Мстительница Седов Б.

Игнат (в том же синем костюмчике) куда-то направляется вместе с высоким молодым человеком. На вид его спутнику нет и тридцати. На нем светло-зеленый медицинский халат, из-под которого выглядывают такие же светло-зеленые брюки.

— Кто-нибудь из медицинского персонала?

— Близнюк Евгений Сергеевич. — На этот раз детектив не удостоил снимок даже мимолетного взгляда. Он и без этого понял, о ком идет речь. — Главврач всей этой шаражки. Хирург и патологоанатом в одном лице.

— Такой молодой…

— …да ранний! — Петр обогнал еще один грузовик и после этого до самой Вырицы больше не произнес ни единого слова. А почему бы не помолчать и не послушать гнилую попсу московского розлива, если Тамара не пристает больше с вопросами и молча — наверное, уже в десятый раз — перетасовывает колоду из фотографий клиентов и их гадючьего гнездышка?

…К тому моменту, когда они проехали Вырицу и километра через четыре свернули с шоссе на грунтовку, у Тамары в памяти намертво запечатлелись образы не только дяди Игната и Светланы Петровны, но и кое-кого из администрации и охраны сиротского комплекса. Она несколько раз, чтобы уже никогда не забыть, повторила про себя номера «Патрола» и черного «Джипа Чероки». Руководствуясь лишь разрозненными фотографиями отдельных участков территории «Простоквашина» (как хорошие шахматисты могут вслепую проводить сеанс одновременной игры сразу на нескольких досках), нарисовала в своем воображении план сиротского комплекса, и даже не сомневалась, что если где и ошиблась, то совсем несущественно. Оставалось лишь убедиться в точности своих умозаключений, посмотрев наяву, а не на фотографиях на это зловещее «Простоквашино»…

— Приехали. — Петр свернул на обочину и заглушил мотор. — Вот по этой тропинке, — он кивнул налево, и Тамара, посмотрев в том направлении, никакой тропинки не обнаружила, — километра полтора до объекта. Сама понимаешь, почему на ту дорогу, что ведет к нему напрямую, я соваться не стал…

Тамара кивнула (мол, понимаю) и положила конверт с фотографиями назад в бардачок.

— …По шоссе мы не доехали до этой дороги приблизительно с километр, — продолжал детектив, не спеша вылезать из машины. — Поедем обратно, покажу тебе тот поворот.

— А куда ведет эта дорога?

— Пес ее знает! Судя по карте, в какую-то деревушку… Чё расселась? Надевай сапоги. И не забудь про корзинку.

В корзинке, закутанный в старую тряпку, лежал двенадцатикратный бинокль «Навигатор», у Арчи Гудвина за пазухой была припрятана кобура с автоматической «Астрой А-90» (так, на всякий пожарный), а в маленьком рюкзачке, который он достал из багажника и нацепил на широкие плечи, компанию термосу и бутербродам составляла видеокамера «Сони». В остальном Тамара и Петр ничем от двоих горожан, выбравшихся в лес за грибами, не отличались.

На Петре — потрепанный камуфляжный костюм и высокие походные бутсы, на Тамаре — темно-коричневый спортивный костюм, старая зеленая курточка и зеленые же резиновые сапоги, которые немилосердно жмут (весь этот маскарад она купила вчера в «секонд-хэнде»). Волосы на затылке стянуты в узел, голова повязана черной банданой. Лесная разбойница — хоть сейчас на большую дорогу!

— Пока будем идти через лес, постарайся набрать хоть немного грибов, — бросил через плечо детектив и пошел через узкую пожню, отделявшую грунтовку от березовой рощи. Прямо по стерне (никакой тропинки, о которой он упоминал, Тамара, как ни старалась, обнаружить так и не смогла). — Хоть свинушек. Хоть сыроежек. Но чтобы в корзинке, когда придем на место, у тебя что-нибудь было.

