Куджо. Цикл оборотня (сборник) Кинг Стивен

«Нет», – сказал его ум.

«Они оба лежат с перерезанным горлом, – сказал ум. – Ты все время читал про такое в газетах. Даже в Касл-Роке такое случалось. Вспомни про Фрэнка Додда».

«Сбежала с Кемпом», – твердила другая его часть. В полночь он позвонил еще раз, и новая неудача окончательно наполнила его предчувствием беды. Кемп, убийцы, грабители – неважно. Беда есть беда.

Он бросил трубку и включил свет.

– Роджер, вставай.

– Угу, ммм… – Роджер прикрыл глаза рукой, заслоняясь от света.

– Роджер!

Роджер открыл глаза и уставился на часы.

– Ты что, среди ночи…

– Роджер… – он поперхнулся. – Роджер, уже середина ночи, а Донны с Тэдом нет дома. Я боюсь.

Роджер сел и поднес часы к самому носу, чтобы убедиться. Четыре минуты второго.

– Может, они где-нибудь заночевали? Элсия с девчонками иногда остаются на ночь у Салли Петри, когда меня нет. Она нервничает, когда одна в доме.

– Она бы позвонила, – при свете идея, что Донна могла сбежать с Кемпом, представлялась абсурдной, и он даже не верил, что еще недавно почти согласился с ней.

– Позвонила? – Роджер еще плохо соображал.

– Она знает, что я звоню домой по вечерам. Могла позвонить в отель и передать мне, если бы собиралась к кому-нибудь. Разве Элсия не звонит?

– Звонит, – Роджер кивнул. – Обязательно.

– Вот и я волнуюсь.

– Понятно. Но она могла и забыть, – но карие глаза Роджера все равно постепенно наполнялись тревогой.

– Могла. Но что-то могло и случиться.

– У нее же есть с собой документы? Если бы она попала в аварию, полиция в первую очередь известила бы тебя. Они позвонили бы домой, потом в офис, и им бы сказали…

– Я говорю не об аварии. А говорю о… – его голос начал дрожать. – Я думал, что они с Тэдом там одни, и… не знаю… Я просто боюсь.

– Позвони шерифу, – предложил Роджер.

– Но…

– Да никаких «но». Пойми, наконец, – никаких сирен и мигалок, просто попросил послать полицейского в дом и проверить, все ли там в порядке. Они могут быть в тысяче мест. Например, на вечеринке.

– Донна ненавидит вечеринки.

– Ну, может играла с подругой в покер допоздна, и Тэд уснул где-нибудь на диване.

Вик вспомнил, как она говорила ему: «Не хочу стать похожей на эти рожи на званых обедах», – но промолчал. Это было слишком близко к теме Кемпа.

– Может быть.

– Есть у вас запасной ключ?

– Да, на гвоздике возле двери.

– Вот и скажи им это. Пусть сходят и посмотрят… если, конечно, у тебя там нет ничего запретного, вроде травки.

– Да нет.

– Тогда позвони им. Она может за это время позвонить, и ты почувствуешь себя полным болваном, но хоть успокоишься.

– Да, – Вик слегка улыбнулся. – Так и сделаю. Он снова поднял трубку, помедлил, потом снова набрал свой номер. Ответа не было. Он набрал номер офиса шерифа из Касл-Рока.

Донна Трентон сидела, положив руки на руль. Тэд в конце концов уснул опять, но сон его был беспокойным, он вздрагивал и иногда стонал. Она боялась, что он снова переживает во сне случившееся до того.

Она потрогала его лоб; он что-то пробормотал и отодвинулся. Лоб был горячим – естественный результат жары и постоянного страха. Она сама чувствовала себя отвратительно. Живот болел, но ей повезло; раны там оказались только царапинами, правда, глубокими. Сильнее пострадала нога. Раны там (укусы, поправила она себя) уже опухли. Они еще кровоточили, и она решила пока не накладывать бинт, хотя в машине был пакет первой помощи. Она слабо надеялась, что текущая кровь очистит рану… правда так бывает, или это сказки? Она не знала.

