Неистовые джокеры Мартин Джордж
Она улыбнулась и протянула ему руку. Похоже, ее приключения еще не кончились. Интересно, о какой это цапле шла речь?
Бреннан схватил ее за руку, и они побежали.
В давке передвигаться по прямой было невозможно. Гуляющие поливали их бранью или улюлюкали им вслед — а некоторые делали и то, и другое.
— Такими темпами мы никогда от них не оторвемся, — буркнул Дэниел. Он рискнул оглянуться через плечо и увидел группу мужчин в темных куртках.
«Еще „Цапли“».
Бандиты оказались менее учтивыми, чем Бреннан с Дженнифер, и просто отпихивали в сторону любого, кто оказывался у них на пути. Упрекнуть их в невежливости отваживались очень немногие.
— Восемь, — подсчитал Бреннан и выпустил руку девушки — она вдруг встала как вкопанная.
— Нет, только не это! — охнула она.
— Что такое?
— Это он!
К ним направлялся мужчина в обтягивающем белом комбинезоне.
— Это еще кто такой?
— Он пытался арестовать меня в «Козырных тузах». Сказал, что он федеральный агент.
— Лучше некуда. — Бреннан быстро огляделся по сторонам. Телефонная будка, почтовый контейнер и несколько мусорных бачков. — Сюда. Может, он еще не успел тебя заметить.
Они метнулись в сторону, и мужчина в комбинезоне закричал:
— Ни с места! Вы арестованы!
Дженнифер простонала, наткнулась на прохожего в маске со слоновьим хоботом и ушами — нет, это все-таки не маска! — извинилась, свернула на обочину проезжей части, и возле нее тут же с визгом затормозил лимузин.
Дверцы распахнулись, и из машины выскочил Змей с полудюжиной головорезов.
— Черт! — выругался Бреннан. Он отпустил руку Дженнифер, и с этого мгновения события понеслись с головокружительной быстротой.
Змей завопил:
— Хватайте ее! И его тоже!
Помятое желтое такси врезалось в лимузин сзади, его бросило вперед, и открытая пассажирская дверца сбила Змея с ног. Он упал, а «Цапли» рассредоточились между зеваками и попытались окружить Бреннана с Дженнифер. Люди, попавшие внутрь кольца, поняли, что вот-вот случится что-то серьезное, и попытались отойти подальше. Те же, кто оказался за пределами кольца, тоже поняли, что вот-вот случится что-то серьезное, и начали протискиваться ближе, чтобы поглазеть.
Билли Рэй закричал:
— Я федеральный агент, вы арестованы!
Верзила в грязной кожаной куртке и пластмассовой маске Тахиона, который тоже пытался пробиться сквозь толпу к интересовавшей всех паре, стремительно развернулся и одним точным ударом свой деформированной, похожей на дубину руки уложил его на тротуар. «Цапли» нерешительно переглянулись; Бреннан взглянул на Дженнифер.
— Какого дьявола? — вопросил он и пнул ближайшего к нему бандита в живот.
Тот упал; двое других бросились на Бреннана и попытались — безуспешно — схватить его.
Билли Рэй, к изумлению Дженнифер, зрителей и в особенности здоровенного джокера, который сшиб его с ног, уже поднимался.
— Скотина, — процедил он. — Сейчас ты у меня получишь!
Верзила прорычал что-то нечленораздельное; девушка наблюдала за тем, как ее спутник уложил двух «цапель», которые напали на него.
Из такси выскочил шофер и заорал на водителя лимузина, в то время как один из бандитов проскочил мимо Бреннана и схватил Дженнифер. Она улыбнулась ему и превратилась в бесплотный дух, а затем сдернула с одного из мусорных бачков у обочины крышку, материализовалась и с размаху опустила крышку ему на голову. Секунду он смотрел на нее полным обиды и возмущения взглядом, потом колени его подогнулись, и он без сознания грохнулся на тротуар. В толпе зрителей раздались аплодисменты.