«…чтобы в корзинке… что-нибудь было…», — про себя передразнила детектива Тамара и принялась извлекать из-под куста трухлявый от старости подберезовик. Мокрый куст неприветливо осыпал ее холодным дождем. — У меня хоть корзинка, а у тебя? Волына за пазухой? Видеокамера в рюкзаке? Грибничок! Ваня Сусанин! Где твоя тропка, по которой мы должны выйти к объекту?»

— Ау! — К трухлявому подберезовику Тамара добавила червивую сыроежку. И сорвала с пня пригоршню ложных опят. — Где тропинка?!

— Я на ней. Иди сюда. И не кричи на весь лес.

— Если не хочешь вызвать никаких подозрений и выглядеть правдоподобно, наоборот, веди себя пошумнее. Где ты встречал горожан, которые, оказавшись в лесу, не начинали бы сразу орать во всю глотку?.. Ах, какие же здесь грибные места! — цинично «восхитилась» Тамара и положила в корзинку еще один большой и гнилой подберезовик. Корзинка заметно прибавила в весе. — Всё, считай, на жареху набрали. Только есть ты ее будешь один…

— Пошли, — перебил разговорчивую Тамару Петр и стремительно зашагал по узкой звериной тропе.

Нет, сегодня он даже отдаленно не напоминал того «рубаху-парня», каким предстал перед Тамарой позавчера. Наверное, всё объяснялось проще простого: сейчас детектив был на службе, притом на такой, на которую приходится таскать с собой «Астру А-90».

(Так, на всякий пожарный).

Запланированный на вчерашний день военный совет, на котором втроем — Энглер, Петр и Тамара — должны были пересмотреть план мести Светлане Петровне и дяде Игнату, не состоялся. При этом, инициатором срыва явилось единственное заинтересованное лицо — Виктория.

— Том, ты, конечно, меня извини, — виновато потупила взор она вчера утром, перед этим проболтав более часа по телефону с Андреем, — но сейчас я хватаю машину и валю на весь день по делам. Ты уж позвони Арчи Гудвину, перебей стрелку на завтра… Хотя… — Энглер замялась. Тамара ждала. — …Хотя, и завтра, наверное, у меня ничего не срастется.

— Не мне и, тем более, не Петру всё это надо. В первую очередь, тебе, дорогая, — сварливо заметила Тамара.

— Да, да, конечно. Но ты ведь помнишь, я тебе говорила, что из двух зол надо выбирать наибольшее и в первую очередь стараться избавиться от него. Чем я сейчас и занимаюсь: определила наибольшее зло и, пока не поздно, спешу разработать какую-нибудь вакцину против него. А второе — дядьку Игната и Толстую Задницу я в полном объеме перепоручаю тебе. И не сомневаюсь, что с этим ты справишься даже лучше меня. Ну, а если всё же почувствуешь, что что-то не клеится, что можешь всё закосячить, то только скажи… прямо так и скажи: «Извини, Вика, но я слагаю с себя обязательства по всей этой бранже». Я пойму тебя. И как только чуть-чуть разгребу непонятки с Андрюшей и его пацанами, сразу переключусь на толстуху и дядюшку. Придется им еще чуть-чуть подождать.

— Нет, не придется, — спокойно и очень уверенно покачала головой Тамара. — Если уж я сказала, что разберусь с этими гадами, то за свои слова отвечать должна до конца. Развлекайся с Андрюшей, компостируй ему мозги, выведывай тайны, а я сегодня сама встречусь с твоим детективом, перетрем с ним вдвоем новый план действий. И вперед… Энглер, всё же ответь, где ты нашла этого Гудвина? Надеюсь, не по рекламе в газете?

— Мне его рекомендовал Гепатит, — улыбнулась Виктория (и учыбка эта — почти что блаженная — была, несомненно, вызвана всплывшим в памяти образом ее ненаглядного Олега). — А на подобные рекомендации следует полагаться с полной уверенностью. Так что рядом с Петром можешь чувствовать себя абсолютно спокойно. Этот парень не подведет.