Когда она решила забинтовать рану, сиденье «пинто» уже пропиталось кровью. На бинтование ушло три бинта из шести, находившихся в пакете. «Хватит на перевязку», – подумала она, истерически хихикнув.

В слабом свете рана над коленом была цвета вскопанной земли. Со времени укуса она, не переставая, ныла. Она проглотила пару таблеток аспирина из пакета, но это не помогло. Вдобавок заболела и голова.

Растирание ноги заставило ноющую боль перейти в невыносимо острую. Она не знала, сможет ли теперь ступить на эту ногу, чтобы добраться до двери. Да и могла ли она даже попытаться? Пес лежал на гравии. Между машиной и домом, сонно кивая изуродованной головой… но глаза его по-прежнему были устремлены на машину. На нее.

Она надеялась, что Куджо больше не станет нападать; по крайней мере, ночью. Завтра солнце загонит его в сарай, если будет так же жарко.

«Ему нужна я», – прошептала она запекшимися губами. И это была правда. По воле ли судьбы или по иным неведомым причинам псу была нужна именно она.

Когда он свалился, она была уверена, что он умирает. Ни одна живая тварь не может вынести таких ударов дверцей. Казалось, даже его шерсть свалялась от этих ударов. Одно ухо сенбернара сплющилось в кровавую лепешку.

Но он еще жил и даже двигался. И по-прежнему смотрел ей в глаза.

– Нет! – закричала она, совершенно утратив самообладание. – Нет, лежи, ты должен сдохнуть, лежи и подыхай, проклятая тварь!

– Мама, не надо, – пробормотал Тэд, поднимая голову. – Мне больно.

С тех пор ничего не изменилось. Тэд по-прежнему вздрагивал во сне. Она поднесла к уху часы, чтобы убедиться, что они не остановились. Время тянулось страшно медленно.

Двадцать минут первого.

«Что мы знаем о бешенстве, дети?»

Немного. Кое-что из воскресных приложений. Брошюрка, которую она пролистывала как-то у ветеринара, когда отвозила к нему их кошку Дину делать прививки от чумки. И от бешенства тоже.

Бешенство, болезнь центральной нервной системы, старой доброй ЦНС. Медленно разрушает ее – но как медленно? Она с надеждой думала, что не знает, точно ли у пса бешенство. Единственного в жизни бешеного пса она видела в фильме «Убить пересмешника» с Грегори Пеком. Конечно, тот пес не был в самом деле бешеным, это только кино. Просто какой-то ублюдок с ближайшей свалки.

Она вернулась к исходной точке. Нужно попробовать то, что Вик называл «анализом худшего из возможных вариантов». В душе она была уверена, что пес бешеный.

И он укусил ее. Что это могло означать? Она знала, что люди могут заразиться бешенством и умереть страшной смертью. Быть может, самой страшной из всех. Конечно, была вакцина, и уколы могли излечить заболевшего. Но…

Она припомнила, что были случаи выживания людей, больных бешенством. Один из выживших, мальчик, излечился совершенно, но другой, известный зоолог, с тех пор страдал повреждением ума. Старая добрая ЦНС – это вам не шутка.

Чем дольше не делать уколов, тем меньше шансов. Она потерла лоб, и рука стала мокрой от холодного пота.

Но сколько нужно времени? Часы? Дни? Недели? Она не знала.

Внезапно машина будто уменьшилась в размерах. Двойной гроб для нее и Тэда.

Рука ее потянулась к дверной ручке прежде, чем она успела овладеть собой. Сердце стучало, отдаваясь ударами в голове. «Остановись, – подумала она. – Не хватало еще клаустрофобии».

Снова захотелось пить.

Она выглянула наружу и снова встретила непреклонный взгляд Куджо, тело которого казалось разрезанным пополам трещиной в стекле.