— Отвали, придурок.
В чудовищно скрипучем голосе джокера-верзилы едва ли осталось что-то человеческое. Вид у него был донельзя устрашающий, но Рэй только улыбнулся ему. Дженнифер подумала, что лицо у него светится неподдельной радостью.
— Вы арестованы за нападение на федерального агента.
Здоровенный джокер зарычал и замахнулся своим деформированным кулаком, но Рэй уже отскочил. Он пригнулся и сам нанес громиле удар, который пришелся в его объемистое, твердое, как скала, брюхо. Охнув, джокер пошатнулся и рухнул на асфальт — но сознания не потерял. Когда федеральный агент попытался подойти к нему, он протянул руку, ухватил противника за лодыжку и дернул к себе. Рэй снова упал, и верзила в мгновение ока набросился на него и прижал к земле. Могучий правый кулак обрушился на лицо жертвы, во все стороны брызнула кровь. Дженнифер, едва не теряя сознание, попятилась и наткнулась на что-то непонятное. Чьи-то руки схватили ее за талию, она вихрем обернулась и увидела прекрасные голубые глаза. Глаза — и больше ничего, кроме маленьких усиков, которые вполне могли быть нервными окончаниями, торчащими из них. Девушка подавила желание завизжать и со всей силы ударила крышкой от бачка. Что-то громко хлюпнуло, и металлическая крышка в ее руках погнулась. Глаза исчезли, как будто закатились за невидимые веки; незримые руки отпустили ее. Секунду спустя из воздуха материализовалась высокая тощая фигура, мешком лежащая на тротуаре. Трое из тех бандитов, что приехали на лимузине вместе со Змеем, бросились к ней, двое других попытались помочь Змею подняться на ноги, а еще один катался по земле, грозя кулаками и выкрикивая ругательства в адрес водителя такси, который врезался в них.
Краем глаза Дженнифер заметила, как джокер отстранился и собрался еще раз ударить Рэя, но тот, выплевывая изо рта кровь вперемешку с обломками зубов, каким-то образом умудрился дотянуться и одной рукой схватить джокера за руку, а другой рвануть маску, прикрывавшую лицо. Маска слетела, и под ней обнаружилось лицо, больше всего напоминавшее место бомбежки. Покрытые ужасными шрамами губы джокера были широко раскрыты и жадно хватали воздух.
— Ну и урод же ты, — сквозь разбитые губы пробормотал Рэй.
В его глазах прыгали до странности веселые искорки. Он изогнулся как угорь, ударил ногой вверх и попал джокеру в пах.
По подбородку верзилы потекла струйка слюны; он взвыл. Федеральный агент рывком перевернул его, уселся ему на грудь и принялся молотить джокера по лицу, пока его кулак не покраснел от крови. Джокер обмяк; Рэй негромко рассмеялся и слез с него. Его глаза, горящие жутким огнем, были прикованы к Дженнифер. Она покосилась на Бреннана, но тот отбивался от «цапель». Рэй двинулся к ней, брезгливо утирая кровь, сочившуюся из разбитой челюсти, чтобы она не закапала его форму, а с другой стороны на девушку надвигались трое громил из лимузина.
— Вы идете со мной, — заявил Рэй.
Дженнифер с трудом поняла, что он говорит, но позволила ему взять себя за локоть.
— Отвали, придурок. Эта девка — наша, — сказал один из головорезов, и девушка позволила ему взять себя за другую руку.
— Я не могу составить компанию всем вам одновременно! — Став бесплотной, она отпрыгнула в сторону.
Рэй неприятно ухмыльнулся и двинулся на бандитов, а Бреннан ударом тыльной стороны руки сбил с ног еще одного нападавшего. Двое оставшихся бандитов переглянулись, решили, что дело того не стоит, и пустились наутек сквозь толпу.
Бреннан огляделся в поисках Дженнифер. Он даже не запыхался, хотя лицо у него, когда он увидел, как Рэй молотит головорезов Змея, стало озадаченное. Девушка посмотрела в сторону лимузина — он стоял у обочины прямо перед ними с заведенным двигателем и распахнутыми настежь дверцами.