— Посмотрим, — не выразила никакого энтузиазма Тамара и, взяв с базы трубку домашнего телефона, демонстративно принялась набирать на ней номер частного детектива, давая подруге понять, что разговор с ней окончен, все вопросы утрясены, и она может убираться к Андрюше. С данной минуты в операции «Простоквашино» Тамара принимает командование на себя. И в том, что эту операцию она не провалит, не должно быть и капли сомнения…

— Тома? — Петр сразу узнал ее голос. — Привет, дорогая. Извини, но сейчас говорить не могу. Убегаю. Стою уже на пороге. Перезвоню через час. Ты будешь дома?

«А куда же я денусь?..

— Перезванивай. Жду.

…Небось вообразил, — презрительно поморщилась Тамара, — что твой домашний уже на прослушке, приятель, и бежишь покупать телефонную карту, чтобы поговорить со мной из автомата. Да ты, парень, не только раздуваешь из мухи слона, но еще и боишься собственной тени. Уж не ошибся ли Гепатит, порекомендовав Вике такого нервного детектива? Или, наоборот, не ошибся, порекомендовав такого предусмотрительного и осторожного?

Посмотрим…»

Петр перезвонил через сорок минут и первым делом отменил предстоящую встречу.

— А что нам обсуждать, что нам перепланировать, — резонно заметил он, — если ты имеешь только поверхностное представление о том, что представляет собой «Простоквашино»? Давай-ка начнем с того, что съездим туда, прогуляемся по окрестностям. Посмотришь на всё своими глазами. Тогда можно будет хоть о чем-нибудь разговаривать. А пока… Короче, встречаемся завтра на «Звездной» у выхода с эскалатора. Форма одежды для леса… ну, ты понимаешь. Никаких ярких тряпок. Ничего больше от тебя и не требуется. Разве что приготовь что-нибудь перекусить. Всё остальное обеспечиваю я.

— Что именно?

— Машину…

— Это понятно. — На то, что Энглер теперь, обучившись вождению, хоть на один день расстанется с «Ауди», Тамара и не надеялась. Так что приходилось рассчитывать на Петра. — Нам потребуется какая-нибудь оптика.

— Двенадцатикратный «Навигатор» устроит?

— Вполне. Не помешала бы видеокамера.

— Есть «Сони». — На все вопросы у детектива был заготовлен четкий ответ.

— Ништяк! А еще бы не помешал карабин. — Петр рассмеялся:

— Ты собираешься на охоту или за грибами? Какой, к чертям, карабин?

— Я собираюсь не на охоту. И не за грибами. Я собираюсь неизвестно куда, и один Господь знает, что это неизвестное может нам подготовить.

— Не беспокойся. Я ни разу не ездил туда без ствола.

— А что у тебя? — Тамара подумала, что не чересчур ли она любопытна, но махнула рукой: она — представитель заказчика, а Петр — исполнитель, который получает хорошую плату, и в том, как отрабатывает это голье, обязан отчитываться. И не краснеть от не слишком корректных вопросов.

— «Астра А-90», — как ни в чем не бывало ответил он.

— Эта волына хороша для гоп-стопа, — Тамара любила оружие и разбиралась в нем не хуже эксперта-баллистика, — но влезать с ней в какую-нибудь шухму на природе — гиблое дело.

— Ты бы, конечно, предпочла «Блиндисид» или «Энс-филд», [61] — Петр показал, что он тоже кое-что смыслит в оружии, — но представь, каково с такой тяжестью ходить по грибы. И что могут подумать о нас местные жители, наткнись мы на них с таким арсеналом в лесу? Так что, Тамара, — ухмыльнулся детектив, — пока ограничимся «Астрой». А о более крупном калибре подумаем, когда решим отправляться на приступ… Итак, завтра в восемь на «Звездной». Не опаздывай.

— Не опоздаю, — сказала Тамара, подумав при этом, что впервые за четыре последних года ей доведется проехаться на метро. Тоже неплохо. Настолько, насколько неплохо возрождать в памяти почти стертые из нее впечатления. Даже такие сомнительные, как поездка в час «пик» в битком набитом душном вагоне.

