, выяснил, чем занимаются Марго и Рита. Выслушав их планы на будущее, я едва не подавился фрикаделькой.
Оказывается, искусство чтения книг было когда-то широко распространено, но уже много столетий находится в упадке, сохраняясь лишь на самых отсталых планетах. Да и там книги практически вытеснены современными методами интеллектуального досуга. Наивные старушки пытаются вернуть к жизни умерший обычай читать книги, но избрали для этого самый негодный способ – жалостно рассказывают о несчастном положении библиотечного дела.
Нет, нет и еще раз нет! Пиар делается не так!
Должно быть, это смешно, но мною овладел азарт, какой обычно бывает при решении криминальных задач. Мне уже были не нужны Культевы нажитки, а страсть как хотелось раскрутить безнадежное предприятие библиотечных бабушек.
Рекламная кампания начинается с выработки общих положений. Прежде всего, таинственное искусство истинного чтения – древнее умение, секрет которого тысячелетиями сохранялся в недоступных святилищах… – какую бы религию выбрать, чтобы она не слишком была замазана кровью?.. О, придумал… в храмах зеленых небес. Очень удобно, тут у меня уже и проповедь готова. Опять же, ни одна из существующих конфессий не сможет наложить лапу на проект, когда он станет популярен.
Специально для элаитов надо будет сказать, что в галактике Млечный Путь приверженность к настоящему чтению распространена среди самых элитарных кругов общества.
На подобную рекламу клюнет кто угодно.
Есть лишь одна неувязка: галактическая элита и обшарпанный «Друг читача» плохо согласуются друг с другом. Значит, нужен офис, а вернее – храм.
Сколько у меня в наличии денег? А нисколько. К тому же отечественные галакты в системе Элау не ходят; у них какая-то своя валюта. Зато у меня есть целая сумка ворованных фальшивок. То, что они ворованные, добронравным жителям Элау знать не обязательно, тем более что Жозеф Культя вряд ли станет заявлять о пропаже. А вот насчет фальшивок… делаем изящный финт ушами, и фальшивки, без малейших усилий с моей стороны, превращаются в копии лучших произведений древнего ювелирного искусства. А такие вещички, особенно среди элаитов, ценятся весьма и весьма.
Этих денег должно хватить на храм. Он встанет неподалеку от столицы, чтобы всякий мог прийти в святилище. Стены из светло-зеленого нефрита, прозрачный купол хрустального стекла. Там не будет статуй и алтарей, в крайнем случае – строгий растительный орнамент на стенах. Не будет попов, служб и проповедей. Только скамьи, где можно сидеть, думать о своем и любоваться зеленым небом. А перед каждой скамьей – столик, и на нем лампа под зеленым куполом абажура. И еще там будут служители, тихие и ненавязчивые, в основном старушки. Божьи одуванчики, которые не облетают даже в самый сильный ураган.
В такой храм люди пойдут, сначала из любопытства: чем это увлекаются обитатели материнской галактики? – затем по душевной склонности. Мы найдем способ копировать древние книги, и очень скоро храмы зеленых небес появятся в каждом городе. А через пару сотен лет, – жаль, я не доживу до этого времени, – сладкая зараза книгочейства проникнет обратно в галактику «Млечный путь», где ее назовут верой элаитов.
Тревожит меня только одно: а много ли книг сочинили предки? Вдруг я прочту их все, и у меня исчезнет только что обретенный смысл жизни?
– Вы совсем не слушаете, – сказала Марго.
– А?.. Что?.. – я с трудом вернулся к действительности.
– Я спросила, понравилась ли вам книга, которую я дала?
– Нравиться может суп с фрикадельками, а книга – это жизнь. Ее непременно надо прожить, даже если она горчит.
– Если вам нравятся приключения, – сказала Рита, – я предложила бы вам «Похитителей бриллиантов».
– Риточка, – укоризненно произнесла Марго. – Мне кажется, сначала следовало бы прочесть «Графа Монте-Кристо».
– Ну, конечно! Я просто не подумала. «Граф Монте-Кристо» – совершенно замечательная книга! Вы не читали?
– Да, – сказал я. – То есть нет. В смысле, не читал, но хочу.