«Помогите, – беспомощно думала она. – Кто-нибудь, Господи, помоги нам».

* * *

Роско Фишер сидел в машине на дороге №117, когда его вызвали по дежурному телефону. Он формально следил за дорогой, фактически же дремал. В полпервого ночи дорога была абсолютно пуста.

– Номер три, прием, номер три. Отвечайте. Роско подскочил, пролив холодный кофе из термоса себе на штаны.

– А-а, черт! Начинается.

– Номер три, вы на связи? Прием. – Он схватил микрофон и нажал на кнопку. – Слушаю, да. – Он хотел было добавить, что сидит жопой в холодном кофе, но передумал. Мало ли кто из начальства может оказаться на связи, даже в полпервого ночи.

– Нужно проехаться на Ларч-стрит, 83, – сказал Билли. – Дом мистера и миссис Трентон. Проверить обстановку. Прием.

– А что там проверять? Прием.

– Трентон в Бостоне, и на его звонки никто не отвечает. О думает, что кто-нибудь должен там быть. Прием.

«Вот здорово», – мрачно подумал Роско.

– Он звонил в полпервого. Ключ на гвозде справа от входной двери. Мистер Трентон хотел бы, чтобы ты прямо зашел туда и проверил, все ли там в порядке. Прием.

– Ладно. Прием и отбой.

– Отбой.

Роско включил фары и поехал прямо по пустынной главной улице Касл-Рока, мимо совета и эстрады с конической зеленой крышей. Он поднялся на холм и свернул там на Ларч-стрит. Дом Трентонов был вторым от поворота, и он заметил, что от них открывается неплохой вид на город. Он поставил свой «Фьюри» и вышел. Улица была сонной и темной.

Он подождал, вытирая мокрые штаны рукой, и потом подошел к дому. Подъезд был пуст; в конце его стоял маленький одноместный гараж. Внутри он увидел только трехколесный велосипед, точно такой, как у его сына.

Роско поднялся на крыльцо и увидел там свежий «Колл». Он поднял газету и толкнул дверь. Незаперто. Он вошел, чувствуя себя почти грабителем. Нажал кнопку звонка перед внутренней дверью. По дому прокатилась трель, но никто не вышел. Он позвонил еще дважды, представляя уже, как леди открывает ему дверь в халате и в тапочках… если она, конечно, дома.

Не дождавшись ответа, он толкнул дверь. Она оказалась закрытой..

«Муж уехал, а она, небось, сразу к подружкам», – подумал он, но и его убедил тот факт, что она не известила мужа.

Он пошарил справа от двери и сбил ключ, повешенный Виком сразу же после их переезда сюда. Он поднял его и отпер дверь – если бы он зашел с кухни, как Стив Кемп днем, он мог бы войти и так. Донна, как и большинство жителей Касл-Рока, не запирала дом, когда выходила ненадолго.

Роско вошел. У него был фонарик, но он не хотел им пользоваться – так он еще больше чувствовал себя непрошеным гостем. Он нашарил выключатель и нажал его.

В первое мгновение он замер, не веря в то, что предстало его глазам. Он даже зажмурился, но все осталось, как есть.

«Ничего не трогать», – подумал он. Он забыл даже о мокрых штанах и о своем чувстве пришельца. Он испугался.

Здесь несомненно что-то произошло. Комната была просто перевернута вверх дном. Пол усыпали осколки. Мебель повалена, книги выкинуты с полок. Большое зеркало над камином тоже было разбито. «Семь лет не видеть удачи», – подумал Роско и почему-то вспомнил Фрэнка Додда, милягу-полицейского, который оказался маньяком-убийцей. Руки Роско покрылись гусиной кожей. При чем тут Фрэнк?

Он прошел через столовую, где тоже царил разгром, в кухню. Там было еще хуже. Кто бы здесь ни хозяйничал, он был просто сумасшедшим. Роско разглядывал осколки на полу и залитые вином шкафы.

На доске большими квадратными буквами написано:

«Это тебе, дорогая».

Внезапно Роско Фишеру не захотелось идти наверх. Он участвовал в обнаружении трупов трех жертв Фрэнка Додда, включая маленькую Мэри Кэйт Хендрасен. Он никогда больше не хотел видеть такое… и, может, эта женщина лежит там, расстрелянная или разрезанная на куски? Роско хватало этого и на дорогах. Два года назад они с шерифом Баннермэном извлекли человека из сортировочной машины, и это не та история, которую приятно рассказывать внукам. Но убийств со времен Додда у них не случалось.

Он не знал, облегчение или отвращение принесло ему то, что он нашел в спальне у Трентонов.

Он пошел в машину и позвонил.

* * *

Услышав звонок, Вик схватил трубку. До этого они с Роджером сидели у телевизора, смотря старую версию «Франкенштейна». Было двадцать минут второго.

– Алло? Донна? Это…

– Мистер Трентон? – мужской голос.

– Да.

– Это шериф Баннермэн. Боюсь, что мне придется вас огорчить. Я…

– Они мертвы? – спросил Вик. Внезапно мир для него сделался двухмерным, нереальным, как старый фильм, который они только что смотрели. Углом глаза он увидел тень Роджера, который быстро встал. Неважно. Все неважно. За эти несколько секунд он успел заново взглянуть на свою жизнь и увидел, сколько там было неважного и фальшивого.

– Мистер Трентон, полицейский Фишер доложил…

– Ответьте мне. Они мертвы? – Он повернулся к Роджеру. Лицо у того было серым. – Родж, дай сигарету, – Роджер молча протянул ему одну.

– Мистер Трентон, вы здесь?

– Да. Они мертвы?

– Мы не знаем, где ваши жена и сын, – сказал шериф, и Вик испытал безумное облегчение. Мир приобрел естественный цвет.

– Но что случилось? Что вам известно? Говорите, вы Баннермэн?

– Шериф графства, да. И я попытаюсь вам объяснить.

– Да-да, слушаю, – теперь он уже испугался опять; все менялось слишком быстро.

– Фишер приехал к вам домой; на Ларч-стрит, 83 сразу после вашего звонка. Он обнаружил, что машины у подъезда или в гараже нет. Он долго звонил и, не дождавшись ответа, вошел в дом, использовав запасной ключ. Он увидел, что дом разгромлен. Мебель перевернута, посуда разбита, везде осколки…

– Господи, Кемп, – прошептал Вик. Он сразу вспомнил мерзкую записку. «А у тебя есть вопросы?» Человек, написавший это, способен и на большее мщение. Неужели это Кемп? Что он еще сделал?

– Мистер Трентон?

– Да.

Баннермэн откашлялся, словно переходил к самой ответственной части.

– Фишер прошел наверх. Там все осталось цело, но он обнаружил следы… ну, какой-то белой жидкости, по всей видимости, спермы, на кровати в спальне, – потом заключил, как будто для пущей комичности. – Не похоже, что на этой кровати спали.

– Где моя жена? – закричал Вик в трубку. – Где мой сын? У вас есть предположения?

– Успокойся, – Роджер положил руку ему на плечо. Ему легко говорить. Его жена и девочки спокойно спят дома. Вик сердито стряхнул руку.

– Мистер Трентон, все, что я могу вам сказать – мы вызвали оперативную бригаду сыщиков, и мои люди тоже помогают. Ни ваша спальня, ни комната вашего сына не пострадали.

– Кроме того, что кто-то кончил на мою постель, – зло сказал Вик. Роджер уставился на него, раскрыв рот.

– Ну да, – Баннермэн казался невозмутимым. – Но я хочу сказать, что нет следов насилия. Похоже на простой вандализм.

– Тогда где Донна и Тэд? – злость перешла в беспомощное бешенство; он почувствовал, что его душат слезы.

– Пока мы не можем сказать.

«Кемп… о Господи, что если Кемп увез их?» В один момент он вспомнил фрагмент сна, который видел в предыдущую ночь: Донна и Тэд в пещере, осажденные неведомым чудовищем. Потом эта картина растаяла.

– Если у вас есть предложения, мистер Трентон…

– Я выезжаю в аэропорт, – прервал Вик. – Приеду около пяти.

Баннермэн терпеливо сказал:

– Да, мистер Трентон. Но если исчезновение вашей жены и сына как-то связано с этим вандализмом, то фактор времени особенно важен. Если у вас есть хоть какие-то предположения, которые смогут вам помочь, то…

– Кемп, – сказал Вик странно изменившимся голосом, уже не в силах сдержать слезы. Он чувствовал, как они стекают по лицу. – Это Кемп. Я уверен. О, господи, что если он увез их?

– Кто такой Кемп? – голос шерифа мигом утратил свою невозмутимость. Теперь он будто вел допрос.

Вик сжимал трубку в правой руке, вытирая левой слезы, забыв про Роджера, про телевизор, про отель. В темноте остались только его голос и горячие ручейки его слез.

– Стивен Кемп, – сказал он. – Стивен Кемп. Ремонтировал мебель. Сейчас он уехал. По крайней мере, жена так сказала. Он и моя жена… Донна… они… ну, у них была связь. Недолго. Она сказала, что все кончилось. Я узнал об этом, когда получил от него письмо. Издевательское. Мне кажется, ему этого показалось мало. Это… похоже на продолжение того письма.

Он провел рукой по глазам, наполнив их созвездием красных огоньков.

– Может, ему не понравилось, что наш брак не распался. Или он просто… просто злится. Донна говорила, что он всегда очень злился, когда проигрывал в теннис. Даже не жал руки победителю. Это все… – внезапно у него пропал голос. Грудь словно сдавил железный обруч. Он откашлялся. – Не знаю, как далеко он мог зайти. Насколько я знаю, он способен на это.

На другом конце замолчали; нет, не совсем. Слышно было, как карандаш царапает по бумаге. Роджер опять положил руку ему на плечо, и на этот раз он воспринял это с благодарностью.

– Мистер Трентон, у вас сохранилось то письмо?

– Нет. Я его порвал. Простите, но в тех обстоятельствах…

– Оно было написано печатными буквами?

– Да. Именно так.

– Фишер нашел на доске кухни надпись печатными буквами. «Это тебе, дорогая».

Вик охнул. Пропала последняя надежда, что это сделал кто-то другой – воры, грабители. Это был Кемп.

– Эта надпись доказывает, что вашей жены в тот момент не было дома, – сказал Баннермэн, но даже в своем шоковом состоянии Вик уловил фальшивые нотки в его голосе.

– Она могла вернуться, когда он еще был там. Вернуться из магазина или еще откуда-нибудь.

– Какая у Кемпа машина? Вам известно?

– У него фургон.

– А цвет?

– Не знаю.

– Мистер Трентон, я допускаю, что вы в состоянии сегодня же выехать сюда из Бостона. Но представьте, что ваши близкие вернутся завтра домой живые и здоровые, а вы разобьетесь где-нибудь по дороге.

– Да-да, – он не хотел спорить. У него просто не оставалось сил.

– И еще.

– Что такое?

– Попробуйте назвать близких друзей вашей жены. Возможно все же, что она заночевала у кого-нибудь из них.

– Да, конечно.

– И главное, помните, что следов насилия нами не обнаружено.

– Да, – сказал Вик. – Ну ладно.

– Я пока здесь, – и Вик повесил трубку.

– Вик, старина, – сказал Роджер.

Вик не мог смотреть ему в глаза. «Рогоносец, – думал он. – Так, кажется, это называется? Теперь и Роджер знает, что я рогоносец».

– Ничего, – тупо сказал он, начиная собираться.

– И ты с этим поехал?

– А что мне было делать? Я думал… Я хотел подождать… пока все уляжется. Не знаю, как я мог быть таким идиотом.

– Не вини себя.

– Родж, я уже не знаю, в чем мне себя винить, а в чем нет. Я беспокоюсь о них и хочу поскорее добраться до дома. И хотел бы еще добраться до этого подонка Кемпа. Я бы его… – он повысил голос и почти кричал. Плечи его тряслись. В какой-то момент он показался Роджеру совсем опустошенным и старым. Он подошел к чемодану и стал искать чистое белье, – Позвони, пожалуйста, в «Авис», в аэропорт, и закажи машину. Бумажник на тумбочке. Им понадобится номер моей кредитной карты.

– Я закажу на обоих. Я поеду с тобой.

– Нет.

– Но послушай…

– Никаких «но», – Вик влез в костюм и стал застегивать его, путаясь в пуговицах. В движении ему стало легче; чувство нереальности происходящего ослабло.

– Вик…

– Роджер, это ничего не изменит. Тебе нужно заниматься компанией. Я поехал еще и потому, что понимал – тебе одному будет трудно. Я знал, что тем, кто смотрит нашу рекламу, плевать, с кем трахается моя жена.

– Успокойся, Вик. Постарайся не думать об этом.

– Я не могу, – честно сказал Вик. – Даже сейчас – не могу.

– И я должен лететь в Нью-Йорк, как будто ничего не случилось!

– Ты должен. Может, ничего и не случилось. Может, я еще вернусь к тебе.

– Господи, это звучит так фальшиво. Извини.

– Ничего. Я позвоню тебе, как только что-нибудь выясню, – Вик застегнул молнию и нагнулся за туфлями. – А сейчас иди, позвони в «Авис». Я пока поймаю такси. Погоди, запишу номер карты.

Он записал, пока Роджер молча смотрел, как он берет плащ и идет к двери.

– Вик.

Он повернулся, и Роджер неуклюже, но сильно обнял его. Вик обнял его в ответ, прижавшись щекой к плечу своего друга.

– Я буду молиться, чтобы все кончилось хорошо, – хрипло сказал Роджер.

– Ладно, – Вик вышел.

* * *

Как и накануне, Черити проснулась еще до рассвета. Она молча слушала и не могла понять, что слышит. Потом до нее дошло. Ее разбудили шаги. Она прислушалась снова.

Но в доме было тихо.

Она встала с постели, подошла к двери и выглянула в холл. Пусто. После минутного колебания она прошла в комнату Бретта. Над простыней виднелись его волосы. Если он и ходил во сне, то до того, как она проснулась.

Сейчас он крепко спал.

Черити вернулась к себе и села на кровать, глядя на белую полосу у горизонта. Она думала о принятом ею неизвестно когда, возможно во сне, решении. Теперь, при первых лучах солнца, она могла заново взвесить его.

Она не соглашалась с Бреттом по поводу своей сестры. Ей казалось, что он (может быть, наученный отцом) преувеличивает. Но прошлым вечером она сама принялась рассказывать Черити, сколько все это стоит – «Бьюик», цветная приставка «Сони», паркет в коридоре. Холли словно вывешивала на всех этих вещах невидимые ярлычки с ценами.

Черити все еще любила сестру. Холли была добросердечной, радушной, импульсивной. Но ее жизнь действительно навсегда сохранила отпечаток их нелегкого детства в Мэнской деревне.

Она боялась рассказывать Холли, как добивалась у мужа разрешения отправиться в эту поездку, а он угрожал ей ремнем – боялась потому, что реакция сестры была бы, скорее всего, гневной, а не сочувственной. Почему гневной? Да потому, что сестра всем своим домом, всеми этими «бьюиками» и «сони» показывала ей, на что она променяла такую жизнь, выйдя замуж за Джо Кэмбера.

Она боялась говорить ей все это. Гнев не решит ее проблем. Муж – это ее проблема. И Бретт тоже. За последние два дня она больше и больше убеждалась в том, что он сам сможет воспитать себя, без чьих-либо влияний.

Поэтому развода не будет. Она просто продолжает свою необъявленную войну с Джо за мальчика. В своей тревоге насчет того, что Бретт перенимает привычки отца, она забывала, что у него есть своя голова на плечах. Бретт замечал гордость Холли своими кредитными картами. Она надеялась, что в один прекрасный день Бретт заметит, что его отец садится за стол в шляпе.

День обещал быть жарким. Она надела халат. Ей хотелось принять душ, но придется ждать, пока проснутся остальные. Они здесь чужие. Теперь и лицо Холли казалось ей чужим; лицо это лишь слабо напоминало фотографии из этого альбома.

Им нужно вернуться назад в Касл-Рок, в дом на дороге №3, к Джо. Пусть все остается, как было. Так вернее.

Она вспомнила, что после семи нужно позвонить Альве. Он в это время как раз завтракал.

* * *

Около шести утра у Тэда начались конвульсии. Он проснулся в 5.15 и разбудил Донну жалобами на голод и жажду. Донна впервые вспомнила, что тоже голодна. Пить ей хотелось постоянно, но о еде она не вспоминала с прошлого утра.

Она успокоила его, как могла, говоря то, во что уже сама не верила – что скоро придут люди, заберут этого противного пса и спасут их.

Реальностью были мысли о еде.

Завтрак. Два яйца, жареных на сливочном масле. Французские тосты. Большой стакан свежего апельсинового сока, такого холодного, что стекло покрывается испариной. Ветчина. Домашнее печенье. Пирожное с вишенкой наверху.

В желудке у нее громко заурчало, и Тэд засмеялся. Звук этого смеха немного ободрил ее, и она улыбнулась в ответ.

– Слышал?

– Мама, ты тоже голодная?

– Конечно, а ты как думал?

Они снова немного посмеялись. Куджо снаружи навострил уши. В какой-то момент после этого их смеха он хотел подняться и снова напасть на машину; потом он снова тяжело пустился назад и стал ждать дальше.

Донна почувствовала иррациональное улучшение настроения, связанное, скорее всего, с наступлением дня. Конечно же, худшее позади, скоро все это кончится. Пока им не везло, но скоро все изменится к лучшему.

Тэд казался ей теперь тем же самым Тэдди – пусть бледным и осунувшимся. Боль в животе немного утихла. Нога еще болела, но теперь она смогла осторожно массировать ее.

Они говорили минут сорок. Донна стремилась немного приободрить Тэда и стала играть с ним в «вопрос-ответ». Тэд терпеливо отвечал. Они играли уже четвертый раз, когда это случилось.

Речь зашла о Фреде Реддинге, одном из любимых героев Тэда.

– У него рыжие волосы? – спросила она.

– Нет, они… они… они…

Внезапно Тэд начал задыхаться. Из его горла вырвался стон, напугавший ее.

Страницы: «« ... 89101112131415 »»

Читать бесплатно другие книги:

«– Попробую и я рассказать вам кое-что, – сказал молчавший весь вечер Георгий Балабин, коренастый, п...
«Это рассказал горный инженер Канин. Он сидел, откинувшись на спинку кресла, и говорил как бы сам с ...
Имя Ивана Ефремова ассоциируется у читателей в первую очередь с «Туманностью Андромеды», «Лезвием бр...
Убита Фей Карсон, девушка по вызову. Под подозрением полиции три фигуры. Кен Холланд, последний клие...
Когда в городке появился Диллон, крепкий парень, который мог постоять за себя, жители отнеслись к не...
На старости лет решив изменить свою жизнь. Серж Майски организовал ограбление казино. И вот два с по...