Не заблудиться б еще в этом метро. Не опоздать!

«Не опоздаю!» — уверенно решила Тамара Астафьева и начала собираться в Петербург за покупками — «униформой грибника» (постарее и поневзрачнее), в которой не стыдно показаться в лесу.

Для наблюдения за «Простоквашиным» Петр выбрал не самое подходящее место.

— Вон там было бы лучше, — не преминула указать на это Тамара. — Или вон там, в кустах. Ближе в два раза. К тому же, оттуда отличный вид на ворота.

— Ты права, Тома. Я думаю так же: ближе в два раза, и оттуда отличный вид на ворота. Кроме меня и тебя так считают и в службе безопасности «Простоквашина». Так что за то, что пара их камер наружного наблюдения нацелены именно туда, куда ты сейчас показала, я готов поручиться. Сюда же глядеть никто и не подумает. — Детектив снял рюкзак и достал из него маленький сверток, который в развернутом виде преобразился в почти невесомое, тонкое, как паутина, бурое покрывало. Петр расстелил его на влажном мху, извлек из рюкзака видеокамеру и устроился на подстилке, оставив половину свободной, — для напарницы. — Ложись, не отсвечивай, — обернулся он к ней. — И имей в виду: если появится кто-то поблизости, или почувствуем за собой наблюдение, придется нам заниматься любовью.

— Сыро же, — пробормотала Тамара и, наклонившись, коснулась ладошкой чудо-материи.

— Влаги она не пропускает, — небрежно заметил детектив и направил видеокамеру на раскинувшийся примерно в пятистах метрах от них сиротский комплекс. — Ложись же ты, черт побери! Принимайся за дело. Изучай стан врага, в который, возможно, в ближайшее время тебе предстоит нанести визит. Вон, кстати, смотри, гуляет Евгений Сергеевич.

…За четыре часа, что они провели на своем наблюдательном пункте, оборудованном на опушке густого ельника, позаниматься любовью им так и не довелось. Ни единого человека поблизости. Никакого ощущения, что за тобой ведут скрытое наблюдение.

«Может, и жаль», — несколько раз ловила себя на мысли Тамара и, не отрываясь от окуляров бинокля, пыталась представить, как Петр прижимает ее к своей обнаженной мускулистой груди.

Как скользит вниз молния на ее коричневой курточке, послушно распускается узел на спортивных штанах, и под них (жесткая и холодная) ныряет ладонь детектива.

Как его пальцы перебирают волосы на лобке, нежно касаются клитора, а потом подцепляют за резинку трусы и стягивают их (а заодно и штаны) на колени…

Нет! Даже ниже! Стягивают совсем. Надо только, чтоб не мешали избавиться от сапог.

…Как от прилива страсти перехватывает дыхание, и в этот момент!..

— Тамара.

— …А?

— Чего ты так дышишь?

— Как?

— Так, будто пробежала три мили по песчаному пляжу. У тебя, случайно, нет астмы? Или аритмии?

— Нет. Всё нормально, не беспокойся…

«…дурачок. Неужели не понимаешь, что не только от астмы или аритмии порой спирает дыхание?»

За четыре часа на территории «Простоквашина» несколько раз ненадолго появлялись и генеральный директор, и главный врач, и Игнатовская «подстилка» Оксана. Петр показал Тамаре врача-анестезиолога, главного бухгалтера и свою знакомую Катю, работающую на пищеблоке. Чем занимается добрая половина сотрудников комплекса и как их зовут он не знал. Так же, как не знал и имен двух мордатых секьюрити, безобидно дувшихся в нарды на скамеечке возле ворот.

— Да и откуда… да и зачем нам это знать? — прошептал Петр, отведя взор от дисплея видеокамеры. — Главное, что я почти точно определил круг посвященных — тех, кто имеет прямое отношение к торговле детскими трансплантантами, а потому подлежит уничтожению. Таких всего несколько человек. Остальные сотрудники даже не представляют, к чему они причастны, считают, что «Простоквашино» — это нечто вроде перевалочной базы для ребятишек, которым подыскивают приемных родителей за рубежом.