Александр Шакилов
Патриот
Пандемия лягушачьего гриппа меня застала в троллейбусе. Там, вцепившись в поручень и компостер, я заболел воздушно-капельным путем и умер от насморка. Я как все, я закон уважаю. Если страна в едином порыве кашляет по дороге на работу, как же я могу марлю на уши цеплять и в изолирующем противогазе разгуливать? Я – патриот! Меня так в гроб и сунули – всего в соплях, с платком в кармане и талончиком в зубах.
Ну а три дня спустя я самооткопался. Никакой личной инициативы, что вы. Просто согласно директиве Правительства настала Эпоха Зомби, а я как раз белые тапки примерил… Кто, как не я, должен был восстать?..
Что? А-а, да, обычная история, ничего особенного, рассказывать даже не о чем. Я – один из многих, кому тогда не повезло. Земля, Солнечная система, галактика Млечный Путь – мой адрес. Да-да, отметьте себе: Мле-ечный Пу-уть, да, вот так правильно… Единственное мое отличие, к примеру, от соседа по кладбищу Петровича (при жизни – монтажника-высотника): я – за здоровый образ жизни после смерти, а он нет. Чтобы вновь почувствовать себя человеком, мне не надо дымить «беломором» и наливаться спиртом от пяток до гланд. Все ж таки два высших дают о себе знать. Диплом могилой не испортишь!..
А тогда, землицу отряхнув, я в составе организованной толпы воскресших сограждан отправился в променад по микрорайону. Сплоченными рядами, плечом к плечу мы ковыляли, грозя отщепенцам и врагам Родины синюшными кулаками и источая праведную вонь.
Зачем? Мы искали еще живых – чтобы подарить им наш передовой загробный опыт, да и голодно было, с продовольствием у нас частенько проблемы случались: то продразверстка, то перестройка, то демократия… И все ж я нашел время заглянуть домой, чтобы взять нож и вилку, солонку и перечницу. Ну что, скажите, за радость ломать коронки о еще трепещущих гопников-неформалов, атеистов и депутатов от оппозиции? Чихнул, отрезал, соли чуть – и в рот! Высморкался, поперчил – глотай!
«Мы ж интеллигентные зомби», – сказал я Петровичу во время обеда в книжном магазине, куда мы загнали самых ярых врагов народа, отбивавшихся до последнего томиками фэнтези и детективов. Но высотнику без спирта разлагаться лень было, и меня он не слушал…
В тот День Гнева тоже мимо ушей мою мудрость профильтровал – пыхнув смрадно, с пузырем под мышкой, сосед-монтажник резво поковылял к бомбоубежищу – думаю, потому как взревели сирены гражданской обороны, я же умный, у меня дипломы… В общем, обогнал я Петровича на пару затяжек и чекушку. Меня последнего пустили, у него же перед носом гермоворота захлопнули да на засов. А вот пить меньше надо!
И бахнуло.
И опять.
Половину зомбонаселения державы термоядером пожгло. Остальные в подземельях окопалась – вернулись, так сказать, туда, откуда вышли. Многие принялась собой крыс кормить и на правительство жаловаться: мол, гарант наш мог бы заранее обеспечить страну башнями противобаллистической защиты и хоть просроченной, но бесплатной тушенкой. А я патриотично молчал и в блокнотик все записывал… Вот только на меня поглядывать стали недоброжелательно и даже крыс хотели натравить. Но я ж не только умный, но и смелый еще – наверх выбрался, чтобы посмотреть, есть ли там радиация. Ничего такого не увидел и решил пройтись по развалинам микрорайона, кости размять. Говорят, прогулки на свежем воздухе полезны.
В общем, иду себе по улице Мира Во Всем Мире, пеплом присыпанной, чихаю через шаг на третий… Слышу: шум какой-то со стороны проспекта Вождей-Президентов! Будто забыли перед ядерным ударом кран закрыть, а вода все течет и течет… Нехорошо это, безответственно! Непатриотично! Здесь литр, там два, а потом ведро, и река, и море даже хлорированное. Из-за этого Всемирный Потоп может начаться! Или вся хлорка на планете закончится!..
Первое – так уже.
В смысле, затопило микрорайон минут за пять по самый супермаркет и цветочные киоски.
Тем, кто в подземелье грызунов откармливал, не очень-то повезло. А мне вот нормально, не тону, багаж знаний держит, дипломы ко дну не пускают. Чихну маленько – и проплыву под воздействием импульса метров пять. Потом опять чихну… Тоже, знаете, развлечение.
А раз так, собрался я в кругосветку по сплошному теперь океану. Раньше недосуг было, – семья, быт, проблемы – а теперь-то уж чего? Чихать мне на все с большой волны! Хоть на мир посмотрю да в блокнотик зарисую схемы расположения пусковых шахт и адреса фастфудов. По моим подсчетам, над Америкой проплыву годика через три. Ну да мне не к спеху.
Это я к чему вообще рассказываю? А к тому, что выжить в нашем жестоком мире, где каждый второй – диссидент, а каждый первый – агент и наймит, может лишь радиоактивный зомбопатриот, простуженный и непьющий. Это я вам как образованный сапиенс – бывший хомо – говорю. А еще можно счастье обрести. И любовь.
Уклоняясь от встречи с Ктулху, всплывшим из глубин по случаю окончания всей хлорки на планете, в одиночестве бороздил я водную гладь долго-долго, но однажды…
Я увидел ее. Призывно лежа на спине, она плыла мне навстречу.
Это была самая прекрасная патриотка на планете (других же не осталось): бюст, талия, ножки (одна, правда, сдулась), паричок рыженький…
И ничего что Зина – познакомьтесь! – без дипломов и говорить с ней не о чем, и подкачивать надо… У всех свои недостатки! У меня вот, к примеру, та самая дисфункция – я же зомби, и моторчик в груди не качает кровь к тому самому органу… Кстати, гонорар-то мне положен? Хватит на имплант? Хочу новые клапана-желудочки, но обязательно отечественные. Чтобы просто были, не подумайте.
Но вернемся к Зинаиде.
Я быстро нашел с ней общий язык, ведь мы были последними людьми на Земле. Мы решили – моя инициатива, каюсь – возродить население или хотя размножиться. Да, я понимал, – спасибо дипломам – что это будет непросто, но… Увы, нам помешали.
Разверзлись звездная твердь, облака и тучи сажи закрутило спиралями, сложило ромбиками и сердечками. И все вокруг загрохотало – это у меня насморк обострился. И сверкали молнии – а вот тут я ни при чем.
Так началось вторжение инопланетян на Землю.
То есть ваше.
Откровенно говоря, впечатлил меня тот свет из облаков и трубный глас: «Сын мой, ты с честью прошел все испытания, ниспосланные мной, и потому слуги мои возьмут тебя на небеса!» Кто, кстати, текст писал? Хорошие стихи. Жаль, без рифмы…
Я-то принял вас за ангелов: крылья громадные, нимбы – кто ж знал, что это фотонные ускорители, совмещенные с телепортом и санузлом? Ну а потом-то мы с Зиной, конечно, обрадовались, выяснив, что с честью прошли отборочный тур всегалактического реалити-шоу «Апокалипсец-2», и вскоре наши беды продолжатся… Кстати, у меня есть презабавный блокнот, я там кое-что записал, не желаете ли взглянуть? Нет? Хм, придется это особо отметить…
И все-таки – трубный глас, и сын мой. Это ведь был Господь?.. Ах, так зовут продюсера нашего филиала Вселенной? Понял, не дурак, два диплома…
Ну, мы с Зиночкой готовы. Да, Земля, Млечный Путь, пометьте там…
Кстати, что у нас сегодня?
Геена огненная?
Облака из серы?
Ну, это нам, патриотам, запросто!
Антон Фарб, Нина Цюрупа
Цивилизованные люди
От мутанта воняло. Он плюхнулся на сиденье рядом с Русланой, растопырился и захрапел, пустив слюну по подбородку. Руслана с брезгливостью отодвинулась, подобрала полу прорезиненной дольчегаббаны (удачная находка с последнего мародеринга), вцепилась в сумочку и осмотрелась в поисках свободного места.
Пересесть было некуда: ни одного формала. Возле дверей, прислонившись к ним, стояла троица сталкеров с пыльными и фонящими рюкзаками, напротив Русланы, поджав губы, сидела бабка-с-тележкой, а по проходу ковылял, подволакивая ногу, фрилансер, жалобно бормоча:
– Подайте на лечение бывшему веб-дизайнеру…
Один из сталкеров, качнув хоботом противогаза, отсыпал в сумку фрилансера горсть патронов. Бабка-с-тележкой проскрипела:
– И правильно. Убей себя ап стену.