— Давай сюда! — крикнула она Бреннану и нырнула в открытую дверь.
Он запрыгнул в машину следом за ней, захлопнул дверцу, и в этот миг громадная похожая на птицу тень камнем упала с неба и врезалась в лобовое стекло. Это оказался тощий крылатый джокер с гребнем из грязных белых перьев, как у запаршивевшего какаду, и уродливой малиновой бородкой на манер петушиной. Он затряс головой, оглушенный ударом — ни дать ни взять воробей, налетевший на стекло, — каркнул что-то нечленораздельное и съехал с капота на асфальт, сбив с ног Рэя, который только что разделался с последним неприятелем и теперь спешил к лимузину. Они клубком полетели на мостовую. Дженнифер нажала на газ в тот самый миг, когда Змей поднялся на нетвердые ноги. Автомобиль сорвался с места, а чешуйчатый джокер принялся ошалело оглядываться по сторонам.
— Что случилось? — спросил он, но никто так толком и не сумел ему ответить.
Глава восемнадцатая
23:00
Раздался звук спускаемой воды. Лэтхем задержался, чтобы сполоснуть руки, вытер их полотенцем с вышитой на нем монограммой, вышел из туалета и выключил свет.
Хирам затаил дыхание и попытался вжаться в потолок. Он отчаянно стискивал кулак, и малейшее движение угрожало ему полетом по спальне. Только бы Лэтхем не поднял глаза! Слава богу, он не зажег верхний свет: человек с комплекцией Хирама, парящий в воздухе рядом с лампой, неминуемо отбрасывал бы заметную тень. Да уж, удружил ему Джей, так удружил!
Уорчестер надеялся, что юрист отправится прямиком обратно за компьютер, но ему не повезло. Хозяин квартиры подошел к зеркалу и принялся опустошать карманы: зажимы для денег, ключи, пригоршня мелочи. Он развязал галстук, снял жилет, аккуратно повесил их в стенной шкаф и переоделся в домашнюю куртку. Она была из черного шелка, с золотым драконом, вышитым на спине, и сидела как влитая. Лэтхем присел на край кровати, расшнуровал туфли и сунул ноги в шлепанцы.
«Нет, только не ложись! — пронеслось в голове у Уорчестера. — Пожалуйста, не ложись!»
Зазвонил телефон.
«Уйди! Возвращайся обратно в кабинет!»
Лазейка бросил взгляд на дверь, как будто взвешивал эту мысль. Потом поднял трубку параллельного телефона на столике у кровати.
— Лэтхем.
Последовала короткая пауза.
— Это полный бред, — бросил адвокат отрывисто. — Да, я понимаю, что вам больно. — Молчание. — Он откусил вам ногу? — Он явно не верил своим ушам. — Извините, мистер Спектор, но я вам не верю. Если вы потеряли много крови, возможно, вы… — Вздох, — Ладно, опишите эти книжки.
На этот раз молчание затянулось надолго. С потолка Хирам не мог видеть выражения лица Лэтхема, но, когда тот заговорил, тон его совершенно изменился.
— Нет, Джеймс, не читайте его. Это вредно для здоровья. Где вы находитесь? — Молчание, — Да, но что это за свалка, где она расположена, я не… Они все на Таймс-сквер, там видели эту девицу… нет, я не знаю, сколько еще. — Он бросил взгляд на часы у кровати. — Нет. Нет, я хочу, чтобы вы приехали ко мне как можно скорее. Возьмите такси… меня не волнует, как вы это сделаете, просто садитесь в такси и поезжайте ко мне, понятно? Адрес вы знаете.
Лэтхем повесил трубку, в задумчивости поднялся с постели и — к невыразимому облегчению Хирама — прямиком направился к своему столу в кабинете.