— И из скольких же мерзавцев состоит этот круг?

— На данный момент я точно определил девятерых. Конечно, их куда больше, но остальные в Питере, в Москве, за границей. До них не достать. А из тех, кто под рукой, кто постоянно крутится в этих местах, я знаю девятерых. Думаю, что с течением времени прибавлю к ним еще двух-трех человек.

— Не человек, — поправила Тамара, — а отмороженных гадов. Кого из этих девятерых посвященных я уже видела?

— Игнат в поле зрения пока так и не появлялся, — детектив положил видеокамеру на подстилку и принялся загибать на руках пальцы. — Толстая Задница со своим телохранителем тоже. Это трое, которых ты знаешь только по фотографиям. Сегодня воочию ты наблюдала обоих врачей — анестезиолога и хирурга, — старшую — она же и операционная — медсестру, генерального директора и главбуха. Итого, уже восемь. Девятый — Магистр. За всё время, что я здесь дежурю, некто, очень похожий на него, появлялся здесь всего один раз. Притом, выскочил из машины и скрылся в здании детского дома настолько стремительно, что я его не успел не только сфотографировать, но даже как следует разглядеть. А потом стемнело. Так что как выглядит Миша Магистр, я, к сожалению, не знаю. Хотя, это не страшно. Собрать досье на этого молдаванина не проблема.

— А какая у него была тачка?

— В тот раз он приезжал на «Рэйнж Ровере». Но это не существенно. Сегодня он уже может раскатывать на «Астон Мартине» или на «Вольво». У подобных ребят никогда нет постоянной машины.

Петр попробовал было вновь взяться за видеокамеру, но Тамара его остановила:

— Погоди. У меня еще есть вопросы. Ты перечислил девятерых. И сказал, что собираешься приплюсовать к ним еще двоих-троих. Кто кандидаты?

— В первую очередь, начальник службы охраны. Его, к сожалению, я пока так и не вычислил.

— Может быть, он сейчас в отпуске?

— На таких должностях не берут отпусков.

— Может быть, на больничном?

— Не берут ни отпусков, ни больничных.

— Может быть, никакого начальника службы охраны нет вообще?

— Исключено.

— А если его обязанности исполняет Магистр?

— Тем более, исключено! — Петр повернулся к Тамаре и сокрушенно покачал головой (мол, ну что за тупые вопросы ты задаешь!). — Во-первых, на хрена такая забота Магистру? Ему вполне достает своих собственных. Во-вторых, начальником службы охраны такого рассадника зла никакой бандит никогда быть не сможет. Здесь нужен специалист, поработавший в органах, имеющий опыт и связи. Заслуживший в определенных кругах репутацию если и не кристально честного, то хотя бы не склонного преступать рамки закона человека. И, наконец, в третьих: начальник службы охраны если и не обязан неотлучно находиться здесь, на объекте, то появляться в «Простоквашино» регулярно он должен. Магистра же… И то, еще неизвестно, его ли, — поспешил оговориться Петр. — Так вот, Магистра за ту неделю, что наблюдаю за комплексом, я видел всего один раз.

— Ты готов всё это как-нибудь объяснить?

— У меня есть одна версия. Скажем, если бы ты не знала про дядю Игната и не видела бы сегодня его фотографий, то даже в течение недели, наблюдая за невзрачным и суетливым стручком в мешковатом спортивном костюме, иногда появляющимся на территории комплекса, не посмела бы даже предположить, что именно он и есть один из заправил во всей этой игре. Так же и шеф местной секъюрити может косить под какого-нибудь кочегара или разнорабочего. Ни внешним видом, ни поведением не вызывать подозрения… Гляди, вот и дядюшка, — на полуслове вдруг прервался Петр и перевел взгляд на дисплей видеокамеры. Тамара прильнула к окулярам бинокля.