Руслана уставилась в окно: поезд как раз выехал на мост. От Маасквы-реки поднимался туман, сквозь который проступали развалины Серого дома. Сквозь разбитые окна ветер доносил запахи метро: сырости, плесени и конского навоза. Тучи радиоактивной пыли висели низко, и Руслана надела респиратор со стразиками от Svarovski. Машинист прищелкнул кнутом на ленивых битюгов и объявил в жестяной рупор:
– Станцию «Смоленская» поезд проследует без остановки. Следующая станция – «Арбатская».
Поезд нырнул под землю. На Смоленской опять стреляли. Руслана привычно сползла на пол вместе с остальными пассажирами. Вагон затрясло сильнее – кони прибавили ходу. Мутант позеленел и сблеванул в опасной близости от дольчегаббаны.
Каждый день поездка на работу стоила Руслане миллионов нервных клеток. Но, несмотря на отвратительность, для одинокой красивой формалки это было безопасней, чем самостоятельная прогулка по разрушенной Мааскве. До Импульса такого не было. Руслана остро, до выступивших из глаз слез, пожалела себя. Но тут рядом упал рюкзак одного из сталкеров, гейгер, висевший на груди в розовом бархатном чехольчике, взволнованно застрекотал. Руслана отползла, стараясь не вляпаться в блевотину, не попасть под колеса тележки и ни на кого не наступить, и прошипела:
– Господи, когда же это кончится!
Наконец-то лошади дотащили единственный вагон поезда до станции «Арбатская», и Руслана смогла вырваться на платформу. Цокая стальными набойками «берцев» от Prada, взбежала по лестнице вверх, и тут, уже в переходе, ее подхватил поток формалов: приятно пахнущих цивилизованных людей. Руслана украдкой вытащила флакончик белой кензы и обеззаразила себя.
Выйдя на поверхность, Руслала нагуглила в сумочке розовый твиттер, присела на корточки и твитанула на асфальте: «Мир полон уродов!» Судя по количеству похожих твиттов и лайков под ними, большинство уродов разделяли эту точку зрения. Возле жежешечки толпились блогеры, радостно гыгыкая. Впрочем, чуть дальше в проулке уже перешли к мордобою. Не опаздывай Руслана, она бы с удовольствием просмотрела френдленту за стаканчиком горячего старбакса, но время поджимало, и Руслана ускорила шаг: Самоваров любил, когда его референт приходил за полчаса до начала рабочего дня.
Уже хорошо была видна высотка «Постап-ОКа», а над головой Русланы трепетала рекламная растяжка со слоганом: «Постап-ОК! Мы справимся!»
К центральному входу тянулась очередь сталкеров с хабаром – заявки в отдел Карго подавались на месяц вперед и очередь никогда не иссякала.
Руслана обогнула очередь и зашла через служебный вход.
– Ну что, планктон, амебы, плесень офисная, просрали проект? Через четыре дня японцы приезжают. И что им впаривать будем? А?! Где, мать вашу одноклеточную, национальная идея русского народа?
Арон Исаакович Самоваров побагровел от гнева, вывалил объемистое брюхо на стол и грохнул кулаком по ноутбуку. Эдик вместе с остальными участниками планерки съежился, мечтая залезть под стол или стать невидимым, чтобы энергия разноса шефа была направлена на других.
Тут, к счастью, скрипнула дверь, и в конференц-зал бочком скользнул опоздавший Вася из каргокульта.
– Ага! – громыхнул Самоваров. – Опоздавший. Есть у тебя, Вася, национальная идея?
– Нет… – пискнул Вася. – Там перестрелка на «Смоленской»…
– Нету?! Будешь сегодня паверпойнтом. Бери маркер, рисуй.
Вася покорно взял маркер и встал у доски.
Менеджеры злорадно заухмылялись.
– Значит, так! – сказал Самоваров. – Отдел каргокульта внес три предложения. – Вася нарисовал в правом углу доски три кружочка. – Отдел сортировки, сортиры, мать вашу, – одно предложение. – В центре доски Вася изобразил квадрат. – Рекламщики, креативщики, блин, ни одного. – Вася поставил крестик, Эдик пристыженно потупился. – Отдел сбыта – шесть предложений, но все – говно. Одни кокошники, блин, и матрешки. – Вася увлекся и нарисовал внизу доски шесть матрешек.
Самоваров грозно посмотрел на художество Васи, обвел тяжелым взглядом подчиненных и пророкотал:
– Анатолич всё забраковал. Японцам нам предложить нечего. Что делать будем? Стреляться?
На стене за спиной Самоварова висел обрез двустволки – Арон Исаакович начинал карьеру простым сталкером, добывая хабар для каргокульта, а стал директором управления. И никогда не упускал случая напомнить об этом своим подчиненным, которых чисто по-сталкерски презирал.
Это случайно выбившееся в люди радиоактивное быдло так и не стало формалом, не умело себя вести с коллегами и могло только орать и топать ногами. Эдик Самоварова искренне ненавидел.
– Брейнштурм! – гаркнул Самоваров. – Пока вы, сукины дети, мне национальную идею для япошек на стол не положите, отсюда не выпущу. А ты, Эдик, бездарь наш креативный, иди к Руслане и помоги ей кофе на всех сделать. Толку от тебя все равно нет.
Оскорбленный до глубины души Эдик побелел от ярости, моментально родил четыре язвительных и два откровенно хамских ответа, но повел себя как цивилизованный человек: вышел из конференц-зала и даже не хлопнул дверью.
После утреннего инструктажа в кабинете Самоварова Руслана поправила помаду и положила под язык мятный леденец. Когда шеф ушел на планерку и приемная опустела, Руслана наконец-то дала волю чувствам. Прямо напротив ее рабочего места висел рекламный постер Убежища: уютный подземный таунхаус с бассейном и турбосолярием. «Убежище – выход есть!» – заявлял слоган.
В инфраструктуре Убежища – престижнейшего проекта компании «Постап-ОК» – на две сотни таких таунхаусов, максимально изолированных от радиации и вредных выбросов, приходилось пять детских садов, три школы, две поликлиники (с отделением пластической хирургии) и церковь. Руслана, как и любой формал, готова была продать душу дьяволу за возможность переехать из своей квартирки на загаженном Кутузовском проспекте в Убежище.
Самоваров обещал помочь, но пока дальше утренних инструктажей дело не зашло.
Руслана расплакалась от злости: водостойкая тушь выдерживала и не такие испытания.
Успокоившись, Руслана посмотрела в зеркальце, убедилась, что макияж почти в порядке, нужно только подмазать язвочки от радиации заживляющей тоналкой от Vichy. Чтобы поднять себе настроение, Руслана вытащила из нижнего ящика стола антикварную подшивку Космо за двенадцатый год, но насладиться прекрасным ей не удалось – из конференц-зала выскочил взъерошенный и трясущийся Эдик из отдела рекламы.
Вообще Эдик был ничего, симпатичный формал с хорошей фигурой и перспективами, но сегодня его, по всей видимости, отсамоварили. Руки креативщика дрожали, а взгляд был бешеный.
– Кофе. Двадцать чашек, – пробурчал Эдик.
– А фигушки, – улыбнулась Руслана. – Аппарат не работает. И кофе кончился. Могу заказать в старбаксе.
– Перебьются.
– Что, – с сочувствием спросила Руслана, – буянит Арон Исаакович?
– Национальную русскую идею ищет, – подтвердил Эдик.
– Тогда понятно. Его вчера за это Анатолич на ковер вызывал. Это здесь Самоваров – брутальный сталкер, а перед Анатоличем на задних лапках скачет. Сам понимаешь, контракт с японцами… Они нам за нацидею фильтры фукусимовские для Убежища обещали.
Эдик мечтательно улыбнулся, то ли представив себе Самоварова на задних лапках, то ли подумав об Убежище. Облокотился на конторку и спросил:
– Ну почему нами руководят такие, как Самоваров? Ведь мы же – цивилизованные люди, а позволяем всяким сталкерам диктовать нам условия.
Руслана почувствовала родство душ.
– Слушай, – предложила она, – тут на Арбате новый сушки-бар открылся. Может, сходим после работы?
Эдик открыл краник самовара и нацедил в пиалы горячего ароматного саке.
– Ну, за русскую национальную идею! – произнес он слегка заплетающимся языком.