Хирам содрогнулся, разжал кулак и медленно опустился на пол. Приземлился он бесшумно, как пушинка. Спектор. Где же он слышал это имя? Как еще Лазейка называл его? Джеймс. Точно. Джеймс Спектор.
Внезапно все встало на свои места. Доктор Тахион, вот от кого он слышал это имя — полгода назад, в «Козырных тузах» за седлом барашка. Так звали человека, который сбежал из клиники, оставив за собой след из смертей. Он еще когда-то был бухгалтером, но теперь освоил новую профессию и получил прозвище… Несущий Гибель.
Он услышал, как Лэтхем снял телефонную трубку. Хирам взглянул в сторону входной двери, но, чтобы добраться до нее, ему пришлось бы пересечь гостиную, которая видна из кабинета как на ладони. Нет уж, через окно будет вернее. Он на цыпочках прошел через спальню, медленно и осторожно открыл окно и высунул голову. Улица внизу казалась очень далекой — но отнюдь не такой далекой, как с балкона «Козырных тузов».
Морщась от отвращения, Уорчестер забрался на подоконник и протиснулся в окно. Оно было довольно узким, и на какой-то ужасный миг Хираму даже показалось, что он застрял. Он рванулся вперед, от смокинга с треском отлетели пуговицы, и вылетел из окна, как пробка из бутылки. Оставалось только надеяться, что его не отнесет слишком далеко от курса.
У Фортунато, оказывается, осталось еще достаточно энергии, чтобы отыскать «роллс-ройс». Он подумал о Соколице, о ее губах, ее груди и о том, какова она будет на вкус. От одной мысли об этом у него прибыло сил.
Он будет обладать этой женщиной. Несмотря на то, что это может стоить жизни и ему, и ей. Астроном имел зуб на них обоих, а в постели они будут отчаянно уязвимы.
Но у них еще есть время. Старику нужно восполнить запасы энергии, и ему тоже. Он пытался не думать о том, что Астроном сейчас рыщет где-то, быть может, в эту самую минуту даже выбирает себе жертву. Пытался не вспоминать о том, что запас времени, который сейчас в его распоряжении, будет куплен ценой чьей-то жизни.
Он завернул за угол и увидел «роллс-ройс». Соколица открыла ему дверцу, и он забрался внутрь.
— Ну, что уладил свое дело? — спросила она.
— На ближайшее время — да.
— Хорошо. Терпеть не могу заниматься любовью в спешке.
Дженнифер свернула на перекрестке с такой скоростью, что шины возмущенно взвизгнули, и вслед им понеслась ругань кое-кого из пешеходов, заполонивших не только тротуар, но и проезжую часть. Бросив взгляд направо, девушка увидела, что ее спутник, удобно откинувшийся на спинку роскошного пассажирского кресла, улыбается.
— Чему ты так радуешься? — спросила она.
— Тому, что дневник не у Кина.
— Хм. — Дженнифер пересекла две полосы движения и резко свернула налево. Она взглянула в зеркало заднего вида. Вряд ли их преследовали, но ей хотелось убедиться наверняка. — С чего ты взял?
— Проще простого, — отозвался он. — Змей до сих пор преследует нас. Или даже тебя, если говорить точнее. Значит, книги у Кина нет. — Внезапно улыбка исчезла с его лица, и он нахмурился. — Но если она не там, где ты ее оставила, значит…
Он не договорил.
— Значит, кто-то другой взял ее. Вернее, их. — Дженнифер вдруг поняла, что, увлекшись поиском Бреннана, даже забыла о кляссерах, битком набитых марками. Забыла о том, зачем, собственно, совершила кражу. — Почему тебе так нужна эта дурацкая книжка? — Лимузин рванул на красный свет. — Что связывает тебя с Кином?
Бреннан долго смотрел в окно.
— Ты отлично справляешься с машиной. Откуда у тебя такие шоферские навыки?
— Брось! — фыркнула девушка, донельзя раздраженная его скрытностью. — Кончай заговаривать мне зубы и ответь на мой вопрос. По-моему, я это заслужила.