Куря на ходу, от одного из коттеджей (того, что с крыльцом и балконом) стремительным шагом направлялся тот, кого она уже видела сегодня на фотографиях. Живчик с растрепанными волосами и животиком, заметно обрисовывающимся даже сквозь мешковатый спортивный костюм. Ничего нового, ничего интересного, то же самое, что и на снимках.

— У него что, нет ничего, кроме этой синей хламиды? — прошептала Тамара.

— Наверное, есть, — хмыкнул Петр. — Но бывают люди, которым не помешало бы показаться не только к стилисту, но и к психологу. Или даже к психотерапевту. Игнат — из таких… Так вот, о чем я?

— О том, что шеф местной секъюрити маскируется под разнорабочего, — хихикнула Тамара. — Кстати, ты что-то писал в отчете о некой Кате. Через нее…

Детектив не дал договорить.

— …ни хрена не узнать. Она глупа. Нам нужен «язык», как на фронте. Притом, не простой рядовой, а офицер или хотя бы фельдфебель. Кто-нибудь из охранников. Кто-нибудь из администрации…

— И этого «языка» предстоит брать мне, — продолжила за Петра Тамара. — Потому что все кандидаты на роль «языка», если, конечно, не брать в расчет недоступных для нас Светлану Петровну или главную медсестру… короче, они все мужчины. Я женщина, притом, извини за нескромность, весьма аппетитная для кобелей любого калибра и обладающая достаточным умом и воображением, чтобы запудрить мозги…

Ее прервала многозначительная ухмылка Петра.

— …Ты чего?

— Да так, аппетитная, умная. Извиняю тебя за нескромность. — Детектив отключил видеокамеру и принялся упаковывать ее в чехол. — С первым твоим заключением я согласен на все сто процентов; во втором надеюсь убедиться в ближайшее время… А пока что, Тамара, у меня создалось впечатление, что последнее время мы в большей степени занимаемся болтовней, чем тем, зачем мы здесь, собственно, находимся. — Петр присел на корточки, сунул чехол с «Сони» в рюкзак. — Пожалуй, ты уже увидела всё, что было нужно. Или не всё?

— Самое интересное, — Тамара посмотрела на часики, — что за четыре часа я не видела в этом комплексе для сироток ни одного ребятенка.

— Ничего интересного. Главное то, что раньше их видел я. Приблизительно сорок детишек от трех до шести. Смотря какая погода, первый раз их выводят гулять часов в десять утра и второй раз, наверное, после полдника — в полпятого дня. С ними две воспитательницы. Ребятишки играют на детской площадке, за ее пределы никто ни ногой. Вот, пожалуй, и всё, что бы ты увидела, если бы состоялась утренняя прогулка.

— Сегодня утром, наверное, плохая погода, — непроизвольно поежилась Тамара. — Или воспитательницам лень одевать такую ораву.

— Возможно. Были случаи, когда я не видел ни одного малыша на улице на протяжении целого дня. Да и кому нужны здесь эти прогулки?

«Нужны. — Тамара подумала о том, что ребенок, за усыновление которого гости из-за границы готовы выложить десять тысяч зеленых, должен иметь товарный вид: румяные щечки, озорной нрав, присущую всем здоровым детям непоседливость. — Откуда всё это взять, круглые сутки торча в четырех стенах детского дома?»

Подумать-подумала, но вместо этого спросила совсем о другом, лениво поднимаясь с чудо-подстилки:

— Воспитательниц ты относишь к кругу непосвященных?

— Без сомнения. — Петр свернул подстилку, поправил под мышкой кобуру с пистолетом. — Смысла нет посвящать лишних людей в то, что за жуткие вещи творятся буквально у них под боком.

— Но как это возможно в реальности — организовать всё так, что из группы забирают ребенка, и это не вызывает подозрений у его воспитательницы? Женщины?!!