Чокнулись, выпили. Руслана глупо хихикнула, подхватила сушку палочками, обмакнула в горчицу и хрен и отправила в рот. Эдик по-простому взял сушку пальцами и размочил в саке.
– И чего эти япошки так прицепились к нашей национальной идее? – неразборчиво, с набитым ртом, спросила Руслана.
– Не нашей! – Эдик нацепил сушку на палец и помахал перед носом девушки. – В гробу я видел все идеи этого народа. У них нет идеи. Им бы только жрать и трахаться.
– А я хочу в Убежище. Таунхаус. Солярий. И чтобы больше не работать.
– Убежище. Попробуй туда пробейся, когда такие гниды, как Самоваров, об тебя ноги вытирают.
Руслана скорчила презрительную мину:
– Да не такой уж он большой начальник, этот Самоваров. Вот Анатолич…
– Анатоличу нужна национальная идея для япошек. А где ее взять в этой стране?
– Мне бабушка рассказывала, что до Импульса народ был духовней. Читали книжки. Бабушка говорила, что в книжках – тайна русской души. И тогда русских все остальные народы уважали. И жить было хорошо.
– До Импульса. Кто сейчас эти книжки читает? Вот ты читаешь?
– Пробовала. Скучно.
Выпили еще. Руслана раскраснелась от выпитого, и Эдик почувствовал, что не прочь бы продолжить отдых с секретаршей Самоварова. Отомстить шефу за утреннее унижение. К тому же девчонка симпатичная и вроде бы не дура.
– Хотя, – протянул Эдик, – может, японцы книжки и захавают. Знать бы только, какую им подсунуть?
Руслане понравилось, что Эдик принял ее идею всерьез.
– Бабушка говорила, что был такой писатель… То ли Венгров. То ли Румынов…
Руслана задумалась, а Эдик щелчком подозвал официанта – девушку-бурятку в розовом кимоно – и попросил счет.
– Вот! – обрадовалась Руслана. – Вспомнила! Чехов!
– Что – Чехов?
– Писатель такой был, Чехов. Икона русской духовности. Так бабушка говорила.
– А у тебя есть книжки этого Чехова?
Руслана обрадовалась тому, что побрила утром ноги и надела приличные трусики.
– Не знаю, – скромно сказала она, – но можно в библиотеке бабушки порыться.
Расплачиваясь, Эдик проверил, есть ли в потайном кармашке бумажника дюрекс. Верный дюрекс был на месте.
– Ну поехали. Пороемся.
– Я в жэжэшке читала, – переводя дыхание, с трудом проговорила Руслана. – Сейчас модная тема есть: секс-фитнес. Надо позы каждые три минуты менять, по таймеру. И частоту фрикций менять каждые двадцать секунд. Двадцать секунд быстро, десять отдыхаем. Тоже по таймеру. Расход калорий больше, и вообще, для здоровья полезней. В следующий раз попробуем.
– Для здоровья полезней… Может, покурим?
Руслана протянула Эдику пачку сигарет.
– А откуда у тебя Davidoff? – удивился Эдик, закуривая и откидываясь на влажную от пота подушку.
– Васька из каргокульта подогнал. Он за мной ухаживает, – промурлыкала Руслана.
– И как? Получается?
– Да ну, ты что, он же неудачник. Лошок. Зачем мне лошок? С лошком в Убежище не пробьешься.
Эдик хмыкнул:
– А со мной, значит, пробьешься?
– Еще не знаю. Ты вроде перспективный, но малоинициативный. Тебе бы решимости чуть побольше.
– А фигли с той решимости? Ну принесу я Самоварову идею. Получу премию в размере месячного оклада… а Самоваров, сука, таунхаус оторвет.
Руслана выбралась из-под одеяла и, бесстыже сверкая голой попкой, подошла к окну и отдернула штору. Руслана прекрасно знала, что ее изящный силуэт на фоне окна не оставит Эдика равнодушным.
Под Триумфальной аркой расположилась компания мутантов: своды давали хоть какую-то защиту от радиоактивного дождя. Девятиэтажка на той стороне проспекта слепо таращилась выбитыми окнами. Рельефы на арке осыпались, ядовитые дожди и ветер изуродовали статуи. Руслана давно привыкла к виду и обычно не обращала на него внимания, но сейчас зацепило.
Читать бесплатно другие книги:
