Дворецкий слишком много знал Любимова Ксения

– Да, это я.

– Что ж, спасибо за помощь, всего хорошего. – И Эрик отдал документ мужчине.

– Да я вроде ничем и не помог.

– Вы с нами побеседовали, а это уже помощь! Если появятся какие-то мысли или, возможно, что-то вспомните, позвоните, пожалуйста! – И Эрик протянул ему визитку.

– Хорошо, если что-то придет голову, обязательно позвоню. Мне очень нравилась эта девушка, – неожиданно добавил он, когда вся группа уже стояла в дверях. – Она была такая молодая и веселая… А я очень ценю молодость. Она у нас одна. Люди, которые покушаются на это богатство, – преступники вдвойне!

– Значит, если убивают человека в возрасте, то это допустимо? – с любопытством осведомился Эрик, останавливаясь на пороге.

– Нет, конечно! Я не это имел в виду! Просто вдвойне обидно, когда уходят молодые. Старые люди уже успели пожить. Они многое повидали. А у молодых еще все впереди… Если я что-то услышу или увижу, касающееся этой девушки, я обязательно позвоню.

– Интересный экземпляр! – присвистнул Голубев, выходя на дорогу. – Значит, молодых ему жаль, а старых нет.

– Он вполне обосновал свою точку зрения, – ответил Эрик.

– А может, это он убил Артемьева и Зеленского? – предположила Мариша. – Решил избавить поселок от уже поживших людей.

– Тогда ему не следовало бы трогать Римму.

– Ну, Римму он мог убить от безысходности. Если она его видела в то время, как он убивал Зеленского, то ему ничего не оставалось, как избавиться и от нее.

– А мне он показался очень искренним человеком, – признался Голубев. – И Римму ему было очень жаль. Это просто бросалось в глаза.

Мариша была согласна со следователем. Сироткин производил впечатление человека простого и искреннего. И по поводу смерти девушки он очень расстроился. Но тут же в ее сознании всплыла фраза: «Он должен быть очень хорошим актером». Где она ее слышала и почему эти слова постоянно вспоминаются ей, когда они опрашивают разных людей.

Точно! Как она может быть такой раззявой! Эрик говорил об этом, когда перечислял качества предполагаемого преступника. В том числе он выделил, что преступник должен быть очень хорошим актером, чтобы не выделяться среди остальных. Почему же ей пришла на ум эта фраза?

Мариша вновь прокрутила в голове разговор с Сироткиным. Что ей показалось не так? Девушка нахмурилась. Единственное, что цепляло ее, – это колебания мужчины перед тем, как принести паспорт. Она перевела вопросительный взгляд на Эрика.

– Многие люди боятся связываться с полицией, – с усмешкой заявил он ей. – Поэтому обычно нервничают, хотя ни в чем не виноваты.

– Откуда ты знаешь, о чем я думала? – вскинулась Мариша.

– Так у тебя все на лице написано! Я не раз тебе об этом говорил!

– И что же ты прочитал?

– Мы вышли из дома Сироткина, обсуждая его поведение. Внезапно ты нахмурилась и принялась что-то бормотать. Значит, тебя что-то зацепило. А так как ты девушка неглупая и наблюдательная, я сразу понял – что.

– И что же это? – язвительно поинтересовался Голубев.

– Нежелание демонстрировать свой паспорт. Естественно, что это могло показаться подозрительным, хотя на самом деле большинство людей стараются не давать свои документы в руки полиции. Если это, конечно, не связано напрямую с каким-то делом.

– Что же в этом страшного?

– Для нас с вами ничего. Но вспомните, сколько сейчас развелось мошенников. Об этом говорят сплошь и рядом! Естественно, люди опасаются. Мало ли кто возьмет их документы?

– Но мы-то не кто попало.

– Откуда ему знать? Он ваши корочки не изучал. Просто посмотрел, и все. А ведь мы вполне могли оказаться проходимцами.

– Не знаю, как оцениваете себя вы, но я точно не похож на проходимца, – проворчал следователь.

– Ты просто себе льстишь, Голубев! – сказал Эрик, а Мариша рассмеялась.

– Опять ваши шуточки! У нас серьезное дело, а вы веселитесь.

– Уж такой я человек! Привыкайте!

– Надеюсь, что до этого не дойдет, – тихо буркнул Голубев, но Эрик все равно услышал.

– Кто знает! – ухмыльнулся он. – Пути господни неисповедимы. А вдруг меня завтра назначат вашим начальником?

– У вас есть какая-то информация об этом? – насторожился следователь.

– Нет, конечно, я просто рассуждаю…

– Тогда ладно, – ответил он и расслабился.

– И как ты, Голубев, столько лет проработал в этой структуре? Ты же наивен, как ребенок!

– Зато вы слишком прожженный тип!

Эрик закинул голову и захохотал.

– Хватит уже! – зашипела Мариша. – Ведете себя оба, как в детском саду.

– Ты права, – тут же согласился сыщик и принял серьезный вид, – это Голубев на меня так влияет.

– Вы оба влияете друг на друга, причем не очень положительно. Лучше скажите, куда мы сейчас идем?

– Нужно зайти к Анне. У меня есть к ней один вопрос.

– А какой? – полюбопытствовала Мариша.

– Попробуем вывести ее на чистую воду, – Эрик сделал страшные глаза и щелкнул Маришу по носу.

– А как?

– Будем действовать наверняка.

– Что вы задумали, Эрик? – заволновался Голубев.

– Марише показалось, что Анна не совсем искренне переживала за Римму, хотя и лила по ней слезы.

– И вы принимаете во внимание домыслы нашей Мариши?

– Почему бы и нет?

– Но это глупо! Подозревать человека только потому, что Марише что-то показалось! Да ей вечно что-то мерещится!

– Предположим, не вечно. Я, по крайней мере, не слышал, чтобы Маришка что-то придумывала.

– А мне Анна показалась разумной и честной женщиной.

– Она мне до сих пор такой кажется, – поддакнул Эрик.

– Тогда я ничего не понимаю. Вы что же, считаете, что она нам солгала?

– Нет, я так не считаю. Наоборот, я уверен, что Анна рассказала нам чистую правду.

– Тогда получается, вы держите меня за дурака?

– Да ты что! Откуда такие мысли?

– Эрик, и правда, – вмешалась Мариша. – Я тоже тебя не понимаю. Зачем тогда выводить Анну на чистую воду, если она говорила правду?

– Потому что мне нравится это делать. Я не люблю неточностей и недоговоренностей. Любая мелочь должна быть на своем месте. А сейчас одного пазла в картинке не хватает.

– Это загадочного взгляда, что ли?

– Именно его! – И Эрик нажал на звонок дома Анны, так как они как раз к нему подошли.

– Ну, ну! Действуй, – пожелал ему Голубев и отвернулся.

– Здравствуйте! Мы снова к вам! – широко улыбнулся Эрик и вошел в дом.

– Прошу вас, – отошла в сторону Анна и жестом пригласила их в гостиную. – У вас есть ко мне вопросы?

– Да, один вопросик.

– Слушаю.

– Почему вы обрадовались Римминой смерти?

– Я?! – Женщина даже задохнулась от возмущения.

– Вы, вы!

– С чего вы взяли? – уже спокойно спросила она, но Марише показалось, что она чуть задержалась с ответом.

– А это часть моей работы – знать и предполагать.

– Но вы не знаете наверняка…

– Считайте, что знаю. Так как? Почему вы радовались смерти девушки?

– А если я не буду отвечать на этот вопрос? – немного подумав, спросила Анна.

– Я все равно обо всем узнаю, только это займет чуть больше времени.

– И влезете в мою жизнь? – криво усмехнулась она.

– Придется, – развел руками сыщик.

– Поверьте, это не имеет никакого отношения к этому делу.

– И все же?

– Мне бы не хотелось об этом говорить.

– Дело ведь не в самой девушке, не правда ли? – мягко заговорил Эрик. – Дело в ее матери?

– Да, а как вы догадались?

– Мне показалось, что Римма не успела вам сделать ничего плохого. Но я помню, как вы рассказывали о том, что ее мать была вашей подругой. Наверное, она вам сделала какую-то подлость?

– Не понимаю, как вы узнали. – Женщина широко раскрыла глаза и с удивлением уставилась на Эрика.

– Считайте, что я экстрасенс, – улыбнулся он.

– Она и в самом деле поступила со мной низко. Увела у меня парня. Мы собирались пожениться, и я уже была беременна. Правда, никому ничего не сказала. Решила, что еще не время. Но она очаровала его, и он ушел, побежал, словно собачка.

– И вы так и не сказали ему, что ждете ребенка? – робко поинтересовалась Мариша.

– Не сказала, – покачала она головой. – А зачем? Насильно мил не будешь. Я не хотела удерживать возле себя человека таким способом.

– И он так об этом и не узнал?

– Нет. Я думаю, Алла так и не поняла, что сделала мне очень больно. Я ушла, не сопротивляясь, и моя подруга сделала вывод, что мне было все равно.

– И тем не менее вы продолжали общаться?

– Да, почему бы и нет? Но ей не повезло. Он ушел от нее через год.

– А к вам он не вернулся?

– Пытался, но зачем мне такой мужчина, который может предать?

– Вы слишком категоричны!

– Возможно, но мне так проще. Он от нее ушел, она снова вышла замуж, родилась Римма. Мне Римма нравилась. Она была хорошей девочкой. Симпатичной, веселой. Мне действительно очень жаль, что она погибла.

– Почему же тогда вы усмехались, глядя на нее? Словно сытый крокодил, – припомнил Эрик слова Мариши.

– Я вдруг подумала, что моя подруга будет чувствовать примерно то же самое, что чувствовала тогда я. Но я тут же прогнала от себя эти мысли, посчитала их недостойными. Ведь предательство и смерть – это совершенно разные вещи.

– Иногда предательство оказывается гораздо страшнее, – тихо заметил Эрик.

– Может быть, но это не мой случай. Я не мстительный человек!

– Хорошо, оставим пока эту тему. Вы вольны чувствовать так, как вам подсказывает ваше сердце. Самое главное, чтобы вам было комфортно в ваших чувствах!

Мариша с удивлением смотрела на Эрика. Она в первый раз слышала его размышления о чувствах и ощущениях. До этого момента ей казалось, что он лишен всяких эмоций. Во всяком случае, он их никогда не показывал на людях. А тут вдруг такие высокие рассуждения…

– Спасибо, что вы меня понимаете, – вдруг всхлипнула Анна. – Сейчас так мало людей, которые способны понять других. Обычно кроме своих потребностей их больше ничего не интересует.

– Меня интересует, – уверил ее Эрик. – Я вообще интересуюсь человеческой сущностью. Это так занимательно! Каждый человек индивидуален, неповторим! Он – истинное творение природы! Так как же можно отмахиваться от его внутреннего мира?

Анна снова всхлипнула.

– Благодарю.

– Не за что! Я таков, какой я есть! А вам больше нечего мне сказать?

– Нет, я рассказала обо всем. Разве что могу добавить, что иногда мы с Зеленским сильно ругались. Но я его не убивала. – И она попыталась улыбнуться.

– А из-за чего вы ругались? И почему вы не сказали нам об этом в прошлый раз?

– Как-то неудобно было. Вернее, даже не так. Я подумала, что это ни к чему. А вдруг вы решите, что я тоже имела мотив для его убийства.

– Если бы все люди, которые ругаются, убивали друг друга, то население нашей страны сократилось бы на миллионы человек! – серьезно сказал Эрик, но в его глазах промелькнула насмешливая искра.

– А ругались мы по банальной причине, – добавила женщина. – Зеленский крайне невнимательно относился к своим обязанностям. Он мог разрешить выгрузить доски прямо на общей дороге или оставить мусор около забора, хотя в нашем поселке это недопустимо. Каждый или сам отвозит мусор к воротам, или выносит к машине, которая проезжает по поселку три раза в неделю.

– Понятно. А вы, значит, заботились о чистоте и опрятности вашего поселка?

– Да, а разве это плохо?

– Это очень похвально! – с жаром заметил сыщик. – Только человек с такой широкой душой, как ваша, способен болеть за общественный порядок.

Анна с сомнением посмотрела на Эрика, но тот сидел с таким искренним видом, что усомниться в его словах было невозможно.

– Я вас очень попрошу, – продолжил он, – если что-то припомнится, сразу позвонить мне!

– Я все рассказала, – принялась оправдываться Анна.

– Я вам верю, – остановил ее Эрик. – Но вы ведь знаете, как иногда бывает: вроде все вспомнили, рассказали, а потом какая-нибудь деталь царапнет вашу память, и сразу припомнится еще что-то.

– Да, так бывает, – сразу успокоилась она. – Я обязательно позвоню, если что-то вспомню. А вы не забудьте позвонить Римминой маме, ладно?

– Хорошо, – улыбнулся Эрик. – Только она все равно к вам придет, чтобы расспросить о дочери.

– Я уеду в город! Не хочу сейчас с ней встречаться. Скажу, что ничего не знала.

– Как знаете… До свидания!

Эрик поклонился, как истинный джентльмен, и направился к двери. Мариша и Голубев спешно последовали за ним.

– А я и не знала, что ты такой чувствительный! – заметила Мариша, едва поспевая за сыщиком.

– С чего ты взяла, что я такой? – удивился он.

– Как же? Разве не ты произнес проникновенную речь перед Анной?

– Речь? Я лишь сказал несколько приятных слов женщине.

– А мы восприняли их как проявление сочувствия и понимания!

– На то и было рассчитано, – усмехнулся он. – Я постоянно твержу вам о том, что понимание человеческой натуры дает огромные преимущества. Только вам что говори, что нет! Как о стенку горох!

– Я не умею льстить, – надулся Голубев.

– А кто говорит о лести? Разве сочувствие – это лесть?

– В какой-то мере – да.

– Ты ошибаешься! Говорить то, что хочет услышать человек, – это не лесть, это мудрость! Я этой мудростью обладаю. А вы все еще сопротивляетесь!

– У меня никогда не получится сказать женщине, что она красивая, если она такой не является. У меня все на лице обычно написано.

– Не понимаю, о чем ты говоришь! Разве бывают некрасивые женщины?

– Конечно, – растерялся Голубев. – А вы так не считаете?

– Нет, ведь каждая женщина красива! Есть недалекие мужчины, которые не способны разглядеть в них эту красоту! Знаешь, почему ты до сих пор не женат?

– Почему?

– Ты не видишь женщин. Ты смотришь на них, но не видишь! Хочешь, я тебя женю через две недели?

– А как? – с сомнением поинтересовался Голубев.

– Очень просто! Я сам найду тебе девушку. Только ты не должен сразу возражать и говорить, что она тебе не нравится. Пусть она будет некрасива. Наша задача будет заключаться в том, чтобы ты разглядел в ней душевную красоту. А как только ты это увидишь, сразу все пойдет по-другому. Не только ты научишься ценить женщин, но и они тебя. Ну как, хочешь попробовать?

– Хочу! – кивнул Голубев.

Мариша тяжело вздохнула и покачала головой. Эрик явно подтрунивал над следователем, но тот этого не замечал. Все слова Эрика он принял за чистую монету и теперь горел желанием научиться понимать женщин.

– Эрик, зачем ты это сделал? – прошипела она, дергая сыщика за рукав.

– Что? – принял он невинный вид.

– Не притворяйся, ты все понимаешь! Зачем ты издеваешься над Голубевым?

– Мариша! За кого ты меня держишь! – делано рассердился он. – Я от чистого сердца хочу помочь другу, а ты… Эх!

– Ага! Рассказывай! Хочет он помочь! Голубев уже губу раскатал. Вон, смотри, идет и мечтает! А ты его обманываешь.

– Мариша, – уже нормальным тоном ответил Эрик, – ты не права. Я никогда никого не обманываю. Если я сказал, что займусь личной жизнью Алексея, значит, так и будет!

– Да? – Мариша даже растерялась. – А я подумала…

– Для начала я найду для него несимпатичную, неказистую девчонку. И пусть он ищет в ней душевную красоту!

– Эрик! – воскликнула Мариша и ткнула сыщика кулаком в бок. – Значит, я была права, ты решил над ним поиздеваться!

– Не поиздеваться, а поучить.

– А о девушке ты подумал? Каково потом будет ей?

– А что такое? – удивился Эрик. – С чего ты взяла, что ей будет плохо. Может, наоборот, хорошо! А вдруг Голубев что-нибудь в ней и разглядит. И всем будет хорошо!

– А если не разглядит?

– Тогда я ему помогу! Какие проблемы?

– Какие проблемы… – передразнила его Мариша. – Ты со своей жизнью не способен разобраться, а хочешь поучаствовать в судьбе других.

– С чего ты взяла, что я не могу разобраться с собой?

– Ну, как же… Ты же до сих пор не женат!

– И о чем это говорит?

– О том, что ты не можешь наладить свою личную жизнь.

– Не могу или не хочу?

– Это одно и то же.

– Э, нет! Это принципиально разные вещи. Посмотри на Голубева. Он очень хочет жениться, но у него нет подходящей кандидатуры. Делаем вывод – он не умеет общаться с женщинами. В противном случае уже пара десятков девушек осаждали бы его квартиру.

– Он мало зарабатывает, – возразила Мариша, поглядывая на следователя. Тот мирно шел в нескольких шагах от них и, казалось, даже не интересовался ими.

– Я тебя умоляю! – закатил глаза сыщик. – Я знаю, по меньшей мере, десяток парней, у которых за душой ни гроша, но женщины тем не менее не дают им прохода.

– Да? И чем же они их берут?

– Попробуй догадаться, – усмехнулся Эрик, – ты же большая девочка!

Мариша покраснела.

– И ты думаешь, что сможешь научить этому Голубева?

– А почему бы и нет?

– Ты уверен, что у тебя это получится?

– Попытка не пытка! Тем более у меня обширный опыт.

– Опыт? – тут же вскинулась Мариша. – С этого места поподробнее, пожалуйста.

– Какая хитрая! Так я тебе и рассказал о моих тайнах.

– Эрик!

– Хотя об одном эпизоде могу поведать.

– Я тебя внимательно слушаю!

– Есть у меня одна девушка. Любит она меня – сил нет никаких! Я ей и так намекаю, и эдак, что у нас ничего не выйдет, но она и слушать ничего не хочет. Любит меня, и все!

– А ты что?

– Ну, она мне нравится в принципе, но не до такой степени, чтобы перейти к серьезным отношениям.

– Она симпатичная?

– Как тебе сказать… Так себе. Ничего особенного.

– И давно она тебя любит?

– Давненько.

– А ты ее знаешь дольше, чем меня?

– Столько же, – ответил Эрик, и в уголках его глаз промелькнули веселые искорки.

Мариша насторожилась. Что-то было не так. Эрик опять над ней смеется.

– А сколько ей лет? – продолжила она допрос.

– Так же, как и тебе.

– Да? – Она задумалась. – Ты случайно не обо мне говоришь? – вдруг осенило ее.

– Наконец-то догадалась, – ухмыльнулся сыщик.

– Значит, я не симпатичная?! – взвыла она и снова ткнула его кулаком.

– Ну, на вкус и цвет… – начал он и рассмеялся.

– Ах, ты!

– Но я сумел разглядеть в тебе внутреннюю красоту! – продолжал смеяться он, защищаясь от Маришиных кулачков.