— Прямо сейчас я бы мог перечислить тебе тысячу способов, как обвести этих клуш вокруг пальца. Например, сказать, что для Миши или Сережи подыскали приемных родителей по Интернету, и его отправляют, скажем в Питер или в Москву. Собрать ребенка, посадить в машину, демонстративно вывезти за ворота, покатать часа три по округе, пока все в «Простоквашине» ни улягутся спать, и вернуть назад. Только уже не в детский дом, а в соседнее здание. Под укол анестезиолога.

— М-да, все самые страшные вещи творятся, как правило, по ночам. — Тамара бросила прощальный (на сегодняшний день) взгляд на «Простоквашино» и, помахивая корзинкой, направилась но тропинке следом за детективом. — Контейнеры с трансплантатами вывозятся, конечно, тоже ночами?

— Когда надо, тогда и вывозятся, — не оборачиваясь, небрежно ответил Петр. — Контейнер — это тебе не ребенок. Упакуй в большой пакет и грузи в багажник хоть на глазах у милиции. Кто что подумает? Еще есть вопросы, аппетитная, умная!

— Море вопросов. — Тропинка была настолько узка, что идти рядом с Петром ни в какую не получалось, и Тамара почти уперлась носом в его неудобный старый рюкзак, с какими ходили в походы еще наши деды. — Целое море.

— Я хорошо плаваю. Так что, надеюсь, не потону. Топи меня, не стесняйся.

— Хорошо, не стесняюсь. Итак… Я ожидала увидеть хотя бы одну машину с реальными приемными родителями. Ну, теми, что платят по десять штук баксов…

— Тебе просто не повезло, — перебил детектив. — За всё время, что я здесь торчу, это первый день, когда ни один не появился Порой заявлялись сюда целыми кортежами. Всех тщательно проверяли возле ворот. Пропускали машины на территорию, провожали гостей в здание детского дома, а уже через час они выходили оттуда со своим новоприобретенным чадом. А то и с двумя. Так что этот бизнес как процветал, так и процветает… Топи меня дальше, Тамара.

— Никак не пойму, почему территория обнесена идиотской чугунной решеткой, через которую любой дурак без проблем может наблюдать за тем, что творится внутри.

— Ну и пусть наблюдает сколько угодно. Что дурак там разглядит? Демонстративную скромность? Лубочную картинку? Потемкинскую деревню? Всё хорошо, всё по закону. Никаким криминалом не пахнет и близко.

— Так то дурак! Но, кроме них, есть же и умные. Вроде тебя. — Тамара продолжала почти упираться в рюкзак шагавшего впереди детектива, разглядеть его лица никак не могла, а потому не увидела, а, скорее, догадалась, как при ее последних словах Петр улыбнулся. — От таких лучше поставить высокий кирпичный…

— Вот тогда-то как раз и полезут сюда любопытные. И начнутся вокруг этого «Простоквашина» всевозможные слухи. Высокий кирпичный забор вокруг безобидного сиротского комплекса для дотошных газетчиков — нечто вроде мулеты для каталонского быка. Нет, аппетитная, умная, с кирпичной оградой ты не права. В том, что эти мерзавцы ограничились безобидной решеткой, они поступили грамотно. Еще вопросы?

— «Лубочная картинка. Потемкинская деревня. Всё хорошо, всё по закону. Никаким криминалом не пахнет и близко», — не унималась Тамара. — В этой деревне, понаблюдав за ней всего лишь неделю, ты разглядел такой криминал, что и не снилось!

— Не забывай, что прежде чем приехать сюда в первый раз, я основательно подготовился. И уже знал, куда еду. Так же, как знал, что ничего нового для себя здесь не увижу. В принципе, и не увидел. Как и ты. Всю информацию я получил в абсолютно других местах.

На языке так и вертелся совершенно неуместный вопрос: «А в каких?». Но жизнь давно научила Тамару терпеливо удерживать при себе те вопросы, на которые всё равно не получишь ответа; те слова, о которых, возможно, потом крепко пожалеешь. И вместо этого заведомо безответного «А в каких?» она вполне безобидно сказала:

— Я очень ждала, когда, наконец, здесь объявится Толстая Задница. Она так и не обозначилась.

— У нее забот полон рот в других местах. Скорее ты встретишь ее где-нибудь в Питере, нежели здесь. Хотя в «Простоквашине» она бывает, но, похоже, не так уж и часто. За семь дней я ее видел здесь всего пару раз. Продолжай топить меня, Тома.

— Охранники — те, что днем торчат у ворот, а по ночам дежурят на территории — одни и те же или всякий раз новые? — спросила Тамара и тут же поджала губы, смущенная тем, что взяла вот и ляпнула очередную чепуху. Да разве может быть такое, чтобы всякий раз новые?

Но, как ни странно, детектив поправил сползшую с плеча лямку рюкзака и серьезно ответил:

— На воротах одни, ночные — другие. Пересменки в девять утра и девять вечера. График дежурств — два через два по двенадцать часов. Стандартный, — зачем-то уточнил он. И быстро произвел в уме калькуляцию: — Получается, в штате четыре привратника и восемь ночных сторожей. Итого — двенадцать быков…

— Впечатляюще!

— …Всех знаю в лицо, — не обратил внимания на Тамарину реплику Петр. — На всех есть фотографии. Потом передам дубликаты тебе. С собой их сегодня не брал.

— Никаких перемен в составе охраны за неделю не отмечал?

— Всё четко. Одни и те же бандитские рожи. И ни единого изменения в графике.

— Все «бендеровцы»?

— Без вариантов.

— Они в курсе того, что здесь творится?

— Естественно, нет! Тоже без вариантов.

— Сколько собак выпускается на ночь?

— Три добермана. Гуляют по территории с двенадцати вечера до пяти утра.

Тропинка закончилась. Они вышли из леса в полусотне метров от терпеливо дожидавшейся их белой «Нивы», и Тамара с облегчением вытряхнула из корзинки в траву опостылевшие червивые подберезовики.

— Куда теперь, командир?

— Сперва перекусим, потом съездим к дому Светланы Петровны. Но там даже не будем вылезать из машины. Просто провезу тебя мимо, чтобы знала, где живет эта задница. И ложимся на обратный курс. В Питер. На сегодня программа закончена. Всё, что хотел, я тебе показал; всё, о чем пожелала, я тебе рассказал. Теперь предстоит вдвоем составлять стратегический план, разрабатывать тактику и открывать военные действия. Ты как? Согласна?

— Вполне.

— Вот и отлично. Завтра пожалуй на военный совет, аппетитная, умная. Жду тебя на том же месте в тот же час. В восемь на «Звездной». — Не доходя до машины, Петр остановился, легко сбросил с плеч свой видавший виды рюкзак, достал из него сверток с чудо-материей, вновь легким движением расстелил ее на жесткой стерне, водрузил на нее термос и пакет с бутербродами. — И не звони мне больше по домашнему телефону. Запомни сотовый. Он простой. — Детектив назвал номер своей трубы. — Еще есть вопросы? — бросил он взгляд на присевшую на краешек подстилки Тамару.

— Есть… — сказала она.

Так и подмывало язвительным тоном спросить, неужели Петр на полном серьезе считает, что его домашний может быть на прослушке. Но Тамара сдержалась. (Зачем со второго дня знакомства выставлять себя напоказ отъявленной язвой и портить с напарником отношения?)

— .. .Только на этот раз не вопрос. Просьба.

— Хм, просьба. — Чрезмерно серьезный в начале дня, детектив на глазах превращался в привычного рубаху-парня. — Постараюсь исполнить. Сделаю всё, что в моих силах. Давай, гони свою просьбу.

— Петр, не дразни меня больше аппетитной и умной. Ведь я не дразню тебя Арчи Гудвином.

— Арчи Гудвином? — Удивление, отразившееся на загорелом лице детектива совершенно не выглядело наигранным. — А кто это такой?..

С творчеством Рекса Стаута Петр явно не был знаком.

Зато насколько эффектно из-под полы его выцветшей камуфляжки выглядывала кобура с австрийской автоматической «Астрой А-90»!