— Может, и заслужила, — задумчиво произнес Бреннан, — Ладно. Мы с Кином — старые знакомые. Еще с Вьетнама. — Дженнифер сбросила скорость, чтобы иметь возможность одним глазом поглядывать на своего соседа. Он не отрывал взгляда от окна — словно пытался рассмотреть что-то находившееся неизмеримо дальше, чем улица, проносившаяся мимо них, — Он — страшный человек. Абсолютно эгоистичный, крайне безжалостный. Он был генералом в армии Южного Вьетнама, но работал на любого, кто мог ему заплатить. Из-за него погибло много моих людей. Он пытался убить меня, — Лицо Дэниела застыло. — Он убил мою жену.
Они погрузились в молчание. Дженнифер гадала, не зашло ли ее любопытство слишком далеко, пусть даже ей очень хотелось узнать окончание истории. Некоторое время спустя Дэниел снова заговорил.
— У меня были доказательства его причастности почти ко всем грязным махинациям, которые происходили во Вьетнаме, но я… я потерял их. Кин сохранил свое влияние. Меня едва не отдали под трибунал. Когда пал Сайгон, я ушел из армии, а Кин приехал в Америку. Я провел несколько лет на Востоке, а в Штаты окончательно вернулся всего несколько лет назад. Один мой старый товарищ несколько месяцев назад выследил Кина и прислал мне письмо, и я приехал сюда, — Он вздохнул. — Я убежден, что дневник может изобличить участие Кина во всевозможных видах преступной деятельности. Может быть, там окажется достаточно доказательств, чтобы навсегда избавиться от него… как произошло бы еще двенадцать лет назад, если бы мне удалось пустить в ход доказательства, которые я собрал.
— Не знаю, примет ли суд этот дневник в качестве улики.
— Наверное, нет, — согласился Бреннан, — но он даст множество ключей к его мерзким делишкам, к его сообщникам и приспешникам, — Он очень серьезно посмотрел на Дженнифер. — Убить Кина было бы несложно, но, во-первых, это не обязательно уничтожило бы паутину коррупции, которой он оплел Нью-Йорк, а во-вторых, он не заслуживает такой легкой участи. — Глаза мужчины потемнели от ненависти. — Пусть он не спал ночами, вздрагивая от малейшего шума, просыпаясь от самой мимолетной тени, промелькнувшей в его снах. Я хочу, чтобы он лишился всего, что у него есть, всей своей власти и богатства. Я хочу, чтобы под конец у него не осталось ничего, кроме времени — времени, неумолимо нависшего над его головой, и невозможности ничего изменить в унылой череде бесконечных дней… И если эта тварь не угодит за решетку, я лишу его всего, что он имеет, и превращу его жизнь в безысходный ад беспросветной бедности и мучительного страха. Для этого мне и нужен дневник.
Дэниел снова погрузился в молчание. Дженнифер провела языком по пересохшим губам. Возможно, пришло время рассказать ему правду. Он должен знать. Но при одной мысли о том, чтобы открыться ему, в груди у девушки что-то обрывалось. Она снова облизнула губы и с трудом разлепила их.
— Послушай…
На заднем сиденье лимузина зазвонил телефон. Бреннан вздрогнул и оглянулся назад, и она вздохнула, чувствуя себя так, как чувствует приговоренный к смерти, получивший отсрочку.
— На что надо нажать, чтобы опустить перегородку между сиденьями?
На приборной панели лимузина кнопочек и рычажков было побольше, чем у космического корабля. Дженнифер окинула приборную панель взглядом и пожала плечами. Бреннан принялся щелкать всеми переключателями подряд — то включавшими радио, то выдвигавшими телевизионную антенну, но наконец все-таки опустил затемненную стеклянную перегородку между передними и задними сиденьями. Он снял телефонную трубку, включил громкую связь и что-то неразборчиво буркнул.
— Змей? Змей, это ты? Это Лэтхем.
Дженнифер, поглядывавшая на своего спутника в зеркало заднего вида, увидела, как его лицо приняло странное выражение. Он улыбался — довольно, но без искры веселости, как будто это имя было ему знакомо и он рад услышать этот голос.
— Слушай внимательно. Несущий Гибель везет книгу. Повторяю еще раз. Книга у Несущего Гибель. Прекращайте поиски и проводите его ко мне. Ты понял?
Улыбка Бреннана стала жуткой.
— Да, — ответил он спокойно.
— Ты — не Змей.
— Нет, — подтвердил Дэниел.
— Кто говорит?
— Призрак из прошлого. Я иду за твоей душой.
Он повесил трубку.
Гул на улицах, по которым они шли, стоял оглушительный. Толпа то накатывала, то снова отступала, как океанская волна, унося за собой зазевавшихся пешеходов.
— Я стараюсь… — сказала Вонищенка Джеку, не открывая глаз и прижавшись спиной к кирпичной колонне в переулке, ведущем на 9-ю улицу. — Городской живности ни разу еще не приходилось иметь дело с таким наплывом людей. Они в ужасе.
— Мне жаль, — сказал Джек, но настойчивость в его голосе заставляла усомниться в искренности этих слов. — Попробуй еще раз. Пожалуйста, попытайся.
— Я пытаюсь, — Она продолжила сосредотачиваться. — Ничего. Прости, — Она открыла глаза, и Джек оказался один на один с их бездонной черной глубиной. — В этом городе — восемь миллионов людей. Животных, наверное, раз в десять больше, это еще не считая тараканов. Потерпи.
Джек порывисто обнял ее.
— Прости! Сделай, что можешь. Давай будем продолжать двигаться к центру.
В его голосе прозвучала усталость. Вонищенка не разжимала рук чуть дольше, чем это было необходимо. Джек не возражал.
Вдруг Вонищенка склонила голову набок.
— Постой-ка.
— Ты что-то улавливаешь? — встрепенулся Джек.
— Я кое-что слышу. А ты разве нет?
Она стремительно зашагала по улице. Теперь Джек тоже слышал. Музыка казалась до боли знакомой, а голос — и того знакомее.
- Плоть и кровь,
- Отвезите меня домой…
- …Люди в моем чреве
- Отправятся вместе со мной,
- Вместе со мною в ад.
- Вместе со мною в ад.
— Чтоб мне провалиться, — пробормотал Джек. — Похоже на Сиси.
— Это и есть Сиси Райдер.
Речь шла об одной из самых старых и близких подруг Розмари — из-за вируса дикой карты, который активизировался после тяжелейшей травмы, женщина находилась под постоянным наблюдением в клинике доктора Тахиона.
Вместе еще с несколькими зрителями они остановились перед стеклянной витриной «Крейзи Эдди». За стеклом висело несколько больших видеоэкранов. Из динамиков лилась музыка. На экранах остроугольные черно-белые геометрические тела катались и сталкивались друг с другом.
— Она что, снова выступает? — удивилась Вонищенка. — Розмари ничего не говорила.
— Не живьем. — Джек прищурился. — Только в таких видеоклипах. Я слышал, она в последнее время пишет много песен — для Ника Кейва, Джима Кэррола и всех остальных. В «Войсе» писали, Лу Рид даже подумывает о том, чтобы включить одну из ее песен в свой новый альбом.
— Как бы мне хотелось, чтобы она снова давала концерты!
Джек пожал плечами.
— Возможно, еще и будет. Говорят, сейчас она уже может общаться с людьми.
— Если она делает записи, — сказала Вонищенка, — значит, уже пошла на поправку.
— Ручаюсь, Корделия захочет с ней встретиться.
Вонищенка улыбнулась.
— Корделии шестнадцать лет. Может быть, Сиси знакома с Брайаном Адамсом.
— С кем?
— Идем.
Она взяла его за локоть и повела прочь от витрины. Вслед им неслись стихи.
- Ты можешь о боли петь,
- Ты можешь петь о печали,
- Но завтра изменишь едва ли,
- Не сможешь вчера стереть.
В соседнем боксе, отделенном от его собственного лишь тонкой матерчатой занавеской, кого-то рвало. Шумно, энергично, неудержимо — словом, рвало от души.
— Ну вот, я ему и говорю: сейчас я твою натуральскую морду как размажу по…
Но по чему именно изрядно перебравший, судя по голосу, джокер собирался размазать морду натуралу, так и осталось неизвестным — его заглушил одинокий вой сирены «скорой» и обиженное «ай!» Тахиона.
— Хватит распускать нюни! — прикрикнула на него доктор Виктория Квин, у которой был такой вид, как будто венценосное имя все тридцать шесть лет ее жизни эту самую жизнь бесконечно отравляло. Хмурый взгляд, сдвинутые брови совершенно не вязались с хорошеньким личиком и пышными формами.
Она сделала еще стежок.
— Чем вы шьете? Вязальной спицей, что ли?
— Ну и где ваш хваленый такисианский стоицизм? Кто говорил, что у вас на родине боль переносят не поморщившись и смеются в лицо превратностям судьбы?
— Вы чудовищно обращаетесь с пациентами.
— Полагаю, вы нашли его в баре?
Докторша пропустила мимо ушей выпад Тахиона. Рулетка непонимающе уставилась на нее.
Такисианин, вполне справедливо расценив эту колкость как оскорбление, прицепился к форме и не заметил сути.
— Я не все время провожу в баре. Зря вы рассказываете об этом направо и налево.
За занавеской начали шуметь.
— Сидите здесь, — велела Квин и отдернула занавеску.
Тахион прикрыл волосами так и не зашитую до конца рану, из которой все еще торчала игла, и сполз с каталки. Рулетка протянула руку — удержать его.
— Куда ты?
— Помочь.
— Ты же ранен. Ты сам пациент.
— Это пока что еще моя клиника.
Рулетка слишком устала и была слишком поглощена образами, которые проплывали у нее перед глазами, чтобы спорить. Поэтому она просто последовала за ним в приемный покой клиники, носящей имя Блайз ван Ренссэйлер.
Все имеющиеся в наличии стулья и кушетки были заняты. Джокеры всех мастей хрипели, стонали, скулили и провожали сбившихся с ног врачей умоляющими взглядами. Впрочем, один из них на трех ногах довольно живо припустился за доктором Квин.
— Эй, я уже целых три часа торчу здесь, как дурак!
— Хам!
— Дура!
— У тебя сломано запястье. Здесь есть люди и с более тяжелыми травмами. Мы примем тебя, когда сможем. Хотя лично мне тебя не жаль. Лучше бы тебе переломали твою поганую шею.
Тахион осматривал старика, лежавшего без сознания на одной из каталок, и как будто даже не слышал перебранки у него за спиной. Но едва стоило джокеру замахнуться на Викторию, как его повело вперед, и он плашмя грохнулся на пол.
— Отличная работа, док! — крикнул громадный чешуйчатый джокер в форме охранника. — Э, да вы сами неважно выглядите.
— Спасибо на добром слове, Тролль.
— И что прикажете с ним делать? — Он слегка ткнул пьяного дебошира носком ноги.
— Пусть Делия загипсует ему запястье, пока он дрыхнет. — Тахион озорно улыбнулся. — Заодно и на анестетике сэкономим.
К больнице с воем подкатила еще одна «скорая». Мимо на скрипучей каталке провезли совершенно кошмарного типа. Семи футов ростом, с головой, сплющенной, как молот. Из-под нависающего костяного гребня злобно зыркали маленькие глазки: один кроваво-красный, другой ярко-синий. Вместо волос его голову усеивали крупные нарывы, некоторые из них сочились гноем. Вид у него был такой, как будто его лицо неоднократно припечатали кувалдой.
Рулетка обхватила живот руками, пытаясь отключиться от чужой боли, от запахов, от звуков. Квин обнаружила, что Тахион делает укол какому-то плачущему ребенку, и погнала его обратно в смотровую.
Когда они снова появились оттуда, Виктория волокла миниатюрного доктора за запястье, как разгневанная учительница проштрафившегося школьника.
— Отвезете его домой. — Она подпихнула Тахиона в спину и протянула Рулетке таблетки. — Дадите ему вот это. Пусть он поспит.
— Я хорошо себя чувствую. Я останусь здесь.
— Вас никогда здесь не бывает в День дикой карты, потому что вы, как правило, валяетесь мордой в луже коньяка. К чему нарушать традицию?
Тахион скривился — явно не от боли. Квин, похоже, не заметила или не захотела заметить, что ее выпад задел такисианина за живое.
Рулетка взяла его за локоть и повела в сторону запасного выхода.
— Я иду искать Фортунато, — вдруг заявил он.
— И что потом?
— Буду помогать ему в поисках Астронома. — Он упрямо тряхнул головой.
— Он должен понимать, что после его нападения на «Козырные тузы» за ним гоняется весь Манхэттен. Астроном не такой глупец, чтобы оставаться в Нью-Йорке.
— Он сумасшедший. Ему все равно.
Внезапно Тахион стряхнул ее руку и закрыл глаза. Похоже, на глазах у Рулетки происходил какой-то странный поединок, о нем свидетельствовали напряженное выражение на тонком лице такисианина, пот, от которого слиплись завитки на его бачках, да ярко-белые пятна, выступившие на костяшках стиснутых рук. Внезапно он развернулся и грохнул кулаком в стену больницы.
— Он блокирует меня!
— Кто?
— Фортунато! Черт. Черт. Черт. — Запрокинув голову, Тахион закричал, обращаясь к небу: — Долгие годы ты обдавал меня презрением, спесивый сукин сын! «Педики из космоса»! Ну и ладно! Справляйся с ним как знаешь, и будь ты проклят!
— Зачем так волноваться? Может быть, Астроном сам придет за тобой, тогда ты с ним и справишься?
Но он уже зашагал прочь, сгорбившись и глубоко спрятав руки в карманы, поэтому не уловил горькой иронии в ее словах.
Глава девятнадцатая
Полночь
— Черт! — выругался Бреннан, сжимая телефонную трубку.
— Кому ты пытался дозвониться? — поинтересовалась Дженнифер.
— Кристалис.
— Опять?
— Да. И она опять где-то ходит.
— Кто вообще такая, эта Кристалис?
— Владелица бара, который называется «Хрустальный дворец», — Дэниел смотрел в окно, — Она торгует информацией. Это она навела меня на тебя. Она знает практически обо всем, о чем стоит знать, поэтому ей, скорее всего, известно, где живет Лэтхем. Но ее нет! Черт! — повторил он и ударил по ладони левой руки правой, сжатой в кулак.
— Остается разве что колесить по престижным кварталам, как сейчас, и искать какого-то психа по кличке Несущий Гибель с мешком книг в руках.
Бреннан кисло усмехнулся.
— Я все понимаю. Эта затея кажется безнадежной, но давай поездим еще немного.
Девушка пожала плечами.
— Да пожалуйста…
Он, разумеется, был прав.
Ничего удивительного, что ни один таксист не хотел брать Несущего Гибель.
В него всадили десяток пуль, и весь серый дешевый пиджак был продырявлен, рубаха покрыта пороховой гарью и кровью. От него разило помойкой, штаны были перепачканы.
Он открыл дверцу такси, и все его тощее тело передернулось. Несущий Гибель уперся одной ногой в землю, ухватился за заднюю дверцу и вытянул из машины вторую ногу. Выглядела она пугающе — без ботинка, без носка, розоватая в свете уличного фонаря, маленькая и нежная, как детская, но растущая из безобразной культи, покрытой запекшейся кровью.
Хирам сглотнул и отвернулся.
Читать бесплатно другие книги:
